год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Настало время, когда многое в области управления войсками необходимо осмыслить заново и более самокритично с учетом не только боевых действий на Северном Кавказе последних лет, но и всего нашего боевого опыта. Следует задуматься, почему в России вот уже 150 лет, начиная с Крымской войны, система управления оказывается не достаточно готовой к военным действиям и всякий раз приходится организовывать ее на ходу. Так было и в 1941 году, и в период афганских событий, и в Чечне в 1994-1996 годах.

Сегодня в Чечне вроде бы пришли к более рациональной организации управления. Но ведь с началом вторжения террористов в Дагестан еще не было единства управления войсками всех силовых структур. Только его наладили, как те, кто раньше заявлял о разобщенности управления, подняли шум, обвиняя Генштаб и Минобороны в "гегемонизме". Что это, если не одна из форм информационной борьбы в пользу террористов?

Из полученного опыта надо когда-то извлекать уроки и делать выводы более широкого плана. На каких же проблемах необходимо, на наш взгляд, заострить внимание?

П е р в о е. Всякое управление начинается с определения целей и задач. Важно, чтобы войскам, направляемым в зону конфликта, руководство страны ставило четкие и конкретные задачи, без всякого лицемерия и лукавства.

Вспомним, 22 июня 1941 года Сталин в директиву Генштаба о приведении войск в боевую готовность добавил слова: "…но не предпринимать никаких действий, могущих вызвать политические осложнения". Это дезориентировало войска. Действительно, если уж сам Верховный Главнокомандующий не знает, вступила страна в войну или нет, то как может командир полка вести бой, думая о непонятных ему политических последствиях. Направляя войска в Афганистан, им поставили задачу выполнять интернациональный долг. Однако не только солдаты и офицеры, но и очень большие начальники понимали ее поразному. В 1994 году в распоряжении правительства по событиям в Чечне было сказано: разоружить бандформирования, хотя предстояло действовать против хорошо организованной и вооруженной дудаевской армии. Такая неопределенность постановки задач пагубно влияет на ситуацию в войсках. Твердая позиция, занятая руководством страны сегодня на Северном Кавказе, обнадеживает и придает действиям военных уверенность.

Необходимо также уяснить, что война и вооруженный конфликт (или антитеррористическая операция) - это не одно и то же. *) Во время войны вся страна переводится на военное положение и живет совсем по другим международным и национальным правовым нормам. Отсутствие же особого правового режима в зоне конфликта или антитеррористической операции ставит командование, да и весь личный состав, в непреодоленное и затруднительное положение: бандформирования действуют предельно коварно, жестоко, ничем себя не ограничивая, а федеральные войска скованы по многим параметрам. Это и взаимоотношения с местными органами власти, населением, и обеспечение прав командиров, льгот для военнослужащих и т.п. Вот один лишь пример. Всем ясно, насколько важно оперативно награждать отличившихся в боях. В годы Великой Отечественной войны право награждать медалями и орденом Красной Звезды было предоставлено командиру дивизии. Во время боевых действий в Афганистане процесс награждения приобрел бюрократический характер, так как проходил через ЦК КПСС, где полагали, что им виднее, какого воина как отметить и нужно ли это вообще делать. В результате некоторые награды не вручены до сих пор.

Сказанное относится и ко многим другим вопросам (в том числе к режиму деятельности СМИ). Важно понять простую истину: невозможно воевать, находясь на положении мирного времени. Поэтому в зоне вооруженного конфликта (антитеррористической операции) обязательно должно вводиться военное или чрезвычайное положение. Обычно руководство страны неохотно идет на такой шаг, так как закон требует проведения комплекса жестких мер, которые не всегда подходят к реальной обстановке. Следовательно, надо добиваться установления промежуточных ступеней военного или чрезвычайного положения, позволяющих гибко реагировать на складывающуюся военно-политическую ситуацию.

В т о р о е. Достижение единства и согласованности военно-политического и оперативно-стратегического управления силами и средствами всех ведомств.

Многие до сих пор упрекают Г.К.Жукова за суровость мер, которые он предпринял при обороне Ленинграда. А как он должен был поступить, если к моменту его прибытия на фронт на солдатском довольствии оказалось более 600 тыс. человек, а в дивизиях, обороняющих город, числилось лишь 125 тыс. (части НКВД и некоторых других ведомств находились на особом положении)? Сама обстановка потребовала заставить всех воевать. И в наше время вопрос стоит так: или надо еще в мирное время вводить подчиненность войск всех ведомств единому командованию, или война вынудит прибегнуть к самым жестким мерам.

Бытующее в некоторых кругах мнение, что политики должны заниматься политикой, а военные - только своим военным делом, непозволительно упрощает проблему. Когда в 1979 году на заседании Политбюро маршал Н.В.Огарков попытался обратить внимание присутствующих на возможные тяжелые международные последствия ввода советских войск в Афганистан, Ю.В.Андропов прервал его, заявив: "У нас есть кому заниматься политикой, вы решайте поставленную вам военную задачу". Финал известен. А все дело в том, что политики в чистом виде не существует. Она жизнеспособна только, если в органичном единстве охватывает политико-дипломатические, экономические, военные и другие аспекты.

Последнее и решающее слово всегда остается за политическим руководством и государственными властными структурами. Вместе с тем в выработке важнейших военно-политических решений (в центре и в зонах конфликтов) должны непременно принимать участие соответствующие военные должностные лица. В свою очередь, представители высших органов власти, поставив задачу силовым ведомствам, не должны вмешиваться в оперативностратегические вопросы.

Обратимся снова к историческим фактам. Во время боев у озера Хасан в 1938 году относительно небольшой группировкой войск управляли командир корпуса, командующий армией, оперативная группа округа во главе с Г.Штерном, командующий войсками округа В.Блюхер, прибывшие из Москвы Л.Мехлис и другие начальники. В результате управление было дезорганизовано и Блюхер не смог этому противостоять. Совсем подругому повел себя на Халхин-Голе Г.Жуков. Там тоже в управление войсками пытались вмешиваться приехавшие начальники, но Жуков сразу же добился того, чтобы они занимались только возложенными на них задачами по обеспечению войск. Когда в сентябре 1941 года по приказу Сталина Жуков был направлен в осажденный Ленинград, он поставил условие - член Политбюро А.Жданов не вмешивается в оперативные дела. И это не какие-то капризы Жукова, как сейчас пытаются изобразить. Без соблюдения принципа единства управления всеми силами и средствами, выполняющими общую задачу, в боевой обстановке ничего путного сделать нельзя. Этот вывод подтверждается и зарубежным опытом.

В период конфликта с Аргентиной из-за Фолклендских (Мальвинских) островов британское правительство определило лишь общую задачу, выделило необходимые силы и средства, осуществляло снабжение. А военное командование, не торопясь, размеренно подготовило десантную операцию и осуществило ее по своему плану. Правительственные же органы при поддержке США сосредоточили свои усилия на проведении политико-дипломатических, экономических и информационных мероприятий с целью изолировать Аргентину от других южноамериканских государств, не допустить оказания ей помощи, мобилизовать британскую и международную общественность на поддержку военной акции на Фолклендах.

В последнее время много толкуют о повышенной опасности для России внутренних угроз и конфликтов, забывая или умышленно скрывая, что они как в прошлом, так и теперь поддерживаются извне. Внутренние и внешние угрозы нельзя рассматривать в отрыве друг от друга, они всегда тесно переплетены и взаимозависимы.

В связи с событиями в Чечне можно вспомнить, например, такой примечательный факт. С 1816 по 1856 год министром иностранных дел России был К.В.Нессельроде, и все это время на Кавказе шла война. В 1856 году на его место пришел А.М.Горчаков. Он провел деловые встречи во Франции, уговорил Александра II поехать к британскому королю, добился заключения ряда выгодных торговых соглашений, создал угрозу интересам Турции на Балканах. В результате предводитель мятежников на Кавказе Шамиль перестал получать извне деньги, инструкторов, оружие. Одновременно горское население на несколько лет освободили от налогов. Русский разведчик полковник Лазарев привлек на свою сторону, оторвал от Шамиля его соратников. В итоге война на Кавказе вскоре прекратилась и на долгое время установился мир.

Таким образом, исторический опыт подтверждает мысль о том, что все государственные органы (деятели) должны выполнять свои прямые обязанности по созданию благоприятных внешнеполитических условий для проведения военной акции, формировать общественное мнение в поддержку действий войск, решать экономические, социальные и гуманитарные задачи, а не поучать командиров, как надо воевать.

С учетом всего этого необходимо, чтобы органы военно-политического руководства, создаваемые в военный период, хотя бы в сокращенном варианте существовали еще в мирное время. Это касается и Государственного комитета обороны (ГКО), куда должны входить представители основных государственных органов. Реально ГКО можно включить в структуру Совета Безопасности, чтобы Верховный Главнокомандующий или глава правительства при угрозе или возникновении конфликта имели возможность оперативно решать социально-политические, экономические, гуманитарные и другие задачи.

Основным (не рабочим, а именно основным) органом стратегического руководства Ставки ВГК является Генеральный штаб. В ряде случаев может потребоваться создание передового пункта управления Генштаба в зоне конфликта. Для этого нужно иметь оперативную группу, состоящую из представителей различных видов ВС, родов войск, служб и находящуюся в постоянной готовности к выезду на заранее подготовленные пункты управления на важнейших стратегических направлениях и в зонах потенциальных конфликтов. При существующей слабой укомплектованности войск личным составом, оружием, средствами разведки и управления приходится собирать силы и средства за счет других округов, ресурсов центра и поэтому без непосредственного руководства со стороны Генерального штаба обойтись нельзя. Кроме того, на эти опергруппы могут опираться при выезде в зону конфликта глава правительства, другие представители Ставки ВГК, министр обороны, начальник Генштаба или их заместители.

Главное звено управления в зоне вооруженного конфликта или антитеррористической операции - командующий объединенной оперативной группировкой войск, которому должны подчиняться формирования всех силовых структур, действующие в зоне конфликта. Командующему в рамках поставленных задач необходимо предоставить максимально возможную свободу действий, в его оперативные функции никто не имеет права вмешиваться.

В военной печати раздаются призывы централизовать управление авиацией, сосредоточив его в руках главкомата ВВС. Да, это необходимо, если касается вопросов строительства и подготовки ВВС, создания авиационных группировок, их всестороннего обеспечения. Но управлять авиацией в полосе фронта, а тем более на поле боя могут только командующие общевойсковыми объединениями (командиры соединений), которые, располагая всеми видами разведки, лучше знают, по каким целям надо наносить авиаудары, где находятся свои передовые подразделения.

Т р е т ь е. Стратегическое управление может быть эффективным только если оно опирается на полноценные низовые штабы и другие органы управления.

Поэтому надо срочно усилить оперативную часть штабов полков, бригад и дивизий, может быть даже за счет уменьшения численности офицеров в органах управления высшего звена (при общем сокращении Вооруженных Сил в три раза некоторые главные управления МО увеличились). В полку, например, вся оперативная часть представлена всего лишь одним заместителем начальника штаба, а десятки проверяющих из вышестоящих органов каждый день контролируют в том или ином отношении его работу.

Особого внимания заслуживает подготовка специалистов, занимающихся разведкой и огневым поражением. На войне самым главным и решающим для победы является разведка объектов противника и точное их поражение. Если это достигается, то любая атака, любые действия имеют успех, а потери оказываются минимальными. В Великую Отечественную войну наша армия начала проводить успешные наступательные операции только в 1942-1945 годах, когда мы научились вести разведку и поражать противника огнем. И сейчас нужны и маневры, и атаки, но главное внимание на занятиях и учениях необходимо уделять организации разведки и огневого поражения.

В локальных войнах и конфликтах принципиальное значение имеет тесное и непрерывное взаимодействие боевых и разведывательных подразделении (особенно действующих и отрыве от главных сил) с авиацией и артиллерией. Но, к сожалению, каждый раз только с началом боевых действий мы начинаем подбирать и готовить авианаводчиков. Авианаводчики, артиллерийские наблюдатели и корректировщики - это важнейшие элементы органов боевого управления, у них очень сложные обязанности, выполнение которых требует тщательной подготовки и систематической тренировки. Следует отметить, что под руководством начальника Генерального штаба генерала армии А.Квашнина при проведении антитеррористической операции на Северном Кавказе была разработана стройная система боевого управления авиацией и огнем артиллерии. Полученный опыт нужно узаконить, распространить во всех округах и флотах, не ожидая, когда где-нибудь возникнет другой конфликт.

Необходимо существенно повысить роль начальников разведки. В их распоряжении теперь находится большое количество сил и средств. Должность начальника разведки стала командирской, но, изучая лишь иностранные армии и, докладывая выводы о противнике, проходя службу только по своей специальности, командовать разведчастями он никогда не научится. В этом можно было наглядно убедиться еще на учении "Дозор-86", где начальники разведки за время подготовки операции даже не смогли поставить задачи всем подчиненным частям. Поэтому назначать начальников разведки в войсках целесообразно в основном с должностей начальников штабов и командиров боевых частей и подразделений, используя тем самым опыт их службы на командирских должностях.

В 60-х годах автор, будучи начальником штаба 28-й армии Белорусского военного округа, проводил тактическое учение, где главный упор делался на отработку вопросов разведки и огневого поражения противника. На учение привлекались начальники разведки соединений и частей, задействовались положенные для военного времени средства разведки дивизии. В расположении обороняющейся стороны реально обозначались и имитировались все огневые средства противника, их позиции периодически менялись. Несмотря на наличие положенных по штату и более совершенных, чем во время войны, средств разведки, за трое суток подготовки наступления было выявлено и точно засечено только 15-18% всех имеющихся в обороне целей противника. Тогда были призваны из запаса 30 человек артиллерийских и других разведчиков, имеющих боевой опыт периода Великой Отечественной войны. Конечно, к тому времени они уже подрастеряли прежние навыки, но трех-четырехлетний опыт войны оказался настолько основательным, что за двое суток ими было вскрыто 50-60% огневых средств противоборствующей стороны. На этом примере можно еще раз убедиться, насколько сложна реальная разведка. Здесь нужны доведенные до совершенства навыки, приобретаемые многократными практическими тренировками.

Кстати сказать, приехавший на учение старший начальник остался крайне недоволен тем, что на отработку одного учебного вопроса тратится так много учебного времени. "Можно было уже пять-шесть атак отработать", - сетовал он. В последующем, и в Афганистане, и в Чечне, мы тяжело расплачивались за то, что все учения сводили к атакам и уклонялись от отработки внешне неброских, однако самых трудных, ключевых вопросов ведения боя.

Ч е т в е р т о е. Избавление от стереотипов и коренное изменение методов работы командования и штабов по управлению войсками в боевой обстановке - одна из самых острых и неотложных проблем.

Во-первых, мы не должны отставать от достижений современной науки управления и новых требований к нему. Одно из важнейших ее положений гласит, что система управления может быть эффективной, только развиваясь как по вертикали, так и по горизонтали. Излишняя централизация управления снижает его оперативность. Например, когда-то на заводских конвейерах в случае поломки или другой неувязки сообщение шло по инстанциям - рабочий, начальник участка, начальник цеха, главный инженер и т.д. Команда сверху следовала в обратном порядке. На все это уходило много времени. Тогда ввели новый порядок, при котором рабочий, минуя все инстанции, подает сигнал прямо на диспетчерский пункт, а его начальники получают только информацию о случившемся и вмешиваются в производственный процесс лишь по необходимости. В результате производительность труда на автомобильных заводах возросла в два-три раза.

За прошедшее после Великой Отечественной войны время характер подготовки и ведения боевых действий (операций) существенно изменился, а вот формы и методы нашей управленческой деятельности остались во многом прежними. Начиная с конца 1942 года на подготовку крупных наступательных операций отводилось обычно не менее одного-полутора месяцев, стратегическая инициатива была в наших руках, мощных упреждающих действий со стороны противника ожидать не приходилось и поэтому можно было спокойно и последовательно планировать и готовить каждую операцию. Командующие фронтами и армиями полагали нужным основательно поработать в каждом полку и дивизии и не жалели на это своих сил. Считалось, что все важнейшие вопросы организации, взаимодействия войск и обеспечения боевых действий командующий (командир) должен решать лично. Такая жесткая централизация управления после войны была заложена во все уставы и систему обучения.

В последние годы условия ведения боевых действий, особенно в локальных войнах, стали иными и нужно готовить бои и операции в более короткие сроки, оперативно принимать решения и отдавать распоряжения в ходе динамичных боевых действий не только общевойсковым соединениям, но и формированиям видов ВС, родов войск, служб, тылового и технического обеспечения. Следовательно, необходимо расширить фронт управленческой деятельности. Требуется, сохраняя в основе рациональную степень централизации и не снижая уровня личной ответственности и воздействия на войска со стороны командующих и командиров, всесторонне совершенствовать управленческий процесс как по вертикали, так и по горизонтали, повышать самостоятельность и инициативу штабов, начальников родов войск, подчиненных командиров. В частности, начальники родов войск должны докладывать не просто предложения, а свои решения по специальным вопросам и иметь право отдавать распоряжения подчиненным частям.

Однако изменить сложившуюся ситуацию одним признанием ее пагубности нельзя. Самостоятельность и инициатива, так необходимые в современной войне, закладываются еще в мирное время всей системой военной службы, стимулирующей их развитие. К сожалению, действующие ныне общевоинские уставы и установившаяся система военной службы не способствуют этому. Слишком много излишней регламентации, а настоящая инициатива нередко наказуема. Следует подчеркнуть важность согласованности при разработке новых боевых и общевоинских уставов, которая в настоящее время ведется разными коллективами людей, имеющими свои исходные установки. Основа для увязки их работы очевидна - главный смысл службы в мирное время заключается в подготовке к тому, что может потребоваться на войне.

Во-вторых, надо избавляться от чрезмерно громоздкой боевой документации. Многие документы малосодержательны, повторяют друг друга, особенно по вопросам взаимодействия, боевого, морально-психологического, тылового и технического обеспечения. Очень сложны топографические условные знаки. Например, изображение подвижного отряда заграждений - это просто "Художественное произведение", его трудно воспроизвести на картах и ЭВМ. Для введения в АСУВ расположения полка или дивизии квадратом или шестиугольником (так практикуется в ряде армий) надо передавать (принимать) по каналам связи четыре- шесть опорных точек, если же стремиться очень точно показать его, то 20-25. Все это ведет к непроизводительным затратам времени и средств, перегружает узлы и линии связи и в целом существенно снижает эффективность управления войсками.

Одна из причин того, почему у нас так трудно идет разработка АСУВ, особенно оперативно-тактического звена, состоит в том, что мы пытаемся внедрить в современные автоматизированные системы управления, рассчитанные на строгие алгоритмы действий, устарелые методы работы и громоздкую документацию. А отсюда задаем завышенные, неподъемные требования к памяти ЭВМ и АСУВ в целом. Для того чтобы войти в новую эпоху управленческой деятельности, надо одновременно совершенствовать все стороны управления войсками.

В-третьих, следует решительно отказаться от формализма, всего бессмысленного в управленческой деятельности и насаждать свойственную боевой обстановке деловитость и практическую целесообразность. Могу сказать прямо: того, чему сейчас зачастую учат в академиях (военных университетах) и что практикуется на учениях (пространные, наполовину теоретизированные доклады обстановки и решений, многословный боевой приказ или расплывчатые указания по взаимодействию), не было во время Великой Отечественной воины и вообще в боевой обстановке не может быть.

Реально командир не станет рассказывать подчиненным, вместе с которыми ведет бой, данные о противнике. Он сообщит только какие-то новые сведения или даст оценку развитию обстановки, без лишних слов и эпитетов, вроде "стремительно", "решительно", поставит четкую задачу. Как-то на учении спрашиваем у начальника связи армии: "Чем занимаетесь?" Ответ: "Пишу указания начштаба начальнику связи". На недоуменный вопрос: "Зачем, если вы их знаете?" - последовало: "Так положено". Вообще очень многое на занятиях и учениях делается не потому, что это нужно по обстановке, для дела, а потому, что так положено, кем-то когда-то заведено.

Уже многие годы все понимают ненормальность такого положения, но какая-то скрытая сила инерции вынуждает тащиться по старой, заведомо тупиковой колее. Особенно настораживает то обстоятельство, что весь этот архаизм сейчас пытаются заложить в новые уставные документы. В связи с этим напрашивается необходимость проведения Генштабом специального сбора по совершенствованию оперативной стороны управления войсками. В новые боевые уставы и наставление по службе штабов нужно заложить те требования, которые диктуются современной боевой практикой.

И, конечно, мало что изменится, если в срочном порядке не провести переподготовку руководящего и профессорско-преподавательского состава военных вузов. Лучше всего это организовать при ВАГШ. С учетом имеющихся проблем и новых задач следует изменить систему командирской подготовки преподавателей, приблизить их к реальным процессам управления войсками. Насколько это важно, можно судить по такому примеру. Как-то проносили инструктаж преподавателей, привлеченных в госкомиссию для приема экзаменов по тактике. Руководитель обозначил обстановку, согласно которой авангард дивизии столкнулся с противником и ведет бой. Попросили одного из преподавателей отдать в роли командира дивизии первоочередные распоряжения. Вместо них сразу начался рассказ о том, чем достигается успех во встречном бою. Добиться чего-нибудь более конкретного нам так и не удалось. Но самое печальное, что преподаватель воспринял упрек в некомпетентности как несправедливую придирку. Отсюда понятно, какая кропотливая и трудная работа предстоит на пути перестройки мышления и психологии людей, учебно-воспитательного процесса и всей системы военного управления.

Хотелось бы также, чтобы и в академиях, и в войсках больше внимания уделялось так называемой "стратегии непрямых действий". Смысл ее заключается в гибкости мер военного характера, широком применении хитрости, сочетании боевых действий с социально-политическими и информационными акциями. Немаловажна и грамотная работа со СМИ. Этому тоже надо учить. В американском Университете национальной обороны довелось наблюдать, как офицеры в больших званиях часами тренируются отвечать на вопросы корреспондентов, устраивать брифинги в зоне конфликта и пр.

Одним словом, в деле управления войсками нет мелочей. Всем этим непростым вопросам нужно непрерывно, систематически учиться и тренироваться как в вузах, так и в войсках. Стоит подумать и о том, как поднять общий уровень культуры офицеров.

В заключение хотелось бы отметить, что один из важнейших показателей эффективности управления войсками - уровень потерь. На войне обойтись без них, к сожалению, невозможно. Вместе с тем дело чести каждого командующего (командира) свести их к минимуму. Вопрос этот непростой и крайне щепетильный. Некоторые известные теперь генералы-"афганцы" утверждают, что они в ряде случаев, получив боевую задачу, старались лишь имитировать ее выполнение, оправдывая свои действия стремлением избежать потерь. Страшно подумать, к чему такой "гуманизм" мог бы, например, привести в годы Великой Отечественной войны.

Опыт многих войн свидетельствует, что наименьшие потери бывают именно при массированных, решительных, хорошо организованных боевых действиях. И наоборот, всякие вялотекущие, пассивные действия наименее результативны и ведут к неоправданно большим потерям. Если говорить прямо, то в призывах некоторых политиков и журналистов воевать почти без потерь, в превращении неудач наших войск в скандальные сенсации проглядывается больше демагогии и спекуляции, чем подлинной заботы о людях. Рассчитывать на то, что в войне с серьезным, хорошо оснащенным противником можно действовать аналогично натовцам в Югославии, наивно. Применяемая сейчас в Чечне тактика с преимущественно дистанционным поражением террористов вполне оправданна в сложившихся специфических условиях. Однако при обобщении боевого опыта абсолютизировать такую тактику, распространять на любые войны и конфликты будет неправильным. Ибо так воевать не всегда возможно, в том числе с точки зрения обеспеченности боеприпасами, особенно при широкомасштабных боевых действиях.

Критически оценивая прошлый опыт, следует признать, что в Советской Армии, так же как в русской армии до революции, не было принято строжайшим образом спрашивать за потери. Поэтому сегодня, как никогда, необходимо всемерно культивировать и воспитывать требовательность в данном отношении к себе и своим подчиненным. Необходимо уяснить и то, что сбережение людей в боевой обстановке и сокращение неизбежных на войне потерь достигается не пожеланиями и призывами. Самое главное тут - пожуковски ответственный подход к организации и ведению операций, тщательная подготовка каждого боя, изыскание в конкретном случае наиболее рационального способа действий, соответствующего данным условиям обстановки.

*) Военная мысль, 2000, №1, с.19