год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Важное место в осуществлении военной реформы в России отводится военно- техническому сотрудничеству - ВТС. В свете задач военной реформы отметим следующие основные предназначения ВТС:

Через экспорт вооружений и военной техники (ВВТ), поставки технологий - обеспечение самореализации ВПК, получение средств на его частичное (а сегодня - все более полное) самофинансирование, в том числе на финансирование военных НИОКР. В случае реализации ВВТ непосредственно из ВС возможно существенное укрепление военного бюджета.

Через технологические связи российского ВПК, отраслей высоких технологий с партнерами, в том числе из наиболее развитых стран - совершенствование собственных технологических возможностей, включая разработку и производство продукции двойного назначения и вооружений, а также выполнение конверсионных программ.

Повышение возможностей политического, военно-политического, военного взаимодействия, в том числе коалиционного, с партнерами - получателями российских вооружений, а также с партнерами по совместным разработке и производству вооружений и продукции высоких технологий. Важный аспект ВТС - повышение статуса России на международной арене и в международных делах.

Каковы же реальные возможности достижения этих основных (а также многих других, связанных с ними тем или иным образом) целей?

В последние годы ВТС, "торговля оружием" России находится в центре внимания военных, политиков, отечественных и зарубежных, а также партий и объединений. Дело в том, что производство и экспорт ВВТ - одна из немногих, очень, к сожалению, немногих ликвидных, конкурентоспособных на международной арене статей отечественной промышленной деятельности. За контроль над экспортом вооружений идет нешуточная борьба, поскольку, как считается (с определенной долей оснований), часть выручки от экспорта российских вооружений, кредитов, выделяемых в ходе реализации крупных проектов (путем банковских прокруток, иным путем) подпитывают ряд политических и экономических структур, в том числе в ходе избирательных кампаний. В этом плане крайне своевременным видится заявление представителей правительства и нового руководства ГК "Росвооружение" (ноябрь 1998 г.) по поводу того, что подобные "игры" вокруг ВТС недопустимы и будут впредь пресекаться, как и все то, что не способствует решению прямых задач. Показательно, что уже возбужден ряд дел по поводу грубых финансовых нарушений в ходе реализации сделок по ВТС, например, по поставкам в Индию самолетов МиГ-29. Забегая вперед, скажем, что одной из причин отставки в ноябре 1998 г. прежнего руководства ГК "Росвооружение" (ГК РВ) во главе с Е.Ананьевым послужили, как считается, подпитка средствами ГК РВ некоторых банковских структур, в частности, банка МАПО, а также неоправданная задержка в недрах финансовых структур 350 млн.долл., предназначенных для выплаты непосредственным производителям ВВТ за поставленную ранее на экспорт продукцию.

Сам объем экспорта российских вооружений за последние годы подвергался существенным колебаниям. Мы не приводим точных цифр, вовсе не по причине их засекреченности. При оценке экспорта вооружений подчас оперируют тремя отличными друг от друга шкалами, а именно: объемом полученных за год заказов на ВВТ; осуществленными в течение года поставками ВВТ; имеющимся на данный год (или конкретную дату) портфелем заказов. Если первые две шкалы могут не слишком отличаться друг от друга (они хотя бы коррелируют в силу определенной инерции по осуществлению экспортной деятельности в связке заказ-поставки во времени), то размер портфеля заказов может превышать их в 2-3 и более раз. Кроме того, часто ошибочно в "заказанные" вооружения включается то, относительно чего имеются лишь "протокол о намерениях" или еще менее обязательные предварительные договоренности. Отсюда, в частности, подогреваемые самой ГК РВ и некоторыми зарубежными "заинтересованными организациями" слухи о сверхвозможностях и безудержной экспансии России на рынках оружия. Реальные же цифры, как правило, куда скромнее.

Так, после провала российского экспорта оружия в начале 90-х гг. (1,0-1,3 млрд.долл. в год) к середине 90-х были достигнуты показатели 2,0-2,5 млрд.долл. в год, затем в 1996 г. был достигнут пик, как считается, на уровне 3,0-3,4 млрд. долл. Уже 1997 г. был менее успешным, что связывалось с проведенными в ГК РВ весьма неоднозначно оцениваемыми кадровыми изменениями, в том числе в руководстве компании, а 1998 г. и вовсе оказался провальным, тем более на фоне сделанных ранее заверений. Россия снова оказалась по экспорту ВВТ на уровне 2,0-2,5 млрд.долл. в год, а по некоторым сведениям и на рубеже 1,6-1,9 млрд.долл. в год. Правда, "оптимисты" указывают на то, что в 1998 году некоторые крупные сделки были заключены и реализованы помимо ГК РВ, на сумму порядка 0,4-0,6 млрд.долл., однако общая картина предстает именно такой, какой мы ее нарисовали.

Поводом для происшедшей в 1997 г. замены руководства ГК РВ послужили, как считается, два основных фактора.

Первое: некоторые финансовые нарушения в ГК РВ в ходе заключения и реализации сделок, что в общем-то неизбежно в этой сфере деятельности, где многое решается "под ковром", сами сделки весьма непрозрачны, опять-таки в силу их специфики, а комиссионные, в том числе посредникам на "покупающей" стороне, достигают величины (мировая практика) 5% и даже 20% от общей стоимости сделок. Причем это имеет место даже в весьма благополучных странах. Так, в 1998 году разразился крупный скандал во Франции, в нем оказались замешаны видные представители национальной политики и даже чиновники ЕС, участвовавшие в лоббировании французского экспорта оружия и сокрытии теневой прибыли, ушедшей, в том числе, на подпитку политических партий. Ранее шквал разоблачений прокатился по ФРГ, Италии, Великобритании, Бельгии, и это только верхушка айсберга.

Второе: руководство ГК РВ во главе с генерал-лейтенантом А.Котелкиным "погубила" излишняя самореклама, что, впрочем, входит в арсенал торговли оружием в качестве важного инструмента, способного повлиять на покупателя, продемонстрировать свою надежность, уверенность в будущем и т.д. В частности, было заявлено о возможностях России экспортировать оружие на сумму 7-10 млрд.долл в год и "закрывать" тем самым более трети мирового рынка оружия. Надо сказать, что А.Котелкин и его структуры сделали многое для резкого улучшения показателей российского экспорта вооружений. Однако они не оценили неизбежный рост интереса российских финансовых и политических структур, включая политиков самого высокого ранга, к контролю не столько за экспортом оружия, сколько за его финансовыми потоками. Кроме того, как считается, снятие А.Котелкина было определенным образом простимулировано в российских околополитических кругах лоббистами западных военно-промышленных фирм, которые увидели в российском ВПК и экспорте им вооружений очень опасного и потому нежелательного конкурента.

Пришедшей к руководству ГК РВ команде во главе с Е.Ананьевым, в частности, не хватило не столько профессиональных качеств, сколько, как считается, "удачного" времени для деятельности. В силу кризисных явлений в мировой экономике и рынок вооружений стал менее стабильным. Кризис в Восточной Азии, на который российские экспортеры вооружений делали первоочередную ставку, привел к тому, что рынок ВВТ в АТР значительно свернулся (за исключением Китая, Индии, некоторых других стран). В частности, сорвалась важная сделка на поставки российской авиатехники в Индонезию. Рынок Восточной и Южной Европы оказался так и не переосвоенным Россией "по- новому", за исключением некоторых незначительных успехов. Так, оказались далеко не полностью реализованными намерения в отношении Греции. Расширение НАТО по сути поставило крест на российских планах в отношении масштабного ВТС с бывшими странами ОВД, в том числе по поставкам вооружений и модернизации имеющихся у них ВВТ советских образцов.

Даже внутри СНГ взаимодействие в области ВТС для России сегодня представляет определенную проблему. Что касается ряда "бывших" клиентов России/СССР, с которыми в последнее время были предприняты попытки гальванизировать отношения, то они или не имеют для этого достаточных средств, или подлинного желания, или являются политическими изгоями в мировом сообществе. А нарастающие кризисные явления в экономике России, которые, несмотря на официальный оптимизм, были очевидны еще в середине 1997 г., особенно в реальном секторе экономики, в ВПК, еще более усложнили ВТС России с зарубежными странами. Короче, нынешнему спаду в российском экспорте вооружений способствовали как объективные, так и субъективные факторы.

К последним, например, можно отнести очередную сумятицу в организации российского экспорта вооружений. А.Котелкину в свое время удалось доказать руководству страны пагубность децентрализации экспорта вооружений - для объемов экспорта, обеспечения режимного контроля, ценообразования и т.д. В период его руководства ГК РВ, на последнюю приходилось 90-96% экспорта ВВТ России. Затем под воздействием лобби ВПК и армейских "снабженцев" появилась известная "триада" экспортеров вооружений, на международный рынок также получили право непосредственного выхода около 20 производителей вооружений, причем некоторые из них не имели для этого достаточного опыта, навыков, терпения, оборотных средств. Необходимость для них выживания в условиях кризиса приводила подчас к дезорганизации процесса заключения сделок, привлечения посредников, контроля за режимом, к ценовой чехарде и к демпингу (как считают, Россия в итоге не добрала 30-40% по стоимости по некоторым важным сделкам). Все это в полной мере проявилось, в частности, в ходе выставки в Греции ДЕФЕНДОРИ-98 и проходивших на ней торгах, свидетелем чему оказался и министр обороны России И.Сергеев. Кстати говоря, необходимо отметить высокую личную активность И.Сергеева и нынешнего руководства МО РФ в плане стремления оказать поддержку российскому экспорту вооружений, в том числе в процессе своих зарубежных поездок.

С учетом вышеизложенного весьма странно выглядят высказывания ряда высокопоставленных деятелей российского правительства и ВПК, в частности Ю.Маслюкова, относительно того, что необходимо еще больше либерализовать выход на мировой рынок вооружений для непосредственных российских производителей вместо того, чтобы обеспечить более тесное и продуктивное их взаимодействие с ГК РВ в ходе продвижения ВВТ на рынки и реализации сделок, а также обеспечить транспарентность, честность и соблюдение сроков прохождения финансовых потоков и оплаты сделок. Идя по пути либерализации и децентрализации, особенно в сегодняшних условиях, Россия вообще имеет шанс "угробить" рынок оружия, при потере государственного контроля за военно-стратегической, технической, финансовой политикой, с резким падением поступлений в бюджет, с еще более резким увеличением присутствия криминала и в этой среде деятельности, не говоря о многих иных последствиях.

Мы уже писали в ряде работ о том, что необходима серьезная переоценка возможностей ВТС как структурообразующего звена развития и самого выживания российского ВПК и военных НИОКР. Сегодня, в принципе, не ожидается никаких "больших скачков": приход новой команды в ГК РВ не будет в состоянии кардинально изменить нынешнюю ситуацию с экспортом вооружений "из промышленности", она достаточно предсказуема на будущее. Западу удалось в целом остановить российский коммерческий экспорт вооружений на определенном уровне, в том числе на наиболее перспективных направлениях, таких как поставки ракетных вооружений, ЗРК, специализированных радаров и т.д., поэтому разговоры о возможном доминировании России на новых сегментах рынка сегодня выглядят малоубедительными. У команды нового руководителя ГК РВ Г.Рапоты главной задачей будет удержать хотя бы нынешние объемы экспортных поставок ВПК и, главное, удержать управляемость комплексом ВТС со стороны государства.

На проведение же политики советских времен (когда получателями оплачивалось максимум 15% вооружений, поставляемых на экспорт, а остальное шло по кредитам, которых сегодня у России набралось на сумму не менее 80-90 млрд. долл. и по которым Россия все еще ждет каких-то возвратов) вряд ли имеются ресурсы и возможности, а также геополитическая потребность. Так, в плане осуществления Россией политики в том или ином регионе, попыток налаживания коалиционного взаимодействия данный компонент политики в его "дарительном" виде оказался бы чрезмерно дорогостоящим, по крайней мере сам смысл такой политики должен быть максимально выясненным и проработанным, а политика должна носить сугубо избирательный характер.

Например, весьма трудно понять, какую "приоритетную" роль, по сдерживанию кого, для России в регионе Ближнего и Среднего Востока играет сегодня Сирия, если для демонстрации этой роли потребуются новые массированные поставки российских вооружений в эту страну (а именно это было важной темой, обсуждавшейся в ходе визита в Сирию И.Сергеева осенью 1998 г.). Кроме того, на наш взгляд, сильно преувеличены возможности влияния Сирии на ситуацию в южном подбрюшье России, на политику на российском направлении некоторых стран региона, в том числе соседей Дамаска.

В целом набор клиентов - получателей российских вооружений сегодня и на перспективу весьма ограничен. На две страны - Китай и Индию приходится в последние годы 60-75% всего экспорта российских ВВТ, с натяжкой к их числу можно отнести Иран, стабильным и достаточно предсказуемым партнером вновь становится Алжир, у России есть намерения (при соответствующем финансовом обеспечении) выходить на более объемные и постоянно действующие отношения с Вьетнамом, Малайзией, Перу, некоторыми другими странами. Причем и в отношениях с ведущими клиентами имеется много проблем. Так, Китай требует изменения нынешнего соотношения в структуре импорта из России ВВТ по схеме "готовая продукция - технологии" с 7:3 в пользу готовой продукции сегодня на обратное, причем Пекин интересуется преимущественно новейшими российскими разработками. А в ходе заключения сделки с Индией на поставки новейших танков Т-90С (январь 1999 г.) Россия была вынуждена пойти на существенные уступки. Сумма выплат Индией российской стороне будет сокращена на 30%, 200 из 300 танков предполагается собирать в Индии из российских комплектующих, оговорено предоставление Индии значительного спектра дополнительных услуг, в том числе по совершенствованию ее военно-промышленной базы, и т.д.

У Китая, как и у Индии, время от времени возникают проблемы с оплатой российских вооружений. Что касается Китая, то, не ставя под вопрос нынешнюю необходимость для российского ВПК поддержания тесного и объемного взаимодействия с этой страной, мы не берем на себя ответственность давать полную оценку военных и военно-политических последствий экспорта в Китай российских ВВТ, особенно новейших технологий, на среднесрочную и дальнюю перспективу. По этим же причинам, а также в силу специфического отношения к Ирану со стороны мирового сообщества и прежде всего США, определенные сложности и особенности имеют также ВТС Москвы с Тегераном, включая сотрудничество двух стран в области атомной энергетики.

На наш взгляд, значение ВТС России с ведущими странами Запада, совместного создания, производства и экспорта ВВТ явно преувеличено, в том числе в плане возможности получения Россией современных и новейших зарубежных технологий. Это же касается еще в большей степени и возможности какого-либо разделения рынков с военно-промышленными фирмами Запада, совместного участия в модернизации ВВТ в странах ЦВЕ - бывших членах ОВД. Например, в качестве образца такого сотрудничества рассматривалось участие четырех стран (Россия, Украина, Германия, Франция) в проекте создания военно- транспортного самолета Ан-70. Однако, несмотря на то, что до трети всех комплектующих для него должно поставляться западными (преимущественно германскими) фирмами, его перспективы, прежде всего на европейском рынке, очень слабые.

"Исключением из правил" долго считалось греко-кипрское направление в деятельности России в сфере ВТС, но прогнозировать его развитие на перспективу, по целому ряду причин, весьма сложно. Сбой с поставками на Кипр ЗРК С-300 (а это сделка на сумму до 600 млн. долл.) - тому свидетельство. Впрочем, и раньше было ощущение, что Кипр разыгрывает карту российских ЗРК для решения своих экономических и политических отношений с Западом и Турцией.

Это, впрочем, не отменяет возможностей использования "западных" компонентов, узлов, авионики, отдельных вооружений в качестве комплектующих при поставках российских ВВТ на рынки третьих стран. Например, эта практика имела место при поставках российских вооружений в страны ЮВА и Ближнего Востока. Однако нынешнее падение рубля ставит и здесь очень серьезные проблемы.

Где вполне возможны более полнокровное ВТС и приравненные к нему виды сотрудничества с Западом, так это в сфере космических и ракетных технологий (хотя по некоторым из них, например, по программе "Си-Лонч", российские перспективы, в плане полноправного участия и доступа к западным технологиям, весьма туманны), в атомной технике, прикладной математике и в других сферах. Это сотрудничество с Россией осуществляется Западом в том числе в целях получения российских технологий, привязки наиболее перспективных фрагментов, "остатков" российского ВПК к западным программам и предотвращения неконтролируемого расползания российских технологий и специалистов по миру, а также по экономическим соображениям. Так, вывод американских спутников связи на геостационарную орбиту с помощью российской ракеты "Протон" обходится на 30% дешевле, чем при использовании американского носителя "Атлас". Также это сотрудничество имеет перспективы в ходе осуществления Россией сокращения ее стратегического ядерного и химического оружия. К сожалению, связи в области конверсии находятся на весьма невысоком уровне, за исключением достаточно ограниченного числа проектов.

Однако Запад имеет серьезные возможности осуществления через сотрудничество с Россией экономического и политического давления на нее. Так, США уже заявили, что Россия в случае продолжения сотрудничества с Ираном в области высоких технологий понесет на западных рынках, прежде всего американских, потери на сумму до 1,0 млрд. долл., в первую очередь по сотрудничеству в ракетно-космической сфере.

Специфика нынешнего мирового рынка вооружений (его коммерческой части), которую еще следует осознать России - низкая емкость, низкая экономическая отдача (многие западные фирмы работают здесь сегодня "на вырост", чего не может делать Россия), повышенное внимание к высокозатратным и не слишком прибыльным обслуживанию вооружений у покупателя, поставкам запчастей, осуществлению модернизации и т.д. Однако на ближайшее время - это, не исключено, и есть "столбовая дорога" мирового рынка оружия, нужно к этому приспосабливаться. На эти виды деятельности, а также на обучение персонала, будет приходиться до половины всей суммы сделок. А ведь не секрет, что именно эти аспекты ВТС являются наиболее узкими местами российского экспорта ВВТ.

Два слова о ВТС в рамках СНГ. Они сегодня носят все более ограниченный характер, по экономическим и политическим (после "армянского" дела) причинам. Отдельные крупные проекты, такие как создание и поддержание системы ПВО СНГ, сотрудничество России и Украины в военно-промышленной сфере, в частности, в авиастроении, и некоторые другие не меняют оценку общей ситуации. Более того, если будет продолжаться деградация российского ВПК, ухудшаться общая экономическая ситуация в России, а ситуация на международной арене будет иметь сегодняшнюю динамику, то нам весьма трудно прогнозировать какое-либо позитивное изменение положения вещей в будущем.

Так есть ли у российского ВТС реальные (подчеркиваем, реальные) возможности выполнения тех задач, которые на него возлагаются в ходе осуществления военной реформы в целях повышения ее эффективности, с учетом все более ограниченных финансовых и материальных ресурсов на ее проведение? Рассмотрим ряд факторов.

К сожалению, все менее возможно снижение себестоимости отечественной военной продукции за счет увеличения ее серийности в результате поставок на экспорт. Наши партнеры все более "привередливы", требуют удовлетворения своих специфических пожеланий, что налагает определенные обязательства на разработчиков и производителей - и увеличивает себестоимость экспортируемых вооружений.

Традиционно считается, что российские ВВТ дешевле зарубежных. Это в целом все еще так, но ситуация меняется. За последние годы резко возросла себестоимость отечественных ВВТ, они оказались дешевле уже не в 2-3 раза по сравнению с аналогичными западными образцами, а примерно на 40%. На рынке появились горы дешевых ВВТ, в том числе снимаемых с вооружения в странах и регионах бывшего соцлагеря, а также изготовленных в них и в странах третьего мира. Кроме того, как это имело место, например, в "сражении" российского ЗРК С-300 и американского "Пэтриот" за греческий рынок, американская сторона использовала принцип "прицепа": за символическую цену в дополнение к новым системам Греции были предоставлены системы более ранних моделей. Отметим, что после девальвации рубля во второй половине 1998 года и ожидаемого его дальнейшего падения, у России есть примерно 2-3 года, в течение которых ценовые характеристики российских ВВТ снова выйдут на весьма конкурентоспособный уровень, после чего ситуация вновь осложнится. Другой вывод, связанный с предыдущим, - российским производителям вооружений, в первую очередь предназначенных на экспорт, придется, не исключено, отказываться от части зарубежных комплектующих. В целом же можно констатировать, что нынешний кризис может повлиять по-разному на разные сегменты ВПК России в плане их интегрированности в ВТС с зарубежными партнерами.

Не можем не остановиться на вопросе "недоверия" потенциальных покупателей российских ВВТ и партнеров по совместной деятельности к ГК РВ, якобы в силу слабого профессионализма последней и "моральных" проблем, отчего у покупателей есть стремление "работать без посредников", с непосредственными российскими производителями вооружений. Нужно четко понимать, что главная цель таких "партнеров" - не борьба за "чистоту" российского ВТС, а дезорганизация рынка российского оружия, игра на понижение цен, поиск более коротких, дешевых и нехлопотных путей к российским ВВТ и их секретам. Жаль, если высшее российское руководство подыграет подобным доброхотам в их игре, ссылаясь на сиюминутные интересы отечественного ВПК.

Экономические, политические проблемы в России, которые напрямую коснутся и ВПК уже в самом ближайшем будущем, сделают ситуацию на перспективу еще более сложной и будут препятствовать наращиванию экспорта российских вооружений и ВТС в целом. Повторяем, главное сегодня - не совершить новый "прыжок" в области экспорта ВВТ, а удержать ситуацию под контролем, как по объемам, так и в организационном плане. В то же время, разумеется, необходимо использовать любые возможности для того, чтобы ВТС смогло реализовать свой потенциал в рамках проведения эффективной российской военной реформы. Впрочем, при дальнейшем сокращении закупок ВВТ для нужд ВС РФ нагрузка на российский военный экспорт еще возрастет, он превысит свою нынешнюю долю в 50-70% (по последним данным, до 75 %) в доходах отечественного ВПК и без сверхусилий организаций и лиц, ответственных за данную сферу деятельности.

Подчеркнем крайнюю своевременность укрепления всей вертикали, управляющей процессом ВТС. Это в том числе относится и к усилению роли Комиссии по военно-техническому сотрудничеству, в которую теперь войдут руководители и представители всех государственных учреждений, в той или иной степени связанных с торговлей оружием. На важность такого подхода указывает и то, что возглавлять данную Комиссию будет непосредственно премьер-министр РФ. В этом же направлении, безусловно, призваны работать и подписанные Президентом РФ в конце 1998 г. Указы о контроле за экспортом технологий из РФ. В то же время пока не слишком ясны "надстроечные" функции Минторга РФ как возможной курирующей организации всего комплекса российского ВТС.

Где действительно сегодня может осуществиться относительный "прорыв", так это в экспортных поставках ВВТ "из войск" через систему "Промэкспорта", хотя имеется и достаточно скептиков в оценке возможной эффективности этого направления ВТС. Не следует, разумеется, рассчитывать на сверхдоходы, но "свои" пол-миллиарда долларов в год ВТС по этому каналу может принести. Надо ли говорить, что это может существенно улучшить экономическую ситуацию в войсках. Например, поставки авиатехники из системы ВВС/ПВО могут хотя бы в какой-то степени повысить финансирование боевой подготовки. В частности, хоть как-то увеличить в ВВС налет часов, который сегодня на порядок ниже, чем в ВВС стран НАТО, и это не считая дополнительного "налета" у пилотов стран НАТО на тренажерах. Мы приводим здесь и в других местах данной работы сравнения с НАТО не только и не столько в свете сопоставления возможностей "вероятного противника", сколько как демонстрацию реально существующего разрыва в параметрах, прежде всего качественных, военной деятельности России и ведущих - в военном, военно- экономическом, военно-техническом отношениях - стран мира.

Всего, согласно экспертным оценкам, сегодня в ВС РФ имеется ВВТ, пригодной к реализации на внешних рынках, на сумму 8-9 млрд. долл. Это, разумеется, не значит, что реально именно такими объемами Россия может оперировать на мировых рынках оружия. Однако для успешного осуществления, хотя бы частично, программы реализации имеющихся в ВС ВВТ, необходимо решение по крайней мере нескольких важных и неотложных проблем.

Первое. Необходима качественная экспертиза военно-политической безопасности поставок российских вооружений тому или иному клиенту. Как в плане "неподрыва" региональной стабильности, так и, причем в первую очередь именно это, в плане невозможности, недопустимости возврата, используя те или иные каналы, маршруты, российского оружия в непосредственное геополитическое окружение России, в первую очередь в ближнее зарубежье, а также в горячие точки в пределах самой России. Кстати, именно на это нацелены упомянутые выше Указы Президента РФ.

Второе. В то же время необходимо отбросить "ложное благородство" по поводу возможного использования российских ВВТ в том или ином конфликте как главного препятствия для поставок. Во-первых, это благородство России так и не было по достоинству оценено ни в соответствующих проблемных регионах (тем же Израилем, хотя было очевидно, что Россия проводила в Ближневосточном регионе более чем сдержанную, себе в ущерб, политику в области ВТС), ни Западом. Последний мог бы предоставить России если не определенные квоты, то хотя бы партнерство в области ВТС в таких регионах, как ЦВЕ, Ближний Восток, Латинская Америка. Во-вторых, практика показывает, что "свято место пусто не бывает", если страна намерена усилить свой военный потенциал (например, как в настоящее время Ангола, выделившая на эти цели 1 млрд. долл.), то поставки рано или поздно все равно будут осуществляться. Причем, с учетом явного переизбытка в настоящее время предложения на мировых рынках оружия, а также массового снятия с вооружения ВВТ во многих странах, прежде всего в странах ЦВЕ и бывших республиках СССР, где осуществляются радикальные сокращения ВС, - кем попало и по очень "смешным" ценам.

Третье. Необходимо очень жестко очистить данный вид деятельности от криминала, взяточничества, в том числе на уровне непосредственных исполнителей сделок (на "интендантском" уровне). Или же мы получим не только еще одну кормушку для криминала (для которого подавно не существуют и ограничители пункта "Первое"), но и ситуацию, когда корыстные мотивы будут препятствовать наращиванию объемов поставок ВВТ. И не данная "на лапу" взятка может обернуться многомиллионными потерями. Особенно это касается не столь "заметных" сделок, выпадающих из под контроля со стороны первых лиц, но на которые будет со временем приходиться все большая часть ВТС. А именно - поставки запчастей, комплектующих, модернизация, мелкосерийные поставки и т.д.

Четвертое. В стратегии экспорта вооружений необходимо на время "забыть" про те 80-90 млрд. долл., которые должны нам наши клиенты за поставки вооружений до начала 90-х годов. Хотя, безусловно, этот фактор должен быть использован как элемент давления (что и делают все поставщики ВВТ, это мировая практика), обеспечения для российских вооружений (и не только вооружений) определенных преференций на том или ином рынке. Думая в первую очередь о том, кто нам должен пять, кто десять миллиардов долларов по военному долгу, трудно решиться на возобновление полномасштабного ВТС.

Пятое. В мировой практике, причем не только сейчас, но и всегда (например, США в отношении своих партнеров по НАТО и в других регионах), очень активно применялся принцип "прицепа", "бесплатного сыра в мышеловке". Заключается он в следующем. Поставками за символическую плату зачастую устаревших, снимаемых с вооружения ВВТ, например БТТ, авиатехники, США "приручали" своих клиентов к американскому оружию и американским стандартам. И закладывали тем самым фундамент для уже куда более капиталоемких поставок на коммерческой основе в будущем, то есть для создания всего полноценного комплекса ВТС, а также для партнерства в других сферах, решая благодаря этому и важные военно-политические задачи. В принципе, во времена СССР, Москва проводила схожую политику, пусть и не всегда эффективную. Потом, по объективным и субъективным причинам (общая неразбериха, "революционный романтизм" внешней политики СССР/России времен Шеварднадзе-Козырева и т.д.) подобная практика была нарушена. Сегодня перед Россией стоит задача воссоздания этой системы заново. Причем если для ВПК этот путь, в условиях практической невозможности серьезного государственного или коммерческого кредитования, в общем-то закрыт, то для поставок законсервированных (и требующих больших расходов на хранение) и снятых с вооружения ВВТ этот путь, через использование структур "Промэкспорта", может быть весьма перспективен. Именно таким образом может начаться серьезное освоение Россией "бедных" рынков оружия - латиноамериканского и африканского. Контакты с Анголой, Эфиопией, Йеменом, некоторыми другими странами - действия в правильном направлении.

Шестое. Проводя данную политику, нужно постараться избежать традиционной для России раскачки, ненужных публичных обсуждений и т.д. Практика показывает (хотя бы с "рывком" российского экспорта оружия в 1994- 96 гг.), что для осуществления подобного прорыва может быть отпущен очень короткий срок - не более 2-3 лет. Это, безусловно, не значит, что затем придется "свертывать дело", здесь вступает в силу уже логика инерции, преемственности в партнерстве и т.д. Однако уже через короткий промежуток времени, увидев первые, пусть относительные российские успехи на тех или иных рынках, в тех или иных экспортных нишах, нашими конкурентами будет на полную мощность задействован механизм блокирования. Что во многом, кстати, и привело к нынешней стагнации российского экспорта ВВТ. Это тем более важно для таких в общем-то не слишком емких рынков ВВТ, как латиноамериканский (суммарный объем импорта ВВТ в регион - не более 1 млрд. долл. в год), к тому же сильно "прикормленных" западными поставщиками вооружений. Сделка с Перу в 1998 г. на поставку самолетов МиГ-29 может служить хорошим посылом для дальнейших контрактов.

Седьмое. Парадоксально, но такая политика России в сфере ВТС в отношении стран СНГ требует особой тщательности и осмысления. С одной стороны, "по учебнику" ВТС России в рамках СНГ должно способствовать формированию комплексных, не только военных отношений, созданию предпосылок для более тесного коалиционного взаимодействия. С другой стороны, "по жизни", с учетом реальной ситуации, поставки российских вооружений бывшим республикам СССР, особенно в кавказском и среднеазиатском подбрюшье, таят в себе слишком много неопределенностей - для России в том числе. Здесь должен быть очень точный просчет ситуации на перспективу. Поскольку, не исключено, что политику по насыщению постсоветского пространства вооружениями готов будет проводить и Запад. Это касается и попыток насаждения путем "дарения" в республиках бывшего СССР (например, в Грузии) западных военных стандартов, в том числе военно- технических, а также намерений сотрудничества в военно-промышленной сфере (например, с Узбекистаном).

Кроме того, в бывшие республики СССР готовы "сливать" вооружения, причем очень дешево, многие страны дальнего зарубежья, переходящие на западные стандарты и осуществляющие модернизацию собственных ВС, в первую очередь страны бывшей ОВД. Так, Чехия и Грузия достигли договоренности о поставках последней крупной партии модернизированных танков Т-55 по цене 135 тыс. долл. за единицу, которая была расценена как приемлемая обеими сторонами. И Россия весьма ограничена в возможностях противодействия данному развитию ситуации, хотя, безусловно, повлиять на нее способна.

Совершенно очевидно, что и впредь, как это неоднократно случалось ранее, многие потенциальные, а также мнимые покупатели оружия у РФ будут стараться разыгрывать российскую карту в своих экономических и политических интересах, в том числе перед западными поставщиками ВВТ, в целях значительно опустить ценовую планку и улучшить условия сделок. Так что Россию на поприще ВТС ждет еще достаточно разочарований, подобных кипрскому.

Проведенное выше рассмотрение текущих проблем ВТС показывает, насколько выверенной сегодня в России должна быть политика в военной и военно-экономической сфере и насколько важна полная управляемость данной сферой деятельности со стороны государства. Только в этом случае Россия имеет реальные шансы на успех, в том числе для использования ВТС в качестве эффективного инструмента военной реформы.