год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Талибы все еще нужны Вашингтону

На саммите АТЭС в Шанхае президенты России и США заявили, что "подтверждают готовность России и США тесно сотрудничать с ООН в целях содействия постконфликтному урегулированию в Афганистане, которое предусматривало бы формирование представительного, имеющего широкую основу правительства, способного обеспечить восстановление мирного Афганистана". А возвращаясь из Шанхая, Владимир Путин неожиданно для всех сделал остановку в Душанбе, где его уже ждали президент Таджикистана Эмомали Рахмонов и президент Афганистана Бурхануддин Раббани. Принятое по итогам их переговоров коммюнике не оставляет сомнений в том, что талибам в правительство Афганистана попасть не удастся. Они "скомпрометировали себя сотрудничеством с международным терроризмом. Мы поддерживаем предложение правительства Раббани не приглашать талибов в новое правительство. Я перед вылетом из Шанхая проинформировал о своей позиции президента США, и у меня создалось впечатление, что американские партнеры поняли нас", - сказал по этому поводу Путин. Последние слова российского президента озадачили многих. Ведь буквально за три дня до этого госсекретарь США Колин Пауэлл пообещал президенту Пакистана Первезу Мушаррафу, что в формируемое афганское правительство смогут войти и "умеренные" талибы. Видимо, Владимир Путин, сообщив о ликвидации российских военных баз во Вьетнаме и на Кубе, что было расценено как отказ от планетарных амбиций Москвы, получил взамен некую свободу действий в традиционных зонах своих интересов.

Альянс обижается

Вашингтон надеется на завершение военной фазы операции в Афганистане еще до наступления зимы, заявил Колин Пауэлл. Но до этого войска Северного альянса должны взять Мазари-Шариф. Находящийся здесь аэропорт станет операционной базой американцев. На вопрос же, должны ли быть взяты к зиме Кабул и Кандагар, бывший американский генерал уклончиво ответил, что "это было бы в интересах коалиции", но проблема находится в стадии обсуждения, и это "значительно усложняет наши операции".

Причина этого "усложнения" как раз в том, что Пакистан возражает против взятия столицы Афганистана, пока не будет сформировано представительное правительство, куда должны, по его мнению, войти и "умеренные" талибы. Исламабад на прошлой неделе провел свою первую встречу с таким "умеренным" талибом - министром талибского правительства и командующим войсками на юге Афганистана Джалалуддином Хаккани. "Командир Хаккани примкнул к талибам, но сам талибом не является", - так охарактеризовал его споуксмен МИД Пакистана Риад Хан. О чем говорили с Хаккани пакистанские официальные лица, неизвестно, но на следующий день этот "умеренный" и не совсем талиб заявил: "Мы с нетерпением ждем высадки американцев, чтобы по-своему разобраться с ними. Русские были храбрым врагом, и их солдаты могли выдержать многое. Американцы же - дети комфорта. Они не выдержат".

До зимы времени осталось уже немного, на носу мусульманский Рамадан, а наступление генерала Рашида Дустума под Мазари-Шарифом захлебнулось; наступление же Северного альянса на Кабул даже не начиналось. И если американцы все же бомбят позиции талибов под Мазари-Шарифом, то их позиции вокруг Кабула остаются нетронутыми. "Они над нами издеваются", - пожаловался журналистам готовящийся к боям за столицу генерал Саид Кхел. За последнюю неделю американские самолеты сбросили здесь всего полдюжины бомб. Причина в том, что Вашингтон все-таки не склонен особенно полагаться на Северный альянс, объединяющий племена нацменьшинств Афганистана. И недоверие это взаимное. После возникновения осенью 1994 года движения "Талибан" Америка потеряла интерес к правительству Бурхануддина Раббани и всячески стремилась найти общий язык именно с талибами. И даже сейчас, всего через полтора месяца после сентябрьских терактов в Америке, Вашингтон вновь говорит о включении талибов в правительство и не позволяет Северному альянсу штурмовать Кабул.

"Конечно, можно избавиться от режима талибов, - косвенно спорит с Москвой Колин Пауэлл, - но вы не можете выслать их из страны. Вы не можете провести и этническую чистку Афганистана". Однако госсекретарь США тут, кажется, лукавит. Москва возражает не против пуштунов в правительстве, а против представителей "Талибана". Ибо на самом деле "Талибан" является не пуштунским, а транснациональным фундаменталистским религиозным движением, лишь возглавляемым пуштунскими лидерами во главе с муллой Омаром. Движением, созданным на арабские нефтедоллары пакистанской разведкой для поддержки американских планов по воссозданию Великого шелкового пути. И скорее всего, за новым согласием Вашингтона на включение талибов в афганское правительство скрывается все то же старое желание выиграть у Москвы большую игру за каспийскую нефть. А также старое непонимание того, что настоящим противником Вашингтона в этой игре является не Москва, а арабские моджахеды вкупе с местными исламскими фундаменталистами.

Воинствующие клерикалы

"Талибаном" традиционно называют сеть частных сельских медресе в Афганистане и в близлежащих пуштунских землях Пакистана. Однако после падения монархии и революции главными героями афганской политической сцены стали все же выпускники зарубежных университетов и религиозных школ. Именно из этого резерва черпали себе кадры как коммунисты, так и противостоявшие им моджахеды Северного альянса. Но двадцатилетняя гражданская война, где разные фракции афганской интеллигенции поочередно вырезали друг друга, привела к полному коллапсу ее авторитета среди народа. В то же время бегство нескольких миллионов афганских пуштунов в Пакистан сопровождалось созданием там целой сети новых медресе, где учащихся обеспечивали полным пансионом. Деньги для финансирования этих школ поступали из арабских источников, но процессом обучения ведали фундаменталистские партии Пакистана. Курс обучения был укорочен, его качество невысоко, зато эти медресе превратились в настоящую машину по производству идеологически устойчивых кадров для антисоветского джихада на афганской территории.

Все высшее руководство "Талибана" включая муллу Омара прошло через одну из самых известных таких школ - медресе Хаккания близ Пешавара. Этой высшей партшколой движения руководит Сами уль-Хак, лидер одной из фракций фундаменталистской партии Пакистана "Джамиат-улема-ислами". А в январе этого года, когда Совбез ООН ввел запрет на поставки оружия его ученикам, Сами уль-Хак возглавил Совет обороны Афганистана, составленный из пакистанских джихадистских групп. Именно этот совет руководит сейчас антиамериканскими демонстрациями в стране.

"'Талибан' был всего лишь движением студентов, которые решили вернуться домой после ухода русских, - рассказала как-то Беназир Бхутто, бывшая премьер-министром Пакистана в момент возникновения этого движения. - Мне докладывали, что люди приветствовали их, что они стабилизирующая сила. Мы хотели ввозить хлопок и вывозить пшеницу в Среднюю Азию и нуждались в маршрутах доступа через Кандагар. Мы стремились обойти Кабул и создать анклав на юге. Предполагалось, что именно 'Талибан' обеспечит нам этот безопасный доступ. Поначалу мы оказали им политическую и дипломатическую поддержку, снабдили их транспортом, продовольствием, горючим, средствами связи - мы видели в них ключ к нашим экономическим интересам в Средней Азии. Сейчас я жалею, что мы поддержали их в те первые дни. Люди уже по горло сыты этими воинствующими клерикалами. Хотя наши силовики питают к ним симпатию, поскольку они вместе участвовали в джихаде".

Крестным отцом "Талибана" в силовых структурах Пакистана был пуштунский генерал Насрулла Бабар. Именно он сумел убедить Беназир Бхутто и западных дипломатов в том, что, поскольку Северный альянс уже распался на враждующие этнические группировки, без победы талибов в Афганистане ни Пакистан, ни Запад не получат доступа к среднеазиатским рынкам. В результате родился "талибский проект". "Используя умение своей разведки проводить скрытые операции и вести иррегулярную войну - искусство, отточенное ею в афганской войне, - Исламабад начал кампанию по установлению своего контроля над транспортной системой Шелкового пути", - писал в 1995 году Юсеф Боданский, будущий главный эксперт по терроризму конгресса США.

Другими словами, Исламабад с помощью исламских моджахедов стал брать под свой контроль даже те транспортные маршруты, которые проходили на территориях других стран - начиная с Афганистана. Именно поэтому лидеры Северного альянса говорят сейчас о талибской агрессии Пакистана на своей территории, и именно поэтому ни один из конкурентов Пакистана в регионе - ни Москва, ни Тегеран, ни Дели - не желает видеть даже самых "умеренных" талибов в афганском правительстве в Кабуле.

Что касается Вашингтона, то для него "талибский проект" Исламабада был как нельзя кстати. Желая сохранить санкции против Ирана и протянуть нити трубопроводов в Среднюю Азию, он нуждался в стабилизации обстановки в Афганистане. Тем более что как раз в это время на Кавказе вспыхнула первая чеченская война, и другого пути для прокладки трубопроводов просто не было. Так что Вашингтон через американскую компанию "Унокаль" предложил талибам примерно то же самое, что Москва через Бориса Березовского предлагала Чечне: проект газопровода или деньги в обмен на безопасность. Кончилось все тоже примерно одинаково: бен Ладен, как и Хаттаб в Чечне, сумел втянуть талибов в поддержку нового джихада, уже на территории Средней Азии. Что пришло в прямое противоречие с интересами Вашингтона и сделало его столкновение с талибами неизбежным.

"Умеренных" талибов не бывает

Стремление Исламабада вновь включить талибов в афганское правительство вполне понятно. За этим желанием стоят те же самые имперские амбиции его силовиков и радикальных исламистов, что и раньше. Согласие же Вашингтона говорит о том, что там до сих пор не поняли настоящих причин взрывов 11 сентября. Американцы видят в основе происшедшего не столько идеологию талибов, сколько "человеческий фактор" в лице бен Ладена, муллы Омара и прочих экстремистов. Однако "умеренных" талибов в природе не бывает. Их взгляды сформированы деобандизмом - консервативным учением, созданным в прошлом веке на севере Индии специально для борьбы с модернизмом в исламе, в первую очередь для борьбы с реформой образования. Отсюда мировоззренческая несовместимость идеологии талибов с современными цивилизациями. Шок же афганской войны превратил талибские медресе в рассадники джихада. Соответственно, главной заботой антитеррористической коалиции должно быть не обсуждение с Исламабадом условий включения талибов в правительство, а обязательная "деталибанизация" всей образовательной системы страны. Иначе полуграмотные талибские муллы из сельских медресе так и будут удерживать Афганистан в цивилизационном конфликте с окружающим миром. И порождать новых бен Ладенов.

"'Аль-Каида' является для терроризма тем же, чем является мафия для преступности. Но ее цель заключается не в том, чтобы делать деньги; ее цель в том, чтобы переделать мир и навязать людям собственные понятия", - говорит американский президент Джордж Буш. "Рука об руку с международным терроризмом идут наркотрафик, нелегальная миграция и контрабанда оружия", - дополняет его российский президент Владимир Путин. Но Афганистан является прекрасной иллюстрацией и той "заквасочной" роли, которую сыграли и, вероятно, по-прежнему играют в процессе глобализации терроризма спецслужбы "дружественных" террористам государств. А также интересы самих великих держав. Зато о них хорошо помнят бомбардируемые сейчас афганцы - именно на этом базируются расчеты и надежды "Аль-Каиды". Как на возмущении народа, так и на убеждении, что рано или поздно кто-нибудь из великих держав все равно призовет их на службу. Как уже призывают талибов.