год 2010-й - более 30.000.000 обращений

МНОГОПОЛЯРНЫЙ мир с его разнообразием и творчеством в отношениях между культурами, странами и экономиками – это именно такой мир, который, по нашему убеждению, мы можем построить, который обогатит нашу жизнь и укрепит мирное развитие и творческое соперничество». Кто это сказал? Иоанн Павел II? Игорь Иванов? Владимир Путин?

Нет. Это сказала госсекретарь США г-жа Мадлен Олбрайт. В ходе недавнего визита в Россию она выступила перед слушателями Дипакадемии МИД РФ с речью, исполненной кротости и дружелюбия (здесь и далее цитируется по тексту, опубликованному в приложении к «Независимой газете» «НГ-дипкурьер»). И в частности, как видим, с гневом отвергла наветы против своей страны, якобы стремящейся к созданию однополярного мира. Послушать ее - как-то даже неловко становится. Будто и не Штаты, используя в качестве послушного инструмента Североатлантический блок, только что бомбили суверенное государство за тысячи километров от своих границ. Будто не они в проекте бюджета на 2001 год решили подкинуть на военные нужды дополнительные 4,8 миллиарда долларов. Будто не американский сенат недавно провалил ратификацию Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (Мадлен Олбрайт: «Обе наши страны заинтересованы в том, чтобы ввести в деист -, вне Договор о всеобъемлющем...» и т.д.).

Велик соблазн, поверив словам, забыть о реальных действиях. В политике такая доверчивость обходится дорого. Хорошо, что в российской внешней политике наконец наметились признаки избавления от эйфории бескорыстного (впрочем, временами и вполне корыстного) братания с человечеством. Один из таких признаков – утверждение Советом безопасности нового проекта военной доктрины нашей страны. Это случилось, напомню, 4 февраля. Проект же вступит в силу ориентировочно в марте, после юридической и редакционной доработки и утверждения специальным президентским указом

В сущности, миролюбивая риторика г-жи Олбрайт, как и сам ее визит в нашу страну, в какой-то мере вызваны появлением на свет этого документа, а также внесенными в январе поправками в действующую Концепцию национальной безопасности Российской Федерации. Суть обоих шагов одна: Россия понижает свой «ядерный порог». Она заявляет о готовности применить ядерное оружие в ответ не только на его использование агрессором, как это было прежде, но и «на широкомасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических ситуациях для национальной безопасности Российской Федерации и ее союзников». Руки развязаны, с «ядерного чемоданчика» стерта пыль. Отсюда и бурная реакция Запада – от выкриков типа «Россия грозит ядерным ударом!» (английская «Гардиан») до вкрадчивых увещеваний заокеанской «железной леди». Опытный дипломат, она не спешит с резкостями. Зачем? Всему свое время. Пропагандистские победы стоят не меньше, чем экономические или военные, поскольку подготавливают для них почву.

«В наших общих интересах найти способ сохранить необходимую сдерживающую структуру Договора по ПРО, одновременно реагируя на новые опасности, с которыми сталкиваются обе наши страны». Как лестно слышать такое от самой г-жи Олбрайт! Даже как-то забываешь о намерении Штатов нарушить действующий договор и разместить на Аляске и в Северной Дакоте сотню ракет-перехватчиков. Сущий пустяк — всего-то на 10,4 миллиарда долларов! И ведь разместят. Нам же, России, как при игре в подкидного, «крыть» будет нечем. Нет у нас такой «масти», ибо названная сумма в долларах составляет как раз половину расходной части российского госбюджета. Только наличие «козыря» делает нашу игру не безнадежно проигранной. Имя его – ядерный арсенал.

Понятно, что ракеты на Аляске — лишь частность. Наблюдать пассивно за тем, как нам под ноги летят все новые «перчатки» (расползание НАТО, агрессия против Югославии, попытки вмешательства в нашу политику подавления терроризма на Серверном Кавказе), было бы преступлением. Смена «ядерных» акцентов как раз и представляет собой наш «асимметричный» ответ на эти и другие вызовы.

«Как бы в экономическом плане ни поднялась Россия, она уже никогда не сможет обычными вооружениями противостоять такой организации, как НАТО», — говорил начальник управления военного строительства аппарата Совета безопасности РФ Виктор Есин. Могут возразить, что ядерные вооружения требуют отнюдь не меньших затрат, чем обычные, так что «меряться богатством» с Америкой, хочешь не хочешь, придется. Так-то оно так, да не совсем. Это одна танковая дивизия (эскадра, эскадрилья и т.д.) бессильна против десяти. А вот ядерное устройство да надежные средства его поставки... Во всяком случае, специалисты считают, что России вовсе не обязательно добиваться ядерного паритета с Западом. Мы-то ведь не собираемся никого завоевывать. А в качестве политического фактора сдерживания на сегодняшний день вполне достаточно наличного ядерного арсенала. Надо лишь, по выражению того же Есина, стремиться к поддержанию достигнутого «баланса сил и возможностей».

Да, по сравнению с эпохой СССР и Варшавского договора многое изменилось. Мы уже не пытаемся противостоять всему миру. Наша задача скромнее; защитить от непосредственных угроз себя и своих союзников (по словам заместителя начальника Генштаба Валерия Манилова, приоритетными для нас являются отношения с Белоруссией, другими странами СНГ, а также с Китаем и Индией). Новая доктрина предусматривает способность Вооруженных сил вести боевые действия в локальном конфликте лишь на одном театре военных действий. Но сказанное отнюдь не означает, что теперь мы можем расслабиться и позволить себе экономию на оборонных расходах.

Не секрет, что в ходе попыток реформировать российскую экономику больше всех пострадал именно оборонный комплекс.

Целые направления научных исследований и разработок оказывались замороженными, закрывались институты, в Вооруженных силах сворачивалась боевая подготовка, не получающие зарплату офицеры были вынуждены подрабатывать «на стороне» и увольняться в запас, армия деградировала. В оборонительном щите появились зияющие дыры. Система ПВО, например, из зональной превратилась в зонально-объектовую - способную служить прикрытием лишь для особо важных стратегических объектов. Зарубежные спецы радостно потирали руки – Россия, мол, уже неспособна к ведению не только большой, но и малой войны! Отсюда их озадаченность переменами в российской военной политике. Отсюда же – урезонивающие интонации в выступлении г-жи Олбрайт.

«Я убеждена, что у Америки и России много общих важных интересов; они могут преодолеть свои разногласия и работать вместе, имея дело с величайшими опасностями и возможностями, которые выпадут нам в новом столетии». Что ж, кто бы был, как говорится, против. Но нельзя не вспомнить в этой связи другого крупного американского политика - президента Джеймса Монро, который еще в начале XIX века любил повторять, что дружеский тон разговора не освобождает США от обязанности держать за спиной увесистую дубинку. Наша недавняя американская гостья, похоже, не забыла об этом старинном рецепте. Впрочем, дело ведь не только в Соединенных Штатах и даже не только в НАТО. Мы вступили в эпоху динамичных внешних угроз – никогда не знаешь, с какой стороны ждать подвоха. Вот лишь кое-что из сюрпризов последнего времени.

Заместитель начальника Управления национальной обороны Японии Синго Нисимура заявил, что Японии пора обзавестись собственным ядерным оружием. Шумные протесты общественности вынудили его подать в отставку, но проблема-то остается. По мнению знатоков, в случае необходимости разработка собственных ядерных технологий займет у японцев всего несколько месяцев.

Идея обзавестись ядерным оружием крепнет в Австралии. И это при том, что она подписала и ратифицировала договор о его нераспространении.

Испытание новой баллистической ракеты класса «земля-воздух» произвел Пакистан, ядерной бомбой, как известно, уже обладающий. Так что в один не особенно прекрасный день угрозой нашей безопасности может обернуться и очаг напряженности на Юге Азии. Готовы ли мы к оперативному отсчету на этот и многие другие потенциальные вызовы?

Беда в том, что действие будущей военной доктрины (если ее проект утвердят) ограничено во времени. Она рассчитана только на 5-10 лет. Между тем к 2005 году армия США, например, предстанет, по мнению специалистов, наполовину переоснащенной. Будем менять свои доктрины, как перчатки, по мере смены политической и военной конъюнктуры? Или же попробуем сориентировать ее на достижение долговременных целей с тем, чтобы при необходимости хватило бы редакционных поправок и уточнений? Как уже сказано выше, военная доктрина представляет собой одно из средств обеспечения национальной безопасности и в этом качестве логически вытекает из принятой в январе Концепции. Сама же Концепция не из чего не вытекает. Она как бы «висит в воздухе». Не отсюда ли и сложности? На мой взгляд, проблема разрешилась бы и случае разработки более общего документа, способного стать органической основой как военной доктрины, так и Концепции национальной безопасности – «Стратегии государственного развития Российской Федерации». Конструкция, опирающаяся на три точки, не подвержена колебаниям. А четкое представление о конечной цели движения страхует от ошибок в частностях.