год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Сущность проблемы. Современное содержание концепции национальной безопасности стало многомерным и сложным. Помимо экономических, политических, социальных, экологических, духовных и других элементов, занимающих соответствующие функциональные ниши в системе безопасности, важная роль отводится военным методам ее обеспечения. Возросло значение вооруженных сил государства в системе безопасности.

В то же время мы являемся свидетелями того, что наметилась опасная тенденция разрушения баланса сил в мире, которая может поставить человечество на путь конфликтов и войн.

"Стратегия национальной безопасности", изложенная в послании Б.Клинтона конгрессу США, закрепляет их как государство, не имеющее себе равных по военной мощи, и в силу этого, узурпирующее международное право на одностороннее применение этой мощи, "...если речь идет об угрозе жизненно важным интересам", даже без санкции ООН. Практика же международных отношений показала, что в обстановке, когда баланс стратегических сил уравновешен, - то мир прочен.

Российская Федерация, как суверенное независимое государство, обязана учитывать проявившиеся тенденции и принимать меры по защите своих национальных интересов, благополучия и жизни народа, в том числе и с применением Вооруженных Сил.

Безопасность страны и военная реформа

Повышение национальной безопасности страны во многом зависит от ускорения военной реформы, слома прежней военной машины и создания фактически новых Вооруженных Сил, учитывая при этом договоры и обязательства России по вопросам разоружения.

Россия обязана решать свои проблемы, руководствуясь национальными интересами, а не по указке извне, если она намерена сохранить свое лицо великой миролюбивой державы. Она должна быть сильной во всех отношениях, особенно в вопросах обороны.

НОВЫЙ ИМПУЛЬС РЕФОРМЕ. В начале 1995 года высшее политическое руководство страны выступило с идеей реформирования системы управления Вооруженными Силами Российской Федерации. Президент страны при обсуждении путей разрешения чеченского кризиса объявил о намерении вывести Генеральный штаб из структуры Министерства обороны и подчинить его Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами. Такое решение не явилось неожиданным для армейской, да и в целом российской общественности. Это своеобразный шаг в процессе реформирования Вооруженных Сил, логически вытекающий из содержания военной доктрины. Он предусматривает разделение административных и оперативно-стратегических функций высших органов военного управления, возможность назначения на должность министра обороны гражданского лица, а следовательно, и изменение статуса МО и ГШ. Для непосвященных читателей подобное решение выглядит как справедливая реакция Президента на неудачи Вооруженных Сил и других войск в ходе проведения военных акций в Чечне и стремление поправить дело. Пожалуй, впервые за последние годы российское политическое руководство так близко соприкоснулось с военными проблемами и вынуждено непосредственно заниматься их решением. Вооруженный кровавый конфликт в Чечне, конечно, не крупномасштабная война, а частный эпизод и поэтому не может служить причиной пересмотра основных положений военной политики государства, военного строительства. Однако действия воинских частей в ходе чеченских событий обнажили несовершенство нашей военной организации и показали, что многие реформаторские эксперименты над прежней армией и системой управления обороной страны не укрепили ее военную безопасность.

Обнаружилось, что в государстве нет единого ответственного органа за всю оборону, за руководство военным строительством. Нет ни концепции, ни реальных программ реформирования военного дела в стране, ни специальных органов, которые руководили бы его осуществлением. О необходимости их разработки и активизации реформы неоднократно заявляли военные специалисты и общественность страны, и нет никакой причины ждать, когда военная практика незначительного масштаба заставит повернуться лицом к данной проблеме. Ведь она, эта практика, замешана на крови, горе и слезах наших сограждан, на жизнях солдат и местного населения. От нее часто зависит и судьба государства.

Проблема комплексного планирования оборонных мероприятий возникла не вчера и не сегодня. Она стала многоплановой и выражена в рассогласованности действий силовых министерств; слабой информированности о планах, замыслах противника, состоянии его готовности к военным действиям; в неподготовленности инфраструктуры районов к ведению войны, а также в неспособности федерального правительства влиять на средства массовой информации и доводить через них свои решения в неискаженном виде. В результате развития этого процесса резко снизились авторитет и статус Министерства обороны и Генерального штаба. Они оказались отстраненными от решения общих задач организации обороны страны и военного строительства государства. Стали скорее Министерством армии и флота и его органом управления.

Перестал быть секретом и тот факт, что наши Вооруженные Силы не в полной мере отвечают требованиям военной доктрины и недостаточно боеспособны. Подвергнуты остракизму генералы и офицеры, жалеют необученных солдат.

Однако не командиры и войсковые штабы виновны в том, что в армии нет практически ни одного укомплектованного по штату соединения, а нищенский бюджет не позволяет вести плановую боевую и оперативную подготовку, уже не один год не проводятся войсковые учения и маневры. Основные усилия командиров всех степеней и рангов направлены на то, как выжить в условиях рыночного беспредела. Напрашивается вывод, что Правительство до сих пор не поняло своей роли и ответственности за состояние обороны страны и проведение военной реформы.

Деятельность руководства МО, его органов управления и кадров высшего звена в известной мере вписывается в общий замысел реформирования Вооруженных Сил. Но объявление о намерениях реорганизовать систему управления ВС, сделанное Президентом, было неожиданным, а по свидетельству прессы, министр обороны и начальник Генштаба заявили о своей непричастности к подготовке и разработке такого предложения. О недостаточной согласованности в деятельности президентских структур и военного ведомства свидетельствует и разноголосица в оценке намечаемой реорганизации представителями военного руководства. Одни безоговорочно поддержали готовящееся решение (Главком Сухопутных войск), другие - не согласились.

Все это подтверждает необходимость глубокого и взвешенного подхода всех органов законодательной и исполнительной власти государства к решению проблем военной реформы в стране и, видимо, требует приведения Конституции и законов, касающихся военной деятельности, в соответствии с потребностями развития нашей страны. Рассмотрим вкратце сложившуюся ситуацию и намечаемые меры по реформированию системы высшего военного управления страны.

Нет сомнения в том, что эта система требует решительного совершенствования. Президент, как Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами, несет главную ответственность за состояние обороны страны, поэтому он и обязан иметь соответствующие органы управления, систему военной информации и контроля, необходимые научные структуры, способные анализировать и готовить предложения по решению не только текущих, но и перспективных проблем оборонного характера. В единую систему высшего военного руководства должны вписаться Президент, Правительство, руководители силовых министерств, министерств и ведомств, работающих на решение оборонных задач, Совет Федерации и Государственная Дума с их особыми законодательными полномочиями по оборонным вопросам, региональные власти, органы местного самоуправления и т.д. Функции, права и обязанности каждой из этих структур должны быть четко определены, согласованы и законодательно закреплены. Соответствующие уточнения целесообразно внести в закон "Об обороне". Нельзя допускать, чтобы кадровая политика строилась на основах личной преданности, симпатий и антипатий лидеров. Тогда не будут создаваться должности под личность, в ущерб общему делу.

Пока же законодательно-правовая база военной структуры страны, в том числе и системы военного управления, пока не позволяет осуществлять целенаправленную военную политику. Например, Конституция Российской Федерации (статья 87) гласит: "Президент Российской Федерации является Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Российской Федерации". Но Вооруженные Силы по закону РФ "Об обороне" - это лишь армия и флот, а они по этому же закону "...предназначены для отражения агрессии и нанесения агрессору поражения, а также для выполнения задач в соответствии с международными обязательствами".

Как в этом случае поступать с внутренними и пограничными войсками, войсками и силами других министерств и ведомств, которые не только обязаны в соответствии с предназначением участвовать в разрешении внутренних вооруженных конфликтов типа чеченского, но и в отражении агрессии извне?

Входят ли они в подчинение Верховного Главнокомандующего? Осуществляет ли в этом случае Генеральный штаб руководство этими силами? Если да, то нужно менять состав Вооруженных Сил или же другим путем приводить в соответствие возникшие противоречия.

Согласно Конституции РФ, Вооруженные Силы не должны участвовать во внутригосударственных вооруженных конфликтах, однако по содержанию военной доктрины - такое участие рассматривается как обязанность.

По закону "О безопасности" силы обеспечения безопасности состоят из "Вооруженных Сил и других военных формирований", в которых законодательством предусмотрена воинская служба, но угрозы для безопасности страны (общества, государства и личности) могут иметь место не только военного характера, но и экономического, идеологического, информационного, экологического и др. Спрашивается, что же во всех случаях следует применять воинские формирования?

Теперь возбуждаются уголовные дела против военнослужащих, отказавшихся выполнять приказы о ведении военных действий в Чечне. Но в нашей совсем недавней истории имели место прецеденты, когда военачальников, отказавшихся выполнять приказы, не только не наказывали, но и наделяли высокими должностями. Положение о "преступных приказах" даже нашло отражение в нашем военном законодательстве.

Множество противоречий, нестыковок, разночтений в законодательных актах потребуется устранить, упорядочить правовую базу военной, и не только военной практики, а некоторые законодатели, политики и военные вместо инициативы в этой области занимаются выяснением личных отношений, используют сложную военно-политическую обстановку и тяжелое экономическое положение России в угоду честолюбивым планам.

Особенно много критики направлено в адрес министра обороны Грачева П.С. У широкой общественности формируется мнение о необходимости его отстранения от должности. Допустим даже, что на место нынешнего руководителя военного ведомства придет кто-то другой, будет ли гарантия решительного улучшения дела? Очевидно, что не будет, поскольку не только и не столько от него зависит положение. Вооруженные Силы выполняют волю практиков. Но если политики не знают состояния дел в них, не могут правильно ими распорядиться, то вряд ли что-либо изменится к лучшему.

О конкретном намерении выделить Генеральный штаб из состава Министерства обороны и подчинить его лично Президенту России можно сказать следующее.

Первое. Следует уяснить, с какой целью осуществляется подобная реорганизация. Нам говорят, что в этом случае Президент будет иметь свой орган управления, способный оперативно и квалифицированно заниматься планированием и организацией обороны страны, координировать усилия всех силовых структур, привлекаемых к решению задач обороны. Утверждают, что, замыкая Генштаб на себя, Президент сможет нейтрализовать, а при необходимости и подавить силой любые внешние и внутренние угрозы безопасности нынешнему политическому режиму.

Безусловно, принимаемое решение в известном смысле приблизило бы основной орган оперативного управления Вооруженными Силами к Верховному Главнокомандующему, но ведь не это главное в реорганизации. Для того, чтобы Генштаб смог выполнить свои задачи в новой роли, он должен существенно изменить свою структуру, функции, состав и общую организацию работы. Генштаб нужен Президенту как орган планирования и управления всеми силами обороны государства, а не только армией и флотом.

На проводимую реорганизацию, естественно, потребуются дополнительные силы и средства, кадры новых специалистов, которые в короткие сроки подготовить невозможно.

Реорганизация органов управления ВС всегда связана с ослаблением управления ими на весь период ее проведения. Опыт показывает, что в России реформы в короткие сроки не получаются. Поэтому в сложной современной обстановке затяжка процесса кардинальных преобразований приведет к разрушению военной системы государства.

Второе. Министерство обороны в новом качестве должно заниматься обеспечением деятельности Вооруженных Сил РФ. Но остается неясным, что имеется в виду: армия, флот и другие войска и силы. Следовало бы определиться и в содержании обеспечения, а также следует ли из всего этого, что другие силовые министерства выделят из своего состава какие-либо управленческие структуры и переподчинят их Генеральному штабу.

Выделение Генштаба из Министерства обороны приведет к созданию в нем иной управленческой структуры, ибо ни одно министерство, как показывает практика, не может без них обойтись.

Видимо, Министерство обороны в своем новом качестве не сразу будет соответствовать своему назначению, чем оно является теперь.

Третье. Министерство обороны и Генеральный штаб в новых условиях должны будут четко разделить полномочия и ответственность. Тот опыт, который приобретался десятилетиями, а практическая работа получала организационное и правовое закрепление, воплощалась в конкретные структуры, штаты, силы и средства, потребуют пересмотра. Нужно будет в самые короткие сроки перестраивать, переделывать. Это в условиях финансового и экономического кризиса в стране вряд ли станет осуществимым. Генеральный штаб, оторванный от Министерства обороны, станет слабее. В данном случае мы рискуем оказаться в плену случайных, недостаточно продуманных идей, спонтанных решений. Вряд ли будет целесообразным игнорировать собственный опыт и использовать только чужой.

О ЧЕМ ГОВОРИТ ОПЫТ ПРОШЛОГО? Разумеется, опыт деятельности Минобороны и Генерального штаба в советский период нашей истории не следует идеализировать, равно как и повторять его в деталях. Но существовавшая в прошлом структура централизованного руководства Вооруженными Силами (которые в отличие от сегодняшних включали в себя кроме видов ВС, специальных войск и тыла, войска гражданской обороны, пограничные, внутренние, железнодорожные войска и ряд других формирований) обеспечивала надежное управление куда более мощным, чем теперь, военным комплексом государства, координацию военной политики СССР и взаимодействие со своими союзниками по Варшавскому Договору. В государстве существовали специальные структуры, отвечающие за конкретные направления военного строительства и подготовку страны к обороне.

Совет обороны СССР под руководством главы государства - Верховного Главнокомандующего - на своих заседаниях рассматривал исключительно военные проблемы, по итогам работы Совета готовились и принимались конкретные решения на высшем государственном уровне. Министерства и ведомства, связанные с решением оборонных задач, понимали свою роль и несли прямую ответственность за выполнение государственных решений.

Генеральный штаб отвечал за разработку предложений по основным вопросам подготовки страны к обороне, планировал применение Вооруженных Сил и мобилизацию страны на случай войны, координировал деятельность по развитию оборонной инфраструктуры и т.д.

В ведении Министерства обороны находились также вопросы единой военно-технической и кадровой политики, строительства и расквартирования войск, их комплектования, взаимодействия с гражданскими органами власти. Генеральный штаб отвечал за согласование планов применения вооруженных сил государств - участников Варшавского Договора в интересах обороны Содружества.

В целом можно сказать, что Министерство обороны СССР и Генеральный штаб выполняли основные функции высшего органа планирования, организации и управления всеми вооруженными формированиями страны, участвовали в разработке военной политики и были непосредственными исполнителями решений, принимаемых Советом обороны и Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами государства.

Может ли быть теперь использован этот опыт, разумеется, с учетом новых условий? По нашему мнению, данный опыт вполне приемлем для применения и должен использоваться:

• Во-первых, потому, что он позволяет решить основную проблему - Президент сможет непосредственно опираться на необходимую управленческую структуру, объединяющую под одной "крышей" все органы, организации и учреждения, так или иначе связаны с решением задач обороны и военной безопасности страны. Ведь именно эту цель преследуют те, кто желает подчинить Генеральный штаб Верховному Главнокомандующему.
• Во-вторых, реорганизация в духе собственного прошлого опыта не потребует радикальной ломки ныне существующих структур, а, значит, позволит сохранить все ценное, что уже накоплено в ходе строительства Российских Вооруженных Сил и сэкономить денежные средства.
• В-третьих, данное решение будет наиболее безболезненным для основной массы военных кадров, до основания дезорганизованных многочисленными перестройками и организационными перестановками, морально задавленных антиармейской пропагандой.
• В-четвертых, Министерство обороны и Генеральный штаб при условии активизации деятельности по совершенствованию стиля и методов руководства станут действительно соответствовать своему назначению, отвечать за оборону страны и координировать работу всех структур, привлекаемых к обороне страны. Поднимется их авторитет, станут более квалифицированно решать задачи военного строительства, улучшится взаимодействие различных министерств и ведомств, вооруженных формирований различного назначения.

НЕКОТОРЫЕ ПУТИ ПЕРЕСТРОЙКИ. Министерство обороны и Генеральный штаб должны качественно измениться и по составу и по структуре.

Они, видимо, должны будут соответствовать следующим основным требованиям:

• органично войти в общую систему оборонного (военного) комплекса страны;
• быть способными охватить своим воздействием все оборонные структуры государства;
• стать единым органом планирования и управления в военное время теми вооруженными формированиями, которые предназначены для ведения боевых действий и обеспечения военной безопасности страны;
• не только министр обороны, но и начальник Генерального штаба должны войти в состав Совета Безопасности страны;
• получить в прямое подчинение вооруженные формирования других силовых структур в случае введения военного положения в стране или на части ее территории;
• непосредственно отвечать перед Советом Безопасности, высшей законодательной и исполнительной властью за военное строительство, боеспособность Вооруженных Сил, организацию обороны страны;
• в том случае, если будет создан Совет обороны страны как специальная структура в составе Совета Безопасности, Министерство обороны и Генеральный штаб могли бы стать его рабочими органами. С началом войны Совет обороны взял бы на себя функции Государственного комитета обороны, а Генеральный штаб перешел бы в прямое подчинение Ставки ВГК.

Состав, задачи, порядок работы, другие вопросы создания и функционирования Ставки необходимо определить заблаговременно.

Министерство обороны в мирное время в конфликтных ситуациях не должно брать на себя руководство внутренними войсками, силами ФСК, рядом других вооруженных формирований, нельзя функционально подменять другие министерства и ведомства. Речь может идти лишь о необходимости единого планирования оборонных мероприятий в масштабе страны и правовом закреплении приоритета МО и ГШ во взаимоотношениях с силовыми структурами в организации планирования и некоторых вопросах военного строительства (единая военно-техническая, кадровая политика, комплектование войск и т.п.).

Главную военную инспекцию, на наш взгляд, необходимо иметь при Верховном Главнокомандующем, а не при министре обороны. Она должна осуществлять надведомственный контроль за всей сферой военного строительства, деятельностью тех министерств и ведомств, которые участвуют в подготовке страны к обороне и обеспечении ее военной безопасности.

Разделение функций Министерства обороны и Генерального штаба - это особая проблема, которая требует специального рассмотрения. При всем различии их обязанностей они - единый цельный организм, призванный осуществлять управление Вооруженными Силами, другими элементами военной системы государства. Искусственный разрыв приведет лишь к ослаблению каждого из них. Генеральный штаб есть неотъемлемый главный орган системы военного управления, он выступает задающим генератором, координирует деятельность других элементов этой системы.

Именно поэтому начальник Генерального штаба должен по основным вопросам работы штаба иметь прямой контакт с Президентом - Верховным Главнокомандующим ВС.

Реализация рассмотренных выше предложений могла бы привести к созданию в стране специальных органов, непосредственно отвечающих за все вопросы военной политики, организацию обороны страны, за военную реформу в целом в государстве, а не только за реформирование Вооруженных Сил. Пока же за эти вопросы никто в полной мере ответственности не несет. Министерство обороны и Генеральный штаб в их сегодняшнем состоянии не имеют соответствующих узаконенных полномочий. Их статус настолько снизился, что они не могут даже Противостоять продолжающемуся разрушению собственных Вооружённых Сил.

С созданием единой системы управления военным (оборонным) комплексом страны Президент Российской Федерации как Верховный Главнокомандующий в руководстве оборонной сферой страны должен иметь возможность использовать специальные органы военного управления различного предназначения: Совет обороны, Министерство обороны и Генеральный штаб. Главную военную инспекцию.

Чтобы избежать опасности сосредоточения в руках одного лица государства всей власти над военными структурами в мирное время, Конституция РФ и законы "военного пакета" должны уравновесить правовое положение всех ветвей власти. Нужно выработать соответствующие механизмы реализации этих прав, наделить парламент конституционным правом контроля за военной деятельностью.

Следовательно, реформа системы управления Вооруженными Силами не может быть проведена изолированно от реорганизации системы военного управления государства в целом. Это подтверждает необходимость разработки общей концепции военной реформы, глубокого научного обеспечения каждого практического шага правительства и каждого решения законодателей по вопросам военного строительства.

Современная военная практика, в том числе и ход военных действий в Чечне, высветила самые разнообразные проблемы, которые требуют оперативного разрешения. Они имеются и в области управления, и в сфере материально-технического обеспечения Вооруженных Сил, в организации оперативной и боевой подготовки, комплектования войск, научной и педагогической деятельности по подготовке военных кадров, морально-психологическом обеспечении личного состава.

Вооруженные Силы сегодня по своим качественным параметрам не готовы к боевым действиям в локальных конфликтах, их организационно-штатная структура не приспособлена к решению таких задач.

Разрушив прежнюю систему политической работы в армии, мы оказались без эффективного аппарата духовно-идеологического воспитания личного состава. Информационно-психологическое обеспечение боевых действий в Чечне практически не ведется. Нам нечего противопоставить враждебной пропаганде. Ни свой, ни зарубежный опыт организации психологических операций на противника не использовали. Даже опыт афганской войны по работе с местным населением стал невозможен в силу отсутствия специальных подразделений и частей, необходимых средств спецпропаганды. Не потому ли имели место отказы выполнять задачи и уходы с поля боя отдельных военнослужащих и подразделений ОМОНа?

Одной из сложных задач, без решения которой не удастся повысить боеспособность войск, является задача качественно новой подготовки корпуса младшего командного состава - сержантов. Современная система комплектования, подготовки и организации службы сержантов себя изжила и требует реорганизации. Наш младший командир сегодня ни профессионально, ни морально, ни по жизненному опыту не превосходит своих подчиненных. А правовой статус и материальное положение не вызывают у него стремления к профессиональному совершенствованию. В этом вопросе нам нелишне обратиться к зарубежному опыту, например, американскому, где корпус сержантов приравнен к офицерам.

Служба по контракту, введенная в ВС РФ, прежде всего должна быть распространена на сержантов. Их подготовку нужно вести не полгода, как сейчас, а более длительный срок, при этом обеспечить их строгий профессиональный отбор, достойную оплату воинского труда, надежную социальную защищенность, высокий правовой статус, поддержку не только командования, но и широкой общественности - только тогда у нас будет сержант-профессионал, способный по-настоящему управлять подразделениями в бою, обучать - в мирное время. Только при этом условии многие из сегодняшних проблем были бы сняты. Сократились бы боевые потери, увечья в ходе повседневной службы, улучшилась бы дисциплина в армии, а значит, она стала бы качественно лучше.

Подобных проблем накопилось очень много и решать их, несмотря на тяжелое финансовое и материальное положение страны и ее Вооруженных Сил, все равно придется. Нужно только выбрать самые ключевые из них, поступиться второстепенным ради главного и помнить, что государство сильно своей обороной, а укреплять ее - дело не только военных.

В заключение отметим, что в средствах массовой информации активно муссируются слухи о том, что якобы военачальники навязали решение о необходимости проведения маленькой победоносной войны в Чечне, что де она резко поднимет рейтинг нынешнего руководства и укрепит его позиции на будущих выборах. Для себя же генералы рассчитывали получить дополнительные дивиденды, новые финансовые вливания в оборонный бюджет. Такие рассуждения рассчитаны на легковерных обывателей, поскольку каждый здравомыслящий человек понимает, что меньше всего всякой войны желают военные, которых могут и убить, и ранить, не в пример некоторым кабинетным "мыслителям".

В зависимости от отношения государства к роли военной силы формируется принципиальная установка на сохранение или подрыв стратегической стабильности. Поэтому руководство Российской Федерации исходит из принципа отказа от применения силы в международных делах. Однако польза не понимать, что современная обстановка не позволяет пока полностью отказаться от военной силы для защиты наиболее важных государственных интересов.

Наряду с этим ключевым направлением по созданию единого глобального пространства безопасности Россия должна активно участвовать и содействовать процессу ограничения и сокращения вооружений. Однако и в этой сфере мы не можем прекратить или приостановить начавшуюся техническую модернизацию армии и флота. Имеющиеся планы строительства Вооруженных Сил, создания и развертывания тех или иных видов вооружений подлежат неуклонной реализации.

В интересах укрепления военной безопасности наша страна вряд ли должна теперь слепо следовать Договору об обычных вооруженных силах в Европе, разработка и подписание которого осуществлены в иных военно-стратегических условиях. Договор был выработан на военно-блоковой основе, когда СССР входил в состав ОВД, т.е. имел союзников, его крупные группировки войск находились в центре Европы, а территория и Вооруженные Силы еще не были расчленены.

Соблюдение сегодня всех условий Договора, с точки зрения организации рациональной обороны страны, прежде всего на флангах территории ограничений является ущербным. В новых исторических условиях России логично было бы проявить инициативу о корректировке Договора по ограничению вооруженных сил и вооружений в Европе, естественно, учитывающую изменения, которые произошли в военно-стратегической обстановке. При этом Российская Федерация объективно заинтересована в том, чтобы обсуждение вопросов безопасности и разоружения, а также строительство вооруженных сил происходило более открыто и откровенно. Обсуждение конкретных озабоченностей сторон в области безопасности и обороны способствовало бы выработке соглашений, действительно повышающих безопасность и стабильность военно-стратегической ситуации в мире (или в регионе) при существенно сокращенных уровнях вооруженных сил и вооружений. Видимо, полезно по-новому взглянуть на проблему коллективной безопасности, укрепления роли ООН, попытаться превратить эту организацию в орган, который реально обладал бы широкими миротворческими функциями и возможностями их выполнения.

Поскольку в обозримом будущем вряд ли будет идти речь о полной ликвидации ядерного оружия - другие ядерные державы не ставят этой задачи даже в виде лозунга - на повестке дня - по-видимому, будет поставлен лишь вопрос о достижении какого-то предельного уровня СНВ, соответствующего так называемому "минимальному ядерному сдерживанию".

КОСМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО - СФЕРА СТОЛКНОВЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ

Основная угроза военной безопасности России в последние годы изменила свое содержание: она переместилась в значительной мере в воздушно-космическую сферу. Данная тенденция, видимо, объективно оценена военно-политическим руководством страны.

Фактически мир уже вступил в фазу борьбы за раздел сфер влияния в космосе. По геополитической значимости этот процесс можно сравнить с проходившей в начале XX века борьбой за господство в воздухе, а по влиянию на ход и исход современных военных операций - с появлением на поле боя первого танка или самолета.

Космические системы повышают эффективность действий вооруженных сил в 1,5-2 раза и способны совершить революцию в современном военном деле.

Космические системы разведки, раннего предупреждения, навигации, связи и боевого управления войсками и оружием, топогеодезического и гидрометеорологического обеспечения способны создать глобальное информационное поле, которое в равной степени эффективно может использоваться как высшими органами управления страной, так и командирами непосредственно на поле боя.

Исходя из геополитических интересов, для России объективно необходимо сохранить и упрочить свои ведущие позиции в освоении и использовании космоса в интересах национальной безопасности.

Космический потенциал - это богатейшее национальное достояние России. Россия должна проводить самостоятельную, независимую политику в области космоса, основанную на сохранении и укреплении созданного потенциала, равноправном и взаимовыгодном сотрудничестве с другими странами, всемерном сдерживании милитаризации космоса.

Интересам национальной безопасности России отвечает приоритетное развитие космических систем, обеспечивающих эффективную поддержку действий войск и сил флота. Без космических систем невозможно достичь таких качественно новых возможностей Вооруженных Сил России, как мобильность, готовность к гибкому реагированию, ориентация на высокоточное оружие, компактность и экономичность.

Концепция мобильных Вооруженных Сил России может быть реализована только в том случае, если войска и силы флота будут ориентироваться не только на заблаговременно созданную наземную инфраструктуру связных, навигационных, разведывательных и других информационных сетей, но еще будут в массовом порядке оснащены малогабаритными средствами приема и передачи информации с использованием спутников.

В течение истекших трех-четырех лет развивается процесс сокращения наших возможностей по освоению космоса из-за того, что вне границ России оказались космодром Байконур и ряд наземных станций предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства, разрушены десятилетиями создаваемые радионавигационные системы, в частности, система навигационного обеспечения мореплавания на Балтике. Космические системы дают возможность решать эти задачи на высоком качественном уровне и полностью компенсировать понесенные потери.

В условиях изменения границ страны жизненно важное значение приобретает выявление и предотвращение угрозы внезапного нападения. Космические системы обеспечат эффективное осуществление глобального и непрерывного контроля за военными приготовлениями, своевременное выявление угрозы, оперативную передачу сигналов оповещения и управления войсками.

В условиях нового этапа сокращений стратегических вооружений космические системы наблюдения могут внести решающий вклад в выполнение задачи контроля за соблюдением международных договоров ii соглашений. Становится все более целесообразным использование космических систем в сфере управления оружием и войсками, которые позволят обеспечить значительное повышение точности стрельбы и оперативной оценки результатов воздействия. В частности, космические системы вносят существенный вклад в обеспечение эффективности применения высокоточного оружия. Они позволяют полностью автоматизировать весь боевой цикл - обнаружение стационарных целей, в том числе замаскированных и малоразмерных, выдача информации в системы оружия, навигационное обеспечение и управление средствами поражения в полете, контроль эффективности применения.

Таким образом, приоритетное развитие космических систем является жизненно важным фактором реализации основополагающих принципов новой Военной доктрины России.

Сегодня Россия не имеет утвержденной концепции национальной космической политики и системы законов, регламентирующих космическую деятельность. Однако уровень развития и значимость космических систем таковы, что космическую деятельность уже нельзя осуществлять без четко сформированных целей и задач, отражающих национальные интересы России в космосе, и без серьезной правовой основы этой деятельности.

Концепция национальной космической политики России и законодательство по космосу должны в порядке содержать комплекс мер, обеспечивающих эффективную защиту национальных интересов России, в том числе в случае развертывания США или другими странами систем космического оружия.

Необходимо также прекратить бесконтрольную распродажу космических технологий. В основу внешнеэкономической деятельности в данной области должны быть положены два основных принципа - соблюдение интересов национальной безопасности России и равноправное сотрудничество с зарубежными партнерами. Необходимо также поставить вопрос об отмене дискриминационных мер по отношению к России и предоставлении ей равных с другими странами возможностей на мировом космическом рынке.

Важным аспектом национальной безопасности является возможность реализации независимой от других государств космической политики при решении задач национальной безопасности. Сегодня в этой области существует зависимость от Республики Казахстан (космодром "Байконур") и Украины (производство ряда ракет-носителей) . Необходимо обеспечить поэтапное исключение такой зависимости.

Для этого требуется реализовать стратегию развития наземной космической инфраструктуры России, включающую всемерное расширение возможностей космодрома "Плесецк", создание нового космодрома "Свободный" в Амурской области, перевод производства ключевых элементов военно-космической техники на российские предприятия. Имеются и другие стороны обеспечения национальной безопасности в сфере космоса.

Отечественная космонавтика - одна из немногих отраслей в стране, достигших мирового уровня. В настоящее время с использованием космических средств руководство страны обеспечивается своевременной и достоверной информацией о положении в мире, космос играет одну из решающих ролей в сдерживании возможных противников от развязывания войны и применения ядерных сил. Развернутая группировка космических аппаратов обеспечивает возможность связи в любом районе земного шара, передачу телевизионных программ во всех точках России, в результате чего десятки миллионов жителей Сибири, Крайнего Севера, Дальнего Востока получили возможность регулярно смотреть передачи из Москвы, ни один прогноз погоды не обходится без информации с метеорологических спутников. Материалы космических съемок используются для изучения недр, лесного фонда и агроресурсов, поисков нефти, газа, проектирования новых нефтегазопроводов и путей сообщений, освоения новых перспективных районов. Созданные в 1992 году Военно-космические силы решают широкий круг задач обеспечения действий Вооруженных Сил Российской Федерации. Без использования космических средств невозможно своевременное вскрытие ранних признаков военной угрозы, обеспечение надежного управления Вооруженными Силами применения современного высокоточного оружия. Именно космические технологии обеспечивают качественный прорыв в решении экономических и социальных задач, а широкомасштабная космическая деятельность в значительной степени способствовала приобретению и сохранению нашей страной статуса великой державы, определяли: ее ведущие позиции в мире.

Вместе с тем в настоящее время состояние работ по космической деятельности вызывает серьезную обеспокоенность.

Чем это объясняется?
Прежде всего тяжелым положением в ракетно-космической отрасли. Общий кризис в экономике особенно больно ударил по этой передовой отрасли. Снижение уровня государственного заказа на разработку и производство космических средств, низкий уровень финансирования, а их снижение к уровню 1989 года составляет соответственно 10-15 раз и 5-6 раз, выработка технического ресурса 60% основного производственного и испытательного оборудования предприятий промышленности требует технического перевооружения, отсутствия такового приведет ее к развалу.

Это также усугубляется низким уровнем средней заработной платы, которая на 30-40% ниже средней по России. Следует учитывать, что ракетно-космическая отрасль создавалась и развивалась на базе коллективного творчества и тесного взаимодействия большого количества предприятий. Так, например, в создании системы "Энергия - Буран" участвовало около 2000 предприятий. Их деятельность координировалась имеющим широкие полномочия Советом главных конструкторов. Однако в нынешних условиях ориентация предприятий определяет финансово-экономические соображения, что также сказывается на возможности прогрессивного развития космических производств и создания современных космических средств.

Не лучше обстоят дела и в Военно-космических силах. И хотя план этого года практически ими выполняется, но это делается за счет имеющихся ресурсов технических средств и ЗИП и интенсификации работ личного состава боевых расчетов. Однако главное здесь, что вызывает особую тревогу, - это выработка гарантийного срока активного существования 68 % находящихся на орбитах космических аппаратов и порядка 70-80% технологического оборудования систем управления, стартовых и технических комплексов космодромов.

Негативно на деятельности Военно-космических сил сказывается отсутствие в принятой Военной доктрине России определения космоса как новой сферы возможного противоборства и роли космических средств в обеспечении деятельности Вооруженных Сил, а также затягивание решения по централизации космической деятельности в МОРФ.

В настоящее время лидирующее положение по основным направлениям космической деятельности стали занимать Соединенные Штаты Америки, которые из года в год не только увеличивают уровень финансирования космических программ, но и придают им статус национальных интересов. По уровню финансирования, а следовательно, и внимания к космосу нас уже превосходят такие страны, как ФРГ, Китай, Япония, Индия.

В интересах обеспечения безопасности страны требуется в настоящее время серьезная государственная поддержка космической деятельности. Представляется необходимым разработать и утвердить на уровне Президента Российской Федерации основные цели космической деятельности на ближайшие 10-15 лет, а также Государственную программу поддержки предприятий и организаций, включающую поэтапное достижение целей развития космонавтики, порядок финансирования и государственного кредитования предприятий ракетно-космической отрасли, систему планирования центральных поставок комплектующих элементов, совершенствование основных фондов. По-видимому, следует вернуться и к вопросу создания единой комплексной Государственной программы развития космических средств, объединяющей "Федеральную программу космической деятельности" и "Программу вооружения космическими средствами", которая отражала бы национальные, общечеловеческие цели освоения и использования космических средств. Безусловно, для выполнения этих работ при Правительстве РФ должен быть создан орган, координирующий и отвечающий за космическую деятельность в России. Необходимость такого органа диктуется также соображениями контроля за ходом выполнения постановлений Правительства. Так, анализ хода реализации постановления Правительства РФ от 20 августа 1993 года № 5664-1 показывает, что процесс выработки нормативных актов в развитии закона "О космической деятельности" затянут. Из всех рекомендованных постановлением к разработке документов реально действующим на сегодняшний день является "Временное положение о выдаче лицензий на все виды деятельности по исследованию и использованию космического пространства и по предоставлению космических услуг в Российской Федерации", разработанное в РКА.

Отсутствие основных правовых документов, регламентирующих космическую деятельность, также оказывает негативное влияние на развитие космонавтики и освоение космоса в интересах государства. Отсутствует и правовая база, регламентирующая военно-космическую деятельность, а это означает, что не оговорены многие действия в космосе, которые не вошли в соответствующие договоры, соглашения и законы международного права, запрещающие или разрешающие их проведение (например, создание и испытание противоспутникового оружия, проведение военно-космических экспериментов и исследований и т.д.).

Не определен порядок взаимодействия РКА и Минобороны (ВКС), Комитета по оборонным отраслям. А это значит, что не регламентирован порядок совместного планирования деятельности ВКС и РКА по созданию, отработке и использованию космических средств, вопросы взаимодействия и принятия в эксплуатацию космических систем и комплексов двойного назначения, организация финансирования космической деятельности.

Требуют своих нормативных актов вопросы страхования и лицензирования космической деятельности, порядок создания, серийного производства и эксплуатации космической техники, экономической ответственности предприятия за невыполнение планов и программ создания техники.

Этот перечень может быть продолжен необходимостью создания положения о международном сотрудничестве и прежде всего со странами СНГ. Для выполнения этих работ и создания системы законодательного обеспечения космической деятельности представляется необходимым образовать в Комитете Государственной Думы по вопросам геополитики подкомитет по космосу. Не решены вопросы и прежде всего в законодательном плане привлечения к космической деятельности внегосударственных структур, нет разработанного механизма страхования системы рисков, сохранения государственных военных экономических секретов.

Итак, нынешний этап развития мировой космонавтики определяется следующими характерными тенденциями, в той или иной мере затрагивающими национальные интересы страны и ее безопасность:

• стремление США к роли единоличного мирового лидера в космосе, сдерживание развития космонавтики в других странах, прежде всего в России, активная милитаризация космоса, бурный рост космического потенциала стран Западной Европы и Японии, активизация космической деятельности во многих других государствах;
• замедление темпов развития российской космонавтики, неопределенность роли и места космических средств в системе национальных интересов и приоритетов России.

Не остаточный принцип, а именно национальные интересы Российского государства и понимание опасности, которая может прийти из космоса, должны быть приоритетными при определении и реализации независимой космической политики России.

ВОЗДУШНО-КОСМИЧЕСКАЯ ОБОРОНА И ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

В ходе военной реформы планируется создать единую систему воздушно-космической обороны (ВКО) России, объединяющую силы и средства всех видов Вооруженных Сил страны, способных вести борьбу с существующими и перспективными средствами воздушно-космического нападения. Воздушно-космическая оборона будет базироваться на комплексном использовании воздушно-космической разведки, ракетно-космической и противовоздушной обороны и созданных систем боевого управления этими средствами.

При общей тенденции сокращения затрат на закупку вооружения, на развитие оборонной инфраструктуры и на оперативную и боевую подготовку вооруженных сил, ассигнования на научные исследования в области обороны, технологическое совершенствование материальной базы войны во всех странах мира, больших и малых, не снижаются. В развитых странах особое внимание уделяется дальнейшему совершенствованию средств воздушно-космического нападения: ракетам и искусственным спутникам Земли военного назначения, ударной авиации, оснащаемой новыми высокоточными средствами поражения, средствами радиоэлектронной борьбы и пр.

Никто сегодня не может дать гарантий, что объектом применения этих вооружений не станет Россия, особенно со стороны тоталитарных режимов с низкой политической ответственностью, которые претендуют на вхождение в "ядерный клуб".

Немалой угрозой для нашей национальной безопасности может явиться возникновение локальных войн и вооруженных конфликтов у российских границ, способных перерасти в крупный военный пожар. Сохраняется опасность международного терроризма, военного шантажа, в том числе теоретическая возможность несанкционированного, неумышленного или, как еще говорят, "случайного" использования ракетно-ядерного оружия.

Все это говорит в пользу идеи создания воздушно-космической обороны. Происшедшие изменения в геостратегическом положении России, когда ее сухопутные и воздушные границы на западе, юго-западе и юге сдвинулись в глубь страны и вплотную подошли к Центральному и Уральскому промышленным районам, требуют проведения кардинальных мер по реконструкции российской системы ПВО. Это прежде всего касается перегруппировки ее сил и средств, особенно в европейской части страны, Закавказье и Средней Азии, а также улучшения организационной структуры в Центре и на местах применительно к новым реалиям.

Следовало бы не отгораживаться новыми воздушными границами от других стран СНГ, а, исходя из Договора о коллективной безопасности Содружества Независимых Государств, попытаться объединить усилия их войск ПВО для решения боевых задач сообща, по единому замыслу и плану. Речь, естественно, пока не идет о том, чтобы возвратиться к полностью централизованной системе ПВО Советского Союза, с единым командованием, жестким подчинением всех элементов системы единому Центру.

Необходимость концепции идеологического воспитания личного состава ВС РФ

В основе всех национальных интересов России, равно как и в избранных средствах обеспечения их безопасности, стоит человек.

Прочность и устойчивость этих интересов определяются отношением к ним членов общества. Политические и правовые перемены в стране, ликвидация существовавших на протяжении десятилетий официально и неофициально закрепленных обязательств граждан, моральных притеснений оказали свое влияние и на такую конституционную обязанность, как защита Отечества. Реальные различия в мировоззренческих позициях воинов при неясности действительного соотношения этих позиций придают особую значимость консолидации духовной жизни граждан, одетых в военную форму, вокруг идей патриотизма, верности воинскому долгу, ответственность за безопасность России.

Потребность в критическом переосмыслении содержательной части идеологического воспитания обусловлена следующими факторами:

1. Несоответствием методов прежней работы с людьми, ее сугубо идеологизированным односторонним характером - "преданность партии и правительству", требованиям теории и практики военного дела сегодняшнего дня.
2. Изменениями геополитического положения России, военно-политической ситуации в мире, а также социально-экономической и внутриполитической обстановки в стране.
3. Новыми тенденциями развития средств, сил и способов вооруженной борьбы, в том числе несмертоносного информационно-психологического характера.

Мировоззренческая свобода, присущая нашему обществу, обусловила формирование воинских коллективов из людей, имеющих противоречивые моральные установки, идеалы и принципы, самые различные политические, религиозные убеждения и взгляды, но которые обязаны силой закона выполнять единые боевые задачи. Это может привести и приводит к серьезным противоречиям и конфликтам в воинской среде, существенно затрудняет процесс управления морально-психологическим состоянием людей.

Быстро меняется мотивация воинской службы у всех категорий военнослужащих. Нарастает прагматизм, не подкрепленный патриотическими убеждениями. Он формирует у некоторой части воинов психологию наемников, цинизм, жестокость, поклонение культу насилия. На первое место выходят сугубо материальные мотивы, а осознание своей сопричастности к защите Отечества становится все менее актуальным, второстепенным в системе морально нравственных ценностей военнослужащих. Идет интенсивный процесс разрушения коллективистских основ воинской службы, исстари присущих русской, советской армии.

Происходит также утрата таких социальных и нравственных ценностей, как: чувство гордости за свою страну, принадлежность к ее Вооруженным Силам; убежденность в справедливости социально-экономических и духовных основ государства; приверженность таким морально-этическим убеждениям, как честь, воинский долг, самоотверженность, мужество и т.д.; совпадение личных интересов, общества, государства и армии.

Следовательно, осознанное отношение военнослужащих к воинской службе в мирное время и понимание ими необходимости защищать Отечество в бою во многом будет зависеть от знания ее государственной политики и национально-государственных интересов. В силу этого важную роль призвано сыграть политическое воспитание и образование, разъяснение личному составу внутренней и внешней политики государства.

Под предлогом департизации и деполитизации воспитательная работа в войсках постоянно свертывается и утрачивает системный характер. Отдельные воспитательные акции не дают необходимого эффекта. Отсутствие идейной основы воспитания лишает его ценности и целевой направленности. Воспитательный процесс сегодня лишен четких методологических ориентиров. Его можно сравнить с рекой, без определенного русла и фарватера.

В основу должна быть положена государственно-патриотическая идея. Она, единственная, сегодня объединяет все слои и социальные группы общества, против нее не выступает по крайней мере открыто ни одна партия, ни одно общественно-политическое движение.

Государственность и патриотизм тесно связаны между собой, они имеют глубокие корни, уходящие в глубь российской истории.

Государственно-патриотическая идеология может быть реализована в следующих конкретных целях и задачах воспитания:

• привитие воинам уважения к Конституции РФ, законам, уставам Вооруженных Сил;
• развитие у военнослужащих сознания необходимости вооруженной защиты государства как социально важного вида деятельности, призванного обеспечить безопасность Родины;
• формирование позитивного отношения к воинскому труду;
• развитие потребности в творческом и ответственном отношении к выполнению боевой задачи и служебных обязанностей;
• приобщение воинов к культурным ценностям, истории и традициям страны, ее Вооруженных Сил;
• утверждение норм гуманистической морали (честности, взаимовыручки, терпимости, доброты), культуры общения, уважения к воинам различных национальностей и вероисповеданий;
• развитие чувства собственного достоинства, объективной самооценки, внутренней дисциплинированности и совести;
• развитие физических качеств, необходимых для выполнения боевых задач и служебных обязанностей.

Очень важно добиться, чтобы в системе нравственных ориентиров не превалировали одни лишь материальные интересы. Иначе мы получим обыкновенного бездумного наемника, которому неважно кому служить, лишь бы платили больше.

Миротворческая деятельность и безопасность государства

Россия берет на себя большую ответственность как моральную, так и материальную по поддержанию мира на всем постсоветском пространстве, рискуя в этой "борьбе за мир" увязнуть в вооруженных конфликтах.

Принимая решение на миротворческие усилия, необходимо учитывать, что сама Россия нестабильна и находится в тисках глубокого экономического и политического кризиса. В нынешнем состоянии ей трудно выступать в качестве авторитетного арбитра, который способен силой, экономической мощью и убеждением навязать конфликтующим сторонам мир, спокойствие и восстановление стабильности. Такие задачи обычно берет на себя группа государств под эгидой ООН, выделяя для этого необходимые материальные и финансовые средства. Россия же пытается одна справиться со многими проблемами, фактически без помощи ООН.

Ясно главное: ближайшее зарубежье - сфера самых непосредственных политических и военно-стратегических интересов Российской Федерации. От того, как скоро будут залечены кровоточащие раны в прилегающих государствах СНГ, в огромной степени зависит развитие самой России и ее авторитет в мире.

Дело в том, что в современных условиях Российская Федерация остается единственным государством в СНГ, которое обладает необходимыми военными и материально-техническими ресурсами для проведения операций по поддержанию и восстановлению мира. России весьма важно иметь в непосредственной близости от своих границ стабильную ситуацию.

Обязанности по поддержанию мира и безопасности путем проведения миротворческой деятельности отражены в Конституции РФ, Законе об обороне, Основных положениях военной доктрины и других нормативных документах. Таким образом, миротворчество является содержанием российской государственной политики.

Однако в России до сих пор не приняты законодательные акты по миротворческим силам и проведению ими операций по поддержанию мира (ОПМ), не определен их статус. Контингент вооруженных сил выполняет миротворческие операции, в том числе и в дальнем зарубежье, на основании указов Президента и приказов министра обороны. А численность миротворческих сил довольно значительна. Остается риск потерь военнослужащих в ходе умиротворения. Поэтому создание, комплектование и применение миротворческих сил должно исходить из закона и документов высших ветвей власти, а не из решений Министерства обороны.

Другой аспект, требующий решения, состоит в том, что Россия, являясь посредником в разрешении конфликтов и имея контингента миротворческих сил в "горячих точках", не получает никаких денежных или материальных компенсаций, хотя расходы на проведение ОПМ велики. Казалось бы, истина проста - урегулирование конфликтов является общим делом государств региона и мирового сообщества. В ООН на эти цели выделяются специальные средства, однако Россия компенсации не получает.

Более того, налицо такой парадокс: средства на проведение операций по поддержанию мира для контингентов вооруженных сил Россией не выделяются из федерального бюджета, а финансирование участия войск в миротворческих операциях осуществляется из средств Минобороны. Страны СНГ, в соответствии с Ташкентским протоколом, должны вносить на эти цели согласованное количество средств, но не выполняют принятых обязательств, оставаясь в стороне от миротворческой деятельности.

События же в бывших республиках Советского Союза показывают, какая сложная там обстановка, и каждая из них не застрахована от внезапного возникновения опасных конфликтов, ликвидировать которые будут вынуждены миротворческие силы. Их необходимо готовить специально и заблаговременно. Обычные линейные воинские части и подразделения посылать для участия в операциях по поддержанию мира неэффективно.

Возникают проблемы согласования внешнеполитических акций России с международными организациями при определении статуса российских миротворцев. Очевидно, что силовые операции по поддержанию мира на территории СНГ и России должны согласовываться с положениями международного права и принципами ООН. Однако, ссылаясь на это правило, порой ставится под сомнение право Российской Федерации вести локализации конфликтов на основе договоренности между российским МИД или МО, тем более в экстренных случаях. Например, при обсуждении причин неудач поисков путей к миру в Нагорном Карабахе и Абхазии среди членов СБ ООН настойчиво предлагалось использовать на территории СНГ и России миротворческие силы других нейтральных стран, а воинские контингента Российской Федерации привлекать для поддержания мира преимущественно в дальнем зарубежье.

В российских интересах придать больший авторитет миротворческим силам, предоставлять им статус сил ООН. Под этим флагом готовы действовать и объединенные силы СНГ, и российские силы. Но лишать права Российскую Федерацию или другие государства Содружества обеспечить свои национальные интересы, стабильность политической обстановки на своей или прилегающей территории не может никто. Это противоречит международному праву.

Исключительно сложен, опасен и неблагодарен труд миротворцев. Нередко они выступают "живой стеной" между враждующими сторонами, применяющими оружие.

Из своего скудного бюджета Российская Федерация выделяет крупные суммы на миротворческие акции: в 1992 г. - 2 млрд. руб. (в ценах 1992 г.), в 1993 г. - свыше 26 млрд. руб. В 1994 г. только на "замирение" Грузии с Абхазией миротворцам выделено 11 млрд. руб.

Западные аналитики, в духе времен "холодной войны" нередко обвиняют Россию в "имперском мышлении". Так, после некоторого успеха российских дипломатов в Югославии ей тут же сделали упрек в "навязывании своих интересов", проведении "своей линии". ООН и СБСЕ, однако, не склонны "благословлять" Россию на проведение миротворческих операций в СНГ, тем более, под эгидой ООН. Посредничество РФ на Кавказе и в Таджикистане вызывает обвинения в оказании "давления на соседей".

Опыт миротворчества России в СНГ приобретается с большими издержками, при этом допускается немало просчетов. Одна из причин этого - недостаточное реальное прогнозирование возможностей возникновения конфликтных ситуаций, вследствие чего федеральные и местные административные органы, как правило, с опозданием и нерешительно реагируют на обострение обстановки, бьют, как называется, "по хвостам". В результате события нередко выходят из-под контроля. В таком случае не остается ничего иного, как прибегать к последнему средству - наведению порядка с помощью войск.

Из данного обстоятельства напрашивается практический вывод - в Российской Федерации и СНГ надлежит создать государственный и межрегиональный Центр конфликтологии и безопасности.

Его задачами могут быть:

• организация краткосрочного и долгосрочного прогнозирования конфликтных ситуаций;
• выявление политических, социальных, межэтнических, территориальных, военных, психологических предпосылок, вызывающих взрывоопасную обстановку в том или ином регионе, и выработка рекомендаций для административных, правоохранительных и военных органов по своевременному принятию превентивных мер, в частности, по приведению в готовность миротворческих сил;
• разработка сценариев развития конфликтного процесса и возможных способов его локализации и предотвращения;
• изучение общественного мнения;
• прогнозирование последствий проведения миротворческих акций для государства, данного региона и мирового сообщества.

Парламентский контроль за военной деятельностью

Мировая история и отечественный опыт свидетельствуют, что военная организация или отдельные ее структуры, будучи относительно замкнутой организацией с корпоративной системой отношений и интересов, могут стать объектом политической борьбы или ее субъектом. Известны факты, когда внутри них появляются лидеры, готовые во имя мессианских идей, амбициозных притязаний опереться на вверенные им военные и репрессивные силы для изменения общества и самого государства по своему усмотрению.

В силу этих причин армия, другие войска могут выступить инициатором политического конфликта, быть его активной движущей силой или слепым оружием одной из сторон.

Для предотвращения любого неконституционного использования войск необходим строгий и действенный контроль общества за военно-силовыми структурами со стороны законодательных органов власти. Идея и принцип такого контроля ныне являются важной атрибутивной чертой демократии. Итоговый документ Копенгагенского совещания в рамках СБСЕ констатировал, что гражданский контроль над армией является непременным условием нормального функционирования цивилизованного государства. Его роль определяется следующим.

Во-первых, военная безопасность относится к числу исходных, базовых условий благополучного существования, свободного и самобытного развития государства. В этой сфере недопустимы дискриминационные решения, вырабатываемые ограниченной группой лиц. Прогнозирование и оценка военной опасности, определение военной политики - задача Парламента. Характерно, например, что согласно ныне действующей Конституции Российской Федерации указы Президента о введении военного или чрезвычайного положения подлежат утверждению Советом Федерации. Ему же принадлежит право решения вопроса о возможности использования Вооруженных Сил Российской Федерации вне национальной территории. Своей законотворческой деятельностью Парламент придает четкую и жесткую государственно-правовую определенность всем сторонам всех областей военного строительства. Смысл парламентского контроля в том и заключается, чтобы выработать правовую определенность всей военной сферы. Законодательное регулирование должно охватить все стороны военной политики на всех уровнях ее реализации. Однако на сегодняшний день здесь остается много пробелов. Достаточно сказать, что до сих пор нет законов о военном положении, мобилизации, гражданской обороне, оборонном бюджете и т.д. Отсутствие этих и других актов делает беспредметным и малоплодотворным какой бы то ни было контроль.

Во-вторых, строительство и содержание Вооруженных Сил относятся к ведущим статьям государственных расходов. Определить и соблюсти разумные объем, направленность и структуру военного бюджета - конституционная прерогатива Парламента. Конституция Российской Федерации не предусматривает исчерпывающих положений о механизмах взаимодействия властей по военным вопросам. Так, по букве Конституции Президент определяет основные направления внутренней и внешней, следовательно, и военной политики государства. Но Федеральное Собрание, которое утверждает военный бюджет, тем самым обретает собственные, весьма действенные финансовые рычаги формирования политики.

Спрашивается, что в данном случае может и должно быть первичным? Здесь прослеживается не абстрактная возможность серьезных разногласий двух ветвей власти. Отечественный негативный опыт в этой области, в том числе в самом недалеком прошлом, побуждает к большей детализации нормативных актов. Видимо, поправки и пересмотр положений Конституции должны быть направлены и на более четкое определение того, что предметом внимания парламентского контроля является надзор за использованием выделенных средств, соответствие программ поставленным в законодательном порядке целям, оценка результатов программ и целесообразности внесения изменений и т.д.

В-третьих, военная сфера тысячами нитей связана со всем обществом. Малейшее неблагополучие в ней либо является результатом сбоев в системе военно-гражданских отношений, либо само болезненно сказывается на них. Предупреждению и демократическому разрешению возможных противоречий призвана служить соответствующая правовая основа, создание и развитие которой является исключительной функцией Парламента.

Он конституирует организации и учреждения, в компетенцию которых входят военные вопросы, легитимирует основные направления их деятельности по обеспечению военной безопасности страны. В целом представительная власть выступает силой, как бы стоящей над армией и над обществом и регулирующей их взаимоотношения с позиций верховенства закона и в общих интересах народа.

Парламентский контроль представляет собой гибкую и многоплановую систему институтов, установлений и практических мер, которая обеспечивает строгое соответствие вооруженных сил, военной организации и военной политике в целом:

• нормам международного права и Конституции страны;
• геополитическому положению государства;
• реально складывающейся военно-политической обстановке в мире и регионах. Предметом контроля, строго говоря, является вся военная сфера:
• механизм выработки военно-силовой политики, принятые решения и ход их реализации;
• содержание принимаемых военно-политических концепций, долгосрочных военно-технических программ;
• соответствие формулируемых целей, задач и приоритетов реально складывающейся обстановки и отношение к ним населения общества;
• порядок строительства и правила подчиненности силовых структур;
• состояние и условия жизнедеятельности Вооруженных Сил и других войск.

1. Соответствие силовых структур реальным и возможным вызовам, угрозам. Представительная власть должна быть озабочена тем, чтобы Вооруженные Силы, другие войска имели все необходимое для функционирования, учебно-боевой деятельности на уровне, достаточном для надежной обороны страны.
2. Предупреждение (исключение) возможности произвольного манипулирования силовыми структурами со стороны официальных властей. Речь идет о необходимости, в частности, воспретить незаконное использование армии не по назначению, исключить дискреционные меры исполнительной власти к руководству Вооруженными Силами. Крайне нежелательно, в частности, и перекладывание функций одних силовых структур на другие.
3. В сфере действия парламентского контроля должна находиться военно-кадровая политика соответствующих ведомств и государства в целом. Парламент мог бы с пользой для дела держать в поле своего внимания соответствие численности и штатных структур войск стоящим перед ними задачам и возможностям страны. Существующие принципы и порядок комплектования учебных заведений, отбора и выдвижения кадров на должности высшего и среднего звена, назначения и расстановки руководящих кадров также не должны определяться ни внутриведомственными нормами, ни государственными учреждениями.
4. Регулирование отношений между самими силовыми структурами и отдельными подразделениями внутри них. Парламентский контроль призван выявить причины оттока из армии энергичных, перспективных офицеров, снижения качества подготовки кадрового состава, серьезных трудностей во включении профессиональных военных в новые экономические отношения. Предметом особого внимания должны стать процессы, которые способны привести к автономизации отдельных частей, махноизации военно-силовых структур. Другой стороной этого является контроль эффективности институционных, правовых и иных барьеров, исключающих возможность создания неконституционных военных и военизированных формирований.
5. Утверждение демократических начал в военно-служебных отношениях, социальная и правовая защищенность военнослужащих от произвола начальников. Военный истэблишмент не должен быть самодовлеющей силой ни по отношению к гражданской власти, ни по отношению к массе военнослужащих.
6. Организация производства, характер и количество оружия, специальных средств и т.п. Предметом контроля должны быть: порядок движения оружия; оснащение им различных структур; правила его применения в различных условиях, в том числе и в чрезвычайных обстоятельствах. Особую актуальность приобрело исследование механизмов неконтролируемого накопления и перемещения по стране огнестрельного оружия. Специальной проработки требует контроль за разработкой и реализацией концепции конверсии военного производства.
7. Постановка и состояние информационно-аналитической и воспитательной работы в Вооруженных Силах. При этом следует учитывать, что обществу нужны не деполитизированные силовые структуры, а прочно интегрированные в политическую систему, в безусловном преданные демократически избранному правительству, защите конституционного строя. Вот почему представляется важным исключение самостоятельной активности военных, их превращение в самодовлеющий фактор политической жизни общества.

В частности, предстоит: определить, какие решения и действия способны вывести Вооруженные Силы из-под контроля парламента, и предусмотреть меры, исключающие их; квалифицировать парламентское большинство, которое достаточно для принятия того или иного военно-политического решения; законодательно оговорить права и возможности оппозиции, а также порядок действий Федерального Собрания, когда ее усилиями создан парламентский кризис; определить возможность и целесообразность наличия кадровых военнослужащих в депутатском корпусе вообще, в парламентских структурах по военным вопросам, в особенности.

Только так можно создать условия, при которых Парламент контролирует обстоятельства, а не обстоятельства подчиняют себе Парламент.