год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Процессы трансформации экономик бывших советских республик привели к тотальным преобразованиям всего общественного уклада жизни, включая и общественное сознание. Превалирующая среди экономистов и политиков на начальном этапе реформирования точка зрения, опирающаяся на неолиберальные взгляды относительно минимизации роли государства сыграла, на мой взгляд, отрицательную роль. Это проявилось прежде всего в   формировании тенденциозных взглядов по поводу идеи реформирования, путей и методов осуществления реформ. Рынок и государство рассматривались как антиподы. В действительности же это не так.

В сущности взгляды неолибералов сходны со взглядами консервативных западных экономистов, утверждавших, что кроме экономических издержек, связанных с расширением государственного сектора, есть и другие, касающиеся ограничения индивидуальной свободы [5]. Консерваторы считали, что “власть развращает” “Концентрация власти представляет собой большую угрозу свободе” [там же]. Однако, даже при высоком уровне демократии государственному сектору присущи подчинение и принуждение и именно от эффективности государственного управления зависит насколько целесообразно государство использует предоставленные ей возможности [4].

Наряду с традиционными экономическими функциями государства, которые позволяют освободиться обществу от невежества, безработицы, бедности, болезней, преступности, дискриминации и других бед, в переходный экономический период, в период становления новых экономических отношений, когда кардинально меняются формы и методы управления, у государства возникают новые функции и задачи.

Основные функции государства заключаются в проведении институциональных преобразований, в отработке законодательства, отвечающего рыночной системе, обеспечении условий для его обязательного исполнения, содействии в формировании рыночных институтов, разработке и проведении социально-экономической политики. Для нормального функционирования рынка это более важные и значимые вопросы, чем проведение собственно структурных преобразований, таких например, как приватизация, реструктуризация отраслей, предприятий. При таком рассмотрении переходных процессов, происходящих в обществе особое значение приобретает активная государственная политика, которая должна быть нацелена на создание институциональных возможностей для продвижения реформ и развития экономики.

Естественно, что суть переходного процесса   предполагает прежде всего переход от командных принципов управления экономикой к принципам управления в свободной экономике. Свободной прежде всего от бюрократического администрирования.   Свобода экономической деятельности должна дать новые стимулы для производительного труда и весь опыт человечества показывает, что чем меньше бюрократических препятствий на пути создания и продвижения товара и услуг, тем более эффективнее и выше производительность труда. Частные сектор считается более эффективным, чем государственный не из-за того, что в государственный сектор попадают более ленивые и некомпетентные работники, а в силу того, что у менеджеров частных предприятий есть сильный личный стимул – получение дохода с прибыли.

В государственном секторе меньше стимулов сокращать издержки. И в этом различии заложен рыночный принцип эффективности управления, критерием которой являются прибыли и убытки. В этой связи актуальна задача искоренения повсеместно используемых властями методов управления экономикой, основанных на создании искусственных преград на пути предпринимательства, увеличивающих   издержки производства. Такие приемы бюрократического администрирования несовместимы с природой рыночной системы.

Идеи экономического либерализма являются первенствующими и незыблемыми при выборе модели экономического развития в развитых и новых индустриальных странах, но пути осуществления либерализации могут различаться. Степень участия государства в экономике принципиально определяется не только политическими режимами, крайними полюсами которых являются авторитаризм и демократия, но и развитостью рыночных институтов. Развитые страны со сложившейся рыночной инфраструктурой и имеющих крепкое рыночное законодательство более привержены к минимизации государственного регулирования, и только в той части экономического организма где существуют барьеры на пути либерализации отношений.

В целом же существует прямая зависимость между экономической политикой государства и уровнем развития рыночных отношений, что достаточно убедительно доказано в экономической науке. Об этом свидетельствует опыт послевоенного развития большинства промышленно развитых стран и особенно опыт новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии. Анализ показывает, что эта зависимость носит прямо пропорциональный характер, что выражается в усилении государственного влияния на развитие и формирование рыночных механизмов и регуляторов по мере развития рыночных отношений [1]. Именно государство должно создавать условия по развитию институциональных основ рыночной экономики – свободного предпринимательства и добросовестной конкуренции.

Как убедительно показывает успешная практика новых индустриальных стран, государство должно быть инициатором, регулирующим формирование рыночной среды, обеспечивать динамизм и устойчивость экономического роста. Естественно, что “при сохранении основных принципов государственного регулирования, формы и методы воздействия государства на экономические процессы значительно изменились, модифицировались. Опыт промышленно развитых и новых индустриальных стран свидетельствует о длительной эволюции политики государственного вмешательства от жесткого контроля к либеральному монетаризму, к созданию механизмов саморегуляции” [2].

Для переходных экономик, какими являются экономики новых независимых стран является крайне важным опыт именно новых индустриальных стран, так как развивающиеся страны, еще в недавнем прошлом имевшие отсталую колониальную экономику, успешно осуществили институциональные и структурные преобразования и за короткий исторический период смогли достигнуть значительных результатов. Попытка игнорировать такой опыт приводит к дисбалансу в преобразованиях и потере качества структурных сдвигов. Дисбаланс проявляется прежде всего в проведении структурных преобразований, например, приватизации, в старом правовом поле или же без соответствующей методологической базы реформирования.

В таких условиях преобразования могут не дать ожидаемого эффекта, что, кстати и произошло, на постсоветской территории. Аналогичные примеры в большом количестве можно приводить и по другим направлениям рыночных преобразований. Накапливаясь такие отрицательные результаты преобразований могут создать критическую массу недоверия к самим реформам. Государство в любом случае не сможет остаться в стороне от решения этих вопросов, никакой «стихией рынка» или «невидимой рукой» не сможет оправдать дискредитацию идей либерализации.

Опыт новых индустриальных стран показывает, что на пути к рыночной саморегуляции, когда смогут эффективно работать так называемые «функциональные экономические системы», деятельность всех структурных элементов которых будет направлена поддержание макроэкономического равновесия, государству необходимо будет создать и развить все необходимые для этого рыночные институты и это важно для переходных экономик, начавших широкомасштабное осуществление социальных и экономических преобразований.

Государство ответственно за сохранение позитивного отношения общества к идее либерализма. С этой точки зрения нельзя процессы преобразования пускать на самотек, при этом не допуская путаницы между государственным управлением и государственным администрированием. В настоящий момент неудачные попытки государственного администрирования, нерыночные методы государственного управления породили у общества не только недоверие к   либерализму как идеологии, но и агрессивное отрицательное отношение.

Научные споры на счет принципов экономического регулирования, которые сейчас выражаются и в обострении полемики между сторонниками Вашингтонского консенсуса и их противниками, уходят корнями в экономическую историю, разделивших ученых на два лагеря – кейнсианцев и монетаристов.

Концепция кейнсианцев базируется на идеях крупнейшего экономиста и его последователей – нобелевских лауреатов Л. Клена, Р. Модильяни, П. Самуэльсона [6], Р.Солоу, Д. Тобина, Дж. Гелбрейта. Согласно этой концепции система свободного рынка лишена внутреннего механизма, обеспечивающего макроэкономическое равновесие. Дисбаланс между сбережениями и ожидаемыми инвестициями вызывает снижение деловой активности, что в свою очередь усиливает инфляционные процессы и влияет на уровень безработицы через изменение совокупных запасов   потребительских и инвестиционных товаров. Государство должно активно вмешиваться в экономику через проведение соответствующей финансовой политики.

Альтернативное монетаристское направление, лидером которой является также нобелевский лауреат М.Фридмен,   считает государственное регулирование вредным для предпринимательской деятельности, дестабилизирующим экономику и бюрократическим. В основе рыночной экономики, как считают монетаристы, должен быть принцип минимизации государственного вмешательства, при этом допускается только фискальное регулирование.   По монетаристской теории рынок по своей сути является конкурентной средой и поэтому в состоянии достигать макроэкономического равновесия автоматически. Оба этих подхода более детально рассматриваются в последующих главах, при рассмотрении конкретных механизмов государственного регулирования – индикативного плана и бюджета.

В современной экономической науке также относительно идей либерализма в обществе существуют крайние точки зрения, с одной стороны, как к единственному пути к оптимизации общественных отношений, с другой стороны, как методу борьбы заинтересованных сил за мировое господство. Оба подхода далеки   от сути,   учитывая, что у либерализма есть наряду и с преимуществами и свои недостатки. Суть и основной позитив либерализма - максимальное раскрепощение личности, максимум личной свободы, и именно это влечет за собой   в конечном итоге резкое повышение уровня жизни общества в целом.

Такой конечный результат доказан всей историей развития западной цивилизации. Отступление от этого, как правило, заканчивалось системным кризисом. С другой стороны те агрессивные методы которыми внедряются идеи неолиберализма в экономику новых независимых стран на постсоветском пространстве не привели ни к устойчивому росту, ни породили серьезных стимулов к труду, ни эффективных организаций производства. Для успешного проведения реформ Кыргызстану необходим синтез либеральной идеологии, дающей полноценное раскрытие потенциала личности и патерналистского характера государственной системы, успешно примененной новыми индустриальными странами Юго-Восточной Азии. Этот подход перекликается с идеей   «функциональных экономических систем», которые будут представлять симбиоз, содержащий принципы кейнсианства и монетаризма.  

Возможно, попытка вопрос - как сочетать принципы либеральных механизмов (предпринимательских) и корпоративной государственности, может показаться эклектичным, поэтому следует уточнить, что здесь патернализм рассматривается как синоним корпоративности и иерархии приоритетов. Скажем, учитывая, что у нас хозяйствующие субъекты обладают слабой ресурсной базой, то класс стратегических вопросов - как система выхода на новые рынки, формирование новых конкурентоспособных отраслей, может проходить только при активном содействии государства.

И это понимаетсся в данной ситуации как патернализм. “Старшинство” – здесь определяется не статусом, а уровнем сложности решаемых задач. То есть имеется в виду не иерархия статуса ( как в японской системе), а иерархия задач.   А корпоративность понимается, что базовым элементом является ассоциация, группа и это актуально для социо-культурной действительности Кыргызстана.

Обобщая в целом, можно сказать, что англо-саксонские   страны двигаются в своем развитии от либерализма в сторону усиления роли государства. А Юго-Восток – двигается, наоборот, от чрезмерного государственного участия в сторону либерализации. Сочетание этих факторов – либерализма и корпоративности будет, на мой взгляд, соответствовать традициям страны и ее уровню развития.

Специфика сегодняшнего времени (то что мы называем переходным периодом) в том, что за короткий период необходимо перейти от гипертрафированного государственного регулирования к саморегулированию отдельных субъектов и групп.

В большинстве постсоветских странах, осуществляющих переход к рынку за основу взята монетаристская модель и в качестве механизмов регулирования использовалась государственная политика, проводимая через центральные банки, осуществляющих эмиссию денег, регулирование платежей и резервов коммерческих банков. В то же время, в отличие от стран, где доминируют монетаристские методы, в постсоветских странах чрезвычайно высок удельный вес налогов, являющих практически непреодолимым барьером на пути развития предпринимательства.    

В период становления рыночных институтов чрезвычайно важной задачей становится вопрос достижения общественного консенсуса в пользу реформ. Негативные процессы в обществе, связанные с неудачами в реформировании рождают сопротивление реформам, блокирование прогрессивных институциональных преобразований укоренившимися в обществе интересами. В таком переплетении политических и экономических интересов экономистами естественно ставится вопрос в отношении спроса к институциональным преобразованиям. Прежде всего имеются в виду институты частной собственности.

Конечно, в начальный период реформирования события на постсоветском пространстве развивались спонтанно и у государства практически не существовало возможностей для эффективного управления преобразованиями. Такой путь развития опирался на классические взгляды на эволюцию экономических и политических институтов, которые уходят корнями в теоретические выводы Адама Смита, Юма и Спенсера. Согласно этим учениям институциональные изменения в значительной мере сходны с естественным отбором, когда прогрессивные институты постепенно по мере эволюции вытесняют менее эффективные в конкурентной борьбе.

В бывших постсоветских странах все гораздо сложнее и вместо естественного поступательного движения проявляется эффект перераспределения. Такое отклонение объясняется, тем, что институциональные преобразования затрагивают интересы общественных групп в результате чего происходит конкурентная борьба между сторонниками и противниками новых институциональных форм. Естественно, что такое положение вызывает вопрос – а есть ли спрос на такие преобразования? Такую точку зрения занимает, например, историк американской правовой системы Херст. Впоследствии эти положения были развиты Д.Нортом и Л.Дэвисом для американской экономики на примере развития прав собственности.

С другой стороны, новые институты предполагают структурные изменения в результате которых и вместе с которыми они зарождаются. И здесь недопустимо отставание в создании институциональной инфраструктуры, то есть создания вторичных рыночных институтов – институтов регулирования рыночными процессами и правового поля. В отсутствии или неразвитости последних неизбежно происходит потеря качества структурных преобразований в результате чего искажается сущность первичных институтов рынка и их дискредитация в глазах общества. Это вопрос особенно важный для стран с переходными экономиками, не имеющих прочной опоры новому экономическому режиму.

Таким образом, либерализм сам по себе не может дать желаемых результатов по созданию эффективной экономики. Являясь необходимым условием   развития, он не является еще достаточным условием. Вместе со свободой в экономических отношениях и демократизацией этих отношений, экономический либерализм   предполагает и ответственность за устойчивое развитие общества. Раз бывшие советские республики вступили на путь независимости и государственности, то как и любое государство должны проводить соответствующую государственную политику, в том числе и прежде всего в экономике.   

Государство предполагает по определению наличие всех государственных структур управления,   необходимых на данном историческом этапе его развития. Именно государство в переходный период должно нести основную тяжесть в реформировании, и государство в этом случае должно вести себя не только в качестве наблюдателя и контролера за протекающими процессами, но и в качестве   их активного участника и инициатора.

Необходимо понять, что главной причиной стагнации экономики после десяти лет реформирования является отставание институциональных преобразований от структурных сдвигов и за это отвечает прежде всего само государство. Государство, в лице правительства не смогло эффективно провести институциональные преобразования, направив свою основную энергию в область бюрократического администрирования.   Итогом является существующие на данный момент нестабильность, неустойчивость и несбалансированность экономики.

Прошедшее десятилетие показало, что реформаторы   не смогли создать идеологической базы   проводимых реформ. Идеи либерализма в основном, пришедшие к нам извне в качестве «подарка» МВФ были внедрены на постсоветском пространстве и в целом   этот процесс можно уже считать необратимым.   Однако, все эти годы параллельно набирал силу   и ждал «реванша» левый блок, объединявший вначале самых стойких коммунистов, затем примкнувших к ним различных «социалистических», патриотических партий и блоков, в конце концов просто недовольных нынешним политическим режимом людей.

Первый порыв реформаторов был достаточно успешным и им удалось провести значительные реформы (большой частью характеризующиеся оппозицией как «разрушение») во всех секторах экономики. С середины 90-х годов в стране создалась неплохая ситуация для создания институциональных возможностей развития, однако государственная машина управления (или администрирования) начала давать пробуксовки, сомнения, половинчатые меры уже к концу 90-х годов накопили достаточную критическую массу всяческих качественных упущений в реформах.

Если на первом этапе реформ в начале 90-х самыми радикальными реформаторами в Кыргызской Республике были Фонд государственного имущества, а затем Минсельхоз, то с середины 90-х это бремя взяло на себя Министерство экономики впоследствии объединенное с Минфином.   Проведение радикальных мер встречало скрытую оппозицию в лице депутатского корпуса и в этих условиях Минфину и поддерживавшим его международным финансовым институтам (прежде всего МВФ и Всемирный банк) все труднее было бороться с популистскими мерами парламентариев. К концу 1998 года Минфин практически остался в одиночестве (неприятие оппозицией и большинством в парламенте методов реформирования, внедряемых МВФ извне).  

В критический момент бюджет (как центр борьбы между левыми и реформаторами) остался личной проблемой Минфина, не встретив поддержки всего правительства.   Так называемый «центр» оставался «серой массой» в зависимости от ситуации поддерживавшей то левых, то тех кто занимал место правых. Фактическое же отсутствие «правой силы» является также проблемой институционального характера и эта неспособность выработать правую идеологию продемонстрировала недостаток управленческого ресурса в стране, что явилось существенным тормозом продвижения реформ.

Было бы неправильно говорить, что преградой на пути институциональных преобразований являются только коммунисты и неумение правительства регулировать переходными экономическими процессами. Опыт реформирования показывает, что не менее значительным тормозом являются олигархи, банки и другие монополисты, которые прежде всего из-за своих экономических интересов (получения сверхприбыли) не хотят устанавливать равные правила игры для всех экономических субъектов. Такая ситуация опять же явилась следствием отставания институциональных преобразований   в обществе в результате чего произошло прежде всего неравномерное распределение собственности.

Еще одной причиной неэффективного государственного регулирования является отсутствие транспарентности в работе государственных органов. Наряду с созданием рыночного законодательства, повышением эффективности исполнения законов за счет включения в законы четких норм их выполнения, транспарентность   работы государственных органов позволит избежать многих негативных моментов, связанных с коррупцией и экономическими преступлениями.

Проведение институциональных преобразований предполагает наличие механизмов государственного регулирования экономикой. Весь мировой опыт (не только опыт новых индустриальных стран) показывает эффективность применения инструментов государственного управления в рыночной экономике, как индикативное планирование, активная бюджетная политика,   инструменты контроля за экономической безопасностью.

Опыт проведения реформ в Кыргызской Республике с очевидностью показал, что негативы в реформировании зачастую связаны с недостаточным пониманием механизмов регулирования. Нередко, к сожалению, рыночные реформы осуществлялись и осуществляются правительством старыми «коммунистическими» методами. Такой подход дискредитирует идеологию реформирования, также как и принцип «переходной» демократии или «ограниченной» свободы. Непонимание этого для экономики гораздо хуже, чем любая левая идеология.