Известно, что в Ираке голодают. Более того, ежедневно умирают от голода, в конечном счете из-за неспособности самостоятельно обеспечить собственную продовольственную безопасность, хотя и обладают хорошими природными условиями для того, чтобы полностью обеспечить себя необходимым продовольствием. Американская блокада ничего не смогла бы сделать, если бы в этой стране был обеспечен минимум потребности в сельхозпродукции. Именно поэтому аграрный вопрос — это вопрос не только экономический, но и прежде всего политический. Таковым во все века он и являлся. “Чисто” экономическим его умудрились сделать наши горе-монетаристы. На самом-то деле, превращая проблему в «чисто» экономическую, либералы понимали, что они борются с носителями традиций, культурой и душой народа, а не только писателями-почвенниками.

Отдельно стоят две крупные проблемы: продовольственной безопасности и собственности на землю. Сводить их к экономике — значит изначально упрощать ситуацию и программировать тяжелейшие политические и социальные последствия. Как в том анекдоте про Рабиновича, который говорит: “У меня с большевиками расхождения только по аграрному вопросу. Они хотят, чтобы я лежал в земле, а я хочу, чтобы они”.

В аграрной области, как, впрочем, и в других областях экономики, ни о каких реформах речь по сути и не шла. По отношению к сельскому хозяйству изначально господствовала идеологическая концепция уничтожения коллективного собственника, пусть даже ценой потери сельскохозяйственного производства страны и вымирания села. Ведь когда “прорабы либеральных реформ” твердят о фермерском хозяйстве США как образце рыночной экономики и эффективного хозяйствования, они умышленно не говорят о многом. Например о том, что:

• на долю самых крупных ферм (производящих продукцию стоимостью более 1 млн. долл. в год), составляющих 0,8% всех фермерских хозяйств США, приходится 33% всей товарной продукции; если добавить крупные фермы (с доходом свыше 100 тыс. долл.), то они производят более 82%;
• и наоборот, 1,4 млн. мелких фермерских хозяйств (более 75% всех хозяйств) производят всего 9% товарной продукции. При том, что в США действует политика широкой поддержки сельхозпроизводителя, мелкие фермеры стремительно разоряются.

Кроме того, господствовало нарочитое невнимание к сельскому хозяйству (в том числе и частному) вообще, искусственно насаждалась идея о том, что Россия не может, да ей-де этого и не нужно, обеспечивать себя качественным и дешевым продовольствием. Запад, мол, может легко — быстро и дешево — поставить все в необходимом ассортименте.

Наконец, умышленно замалчивалось то обстоятельство, что ведущие страны мира не только обеспечивают себя в избытке продовольствием, но и являются его крупнейшими экспортерами. И это отнюдь не случайно. Для тех, кто знаком с историей международных экономических отношений не секрет, что проблема конкуренции на сельскохозяйственном рынке была, например, самой сложной проблемой в период становления Европейского сообщества в 60-е и 70-е годы. Непросто она решается и сейчас. Одна из причин тому — продовольствие дешевый и легко воспроизводимый ресурс, которым «по определению» выгодно торговать, особенно в обмен на энергоносители или другие природные ископаемые.

Другая причина — продовольственная независимость, в том числе и от поставок дешевых, некачественных, а нередко и вредных товаров. Последняя проблема стала очевидной сегодня, но она была актуальной для западноевропейцев и американцев еще в 80-ые годы, когда вводились жесткие нормы на качество продукции.

Но главная все-таки причина лежала в политико-идеологической области: необходимо было уничтожить (как и в ВПК) государственную собственность. Уничтожить любой ценой, пусть через уничтожение отрасли. В 1992—1993 гг. это было очевидным, даже не скрывалось.

А наши радикал-либералы всерьез хотят в разоренной стране без государственной поддержки создать чуть ли не целый класс мелких фермеров-собственников, способных обеспечить Россию. Это не более чем очередная утопия, грозящая новыми бедствиями всей стране. В области сельскохозяйственного производства мы давно уже перешли все допустимые с точки зрения продовольственной безопасности страны пределы. В иных регионах зависимость от продовольственного импорта превышает 50%.

Сегодня нужно предпринимать срочные меры для спасения сельского хозяйства страны. Речь идет именно о спасении, а не “реформах”, “структурировании” и т.д. Достаточно посмотреть на данные Госкомстата России:

Растениеводство. В хозяйствах всех категорий (сельхозпредприятия, фермеры, население) на 2 ноября 1998 г., по расчетам, намолочено 51,5 млн. т. зерна в первоначально-оприходованном весе, 2,8 млн. т. подсолнечника, накопано 10,5 млн.т. сахарной свеклы (фабричной), 31,5 млн.т. картофеля, собрано 9,2 млн. т. овощей. Зерна получено на 45,7% меньше, чем в 1997 г., сахарной свеклы и овощей — примерно на уровне предыдущего года, картофеля — на 10,1% меньше, подсолнечника намолочено больше на 39,2% (табл. 4.9).

Существенное уменьшение сбора зерна в текущем году связано с летней гибелью зерновых культур на значительных площадях (примерно четверть посевов) и снижением средней урожайности этих культур (на 26,7%).

Под урожай 1999 г. озимые на зерно в сельхозпредприятиях посеяны на 12,3 млн. г., что на 3,5% меньше прошлогоднего. Зябь вспахана на 28,4 млн. га против 32,2 млн. га в 1997 г.

Общие ресурсы зерна за девять месяцев 1998 г. уменьшились по сравнению с их объемом за соответствующий период прошлого года на 19,0%в связи со значительным сокращением его производства. В целом (с учетом сокращения импорта) к началу октября 1998 г. запасы зерна в стране по сравнению с соответствующим уровнем прошлого года сократились на треть.

Животноводство. К 1 ноября 1998 г. численность крупного рогатого скота в хозяйствах всех сельхозпроизводителей, по расчетам, составила 30,9 млн. голов, в том числе коров — 14,0 млн., свиней — 18,7 млн., овец и коз — 18,1 млн. голов. По сравнению с 1 ноября 1997 г. поголовье крупного рогатого скота сократилось на 8,8% (к 1 ноября 1997 г. по сравнению с соответствующей датой 1996 г. — на 9,9%), свиней — на 2,8% (10,8%), овец и коз — на 16,3% (17,0%), т.е. более чем на 20% за два года! Впервые в истории за время существования национальной статистики число коров в России составило менее 1 головы на 10 человек! Нынешний кризис по своей небывалой глубине и продолжительности не идет ни в какое сравнение даже с катастрофой массового забоя скота в годы коллективизации (1930—1931).

В 1992— 1993 гг. в России аграрная сфера стала ареной жестоких политических схваток. К некоторым из них непосредственное отношение имел и я, помогая А.Руцкому. Еще в 1991 г., только став вице-президентом, он по собственной инициативе увлекся идеей создания сети высокотехнологической базы по переработке сельскохозяйственного сырья. В 1993 г., уже по поручению Б.Ельцина, он стал “куратором” аграрной реформы. В эти годы нами был разработан ряд проектов. Идея использовать огромные мощности оборонной промышленности для решения проблемы продовольствия была полностью проработана. Вплоть до стадии реальных цехов. Но... дальше вмешалась политика — “рыночникам” и групповым противникам А.Руцкого это было не нужно.

Объем продукции сельского хозяйства России в октябре 1998 г. в действующих ценах, по расчетам, составил 40,4 млрд.руб., или 933,3% в сопоставимой оценке к уровню октяюря 1997 г. (за январь-октябрь, соответственно, 280,5 млрд. руб., или 91,2%).

Рынок продовольствия в России в настоящее время захвачен перекупщиками. Обстановка в этой области столь острая, что следует осуществлять экстренные меры по возвращению рынка российскому крестьянству.

В этой связи необходимо принять следующие меры:

• разработать систему показателей потребления основных продуктов питания;
• довести государственные заказы (квоты) на поставку продовольствия и сельскохозяйственного сырья в Федеральный фонд не только до регионов, но и до конкретных товаропроизводителей;
• ввести квоты на импорт;
• объявить государственную монополию внешней торговли на некоторые виды продовольствия (зерно, сахар, растительное масло и др.);
• установить систему таможенных платежей, налогов, квот и других форм регулирования таким образом, чтобы исключить возможности продажи импортной продукции по ценам, подрывающим конкурентную способность наших товаропроизводителей. Поставить заслон импорту некачественной, залежалой продукции.

Во всех без исключения случаях вывод страны из тупика начинается именнос сельского хозяйства. Прогресс всегда был обусловлен коренной сменой стратегического курса правительства в аграрном вопросе. И дело не только в приоритетном распределении инвестиций, но и в ориентации на более товарное прибыльное крупное сельскохозяйственное производство, всестороннюю государственную поддержку сохранившихся общественных и кооперативных предприятий, а также успешно функционирующих объединений и фирм.

Что это означает на практике? Даже в благоприятных международных условиях нынешняя политика невыгодна с точки зрения экономической — мы инвестируем зарубежное сельское хозяйство, транспорт, страховые фирмы и т.д., покупая воспроизводимые ресурсы в обмен на невоспроизводимые (нефть, газ, алюминий и т.д.). В этой связи можно говорить о плохой, непродуманной, экономической политике, о “забвении” властями интересов отечественного сельхозпроизводителя и т.д. Но ведь все это до тех пор, пока сохраняются благоприятные международные условия. А что будет, если такие условия изменятся?

Мировой опыт, история международных отношений показывают, что такие условия не просто могут, но и меняются на практике очень быстро. И в иных, неблагоприятных условиях продовольственная зависимость оборачивается катастрофой. Последние примеры из новейшей истории — Ирак, Куба, Ливия, Албания, целый ряд африканских и латиноамериканских стран. 17 августа 1998 года показало, что и Россия не является исключением.

Предыдущая

Оглавление

Следующая