год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Многочисленные факты истории позволяют утверждать о 1000 -летнем периоде существования в России таможенного дела. Достаточно сказать, что еще в Киевской Руси взимался мыт - сбор за провоз товаров через внешние или внутренние заставы - за пользование участком, отведенным для торга, за покровительство, оказываемое купцам и т.п. В условиях следующего, удельного (XII-XV вв.) периода российской государственности, содержание таможенных мероприятий стало более предсказуемым, сопряженным с экономическими интересами крупных земельных собственников. Появились новые виды таможенных платежей. С начала XIII в. их взимание осуществлялось уже не только с определенного количества, но также в зависимости от ценности взвешиваемых продуктов (при определении «весчего сбора»).

На развитие таможенного дела сильное влияние, приведшее, в частности, к значительному усложнению системы таможенных платежей, оказали монголы-завоеватели. От тюркского слова «тамга» (пошлина) произошел глагол «тамжить», то есть взыскивать пошлину. Место на рынке или ярмарке, где тамжили товар, стало называться таможней. Служилый человек, бывший мытником или пятенщиком, становился таможником, или таможенником. Взимание пошлин переводилось на откуп (откупная система была также заимствована у монголов), передавалось князьями «откупным таможенникам».

Очередной поворот в таможенном деле был связан с преодолением удельных порядков и созданием Московского государства с его сложной и запутанной финансовой системой, множеством различных податей и сборов (денежных и натуральных), обширным государственным хозяйством. Именно в это время государство, испытывая острую нехватку подготовленных людей, с одной стороны, и необходимых денежных средств - с другой, стало прибегать к принудительным наборам представителей купечества (реже - посадских людей и черносошных крестьян) на казенную службу. Те из них, кому поручалось управление таможнями, становились «таможенными головами». При них состояли «целовальники». Еще чаще таможенные сборы отдавались на откуп. Одновременно правительство определяло виды и размеры сборов, подлежащих взысканию в пользу откупщиков, порядок их взимания и т.п. Важным элементом таможенного законодательства XVI в. были «таможенные грамоты», издававшиеся великими московскими князьями и царями. По общему правилу они представляли собой контракты, регламентирующие права и обязанности откупщиков. В них перечислялись таможенные платежи, подлежащие взысканию, определялись их размеры, способы взимания, штрафные санкции за уклонение от уплаты и т.д.

В XVII в. заметно усилилось государственное вмешательство в сферу внешнеэкономических отношений. Многие товары были запрещены к вывозу. Немало их находилось в монопольном распоряжении государства. При этом нередко экспорт монополизированных («казенных)») товаров отдавался на откуп отдельным купцам или компаниям за определенную цену. Помимо таможенных сборов и поступлений от заповедных статей у государственной казны был еще один источник доходов от внешней торговли. Дело в том, что Россия в это время стабильно имела активный внешнеторговый баланс. Это вело к накоплению в стране золотой и серебряной монеты, которая затем отбиралась в казну и перечеканивалась с выгодой для правительства.

В середине XVII в. таможенная политика России претерпела серьезные изменения, обусловленные, прежде всего, нараставшей самодержавно-бюрократической тенденцией. Во-первых. Торговым уставом 1653 г. вместо многочисленных и разнообразных таможенных сборов была введена единая «рублевая пошлина». Отменялись некоторые проезжие пошлины. Уставной грамотой 1654 г., составленной на основе торгового устава, запрещалось взимание проезжих пошлин во владениях светских и духовных феодалов. Во-вторых, в апреле 1654 г. был отменен откупной порядок эксплуатации таможенных сборов. В-третьих, началось решительное наступление на привилегии иностранных купцов. Соответствующий акт 1649 г. уравнял в правах иностранных торговцев с русскими. Соборным уложением 1649 г. иностранцам запрещалось торговать внутри Московского государства где бы то ни было, кроме Архангельска.

Поворотным моментом в истории таможенного дела стал Новоторговый устав 1667 г., в который вошли статьи относительно видов и размеров как внешних, так и внутренних таможенных сборов, устройства таможен, таможенных формальностей и др. Акт 1667 г. придал определенную стройность прежней системе таможенных сборов. С его принятием завершилось разграничение внешних и внутренних пошлин: внешние таможенные пошлины оказались разделены на ввозные и отпускные, внутренние - на «рублевую» (она же доезжая и торговая), перекупную и сборы частноправового характера. Неудивительно, что еще в дореволюционной литературе Новоторговый устав получил оценку первого таможенного тарифа иди первого таможенного устава России.

«Рублевой пошлине» подлежали товары, которые, во-первых, предназначались для продажи и, во-вторых, привозились в город или селение, где существовала таможня. При этом русские товары облагались пошлиной только один раз: когда их впервые являли на таможне. В этом случае таможней выдавалась «выпись» (своего рода ярлык), которая гарантировала свободное и беспошлинное перемещение товаров по всей территории России. По общему правилу рублевая пошлина взималась с продавца в момент совершения сделки купли-продажи ( по 10 денег с рубля или 5% с продажной цены товара). Внешние пошлины (отпускные и привозные) взимались в следующем размере: товары «весчие» (продаваемые на вес) оплачивались 4%-й пошлиной, прочие - 5%-й.

В интересах русских торговцев-оптовиков, а также с целью противодействия «обидной торговле подкрадными товарами» (т.е. контрабандой) в Новоторговом уставе были детально зафиксированы положения относительно торговли иностранцев в России. В частности, для них были открыты только пограничные города, под угрозой конфискации товаров запрещалась розничная торговля и обмен друг с другом в обход таможни. Во внутренних же городах иностранцам разрешалось торговать лишь при наличии особых государевых грамот, выдававшихся в ограниченном количестве.

Говоря о таможенной политике допетровской России, нельзя также не сказать об усеченности, ограниченности ее экономической составляющей. Дело в том, что до Петра 1 в хозяйственной жизни страны безраздельно господствовало мелкое производство. Создание крупной промышленности еще только начиналось. Неудивительно поэтому, что протекционистский мотив в первом отечественном таможенном тарифе (Новоторговом уставе 1667 г.) совершенно отсутствовал. В таможенном покровительстве тогда не было нужды. Иностранные товары еще не создавали конкуренции отечественному производству.

Таможни во второй половине XVII в. по-прежнему управлялись таможенными головами из гостей (представителей купеческой верхушки), купцов, посадских людей и государственных крестьян. Лишь в двух главных таможнях, Архангельской и Макарьевской, они назначались исключительно из гостей. В Архангельске таможенный голова назначался только на время навигации, в других городах - сроком на 1 год. При голове состояло несколько помощников - целовальников. Ему также помогали местные дьяки и подьячие, заносившие в специальные таможенные книги данные о торговцах, перемещаемых товарах, суммах сборов... Как голове, так и его подчиненным строго запрещалось производить какие-либо операции за собственный счет. Их служба была безвозмездной и считалась почетной. За увеличение таможенных сборов голов и целовальников награждали и поощряли. В случае же уменьшения суммы сборов против прежних лет (по причине неискусного или недобросовестного управления) с них взыскивали неустойку, а то и наказывали кнутом.

Первые мероприятия Петра 1 в области таможенного дела не отличались принципиальной новизной и последовательностью. Продолжалось расширение системы государственных торговых монополий, начало которым было положено предшественниками императора. Было разрешено ввозить табак и некоторые другие ранее запрещенные к ввозу товары. Таможенные пошлины продолжали взиматься согласно статьям Новоторгового устава 1667 года. Произошло временное увеличение числа внутренних платежей: были введены привальные и отвальные пошлины с речных судов, сборы за пользование торговыми площадями, пристанями и ряд других. При этом таможенная политика в целом сохраняла прежнюю фискальную направленность.

Поощряя балтийскую торговлю, Петр 1 искусственно отвлекал товары от архангельского порта к петербургскому. С этой целью, к примеру, в 1713 г. через Архангельск было запрещено вывозить юфть и пеньку. В 1714 г. было велено половину всех российских товаров отправлять за границу через Петербург.

В 1712 г. по сухопутной границе России была восстановлена откупная система при взимании таможенных платежей. В соответствующем указе прямо говорилось, что она вводилась «для пополнения Его Великого Государя денежной казны в нынешнее Свойское время».

Односторонняя фискальная направленность российской таможенной политики по мере становления отечественной крупной промышленности постепенно выравнивалась. В содержании новых таможенных правил все отчетливее проявлялись меркантильно-покровительственные тенденции. При этом не следует забывать, что побудительной причиной всех экономических нововведений Петра 1 выступала не отвлеченная меркантилистская идея о возможно большем привлечении в страну золота и серебра извне путем поощрения экспорта изделий обрабатывающей промышленности.

Для Петра 1 экономические цели служили только фундаментом, на котором ему не терпелось воздвигнуть храм собственного политического могущества. Главным предметом его забот было создание постоянного войска и флота по западноевропейскому образцу. Вероятно поэтому и протекционистские меры до конца первой четверти XVIII в. применялись довольно редко и лишь в отношении тех иностранных товаров, которых в самой России производилось достаточно.

Только в 1723 г. Петр 1 пришел к убеждению, что главной причиной отставания мануфактурного производства в стране была конкуренция иностранных изделий. Именно в это время был принят ряд правительственных решений резко протекционистской направленности. В частности, распоряжением о взимании пошлин с привозных товаров вводился оригинальный прием для определения окладов ввозных пошлин: если в стоимостном отношении внутреннее производство какого-либо товара достигало 25% соответствующего импортируемого аналога, то пошлина составляла четвертую часть цены последнего; если трети - третью часть; если половины - 50%; если превышало привоз - 75%.

Таким образом, размер пошлинного обложения стал варьироваться в зависимости от степени развития внутреннего производства. Затем Коммерц - коллегией, ведавшей с 1718 г. таможенными сборами, был выработан проект общего таможенного тарифа. Основанием для определения пошлин по тарифу 1724 г. явился указанный «арифметический» масштаб для обложения товаров пошлинами. Новизна тарифа 1724 г. проявилась и в том, что перечень привозных и отпускных товаров был составлен в алфавитной последовательности. Около половины товаров были обложены ценовыми пошлинами. Остальные - с массы или меры.

Изменения произошли и в самой организации таможенной службы. С конца XVII в. заведование таможнями осуществлялось таможенными бурмистрами. В 1720 г. их должностные обязанности перешли к оберцольнерам, поставленным на фиксированное денежное довольствие. В отличие от тамож-бурмистров, выполнявших свои обязанности на началах гражданской служебной повинности, оберцольнеры уже являлись представителями чиновничества. При них состояли целовальники, которые вместе с ними отвечали своими личными средствами за поступления в казну таможенных доходов в неменьшем размере, чем в предыдущие годы.

Для успеха таможенных мероприятий правительство стремилось укрепить государственные границы. На западе их охрана возлагалась на регулярные войска. К концу царствования Петра I здесь существовало 15 крепостей, в том числе 11 морских (Петербург, Крондштадт, Шлиссельбург и др.) и 4 сухопутных (Псков, Великие Луки, Смоленск и Брянск). Между крепостями в перед ними была создана цепь форпостов. Согласно указу 1723 г. на важных дорогах учреждались “крепкие” заставы; второстепенные дороги заваливались лесом или перекапывались рвами; у лиц, стремившихся миновать заставы стороной, изымались товары.

Регламент 1724 г. и примечания к таможенному тарифу 1724 г. внесли существенные изменения в “таможенные обрядности”. Если раньше всякое действие или бездействие купца, направленное к ущербу казенного интереса (например, заниженные цены товара при декларировании, указание неверной массы и т.п.) наказывалось конфискацией товара, то теперь вводилась целая система взысканий; за открытую контрабанду, а также сокрытие товара от таможенного контроля следовала его конфискация; за частичное сокрытие изъятию подлежали только необъявленные излишки; в случае занижения стоимости товар очищался пошлиной по максимальной ставке. Отменялась прежняя система правильности таможенной оценки товара, когда сам голова или его помощники должны были присутствовать при заключении торговой сделки и т.д.

После смерти Петра I таможенная политика, проводившаяся в период его царствования, была подвергнута острой критике. В правящих кругах пришли к тому заключению, что внутреннее производство не развилось в первой четверти XVIII в. настолько, чтобы в его интересах стеснять привоз иностранных товаров. Показательно в этом отношении заключение Комиссии о коммерции - высшего экономического органа страны ("к коему Коммерц-коллегия входила с рапортами") о состоянии игольного производства: “Игольная фабрика самая вредительная государству, понеже на оной фабрике ни единой доброй иглы не делают, от чего государство, паче крестьянство, терпят великую нужду: 1) в негодности тех игол; 2) что иностранные иглы продавались тем временем по 10 алтын тысяча, а иглы негодные здешние продаются по 20 алтын и выше”.

Одновременно обнаружилась неспособность таможенной службы и таможенной инфраструктуры противостоять ввозу контрабандных товаров, приток которых провоцировался тарифом 1724 г. Более того, сам механизм взимания таможенных платежен, отличавшийся крайним несовершенством, не побуждал таможенных чиновников радеть о казенном интересе. В самом деле, оберцольнерам было предоставлено право и даже вменено в обязанность принимать на себя товар, цена которого при перемещении через границу сознательно занижалась, с уплатой купцу-нарушителю объявленной стоимости товара с прибавлением одной пятой части. Это вынуждало оберцольнеров не только вступать в коммерческие отношения с купцами-перекупщиками, но и закрывать глаза на явные злоупотребления со стороны торговых людей, которые с этого времени могли без опасений занижать стоимость товара на 20%. Ведь если рублевый товар оценивался купцом в 80 коп., то таможенный чиновник, пожелавший оставить товар за таможней, уплачивал купцу 96 коп. Последний только выигрывал от такой “сделки”, позволявшей развязаться с целой партией товара. Оберцольнер же оставался внакладе, поскольку ему было невозможно реализовать даже за 96 коп. то, что торговец- профессионал продавал на месте за 1 руб.

Денежное и иное содержание таможенников было крайне незначительным. Низшие чины вовсе не получали жалования и должны была кормиться из таможенных доходов. Неудивительно, что таможенные чиновники стяжали славу наиболее продажных. Их нравственный облик был настолько непривлекателен, что возникали предания, будто в прежнее время все споры в таможне разрешались быстро и справедливо.

В интересах развития внешней торговли и для пользы “лучшего распорядку в купечестве” в 1729 г. был издан вексельный устав. Примерно к этому же времени относится создание национальной таможенной статистики. Таможням было предписано составлять реестры привозным и отпускным товарам по всем статьям тарифа. С на чала 40-х гг. XVIII в. составлялись ведомости о внешней торговле по всей империи. Наконец, в 1731 г. был принят Морской пошлинный регламент или устав, определивший порядок захода иностранных судов в российские порты и подробно описавший процедуры таможенных формальностей. В частности, всякому корабельщику вменялось в обязанность сочинить на собственном языке и предоставить таможенную декларацию с указанием названия судна, своего имени, национальности и страны отправления, а также с подробным описанием ввозимых товаров. При этом иностранцам под угрозой “великого неотменного штрафа запрещалось, чтоб никого из таможенных служителей при отправлении их дела непристойными словами не поносили или весьма побоями не оскорбляли”.

Следующий поворот в таможенном деле России произошел в годы царствования Елизаветы Петровны, стремившейся к восстановлению начал внутренней и внешней политики Петра I. “Идеалом, - говорил русский историк С. Ф. Платонов, - был петровский порядок, но... его не всегда достигали и даже не всегда понимали”. Так, государственные монополии, от которых Петр I в конечном счете отказался как от финансовых источников, тормозивших прогресс, вновь расцвели на российской почве. Представителями или участниками предприятий, передаваемых на откуп, или в виде монополий становились лица из окружения императрицы.

В интересах отдельных фабрикантов разрешался беспошлинный импорт некоторых видов сырья. Иногда облагались высокими пошлинами или запрещались к вывозу изделия обрабатывающей промышленности. Довольно часто для удешевления сырых материалов, которые производились в стране, стеснялся их вывоз за границу. Вместе с тем следует отметить, что различные изменения, неоднократно вносившиеся в таможенный тариф 1731 г. с целью поддержки национального производства, имели частный характер.

Важнейшим мероприятием в области таможенной политики при Елизавете Петровне явилась ликвидация таможенных ограничений внутри страны. Русское государство, политическое становление которого произошло еще в XV-XVI вв., в экономическом отношении до середины XVIII в. оставалось раздробленным. В каждой области взимались провозные и торговые пошлины. Кроме “мытов”, “перевозов”, “мостовщины” и др. существовало еще множество всяких “мелочных сборов”, сильно стеснявших внутренюю торговлю.

Автором давно назревшей реформы стал П.И.Шувалов, предложивший смелый проект совершенной отмены внутренних таможенных пошлин. Его доклад, одобренный Сенатом, лег в основу высочайшего Манифеста 20 декабря 1753 года. В 1753-1754 гг. внутренние пошлины, а также все 17 “мелочных сборов” были заменены единообразной таможенной пошлиной на границах государства, взимавшейся со всех ввозимых и вывозимых товаров в портовых в пограничных таможнях в размере 13 копеек с 1 рубля стоимости (дополнительное обложение внешней торговли должно было, по мнению Шувалова, компенсировать бюджетную недостачу из-за отмены внутренних пошлин и сборов). В 1754 г. был издан табель нормальных цен, на основании которой производился расчет нового сбора.

В отличии от “ефимочной” пошлины, взимавшейся согласно тарифу 1731 г. в золотой валюте, 13%-я пошлина уплачивалась российскими “ходячими деньгами”, что чрезвычайно осложняло работу таможенных чиновников. Несообразность такого порядка была очевидна. Однако она не могла быть преодолена лишь путем общего пересмотра тарифа 1731 года. К этому побуждало и то, что, во-первых, в прежний тариф при Елизавете Петровне было внесено немало изменений; во-вторых, в нем не значились многие импортные товары, впервые появившиеся на российском рынке после 1731 г.; в-третьих, ставки пошлин все менее отвечали своему первоначальному назначению из-за изменения цен на товары; в-четвертых, тариф 1731 г., исходивший из идеи либерализации внешней торговли, не соответствовал протекционистским настроениям Елизаветы Петровны и ее приближенных, их стремлению оказывать систематическое покровительство всему национальному.

Пересмотром тарифа в 1754-1757 гг. занималась особая комиссия, учрежденная при Сенате. Ею была разработана система пошлин, по характеру близкая к установленной тарифом 1714 года. Во многих случаях основанием для назначения окладов по новому тарифу служила ссылка на таможенные пошлины 1724 года. Согласно тарифу 1757 г. размер таможенного обложения ввозимых фабрично-заводских изделий устанавливался в зависимости от освоенности их производства в России. При этом пошлинная ставка повышалась одновременно с повышением степени обработки сырья. Ввозимые товары облагались 17, 5-25%-й адвалорной ставкой (“ефимочной” пошлиной), а также “внутренней” пошлиной, которая взималась в портовых и пограничных таможнях. В сумме это составляло 30-33% к стоимости импорта.

Тариф 1757 г. оказался неудобным в практическом отношении. Пошлины продолжали взиматься как металлической валютой, так и “ходячими” деньгами. Многочисленность и излишняя детализация статей, по которым производилось таможенное оформление однородных товаров, затрудняли применение тарифа. Его высокоохранительный характер стимулировал контрабандный ввоз.

В целях борьбы с контрабандой в 1754 г. была учреждена пограничная стража как особый корпус войск, охранявших границу на Украине и в Лифляндии. В том же году на государственной границе были установлены таможенные объездчики. Для того, чтобы заинтересовать объездчиков в поимке контрабандистов, было определено воздавать им четвертую часть конфискованных товаров.

Одновременно с этим правительство решилось вновь ввести откупную систему. В 1758 г. оно вверило таможенное управление по сухопутной западной границе Шемякину и Ко, уполномочив их на шестилетний срок взимать таможенные сборы, не притесняя при этом купцов и не требуя с них лишнего. Им также вменялось в обязанность вести таможенные книги и предоставлять в Коммерц-коллегию верные рапорты о привозе и вывозе товаров. Компания обязывалась не только уплачивать откупную сумму, но также содержать таможни и выплачивать жалованье таможенным служащим. Одновременно она получила право осуществлять кадровую политику вплоть до замещения управляющих таможнями (обычно назначавшихся из отставных обер-офицеров) свободными лицами любого звания.

Дальнейшее развитие событий показало ошибочность всей затеи с возрождением откупной системы. Шемякина, задолжавшего казне, обвинили в непредоставлении срочных балансовых ведомостей о поступлении таможенных платежей, подлогах в таможенной документации, потворстве купцам, с которых при перемещении товаров через границу пошлина взималась в меньшем размере, чем следовало согласно действующему тарифу и др. Контракт с компанией был расторгнут. Шемякин оказался а тюрьме. В 1762 г. таможни вновь перешли в казенное ведение и управление.

Отличительной особенностью таможенного дела в период царствования Екатерины II (1761-1796 гг.) было то, что оно развивалось, опираясь на общественное мнение. Об этом свидетельствуют десятки пространных записок по таможенной проблематике, авторами которых были не только выдающиеся люди своего времени (М.В.Ломоносов, А.А.Вяземский, А.Р.Воронцов, А.А.Безбородко, Г.Р.Державин, А.Н.Радищев и др.), но и многочисленные представители из торгово-промышленной среды.

Важной побудительной причиной такой необычной активности в обществе стало широкое проникновение в страну из-за рубежа идей меркантилизма, физиократизма, фритредерства. Сама императрица в большей степени разделяла учение физиократов (Ф.Кенэ, А.Р.Тюрго и др.), признававших землю и земледелие основными источниками общественного богатства и выступавших сторонниками свободной торговли. В своем известном Наказе Комиссии по составлению нового уложения она записала: “Предел торговли есть вывоз и привоз товаров в пользу государства, предел таможен есть известный сбор с сего самого вывоза и привоза товаров в пользу также государства; для сего должно государство держать такую середину между таможнею и торговлею и делать такие распоряжения, чтобы сии две вещи одна другую не затрудняли, тогда наслаждаются там всегда вольностью торговли”.

Вместе с тем нельзя сказать, что экономические воззрения Екатерины II отличились последовательностью. Слова императрицы “вольность торговли не то, когда торгующим дозволяется делать, что они захотят... что стесняет торгующего, то не стесняет торговлю” свидетельствуют, что она допускала в принципе государственное вмешательство в дела торговли, несовместимое со свободой торговли. В своей практической деятельности Екатерина II была “очень далека от того, чтобы открыть границы империи для беспрепятственной свободной торговли” (В.Витчевский).

При всех колебаниях Екатерина II все же была противницей непосредственного государственного вмешательства в сферу экономических отношений. Тотчас по вступлении на престол она отменила все торгово-промышленные монополии, разрешила вывоз хлеба (при условии его относительной дешевизны внутри страны), узкого холста, соломы и других товаров. Закон 1762 г. уравнял в правах порты в Архангельске и Петербурге. В 1763 г. при дворе была учреждена Комиссия о коммерции во главе с Я.П.Шаховским, приступившая к составлению нового тарифа. В мае 1766 г. результаты ее работы были доложены императрице и получили высочайшее одобрение.

Опубликование нового тарифа состоялось 1 сентября 1766 г., а с 1 марта 1767 г. он вступил в силу в большинстве таможен империи. Поддержав предложение Комиссии о коммерции о регулярном пересмотре тарифа, Екатерина II поручила Коммерц-коллегии пересматривать одобренный тариф каждые 5 лет, используя для этого достоверные справки из таможен “и перемещать товары по надобности из одного в другое правило, умеривая прибавку пошлины по распространению или уменьшению торгу каждого товара”.

От тарифа 1757 г. новый отличался тем, что, во-первых, все импортные товары, которые в России не производились “и без которых для общей нужды никак обойтись нельзя”, были разрешены к беспошлинному ввозу или обложены незначительной пошлиной; во-вторых, весьма умеренному обложению подлежали товары, производство которых находилось в зачаточном состоянии; в-третьих, ввозные пошлины на “материалы или составы” для отечественных предприятий также отличались умеренностью; в-четвертых, готовые импортные изделия облагались более высокой пошлиной в сравнении с полуфабрикатами; в-пятых, импортные товары, производство аналогов которых в стране уже было освоено, облагались сравнительно высокой 30%-й пошлиной, признававшейся совершенно достаточной для поощрения внутреннего производства, а, “ежели того недовольно окажется, то ясно заключить можно, что такие фабрики держать бесполезно”.

Вывозные пошлины отличались еще большей умеренностью, составляя по общему правилу 5°/о с объявленной цены товара. При этом сырьевой экспорт подлежал повышенному пошлинному обложению в сравнении с экспортом обработанных товаров.

Принятие тарифа 1766 г. означало продвижение страны вперед по пути свободной торговли. В то же время не следует преувеличивать его либеральную направленность. Новый тариф скорее отвечал духу умеренного протекционизма. Отдельные же его статьи, например о запрещении экспорта некоторых жизненно важных товаров или о 200%-й ввозной пошлине на товары, внутреннее производство которых достигло значительных размеров, носили явные следы таможенной политики петровского времени.

После отмены в 1762 г. таможенной откупной системы и возвращения таможен в казенное ведомство была учреждена Главная над таможенными сборами канцелярия во главе с Эрнстом Минихом, которой и было поручено управление таможенным делом. Изменился социальный состав таможенных чиновников. В результате кадровых перестановок откупного периода на таможенную службу пришло немало разночинцев. После реорганизации 1762 г. большинство из них сохранило за собой прежние должности, в том числе управляющих таможнями.

Несмотря на эти и другие реорганизационные мероприятия эффективность таможенной системы в целом оставалась невысокой. Как и прежде, она не могла положить конец контрабандному ввозу. Стали раздаваться голоса о целесообразности закрытия западной границы с одновременной ликвидацией по всему ее протяжению таможенных органов. В возникшем споре верх одержали сторонники дальнейшей либерализация внешней торговли путем понижения ставок таможенных пошлин, установленных тарифом 1766 года. По мнению Комиссии о коммерции только это могло снять остроту проблемы контрабандного ввоза.

С конца 1781 г. началась работа по составлению нового тарифа. Сначала были выработаны общие правила, т.е. намечены категории товаров. Затем товары были распределены по категориям с установлением расценок и размеров пошлинного обложения. При этом Комиссия о коммерции руководствовалась указанием Екатерины II о том, чтобы российские товары (особенно высокой степени обработки), предназначенные на экспорт, а также иностранные товары, “необходимые для русского народа”, и те, внутреннее производство которых было незначительным (при условии, “чтобы не было нанесено подрыва русским фабрикам и рукоделиям”), были обложены умеренными пошлинами. 27 сентября 1782 г. проект тарифа был утвержден императрицей и передан в Сенат для опубликования.

С принятием нового тарифа до 2% в среднем понижался размер пошлинного обложения ввозимого сырья; очень умеренной пошлиной облагались импортируемые полуфабрикаты; на дорогую мебель, ткани высших сортов, которые также выделывались в России, была определена высокая ввозная пошлина, но не более 20%, на импортируемые предметы роскоши, которые производились в России в достаточном количестве, была установлена пошлина до 30%; вывозные пошлины были понижены до 2-4%; в тарифе фигурировал целый ряд товаров (селитра, ядра и т.п.), ранее запрещенных к вывозу из страны. Размер оклада с этих и других экспортных товаров, ранее обложенных 200%, понижался до 30%. Пошлину было определено взимать с иностранцев наполовину ефимками, наполовину “ходячими” деньгами.

Русским и англичанам было дозволено уплачивать пошлину русскою монетой. Таможням, затруднявшимся с определением статьи, по которой следовало взыскивать пошлину, предписывалось направлять образцы соответствующих товаров в Главную над таможенными сборами канцелярию.

Таким образом, тариф 1782 г. вполне соответствовал идеям физиократизма и свободной торговли. За редким исключением в нем отсутствовали запретительные статьи. Большинство импортных товаров было обложено 10%-й пошлиной. Множество товаров (главным образом экспортных) было вообще освобождено от пошлин.

Именным указом Екатерины Сенату от 27 сентября 1782 г. “Об учреждении особой таможенной пограничной цепи и стражи для отвращения потаенного провоза товаров” в каждой западной пограничной губернии учреждалась таможенная пограничная стража. Она состояла из таможенных объездчиков и пограничных надзирателей в таможнях. Таможенные объездчики принимались на службу советником казенной палаты (губернского коллегиального органа Министерства финансов по департаменту государственного казначейства) по делам таможенным “добровольно по контракту с надлежащими свидетельствами от тех мест, где они службу отправляли или жительство имели, об их добром поведении и с поручительством надежным”. Предполагалось иметь двух объездчиков на каждые 10 и одного таможенного пограничного надзирателя на каждые 50 верст по границе. Если объездчик не в состоянии был сам задержать контрабандистов, он должен был преследовать их до ближайшего селения и там обращаться за помощью к местным властям. Поиск контрабанды стимулировался: часть конфискованных товаров передавалось в пользу задержателей. Таможенный надзиратель наблюдал за действиями объездчиков. Под его непосредственным началом находилась два особых таможенных объездчика. В скором времени обнаружилась недостаточность принятых мер. В стремлении остановить контрабандный поток правительство Екатерины II пошло на крайность, издав в середине 1789 г. указ о запрещении привоза в Россию товаров через сухопутные таможни по западной границе. Сильная сторона принятого решения заключалась в том, что “всякому таможенному служителю, объездчику, надзирателю, також всем и каждому, какого бы звания ни был” даже за содействие в поимке или обнаружении контрабанды полагалась награда в виде конфискованного товара за вычетом ввозной пошлины.

В последние годы своего царствования (начиная с 1793 г.) Екатерина II почти совершенно отказалась от фритредерских устремлений предыдущих лет. 8 апреля 1793 г. ею был подписан Манифест, нацеленный на разрыв экономических отношений с Францией и ставший серьезным препятствием на пути импорта в Россию различных товаров. Эта протекционистская тенденция проявилась также в таможенном тарифе 14 сентября 1795 г., при помощи которого правительство рассчитывало достигнуть выгодного торгового баланса и удовлетворить фискальные интересы казначейства.

Новый таможенный тариф должен был вступить в силу с 1 января 1797 года. Этого не случилось только потому, что Павел I, вступивший на престол в ноябре 1796 г., отменил его, разрешив ввоз некоторых французских товаров. Однако в 1800 г. запрет на ввоз в Россию целого ряда товаров все же был наложен. В марте 1801 г. Павел I запретил вывоз товаров из русских портов не иначе как с высочайшего разрешения. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. император был убит в Михайловском замке во время дворцового переворота.

Таможенная политика Александра I тоже не отличалась устойчивостью и последовательностью. Так, вслед за восстановлением тарифа 1797 г., последовала череда указов, постановлений и практических мер, направленных на облегчение торговли и ослабление таможенных запретов. Однако все они касались частных вопросов, что вызывало ропот со стороны помещиков и купцов, недовольных не только запретительными статьями тарифа 1797 г., но и такими шагами правительственной политики, как заключение Тильзитского мира 1807 г. и присоединение к континентальной блокаде Англии.

В преддверии войны с Францией в 1810 г. специальной таможенной комиссией под руководством М .М. Сперанского был разработан предельно запретительный таможенный тариф, отвечавший интересам купцов-промышленников и дворян-мануфактуристов. После его введения (первоначально сроком на один год) промышленники стали группами и в одиночку направлять прошения и записки в Министерство финансов и Министерство внутренних дел с просьбами о сохранении тарифа на возможно более длительный срок. Вместе с тем представляется, что протекционистские мероприятия первой четверти XIX в. еще мало опирались на волеизъявления буржуазии, находившейся на начальной ступени своего превращения в общественный класс. Определяя приоритеты национальной таможенной политики, правительство продолжало выражать интересы государственного казначейства, стремившегося любой ценой (в том числе и за счет сокращения импорта) к достижению активного торгового баланса и повышению на этой основе курса кредитного (бумажного) рубля.

Как и прежде, интересы правительства в области таможенного дела простилались за рамки таможенно-тарифного регулирования. По утвержденному в 1811 г. “Положению об устройстве военной стражи на границах западных губерний” по сухопутной границе России были образованы 150-верстные участки, для охраны которых привлекались полки донских казаков. Наряду с “казачей пограничной стражей” охрану границы несли наемные объездчики. К началу войны с Наполеоном по сухопутной западной границе России насчитывалось 1300 объездчиков (преимущественно из отставных солдат) с 40 надзирателями и 40 их помощниками.

После победы над Наполеоном влияние России в европейских делах чрезвычайно возросло. Весомым было ее участие в работе Венского конгресса 1814-1815 гг. и в “Священном союзе” европейских государств. Все это порождало в правящих кругах, в том числе и у самого Александра I, иллюзию о возможности внесения в политическую жизнь послевоенной Европы начал правды, взаимопомощи, христианской любви и братства.

Вновь приобрели популярность фритредерские идеи и настроения. В 1816 г. были отменены запреты 1810 года. В следующем году в Одессе была введена зона портофранко. Одесса с прилегающими окрестностями выводилась за пределы таможенной территории государства. В мае разрешалось не только беспошлинно заниматься разгрузкой и погрузкой товаров, но также их переупаковкой и переработкой. В 1819 г. был принят самый умеренный таможенный тариф, фактически снявший все запреты на импорт иностранных товаров и экспорт российских.

В скором времени со всей очевидностью обнаружилась невозможность свободной конкуренции изделий отечественной промышленности с соответствующими английскими аналогами. Более того, ни одна европейская держава не собиралась следовать принципу свободной торговли. Либеральная политика оказалась явно преждевременной и резко ухудшила экономическое положение России. В целях преодоления кризиса национального производства в 1822 г. был принят охранительно-запретительный тариф, в соответствии с которым все импортные товары были разделены на четыре группы, в первую вошли товары, которые могли ввозиться беспошлинно. Всего запрет был наложен на вывоз 21 и ввоз 300 товаров.

С введением нового высокопокровительственного тарифа русская промышленность оказалась на время освобождена от конкуренции иностранных производителей.

Тариф 1822 г. неоднократно пересматривался. В 1824, 1825, 1830, 1831, 1836, 1838 и 1841 гг. в него вносились изменения, общую направленность которых можно выразить формулой: от фискально-запретительной к фиксально-протекционистской таможенной политике. Во всяком случае, до тех пор, пока во главе Министерства финансов находился Е.Ф.Канкрин (1823-1844 гг.), Россия последовательно придерживалась политики, направленной на достижение бездефицитного государственного бюджета. “Запретительная и охранительная система, - подчеркивал Канкрин, - может подлежать большим возражениям, но в частности для многих государств уже невозможно от оной отойти, особливо и по видам дохода, здесь всегда большое внимание имевшим”.

Одновременно осуществлялись серьезные изменения в организации таможенной службы. В 1819 г. был принят Таможенный устав, уточнивший понятие контрабанды. С этого времени под контрабандой понимали не только сам факт тайного перемещения товаров через границу, но и попытку их сокрытия при декларировании на таможне. В 1822 г. казачьи части были переведены во вторую линию, за три-пять верст от линии таможенных объездчиков, а в 1823 г. в дополнение к конным объездчикам для несения пограничной и таможенной охраны были учреждены еще и пешие стражники.

По “Положению об устройстве пограничной стражи” 1827 г. стража была сведена в особые части: бригады, полубригады и отдельные роты, которые подразделялись на отряды и состояли из конных объездчиков и пеших стражников. В 1827 г. в страже состояло 37 кадровых, 275 запасных офицеров и 3282 рядовых. Воинские начальники таможенной стражи подчинялись начальникам пограничных таможенных округов, которых в это время насчитывалось 130. Им запрещалось входить “собственно в дела таможенного пограничного надзора, что есть дело надзирателей и их помощников”. Однако надзиратели и их помощники, числившиеся с этого времени на военной службе, подчинялись ротному командиру “как офицеры его роты”.

Главное управление пограничной стражи находилось в ведении Департамента внешней торговли Министерства финансов. С 1827 г. зеленый цвет окончательно становится отличительным цветом обмундирования пограничников и таможенных служащих.

После ухода Е. Ф. Канкрина с поста министра финансов в стране возникло движение за отмену вывозных и снижение ввозных пошлин. Начало ему положила записка коммерции советника В.А.Попова “О мерах к распространению внешней торговли России” 1844 г., привлекшая к себе пристальное внимание правительственных кругов, начавших осознавать бесперспективность таможенной политики образца 1822-1844 гг. К пересмотру таможенной политики вынуждал начавшийся американский зерновой экспорт, обостривший конкуренцию сельхозпродуктов на мировом рынке. Не следует в этой связи забывать и о том, что экономический либерализм и фритредерство тогда снова входили в моду. Пример Англии, начавшей на практике осуществлять свободу торговли и отменившей пошлины на ввозимые товары, становился притягательным для других стран, в том числе и для России.

Проект Попова был передан на рассмотрение особого комитета. Мнения его членов и отзывы купечества были затем подытожены в записке председателя комитета графа Орлова, представленной в феврале 1845 г. В ней прозвучала острая критика действующего тарифа, стеснявшего импорт и препятствовавшего экспорту российских товаров. Говорилось и о том, что запретительная система, сдерживая внутреннее производство, обременяла потребителей высокими ценами.

Опираясь на выводы комитета Орлова, выступившего за смягчение тарифа, министры финансов и иностранных дел внесли Николаю I представление о пересмотре таможенного тарифа. Новый тариф, по их мнению, должен был отличаться многофункциональностью, обеспечивая благоразумную охрану внутреннего производства, способствуя повышению уровня потребления импортируемых товаров и увеличению таможенных доходов.

Составление предварительного проекта нового тарифа было поручено крупному экономисту и статистику Л.В.Тенгоборскому, известному своими либеральными взглядами. “Мы не должны стараться производить все сами, - утверждал он, - отвергая все, что производят другие”. Неудивительно, что ученый выступил за умеренное таможенное покровительство, причем только для тех промышленных предприятий, которые могли рассчитывать на успех и конкурировать в перспективе с заграничными производителями. В том же 1845 г. был образован Особый комитет из правительственных чиновников по “коммерциальному” исследованию России с точки зрения таможенного тарифа “в видах соглашения выгод сельского хозяйства, торговли, промышленности и таможенных доходов империи”. Комитету было предоставлено право приглашать для объяснений заслуживающих доверия купцов и фабрикантов.

Работа Особого комитета продолжалась до 1850 г. в протекала в тесном контакте с Министерством финансов и Госсоветом. Активное участие в обсуждении возникавших вопросов принимали заводчики и фабриканты, направлявшие свои ходатайства в компетентные органы. Порой между ними обнаруживались серьезные разногласия, свидетельствующие о наличии особых отраслевых и региональных интересов в торгово-промышленной среде. Различные мнения по поводу размеров таможенно-тарифного обложения возникали также в среде чиновников и государственных деятелей. Однако они в основном касались деталей и частностей. К тому времени уже мало кто из государственных мужей сомневался в необходимости перехода от крайне запретительной таможенной системы к системе умеренно покровительственной и поощрению внутреннего производства путем уменьшения пошлин на сырье и вспомогательные материалы или недооценивал важности этих мер в борьбе с контрабандой, а также с точки зрения защиты интересов государственной казны и российских потребителей.

13 октября 1850 г. состоялось утверждение нового таможенного тарифа. Разрешив ввоз 64 из 89 товаров, запрещенных тарифом 1841 г., он пробил первую брешь в запретительной системе внешней торговли, которая господствовала с 1822 г., и положил начало умеренно-протекционистскому этапу таможенной политики, продолжавшемуся по 1877 г.

В то же время не следует и переоценивать значение нового тарифа. Прирост импорта в начале 50-х гг. оказался незначительным и мало повлиял на состояние внутреннего производства. Конкурентная борьба по- прежнему протекала вяло. Таможенные доходы государства в 1851-1852 гг. были не намного выше их уровня в предыдущие годы. Крупнейший исследователь таможенной политики России XIX веке М. Н. Соболев обращал внимание на преобладавшие в предпринимательской среде настроения индифферентности. В период подготовительной работы над тарифом капиталистами было сделано всего два заявления о пошлине на железо и четыре-пять заявлений по поводу обложения прядильно- ткацких изделий.

В последующие годы правительство, озабоченное поисками путей увеличения таможенного дохода, продолжало курс на смягчение запретительной системы. К этому его побуждали неутешительные итоги Крымской войны 1853-1856 гг., а также начавшиеся буржуазные реформы, приведшие четверть века спустя к коренному обновлению социально-экономической основы российского общества. В августе 1856 г. было принято решение о пересмотре тарифа 1850 г. и об учреждении особого комитета из чиновников министерств финансов, иностранных, внутренних дел, государственных имуществ (по назначению соответствующих министров) и некоторых других лиц под председательством Тенгоборского.

В комитете с удовлетворением было отмечено, что ни одна отрасль отечественной промышленности не пострадала от введения тарифа 1850 г. В новом тарифе предлагалось сохранить сложившийся баланс различных интересов: внешней торговли и государственного казначейства, промышленности и потребителей. В интересах зарабатывающей промышленности понижались таможенные пошлины на сырье и полуфабрикаты, в том числе на олово, поташную соду, гарансин, щавелевую и серную кислоты.

В скором времени работа над новым тарифом была завершена и он вместе с объяснительной запиской был представлен в Департамент экономики Государственного совета, который поддержал проект нового тарифа. Департамент экономики указывал на то, что “настало время принять меры, дающие более простора внешней торговле и побуждающие посредством соревнования фабрикантов улучшать изделия и понижать цены в облегчение потребителей”, приветствуя в то же время “благоразумную постепенность”, с которой тарифный комитет намечал перестраивать прежнюю таможенную систему.

Как и во второй половине 40-х гг. обсуждение вопросов тарифной политики протекало в острой полемике между сторонниками свободной торговли и приверженцами протекционистских воззрений. Противники проекта тарифного комитета оказались даже в Госсовете. Находя этот документ излишне фритредерским, протекционисты обвиняли своих оппонентов в пренебрежительном отношении к вопросам ценообразования на российском рынке и добивались отсрочки вводимых тарифом таможенных пошлин на три года. В этом их поддерживали уполномоченные фабрикантов, участие которых в формировании таможенной политики становилось все более заметным. Нельзя не отметить, что в подготовительных материалах по этому тарифу отложилось гораздо больше заявлений и прошений промышленников, чем в прежние годы. Они отличались и большей настойчивостью.

При этом металлопромышленники добивались снижения пошлин на чугун, медь и сортовые металлы, красильные фабриканты - на лакокрасочные и химические вещества, бумаготкацкие фабриканты - на пряжу. Ходатаи же от сырьевых отраслей просили в основном о том, чтобы установленные ранее пошлины на металлы, бумажную и шерстяную пряжу и т.п. были оставлены без изменений. Московские предприниматели добивались правительственного обещания не допускать в течение шести лет изменения пошлин в сторону их понижения. Именно они громче других говорили о необходимости высокой таможенной защиты отечественной промышленности, традиционно указывая на неразвитость рынка рабочей силы, отсутствие необходимых кредитных средств, недостаточность транспорта и транспортной инфраструктуры, засилье бюрократии в администрации и суде и т.д. таким образом, ходатайства промышленников не сводились лишь к констатации степени пошлинного обложения или к указанию на общие принципы. Составители записок зачастую приводили и фактический данные, касавшиеся отдельных производств. По свидетельству К.Лодыженского, “дела Департамента внешней торговли (Министерства финансов), содержащие переписку о пересмотре тарифа, заключали в себе множество разнообразных выкладок, подлинных прейскурантов, счетов, фактур и даже образцов”.

Несомненно, что протекционистское влияние обусловливало осторожность, постепенность правительственных мер в области таможенно-тарифного регулирования. По этой причине новый таможенный тариф (его утвердил Александр II 25 апреля 1857 г.) представлял собой не более чем еще одну уступку в пользу системы свободной торговли. Показательно, что, поддержав либеральную позицию тарифного комитета, Госсовет вместе с тем отмечал вполне охранительный характер проектируемой пошлины, обеспечивающей в первую очередь защиту интересов обрабатывающей промышленности.

Действительно, тариф 1857 г. оградил основную массу русских промышленников от иностранной конкуренции. Учитывая этот факт, агент английского правительства Митчел безуспешно пытался убедить русских капиталистов в достоинствах низких ввозных пошлин на товары массового спроса. Однако если англичане ратовали за свободную конкуренцию как необходимое условие выхода на мировой уровень промышленного производства, то представители деловых кругов Германии рекомендовали осуществлять меры дальнейшей либерализации режима ввоза в Россию сырья и полуфабрикатов.

В России подобные призывы не оставались незамеченными. В частности, московские фабриканты, заявив о своей приверженности началам свободной торговли, с еще большей убежденностью доказывали, что каждый народ должен идти к свободному соперничеству в торговле и промышленности осторожно, “шаг за шагом”, обретая его не произвольным изменением тарифов, но развитаем собственного производства и внутренней конкуренции. Постоянная депутация московских купеческих съездов однозначно высказывалась против произвольной отмены охранительной системы, поскольку это был, по ее мнению, “вернейший способ парализовать наши материальные, без того небогатые, средства и рисковать своей экономической самостоятельностью”.

В 1857 г. был утвержден и новый Таможенный устав, согласно которому все таможни в зависимости от объема совершаемых ими операций подразделялись на три класса. К первому классу были отнесены Петербургская, Архангельская, Ревельская, Рижская, Либавская, Московская, Одесская, Феодосийская, Керченская и Таганрогская таможни. Некоторые таможни имели передовые филиалы. Так, у Петербургской таможни форпостом была Крондштадская таможня, через которую привозимые товары переправлялись в столицу для досмотра и оформления. Передовые посты других таможен назывались таможенными заставами. Существовали также переходные таможенные пункты, местоположение которых определялось соответствующими межправительственными соглашениями.

В дополнение к линии таможенных застав “для отвращения тайного привоза товаров” по западной границе была учреждена пограничная стража, на которую по берегам Черного моря и по русско-турецкой границе дополнительно возлагался карантинный надзор. Пограничная стража располагалась в две линии. Первая - непосредственно на границе, вторая - на расстоянии 5 верст от первой вглубь страны. Территория между линиями пограничной стражи, а также прилегающая к ней полоса шириной в 2 версты составляли “пограничную черту”, в которой действовали специальные правила. В Виленской, Ковенской и Курляндской губерниях эта пограничная территория имела ширину в 30 верст.

Устав 1857 г. предъявлял особые требования к таможенным служащим. Начальниками таможенных округов, управляющими и членами таможен могли назначаться только те лица, которые уже имели выслугу лет по та моженной части, соответствующий опыт, а также были “в верности испытаны и доверия достойны”. Кроме того, в уставе подчеркивалась самостоятельность таможенных учреждений: “Никакое начальство, ни гражданское, ни военное, не входит ни в какие непосредственные распоряжения по таможенной части”. Устав также запретил таможенным чиновникам требовать и принимать подарки в любой форме. За нарушение предусматривалась ответственность по Уложению о наказаниях как для самого таможенника, так и для лиц, спровоцировавших его на такое должностное преступление.

Период с 1857 по 1868 гг. отличался все тем же неуклонным стремлением к обновлению таможенной политики в духе проводившихся либеральных реформ. Продолжалось понижение ввозных таможенных пошлин по целому ряду товаров. Главным и наиболее часто встречающимся мотивом понижения ввозных таможенных пошлин на сырьевой импорт были интересы железнодорожного строительства, машиностроения, текстильной промышленности, финансовой стабилизации, безопасности страны. Так, в своем представлении в Госсовет 21 мая 1859 г. министр финансов А.М.Княжевич взывал к безотлагательной государственной поддержке “начавшегося у нас машиностроения, особенно важного не только для снабжения отечественной промышленности усовершенствованными орудиями и для уменьшения отлива за границу денег на покупку машин и судов, но и для обеспечения самому государству возможности приобретать различные механизмы на русских заводах”. В дальнейшем министр финансов продолжал добиваться как беспошлинного ввоза в страну чугуна и железа, оспаривая при этом целесообразность правительственной поддержки уральских заводчиков, так и повышения ввозных пошлин на готовую продукцию.

Согласно закону, высочайше утвержденному 2 мая 1861 г., машиностроительным заводам, имеющим паровой или гидравлический двигатель, предоставлялось право на получение из-за границы без уплаты пошлины чугуна и железа в потребном количестве. В 1864 г. это правило было распространено на другие машиностроительные предприятия, которые занимались производством и ремонтом любых машинных приборов и механизмов, пароходов, мостов и т.д. За период 1861-1871 гг. указанную льготу получил 141 завод, хотя реально воспользовались ею 119 предприятий. Ввоз черных металлов в эти годы непрерывно возрастал, причем возрастал опережающим темпом по сравнению с темпом производства черных металлов в России.

В числе важнейших мер правительственной политики в области таможенного дела следует также назвать решение 1863 г. о беспошлинном ввозе в страну хлопка- сырца через европейскую границу.

В целях борьбы с контрабандой и увеличения таможенного дохода в 1861 г. был снят запрет 1822 г. на ввоз в страну китайского чая из Европы. Эта мера получила поддержку рижских купцов. Что же до москвичей, торговавших в Кяхте, то их мнения разделились. Если одни из них согласились с правительственным решением, то другие встретили его в штыки, пророча неизбежность банкротств некоторых московских и кяхтинских купцов.

Сахарозаводчики оказались в этом отношении более организованны и удачливы. В условиях первого пореформенного десятилетия им удалось отразить все попытки Министерства финансов провести через Госсовет вопрос о понижении ввозных пошлин на сахар. Однако в уступчивости Минфина отразились результаты не только давления со стороны мощной группировки торгово-промышленного класса или правительственного попечения о нуждах свеклосахарной промышленности. Сказалось также и неуверенность этого ведомства в возможности немедленного приращения таможенного дохода вследствие резкого повышения пошлины на сахар.

В 1865 г. состоялся очередной пересмотр тарифа. Комиссия в этот раз не созывалась, и пересмотр производился “бюрократическим порядком”. Изменения 1865 г. были направлены на сокращение числа статей тарифа

посредством соединении некоторых из них, имевших однородный характер, на ликвидацию статей, приносивших казне незначительный доход, а также на общее понижение пошлинного обложения ввозимых товаров.

Наконец, в 1867 г., руководствуясь главным образом фискальными интересами, министр финансов М.Х.Рейтерн представил Александру II всеподданейший доклад о пересмотре таможенного тарифа и о назначении для этого особой комиссии. Министр заявил о приверженности курсу таможенной политики, проложенному тарифами 1850 и 1857 годов. Особое внимание при этом обращалось на тот факт, что непрерывное развитие отечественной промышленности не сопровождалось приращением таможенного дохода (действительно, размер поступлений от таможенной деятельности после 1867 г. увеличился всего на несколько процентов). Рейтерн наметил следовать по пути дальнейшего понижения пошлин с “фабричных материалов”, добиваясь большей соразмерности между ценами на товары и пошлинами и ограничивая тем самым контрабанду. Министр также предложил упростить тарифную классификацию и уравнять пошлины по морскому пути и сухопутной границе.

В конце июня 1867 г. царем было повелено опубликовать собранные в Министерстве финансов материалы по пересмотру тарифа с последующей передачей на предварительное рассмотрение Мануфактурного и Коммерческого советов и их отделений, а также Владимирского мануфактурного комитета и некоторых представителей торгово-промышленных интересов. Указанным учреждениям было также предоставлено право выбирать депутатов в тарифную комиссию.

Такая комиссия была учреждена в 1867 г. под председательством сенатора, а затем члена Госсовета Г.П.Неболсина. Кроме него в ее состав вошли 23 человека, в том числе 11 от правительства и 12 от торгово-промышленных кругов. Факт численного преобладания в комиссии предпринимателей не ускользнул от внимания общественности. Так, в либеральном “Вестнике Европы” отмечалось: “Ошибкой было бы давать в тарифной комиссии право решающего голоса представителям промышленности. Они поставили интересы своего привилегированного класса выше интересов всего общества”.

Отправной точкой работы тарифной комиссии стала записка вице-директора Департамента таможенных сборов (до 1864 г. - Департамента внешней торговли) Министерства финансов И. Н. Колосова, предложившего значительное понижение пошлин. Записка была разослана во все учреждения промышленности и торговли, а также в таможенное ведомство и вызвала сильный резонанс. В адрес комиссии стали поступать многочисленные записки, которые затем вместе с опубликованными в периодике статьями по поводу пересмотра тарифа были собраны в особый том и изданы.

К исполнению своих обязанностей комиссия приступила в ноябре 1867 года. С целью привлечения возможно большего числа сведущих лиц и для предварительного выяснения всех вопросов комиссией было устроено особое совещание с участием экспертов из техников, фабрикантов, ремесленников и торговцев. Всего было образовано 12 экспертных комиссий, в деятельности которых участвовало 239 специалистов.

Сначала тарифные предложения обсуждались в экспертных комиссиях. Результаты этой деятельности обобщались к направлялись министру финансов, который вносил предложения на рассмотрение Госсовета. Общее собрание Госсовета утверждало законопроект. Дальнейшее зависело от волеизъявления императора.

Новый тариф был утвержден 3 июня 1868 г. Отвечая в целом принципам свободной торговли, он имел при этом ряд важных особенностей. Во-первых, понижение ввозных пошлин затронуло в основном сырьевые и потребительские товары с целью поощрения их ввоза, противодействия контрабанде и увеличения таможенного дохода. Тариф отменил таможенную пошлину по 16 статьям, уменьшил тарифные ставки в 152 случаях и увеличил их для 35 продуктов. Интересы отечественных производителей при этом совершенно не ущемлялись.

Во-вторых, тарифом 1868 г. вводилась пошлина на машины, повышались пошлины на шерсть, льняную пряжу, полотно и некоторые другие товары, что свидетельствовало о возросшем влиянии заинтересованных группировок торгово-промышленного класса на сам процесс выработки правительственных решений в области внешнеэкономической деятельности.

Таким образом, можно говорить об умеренно-протекционистской, охранительной природе тарифа 1868 г. для главных отраслей отечественной промышленности. Важно отметить и то, что последующее десятилетие было ознаменовано быстрым развитием обрабатывающей промышленности и железнодорожного строительства. Железные дороги в России до конца 70-х годов XIX в. строились почти исключительно из импортного, беспошлинно ввозимого материала.

Тариф 1868 г. оказался результативным и с точки зрения фискальных интересов. Достаточно сказать, что в первое пятилетие после 1868 г. таможенный доход государства увеличился более чем на 50°/о в сравнении с предыдущим пятилетием, достигнув 45 млн. руб.

С первыми признаками кризиса 1873 г., ухудшением платежного баланса и состояния финансов страны правительственная политика стала быстро отходить от либеральной доктрины. Отчасти это было вызвано прекращением в середине 70-х гг. притока иностранного капитала и необходимостью выплачивать немалые проценты по ранее заключенным облигационным займам. Таможенно- политическая переориентация обусловливалась и русско- турецкой войной 1877-1878 годов. С появлением распоряжения об уплате с 1 января 1877 г. таможенных пошлин золотом (до этого времени они взимались кредитными билетами) таможенная политика стала фактически выражать меркантильно-фискальные и фискально- протекционистские интересы. В условиях падения в стране вексельного курса при значительном выпуске кредитных билетов на военные цели это нововведение означало огульное повышение пошлин на 30, 40, 50 и более процентов. Вскоре оно привело к сокращению ввоза в страну иностранных товаров. Торговый баланс снова сделался активным. Сумма поступлений в бюджет от таможенной деятельности увеличилась с 52,6 млн. руб. в 1877 г. до 97,0 млн. руб. в 1867 году. В фискальных интересах в 1877 году устанавливалось пошлинное обложение привозного хлопка, а в 1880 г. вводился дополнительный 10%-й сбор со всех ввозимых товаров.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что отказ от таможенного либерализма имел и более глубокие причины. Либеральная политика была глубоко закономерна на этапе промышленного переворота, перехода от феодально-крепостнического, во многом натурального, хозяйства к рыночному, капиталистическому, индустриальному. Действительно, в первые пореформенные десятилетия иностранный материал являлся опорным пунктом для роста русской промышленности элементы индустриального производства внутри государства, труд и капитал, хотя и были мобилизованы, но еще ждали того момента, когда русские предприниматели сумеют привлечь их к более широкой деятельности в сфере национальной индустрии. Путь шел здесь через “свободную торговлю к покровительственной пошлине” (В.Витчевский). В условиях утверждавшегося полнокровного товарно-денежного хозяйства (особенно начиная со второй половины 80-х годов), когда развитие страны не могло осуществляться в отрыве от собственной угольно-металлургической базы, либеральные начала в таможенной политике были просто вынуждены уступить место протекционистским. К этому подводила и потребность в частных иностранных инвестициях производственного назначения, масштабное привлечение которых в Россию было бы просто невозможно без существенной корректировки внешнеэкономического курса. Так, в 1876 г. государственным железным дорогам было предписано приобретать по крайней мере половину необходимых им рельсов у отечественных производителей. При этом последним предоставлялись значительные льготы и премия. В интересах горнопромышленников в 1880 г. была отменена ограниченная свобода беспошлинного ввоза чугуна, железа “не в дело” и машинных частей для нужд отечественного машиностроения.

Наконец, военно-политические интересы страны заставляли правительство оказывать поддержку отдельным отраслям и производствам военно-стратегического значения; они же побуждали его с помощью мер таможенно- тарифного регулирования чинить препятствия дальнейшему развитию металлообрабатывающей промышленности в приграничных областях и поощрять создание соответствующих отраслей вблизи отечественных источников сырья, а также во внутренних губерниях страны.

Отход от либеральной таможенной политики остро ощущался всеми заинтересованными слоями российского общества. Каждый из них стремился по-своему повлиять на складывающуюся ситуацию, корректируя ее в собственных интересах. Наибольшей активностью, настойчивостью и организованностью при этом отличались позиция торгово-промышленного класса. “Вообще, - пишет советский историк П.Г.Рындзюнский, - в выступлениях промышленников и представителей близкой к ним технической интеллигенции в печати и на разного рода собраниях того времени (в конце 70-х-начале 80-х гг. - Авт.) постоянно звучала нота защиты национальных интересов против засилья иностранцев”. Первым из общественных деятелей наметившуюся в таможенно-политическом курсе перемену уловил известный публицист и издатель М. Н. Катков. Если в 60-70 гг. он был ревностным защитником фритдерства, то с конца 70-х гг. XIX века в его “Московских ведомостях” стали регулярно появляться материалы и статьи протекционистской направленности. С воцарением в 1881 г. Александра III, который, говоря словами С.Ю.Витте, “был убежденным защитником национальной промышленности и за время своего правления с неоставлявшей сомнений решительностью проводил систему таможенного покровительства”, поворот в таможенной политике страны сделался необратимым. Более того, правительство Александра III “весьма энергично возрождало политику сильной власти, и это содействовало тому, что вместо праздных политических мечтаний и несбыточных проектов социальных реформ отрезвившееся общество могло обратиться к разрешению более реальных и обещавших лучший успех хозяйственных проблем” (В.Витчевский).

В последующее десятилетие ставки тарифа пересматривались почти каждый год и всякий раз - в сторону увеличения. Учитывая этот факт, не следует в то же время переоценивать как протекционистскую мотивацию правительственной деятельности, так и ее конкретные “протекционистские” результаты.

Во-первых, повышение таможенных пошлин коснулось не только угля, металлов, химических продуктов, бумажной массы и многих других промышленных товаров, но и также предметов массового спроса, таких, например, как чай и сельди.

Во-вторых, повышение таможенных пошлин в 1885 и 1890 гг. производились огульно, то есть с нарушением устоявшегося правила подвергать рассмотрению каждую отдельную статью тарифа, исходя из интересов не только казны, но и приоритетных отраслей промышленности.

В-третьих, во главе финансового ведомства в рассматриваемый период стояли Н .Х .Бунте (1881-1886 гг.) и И.А.Вышнеградский (1887-1892 гг.), которые в своей деятельности руководствовались интересами не столько промышленности, сколько финансовой политики. Все их усилия сводились к тому, чтобы поставить протекционизм на службу “золотой политике”, проводившейся со времени установления “золотой пошлины” (1877 г.) с целью увеличения любой ценой (в основном за счет хлебного экспорта) золотого запаса ввиду подготовки денежной реформы. Подчас это вредило промышленному развитию. Так, взимание пошлин в золотой валюте заставляло получателей иностранных товаров в России адекватно компенсировать издержки заграничных партнеров. Но в большинстве случаев “стоявшие на первом плане фискальные интересы были тесно связаны с мероприятиями, направленными на создание национальной промышленности, каковы, например, покровительственные пошлины, привлечение иностранных капиталов, расширение рельсовой сети и многое др.; и уже по одному этому министр финансов - каковы бы ни были вообще его воззрения - не мог не интересоваться развитием индустрии” (В.Витчевский).

В самом деле, поначалу стремившийся приспособить таможенную политику исключительно к интересам финансового ведомства, Бунте уже в 1882 г. поступился своими либеральными принципами и пошел на усиление обложения целого ряда импортных товаров. При этом особое внимание было уделено продуктам химической и красильной промышленности, производство которых не получило до того времени самостоятельного развития. В начале 1884 г. при Минфине была образована специальная комиссия с участием заинтересованных представителей от промышленности для рассмотрения вопроса о пошлине на чугун. В возникшем споре горнопромышленников Урала и юга России с капиталистами Прибалтики, Петербурга, Одессы и Варшавы, связанными с промышленными центрами Западной Европы, Бунте поддержал ходатаев за усиленное обложение, указав при этом, что “постепенное расширение сферы сбыта для отечественного чугуна удовлетворяет важному экономическому интересу: те предприятия, которые вынуждены теперь пользоваться иностранным чугуном, могли бы... с течением времени переселиться к местам добычи русских железных руд”. С этого времени пошлинное обложение ввозимого чугуна стало непрерывно возрастать, вызывая в среде дельцов каменноугольной и чугуноплавильной промышленности полное одобрение и самую энергичную поддержку.

По всей видимости лоббистская практика отдельных заинтересованных промышленных группировок приняла в это время такой размах, что даже протекционистский рупор, газета “Московские ведомости” (1886 г.), недоумевала: “Странное направление приняла наша экономическая политика за последнее время: частные интересы и ходатайства удовлетворяются часто в подрыв и ущерб общим интересам. Общие вопросы не решаются, а ходатайства в пользу частных интересов удовлетворяются моментально”.

Все устремления Вышнеградского, сменившего Бунге на посту министра финансов, были направлены на обеспечение активного торгового баланса. При нем таможенная охрана распространялась в равной мере и на сырье. и на готовые продукты, а также на целый ряд товаров, ранее ввозимых свободно или подлежащих сравнительно незначительному обложению. Покровительство зачастую оказывалось тем промышленным отраслям, которые в нем не нуждались. Надо ли объяснять, что подобная практика просто вытесняла иностранных конкурентов, сужала потребительский спрос, приводила многих российских капиталистов в инертное состояние, отвращая от дел, сопряженных с некоторым риском.

Однако такое представление о деятельности Вышнеградского будет неполным, если оставить в стороне вопрос о свободе маневра министра финансов в определении основных приоритетов таможенной политики России. Ведь приняв от Бунте эстафету безудержного повышения ввозных пошлин на сырьевые товары (это с неизбежностью вело к удорожанию полуфабрикатов и готовой продукции, снижению их конкурентоспособности), он был просто обречен взвинчивать пошлины на многие другие иностранные товары, чтобы не допустить вытеснения с внутреннего рынка их российских аналогов. Следует отказаться и от того предположения, что будто бы таможенной политике при Вышнеградском были свойственны импровизация и бессистемность. Достаточно сказать, что подготовка нового таможенного тарифа 1891 г. заняла целых четыре года и осуществлялась с необычной для России тщательностью.

Тариф 11 июня 1891 г. стал венцом протекционистской политики предыдущих 15 лет. Распространившись на многие отрасли, ранее не подверженные таможеннотарифному регулированию, он усилил охрану (в ряде случаев это было равносильно запрещению привоза иностранных товаров) и тех отраслей, которые уже пользовались таможенным покровительством. Некоторые ставки были подняты в 2 и более раза. При этом в вопросе об обложении пошлиной сырья несомненную роль играли соображения неэкономического порядка. С политической и военной точки зрения правительству представлялось жизненно необходимым поддержать те производства, которые не зависели от поставок чугуна и угля из-за границы.

Представляя проект тарифа в Госсовет, Вышнеградский подчеркивал: “Опыт указал на необходимость произвести целый ряд изменений в тарифе 1868 г. с целью как фискальной, так главнейше покровительственной, а также для достижения более выгодного для нас международного торгового баланса. Ныне, после 20-летнего опыта, главнейшие вопросы, относящиеся к покровительству внутреннего производства и к обложению пошлинами предметов потребления, оказываются достаточно расчлененными, а потому представлялось своевременным приступить к общему пересмотру таможенного тарифа для согласования как отдельных статей, так и всей совокупности тарифа с современными условиями нашей промышленности, дабы даровать надлежащее равномерное покровительство всем ее отраслям”. Таким образом официально провозглашались принципы таможенной политики России на обозримую перспективу: первостепенная важность защиты промышленных интересов перед фискальными; равномерное покровительство всем нуждающимся отраслям промышленности, причем на всех стадиях производства; поддержка российских производителей на внутреннем рынке.

Тариф вырабатывался с участием заинтересованных промышленников. В состав тарифной комиссии входили представители Москвы, Петербурга и других торговопромышленных центров. К участию в подготовительной работе также привлекались ученые, специалисты, техники во главе с Д. И. Менделеевым. Неудивительно, что в заинтересованных и сведущих кругах тариф признавался своего рода образцовым творением государственного попечительства о национальном труде в протекционистском направлении. Важно отметить и то, что крупная буржуазия в этом вопросе выступила на удивление солидарно. Наиболее влиятельные предпринимательские организации страны единодушно высказывались в пользу укрепления протекционистских мер. В свою очередь, принимая тариф 1891 г., правительство считалось с этой позицией капиталистов и дорожило завоеванным к этому времени их доверием к устойчивости дарованного покровительства.

Введение тарифа 1891 г. не могло не обострить проблему контрабандного ввоза. Именно поэтому в 1892 г. был принят новый Таможенный устав, развивший соответствующее законодательство. Уставом были не только определены различные проявления этой преступной деятельности, но и вводились дифференцированные санкции за них. Основная ответственность за контрабанду возлагалась на владельца товара. Для несостоятельных контрабандистов денежное взыскание по решению суда заменялось арестом или тюремным заключением. Рецидивная контрабанда каралась не только денежным начетом и конфискацией имущества нарушителя, но также его выселением из пограничного района или тюремным заключением.

Уставом также упорядочивалась таможенная охрана в прибрежных водах. Водное пространство шириной в 3 морские мили от береговой линии российского материка или острова признавалось “таможенной полосой” России, в пределах которой все суда подлежали таможенному досмотру. В случае неподчинения российским таможенным судам разрешалось преследовать нарушителей не только в этой полосе, но и в нейтральных водах.

На западной сухопутной границе Россия с целью пресечения контрабанды заграничных напитков посредством устройства засад, досмотра обозов, транспортов и личного имущества в дополнение к пограничной и таможенной страже создавалась на удалении 20-50 верст от границы специальная “корчемная стража” из вооруженных стражников и объездчиков.

К началу 90-х гг. в стране существовала разветвленная система таможенных платежей, различавшихся в зависимости от источника поступлений в доход государства. В их число входили: ординарная пошлина с ввозимых и отпускных товаров, штрафные деньги, сборы с судоходства, канцелярские пошлины, хозяйственные и прочие доходы.

Основные экспортно-импортные операции по-прежнему производились по европейской границе (в 1893 г. таможенных доход здесь составил 151 млн.руб., в то время как по азиатской границе - 17 млн.руб.). Морская торговля продолжала преобладать над сухопутной, хотя с развитием железнодорожной сети их соотношение постепенно изменялось в пользу последней. Если в 1856- 1860 гг. морем осуществлялось свыше 85% внешнеторгового оборота страны, то в 1893 г. - только 67,3%.

Как и прежде, основной поток грузов проходил через Балтику. Однако, если в 1856-1860 гг. на этот морской путь приходилось 56% стоимости внешнеторгового оборота, то в 1886-1887 гг. - 35,5%, в 1893 г. - 34,9%. Одновременно возрастало торговое значение южных морей. Слава самого крупного российского центра внешней торговли продолжала принадлежать Петербургу, хотя в 80-х гг. его лидерство в этом отношении серьезно пошатнулось. Достаточно сказать, что внешнеторговый оборот столичного города сократился со 190 млн. руб. в 1880 г. до 129 млн.руб. в 1891 г. и 125 млн. руб. в 1892 г.

Покровительственный тариф, вступивший в силу с 1 июля 1891 г., рассматривался правительством России в качестве минимального. В дополнение к нему путем прибавок создавался максимальный тариф. В 1893 г. он был воплощен в законе о двойном таможенном тарифе, согласно которому товары из стран, отказавших в предоставлении льготных условий для ввоза или транзита российских товаров, облагались пошлинами, на 15-20% превышавшими обычные ставки.

Закон 1893 г. был направлен против Германии, которая отказывалась распространить на товары из России режим наибольшего благоприятствования и подписать с ней торговый договор. Впрочем позиция немцев в этом вопросе отличалась известной гибкостью: они выражали готовность к уступкам на условиях взаимности. Российское же руководство отказывалось в это время от любых компромиссных решений, отстаивая свободу тарификации и соглашаясь исключительно на непродолжительную фиксацию ставок тарифа 1891 г.

Как и следовало ожидать, Германия ответила повышением на 50% пошлин на русские товары. Россия, в свою очередь, увеличила таможенное обложение германских товаров еще на 100°/о. После нескольких месяцев изнурительной и в сущности бессмысленной для обеих сторон таможенной войны Россия и Германия пришли в начале 1894 г. к соглашению и подписали торговый договор сроком на 10 лет.

Приложенный к этому договору “конвенционный тариф” 1894 г. частично смягчил систему протекционизма. По 125 статьям и пунктам таможенного тарифа 1891 г. понижение пошлин составило 10-33%. В отдельных случаях оно было еще более значительным: по химическим продуктам - до 37%, а по металлоизделиям - 10-50%. Вместе с тем по мнению нового министра финансов С.Ю.Витте (1892-1903 гг.) этим не отменялось покровительство национальному производству. Частичное изменение тарифа, по словам министра, было даже необходимо для насаждения новых отраслей и дальнейшей специализации промышленности. К тому же в 1900 году в связи с осложнением политической обстановки на Дальнем Востоке состоялось 10-50-процентное повышение пошлин по более, чем 100 статьям тарифа 1891 года. Это повышение, по словам дореволюционного исследователя Е.Куна, конечно, не могло иметь силы для закрепленных ставок конвенционного тарифа, но оно коснулось весьма многих товаров массового привоза и оказало заметное воздействие на увеличение таможенного дохода, хотя привоз в первые годы после этого мероприятия значительно сократился.

Договор 1894 г. знаменовал собой принципиальный поворот в развитии международных торговых отношений. Во избежание конфликтов, подобных русско-германскому, европейские государства в 90-е гг. XIX в. стали отказываться от принципа таможенно-тарифной автономии и подписывать двусторонние торговые конвенции, предусматривающие взаимные уступки и обязательства при выработке и корректировке национальных таможенных тарифов. Россия, к примеру, конвенционные соглашения заключила не только с Германией, но также с Францией (в 1893 г.), Австро-Венгрией, Болгарией, Италией и Португалией.

Конвенционно-тарифные мероприятия, проводившиеся с ведома министра финансов, встречали многочисленные возражения. Даже в правительственных кругах с трудом отказывались от привычной практики волевых решений в сфере таможенно-тарифного регулирования. Не удивительно, отмечал в свое время Н. Н. Шапошников (автор книги “Таможенная политика России до и после революции” М., 1924 - Авт.), что “в 1894 г. очень больших усилий стоило правительству отказаться от принципа автономности. Промышленные круги тоже мало сочувствовали конвенционным тарифам, ибо это отрезывало им возможность хлопотать о дальнейшем усилении таможенной охраны”.

По истечении срока действия русско-германского торгового договора в 1903 г. был утвержден новый общий тариф, ставший последней значительной вехой в дореволюционном таможенно-тарифном законодательстве. Введенный в действие с февраля 1906 г. он “закреплял надбавки 1900 г. к тарифу 1891 г. в содержал целый ряд вновь и отчасти весьма значительно повышенных ставок” (Е.Кун).

Еще до вступления в силу тарифа 1903 г., 15 июля 1904 г., была заключена дополнительная конвенция к русско-германскому торговому договору 1894 г., значительно изменившая обложение германских привозных товаров. Германии пришлось согласиться с повышением пошлин против конвенционных ставок 1894 г. по 96 статьям.

Характеризуя в целом таможенную политику России конца XIX-начала XX вв. следует подчеркнуть, что в эти годы она заметно подвинулась вперед “по пути ационального построения таможенного протекционизма” (Н.Н.Шапошников). Можно согласиться и с тем мнением (В.Витчевского - Авт.), что она “отказалась от переоценки значения балансовых цифр и стремилась приспособиться к экономическим условиям производства. Экспорт, как один из устоев золотой валюты, продолжает, правда, энергично поощряться, но без применения мер искусственного форсирования хлебной торговли. Тем большие прилагались усилия к специализации предметов экспорта, упорядочению торгового оборота и созданию торговой организации, к поддержанию отдельных отраслей экспорта и ознакомлению с рынками сбыта. В отношении ввоза, отчасти связанного таможенно-тарифными ставками торговых договоров, как и прежде, шли рука об руку покровительственные, фискальные и финансово- политические соображения”.

О затруднительности и даже невозможности разграничения фискальных, покровительственных (охранительных) и политических целей таможенной политики России этого времени писали и некоторые другие дореволюционные авторы. Д. И. Менделеев указывал, что для таких обширных и еще не развивших своей промышленности стран, как Россия, этого делать не следует. “Во многих случаях, - говорил он, - таможенные пошлины, нося сперва характер чисто фискальный, становятся со временем протекционистскими, ибо таково свойство таможенных окладов”.

Результативность таможенной политики России двух предвоенных десятилетий (1893-1913 гг.) проявилась в безудержном росте таможенных доходов. В среднегодовом исчислении их сумма в 1893-1897 гг. составляла 181,3; в 1898-1902 гг. - 217,4; в 1903-1907 гг. - 235,0; в 1908-1912 гг. - 301,9; в 1913 - 370,0 млн. руб. При этом важно отметить, что размер поступлений от таможенной деятельности (на всем протяжении пореформенного периода они оставались второй по значению статьей доходов государственного бюджета России; удельный вес таможенных платежей в общей сумме государственных доходов составлял в 1887 г. - 11,8; в 1897 г. - 13,8; в начале ХX в. - 14,5%, он зависел не столько от стоимости ввозимых товаров, сколько от меры их пошлинного обложения. Так, если в 1881-1885 гг. на 1 кредитный рубль ценности привоза приходилось 12,21 металлических копеек пошлины (начиная с 1899 г. таможенные пошлины взимались как золотом, так и бумажными деньгами), то в 1886-1890 гг. 18,05; 1891- 1894 гг. - 21,02; в 1897 г. - 27,00 коп.

В начале XX в. таможенная охрана в России продолжала оставаться чрезмерно высокой. Достаточно указать, что в 1906-1910 гг. размер сумм взысканных пошлин к стоимости импортированных товаров составлял: в Великобритании - 6,1, Австро-Венгрии - 7,3; Германии - 7,8; Франции - 8,0; Италии - 10,0; США - 22,3; России - 30,5%. Рост таможенных доходов не прекращался даже в те моменты, когда вследствие повышения таможенных пошлин происходило временное сокращение объемов импорта.

Отличительной чертой таможенного тарифа России было и то, что особенно высокими (фискальными) пошлинами была обложена сравнительно небольшая категория товаров. В конце XX в. самый большой доход казне приносило обложение металлов “не в деле” (77 млн. руб.), чая (28 млн. руб.), хлопка и волокнистых веществ (24 млн. руб.), машин и механизмов (9 млн. руб.), вина и других напитков (4 млн. руб.) и т.п. По отделу пищевых продуктов три четверти всего таможенного дохода казна получала от привоза обложенных пошлинами чая и сельдей. При этом, если обложение сырья и полуфабрикатов преследовало преимущественно фискальные интересы (за 1883-1913 гг. объем импортируемого сырья и полуфабрикатов возрос в стоимостном выражении на 92%; соответствующий же таможенный доход - на 250%), то при обложении изделий обрабатывающей промышленности чаще действовали протекционистские мотивы.

В конце XIX-начале XX вв. основными видами таможенных платежей были ввозные и вывозные пошлины.

Кроме того взимались таможенные сборы различного рода, одни из которых обращались в доход казны, другие поступали в доход таможенного ведомства и предназначались, обыкновенно, для выдачи его служащим добавочного вознаграждения. По оценке К.Лодыженского, эти дополнительные таможенные сборы были настолько значительными, что давали возможность Таможенному управлению увеличивать свой персонал без обременения казны новыми расходами.

К концу XIX в. в России сложилась единая система таможенных органов. Центральным из них был Департамент таможенных сборов Министерства финансов, осуществлявший непосредственное руководство таможенным делом страны. При департаменте состояли члены особого присутствия по применению тарифа к товарам (из чиновников торгово-промышленных учреждений и членов Совета торговли и мануфактур) и таможенные ревизоры, которым поручалась ревизия таможенных учреждений, расследование по контрабандным делам и т.д.

Нижестоящим звеном таможенной системы являлись таможенные округа (Санкт-Петербургский, Рижский, Вержболовский, Калишекий, Радзивиловский, Бессарабский и Южный), находившиеся под управлением своих начальников. В состав каждого из них входило определенное число таможен, таможенных застав и переходных пунктов, разделявшихся в зависимости от “прав, предоставленных сим учреждениям по привозу и очистке пошлинной товаров” на:

1) главные складочные таможни;

2) таможни первого класса;

3) таможни второго класса;

4) таможни третьего класса;

5) таможенные заставы;

6) переходные пункты.

При этом главные складочные таможни Санкт-Петербургская, с подчиненной ей Кронштадтской таможней. Московская и Харьковская не входили ни в один из таможенных округов и состояли в отдельном управлении Департамента таможенных сборов. На управляющих этими таможнями, а также на управляющего Архангельской таможней возлагались (в пределах их ведомственной компетенции) права и обязанности начальников таможенных округов. Остальные таможенные учреждения подчинялись начальникам таможенных округов. Кроме пограничных таможен (таможни первого класса располагались в местах пересечения сухопутной границы железнодорожными путями, шоссейными дорогами и судоходными реками, а также в важнейших портах) существовала целая сеть внутренних таможен, осуществлявших досмотр и оформление товаров, подвергнутых в пограничных таможнях лишь внешнему контролю и отправленных транзитом вглубь страны.

Каждая таможня и застава находились под “главным надзором управляющего” и состояла из чиновников таможенного ведомства, звания и число которых определялись штатами, а также из канцелярских чиновников и вольнонаемных служителей: досмотрщиков, секретарей, переводчиков, бухгалтеров, экспедиторов и т.д. Управляющий направлял и контролировал подчиненных ему чиновников, отвечая за все действия таможни. При этом в его единоличной компетенции находились вопросы исключительно дисциплинарного порядка. Те же вопросы, которые касались применения тарифа, наложения взысканий и т.п., решались “общим присутствием таможни”, в состав которого кроме управляющего (председателя присутствия) и его помощника входили члены таможни, а иногда даже корабельные служители, пакгаузные надзиратели, казначеи и т.д. Таким образом, таможня по существу действовала как коллегиальное учреждение. Досмотровые мероприятия осуществлялись совместно членом таможни и одним из пакгаузных чиновников или экспедитором. По вопросам применения тарифа, соблюдения таможенных формальностей и наложения важнейших штрафов таможни сносились непосредственно с Департаментом таможенных сборов.

Как и раньше, охрану государственной границы несла пограничная стража, имевшая военную организацию. Она комплектовалась из новобранцев, отбывавших воинскую повинность. На некоторых участках государственной границы (в Средней Азии и Сибири) эту службу несли вольнонаемные, которые состояли в таможенном ведомстве. В начале XX в. численность пограничной стражи составляла около 36 тыс. человек при 1080 офицерах. С 1893 г. пограничная стража была выделена из таможенного управления и преобразована в Отдельный корпус пограничной стражи. Тем не менее корпус подчинялся министру финансов, который имел звание шефа пограничной стражи.

Таможенные уставы 1904 и 1910 гг. отразили происшедшие после 1892 г. перемены в таможенном деле. В частности, они больше не содержали статей, которыми определялись многочисленные права и обязанности пограничной стражи. Последние были систематизированы в “Правилах об Отдельном корпусе пограничной стражи”. Устав 1904 г. впервые содержал раздел “О привозе иностранных товаров по железным дорогам)”, свидетельствовавший о радикальной перестройке транспортной системы страны. Устав 1910 г. уточим отдельные моменты, связанные с противодействием контрабандному ввозу, предоставив таможенным органам самостоятельно проявлять инициативу в производстве обысков и выемок контрабандных товаров в пределах стоверстной пограничной полосы.

События Первой мировой войны (1914-1918 гг.) самым пагубным образом сказались на таможенном деле России. К осени 1917 г. таможенная система России оказалась практически разрушенной. Деятельность большинства таможен в это время была приостановлена. Многие из них закрылись на длительный срок, а то и вовсе прекратили свое существование. Департамент таможенных сборов, входивший в состав Министерства финансов, бездействовал. Около года таможенным делом в стране руководил ЦК профсоюза таможенных работников, сформированный на съезде таможенных служащих в сентябре 1917 г.

С зимы 1918 г. Департамент таможенных сборов возобновил свою деятельность. В мае 1918 г. в исключительное ведение центральной государственной власти были передано обложение перевозимых через границу товаров таможенной пошлиной и другими сборами. Одновременно управление всеми таможенными учреждениями как органами центральной Советской власти вверялось Наркомату финансов. Таможни в своей работе объявлялись независимыми от местных властей, которые получали право ограниченного надзора за ними, без вмешательства в административную и распорядительную деятельность. При этом местные Советы наделялись правом назначения при таможнях комиссаров, осуществляющих общий надзор за их работой. Все эти положения закреплялись принятым 29 мая 1918 г. декретом Совнаркома “0 разграничении прав центральной и местных Советских властей по собиранию пошлин и о регулировании деятельности местных таможенных учреждений”. Фактически декрет от 29 мая 1918 г. стал правовой основой формирования советских таможенных учреждений.

В июне 1918 г. Департамент таможенных сборов был переименован в Главное управление таможенного контроля с переподчинением его Наркомату торговли и промышленности (НКТиП). В ведение НКТиП (с июня 1920 г. - Наркомат внешней торговли, НКВТ) перешло управление таможенным делом. Закреплялось новое содержание деятельности советской таможни. Ввиду реализации идеи о государственной монополии внешней торговли таможенный контроль становился ее вспомогательным инструментом. Товары не продавались, а распределялись. Внешнеторговый оборот оставался нерегулярным и незначительным.

Но и отказ от широкого применения таможенно-тарифного регулирования с переходом к системе лицензий требовал, тем не менее, введения вспомогательных регуляторов, в частности - таможенного обложения. Вызывалось это двумя основными причинами. Во-первых, лицензионная система в начале 20-х гг. охватывала не весь внешнеторговый оборот - из нее были изъяты посылочный обмен и отчасти торговля с некоторыми восточными странами. Во-вторых, при калькуляции цен на товары приходилось учитывать наличие таможенных пошлин.

Кроме того, при последовавшем переходе к нэпу восстанавливались многие утраченные функции таможенных органов. Это обусловливалось как расширением объема внешней торговли, так и предоставлением ряду государственных и хозяйственных организаций права самостоятельного выхода на мировой рынок. Отмеченные факторы настоятельно требовали восстановления таможенно-тарифного регулирования внешней торговли, введения соответствующего таможенного тарифа.

Первые советские таможенные тарифы были приняты в 1922 г.: в феврале - по европейской привозной торговле, в июле - по европейской вывозной торговле. В их основу был положен довоенный русский таможенный тариф.

В связи с ускоренным развитием промышленности и заметным ростом объема внешней торговли появилась необходимость пересмотра тарифов 1922 года. В январе 1924 г. был принят второй советский таможенный тариф, предусматривавший льготный режим для промышленного сырья, полуфабрикатов, оборудования и товаров, необходимых для интенсивного развития сельского хозяйства.

В соответствии с задачами и функциями таможенных учреждений в условиях перехода к нэпу началось формирование многоступенчатой системы управления таможенным делом.

В феврале 1922 г. при Совнаркоме РСФСР был учрежден Таможенно-тарифный комитет (ТТК), который получил полномочия на:

1) проработку вопросов введения новых и изменения старых списков запрещенных товаров;

2) решение вопросов, вносимых таможенным управлением, относительно применения тарифа к тем или иным товарам;

3) рассмотрение жалоб на решения таможенного управления по вопросам применения тарифа;

4) подготовка заключений по всем проектам торговых договоров, конвенций и законов, касающихся вопросов таможенно-тарифного регулирования. В марте 1922 г. Совнарком утвердил Временное положение о местных таможенных учреждениях. В соответствии с ним Наркоматом внешней торговли по согласованию с Наркоматом финансов определялся состав таможенных округов, а все таможенные учреждения подразделялись на таможни первого, второго, третьего разрядов и таможенные посты. В 1922 г. было сформировано восемь таможенных округов: Петрозаводский, Западный, Сибирский, Туркестанский, Семипалатинский, Южный, Украинский, Закавказский. В их состав вошли 134 таможни и 149 таможенных постов. Помимо таможенных округов создавались два таможенных участка - Петрозаводский и Крымский.

В декабре 1924 г. был принят первый советский кодифицированный акт по таможенному делу - Таможенный устав СССР, включавший в себя 283 статьи в составе шести разделов. Его основой стал декрет Совнаркома от 12 ноября 1920 г. “О порядке приема, хранения, отпуска импортных и экспортных товаров”. С введением в действие Таможенного устава законодательно закрепилась сложившаяся к этому времени структура таможенных органов. Ст.1 Устава определяла: “Управление таможенным делом на всей территории СССР принадлежит Наркомату внешней торговли, который осуществляет свои задачи как в центре, так и на местах через входящее в его состав Главное таможенное управление и иные учреждения и состоящий при НКВТ Таможенно-тарифный комитет”. В союзных республиках непосредственное наблюдение за деятельностью таможенных учреждений возлагалось Уставом на уполномоченных НКВТ при Совнаркомах. Руководство таможенными учреждениями на местах поручалось районным таможенным инспекторским управлениям во главе с районными таможенными инспекторами. На инспекторов возлагалось общее руководство деятельностью таможенных учреждений района и контроль за исполнением ими требований нормативных документов.

В целом Таможенный устав 1924 г. предусматривал четырехзвенную структуру таможенных органов:

Наркомат внешней торговли (НКВТ), Главное таможенное управление (ГТУ); уполномоченные НКВТ при Совнаркомах союзных республик, отделения ГТУ в союзных республиках; районные таможенные инспекторские управления; таможни и таможенные посты. В 1925 г. были учреждены отделения ГТУ в Средней Азии, Закавказье, Белоруссии и на Украине. На территории СССР создавалось 11 таможенных районов. В них формировались районные таможенные инспекторские управления: Северо-Западное, Карельское, Белорусское, Владивостокское, Читинское, Зайсанское, Благовещенское, Узбекское, Алма-Атинское, Туркменское, Северокавказское. Непосредственную работу по досмотру перемещаемого через границу имущества, документированию, взиманию пошлин, предотвращению контрабанды и нарушений таможенных правил выполняли таможни трех разрядов.

Таможни первого разряда создавались при железнодорожных станциях и в портах с большим грузооборотом. Таможни второго разряда - на шоссейных дорогах и в небольших речных и озерных портах. Таможни третьего разряда - на грунтовых дорогах. В отдаленных от таможен пунктах в качестве их филиалов при необходимости учреждались таможенные посты. При этом таможенные посты осуществляли пропуск через границу пассажиров с ручной кладью, багажа, международных почтовых отправлений. Таможни третьего разряда оформляли и контролировали ввозимые в страну и вывозимые из нее грузы, если они не требовали специальной технической экспертизы. Таможни первого и второго разрядов осуществляли все виды таможенного оформления и контроля.

Руководство таможенными учреждениями осуществляли управляющие. При них действовали рабочие органы - технические совещания, в состав которых входили помощники управляющих и инспектора. Техническое совещание являлось консультативным органом, тогда как всю ответственность за деятельность таможни (отделения ГТУ, инспекторского управления, таможенного поста) нес управляющий.

В феврале 1927 г. в интересах развития отечественных промышленности и сельского хозяйства был принят третий советский таможенный тариф, еще более либеральный, чем тариф 1924 г.

В декабре 1928 г. постановлением ЦИК и СНК СССР был утвержден Таможенный кодекс СССР. Кодекс определял цели деятельности таможенных учреждений. Так, фактический контроль за выполнением постановлений о государственной монополии внешней торговли определялся как основная, современная и перспективная цель. Исторически традиционной целью таможенной деятельности называлось взимание таможенных сборов. В качестве дополнительной цели ставилось совершенствование других таможенных операций. Кодекс устанавливал, что управление таможенным делом на всей территории СССР осуществляется Наркоматом внешней торговли через входящее в его состав Главное таможенное управление. При этом значительно расширялись права ГТУ. Детально раскрывались полномочия Таможенно-тарифного комитета при НКВТ, функции уполномоченных НКВТ при СНК союзных республик, компетенция местных таможенных учреждений. В то же время в кодексе уже проявлялась тенденция к постепенному упрощению системы таможенных органов. Так, не предусматривалось создание районных таможенных инспекторских управлений.

Таможенный кодекс 1928 г. подробно регламентировал порядок осуществления таможенных операций, регулировал ответственность за нарушение таможенных правил, развивал понятие административно наказуемой контрабанды, определял другие аспекты таможенной практики. В целом же он не внес принципиальных изменений в организацию таможенного дела.

На рубеже 20-30-х гг. углубилась тенденция к повороту от экономической к командно-административной модели управления всеми сферами общественной жизни. В таможенном деле это проявилось в принятии нового (четвертого) советского таможенного тарифа 1930 г. В нем проведено резкое сокращение товарной номенклатуры: по сравнению с таможенным тарифом 1927 года. число статей уменьшилось вдвое. Кроме того, осуществлялся переход на метод ценовых пошлин, при котором пошлина стала взиматься в виде определенного процента с фиксированной государственной цены товара.

Наметившаяся тенденция снижения роли таможенного дела во внешнеторговом обороте окончательно закрепилась в 30-е годы. В 1932-1934 гг. был детально регламентирован ускоренный пропуск через границу грузов обобществленного сектора и порядок централизованного осуществления расчетов по таможенным пошлинам за эти грузы. Ликвидировались таможенные склады для временного хранения экспортных и импортных грузов. Уменьшилась численность таможенных служащих.

В 1935-1938 гг. были разработаны и введены в действие инструкции по осуществлению контрольно-инспекторских функций в отношении транспортировки экспортно-импортных грузов. Система управления таможенным делом последовательно упрощалась.

Сложившаяся к концу 30-х гг. структура таможенных органов с незначительными изменениями просуществовала до середины 80-х гг.

В годы Великой Отечественной войны действовали таможни по сухопутной границе от Тихого океана до Черного моря, прикаспийские и северные (Мурманская и Архангельская) таможни. Работа большинства таможен была прекращена. Поступавшие в СССР благотворительные грузы пропускались (с 1943 г.) беспошлинно.

Три послевоенные десятилетия не были отмечены серьезными изменениями в организации таможенного дела. Таможенный кодекс СССР, утвержденный в 1964 г., юридически закреплял сложившуюся практику и подтверждал, что управление таможенным делом относится к ведению Министерства внешней торговли и осуществляется через входящее в его состав ГТУ. Определялась двухзвенная система управления таможенным делом, при которой ГТУ непосредственно замыкало на себя таможни. При этом функции таможенных учреждений сводились к контролю за соблюдением государственной монополии внешней торговли, совершению таможенных операций и борьбе с контрабандой.

На протяжении 70-х-начала 80-х гг. таможенное законодательство пополнялось отдельными правовыми актами, направленными на предотвращение контрабанды валюты и культурных ценностей, рационализацию процедуры таможенного оформления, уточнение таможенного тарифа.

Середина 80-х гг. ознаменовалась началом реформы системы таможенных органов. В начале 1986 г. ГТУ было преобразовано в самостоятельный орган государственного управления - Главное управление государственного таможенного контроля (ГУГТК) при Совете Министров СССР. С этого времени началась реорганизация управления таможенным делом. Таможенная служба обрела определенную самостоятельность.

В период с 1986 по .1991 гг. происходило организационно-правовое развитие таможенной системы. Был закреплен отход от принципа государственной монополии внешней торговли. Но новый механизм регулирования внешнеэкономических связей еще не действовал. Отсутствовала законодательная база для радикального реформирования организации таможенного дела. Функции таможенных органов практически не изменились.

Серьезные изменения во всех отраслях таможенного дела начали происходить после принятия в 1991 г. нового Таможенного кодекса СССР и Закона о таможенном тарифе. Предусматривалось образование двух координационных центров: Таможенно-тарифного совета и координационного совета по борьбе с международным незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Таможенный кодекс юридически закреплял сложившуюся к этому времени структуру таможенных органов: от таможен через региональные таможенные управления - до Таможенного комитета. В то же время кодекс и Закон не были полностью свободны от элементов командно-административного стиля в управлении таможенным делом.

Принципиально новый, реформаторский этап в деятельности таможенных органов России начался с вступлением в действие Таможенного кодекса Российской Федерации и Закона РФ “О таможенном тарифе”, принятых в 1993 г.