До недавнего времени считалось, что борьба с терроризмом, бандитизмом, диверсиями — дело специальных органов МВД, ФСБ. Но террористические акты в Москве и других городах России, наглая вылазка чеченских террористов в Дагестане показали, что задача это далеко не узковедомственная. Стало очевидно, что решать ее должны практически все силовые структуры государства, в том числе и Вооруженные Силы. Положение сложилось таково, что характер, интенсивность террористических, бандитских, диверсионных акций, количество привлекаемых для этого сил и средств достигли таких масштабов, что стали представлять серьезную опасность для всего общества. Речь идет уже не о террористах-одиночках или небольших группах, а о крупных вооруженных террористических формированиях, имеющих в регионе свои базы, центры управления и подготовки диверсантов, налаженные связи с зарубежьем, откуда идет поставка наемников, оружия, материальных и финансовых средств.
Пользуясь скрытой и открытой поддержкой исламских экстремистских организаций (и не только их), чеченские национал-сепаратисты поставили перед собой не только военные, но и далеко идущие политические задачи. Они перешли от проведения частных террористических актов (взрывов домов, сооружений, взятия заложников на территории России, нападений на военные городки, блокпосты) к проведению крупной террористической операции, включающей широкомасштабные наступательные действия в соседнем Дагестане. Естественной ответной реакцией на беспрецедентный вызов экстремистов национальной безопасности России стало проведение военно-политическим руководством государства контртеррористической операции (КТО). Это была вынужденная, спровоцированная акция.
Наименование операции как контртеррористическая появилось в СМИ стихийно, пришло как бы из самой жизни и, думается, что оно как нельзя более точно выражает сущность, проведенных боевых действий в Дагестане и Чечне. И главная цель заключалась в том, чтобы не только дать отпор экстремистам, но и разгромить террористические формирования национал-сепаратистов в их логове. У такой операции ярко выраженная политическая подоплека — в корне пресечь бандитский произвол на территории России как антисоциальное, антинародное, антиобщественное явление.
Следует заметить, что подобного рода контртеррористические, контрдиверсионные действия на Северной Кавказе имеют свою немалую предысторию.
Так, в августе—сентябре 1925 г. была проведена «чекистско-войсковая операция на территории Чечни против бандотрядов силами частей ОГПУ и войск Северо-Кавказского военного округа под руководством командующего округом И.Уборевича.
Подобные операции в Чечне проводились еще не раз: в декабре 1929 г., марте—апреле 1930 г. и в марте—апреле 1932 г., а также во время Великой Отечественной войны. В результате таких операций в Чечено-Ингушетии было ликвидировано 109 кадровых банд, а с июня 1941 г. по 1 января 1945 г. еще 232 кадровых банды.
Чечня в тяжелейшие годы войны явилась настоящим «гнездом разбойников». Характерно, что мобилизация в Красную Армию проводилась здесь в 1941 г. трижды и все три раза она была сорвана. С июля 1941 г. по апрель 1942 г. из числа призванных в Красную Армию и трудовые батальоны чеченцев дезертировало более 1500 чел. и 2200 чел. уклонились от военного переучета.
30 августа 1942 г., когда немцы вторглись в пределы Кавказа, Нарком ВД Чечено-Ингушской Республики Албогачиев докладывал Л.Берии: «В связи с приближением фронта к территории ЧИР (Чечено-Ингушской республики) значительно активизировалась антисоветская деятельность бандповстанческих элементов. В горных районах республики они интенсивно готовятся к восстанию с целью свержения Советской власти».
Организатором бандитско-террористического движения в республике в годы войны явился некий Хасан Исраилов, кстати, выпускник Коммунистического университета трудящихся Востока им. И.В.Сталина.
Им была основана повстанческая организация — «Особая партия Кавказских братьев» (ОПКБ). Вот некоторые из главных целей партии: «...б) обеспечить полную дезорганизацию остатков советской военщины на Кавказе, ускорение гибели большевизма и действовать во имя поражения России в войне с Германией; ... в) создать на Кавказе свободную братскую Федеративную Республику — государство братских народов Кавказа по мандату Германской империи; ...г) выселить из Кавказа русских и евреев; ...д) использовать все возможные средства для; ...1) массового и повстанческого дезертирства; 2) массового применения террористических актов; 3) полного разорения колхозов и совхозов; 4) проводить систематические операции против остатков большевизма за победу Германии».
ОПКБ имела кроме устава свой герб; изображение орла, несущего в когтях ядовитую змею и свинью. Двое вооруженных людей в кавказской одежде, восседая на спине орла, поражают стрелой змею, а шашкой — свинью.
Ядовитая змея обозначала поверженного большевика, а свинья — поверженного русского варвара. Того самого «варвара», который воссоздал культуру в Чечне, дал горским народам письменность. Надо ли к этому добавлять, что благодаря бескорыстной помощи русского народа в Республике были созданы промышленность, здравоохранение, образование.
Предание гласности этих исторических фактов, надо полагать, не осложнит межнациональные отношения, а, напротив, будет способствовать усилению взаимопонимания между русскими и чеченцами. Россия, конечно, несет ответственность за депортацию чеченцев и ингушей в 1944 г.; но справедливо ждать и их покаяния за участие в репрессиях против казачества (для справки: только в 1920—1921 гг. при активном участии горских общин было вырезано и переселено 70 тыс. чел. казачества).
Следует отметить, что чекистско-войсковые операции против бандформирований в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее проводились не только на территории Северного Кавказа, но и Западной Украины, Западной Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии. Они организовывались в соответствии с директивами Главного управления внутренних войск НКВД СССР и управлений военных округов по оперативно-служебной деятельности войск с участием в них частей Советской армии. Такие операции проводились в виде прочесывания местности, оцепления и блокирования населенных пунктов и лесных массивов с целью выдавливания бандитов. Они имели определенный успех.
Так, с 20 августа по 8 сентября 1944 г. было проведено 10 частных операций на территории Гродненской, Барановической, Молоденческой областей Белоруссии, в результате которых были ликвидированы 10 бандгрупп общей численностью 325 чел. В дальнейшем, в результате операции, проведенной с 8 по 25 сентября 1944 г. в Козловищенском и Дятловском районах Барановической области ликвидированы еще 17 групп общей численностью 127 чел. Примерно такие же результаты были получены и в Прибалтике в борьбе с «лесными братьями»1.
Контртеррористическая операция, проведенная в Дагестане и Чечне в 1999—2000 гг., по целям и задачами, пространственно-временному размаху и составу привлеченных для ее участия сил и средств, существенно отличается от прошлых «чекистско-войсковых» операций. Она являлась общевойсковой по форме и специальной по содержанию. Ее сущность можно определить так — это специальные, спланированные по цели, месту и времени действия соединений, частей и подразделений разноведомственных силовых структур РФ по предотвращению террористических и диверсионных акций экс-тремистов и разгрому их формирований, баз и центров подготовки диверсантов, пунктов управления и узлов связи с одновременной изоляцией зоны боевых действий от притока боевиков, оружия и материальных средств из зарубежья. Схематично структура КТО, ее цель, задачи, формы проведения и привлекаемые силы и средства отражены на рисунке 1.
Рисунок1
Характерными чертами проведенных в Дагестане и Чечне КТО являлись:
- применение чеченцами иррегулярных бандитских формирований, их стремление вовлечь в конфликт в массовом количестве местное население;
- широкое использование ими для достижения своих политических целей диверсионных и террористических действий не только в зоне операции, но и за ее пределами;
- максимальное использование партизанских методов борьбы для воздействия на тылы федеральных войск, нарушение работы коммуникаций, заставляющее их отвлекать значительные силы и средства для обеспечения безопасности маршрутов передвижения. Отсюда необходимость решения федеральными войсками ряда небоевых (специфических) задач в операции.
Поэтому ясно, что организация и проведение такой операции в Дагестане и Чечне были сопряжены для федеральных войск с большими трудностями. Это обусловливалось еще и тем, что боевые действия происходили на территории собственного государства, что вносило ограничения в деятельность военного командования. Оно вынуждено было действовать как бы «со связанными руками». Из-за опасности нанесения потерь мирному населению, разрушения инфраструктуры региона, нарушения экологической безопасности исключалось применение наиболее мощных средств поражения. Именно этим во многом объясняется затяжной методичный характер развития боевых действий. Другая причина этого состояла в том, что организованные регулярные и иррегулярные военизированные террористические формирования чеченских сепаратистов представляли собой серьезную военную силу, разгромить которую могла только армия в тесном взаимодействии с другими силовыми структурами государства.
С помощью зарубежных исламских покровителей в Чечне была создана сильная, хорошо технически оснащенная военная организация с довольно гибкой системой управления, которая обеспечивала централизацию руководства бандотрядами при автономном характере и значительной пространственной разобщенности их действий.
Наруку им играла национально-этническая и религиозная общность основного контингента бандотрядов, что способствовало решению вопросов психологической обработки боевиков, поддержанию строгой дисциплины. Умело использовали сепаратисты и такое свое преимущество как тесную связь с местным населением, что обеспечивало им возможность снабжать боевиков одеждой, продовольствием и другими материальными средствами.
Что же касается организационных основ террористических формирований, то они представляли собой некий конгломерат регулярных структур в сочетании с устоями, воспринятыми от иррегулярных уголовных банд и мятежно-повстанческих движений. Это определяло крайне низкий морально-нравственный облик боевиков, их кровожадность, слепой религиозный фанатизм, склонность к грабежам, разбоям, насилию, диверсиям, жестокому и бессмысленному террору.
И все же надо отдать должное: по уровню боевой выучки боевики (по крайней мере многие из них) стали профессионалами-диверсантами, прошли специальную подготовку в террористических центрах Хаттаба и в зарубежье. При их обучении обращалось внимание на привитие им таких качеств, как изворотливость, хитрость, находчивость. В одном из поучений Хаттаба отмечается, что моджахед должен освоить тактику «блохи у собаки».
Блоха неуязвима для собаки, говорится в инструкции, потому что она кусает собаку и тут же передвигается в другое место. Так, моджахед должен нападать и быстро удаляться в безопасное место.
Следует признать, что тактика устройства засад, налетов в Дагестане и Чечне была доведена боевиками до совершенства. Они нападали главным образом на одиночные машины, колонны машин, отдельные группы военннослужащих, посты охраны, патрулей, пункты управления, узлы связи. Причиненный ими урон федеральным войскам был не мал.
При действиях на территории Чечни национал-сепаратисты делали ставку на затяжные изнуряющие и изматывающие бои с тем, чтобы выиграть время, надеясь на политическую и военную помощь зарубежных покровителей.
И они не ошиблись; в критический для них момент с Запада усилился политический и экономический нажим на Россию вплоть до угрозы объявления ей экономической блокады. В таких условиях военно-политическому руководству РФ пришлось решать сложный комплекс внешних и внутренних проблем как военного, так и политического плана. Операция растянулась по времени на несколько месяцев и охватила самый неблагоприятный для действия войск зимний период.
О сложности руководства войсками в ходе боевых действий свидетельствуют следующие обстоятельства. КТО по своему пространственному размаху оказалось соизмеримой с общевойсковой (корпусной и даже армейской) операцией.
Так, зона активных боевых действий в Дагестане («Кадарская зона») охватила до 4000 кв. км, а в Чечне всю территорию Республики — до 100 км по фронту и 150 км вглубину. Соизмерим с общевойсковой операцией был и численный состав Объединенной оперативной группировки войск (ОГВ), включавший соединения, части и подразделения от всех силовых структур, а также — самолеты, вертолеты, бронетанковую технику (танки, БМП и БТР), артиллерию (включая РСЗО), части обеспечения — разведывательные, РЭБ, связи, инженерные, технические, тыловые.
Специальные действия (СД) в КТО можно условно разделить на следующие виды:
- противодиверсионные,
- противоразведывательные,
- противопартизанские,
- информационно-психологические,
- поисково-спасательные,
- по обеспечению внутренней безопасности граждан России и иностранных государств, защиты их собственности и прав.
Противодиверсионные СД были направлены на то, чтобы не допустить проникновения диверсионных отрядов и групп незаконных вооруженных формирований (НВФ) в тыл действующей армии и в глубь территории России, обезвредить их, предотвратить нарушение управления войсками, работу органов тыла, снабжения войск, функционирование коммуникаций. Главную роль в решении этих задач играли внутренние войска МВД и органы ФСБ.
Противоразведывательные СД имели целью лишить НВФ получения сведений о положении и состоянии федеральных войск, планах и замыслах командования, местах расположения пунктов управления, узлов связи, тыловых частей и учреждений. Важную роль здесь играла служба РЭБ, радиоперехваты, маскировочные мероприятия по введению в заблуждение противника.
Противопартизанские СД были направлены на то, чтобы лишить НВФ возможности действовать в тылу объединенной группировки войск, совершать налеты на блокпосты, патрули, пункты управления, воинские колонны, тыловые объекты, коммуникации; устраивать засады на путях передвижения подразделений устанавливать минные заграждения на дорогах, в населенных пунктах; захватывать заложников; устраивать поджоги, подрывы сооружений.
Информационно-психологические СД имели особое значение в обеспечении успеха КТО. В отличие от первой чеченской военной кампании, они были организованы федеральными органами достаточно умело. Этому способствовала централизация руководства информационно-психологической борьбой, знание сильных и слабых сторон НВФ, противодействие их лживой пропаганде, разоблачение в глазах населения и военнослужащих их губительной политики, показ подлинной сущности и бесперспективности террористической борьбы, ее пагубных последствий для народа.
В то же время умело поставленное морально-психологическое обеспечение личного состава частей федеральных войск способствовало его мобилизации на повышение бдительности и боеготовности, проявление боевой активности, находчивости и решительности в борьбе с террористами.
Поисково-спасательные СД имели целью розыск и возвращение в расположение своих войск или другое безопасное место военнослужащих России, а также других граждан РФ, попавших в плен, захваченных в качестве заложников в районе вооруженного конфликта, пропавших без вести или оказавшихся в тылу НВФ по различным причинам.
Специальные действия по обеспечению внутренней безопасности граждан России и иностранных государств, защите их собственности и прав имели место в Чечне при проведении КТО. Конкретно это проявлялось в восстановлении в освобожденных от боевиков районах конституционного строя, налаживании нарушенного в ходе боевых действий быта населения, нормальной жизнедеятельности, работы транспорта, школ, поликлиник, больниц, административных учреждений.
Обеспечивающие СД были направлены на оказание гуманитарной помощи населению в освобожденных от боевиков районах, ликвидация стихийных бедствий, осуществление карантинных мероприятий, разминирование местности, «зачистку» населенных пунктов от бандитов.
В целом проведение контртеррористической операции в Дагестане и Чечне явилось суровым экзаменом для всех силовых структур РФ на боевую зрелость. И хотя поставленные перед войсками задачи были выполнены, однако при подготовке КТО и в ходе боевых действий имело место немало крупных ошибок и просчетов.
Одним из таких серьезных недостатков являлось слабое (если не сказать большего) предвидение развития событий во взрывоопасном регионе. Это относится ко всем уровням, начиная от военно-политического руководства страны и включая оперативные и тактические органы управления. Следствием этого явилось неоправданная поспешность в организации операции, неразбериха в руководстве войсками, особенно на первых порах, в осуществлении мероприятий по приведению войск в боеготовность, их выдвижению. Имело место не совсем правильная оценка обстановки.
Просчетов в целом было немало. Почему-то осталось «незамеченным», что дагестанские ваххабиты в течение двух лет открыто возводили сложные инженерные сооружения в Кадарской зоне, почему-то «внезапным» оказалось вторжение в августе 1999 г. бандотрядов Басаева и Хаттаба в Дагестан. А ведь их численность составляла ни много ни мало 3 тыс. чел., и они не раз перед этим совершали нападения на военные городки.
Вывод из этого вытекает такой, что надлежит уделить серьезное внимание развитию теории военной конфликтологии, задача которой как раз и состоит в том, чтобы прогнозировать развитие кризисной обстановки в конфликтной зоне и вырабатывать соответствующие рекомендации компетентным органам для принятия соответствующих решений. Такие рекомендации могут выдаваться в виде сценариев развития вооруженного конфликта, один из вариантов которого приведен на рисунке 2. Опыт показывает, что борьба с внутренней подрывной угрозой должна вестись целенаправленно, с глубокой предусмотрительностью на основе выверенных прогнозов антитеррористического противодействия.
Рисунок2
Немало проблем появилось в ходе КТО в системе управления войсками. Обусловливалось это рядом обстоятельств и, прежде всего, тем, что в состав ОГВ входили внештатные, наскоро созданные сводные формирования от разноведомственных силовых структур, во-вторых, ненормированной, нетиповой структурой, построением, размахом операции, специфичностью решаемых войсками служебно-боевых задач, организацией и ведением боевых действий разнородными силами и средствами различных ведомств, участвовавших в операции; обеспечением работы сокращенным составом органов и пунктов управления при высоком напряжении и интенсивности управленческого труда.
Немало трудностей имели место в организации и планировании КТО, которые осуществлялись согласно директив Генерального штаба ВС РФ, директив (приказов) органов управления, других силовых ведомств. Задача заключалась в том, чтобы создать единую систему управления всеми силами и средствами, участвующими в операции.
Созданная система управления в КТО включала Главное командование объединенной группировкой войск, командования группировками войск на направлениях; командования оперативными группировками ВВС, ВДВ, объединений, соединений и частей (сводными формированиями). Непосредственной подготовкой и управлением подразделениями, выделенными от полка, осуществляла группа управления полка; сводными подразделениями, выделенными от разных полков дивизии — группа управления дивизии; частями (подразделениями), выделенными от разных дивизий — группа управления армии (корпуса) или направления.
Основу системы связи группировки войск на направлениях составляли узлы связи, развернутые на базовых центрах и линии прямой связи, образованные различными средствами связи. Для развертывания линии прямой связи использовались средства спутниковой, тропосферной и радиосвязи.
Хотя в целом созданная система управления КТО обеспечила выполнение задач, однако, выявилось и немало недостатков, особенно в координации действий органов управления различных силовых структур. Все еще сказывалось несоответствие нормативно-правовой базы обеспечения совместного применения ВС, других войск и органов; отсутствие единых систем управления и обеспечения войск; отсутствие согласованного централизованного и децентрализованного планирования применения войск (сил) и органов к совместным действиям. Конкретно в ходе КТО это проявилось в недостаточной слаженности работы органов управления, созданных из представителей разноведомственных оперативных групп (ВС, МВД, ФПС, ФСБ, ФАПСИ и др.). Одной из причин этого являлось, например, нерегулярные поступления информации о положении подразделений внутренних войск, действовавших в отдельных районах. Чтобы выявить их местоположение, уходило много времени и это затрудняло целеуказание для авиации. С перебоями в ходе боевых действий происходило поступление разведывательной информации от вышестоящих штабов к нижестоящим. Нерегулярно между органами управления силовых структур происходил обмен разведывательной информацией. Немало существенных недостатков имело место в инженерном, тыловом и техническом обеспечении частей разноведомственных структур.
Боевая практика показала, что многое предстоит сделать в улучшении боевой подготовки Сухопутных войск. Основная тяжесть ведения боевых действий с боевиками легла на низовые мотострелковые и воздушно-десантные подразделения. Но не всегда командиры взводов, рот, батальонов оказывались способными организовать бой непосредственно на местности, увязать действия пехоты с огнем артиллерии, ударами авиации. Опыт еще и еще раз подтвердил, что «бесхитростная» не обеспеченная огнем лобовая атака неизменно заканчивается неудачей, неоправданными потерями. Легкий снайперский огонь, решительный бронеудар, искусный маневр — вот та триада, что обеспечивает успех в бою.
Действия войск в КТО не вписываются в рамки «классических» военных канонов. Здесь нет четко выраженной линии фронта, а также монолитной группировки НВФ, отсутствует ярко выраженное противостояние сторон.
Опыт показал, чтобы умело вести борьбу с «неуловимым» коварным противником, надо личному составу многому научиться. И, прежде всего, хорошо изучить его тактику, применяемые им боевые приемы, уметь осуществлять поисково-розыскные действия, «зачистку» населенных пунктов, прочесывание местности, устраивать засады и рейдовые действия, нести службу на блокпостах, патрулирование, усиливать охрану Государственной границы, обеспечивать общественный порядок, разоружать боевиков, сопровождать и охранять колонны с грузами, материальными средствами и людьми и делать многое другое, что не прописано никакими уставами.
Много уроков требуется извлечь, исходя их опыта проведенной контртеррористической операции в военно-политическом плане. Нельзя не отметить, что Вооруженные Силы, выполняющие задачи в разрешении внутреннего вооруженного конфликта, продолжают оставаться заложником несовершенства законодательно-правового обеспечения, поскольку ни в одном из документов военного пакета не содержится даже упоминание о возможном проведении войсками крупномасштабной контртеррористической операции, подобной той, что пришлось осуществлять силовым структурам в Дагестане и Чечне, не определены ее содержание и сущность. Исходя из этого, возникает безотлагательная необходимость внести соответствующие дополнения в положения Военной доктрины, Закон об обороне, Закон о чрезвычайном положении, Закон о военном положении, а также в Концепцию национальной безопасности РФ и другие законодательные акты.
Становится очевидным, что в России нужна общегосударственная система мер противодействия терроризму. Многое в этом плане следует воспринять из зарубежного опыта. Определенный интерес в этой связи представляет позиция США по данной проблеме. Дело в том, что эта страна уже давно стала одним из объектов действий международных преступных группировок. Так, за десять лет (1973 — 1983 гг.) на территории страны и за рубежом осуществлено более 100 террористических актов, в которых погибло почти 400 американцев2, причем половина из них — военнослужащие.
Это обстоятельство вынудило в начале апреля 1984 г. тогдашнего президента США Р.Рейгана подписать директиву Совету национальной безопасности № 138, обязавшую 26 министерств и ведомств федеральной власти сформулировать пути и предложения в области борьбы с терроризмом. В результате была выработана так называемая «антитеррористическая доктрина», которая, как считается, «явилась качественны скачком в противодействии терроризму»3.
Согласно директиве, ведущей инстанцией США, отвечающей за борьбу с терроризмом за пределами американской территории, был определен Государственный департамент. Существенную помощь дипломатическому ведомству должны оказывать ЦРУ, другие организации, входящие в «разведывательное сообщество» страны. Борьбу с террористической деятельностью в самих США поручено вести ряду ведомств, среди которых на первых ролях является ФБР. Министерству транспорта и связанным с ним различным инстанциям вменено в обязанность ведение борьбы с «воздушным терроризмом» во всех его проявлениях.
Важнейшая роль в борьбе с терроризмом отводится Министерству обороны США, в составе которого, равно как и в составе Комитета начальников штабов, созданы специальные антитеррористические отделы. Всего в пентагоне реализуется более десятка специальных программ, так или иначе касающихся противодействия терроризму. На финансирование общей программы внутренней готовности Министерства обороны США к борьбе с терроризмом ежегодно выделяется более 50 млн. долл.4. Специальные антитеррористические программы (а всего их насчитывается около двух десятков) реализует и Министерство энергетики США5.
Главное внимание во всех министерствах и ведомствах уделяется разработке и осуществлению превентивных антикризисных мер, оценке степени вероятности совершения террористических акций, проведению технического поиска угрозы и формированию «контрразведывательного и контртеррористического сознания населения»6.
В целом следует отметить, что, хотя американская система мер противодействия терроризму громоздка, тем не менее, в ней на практике реализуется принцип разделения федеральной и местной (отдельных штатов) ответственности, а также использование государственных и иных сил и средств для этой цели. Само по себе наличие стройной системы мероприятий, целей, задач и органов, отвечающих за их исполнение, постоянное обучение персонала и обеспечение его готовности к действиям в кризисных ситуациях, разработка и испытание все новых технических средств противодействия угрозе являются важным фактором как предотвращения акций терроризма, так и локализации их последствий с наименьшим ущербом. Недостатком существующей системы, по признанию американцев, является то, что у них до сих пор не создано единого центра по координации мер противодействия терроризму. Это неизбежно ведет к дублированию действий отдельных ведомств, неэффективному расходованию средств и перекладыванию ответственности одним исполнителем на другого.
В наших условиях в обеспечении контртеррористической операции на территории Чеченской Республики среди силовых структур важную роль играет ФСБ, из состава которой задействованы значительные и наиболее подготовленные кадры руководящего и оперативного состава военной контрразведки. В зоне операции они регулярно добывают важную информацию как оперативного, так и военного характера, вскрывают каналы предоставления бандформированиям финансовых средств, поставок оружия, ведут борьбу с агентурой чеченских спецслужб.
* * *
Итак, проведение контртеррористической операции на Северном Кавказе вызвало большой политический резонанс не только в России, но и мире. За ее ходом и исходом напряженно следили военные и гражданские — кто с сопереживанием, кто с любопытством, а кто и со злорадством. Неординарное это событие и поныне будоражит умы. В нем, как в зеркале, отразились все нынешние противоречия в обществе — нерешительность и мужество государственных деятелей, искусство и просчеты военачальников, боевые подвиги и недостаточная боевая выучка воинов, ратная слава войск и перечень немалых боевых потерь, дальновидность и слабость в нашей военной теории, не всегда успевающей за событиями жизни. Пройдет время, и история даст свою беспристрастную оценку происшедшего, не приумножившего, увы, ратную славу Отечества, но давшего богатую пищу для размышлений.
1 - «Независимое военное обозрение», 1997 № 17.
2 - Красная Звезда. 1994, 5 апреля.
3 - Там же.
4 - Независимое военное обозрение. 1999, № 45.
5 - Там же.
6 - Независимое военное обозрение. 1999, № 45.
"Духовное наследие"
01.08.2000
|
|
Власть
