год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Мы не разделяем мнений тех, кто считает, что в нынешней экстремальной ситуации проблема реформирования российского ВПК и оборонной сферы в целом не имеет первостепенного значения ("главное - накормить народ"). В современных условиях жесткой конкуренции на международной арене в эпоху переходного периода силовой компонент играет сверх важную роль. Вслед за его возможным разрушением Россия неизбежно прекратит свое существование как нация-общество-государство, а следовательно сам собой отпадет вопрос и о каких-либо дальнейших реформах. Без наличия развитого и мощного оборонного комплекса в качестве "страхующего пояса" Россия вряд ли сможет полноценно вписаться в мир XXI века.

К сожалению, проблему российского ВПК обычно сводят к двум основным моментам. Это требования от самого ВПК "реализма" в его аппетитах, подчас понимаемого как призыв к тихому умиранию, на фоне встречных требований средств и инвестиций у государства. Однако главная проблема "оборонки" на сегодня - это поиск внутренних резервов и ресурсов в самом ВПК, поскольку альтернативы этому как способу выживания и обеспечения собственной "профпригодности" в будущем нет и не предвидится.

Только при условии наведения элементарного порядка в отечественном ВПК (для многих только в этом и заключается его "реформа"), восстановления его управляемости со стороны государства, резкого повышения уровня разработок и производства можно говорить об осуществимости второго этапа реформирования российского оборонно-промышленного комплекса, его "подтягивании" к жестким требованиям, необходимым для выполнения им своих функций в будущем. Поэтому задача по реформированию военной, военно-промышленной сферы России сегодня фактически состоит из двух основных компонентов, которые находятся в тесной взаимозависимости (хотя некоторые специалисты ошибочно считают первый и второй компоненты если не антагонистами, то по крайней мере конкурентами, что влияет на понимание оптимизации ВПК на разных этапах):
Обеспечение текущего выживания ВС, ВПК, по наиболее экономичному варианту, без потери основных функциональных свойств;
Создание определенного задела на будущее - организационного, технологического, который и предопределяет "профессиональную пригодность" оборонного комплекса, ВПК России в XXI веке в плане его способности обеспечить качество военной мощи России и ответить на новые военные, военно-политические, военно-технологические и иные вызовы.

Похоже, на смену эпохе растаскивания в России все же приходит пора созидания. А это значит, что пришло, наконец, время начать реализовывать тот все еще огромный, пусть сегодня и разобранный по винтику потенциал, который сосредоточен в "оборонке", как в интересах самой военной сферы, так и в интересах всего общества. Пока же многое сводится к разговорам, сегодня особенно двусмысленно звучащим в устах руководителей российского оборонно-промышленного хозяйства, о "золотых яйцах", которые якобы без устали несет стране ВПК.

Один из самых больных и требующих первейшего решения вопросов военной реформы - это вопрос кардинального совершенствования сферы управления оборонно-промышленной деятельностью, ее оптимизации, как в целях преодоления нынешнего кризиса, так и выведения российского ВПК на качественно новый военно-технологический уровень. При этом в ходе реструктуризации ВПК не должен быть нанесен ущерб "текущей" обороноспособности страны, не должно быть социальных потрясений.

Это в первую очередь касается неизбежного достаточно серьезного сокращения числа предприятий ВПК, в том числе в целях экономии средств и предотвращения их распыления, дублирования в процессе разработки и производства ВВТ, повышения уровня стандартизации ВВТ.

Однако, насколько известно, список предприятий-"аутсайдеров", подготовленный в 1997 г., все еще уточняется, в нем странным образом оказались некоторые предприятия, имеющие для обороноспособности страны первостепенное значение, но, видимо, приглянувшиеся кое-кому для приватизации. И наоборот, в нем не присутствует ряд предприятий, давно уже потерявших связь с оборонной сферой, не имеющих оборонного заказа, без которых ВПК может вполне обойтись. Некоторые предприятия ВПК, имеющие важное оборонно-хозяйственное значение, очутились в совместной собственности с зарубежными фирмами или даже в полном их владении. Фантастической выглядит ситуация, когда опытный завод фирмы "Сухой" чуть было не пустили с молотка по цене птицефабрики.

В определенных случаях при осуществлении реструктуризации ВПК будут необходимы "принудительное" слияние, даже "сселение" фирм, производственных и исследовательских учреждений, с формированием конкурентоспособных, в том числе на международной арене, объединений. В связи с этим необходимо внесение соответствующих пунктов в законодательство, дающих государству полномочия на осуществление всей полноты мер относительно объектов, выполняющих важные функции по обеспечению национальной безопасности страны. И, как стало известно в январе 1999 г., правительство РФ намерено провести слияние ведущих российских военно-промышленных групп в области военной авиации - АВПК "Сухой" и группы МАПО-МиГ (в него, в частности, входит и фирма "Камов"), причем как производственных, так и конструкторских подразделений.

К сожалению, на практике, под разговоры о рыночных преобразованиях, например, в системе "Минатома", преобладают тенденции, резко ухудшающие возможности внутриотраслевого самофинансирования для исследовательского и военного секторов, да и для хозяйственного маневра всей структуры в целом. Некоторые фирмы и предприятия предпочитают искать партнеров за рубежом, игнорируя однопрофильные и смежные предприятия в самой России, и ставят тем самым под удар технологическую и военную безопасность страны, при росте зависимости от воли зарубежных партнеров, особенно в свете изменчивой конъюнктуры современной международной обстановки. Подчеркиваем, для осуществления структурных изменений ВПК нужны не только и не столько финансовые средства, сколько политическая воля и решительность, видение перспективы, государственный подход, выведение за рамки принятия решений субъективного фактора. Короче, все, от руководителя до рядового работника должны четко себе представлять "смысл маневра" или "за что придется страдать". Пока же вместо "делания дела" многие ответработники занимаются тем, что выясняют, по каким каналам и через кого произошла утечка информации об их бездеятельности или должностных проступках.

Необходима реализация на деле принципов ответственности и подотчетности в оборонной и оборонно-промышленной сфере (или, точнее, устранения безответственности и безнаказанности за нарушения законов, невыполнение принятых постановлений и программ, некомпетентные решения, невыполнение договорных обязательств и т.д.). Экономический ущерб от таких действий или бездействий не поддается точному измерению, однако ясно, что он колоссален. Это общая болезнь нынешней государственной власти, но в военной и военно-производственной сфере это особенно важный вопрос, потому что здесь речь идет об эффективном либо, наоборот, бесцельном расходовании огромных экономических ресурсов в течение длительных периодов времени (тем более, с учетом крайне высокой стоимости создания, производства, закупок и эксплуатации современных вооружений), а по большому счету это вопрос о самой судьбе государства.

Так, ВПК необходимо прекратить или резко ограничить практику "дочерних" фирм и фирм-посредников, созданных в лучшем случае для обогащения узкой группы лиц путем махинаций, а в худшем - для перекачки различным зарубежным структурам отечественных технологий, в том числе по демпинговым ценам (в интересах той же "узкой группы лиц"), какие бы аргументы при этом ни выдвигались. Согласно ряду исследований, примерно половиной собственных финансовых проблем предприятия российского ВПК обязаны не государству, а своей нерадивости и некомпетентности, серьезным просчетам в ведении дел, а то и просто злоупотреблениям.

Урон российский ВПК несет не только от прямого воровства технологий, но и от серьезных просчетов в осуществлении лицензионной и патентной деятельности. Причем, поскольку благополучие отечественного ВПК сегодня в очень значительной мере зависит от его международной деятельности, эти недочеты проявляются особенно остро. Российские технологии "бесплатно" работают в системах оружия, производимых многими нашими конкурентами. А фирма "Боинг" прямо заявляет, что ей потребовалось бы 600 млн. долл. и пять лет работы для самостоятельной разработки незапатентованных технологий российского МиГ-29.

Повышенного внимания требует проблема сохранения старых и подготовки новых кадров в оборонной промышленности. Современное военно-экономическое и военно-техническое развитие предъявляет новые, гораздо более высокие требования к кадрам. К сожалению, старые, опытные кадры уходят, а подготовка новых во многих случаях явно неудовлетворительна. Причем (а это очень важно для оборонной сферы) профессионализму должны соответствовать высокие моральные стандарты персонала, его вера в значимость собственной деятельности, чувство патриотизма. Резкое падение загрузки ВПК заказами больно бьет и по профессиональному уровню кадров. Согласно оценкам специалистов, временное прекращение какой-либо конкретной деятельности в ВПК, на исследовательско-конструкторском или операционно-производственном уровне, превышающее срок в два года, ведет к утере навыков и соответственно технологий (даже если имеются документация и оборудование - "руки не помнят").

Особо остро стоит проблема качественного повышения эффективности управления оборонным заказом, с созданием соответствующих горизонтальных и вертикальных структур, в частности, в цепочке разработчик-производитель-потребитель (заказчик).

Сегодня, пожалуй, центральную роль при определении программ перевооружения и закупок ВВТ, а также при формировании оборонного заказа в целом, играет стоимостной фактор. Для снижения издержек оборонной промышленности, не откладывая, необходимо проведение целого комплекса мер как организационного, так и производственно-технического характера. Например, это централизация и концентрация усилий на ключевых направлениях, создание "сквозных" эффективно управляемых органов, способных обеспечить экономию средств, начиная со стадии совместной (объединенной, согласованной) разработки нового образца ВВТ.

Трагедия российского ВПК в том, что иногда правая рука не знает (точнее, наоборот, хорошо знает), что делает левая, а конкуренты, потратив уйму государственных средств на разработку, испытания, сертификацию, подготовку технологических цепочек, встречаются только непосредственно в высоких армейских кабинетах или на испытательных полигонах. Причем решение в ту или иную пользу подчас зависело от весьма специфических факторов (вспомним резолюцию одного большого начальника - "хочу этот вертолет"). В нынешних условиях "допроизводственная" стоимость разработки и всего цикла НИОКР составляет колоссальные суммы: например, миллиарды долларов в военно-транспортном авиастроении, а разработка вертолета нового поколения обойдется в условиях России в 200-300 млн. долл. При этом, когда преобладает малосерийность в производстве даже самых удачных и ходовых моделей, даже с учетом их экспортных возможностей, такой "боярский" подход к управлению ВПК просто нетерпим, тем более с учетом нынешних жестких кризисных ограничителей. Крайне дорогостоящи и современные "сквозные" технологии, в силу чего резко возрастает роль качественной экономической, технологической, военной экспертизы. Например, работы в США в течение 20 лет по технологиям "Стелс" обошлись в 65 млрд. долл.

Поэтому в рамках одной национальной производственно-закупочной системы России такие "рыцарские" турниры за государственный счет, по сути огромные нерациональные затраты и усилия поисковиков, разработчиков, производственников, испытателей - и налогоплательщиков - нетерпимы. Такие "игры" только по одной авиационной системе могут разорить военный бюджет (стоимость программы разработки, производства и закупки новейшего боевого самолета может составлять десятки миллиардов долларов).

Да, сегодня "варяги" отечественного ВПК еще не готовы идти в объятия друг к другу (в то время как на Западе, в США по крайней мере не менее солидные фирмы идут на тесное взаимодействие и сращивание, создание единых маркетинговых структур в качестве ответа на жесткие требования рынка). Однако и в России сегодня, например, между главными конкурентами в военном авиастроении - фирмами "Сухой" и МиГ, "Миль" и "Камов" - происходит обмен документацией на отдельные узлы и компоненты, намечается разработка некоторых стандартных деталей, идет унификация подходов к проектированию, внедряется использование стандартных вооружений и боеприпасов. Причем это делается не только по "настоятельной рекомендации" соответствующих государственных органов, отвечающих за вопросы национальной безопасности, но и "по велению времени и рынка".

В этом плане заслуживает внимания опыт корпорации "Технокомплекс", в которую вошли ведущие российские КБ и фирмы в области приборного оборудования в АРКП. Они координируют свою деятельность, что позволяет сократить ненужную конкуренцию, минимизировать затраты на разработку и производство, оптимизировать присутствие на рынках. А входящей в "Технокомплекс" фирмой РПКБ внедряется унифицированный подход к проектированию и производству бортового оборудования для различных типов самолетов и вертолетов. Что касается элементной базы, то она в этом случае может использоваться в значительно более широком спектре ВВТ, в частности, в производстве бронетанковой и аэрокосмической техники.

В ноябре 1998 г. на встрече с представителями Лиги содействия оборонным предприятиям вице-премьер Ю.Маслюков прямо сказал о необходимости стандартизации, сокращения типов и унификации ВВТ, поскольку нынешняя ситуация значительно затрудняет и удорожает разработку и производство, обучение и переобучение, эксплуатацию ВВТ и т.д. Пример движения в заданном направлении - создание заменившего собой четыре класса ракет стандартного ракетного комплекса "Тополь-М", способного к применению как в шахтном, так и в мобильном варианте СЯС (пока, кстати, данную программу удается осуществлять в условиях "половинного" финансирования). Причем этот комплекс, в отличие от своих предшественников - полностью российский, до последней заклепки.

Было также предложено обратить самое пристальное внимание на продление сроков эксплуатации уже имеющихся ВВТ, тем более, что жизнь дает положительный ответ на возможности увеличения, причем весьма значительного, их сроков службы. Практика показывает, что повышение надежности и продление сроков эксплуатации отдельных узлов может резко улучшить характеристики данного образца ВВТ в целом и повысить его конкурентоспособность на международной арене. Так, в настоящее время ведутся работы по продлению сроков службы двигательной системы самолетов МиГ-29 (по данному параметру наш самолет, например, существенно проигрывает американским моделям).

Думается, что с учетом нынешних лимитирующих факторов в российской экономике, а также по геополитическим причинам (если не "окно", то по крайней мере "форточка неуязвимости" у России пока имеется), в целом отсутствует "жгучая потребность" радикально обновлять парк ВВТ ВС РФ в течение следующих десяти лет. И это несмотря на совершенно верно отмечаемое отставание ВС РФ по качеству вооружений от армий ведущих стран. А пока что отечественный ВПК, по крайней мере его значительная часть, должен серьезно перестраиваться с "вселенских" проектов, к которым он так привык за многие десятилетия, на "мелочи", раньше не привлекавшие его внимания. Например, это массовое внедрение тренажерного обучения, которое не только значительно снижает расходы на него, но и резко повышает качество обучения, что особенно важно при нынешней ситуации с финансированием работы в войсках.

Речь все более идет о модернизации ВВТ "младших" поколений, причем, по мнению Министра обороны РФ И.Сергеева, даже как о "магистральном направлении" в деятельности ВПК, по крайней мере как об очень значимом ее участке. Напомним, что, например, в авиатехнике модернизированные системы с ТТХ следующего поколения могут стоить в полтора-два раза дешевле, чем покупка новых самолетов. Модернизация же уже имеющихся самолетов будет стоить заказчику в несколько раз меньше. Причем этот подход весьма перспективен в выполнении ВПК экспортных заказов, в частности, по самолетам МиГ-21 (которых имеется в мире несколько тысяч единиц). Полностью отработана технология по их модернизации, с доведением до уровня самолета 4-го поколения. Пробную программу уже в ближайшем будущем предполагается запустить для Индии. Подчеркнем, это не призыв к откату в прошлое, к свертыванию в трубочку достижений военно-технического прогресса, это не "рожденный ползать - летать не может" , - это призыв к реализму.

Наконец, в сложившихся обстоятельствах, при необходимости жесткой экономии средств и при сократившихся сериях и закупках выходом может стать создание многоцелевых, многофункциональных ВВТ, примером чему служат создание семейств вертолетов, самолет МиГ-29 СМТ. Это также создание техники со значительным вариативным ресурсом базового образца, что резко расширяет его маркетинговые возможности, в том числе для закупок гражданским сектором, и снижает себестоимость. Заметим, что самое активное участие в финансировании разработки технологии МиГ-29 СМТ приняла ГК "Росвооружение", считающая данную модель очень перспективной на мировых рынках. Кстати, по пути создания многофункциональной техники уже фактически с начала 80-х годов идет АРКП ведущих стран-производителей военной авиатехники, Россия здесь вынуждена догонять. Например, по этому пути идет Франция, пытающаяся (и не без успеха), как и сегодня Россия, сохранить самодостаточный ВПК в национальных рамках.

С другой стороны, именно в условиях жесткой экономии гораздо острее, чем раньше стоит вопрос целенаправленной разработки и производства вооружений для конкретных, реальных или возможных конфликтов, в которых могли бы участвовать ВС РФ сегодня и в перспективе (а не по принципу создания ВВТ "мы это тоже можем", тем более не по принципу симметричного ответа Западу). И это во многих случаях вовсе "не наступание на горло собственной песне". Современная война требует и высокоспециализированного, высокоточного (даже хирургически точного), политически "безопасного" вооружения, применяемого в режиме "stand-off". Или мы и дальше будем в лучшем случае "стрелять из пушки по воробьям", а в худшем - иметь дело с лунным ландшафтом Чечни и с неоправданно высокими людскими потерями. Оружие для конфликтов малой интенсивности, заметим, может быть весьма дорогостоящим, поэтому вопрос оптимального планирования играет здесь крайне важную роль.

При малосерийном во многих случаях производстве особый смысл приобретает вопрос верного определения стоимости программ, анализ рынка и возможностей сбыта, правильной оценки серийности ВВТ. Дело в том, что подчас в погоне за отчетным сокращением удельных расходов и себестоимости ВВТ многократно накручивается потенциальный "тираж" и соответственно стоимость всей программы. Если в условиях СССР, при массированных внутренних закупках для собственных ВС (еще порядка 25% всего объема произведенных ВВТ шло на экспорт) такой подход был если не простителен, то по крайней мере понятен, то сегодня он просто разорителен.

Необходимо решительно покончить с лоббированием военных программ, когда армии навязываются образцы ВВТ, без которых она вполне может обойтись в течение достаточно длительного времени, или же в ходе "проталкивания" этих программ серьезно занижается их реальная стоимость, которая потом "всплывает" в разбухших оборонных бюджетах. Применяется еще одна уловка - в качестве "приманки" для высшего руководства используются сведения о наличии подобных программ у "вероятного" противника, мало думая о всей разорительности и военной неэффективности во многих случаях подобных симметричных или даже "зеркальных" ответов.

Современная ситуация в мировой экономике и политике может объективно препятствовать интеграции российского ВПК в мирохозяйственные отношения. Наоборот, нынешняя тенденция во многом диктует осторожный подход к данному процессу именно со стороны России, делает актуальным создание полного национального "замкнутого цикла" разработки, производства и комплектации ВВТ. При ином подходе в определенных обстоятельствах может быть нанесен серьезный урон национальной безопасности России. А то ведь сегодня Россия, например, все еще зависит от стран СНГ по поставкам деталей и комплектующих нескольких тысяч наименований.

На наш взгляд, у ВПК России есть все шансы не только для выживания, но и, в случае принятия целенаправленного комплекса мер, могут быть заложены прочные основы для его самореализации в будущем. Тем более это возможно в случае удачного выбора оптимальной траектории реформирования, при полном задействовании "морального" фактора, а также при благоприятном стечении иных обстоятельств, внешних и внутренних. В этом случае можно значительно повысить эффективность деятельности ВПК, в том числе экономическую. Причем в случае проведения оптимальной политики счет этой экономии может идти не только на проценты - на "разы".

Так, у российского ВПК, даже в теперешнем состоянии, есть значительные ресурсы для трансформации своей военно-технической составляющей. Однако для этого необходимы качественно новые подходы к военно-промышленной и военно-технической деятельности, необходима политическая воля. Без этого российский ВПК так и останется в своем нынешнем "анабиозном" состоянии, тем более при данном уровне финансирования. Более того, можно говорить, что при существующих подходах отечественный ВПК близок к исчерпанию потенциала своего технологического совершенствования. И телекомпания "НТВ" заказывает ретрансляционные спутники не Красноярскому НПО прикладной механики, а американским компаниям, вовсе не по причине недостаточной патриотичности, а из-за крайне низкого качества (и высокой цены) отечественной техники.

В структуре ВПК требуется смещение акцентов, перераспределение усилий и соответствующих финансовых средств между военными НИОКР, разработкой ВВТ и собственно их производством в пользу двух первых. Это позволит сохранить наиболее перспективные фрагменты и участки ВПК, в том числе и с прицелом на выполнение оборонно-промышленным комплексом соответствующих задач в перспективе, без драматических потерь на нынешнем этапе.

По мнению зарубежных аналитиков, практическую отдачу российских научных исследований уже сейчас можно было бы повысить как минимум втрое, при соответствующих целенаправленных организационных мероприятиях, в частности, при качественном совершенствовании инновационного цикла.

Дело не только в том, что в России доля внедряемых научных разработок в несколько раз ниже, чем на Западе. Большую роль играет качество "внедрения", а также что понимается под "внедрением". В России наблюдается огромный разрыв между ТЕХНИКОЙ и ТЕХНОЛОГИЕЙ, причем в последние годы он еще увеличился. Если на Западе 3/4 всех отказов техники связано не с ее изготовлением, а с качеством разработок и проектирования, то в России существует прямо противоположная картина. При этом теряется возможность создания надежного технологического цикла, что серьезно влияет на национальную технологическую безопасность. Сегодня, в условиях резкого сокращения финансирования (эта ситуация наверняка сохранится и в будущем) перед ВПК и оборонным комплексом России в целом стоит очень важная проблема - расшивка узких мест по всей цепочке технологического и жизненного цикла изделия - от разработки до его функционального использования (и даже утилизации). Если на какой-то стадии, в каком-то "отсеке" воплощения, на каком-нибудь "голодном" периферийном заводе произойдет сбой, то девальвируются любые сверхсовременные разработки, а следовательно и средства, в них вложенные. Это же самое относится и к ситуации в войсках, когда, по тем или иным причинам, на очень низком уровне находится эксплуатация получаемых вооружений, из-за проблем с персоналом или отсутствия в российских ВС качественных средств управления, связи, разведки.

Подчеркнем, что уже в достаточно близком будущем перед ВПК многих стран, в том числе и самых развитых, будут стоять проблемы, в той или иной мере схожие. Нынешний потенциал ВПК в "войнах будущего" может быть использован только частично, поскольку цели, параметры, условия конфликтов будущего, сам их характер и условия разрешения, набор применяемых сил и средств будут серьезно отличаться от имеющихся сегодня. Не исключено, что очень многое из того, что сегодня составляет основу глобальной военной и военно-промышленной мощи, по тем или иным причинам - техническим, военным, политическим, даже психологическим и гуманитарным - не станут таковыми в будущем. Это может произойти также под влиянием достаточно серьезных геополитических изменений в мире. Специально подчеркнем, что не получили еще должной оценки особенности влияния военно-технической революции на характер, ход военно-силовых (и не только военных) конфликтов и иных "возмущений" будущего, на способность их предотвращения и осуществления превентивных мероприятий в этих целях.

Для всей оборонной сферы будущего станет типичным все более тесное переплетение реальных и кибер-виртуальных характеристик (проба сил на этом направлении - всякого рода информационные операции с использованием новейших информационных технологий). "Виртуальные подходы" и компьютерно-информационные технологии - это уже сегодня важная составляющая, "программное обеспечение" многих процессов общественной жизни, производственной деятельности, международных отношений, конфронтаций и соперничеств. Напомним в этом плане, что российские математики и программисты - одни из лучших в мире. Множество серьезных компьютерных программ самого высокого уровня - это плод творения или россиян, или выходцев из России. За годы нынешних реформ, по данным бывшего министра обороны РФ И.Родионова, из России эмигрировало научных работников и специалистов в десять раз больше, чем из побежденной Германии, для которой, по всеобщему признанию, именно "исход мозгов" был самым тяжелым последствием войны. У России же, этой, по словам публициста А.Ваганова, "страны любознательных", оказались неисчерпаемыми кладовые умственных ресурсов, несмотря на все проблемы нации в последнее десятилетие. А ведь компьютерный бум в России еще не наступил, он придет через 10-15 лет.

В перспективе, в свете вышесказанного, может произойти резкое удешевление разработок новых видов техники и технологий, в том числе в военно-технической сфере. Будет возможно создание и быстрое тиражирование ВВТ с четко заданными, высокоизбирательными свойствами, обладающих "абсолютными" функциональными возможностями. Единая, "сквозная" технологическая база позволит очень широко использовать базовые стандартные узлы и компоненты, общие принципы разработки, производства и функционирования, как для военной, так и для гражданской сферы. Даже на фоне нынешних достижений произойдет революция в сфере управления, поиска и обработки информации, контроля и оценки эффективности.

Победителем в XXI веке окажется тот, кто сможет в наибольшей степени приспособиться к ожидаемому развитию событий, кто сможет приспособить эту новую ситуацию для решения своих собственных задач на практике. Кстати, именно с учетом вышеизложенного многое из нынешнего багажа, имеющегося в оборонной сфере, может и не быть востребованным, особенно на фоне "открытия" новых сфер, сегментов деятельности, в том числе в военной, военно-промышленной, военно-технической областях, при огромной вариативности их взаимодействия.

Так что значительная часть ВПК будет по сути создаваться если не заново, то в значительно обновленном виде, а это как бы выравнивает некоторые стартовые условия. Поэтому выделим главное - у России, на наш взгляд, есть возможность "срезать угол" на очередном повороте истории, в геополитическом, военно-техническом соревновании, в том числе и за счет верной, выверенной постановки общих мега-стратегических задач на перспективу (которые, заметим, выходят далеко за рамки чисто военно-силовой проблематики). Однако особо подчеркнем, что для России было бы крайне опрометчивым начинать новую геополитическую игру при наличии неработающего ВПК, с ограниченно дееспособной военно-промышленной базой, с не находящими применения своим навыкам и деморализованными кадрами.

А сегодня российскому ВПК необходимо срочно, по мере возможностей, заняться инвентаризацией различных аспектов деятельности, их "пригодности" для будущего, подготовкой условий для создания гибкой перспективной технологической базы, перспективных вариативных технологий. Предстоит очень серьезная работа, с проведением комплекса организационных мероприятий, способных в реальных условиях российской действительности внести перелом в существующие тенденции. И повторим еще раз сказанное в начале раздела: без решения сегодняшних проблем, без наведения порядка уже сегодня, причем за счет имеющихся внутренних резервов и ресурсов, российский ВПК ожидают очень серьезные, по сути неразрешимые трудности в дальнейшем.