Состав участников и особенности избирательной кампании 1996 года
Президентская избирательная кампания выходит на финишную прямую. После завершения сбора подписей из 78 кандидатов оказались зарегистрированными только одиннадцать, приступивших к серии предвыборных поездок и других агитационно-пропагандистских мероприятий.
Анализ хода предвыборной борьбы позволяет выявить ряд особенностей, отличающих нынешнюю избирательную кампанию от предыдущих президентских выборов 1991 г.
Прежде всего, необходимо отметить, что она протекает совершенно в иной общественно-политической обстановке, в условиях, когда Российская Федерация обладает реальным, а не номинальным суверенитетом, являясь полностью самостоятельным субъектом международного права со своей территорией, Конституцией и другими, пусть и не в полной мере сформировавшимися атрибутами государственности.
Исчезла служившая основой консолидации антикоммунистических сил монополия КПСС. Схема противостояния приобрела новые оттенки, стала более сложной, многомерной и перестала ограничиваться сугубо идеологическим противоборством двух концепций общественного развития.
Во-вторых, у нынешней избирательной кампании несколько иной политический и морально-психологический фон.
С одной стороны, определенней стала направленность выбора. Исчезла его прежняя многовариантность, предполагавшая множество моделей социально-политического реформирования, большинство из которых в тот момент даже не рассматривалось. С другой, общество не только не избавилось от кризиса, оказавшегося гораздо более глубоким и трудно преодолимым, чем это представлялось ранее, но, напротив, находится в самой сложной его фазе, своего рода «нулевом цикле», когда возрастание зависимости экономики от политики (особенно в преддверии выборов) обусловливается не только логикой реформирования, но и конъюнктурой момента, а также особенностями предвыборной тактики кандидатов и поддерживающих их сил.
В-третьих, существенно возросла поляризация общественных настроений, переросшая в фактический раскол общества по целому ряду параметров — идеологическим (коммунисты — демократы), территориальным (город — село), корпоративным (различные группировки внутри правящей и оппозиционной элит) и политическим («западники» — государственники).
В-четвертых, завершение идеологического самоопределения участников политического процесса и формирование на этой основе новой расстановки политических сил, отраженной в результатах декабрьских выборов в Государственную Думу.
Но у избирательных кампаний 1991 и 1996 гг. имеются и вполне очевидные общие моменты:
- сохранение и даже некоторое углубление биполярности общественных настроений, которые базируются ныне не только на эмоциональном восприятии, но и на социальном самочувствии, жизненных ориентирах и перспективах как они понимаются гражданами;
- обусловленное этим обстоятельством лидерство ведущих кандидатов — от «партии власти» и непримиримой оппозиции;
- судьбоносность предстоящего выбора в плане определения политического строя и связанной с ним дальнейшей направленности реформ;
- схожесть номенклатурного происхождения обоих противоборствующих лагерей;
- преемственность электоральных технологий (т.е. применяемых оппонентами приемов и средств предвыборной борьбы) и т.д.
Условно их можно разделить на три — четыре основных группы, каждой из которых соответствует свой собственный уровень политической влиятельности и электоральных возможностей. Первую из них составляют т.н. «институционалы» — лидеры тех или иных партий и блоков, представленных в Государственной Думе и исполнительных структурах, а также в «палате регионов» — Совете Федерации. Это группа явных фаворитов, к которым, по мнению абсолютного большинства аналитиков, относятся нынешний глава государства Б.Ельцин, поддерживаемый целым рядом общественно-политических организаций, включая движение «Наш дом — Россия» (НДР) и его правительственное и думское представительство, а также ряд других кандидатов. Среди них — лидер КПРФ и Блока народно-патриотических сил (БНПС) Г.Зюганов и руководители еще двух депутатских фракций — Г.Явлинский («ЯБЛОКО») и В.Жириновский (ЛДПР).
Внутри этой группы явственно просматривается своя дифференциация. Очевидно, что лидерство Б.Ельцина и Г.Зюганова обусловлено прежде всего их монопольным положением в федеральных органах власти (соответственно исполнительных и законодательных), а также наличием достаточно мощной, организованной и разветвленной региональной инфраструктуры. Другая «подгруппа» (Г.Явлинский и В.Жириновский) в большей мере опирается на «партийный», а не «институциональный» фактор и потому значительно уступает своим более влиятельным оппонентам. Именно поэтому оба лидера так озабочены ведением переговоров и консультаций о различных предвыборных альянсах.
К этой группе вплотную примыкают «полуинституционалы» — кандидаты, имеющие собственные, большей частью маловлиятельные партийные структуры и рассчитывающие не столько на них, сколько на иные факторы — личную харизму (А.Лебедь), вхождение в предвыборный блок или т.н. «коалиционное правительство» (С.Федоров), а также определенный опыт государственного управления и некую ностальгию по «демократическому социализму» (М.Горбачев). Самостоятельные их шансы на прохождение во второй тур (а, тем более, на победу) скорее номинальные, а потому расчет делается не столько на собственный успех, сколько на стремление выгоднее себя «продать».
Некоторым из них (в частности, Г.Явлинскому), на этом поприще свойственен явный перехлест — вплоть до требований немедленного, до выборов, получения премьерского поста, а также серьезных кадровых перестановок в правительстве и даже президентской администрации, находящейся в силу специфики своего статуса в исключительном ведении главы государства.
Что касается А.Лебедя, то он, по сведениям из ряда источников, может претендовать на роль «куратора» «силовых» структур в ранге вице-премьера. По некоторым данным, генерал уже принял решение об отмене целого ряда важнейших поездок по регионам, что при известных условиях может быть квалифицировано как свертывание собственной избирательной кампании.
Для Б.Ельцина эти консультации играют более важную роль, чем просто консолидация всех антикоммунистических сил. Представляется, что этим он добивается переориентации всей избирательной кампании «полуинституционалов», вынужденных вместо агитации за себя либо идти с ним на компромисс, либо объяснять электорату почему они этого не делают.
Наконец, последнюю из указанных групп составляют явные аутсайдеры в лице сторонников деидеологизированного популизма «розовой» окраски (М.Шаккум и В.Брынцалов), агрессивного национализма (Ю.Власов) или просто «дублеры» старших товарищей по партии (А.Тулеев). Поддержка их в большинстве случаев осуществляется либо вновь созданными собственными, «карманными» партиями (СНРП М.Шаккума или РСП В.Брынцалова), либо малочисленными, хотя и консолидированными группировками национал-патриотического толка (Ю.Власов). Что касается А.Тулеева, то его избирательная кампания была построена на агитации в пользу Г.Зюганова и подчеркивании собственной роли «запасного игрока» на случай «непредвиденных обстоятельств».
На рубеже мая — июня пройденным оказался еще один важнейший этап избирательной кампании. Большинство кандидатов, включая ведущих, опубликовало свои предвыборные платформы, а также программы по отдельным вопросам социально-политической жизни страны и общества. Начавшийся их конкурс постепенно становится основным содержанием всей предвыборной борьбы. Дело в том, что сравнительный анализ основных программных положений не только позволяет выявить уязвимые места оппонентов, оттеняя тем самым собственные достоинства, но и способствует их самоопределению в современном политическом пространстве. Каждому кандидату, таким образом, определяется присущая ему идейно-политическая ниша, а привязка ее к перечню групп партийной и блоковой поддержки позволяет сформировать спектр нынешней избирательной кампании.
«Третья сила» и «силовые» структуры
как фактор политического «расклада» и объект предвыборной борьбы
Ход предвыборной борьбы способствует формированию и закреплению в общественном сознании определенной модели расстановки политических сил, а сама избирательная кампания характеризуется тремя взаимосвязанными процессами — прогрессирующей поляризацией общества, резким ужесточением взаимного противостояния основных общественно-политических сил, а также их перегруппировкой и формированием на этой основе различных «групп поддержки» тех или иных кандидатов.
Объективный характер этих процессов сомнений не вызывает. Очевидно, что при нынешнем уровне социальных противоречий и раскола общества, продемонстрированных в том числе и результатами декабрьских выборов в Думу, иного ожидать и не приходится. Консолидация будет происходить (и уже происходит) вокруг противоположных полюсов, а пресловутая «третья сила» в этих условиях обречена на полумаргинальное существование. Кроме того, данный вывод подкрепляется соответствующим международным опытом: большинство устоявшихся демократий также отличается биполярностью (двухпартийностью) политических систем. Появление в них каких-либо «третьих сил» как правило является делом случая и вряд ли способно серьезно нарушить сложившийся баланс интересов. Налицо едва ли не прямо пропорциональная зависимость между укорененностью демократических традиций и шансами «внесистемных» сил.
Однако, нынешняя предвыборная ситуация в России в значительной мере более специфична. Биполярность в ней, во-первых, носит куда более радикальный характер, а, во-вторых, объясняется фактической безальтернативностью выбора между двумя ведущими кандидатами, представляющими основные и в значительной мере институализированные группировки российской политической элиты. Ценность остальных — от Г.Явлинского и В.Жириновского до М.Шаккума и В.Брынцалова, как показывает практика, обусловливается наличием собственного, хотя и незначительного электората.
В зависимости от данных обстоятельств эти кандидаты в первом туре становятся не более чем «массовкой», обеспечивающей внешнюю видимость богатства выбора при фактическом отсутствии такового, а во втором — источником определенного числа дополнительных голосов для финалистов, получаемых либо путем заключения предвыборного компромисса, либо просто перехвата ими соответствующего электората на «безвозмездной» основе.
Именно это в полной мере осознается представителями российских деловых кругов, различные отряды которых придерживаются при этом разных позиций и подходов. Если наиболее крупному бизнесу свойственно стремление к примирению противоречий и нахождению взаимоприемлемых компромиссов как с властью, так и с оппозицией, то остальные откровенно выжидают, поддерживая как правило в финансовом плане обе противоборствующие стороны.
Что касается перспектив реализации данной попытки «междукланового» компромисса, на чем настаивали (и настаивают) представители крупных деловых кругов, то они на наш взгляд, исчерпываются «цивилизованным разводом», а также взаимными гарантиями приемлемых поствыборных условий, вроде отказа от преследований, с одной стороны, и сохранения полномочий нынешнего состава депутатского корпуса (Думы), с другой. Темой переговоров также могли бы стать гарантии проведения не позже декабря 1996 г. (как требует закон) выборов глав региональных администраций там, где их легитимность ограничивается соответствующими президентскими указами.
Можно вспомнить и о сугубо территориальном, региональном аспекте общественного раскола, что отражается на позициях не только электората, но и властных структур («столицы» и крупные промышленные центры — провинция, город — село, представительные — исполнительные органы власти, особенно в субъектах Федерации и т.д.).
Таким образом, налицо прогрессирующая поляризация российского общества, обусловленная различием социальных, мировоззренческих и иных интересов и позиций. В значительной мере она также подогревается пассионарностью части граждан и их склонностью к эмоциональному, а не рациональному типу электоральной мотивации. Не последнюю роль в этом играют различные социологические службы и СМИ, также в большинстве своем действующие в интересах различных отрядов правящей элиты.
Этим, в свою очередь, все более объясняется обостряющееся противоборство основных фаворитов, значительно превосходящее по уровню напряженности кампанию по выборам депутатов Государственной Думы. Особенно заметным это стало после принятия нижней палатой известных постановлений по Беловежским соглашениям (от 15 марта), как бы послуживших сигналом для начала массированных пропагандистских, а порой и откровенно психологических и дискредитирующих оппонентов акций.
Самое интересное, на наш взгляд, заключается в том, что содержание этого противоборства носит не столько концептуальный, сколько сугубо электоральный характер. В условиях, когда ведущие кандидаты — как Б.Ельцин, так и Г.Зюганов — сохраняют зависимость от упомянутого «институционального» фактора (то есть фактически выступают в качестве представителей различных флангов единого номенклатурного класса), взаимный перехват электората, лозунгов, а также тактических программных установок и даже их практическая реализация становятся повседневной и привычной практикой. Это свидетельствует о том, что непримиримость предвыборного противоборства на деле обусловлена не столько идейно-политическими, сколько персоналистскими, клановыми и тактическими разногласиями, а также наличием (или отсутствием) определенного опыта государственного руководства, по которому с Б.Ельциным из кандидатов может сравниться разве что М.Горбачев.
В этих условиях некоторое преимущество действующего Президента объясняется относительной консолидированностью рядов «партии власти», большинство представителей которой озабочено не столько идеологическими, сколько прагматическими соображениями и, прежде всего, сохранением своего нынешнего положения, хотя бы на ближайшую перспективу.
Внешне противостояние «партии власти» и «народно-патриотической оппозиции» выглядит традиционным обменом различными ударами, а также соревнованием в апокаллиптичности прогнозов и эффектности различных предвыборных акций. Так, в обнародованной в апреле предвыборной платформе Г.Зюганова всячески муссируются беды, обрушившиеся на страну в результате распада СССР и начала рыночных реформ. Объективная необходимость перестроечных процессов полностью отрицается и фактически представляется результатом сговора бывшей партийной верхушки со спецслужбами Запада. В ответ с президентской стороны звучат обвинения в стремлении коммунистов установить авторитарный режим, а также осуществляются акции по распостранению информации для КПРФ либо политически невыгодной (стенограмма майского пленума ЦК), либо, по меньшей мере, непроверенной (например, о якобы имевшем место в интервью газете «Амурская правда» оскорбительном высказывании лидера КПРФ в адрес своих соратников В.Купцова и А.Макашова).
Но на деле все обстоит несколько сложнее. Борьба за власть между основными соперниками, достигающая в эти дни настоящего апогея, ведется не только на электоральном, но и на «силовом» пространстве. Не секрет, что в настоящее время обе стороны активно работают в войсках, причем, как с сугубо электоральными задачами, так и с целью склонения их на свою сторону в случае возникновения тех или иных «нештатных» ситуаций.
Понятно, что работа эта проводится скрытно, но некоторые внешние признаки все-таки присутствуют. Об этом — немного подробнее.
* * *
Применительно к КПРФ серьезные опасения правящей элиты вызывает возможное наличие у нее пресловутой «программы-максимум», а также факт участия ряда высокопоставленных представителей армейского генералитета в разработке военного раздела предвыборной программы Г.Зюганова. Не секрет, что в «народно-патриотическом блоке» проявляют заинтересованность в получении соответствующих справок о расстановке и политической ориентации руководящих кадров. Кроме того, по некоторым данным, в Министерстве обороны и Главном штабе ракетных войск стратегического назначения (РВСН) производится составление списков на нелояльных к коммунистам представителей высшего и старшего офицерского состава.
Одним из возможных сценариев дальнейших действий руководства КПРФ при проигрыше выборов является выход партии за пределы правового поля при подведении итогов июньского голосования. Ряд оппонентов Г.Зюганова из президентского лагеря, например Г.Сатаров, в этой связи не исключает возможности резкой дестабилизации обстановки в стране путем организации «народными патриотами» коллективных акций гражданского неповиновения и протеста против «фальсификации» выборов, а также «параллельного» с Б.Ельциным приведения Г.Зюганова к президентской присяге. Очевидно, что в этом случае страна могла бы быть поставлена на грань серьезного гражданского конфликта.
Все это вынуждает подробнее рассмотреть саму проблему и особенности передачи власти в рамках существующих механизмов и представлений об их функционировании. Она, на наш взгляд, как бы распадается на три взаимосвязанных, но сохраняющих относительную самостоятельность аспекта: получения мандата на власть (т.е. как проголосовали), соответствующего извещения со стороны Центризбиркома (т.е. как подсчитали) и, наконец, реальной передачи властных полномочий со всеми сопутствующими этому атрибутами (как договорились). Уже при первом рассмотрении становится ясно, что по-настоящему серьезных гарантий бесконфликтного протекания этого достаточно сложного процесса, за исключением устных заверений Председателя ЦИК Н.Рябова, а также обозначенного «официального согласия» просто не существует, что создает обеим сторонам в целом благоприятные условия для разнообразных политических и электоральных маневров.
Впрочем, очевидно, что при любом развитии ситуации в ходе голосования (в первом или во втором туре) в арсенале правящей элиты имеется целый перечень разнообразных политических комбинаций, осуществление которых не позволило бы оппозиции действительно получить власть — от признания выборов недействительными по причине серьезных нарушений избирательных процедур в ряде регионов до досрочной отставки Б.Ельцина с поста Президента и законного переноса таким образом выборов на осень 1996 г.
Однако, сценарии, связанные с «принуждением» к признанию приемлемых для КПРФ результатов голосования, на наш взгляд, откровенно маловероятны и представляют не более чем элемент психологического давления на оппонентов в и без того до предела накаленной предвыборной ситуации.
Дело в том, что проведение таких акций требует не только хорошей организации (она у коммунистов имеется), но и соответствующего уровня политической активности населения, а также его внутренней убежденности в том, что обман действительно имел место.
Реальнее другое, а именно попытка осуществления т.н. «ползучей революции», т.е. медленного и постепенного перехвата власти через проведение с представителями правящей элиты сепаратных переговоров. Важнейшим шагом на этом пути должно стать назначение Г.Зюганова премьер-министром с последующим отстранением Б.Ельцина от власти. По свидетельствам ряда источников, именно этот сценарий обсуждался в кулуарах майского (1996 г.) пленума ЦК КПРФ. Причем, сторонниками его выступают как сам Г.Зюганов, так и его ближайшее окружение, в т.ч. и представители других внутрипартийных группировок — В.Купцов, А.Лукьянов и пр.
Дополнительным свидетельством в пользу вероятности подобного «расклада» служит опубликованная в конце мая социально-экономическая программа Г.Зюганова, сформулированная на «народно-патриотической», а не коммунистической основе и производящая довольно благоприятное впечатление широким использованием рыночной терминологии и фактическим отказом от каких-либо жестких шагов по свертыванию экономических реформ.
Однако, сложности здесь все равно неизбежны: с одной стороны, для предъявления претензий на премьерский пост необходимы как минимум веские электоральные основания, т.е. минимальный проигрыш Г.Зюганова во втором туре при обязательной победе в первом. С другой, даже при таком «раскладе» Б.Ельцин (сам или под давлением своего окружения) вряд ли без крайней необходимости пойдет на подобный вариант, прежде всего ввиду его исключительной опасности для всего правящего «истеблишмента» в целом.
Но при любом сценарии (первом или втором) неизменным условием успеха коммунистов остается позиция «силовых» структур. Отсюда их столь повышенное внимание к ним именно на данном предвыборном направлении.
* * *
Аналогичная ситуация складывается и в президентском лагере. Причем, наибольший интерес здесь вызывает история с так и не состоявшейся отставкой Министра обороны П.Грачева, политическая судьба и карьера которого с апреля 1996 г. практически висели на волоске.
В результате длительных и замысловатых маневров, сопровождавшихся неоднократными вызовами к Б.Ельцину различных претендентов на министерское кресло, П.Грачев на данный момент все же удержался на своем посту, причем, в немалой степени благодаря своей личной близости к Президенту, даже назвавшему его на недавнем расширенном заседании Военной коллегии МО «личным другом».
К другим «сыгравшим» на П.Грачева объективным факторам необходимо отнести отсутствие Военной доктрины, неразработанность концепции строительства Вооруженных Сил, а также неясность с кандидатурой возможного преемника.
Но сохранение в должности П.Грачева является результатом не только субъективных, но и объективных «раскладов», а именно стремлением президентского окружения к обеспечению стабильности и управляемости войск в достаточно сложный и мало прогнозируемый по возможным последствиям выборный период.
Анализ ситуации, сложившейся вокруг Министра обороны, свидетельствует о том, что правящий «истеблишмент» оказался перед достаточно сложным и неоднозначным выбором из двух вариантов, каждый из которых имел как явные плюсы, так и не менее очевидные минусы.
С одной стороны, снятие П.Грачева позволяло избавиться от крайне непопулярного в войсках военачальника, заменив его пользующимся непререкаемым авторитетом Б.Громовым. При этом Президент вправе был бы рассчитывать на дополнительную электоральную поддержку значительной части военных, а также представителей «афганского» и вновь формируемого «чеченского» движений. Очевидным минусом для Б.Ельцина здесь являлась многократно подтвержденная близко знающими Б.Громова неспособность его к любым неконституционным действиям, а также наличие вокруг него в этот сложный момент «враждебного» окружения из многочисленных выдвиженцев П.Грачева.
С другой, сохранение П.Грачева в должности не добавит Б.Ельцину электоральной популярности в войсках, но обеспечит принятие любых решений при неожиданном обострении внутриполитической ситуации. В этом плане характерны еще два обстоятельства, а именно:
- личная позиция, занятая командующим войсками МВО Л.Кузнецовым (в начале мая генерал вслед за Начальником СБП А.Коржаковым высказался за перенос президентских выборов);
- зафиксированный рядом СМИ факт повышенной активности Главного инспектора МО РФ генерала К.Кобеца, безвыездно работавшего в последние недели в войсках МВО.
|
Власть
