Возможные основные модели безопасности
События постсоветского периода привели к глубоким сдвигам в расстановке мировых военно-политических сил, серьезно сказались на всей системе международных отношений, положении и роли многих государств. Распад Советского Союза, создание принципиального нового международного образования — Cодружества независимых государств (СНГ), война в Персидском заливе, военный конфликт на Балканах и его последствия, многочисленные «горячие точки» в различных регионах мира (особенно на территории бывшего СССР) повлекли за собой перемены глобального масштаба.
Надо полагать, что процесс этот будет развиваться. Пока нет гарантий, что сохранится СНГ в существующем виде, поскольку новая геополитическая ситуация в Содружестве крайне шаткая. Могут активизироваться и длительное время преобладать дезинтеграционные (центробежные) процессы в России, странах СНГ, ряде европейских и азиатских стран. С другой стороны, не исключено сближение некоторых государств, их объединение в обособленные союзы.
Все это требует проведения гибкой, дальновидной и осмотрительной политики, создания надежных механизмов и структур сдерживания, предупреждения войны, обеспечения международной и национальной безопасности. Для этого нужны нетрадиционные политические решения, отказ от устаревших взглядов и концепций, а в военной области — переоценка военных угроз, определения новых принципов обеспечения безопасности, соответствующих обстановке.
С учетом современных реалий безопасность СНГ и России может быть эффективной лишь в ограниченной взаимосвязи и тесном взаимодействии с международными системами безопасности: глобальной (охватывающей большую часть мира на оснорве ООН); европейской (распространенной на всю Европу на основе Североатлантического союза (с включением в него в недалекой перспективе некоторых восточноевропейских стран) с участием России и СНГ); азиатско-тихоокеанской (с участием США, России, СНГ, Китая, Японии и других государств Азиатско-Тихоокеанского региона).
При этом в ближайшее время в СНГ возможны три основные варианта модели безопасности (под влиянием развития внешних и внутренних событий).
Первая модель: СНГ остается в существующем виде, но в отличие от сегодняшнего дня приобретает достаточную политическую и экономическую устойчивость (действуя в едином экономическом и военно-стратегическом пространстве). В этом случае Содружество будет функционировать в соответствии с принципами Организации Объединенных Наций при ведущей роли России, которая при новых равноправных отношениях суверенных государств СНГ несет основную ответственность за судьбу Содружества. (Такой вариант предполагает наличие соответствующего Устава Содружества, сохранение и создание новых общих механизмов взаимодействия Республик, постоянно или временно действующих координирующих органов руководства. Желательно также иметь единые экономические рычаги с общей таможенной и валютной системами, но, видимо, в масштабе Содружества это пока маловероятно).
Данному варианту соответствует определенная модель военной структуры, которая в интересах безопасности всех стран могла бы быть построена по типу бывшей Организации Варшавского Договора в преобразованном виде. Учитывая, однако, неготовность СНГ к созданию подобной структуры, наиболее оптимальным может оказаться объединение вооруженных сил вначале двух—трех стран (например, России и Белоруссии); остальные республики сохранят свои самостоятельные армии.
Вторая модель: СНГ распадается на ряд относительно обособленных экономических и военно-политических союзов и будет существовать как Содружество Союзов, например: Союз Славянских государств на первом этапе возможно только Россия — Белоруссия — пусть только не мешают объединению славян и не запугивают их; Союз среднеазиатских государств (Казахстан, Узбекистан, Киргизия); Союз закавказских государств. Возможны иные комбинации состава союзов с одновременным существованием самостоятельных республик (вне союзов).
Данному варианту может соответствовать особая военная система безопасности с созданием как самостоятельных, так и объединенных республиканских союзных вооруженных сил, с сохранением единого стратегического ядерного потенциала России.
Третья модель: СНГ распадается на ряд независимых суверенных государств, ограниченно взаимодействующих друг с другом в экономической и частично в военно-политической областях на основе двухсторонних соглашений. В этом случае единое стратегическое пространство, видимо, распадется на региональные военно-стратегические районы. Каждая республика в обеспечении своей безопасности будет рассчитывать главным образом на собственные силы.
Наша позиция состоит в том, чтобы сохранить СНГ по крайней мере в существующем виде; в любом случае целесообразно иметь единый экономический союз (в одиночку не выживем); поддерживать интеграцию Республик; сохранить единые стратегические силы России. Не исключать, что отдельные или даже большинство Республик во всех вариантах могут иметь собственные обычные вооруженные силы, состав которых должен соответствовать задачам этих республик, их возможностям и конкретным условиям складывающейся обстановки.
В интересах национальной безопасности каждой республики необходимо прежде всего навести порядок в собственном доме: вывести наши страны из социально-экономического кризиса, исключить кровопролитные конфликты, консолидировать общество, создать нормальную человеческую жизнь нашим людям. При этом ориентироваться надо не на Международный валютный фонд и помощь Запада, а на себя, на свои собственные силы и ресурсы, на свою Землю. «За бугром» никто нас не ждет, и никому мы там со своими проблемами не нужны. Пора понять, что нерешенность внутренних проблем, кризисное состояние межнациональных отношений в России и других Республиках бывшего Советского Союза, порождающее цепную реакцию сепаратизма (Нагорный Карабах, Абхазия, Приднестровье, Чечня и т.д.) — это сегодня реальная угроза национальной безопасности и сохранению государственности стран СНГ.
Если говорить конкретно о России, то в основу ее безопасности могут быть положены следующие основные военно-политические принципы:
- политическое и экономическое возрождение путем предотвращения дезинтеграции страны, подъема регионов субъектов федерации, закрепление России как мировой державы, обладающей законными интересами национальной безопасности;
- сохранение стабильности в Европе и Азии; решение всех спорных вопросов исключительно мирными политическими средствами, путем переговоров на основе партнерских связей нового типа; недопущение втягивания страны в войну;
- расширение дружественных равноправных отношений с США, странами НАТО и восточноевропейскими государствами, предотвращение противоборства, а тем более столкновений с ними;
- объединение усилий с Украиной, Беларусью, Казахстаном и другими государствами СНГ. Участие в обеспечении коллективной защиты всех стран Содружества на основе совместного договора об обороне;
- защита территориальной неприкосновенности и целостности России. Определение для этой цели долгосрочной стратегии развития страны, а также единой общегосударственной военной политики (которая будет основой для разработки новой военной доктрины, реформирования армии, ее обеспечения вооружением и военной техникой, материальными ресурсами);
- отказ от имперской политики. Применение Вооруженных Сил лишь в оборонительных целях и лишь в том случае, если страна подвергнется вооруженному нападению. Ограничение обороны активными оборонительными действиями, главным образом на собственной территории;
- недопущение военных конфликтов внутри страны и участия в них Вооруженных Сил. Поиск альтернативных путей кровопролитию;
- ведение переговоров по вопросам сокращения вооружений, особенно ядерных, на равноправной основе; отказ от односторонних уступок в ущерб национальной безопасности, переосмысление некоторых действующих ранее принципов переговорного процесса.
О влиянии переговоров
по сокращению ядерных вооружений
на безопасность России
На переговорах по сокращению любых вооружений, особенно ядерных, каждый добивается для себя выгодных условий. Однако если переговоры ведутся сторонами примерно равными по силам, а главное — по вопросам, составляющим коренные интересы государств, то необходимо вести их с учетом интересов друг друга.
Вся история переговоров по вопросам разоружения свидетельствует в пользу этого важнейшего принципа. Например, по сокращению ядерных вооружений мы имели дело на переговорах с несколькими американскими администрациями (Никсон, Форд, Картер, Рейган на втором сроке президентства, Буш). Все они, разумеется, защищали интересы США. Делали это настойчиво и достаточно умело. Но все они прислушивались к мнению партнера и учитывали его, хотя опять-таки с позиций интересов США. Мы видели смысл и цель переговоров, заинтересованность сторон к достижении положительных результатов.
Появившиеся позднее в 80-х годах со стороны нашего руководства заявления о так называемых общечеловеческих ценностях, об общеевропейском доме, о «всемирном правительстве», других вселенских проблемах, которые делались на всех уровнях к делу и без дела, лишь мешали переговорам по разоружению, так как отодвигали в тень национальные интересы страны. Более того, эта оторванная от жизни иллюзия мечтателей вдалбливалась вопреки известной истине о том, что государство лишь тогда чего-нибудь стоит, когда оно способно обеспечить безопасность своих граждан, своих границ, обеспечить в первую очередь свои жизненные интересы. Поэтому, когда сегодня мы видим, что нынешнее мидовское руководство России в своей деятельности отдает приоритет защите национальных интересов страны, это, на наш взгляд, вызывает удовлетворение у большинства россиян.
Другим важнейшим правилом нашей концепции переговоров по разоружению являлся принцип равенства и одинаковой безопасности. Он был заложен в основу переговоров с самого начала их возникновения. Собственно говоря, сами переговоры по ограничению стратегических ядерных вооружений (ОСВ) между СССР и США стали возможными и начали вестись активно с начала 70-х годов лишь тогда, когда СССР добился примерного равенства с США в стратегических ядерных силах. Именно в условиях баланса сил они стали объективной необходимостью.
Как этот принцип реализовывался, например, во Временном Соглашении ОСВ-1 (1972 г.), когда США имели МБР и БРПЛ с РГЧ, а СССР не имел их и, следовательно, намного уступал США в количестве боеголовок? США тогда согласились, чтобы СССР имел больше как МБР (СССР — 1526, США — 1054), так и БРПЛ (СССР — 62 подводные лодки с 950 пусковыми установками, США — 44 подводные лодки с 710 пусковыми установками). Большее количество боеголовок у США компенсировалось большим количеством ПУ МБР и подводных лодок у СССР.
Модернизация и замена стратегических ракет и пусковых установок по Временному Соглашению ОСВ-1 разрешалось, в том числе и моноблочных на ракеты с РГЧ. С началом развертывания в Советском Союзе ракет с РГЧ Временное Соглашение ОСВ-1 перестало устраивать США. Поэтому уже в ноябре 1974 года во Владивостоке руководители СССР и США договорились, что в основу будущего Договора ОСВ-2 будут положены: равенство у сторон суммарных уровней стратегических носителей (по 2400 МБР, БРПЛ и ТБ); равенство у сторон суммарного уровня носителей с РГЧ (1320 МБР, БРПЛ и ТБ, в том числе 1200 МБР и БРПЛ, из них 820 МБР).
Особую значимость в этот период переговоров имела взаимная договоренность о том, что Стороны и впредь будут рассматривать стратегические ядерные силы (МБР, БРПЛ и ТБ) как единое целое и не будут пытаться на переговорах разрушить истороически сложившиеся их структуры. Этот принципиальный подход составлял основу основ переговоров и в то же время главную трудность на переговорах. Почему? Потому что СНВ сторон по своей структуре ассиметричен: у СССР (России) главную роль в стратегической триаде играют МБР наземного базирования (56% носителей и 70% боеголовок на них), а у США — БРПЛ и ТБ (55% носителей и 76% боезарядов на них), то есть морские и воздушные компоненты триады.
Вокруг этого принципиального подхода было много споров и жесткой борьбы, которые не утихают и теперь. С приходом к власти администрации президента Рейгана США фактически отказались от этого подхода, даже слышать не хотели о нем в первый период правления Рейгана. Они заявили, что те средства, которые наиболее развиты у СССР и составляют основу его боевой мощи — МБР — являются наиболее «дестабилизирующими» и подлежат ликвидации, а те, в которых наиболее сильны США (например, ТБ с 20—28 крылатыми ракетами большой дальности) объявляются «безобидными» средствами и остаются в неприкосновенности. В угоду США мы должны были современные МБР ликвидировать и строить новые подводные лодки и тяжелые бомбардировщики. Налицо были заведомо неприемлемые предложения, направленные на одностороннее разоружение Советского Союза.
В конце 1983 г. переговоры (по ОСВ и ОЯВЕ) были прерваны без каких-либо результатов. Они возобновились вновь лишь 12 марта 1985 г. (по трем направлениям: РСМД, СНВ, ПРО и космосу). Как и прежде, ассиметрия СНВ была главной преградой на пути к договоренности. Фундаментальное разногласие было также в области создания ПРО страны. Наше мнение состояло в том, чтобы бессрочный Договор по ПРО, подписанный в 1972 г., строго соблюдался обеими сторонами.
Несмотря на драматические ситуации на переговорах по указанным проблемам, стороны все же нашли общий знаменатель и для ассиметрий и по Договору ПРО, что легло в основу компромисса по Соглашению СНВ-1. Нашли потому, что они учитывали интересы друг друга, пытались придерживаться принципа равенства и одинаковой безопасности, рассматривали СНВ сторон как единое целое. Благодаря этому вышли на договоренности без ущерба национальным интересам и безопасности сторон.
Договор СНВ-1 подписан в июле 1991 г., ратифицирован в декабре 1994 г., сроком на 15 лет (до 2009 г.). Каждая сторона после сокращения СНВ может иметь 1600 носителей (МБР, БРПЛ, ТБ) и 6000 боезарядов на них. Согласно Договору Россия сократит общее количество носителей на 900 ед. (36%), из них тяжелых МБР на 154 ед. (50%). США сократят носителей на 646 ед. (29%). Общее количество боезарядов у обеих сторон, по согласованным правилам засчета, сократится: для России на 4270 (41,6%), для США на 4563 (43,2%). Важным условием понижением числа боезарядов на МБР и БРПЛ является обязательная замена платформ, на которых закрепляются боеголовки, с последующей ликвидацией этих платформ. В результате чего затрудняется возврат к прежнему числу боеголовок (восстановление «возвратного ядерного потенциала») в случае нарушения Договора или выхода из него.
Количество боезарядов по видам стратегических носителей распределяется согласно данным табл. 1.
Таблица 1
Однако из-за драматизма переговоров по КРВБ и КРМБ реальное число боезарядов отличается от положенных по Договору СНВ. Каждая сторона фактически может иметь количество боезарядов согласно данным табл. 2.
Таблица 2
Примером готовности сторон учитывать интересы друг друга является также Договор между СССР и США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (1987 г.). Это — договор компромиссов, взаимных конструктивных уступок, баланса интересов безопасности. Обычно много говорят о наших уступках. Такие уступки были. Но были и встречные уступки со стороны США. Каждая сторона прошла свою часть пути, в результате была достигнула договоренность.
Действительно по договору мы пошли на асимметричное соглашение и ликвидацию в два с лишним раза больше ракет (1752:859) и боеголовок к ним. Но дело не только в цифрах — хотя они имеют важное значение — и не в том, кто выиграл, а кто проиграл. Здесь надо учитывать интересы сторон: политические, военные, моральные, психологические и другие.
Во-первых, надо было кому-то сделать первый шаг, чтобы начать реальное ядерное разоружение. Это сделала наша страна. В этом ее заслуга перед человечеством, наш огромный политический и моральный выигрыш.
Во-вторых, хотя Россия уничтожает больше ракет, но ведь и США ликвидируют много своих ракет. Размещаясь в Европе, РСД «Першинг-2» способны были поразить объекты на нашей территории при подлетном времени к цели в 8—10 минут. Опасны были и КРНБ, ввиду их полета на низких высотах и высокой точности. «Першинги» и КРНБ — это оружие постоянной угрозы для нас, оружие первого ядерного удара. Договор избавил от этой угрозы. США и их союзники получили свои выгоды: они сняли угрозу Европе от ракет СС-20 («Пионер»). В то же время обороноспособность сторон не пострадала, т.к. она обеспечивается не только РСД и РМД.
Договором о РСМД был решен на взаимной основе вопрос о контроле и проверке, пожалуй, самый сложный вопрос. Здесь стороны проявили полную готовность идти навстречу друг другу. При этом мы наглядно показали, что готовы пойти настолько далеко, насколько окажется готовой другая сторона. Уникальный опыт совместной кропотливой работы ради достижения договоренности был затем положен в основу разработки договоров по сокращению стратегических ядерных вооружений. (Крупнейшей ошибкой со стороны СССР при заключении Договора РСМД было включение в договор ракеты «Ока», имеющей дальность полета не более 400 км. Сделано это было Э.Шеварднадзе и М.Горбачевым в ходе переговоов с госсекретарем США Шульцем в Москве 23 апреля 1987 г. вопреки мнению Минобороны.)
После распада Советского Союза положение на переговорах существенно изменилось. В период становления государственности России, да и в настоящее время США стали проводить политику, сориентированную не на равные интересы сторон, а главным образом на свои собственные интересы. Будучи единственной глобальной державой они ведут переговоры с позиции силы, стремятся заставить, принудить другую сторону пойти на договоренности, которые дают им односторонние стратегические преимущества, выгодные для них условия. Такие действия США, равно как и заявления их руководства о партнерстве ради мира, не приносят нам чувства безопасности. Наоборот, они воспринимаются скорее как угроза нашей безопасности.
Возьмем, например, российско-американский Договор СНВ-2 (подписан 3 января 1993 г., США ратифицировали 26 января 1996 г., Россия пока не ратифицировала).
Согласно этому договору стороны обязуются к 2003 г.:
- снизить уровень боезарядов на стратегических носителях с 6000 ед. (по СНВ-1) до 3000 — 3500 ед.;
- ликвидировать все МБР с РГЧ ИН, при этом число боеголовок на БРПЛ сократить до уровня 1700—1750 ед. (как определит для себя каждая из сторон).
Надо учитывать, что в данном конкретном случае безопасность обеспечивается не числом боезарядов, а в первую очередь количеством и особенно качеством средств доставки зарядов, т.е. стратегических носителей. Не трудно видеть, что внешне все выглядит вроде бы эффектно: происходит дальнейшее глубокое сокращение стратегических ядерных сил США и России, одновременно остается еще много боезарядов для обеспечения безопасности. Но это только внешне. На деле же Договор СНВ-2 явно неравноправный и создан для нас с определенными рисками. Какие его недостатки вызывают особую озабоченность?
Ориентировочный конечный результат сокращения показан в табл. 3.
Таблица 3
Прежде всего этим договором, сокращая боезаряды на носителях до уровня 3000—3500 ед., мы на американских условиях разрушаем исторически сложившуюся структуру своих СЯС и подгоняем ее под американскую, в то время как США сохраняют свою стратегическую триаду. Мы ликвидируем все МБР с РГЧ ИН (в том числе тяжелые ракеты) — основу наших СНВ (на них размещается около 60% стратегических боезарядов, у США — чуть более 16%). Россия ослабляет свои МБР в 13 раз (с 6600 до 500 боеголовок). Чтобы выйти на предусмотренный договором уровень боезарядов (3000 — 3500 ед.), мы вынуждены будем, уничтожая боеспособные МБР с РГЧ ИН (ресурс эксплуатации большинства которых еще далеко не исчерпан), дополнительно заново строить и развертывать около 500 моноблочных МБР. Зачем это делать? И может ли сейчас Россия чрезмерно перегруженная экономическими проблемами, изготовить такое количество новых МБР? Очевидно, нет. Поэтому вместо благого пожелания мы имеем крупный просчет. Желание о том, чтобы обеспечить нашу безопасность за счет БРПЛ, разместив на них около половины боезарядов, не выдерживает критики. Поскольку наши морские ракетоносцы по эффективности, устойчивости, боеготовности и по ряду технических характеристик значительно уступают американским ракетоносцам.
Совершенно иная картина по Договору СНВ-2 будет на стороне США. Они сокращают число боезарядов без перестройки своих СНВ в основном за счет простого уменьшения количества боезарядов на своих многозарядных МБР и БРПЛ и некоторого ограничения числа ПЛАРБ. При необходимости США могут без особых усилий и в короткие сроки восстановить прежнее число боевых блоков, так как американцы добились того, чтобы при процедуре уменьшения числа боеголовок на БР не заменять платформы, на которых устанавливаются боеголовки (письмо Д.Бейкера А.Козыреву от 17.06.92 г.). То есть, в случае выхода из договора, США имеют реальную возможность восстановить так называемый «возвратный ядерный потенциал» и получить многократное превосходство над Россией по количеству боезарядов на своих стратегических носителях.
Негативное влияние реализации Договора СНВ-2 на обеспечение безопасности России оказывают попытки руководства США изменить режим бессрочного Договора о ПРО 1972 г. под предлогом создания так называемой тактической системы ПРО. Республиканское большинство Конгресса США, кроме того, настойчиво добивается, вопреки Договору о ПРО, пойти на создание и развертывание стратегической системы ПРО территории своей страны. Получается парадокс: на словах говорится, что США выступают вроде бы за соблюдение Договора о ПРО, на деле же они ведут линию на его подрыв. Почему так происходит?
Потому что все положения Договора о ПРО имеют цель запретить создание эффективной обороны против баллистических ракет, что объективно сдерживает рост стратегических наступательных вооружений и побуждает к договоренности об их сокращении. Только при соблюдении Договора о ПРО в том виде, как он был подписан в 1972 году, можно идти на значительные сокращения СНВ. В этом суть взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. В этом главное предназначение Договора о ПРО — уменьшить опасность возникновения гонки вооружений и ядерной войны.
При сокращении по Договору СНВ-2 всех МБР с РГЧ ИН, в том числе уничтожении всех наших тяжелых МБР, оснащенных комплексом средств преодоления систем ПРО, создание противоракетной обороны территории США, способной перехватить боезаряды 500 моноблочных МБР средствами ПРО, может оказаться не столь уж непреодолимой задачей. Учитывая, что наши другие компоненты СНВ — БРПЛ и ТБ по главным техническим показателям и боеспособности не создают нам даже примерного равновесия с США, реализация Договора СНВ-2 вне увязки с Договором о ПРО приведет к резкому понижению роли наших СНВ как основного средства национальной безопасности России на основе ядерного сдерживания.
Представляют интерес американские и российские оценки Договора СНВ-2. По заявлению военного руководства США главная ценность этого договора для безопасности Америки состоит в уничтожении российских МБР с РГЧ ИН. Он является самым надежным соглашением из всех других, повышающих безопасность американской нации. По мнению Пентагона и КНШ, польза для России Договора СНВ-2 сводится в основном к облегчению экономического бремени. Что касается российских оценок договоров, то они далеко не однозначны. Например, бывший министр иностранных дел РФ А.Козырев считает, что отказ от договора нанес бы ущерб нашему партнерству с администрацией США. По мнению бывшего первого заместителя министра иностранных дел СССР Г.Корниенко, «Договор СНВ-2 в его нынешнем виде означает, что Россия будет навечно обречена на ущербное равноправное стратегическое положение».
Возникает вопрос: как же теперь быть с ратификацией Договора СНВ-2, ведь с момента его подписания прошло уже более трех лет? При решении этого вопроса необходимо иметь в виду, что в случае отказа от ратификации Договора могут появиться негативные последствия для России, которые надо учитывать. В частности, наверняка будет разрушен Договор по ПРО; США сохранят свои стратегические ядерные силы на уровне, предусмотренном СНВ (это требование записано в резолюции Сената США о ратификации Договора СНВ-2); Россия экономически не в состоянии будет содержать свои СЯС на уровне СНВ-1; отношения со странами Запада не улучшатся; расширение НАТО на Восток примет более воинственный характер, включая размещение ядерного и точечного оружия, а также группировок войск на территории восточноевропейских стран — новых членов альянса. Возможны другие нежелательные явления.
Учитывая все «за» и «против», интересы безопасности страны, становления и укрепления российской государственности, было бы целесообразно возможности ратификации Договора СНВ-2 обусловить принятием дополнительных мер, которые могли бы, если не устранить, то хотя бы уменьшить ущербное влияние для нас изложенных выше недостатков договора.
Какие конкретно дополнительные меры могли бы обеспечить ратификацию договора в России? Такими мерами могли бы быть следующие: сохранение и соблюдение Договора о ПРО 1972 г., запрещающего создание, испытание и развертывание систем ПРО и их компонентов, в том числе так называемых датчиков космического базирования, заменяющих РЛС ПРО; разработка специальных процедур, которые исключили бы иметь так называемый «возвратный ядерный потенциал», то есть возможность восстановления сторонами боеголовок на «разгруженные» БРПЛ; перенос сроков достижения конечных уровней СНВ после сокращения на более позднее время, например, до 2009 г., как это предусмотрено по Договору СНВ-1.
Целесообразно также предусмотреть возможность вопроса ратификации Договора СНВ-2 с обострившейся ныне проблемой расширения НАТО на Восток. Увязка должна быть жесткой: «нерасширение — ратификация», «расширение — нератификация». Решить вопрос об увязке надо сейчас, не откладывая «на потом». Если будет откладывание «на потом», то будет и ратификация, и расширение НАТО на Восток без ограничений. Наши оговорки, касающиеся неразмещения оружия и группировок войск на территориях восточноевропейских государств — новых членов военной организации Североатлантического блока, ничего не дадут.
Только при условии «жесткой увязки» и реализации указанных дополнительных мер можно говорить о некоторой сбалансированности договора, уменьшении риска российской безопасности и государственности. В противном случае — обреченность послушного и зависимого партнера. Конечно, желание добиться реализации упомянутых мер встретит противодействие с американской стороны. Нужны переговоры, консультации, встречи на всех уровнях законодательной и исполнительной власти.
Ситуация складывается сложная. Американцы не отдадут даром ранее приобретенное. Они получают по договору значительное военное преимущество. Это отвечает их национальным интересам, направленным на сохранение за собой статуса единственной в мире сверхдержавы и осуществление роли мирового лидера с позиции силы. Лидерство, по мнению Вашингтона, должно опираться на американскую военную мощь. Поэтому американская администрация рассматривает вооруженные силы в качестве наиболее важного и эффективного инструмента сохранения и дальнейшего упрочения ведущих позиций США в мире.
Подобная линия США противоречит нашим интересам, загоняет в угол. Требует проведения в целях обеспечения безопасности России, все более активной политической (дипломатической) деятельности руководства нашей страны, добиваясь, с одной стороны — ратификации скорректированного Договора СНВ-2, с другой стороны — нерасширение НАТО на Восток, трансформации этого военного блока в политический альянс, установления стабильного баланса сил между РФ и НАТО, исключающего силовое давление на Россию со стороны Североатлантического союза. Одна цель — две проблемы. От них не уйти, не отмахнуться, они судьбоносны. Чем это вызвано?
Во-первых, тем обстоятельством, что новый баланс сил в Европе в случае расширения НАТО за счет Польши, Венгрии, Чехии, а в недалекой перспективе и стран Балтии, создаст ощущение прямой угрозы России. Существуют другие угрозы по периметру РФ. Межвым качествам не способны противостоять многообразию этих угроз. И пока они не выйдут из состояния деградации, до тех пор ядерное оружие, стратегические ядерные силы должны оставаться главным средством обеспечения безопасности путем ядерного сдерживания.
В настоящее время Россия физически не в состоянии восстановить нарушенный баланс сил по обычным вооружениям и поддерживать его с блоком НАТО. На день подписания Венского Договора (19 ноября 1990 г.) СССР имел в Европе суммарно больше обычных вооружений и боевой техники, чем все страны НАТО (126010:115496). По Венскому Договору он обладал 60% обычных вооружений по отношению к НАТО. Россия (преемница СССР) такого соотношения не имеет. По Ташкентскому соглашению (1992 г.) о разделе советской квоты у РФ осталось на конец 1995 г. около 15% вооружений, в настоящее время, возможно, и того меньше. В связи с расширением НАТО на Восток непаритетность еще больше возрастет и достижение приемлемого для нас баланса сил станет просто необходимым.
В этой обстановке российское руководство вправе требовать внесения изменений в Венский Договор, в частности, установления для себя уровня достаточности вооружений в пределах не менее 40%, предусмотренного договором для одной группы государств (долевое участие СССР в ОВД). Но это только одна сторона дела.
Другая сторона состоит в том, что расширение блока НАТО за счет восточноевропейских стран ведет к подрыву бессрочного Договора по обычным вооруженным силам в Европе. Подписавшие этот договор 23 государства, как известно, взяли на себя обязательства совместными усилиями достичь большей стабильности и безопасности в Европе, ликвидировать неравенства в вооружениях, не осуществлять мер, отрицательно воздействующих на интересы безопасности любого государства, воздерживаться от применения силы или угрозы силой. Все эти обязательства теперь по вине Североатлантического альянса превращаются в пустой звук, а сам договор уже не будет способ-ствовать военно-политической стабильности в Европе. Такое пренебрежительное отношение натовских стран к бессрочному договору вызывает сожаление и это не может остаться без внимания российского руководства.
Во-вторых, россияне никак не могут понять причин решения Запада о расширении блока НАТО на Восток. В ходе Парижской встречи в верхах (1990 г.) многие государственные и политические деятели на Западе и Востоке упорно твердили: Хватит блоков! Система безопасности на континенте должна быть безблоковой, общеевропейской, равной для всех. Блоки надо трансформировать в политические союзы, а затем ликвидировать их вообще. Так говорили. А на деле?
В блоковом состоянии мы прожили более 40 лет. Объясняли: есть один блок, должен быть другой, они взаимосвязаны, взаимообусловлены. Сейчас ОВД нет, «испустила дух» так называемая «советская военная угроза». А блок НАТО укрепляется и расширяется. Для чего это нужно? С кем НАТО собирается воевать в Европе? С Россией? Но Россия почти по всем позициям выступает рядом со странами Запада, добиваясь совместно обеспечения мирных условий жизни для всех народов, их безопасности. Может быть блоковое окружение готовится для Германии? Вполне возможно. Одним выстрелом двух «зайцев» убить: приблизить НАТО к границам России и изолировать Германию.
Практические дела Североатлантического Союза показывают, что его военная роль не уменьшается, а усиливается. Ряд натовских государств участвовал своими вооруженными силами в составе МНС в иракской войне. Идут разговоры о расширении сферы действия альянса за пределы договорной зоны ответственности и превращении НАТО в глобальную организацию. Если дело идет к этому, то как такие действия состыковать с принципами Парижского Совещания? Как обеспечить гарантированную безопасность для всех? Какое место в данной обстановке отводится России? Решения этих вопросов не видно.
В российских СМИ нередко делаются заявления о том, что нам никто не угрожает, что безопасность наша надежно обеспечена. Нет ничего дальше от истины, чем подобные заявления. В нынешней обстановке ошибочно утверждать, что безопасность наша гарантирована. Например, нет уверености, что на территории восточноевропейских стран — новых членов НАТО не будут размещаться ядерное оружие и другие военные объекты Североатлантического альянса. Что не будет силового давления на Россию со стороны НАТО. Что в случае ратификации Договора СНВ-2 в том виде, как он был подписан (без учета изложенных выше дополнительных мер), мы сохраним свои РВСН — главное средство ядерного сдерживания от возможной агрессии.
Поэтому россиянам разумнее будет вместо мифической безблоковой безопасности позаботиться об организации обороны страны в масштабе СНГ и самостоятельно в пределах национальных границ. Задача эта решаемая. Сложнее определиться, как лучше обеспечить интересы нашей безопасности в отношениях и с НАТО, и со странами Восточной Европы. В основе наших действий, очевидно, должны быть не военное противостояние и конфронтация, а сотрудничество, договорно-правовое урегулирование, мирное развитие общеевропейского процесса.
Примером отношений со странами НАТО могут служить подписанные в 1990 г. бывшим Советским Союзом договоры с Францией, ФРГ и Италией, которые и ныне являются по сути пактами о ненападенеии. Они ценны в том плане, что создают хорошую базу для широкого сотрудничества в самых различных областях. Способствуют строительству новых структур безопасности, ликвидации главной причины конфликта — военного противостояния. Они приглашают к активной работе в интересах совместного достижения целей построения мирной Европы. Может быть именно этот путь обеспечит нам в лучшей степени гарантию мира, позволит жить в стабильной и безопасной Европе?
В отношениях со странами Восточной Европы наши интересы в сфере безопасности можно надежно обеспечить также путем двустороннего сотрудничества. Основы этого были заложены в свое время в проектах соглашений с Румынией, Венгрией, Чехословакией, Польшей. Главное, чтобы со стороны бывших союзников не исходила угроза России и их территории при любом развитии событий не использовались для размещения иностранных вооруженных сил, военных баз и объектов. Чтобы «бывшее содружество» не превратилось в раздоры, недружелюбие, в антироссийский источник вражды. Восточноевропейские страны в такой же степени заинтересованы в добрососедстве с Россией. Короче говоря, заключение договоров и соглашений России со странами НАТО и восточноевропейскими странами могут явиться основными путями оборонительных структур коллективной общеевропейской безопасности в настоящее время. Необходимы переговоры, поддержание диалога, контактов на всех уровнях, в том числе в военной области.
"Духовное наследие"
01.08.2000
|
|
Власть
