|
5. Влияние отношения сторон к Договору по ПРО на судьбу Договора СНВ-2
Возможно ли выполнение Россией Договора СНВ-2 при создании в США территориальной системы ПРО? Почти одновременно с ратификацией США Договора СНВ-2 Конгресс принял поправки к бюджетному посланию на 1996 г. об ассигнованиях на развертывание работ по тактической ПРО и обеспечение возможности развертывания начиная с 2003 г. национальной территориальной системы ПРО наземного базирования.
В ближайшем будущем нельзя исключить возможность развертывания системы ПРО, которая будет носить ограниченный характер. Она будет способна противостоять атаке сравнительно небольшого количества ракет, исчисляемой единицами или десятками боеголовок. На сегодняшний день нерешенными остаются некоторые научно-технические проблемы ПРО, например, распознавание ядерных боеголовок на фоне ложных целей в заатмосферном пространстве. Создание эффективной системы противоракетной обороны от массированного удара ракет противника остается задачей отдаленного будущего. Ее решение, как это показали многочисленные исследования по программе СОИ, невозможно без создания космического эшелона, наносящего поражение ракетам на активном участке траектории. При этом следует признать, что создание широкомасштабной глубокоэшелонированной ПРО территории страны остается стратегической линией США. Выдвижение идей и практические действия по созданию систем Джи ПАЛС (система защиты от ограниченных ударов), ПРО ТВД (театра военных действий) являются лишь определенными этапами на пути достижения главной цели. Эти системы в стратегическом плане не опасны сами по себе, но на их базе будет разрабатываться (и уже ведется разработка) системы ПРО территории США.
Поэтому одной из основных ближайших задач России при ведении переговоров с США является недопущение развертывания ими ПРО, по крайней мере до тех пор, покуда Россия будет не в состоянии нейтрализовать создавшийся дисбаланс с помощью ответных мер.
Развернув на территории США несколько наземных комплексов, американцы осуществят прикрытие от ограниченного ракетно-ядерного удара практически территории всей страны. При ответном ударе, который наиболее вероятен исходя из основных положений нашей военной доктрины и фактического состояния наших СЯС, систем управления и СПРН, нанести неприемлемый ущерб по критерию Макнамары становится проблематичным, так как в ответном ударе число непораженных зарядов может составить не более 500-700. С учетом указанных выше характеристик системы ПРО количество зарядов, доставленных к целям, не превысит 100-180. Таким образом, условно требуемый потенциал сдерживания в случае развертывания американцами национальной ПРО территории страны не выдерживается. В то же время критерий Макнамары является чрезвычайно завышенным и США вряд ли пойдут на нанесение первого удара и в случае гарантированной доставки к их 25 крупным городам с населением более полумиллиона человек всего нескольких десятков боеголовок. В этой связи выполнение Россией Договора СНВ-2 при создании в США территориальной ПРО приведет к нарушению нашего потенциала сдерживания, а следовательно к понижению уровня национальной безопасности.
r Возможна ли ратификация Россией Договора СНВ-2 без конкретных обязательств сторон по соблюдению Договора по ПРО 1972 года? Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) 1972 г. считается одним из самых эффективных соглашений в области контроля над вооружениями. Этот Договор позволяет России и США активно вести процесс радикальных сокращений СНВ. По мере уменьшения ядерных арсеналов в России и США роль Договора по ПРО существенно возрастает. При относительно высоких уровнях остающихся на вооружении боезарядов, предусмотренных Договором СНВ-2, и особенно СНВ-3, при развертывании США эффективной территориальной ПРО они станут иметь значительное силовое превосходство. Следовательно, с военной точки зрения такое возможное нарушение Договора по ПРО, очевидно, приведет к слому сложившегося стратегического равновесия по СНВ и подрыву требуемого потенциала сдерживания.
В преамбуле Договора СНВ-2 стороны заявили о том, что они учитывают свои обязательства по Договору по ПРО 1972 г. Как показали дальнейшие шаги американцев, они имели в виду обязательство по ограничению ПРО против стратегических баллистических ракет.
В этой связи строгое соблюдение всех положений Договора по ПРО и особенно отказ от планов создания ПРО территории страны или национальной ПРО, как американцы называют такую систему, является непременным условием ратификации Договора СНВ-2.
В сентябре 1997 г. в Нью-Йорке министры иностранных дел России, Украины, Белоруссии, Казахстана и США подписали ряд документов в отношении Договора по ПРО. Одним из основных положений, зафиксированных в этих соглашениях, является подтверждение приверженности сторон Договору по ПРО. Это является определенной гарантией того, что США пока не намерены идти на прямые нарушения этого Договора. Однако есть еще и другой путь к заветной цели - постараться его обойти. Это и вызвало к жизни проблему разграничения стратегической и нестратегической ПРО, которая в последнее время вышла на одно из первых мест в отношениях между Россией и США. Подписанные в Нью-Йорке соглашения о разграничении не решают полностью задачу предотвращения создания системы тактической ПРО, обладающей определенными стратегическими возможностями. Тем не менее они предусматривают ряд положений, которые могут серьезно затормозить ход работ в этом направлении.
Твердые намерения американцев добиться внесения изменений в Договор и разработать ограниченную ПРО с возможным последующим выходом из этого Договора требуют поиска вариантов адекватного реагирования России, которое позволяло бы предотвратить развитие событий в неблагоприятных для нее направлениях.
В США под национальной системой ПРО понимается система обороны территории страны, в первую очередь от ограниченных случайных или несанкционированных ударов БР. В настоящее время окончательного решения о структуре и оперативном построении национальной ПРО США не принято. Рассматриваются два варианта, различающиеся по критерию соответствия Договору по ПРО.
Первый вариант, поддерживаемый МО, предполагает создание ограниченной ПРО в рамках Договора по ПРО с внесением в него соответствующих изменений. Этот вариант предусматривает использовать инфраструктуру системы ПРО Сейфгард позиционного района МБР Гранд-Форкс с необходимым ее усовершенствованием и дополнительным строительством РЛС дальнего обнаружения на территории США и повышением характеристик противоракет и возможным увеличением числа районов базирования перехватчиков.
Второй вариант предполагает фактический выход США в районе 2003 г. из Договора по ПРО и поддерживается американским Конгрессом.
Концептуально он изложен в принятом Конгрессом законопроекте об ассигнованиях МО на 1996 г. В состав национальной системы ПРО с начальной оперативной готовностью должны войти: несколько позиций противоракет дальнего перехвата баллистических целей; несколько РЛС с дальностью обнаружения баллистических целей до 5000 км; несколько КП противоракетного комплекса.
Таким образом вариант МО США создает "мягкое" нарушение Договора по ПРО. Это нарушение выражается в размещении дополнительных РЛС, в том числе на Гавайях. Хотя формально этот архипелаг входит в состав США, но является не периферией страны, а заморской территорией.
Договор по ПРО ограничивает развертывание систем ПРО, предназначенных для борьбы со стратегическими баллистическими ракетами, одним районом обороны. Накладывается ряд ограничений и на компоненты системы ПРО. Это запрещение на создание мобильных и быстро перезаряжаемых ПУ и ряд других. Вместе с тем Договор по ПРО не ограничивает разработку и создание систем ПРО, предназначенных для борьбы с тактическими БР. Несмотря на то, что в Договоре не дается определения тактической ПРО, в нем предусматривается ряд мер, исключающих возможность создания стратегической системы ПРО на базе систем, предназначенных для перехвата баллистических ракет меньшего радиуса действия.
Непосредственным импульсом для усиления внимания к ПРО ТВД послужила война в зоне Персидского залива. Именно здесь впервые были развернуты в массовом масштабе противоракетные комплексы "Пэтриот", которые оказались малоэффективными в борьбе с морально устаревшими ракетами типа "Скад". Это привело к интенсификации работ по созданию более эффективных систем нестратегической ПРО. В настоящее время в США отрабатывается целый ряд противоракетных систем. К ним относятся: "Пэтриот" ПАК-3, который представляет усовершенствованный вариант "Пэтриот"; система обороны территории морского базирования (Navy Area Defense), основанная на широком использовании компонентов корабельной системы ПВО "Иджис" с ракетами "Стандарт"; усовершенствованная система "Хок", состоящая на вооружении корпуса морской пехоты. Анализ характеристик этих систем показывает, что они предназначены для перехвата ракет малой дальности и не представляют реальной угрозы для стратегических ракет.
Одновременно проводятся работы по созданию систем, способных обеспечивать перехват ракет большой дальности: система TXAAD, которая представляет собой мобильный противоракетный комплекс наземного базирования, предназначенный для перехвата ракет за пределами атмосферы; система обороны театра военных действий морского базирования (Navy Upper Tier), основанная на использовании РЛС системы "Иджис" и модифицированного перехватчика системы TXAAD; системы перехвата ракет противника на активном участке траектории наземного, морского и воздушного базирования. В перспективных системах ПРО наряду с традиционными средствами предполагается использование мощного химического лазера, установленного на борту "Боинга" 747. США планируют ввести в боевой состав партию из 7 "Боингов" к 2008 г. Эта система уже будет обладать определенными возможностями по перехвату МБР и БРПЛ на их активном участке траектории.
В 1993 г. были начаты переговоры о разграничении стратегической и нестратегической (тактической) ПРО. Первоначально делегация США настаивала на принятии такого правила, чтобы каждая сторона обладала правом самостоятельно определять принадлежность той или иной системы ПРО к разряду стратегических или тактических. Однако в этом вопросе российская сторона твердо заявила "нет".
Эта стратегическая цель США диктовала тактику поэтапного решения частных задач. На первом этапе - за счет либерализации требований на тактическую ПРО придать противоракетным системам определенную способность перехватывать стратегические ракеты так, чтобы, не нарушая Договор по ПРО, заложить основы национальной противоракетной обороны.
На втором этапе, используя определенные военно-политические условия, объявить о выходе США из Договора и в короткий срок завершить строительство национальной ПРО. Ее создание является стратегической линией США.
При этом делегация США настаивала на принятии основного критерия разграничения: система ПРО может быть отнесена к стратегической только в том случае, если она испытана против стратегических ракет. Если не испытана - значит система тактическая и не подпадает под ограничения Договора, несмотря на ее, быть может, высокие потенциальные возможности в стратегическом плане.
Несмотря на определенные трудности в ходе переговоров, постепенно удалось добиться согласования параметров разграничения низкоскоростных систем, которые не могут быть превышены при создании и испытании таких систем или их элементов. Значительные сложности при согласовании позиций сторон проявились в ходе обсуждения параметров высокоскоростных нестратегических систем ПРО, обладающих наибольшими потенциальными возможностями в борьбе со стратегическими ракетами и в развертывании которых США заинтересованы в наибольшей степени.
Делегации двух стран не смогли преодолеть противоречий и к концу 1996 г. переговоры практически зашли в тупик.
В чем состоит значение документов, подписанных в Нью-Йорке в сентябре 1997 года? В ходе Хельсинкской встречи президентов России и США в марте 1997 г. наряду с проблемами разграничения систем ПРО обсуждались предложения России о продлении срока выполнения Договора СНВ-2, об открытии переговоров в формате СНВ-3, о присоединении России к семи ведущим государствам мира. Подписание совместных заявлений позволило разблокировать ситуацию, сложившуюся на переговорах. 26 сентября 1997 г. были подписаны соглашения по разграничению систем ПРО, а также меморандум о правопреемстве в отношении Договора по ПРО.
Меморандум о правопреемстве Договора по ПРО устанавливает, что Сторонами Договора являются Россия, США, Белоруссия, Казахстан, Украина, которые принимают на себя права и обязательства по этому соглашению.
Максимальная скорость перехватчиков таких систем не должна превышать 3 км/сек. Установление такого критерия определяется тем, что он фактически фиксировал уже достигнутые в настоящее время основные параметры систем ПВО.
Стороны заявили об отсутствии у них планов проведения испытаний перехватчиков наземного и воздушного базирования со скоростью свыше 5,5 км/сек и перехватчиков морского базирования со скоростью выше 4,5 км/сек. В первом и втором заявлениях установлены жесткие ограничения на условия проведения испытаний: максимальная скорость ракеты-мишени не должна превышать 5 км/сек, а ее дальность полета - не более 3500 км, что соответствует основным параметрам ракет средней дальности.
Подписанное соглашение зафиксировало важные принципы, которыми должны руководствоваться стороны в ходе разработки и при оценке разрабатываемых систем ПРО ТВД и условий их возможного применения.
Во-первых, разрабатываемые системы не должны создавать реальной угрозы СЯС другой стороны и не испытываться в этих целях. Во-вторых, создаваемые системы ПРО не должны развертываться для применения друг против друга. В третьих, развертывание систем ПРО ТВД по их количественному составу и географическому размещению должны соответствовать реальной угрозе от нестратегических ракет третьих стран. Этими принципами надлежит руководствоваться при рассмотрении сторонами каждой конкретной военно-политической ситуации, оценке реальности угроз и методов ее парирования.
Географическое размещение российских МБР, их удаленность от возможного нахождения американских перехватчиков наземного и воздушного базирования делают возможность их уничтожения на активном участке траектории маловероятной. В этом отношении большую опасность для России должны представлять перехватчики морского базирования. Однако в соответствии с достигнутыми договоренностями США, например, юридически не имеют права размещать свои авианосцы с перехватчиками таким образом, чтобы угрожать российским БРПЛ.
Следует также обратить внимание на обязательства сторон не испытывать и не развертывать элементы ПРО в космосе - в том числе и противоракетное оружие на новых физических принципах.
В документах, подписанных в Нью-Йорке, зафиксированы обязательства сторон в отношении приверженности Договору по ПРО, который остается "краеугольным камнем стратегической стабильности". Пакет документов, подписанных в Нью-Йорке, подлежит ратификации парламентами, после чего он приобретает международно-правовой характер, подлежащий неуклонному исполнению. В то же время следует признать, что эти документы не решают всех проблем, связанных с предотвращением создания в США стратегической ПРО.
При этом известно, что некоторые из них будут обладать определенной способностью противостоять стратегическим ракетам. Следует заметить, что установление значений предельных скоростей перехватчиков имеет значительное, но отнюдь не решающее значение. Гораздо большую роль играют информационно-разведывательные компоненты систем, особенно космического базирования: средства обнаружения ракет, их сопровождения, выделения боеголовок на фоне ложных целей. Объединение нестратегической системы TXAAD с такой информационно-разведывательной системой придаст ей новое качество, повысит способность противостоять стратегическим ракетам. Подписанные соглашения не препятствуют подобному объединению систем ПРО.
Рассматривая содержание подписанных соглашений, следует признать справедливость утверждения о том, что дипломатия есть искусство возможного. Не следует забывать, что на этих переговорах стороны выступали в разных весовых категориях: за спиной США огромная экономическая и военная мощь, у России - кризисная экономика и находящиеся в тяжелом положении Вооруженные Силы. Если раньше в ответ на СОИ СССР мог противопоставить эффективные ответные меры, то в настоящее время Россия вынуждена в наибольшей степени полагаться на меры политического и дипломатического характера.
Каково влияние Российской системы предуп- реждения о ракетном нападении (СПРН) на состав и функционирование СЯС? Договор СНВ-1 был заключен в 1991 г., когда стратегические оборонительные системы СССР, в том числе СПРН, обладали высокой надежностью и обеспечивали выполнение возложенных боевых задач, а следовательно, и безопасность страны совместно с СЯС с высокой эффективностью. Система предупреждения о ракетном нападении в то время осуществляла контроль за районами старта МБР на территории США и обнаружение БР в полете со всех ракетоопасных направлений, за исключением северо-восточного, и обеспечивала своевременное предупреждение о ракетном нападении высшему руководству страны для принятия ответных мер. В соответствии с планами СПРН динамично развивалась, наращивая свои боевые возможности за счет ввода новых РЛС с более высокими обнаружительными характеристиками. После распада СССР большинство РЛС предупреждения (6 из 9) оказались за пределами национальной территории России в других государствах, некоторые из которых отрицательно относятся к присутствию этих РЛС на их территории. Например, руководство Латвии ограничило срок работы РЛС СПРН в Скрунде 1998 г. Следовательно, после 1998 г. кроме северо-восточного ракетоопасного направления неприкрытым оказалось и очень опасное северо-западное ракетоопасное направление.
Отсутствие возможности провести замену старых РЛС в Мукачево и Севастополе, практически выработавших свой ресурс, из-за экономических и правовых трудностей еще больше осложняет положение с боеготовностью СПРН в будущем. Россия на правах аренды использует Габалинскую РЛС, расположенную на территории Азербайджана, и вблизи Балхаша (Казахстан), ведется строительство РЛС дальнего обнаружения в Барановичах (Белоруссия).
Частично компенсировать снижение возможностей планируется за счет повышения характеристик космической компоненты СПРН. Однако космическая группировка разведывательных спутников значительно ослаблена и не может в полной мере обеспечить требуемые характеристики и предупрежденческие возможности СПРН в целом. Таким образом, внутри главной военной системы СПРН - СЯС, являющейся основной сдерживающей структурой от развязывания крупномасштабной войны, нарушается необходимое информационное взаимодействие по полноте и качеству информации предупреждения. Для восстановления потенциала сдерживания в этих условиях необходим более глубокий структурный анализ предусмотренных Договором СНВ-2 сокращений стратегических ударных вооружений. Это прежде всего потребует обратить особое внимание на состав мобильных ракетных комплексов в группировке российских СЯС, а также БРПЛ, обладающих повышенной живучестью в случае внезапного удара.
Один из вариантов состава СЯС с учетом реального состояния СПРН и перспектив ее развития, а также других факторов, может выглядеть следующим образом: на МБР - до 300 боезарядов на мобильных моноблочных ракетах типа "Тополь-М" и до 200 боезарядов на моноблочных ракетах шахтного базирования РС-12М (СС-25); на БРПЛ - до 1000-1200 боеголовок на 10-12 РПК СН типа "Тайфун", "Дельта-IV" и ПЛАРБ новой серии; на ТБ - до 200 боезарядов.
Всего в этом варианте при условии достаточного финансирования Россия могла бы иметь к 2008 г. в боевом составе СЯС до 1500-2000 боезарядов и боеголовок.
В любом случае при нынешнем уровне ассигнований на развитие СЯС количество боезарядов будет меньше 2000. В то же время в США будет на МБР - до 500 боезарядов на 500 ракетах "Минитмен-3" в ШПУ; 1728 боеголовок на 14 ПЛАРБ "Огайо" с ракетами "Трайдент" и на ТБ - 1250 боезарядов. Всего 3478 боезарядов. При этом для США в случае их выхода из Договора СНВ-2 условия возврата боеголовок на носители носят облегченный характер. Все эти внешние и внутренние факторы повышают ответственность военно-политического руководства России за создание группировки СЯС оптимального состава, позволяющего сохранить при любой ситуации необходимый потенциал сдерживания.
|
Власть
