Приднестровский конфликт можно рассматривать со многих точек зрения: международно-политической, правовой, экономической, социальной, этнополитической, идеологической. Среди причин, его породивших, есть и исторические, заложенные при создании Молдавской Советской Социалистической Республики в 1940 г., и возникшие уже в наше время. Но в каждом случае позиции конфликтующих сторон, как правило, не поддаются однозначной оценке.
Процесс национального самосознания молдавского народа, сопровождавшийся неадекватной по срокам и масштабам «обвальной» румынизацией всех сторон жизни республики, вызвал вполне объяснимое сопротивление со стороны немолдавского населения (русских, украинцев, гагаузов). В силу географического положения, экономического потенциала, преобладания русского, украинского и еврейского населения (60%) Приднестровье стало средоточием борьбы против объединения Молдавии с Румынией.
В исторической ретроспективе Приднестровье, или Левобережье Днестра, никогда не входило в состав Молдавского государства. Этой территорией владели и Польша, и крымский хан, и Россия. Молдаване появились здесь в ХVI в. в результате миграции из-за Днестра и Прута, проживая компактными группами, но не составляя большинства населения. В конце ХVIII в. эта территория окончательно вошла в Российскую Империю и находилась в составе отдельных уездов Каменец-Подольской или Херсонской губернии.
В послеоктябрьское время, не смирившись с утратой Бессарабии (Правобережье Днестра), вошедшей в состав Румынского королевства, советские власти в 1924 г. создали на территории Левобережья Днестра Молдавскую Автономную Советскую Социалистическую Республику (МАССР) с центром в г.Тирасполь, несмотря на то, что молдаване в новом государственном образовании составляли менее трети населения.
В 1940 г., согласно положениям Дополнительного секретного протокола советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., СССР получил без единого выстрела не только Бессарабию, но и Северную Буковину. Тогда же было создано новое национально-государственное объединение — Молдавская ССР, куда вошла МАССР.
В годы советской власти Приднестровью уделялось особое внимание, здесь создавался военно-промышленный потенциал республики, отсюда набирались основные партийно-хозяйственные кадры. 17% населения республики, проживающего в Приднестровье, производило около 35% валового национального продукта Молдовы, 56% товаров народного потребления, треть сельскохозяйственной продукции. Сейчас в Приднестровье уже сформировался самостоятельный экономический комплекс со своими рынками, финансовой и бюджетной системами.
С распадом Советского Союза, провозглашением независимости Молдавии, резким всплеском деятельности Народного фронта Молдавии в поддержку объединения с Румынией нарастало убеждение приднестровских властей и широких народных масс в том, что сохранение Левобережья вне «Великой Румынии» возможно лишь при наличии собственной государственности, результатом чего и явилось создание Приднестровской Молдавской республики (ПМР) в сентябре 1991 г.
Но если до событий в Бендерах (июнь 1992 г.) обсуждался план создания свободной экономической зоны, рассматривались проекты федеративного устройства Молдавии, то ныне Приднестровье согласно по меньшей мере на конфедерацию, а в качестве идеального варианта предлагается создание независимой свободной республики, которая на добровольной основе могла бы войти наряду с другими государствами в состав СНГ.
Молдавский парламент, однозначно высказавшийся за возвращение к государственности образца 1940 г., видит будущее Молдавии исключительно как унитарного государства. Поэтому категоричность лидеров Приднестровья, настаивающих на конфедеративном устройстве, с одной стороны, а с другой — неуступчивость молдавских властей в обеспечении политического самоуправления Приднестровья определяют длительный характер этого конфликта.
Немного шансов и на реализацию инициативы Приднестровья по взаимному разоружению Лево- и Правобережья. Проект предусматривает отказ от пушек и танков в регулярной армии и предполагает использовать для наведения порядка только силы полиции и внутренние войска. Согласие на этот проект М.Снегур обусловил гарантиями ООН и СБСЕ, а также решением вопроса о выводе 14-й армии с территории Приднестровья, с чем, несмотря на возникшие разногласия с руководством 14-й армии, приднестровские лидеры не согласны и по-прежнему продолжают ее считать гарантом стабильности в регионе.
Ситуацию осложняет позиция Христианско-демократического фронта Молдавии (ранее — Народный фронт Молдавии), который на своем III съезде в феврале 1992 г. настаивал на передаче Румынии не только районов Бессарабии и Буковины, но и Левобережья Днестра, которое, как уже отмечалось, никогда не входило в состав Румынии и до того не включалось в планы ни молдавских, ни румынских унианистов.
Оппозиционная румынская газета «Романия либера», например, писала еще в конце 1991 г. о том, что Бессарабия является исторической провинцией Румынии, и ее восточной границей всегда был Днестр, поэтому нет надобности требовать территории за Днестром. Приднестровская республика может спокойно вернуться в состав Украины.
Изменение позиции Фронта было связано, вероятно, с расчетами унианистов обменять Приднестровье на территории, которые до 1940 г. находились в составе Румынии, а ныне принадлежат Украине. Та же газета с бесцеремонной откровенностью считала, что разумно было бы произвести размен Приднестровья на север Буковины и Придунайские земли.
Однако представляется, что расчеты эти не имеют под собой реальной основы, так как в Южной Бессарабии за более чем столетнее пребывание ее в составе сначала Российской Империи, затем — СССР, ныне — Украины румын практически не осталось. В Северной Буковине (Черновицкая область) румыны составляют около 20% населения, а в Черновицах — около 7%. По признанию румынского президента И.Илиеску, в случае референдума в Северной Буковине лишь 20% ее населения выскажутся за объединение с Румынией.
Независимость Молдавии трактуется Народным фронтом Молдавии прежде всего как независимость сначала от имперского центра, затем от России и СНГ, а не от Румынии. Такая постановка вопроса, естественно, отпугивает от сторонников объединения самые широкие социальные слои Молдавии. Значительное сокращение членов Христианско-демократического фронта Молдавии, его раскол на радикалов и сторонников умеренной линии, объединившихся в Союз интеллигенции, связаны именно с позицией, занятой Фронтом по вопросу объединения с Румынией.
Тем не менее фронтисты не отказываются от своих целей. Разработаны организационные вопросы будущего процесса воссоединения. В январе 1992 г. создан Национальный совет воссоединения, в составе которого около 50 парламентариев Молдавии и примерно столько же депутатов Народного собрания Румынии.
Качественно новым моментом стали координирование и даже совместная деятельность унианистов Молдавии и Румынии, выработка совместной программы постепенной реинтеграции и унификации. Главным принципом будущего объединения провозглашается синхронизация программ проведения правительствами обеих стран экономической, территориально-административной, социальной и других реформ, а также унификация церкви, армии и государственных структур.
В целом, взяв курс на объединение с Молдавией, Румыния в значительной степени сковала свою внешнеполитическую активность, а взаимное непонимание Тирасполя и Кишинева, неспособность и нежелание политических элит конфликтующих сторон найти взаимоприемлемый «модус вивенди» вовлекли в этот сугубо внутригосударственный конфликт соседние с Молдавией и весьма заинтересованные в ней государства — Россию, Румынию и Украину.
Однако их совместные миротворческие усилия не увенчались, да и не могли увенчаться успехом при отсутствии желания самих конфликтующих сторон к примирению. Международные посредники оказались вовлеченными в исторические споры между собой о принадлежности Молдавии и сопредельных с ней территорий — Южной Бессарабии и Северной Буковины. Сложилась патовая ситуация, когда любое изменение государственных границ Молдавии автоматически приводило в движение всю систему устоявшегося статус-кво, вовлекая в этот процесс Россию, Украину, Румынию, Венгрию, Болгарию и даже Польшу и Сербию.
Так, переход Приднестровья под юрисдикцию России или даже вхождение в ее состав, о чем велась речь по инициативе приднестровских лидеров в начальной стадии конфликта, нереальны в силу отсутствия юридических правооснований для такой рокировки, а также в связи с практически автоматическим возникновением конфликта России с Молдавией и Украиной, не говоря уже о Румынии. Упреки в имперских амбициях, которые активно использует против России внешняя оппозиция, получили бы реальное подтверждение.
Принципиальную позицию в вопросе о границах заняла и Украина, которая однозначно отказалась рассматривать предложение Румынии о возврате ей Северной Буковины и Южной Бессарабии в обмен на Приднестровье с его значительным промышленным потенциалом. Подобные варианты чреваты для Украины выдвижением к ней территориальных претензий со стороны других государств. Исходя из этих очевидных для всякого ответственного политика расчетов, Украина официально заявила о своей приверженности принципам СБСЕ, неизменности и неприкосновенности своих границ.
По большому счету изменение существующего положения вещей невыгодно даже Румынии, столь активно выступающей за объединение с Молдавией в ее нынешних границах, т.е. с Приднестровьем. Не говоря уже о том, что она в этом случае приобретает перманентный очаг конфликта на своей новой восточной границе, сталкивается с многократно разросшейся проблемой по меньшей мере пяти нацменьшинств (русские, украинцы, венгры, болгары, гагаузы), она еще и создает условия для ирредентистских выступлений в Трансильвании с неизвестным для Румынии исходом.
Политика собирания «румынских» земель весьма осложнила бы и румыно-болгарские отношения в связи с возможностью выдвижения исторических правооснований Румынии на Южную Добруджу, являющуюся ныне территорией Болгарии.
Да и остальными балканскими соседями, а также европейским сообществом гипотетический экспансионизм Румынии был бы встречен (если вообще допущен) с большой тревогой, так как появление на карте Европы нового многонационального почти 30-миллионного государства со слабой экономикой и неустоявшимися демократическими традициями отнюдь бы не добавило стабильности на европейском континенте, и особенно на Балканах. И это при том, что перечисленные негативные варианты относятся к ряду самых очевидных, а за ними стоит череда других пересекающихся интересов и взаимных претензий.
Поэтому любое на первый взгляд незначительное изменение границ, если оно не обусловлено взаимным волеизъявлением народов и не находится в соответствии с общепризнанными нормами международного права, чревато самыми серьезными последствиями вплоть до крупномасштабных военных действий, как это происходит ныне в Югославии. Процесс мирного урегулирования в Приднестровье, предоставление ему соответствующего юридического статуса, кажется, дает надежду на иной исход событий.
"Духовное наследие"
01.08.2000
|
|
Власть
