год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Сегодня мы будем говорить о готовности России противостоять вызовам, которые выдвигает международный терроризм. У нас в гостях - заместитель министра внутренних дел Александр Чекалин.

Эту программу мы проводим с нашим постоянным партнером - Национальной информационной службой "Страна.ru". Так что вопросы сегодня будет также задавать обозреватель "Страны.ru" Филипп Стеркин.

- Александр Алексеевич, после терактов в США представителям нашим правоохранительных органов, естественно, задают вопрос: могла ли произойти подобная трагедия у нас, в России? Известно, что два года назад ни милиция, ни ФСБ не сумели предотвратить взрывы жилых домов. Означает ли это, что сегодня мы, в общем-то, беззащитны перед продуманными акциями террористов?

ЧЕКАЛИН: Конечно, нет. Много воды утекло с того времени, когда террористы совершили первые теракты, в частности, в Москве, в других городах. Это послужило уроком и мощнейшим толчком для принятия очень энергичных мер в различных сферах народного хозяйства, на различных уровнях организаций государственности, местного управления, и, самое главное, - в системе силовых структур Российской Федерации. Эта проблема комплексная, и, наряду с решениями в сфере силовых структур, - созданием соответствующих совместных приказов, введением каких-то особых алгоритмов несения службы, - много делается и во внешней среде.

То есть, это работа с руководителями объектов повышенной опасности, работа с органами местного самоуправления, с населением, которое является, будем так говорить, основным ценителем всего, того, что происходит, и что мы делаем. В стране создана мощная и уже достаточно эффективная система антитеррора.

- Вы могли бы оценить, насколько хорошо сейчас охраняются наши важнейшие объекты, которые, естественно, являются одновременно и вероятными целями террористов? Я имею в виду не столько правительственные учреждения, сколько электростанции, супермаркеты, метро, систему водоснабжения.

ЧЕКАЛИН: Изданы соответствующие постановления правительства, на этих объектах назначена государственная охрана. Что это означает? Это означает, что охрану ведут внутренние войска. Это, как вы понимаете, - достаточно сильные организованные структуры.

Ведомственная охрана вооружена и специально обучена. И, самое-то главное, - очень существенное применение технических средств по обнаружению несанкционированного проникновения, обнаружению предметов, как говорится, опасных в этом плане. В общем, система работает... Эти объекты нас, в большей мере, кстати, и волнуют, вы понимаете? Потому что сбой на любом из этих объектов вызывает целую цепь последующих опасных явлений. Поэтому главное внимание - объектам метрополитена, атомных электростанций, гидросооружений, высотным зданиям, объектам транспорта, аэропортам, вокзалам, - вот то, о чем мы говорим.

- То есть, можно сказать, что сейчас охрана этих объектов значительно усилена?

ЧЕКАЛИН: Безусловно.

СТЕРКИН: Александр Алексеевич, а кто, какая структура координирует деятельность всей этой антитеррористической системы? Есть ли такой орган? Кто координирует работу правоохранительных органов?

ЧЕКАЛИН: В стране сегодня придается такое большое значение этому вопросу, что создана специальная Антитеррористическая комиссия под председательством председателя правительства Российской Федерации. Кроме того, в системе силового блока работает оперативный штаб по проведению контртеррористических мероприятий на территории Северного Кавказа. Деятельность этих двух структур переплетается и носит согласованный, скоординированный характер.

- В связи с трагедией в США, есть ли какие-то контакты у Министерства внутренних дел, скажем, с вашими коллегами в Европе, в Соединенных Штатах?

ЧЕКАЛИН: Совершенно верно. Сейчас заметное, просто беспрецедентное оживление в переписке, в служебной переписке, обмен мнениями, обмен информацией, обмен алгоритмами действий: какие направления избраны в качестве наиболее важных в этой сфере. Не проходит и дня, чтобы мы от зарубежных коллег не получили 5-6, иногда даже до 10-ти единиц информации на этот счет.

- И от нас какая-то информация идет тоже, да?

ЧЕКАЛИН: Безусловно, безусловно. То есть, я бы сказал, что сегодня сама жизнь нас подтолкнула к такому сотрудничеству. По сути дела, наше сотрудничество до последнего времени шло как-то вялотекуще: у вас проблемы с Чечней, - вы ими и занимайтесь, а у нас все в порядке. Теперь, когда это произошло, собственно, никого убеждать не нужно, - инициатива исходит, по сути, от каждого государства Европы, из Соединенных Штатов. Мы получаем оттуда и отрабатываем отдельные поручения на предмет проверки каких-то событий, явлений, личностей. В то же время, и там отрабатывают наши поручения.

СТЕРКИН: Какого рода информацию мы получаем от спецслужб, правоохранительных структур Европы и США по Чечне?

ЧЕКАЛИН: Дело в том, что за два года, за период контртеррористической операции, чеченские лидеры постарались образовать террористические центры, создать целые команды, как говорится, "плакальщиков" по поводу того, как сложно, как плохо в Чечне, как вероломно поступает Россия, как постоянно нарушаются права человека в отношении незаконных вооруженных формирований со стороны федеральных сил. И я должен сказать, что на сегодняшний день, начиная с ужасного события 11 сентября, мы не услышали ни одного осуждающего голоса в адрес тех действий, которые мы по антитеррору проводим сейчас в Чеченской республике.

Но и помощи, как говорится, особой не испытываем, да мы в ней и не нуждаемся. Нужна помощь в плане того, чтобы, как говорится. нейтрализовать террористические центры за рубежом, и, конечно же, это свое звучание здесь найдет. Вместе с тем, какой-то серьезной критики наших действий мы сейчас не наблюдаем в последнее время. Вероятно, наши оппоненты в этой части на собственном благополучии, на собственной коже, как говорится, почувствовали, с чем мы все эти годы боремся.

- Александр Алексеевич, если говорить о конкретных вещах, сейчас из США поступают тревожные сообщения о вспышке сибирской язвы, и есть версия, что эту заразу люди подхватили через письмо, в которое был насыпан какой-то порошок. Мы как-то можем противостоять, скажем, подобной бактериологической опасности?

ЧЕКАЛИН: Совершенно верно. У нас есть достаточно мощный научный и практический экспертный потенциал, имеются лаборатории, безусловно, и криминалистические лаборатории, в частности, в нашей сфере. Я думаю, и у наших соседей в других силовых структурах это имеется. Во всяком случае, от террористов можно ожидать чего угодно.

И мы, в общем-то, сейчас свою работу строим не только исключительно на том, чтобы куда-то не занесли взрывчатку, - селитру, гексоген или что-то подобное, но и вещи, о которых вы упомянули, тоже очень внимательно отслеживаем.

Во всяком случае, смотрим, как охраняется производство каких-то составляющих компонентов, в результате работы с которыми можно произвести то или иное особо опасное вещество, отслеживаем движение этих средств. Любая информация, идущая от какого-то частного лица или от должностного лица, мгновенно тут же перепроверяется. Шутить с этим среди должностных лиц сейчас охотников нет, я вам прямо скажу.

- Сейчас у нас на карте появилась еще одна горячая точка - у самых границ России, - я имею в виду Абхазию. Известно, что в Кодорском ущелье действуют крупные бандформирования, предположительно, Руслана Гелаева, и даже была информация, что эти боевики собирались пробиться к Сочи, как в свое время отряд Шамиля Басаева достаточно спокойно прошел до Буденновска. Скажите, сейчас возможно повторение подобной ситуации?

ЧЕКАЛИН: Повторение этой ситуации невозможно, по той причине, что ориентированно используются достаточно подготовленные силы, все сложные места сейчас "прикрыты", по линии Министерства внутренних дел поставлена конкретная задача ГУВД Краснодарского края, МВД Карачаево-Черкесии и соседним республикам.

Созданы мобильные резервы на случай попытки проникновения террористов, поставлены специальные задачи внутренним войскам, в частности, Северо-Кавказскому округу внутренних войск, имеются эшелонированные расчеты действий на этот счет. Кроме того, отслеживается поступление, каналы оперативной информации, которые тоже используются. Особой тревоги, я вам прямо скажу, мы не испытываем, потому что расстановка сил и средств достаточно точная и надежная.

- Но, если в целом оценивать ситуацию, вы считаете, что мер, которые сейчас предпринимаются, достаточно для обеспечения нашей безопасности? Я задаю этот вопрос, поскольку мы знаем, что сейчас в Соединенных Штатах предпринимаются беспрецедентные меры безопасности. Известно, что талибы объявили американцам джихад. Но ведь Москва находится от Кабула гораздо ближе, чем, скажем, от Кабула до Нью-Йорка. Не настало ли время нам предпринять какие-то экстренные меры безопасности?

ЧЕКАЛИН: Понимаете, считать, что меры достаточны, и на этом успокоиться, мы не имеем права. Поэтому совершенство, будем говорить, здесь беспредельно: работать с личным составом, работать над системой организации, повернуть к этой проблеме должностных лиц. Кроме того, в спокойной обстановке, без создания ажиотажа и паники, объяснить населению элементарные правила безопасного поведения: скажем, по-соседски посмотреть, кто приехал, что привез, и так далее. То есть, эта работа затихать не будет. Вместе с тем, мы не собираемся создавать вокруг этих процессов состояние паники.

СТЕРКИН: Александр Алексеевич, сейчас много говорят о связи чеченских террористов с бен Ладеном и с талибами, о том, что, по крайней мере, не так давно шли поставки оружия, шло финансирование. Сейчас эти каналы работают? Отслеживаются ли они такими структурами?

ЧЕКАЛИН: Известно, что активность чеченских боевиков прямо пропорциональна количеству поступающих туда денег. Поставлено это дело на поток найма, что ли. То есть, определенные террористические действия имеют свою стоимость, причем, в зависимости от опасности совершения того или иного террористического акта, идет и проплата.

Естественно, нам известны были, да и сегодня известны каналы поступления денег, их объемы, каких курьеров используют. Прямо скажу: дело непростое - перекрыть и схватить исполнителей теракта, потому что тактика преступников постоянно меняется. Что касается сегодняшнего дня, - думаю, что талибам и Усаме бен Ладену не до чеченцев, скорее всего, не до них. Поэтому я считаю, что благоприятную возможность дальнейшего наращивания усилий по борьбе с терроризмом в Чеченской республике сегодня надо использовать.

- И, тем не менее, если говорить о бен Ладене, известно, что его организация имеет достаточно разветвленную сеть. И также известно то, что бен Ладен напрямую был связан с чеченскими боевиками, в частности, с Хаттабом. Скажите, сейчас идут какие-то поиски людей бен Ладена в других регионах нашей страны? Ведь наверняка у него были люди не только в Чечне.

ЧЕКАЛИН: Совершенно верно. Работает система международных поручений, работает система Интерпола. Участниками этой системы мы являемся, и достаточно активными участниками. Идет обмен информацией, идет хорошая деловая интенсивная переписка. Личный состав ориентирован, во всяком случае, наиболее четко на действия на территории Северного Кавказа. Как говорится, нельзя быть уверенным до конца в том, что какой-то территории, в какой-то местности, не может быть совершено теракта, что террористы обойдут ее стороной, или там не окажется преступных связей с террористическими организациями.

- Александр Алексеевич, что, по вашему мнению, необходимо сейчас сделать, чтобы помочь Министерству внутренних дел в борьбе с терроризмом? Ну, может быть, изменить уголовно-процессуальный кодекс?

ЧЕКАЛИН: Я считаю, что действующий уголовный кодекс 96-го года - основополагающий, всеобъемлющий документ. И, мне кажется, верхний предел в этой 205-й статье, предусматривающей ответственность за терроризм, достаточно жесткий. Дело за тем, чтобы своевременно выявлять террористов, чтобы на стадии следствия изобличать их в полном объеме и предавать суду. УПК, вы знаете, у нас на выходе, на выходе и Административный кодекс, - документы технологического подхода к материальному законодательству тоже соответствуют реалиям и действительности.

- То есть, в принципе, проект уголовно-процессуального кодекса, который сейчас готовится, вас устраивает, да?

ЧЕКАЛИН: Он жизненный; мы будем в большей степени "прозрачны", наши решения - в большей степени подконтрольны судам, и значительное количество наших телодвижений, простите, - наших решений - будет приниматься под судебным контролем.

- Если говорить об Уголовном кодексе, достаточно традиционный вопрос, ваше отношение - стоит ли вернуть смертную казнь?

ЧЕКАЛИН: Вы понимаете, мы достаточно мало жили в условиях моратория. Я думаю, надо осмотреться, проанализировать положение и уж потом приходить к каким-то выводам.

- То есть, пока вы считаете вопрос открытым?

ЧЕКАЛИН: Пока я считаю вопрос открытым.

СТЕРКИН: Если мы говорим о реформе законодательства и силовых структур, учитывается ли сегодняшняя неспокойная ситуация в ходе реформирования Министерства внутренних дел?

ЧЕКАЛИН: Совершенно верно. Мы стоим как бы на переднем рубеже всех событии и явлений. Поэтому создана мощная группировка на Северном Кавказе, вы это знаете. И эшелонирование наших резервов - это все существует, и степени готовности введены. Ведется большая работа по проникновению, вниканию во все эти процессы и на других территориях Российской Федерации. Я считаю, важнее задачи, нежели эта, на сегодняшний день просто нет. Не только для нас, но и для наших коллег из ФСБ, Минобороны, МЧС и других ведомств.

- А как долго будет продолжаться этот процесс? Реформы, я имею в виду.

ЧЕКАЛИН: Процесс реформы в организационно-штатном построении завершается. Теперь процесс реформы должен идти в умах руководителей и у личного состава. Потому что мы должны, - министр поставил очень четкую задачу, и вектор им выбран правильно, - перейти от административно-карательной функции в отношении населения к оказанию социально-правовой помощи конкретному гражданину. То есть, участковый по адресу должен идти не с устремлением, не с желанием составить протокол за вывешенное белье, допустим, а с тем, чтобы получить от гражданина заявление по поводу хулиганства, краж, по поводу каких-то притеснений и так далее.

Поэтому буквально 10-го августа министром издано распоряжение, в соответствии с которым любая попытка укрыть заявление от учета будет караться со всей строгостью дисциплинарных и должностных взысканий, вплоть до увольнения из органов внутренних дел. Собственно говоря, рост преступности - это не столько болезнь органов внутренних дел, сколько, наверное, болезнь общества. И прятать ее, скрывать, я думаю, мы не имеем никаких оснований. Скорее всего, мы, напротив, должны показать объем, показать, насколько далеко это зашло, с тем, чтобы в государственном масштабе как-то спланировать свою работу.

СТЕРКИН: Александр Алексеевич, еще один аспект сложившейся ситуации. Сейчас операция в Афганистане уже привела к потоку беженцев. Не исключено, что они могут хлынуть и в Россию. И среди них могут просочиться те же самые террористы. Какие меры будут предприняты в связи с этим? Это какие-то контрольные меры? У нас ведь уже есть опыт работы с беженцами из Чечни.

ЧЕКАЛИН: В Чечне - не беженцы, а вынужденные переселенцы, если говорить юридическим языком. Проблема, конечно, есть. Но, я думаю, на сегодняшний день мы в состоянии проводить своевременную быструю и качественную проверочную работу, если у нас такая необходимость возникнет. Пока никаких потоков беженцев на территории Российской Федерации не отмечается. Но, если таковые решения руководством страны будут приняты, или процесс все равно каким-то образом проявится, - на этот случай созданы структуры, подготовлены проекты соответствующих инструкций и приказов, подготовлены штаты оперативных групп, которые своевременно выйдут на территорию, где это будет иметь надобность.

СТЕРКИН: То есть, мы будем в состоянии контролировать миграционные потоки?

ЧЕКАЛИН: Безусловно. Потому что в миграционных потоках, вы правильно отметили, существует большая вероятность проникновения различного рода нежелательных элементов для нашей России. Поэтому, в первую очередь, это все должно детальнейшим образом изучаться.

- Но, даже если не учитывать тех беженцев, которые могут к нам попасть из Афганистана, - будем надеяться, что этого не произойдет, - тем не менее, ведь проблема нелегальных эмигрантов, она существует. Вы могли бы оценить, сколько сейчас у нас находится "нелегалов"?

ЧЕКАЛИН: На сегодняшний день в Российской Федерации, по нашим оценочным данным, около 10-ти миллионов иностранцев, - столько, по состоянию на сегодняшнее, 11-е число, их находится на территории России. Значительная часть из них как бы исказила цель своего пребывания, - заезд осуществлен под благовидным предлогом, а фактическое пребывание имеет совершенно другое направление.

Поэтому мы сейчас находимся на такой стадии, когда надо это упорядочить, вообще говоря, в системе государства.

На сегодняшний день в этой области, в этой сфере работает пять субъектов, пять федеральных органов исполнительной власти. Вместе с тем, конкретно спросить сегодня с кого-то за учетную, проверочную работу, за вопросы депортации нежелательных элементов, которые, кстати, систематически совершают правонарушения и преступления, в общем-то, и не с кого. Поэтому есть поручение руководства Российской Федерации проработать этот вопрос очень глубоко, внести предложения и, скорее всего, решение будет такое: что одно из ведомств (руководители страны определят) будет отвечать за эту работу в качестве головного.

- А, может быть, стоит вернуться к институту такой жесткой прописки?

ЧЕКАЛИН: Вы знаете, я не думаю. Это не панацея от всех бед. Да и, прямо скажу, что жесткая прописка имеет не только моральные издержки, но и чисто правовые. Кроме того, надо многократно увеличить паспортные аппараты, переориентировать участковых инспекторов с борьбы с преступностью на контроль над паспортным режимом, пропиской.

СТЕРКИН: Скажите, на ваш взгляд, какой орган (вы говорили о том, что сейчас нет единого координирующего органа в этой области), какой орган мог бы осуществлять координацию этой работы?

ЧЕКАЛИН: Сегодня этим занимаются, главным образом, Минфедерации, Министерство внутренних дел, Министерство иностранных дел, пограничники. Я считаю, что никакого покушения на демократию не будет в том, если мы создадим достаточно мощные обширные электронные учеты, которые у нас отслеживали бы все процессы заезда в страну и выезда из страны, соблюдение сроков, соблюдение мотивации, с которой человек приехал.

И, самое-то главное, - принимается решение о нежелательности пребывания того или иного иностранного гражданина в Российской Федерации по той причине, что он приехал с противоправной целью. Должны быть какие-то средства, какие-то силы на депортацию этого гражданина, как это делается в других цивилизованных странах.

Вы знаете, что миграционная служба, по сути, требует к себе достаточного уважения, а на правонарушителей-иностранцев наводит ужас, - это очень сильный орган, который имеет свои учеты, возможности агентурных и оперативных проникновений в среду эмигрантов, и, в общем, этого никто не стесняется. Наряду с процессами демократии, есть такие вот достаточно сильные институты, которые работают.

СТЕРКИН: Прежде чем депортировать нелегально находящихся в стране, необходимо их, наверное, как-то учесть и выявить. Известно, что примерно через год должна пройти всероссийская перепись населения. Поможет ли это мероприятие как-то в работе выявления нелегалов, во-первых? И, во-вторых, какие будут меры безопасности предприняты в связи с этим?

ЧЕКАЛИН: Думаю, что да. Целью переписи, прежде всего, является, как говорится, экономическая потребность. И ни в коей мере главной государственной задачей на этот счет не является та, о которой вы сейчас говорите.

Хотя, мы, в свою очередь, обязаны такую возможность использовать, рассмотреть, проанализировать вопросы, связанные с фактическим проживанием граждан, вопросы миграции, в том числе, уголовно-преступного элемента, вопросы наших несовершеннолетних граждан.

Последнее связано с тем, что у нас сейчас эта проблема выходит на передний план, - бродяжничество, беспризорщина, проблема брошенных детей, - тоже надо принимать меры. Да и участковый, как говорится, придя с переписчиками по какому-то адресу, всегда найдет проблемы, представляющие для него интерес, всегда проведет какой-то профилактический разговор, предостережет о возможности, скажем, квартирной кражи или угона автомашины. Полезное и очень важное явление, в котором мы примем самое активное участие.

- Спасибо, Александр Алексеевич, за то, что пришли к нам.