год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Ставя перед собой задачу определить роль Русской Православной Церкви (далее РПЦ) в современной фазе политического развития России, мы тем самым утверждаем a priori, что такая роль у РПЦ, несомненно, имеется, т.е. РПЦ проводит свою церковную политику (внешнюю и внутреннюю) и по отношению к государству и обществу в России, и в международном масштабе.

Вероятно, такое утверждение может показаться несколько преувеличенным. Ведь не прошло еще и десяти лет, как РПЦ вышла из состояния «вавилонского пленения», в котором она пребывала в период коммунистического режима с 1918 по 1991 г., -- и вдруг настолько активная церковная политика, что Церковь уже в силах влиять на государственную власть, играть значительную роль во внешней и внутренней политике современной России.

Действительно, на протяжении многих десятилетий, в течение которых Церковь в СССР называлась «Церковью молчания», на Западе преобладало мнение, что РПЦ не имеет своей собственной позиции по политическим и социальным вопросам, что она в основном занята литургической практикой и душепастырством в рамках, отведенных ей коммунистическим правительством, а ее выступления по социальным вопросам навязаны ей внешней силой. Примером такого подхода может быть высказывание кардинала Роже Эчегарая, сделанное им в 1989 г. после пребывания в Москве на праздновании 1000-летия христианства на Руси (1988), в период всеобщей эйфории на Западе от «результатов» общественных перемен в СССР:

«Я принимал участие в праздновании тысячелетия Крещения Руси в Москве. Перед Православной Церковью вновь открываются перспективы ощутимого влияния на общество периода перестройки. До сих пор эта Церковь должна была сосредоточивать свои духовные силы главным образом на служении Божественной Литургии. Сегодня же она осознает свое призвание в том, чтобы вносить евангельскую закваску в обширнейшую сеть социальных и гуманитарных инициатив. Социальная мысль Католической Церкви в бескорыстном и солидарном порыве может внести свой вклад в созидание советским народом обители мира и справедливости, открытой для всех» (Эчегарай Р. Предисловие к русскому изданию книги: Де Лобье П. Социальная доктрина Католической Церкви. – Брюссель, 1989, с. 8).

Несомненно, такое доброжелательное и исполненное дружеских чувств высказывание представителя Католической Церкви показывает стремление этой Церкви к диалогу и помощи РПЦ в ее возрождении. Однако насколько такой взгляд на РПЦ соответствует действительности?

Многие церковные деятели Запада и историки долгое время не замечали, что РПЦ, начиная со Второй мировой войны, стала заявлять о своей собственной социально-политической позиции и проводить политику, которая, приспосабливаясь к коммунистической идеологии, имела на протяжении многих десятилетий серьезное воспитательное значение как для духовенства, так и для паствы РПЦ. Ясно, что это была довольно дикая смесь патриотизма, православия фундаменталистского типа и вульгарного социализма, но она оказалась очень живучей и не исчезла с падением коммунистического режима.

Конечно, западным христианам хотелось бы иметь в лице РПЦ, так сказать, «православие с человеческим лицом», которое было бы духовным стимулом нравственного возрождения России, открытым к социальным проблемам современного мира, к диалогу с другими христианскими конфессиями и религиями. Такое православие действительно могло бы внести свой вклад в дело социального служения обществу. Однако это достаточно оптимистическое представление о РПЦ и ее политике находится в явном противоречии с заявлениями ее представителей, которые направлены на укрепление позиций собственной Церкви в государстве, на приобретение закрепленного законом особого привилегированного статуса среди прочих религиозных организаций. В этих выступлениях часто звучат неприязнь и нетерпимость к западным христианским конфессиям и их миссиям, к новым религиозным движениям, стремление навязать гражданам России «православие» и «патриотизм» в качестве новой государственной идеологии.

Современное христианство на Западе все вышеописанные тенденции, существующие в РПЦ, воспринимает с трудом и считает их маловероятными. В странах Запада, где давно существует открытое гражданское общество, где процесс секуляризации протекал на протяжении всего ХХ столетия, всякие попытки сделать какое-либо христианское исповедание государственным (или опекаемым государством) давно отошли в прошлое. Пытаясь объяснить причины этого явления, мы не должны забывать, что историческое православие сильно отстало в своем социальном развитии от христианских Церквей Запада, отстало, может быть, лет на сто! Православие в России и во вселенском масштабе не имело в прошлом и не имеет сейчас своего социального христианского учения. Оно всегда было подвержено изменчивому влиянию тех или иных политических систем и идеологий (иногда крайне реакционных, а иногда откровенно атеистических).

Политика РПЦ находится в русле всего восточного православия в целом. Например, Православная Церковь Греции выступает против отмены закона, признающего ее государственный статус. Афонские монахи проповедуют против электронных магнитных карточек и Интернета, которые якобы являются кознями Антихриста, стремящегося связать мир паутиной своей власти. Исследователи религиозного фактора в политике отмечают влияние на паству националистической проповеди сербского православного духовенства, которое политику мирового сообщества, Организации Объединенных Наций и НАТО интерпретирует как заговор жидомасонов (еврейского капитала) и Ватикана против сербского народа, славянства и православия...

Можно только пожалеть, что РПЦ идет путем, обреченным на самоизоляцию, что ее влияние на текущую политику в России сводится к насаждению консервативной идеологии, подъему националистических настроений и поиску внешних и внутренних врагов... Но всякому непредвзятому наблюдателю необходимо помнить, что нельзя составить сколько-нибудь объективное представление о современной роли РПЦ в политической жизни России без учета исторических корней нынешнего русского православия, имеющего опыт сосуществования только с двумя политическими системами: с имперским самодержавием и с коммунистической империей, которым РПЦ исправно и послушно служила. Поэтому довольно трудно ожидать от РПЦ какой-то другой политики; иной политики она просто не знает, а живет и руководствуется тем историческим опытом, который у нее есть. В ее нынешней «церковной политике» нет никаких новаций. Все вышеперечисленные тенденции уже имели место в прошлом. Это прошлое -- как старое платье, которое вытащили из сундука и перелицевали на новый лад.

А как сама РПЦ понимает и оценивает свою «церковную политику»? Ведь чаще всего руководство Церкви, ее иерархия и представители декларативно заявляют о том, что «РПЦ вне политики», что она открыта к сотрудничеству со всеми политическими партиями и общественными движениями, что она не оказывает влияния на политические взгляды и предпочтения своей паствы, будь то коммунисты, националисты, монархисты или демократы...

Вот как определил политику РПЦ ее предстоятель, Патриарх Московский и вся Руси Алексий II, выступив в 1996 г. в еженедельнике «Московские Новости» в связи с предстоящим образованием союза между Россией и Белоруссией: «...то, что в светском обиходе принято называть “церковной политикой”, всегда отличается непоспешностью, которая отражает опыт смиренного и внимательного слушания воли Божией о нашем мире. Несиюминутность, взвешенность особенно должны быть характерны для суждения Церкви по общественным вопросам... Церковный организм не призван стяжать мирскую силу и обладание. Не стремясь к власти, Церковь получает особую внутреннюю свободу свидетельствовать перед земными властями об истинных нуждах реального человека, печаловаться о его благе» («Московские новости», № 14, 7--14 апреля 1996, с. 5).

В чем же заключается свидетельство Патриарха перед властями о нуждах простых людей, о чьем благе он печалуется? Продолжим вышеприведенную цитату: «Именно в таком духовном видении воспринимает Церковь развитие новых процессов единения между странами Содружества (Независимых Государств. -- Прим. авт.), встречающих одобрение в народах некогда единого жизненного пространства.... Однако очевидно, что путь чрезмерного национального и регионального обособления, уже в значительной мере испытанный нами, не приносит ожидаемых плодов. Сближение между побывавшими вместе в горестях и радостях народами -- не предвыборное, не имеющее характер кампании, но основанное на глубокой укорененности в прошлом и на устремленности в будущее -- необходимо и для сохранения уникальной евроазиатской общности, сложившейся на исторических просторах нынешнего Содружества» (там же).

Теперь становится понятно, что речь идет не о защите голодных и обездоленных, а о стремлении двух славянских народов (русского и белорусского), которые якобы не хотят жить порознь и стремятся объединиться в едином славянском государстве, правда, пока без Украины!

Любопытно отметить, что первыми в России эту мысль высказали коммунисты -- депутаты Государственной Думы. Первоначально призыв российских коммунистов к объединению России с Белоруссией российская пресса расценила как попытку денонсировать договор о создании СНГ и призыв к воссозданию СССР. Позднее идею воссоединения России и Белоруссии подхватили национал-патриоты и РПЦ. Мощное давление на правительство России оказывал и президент Белоруссии Лукашенко. Наконец эту идею провозгласил и президент Ельцин, очевидно, рассчитывавший на то, что это историческое деяние по воссоединению братских народов послужит ему хорошей предвыборной рекламой накануне президентских выборов 1996 г.

2 апреля 1996 г. в Кремле президентами России и Белоруссии Ельциным и Лукашенко при участии Патриарха Алексия II был заключен договор об интеграции двух «братских государств» (Речь Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с подписанием Российско-Белорусского договора. См.: Журнал Московской Патриархии, № 4--5, 1996, с. 23--24). Участие Патриарха Алексия II в подписании договора стало апогеем т.н. «симфонии», или сотрудничества Церкви и государства в посткоммунистическом обществе, о котором всегда мечтали иерархи Православной Церкви в Византии и в России (при царе и при коммунистах). На церемонии Патриарх являл собой образ единства двух славянских православных народов, ведь он -- одновременно глава Православной Церкви и в России, и в Белоруссии. Договор был скреплен Патриаршим благословением, что, вероятно, по мысли организаторов церемонии, придавало ему священность и нерушимость. О том, что Патриарх захвачен идеей интеграции бывших советских народов, свидетельствует тот факт, что вскоре после торжественного подписания договора Алексий II выступил на эту тему в качестве автора заметки в еженедельнике «Московские новости», откуда мы и привели цитату.

Не прошло и месяца после этого «эпохального» события, как белорусы, «соединенные Патриаршим благословением» с Россией, стали открыто выступать против этого «союза», усматривая в нем попытку возродить СССР и имперскую политику России в отношении других народов. Тридцатитысячная демонстрация с участием всех оппозиционных по отношению к президенту Лукашенко партий привела к столкновению с милицией и многочисленным арестам.

События в Белоруссии на протяжении 1996--97 гг. отчетливо показали, что значительная часть белорусского общества не хочет этой интеграции и опасается политики, проводимой президентом Лукашенко, который сконцентрировал всю власть в стране в своих руках. Сегодня международное общественное мнение единодушно в том, что в Белоруссии систематически нарушаются права человека: по приказу президента Лукашенко отряды милиции специального назначения беспощадно разгоняют дубинками демонстрантов; милиция задерживает и избивает правозащитников и представителей оппозиции; преследуются независимые журналисты, в том числе и российские. Летом 1997 г. в Белоруссии вынужден был прекратить свою деятельность Фонд Джорджа Сороса. Фонд был обвинен белорусскими властями в незаконной коммерческой деятельности, оштрафован на три миллиона долларов, а его имущество описано в счет штрафа. Одним словом, нынешняя Белоруссия -- настоящий реликт, заповедник советской власти, оставшийся в наследие от Советского Союза.

Словно в ответ Патриарху Алексию, известный белорусский писатель Василь Быков оценил интеграцию России и Белоруссии следующим образом: «Объединение в суперобразование, как бы оно ни называлось, при наличии в каждой из частей супернищеты и суперозлобленности, не приведет к хорошему. Весь исторический опыт Европы (и не только Европы ) свидетельствует именно об этом» («Московские новости», № 14, 7—14 апреля 1996). Не менее радикально реагируют на российско-белорусский договор и православные верующие Белоруссии. Таиса Мищенко опубликовала в еженедельнике «Московские новости» заметку, которая начинается словами: «Я не берусь судить государственных деятелей России и Белоруссии за действия, совершенные ими 2 апреля. Что это было: предвыборный фарс, начало аннексии или просто очередной договор о дружбе, который неизвестно что принесет обеим сторонам? Меня удивило и озадачило участие в этом чисто политическом акте третьего действующего лица -- главы Русской Православной Церкви Патриарха Алексия II. Я -- православная белоруска, мои дети крещены в Православной церкви в Белоруссии. Поэтому я думаю, что когда Патриарх благословил союз единоверных белорусов с Россией, то он, наверное, имел в виду и меня, и моих детей, и других православных белорусов, которых, возможно, не большинство, если брать людей действительно активно верующих, регулярно посещающих храмы. Но даже если учесть людей не активно верующих, а только крещенных по тому или иному обряду, то белорусов-католиков у нас 1,5 миллиона, много протестантов. И они не приезжие иностранцы, они испокон веков живут на белорусской земле. Мне, и я хорошо знаю, что не только мне, а многим неприятно и досадно, когда государственные деятели заручаются поддержкой Церкви. ...Не берет ли на себя Русская Православная Церковь, ввязываясь в политику, груз непомерный и ненужный?» («Московские новости», № 14, 7--14 апреля 1996, с. 8).

Неужели Патриарх Московский и всея Руси не знает о том, что происходит в Белоруссии? Желая интеграции, неужели он хочет, чтобы и в России нарушались права человека? Почему, благословив союз двух государств, он не возвысил свой голос в защиту политических заключенных, содержавшихся в белорусских тюрьмах? Не осудил Патриарх и заявление Владимира Жириновского, переданное весной 1996 г. государственным информационным агентством Белоруссии, в котором утверждалось, что в этом государстве, «как ни в какой республике бывшего СССР, чрезвычайно многочисленная и влиятельная еврейская диаспора, зловещее наследие Польши», а ведь это явное разжигание национальной и религиозной вражды между народами! Неужели вся миссия Русской Православной Церкви сводится к обслуживанию политических целей и задач мирских правителей, будь то российские императоры или посткоммунистическая номенклатура?

К сожалению, именно к такому выводу можно прийти, пытаясь проанализировать «церковную политику» РПЦ на протяжении последних десятилетий. Подтверждением этому явилось участие Патриарха Алексия II в церемонии инаугурации президента Ельцина 9 августа 1996 г. (Слово Патриарха Алексия II на инаугурации президента Б. Ельцина. См.: Журнал Московской Патриархии, № 9, 1996, с. 64--65). Присягал президент не на Библии, а на тексте Конституции Российской Федерации, которая уже много раз нарушалась, и нет никаких гарантий, что она не будет нарушаться и впредь, но присутствие главы Русской Православной Церкви, видимо, было призвано освятить и эти противоречия. А насколько конституционно само участие Патриарха как главы одной из конфессий России в этой государственной церемонии? Ведь религиозные организации, согласно Конституции, отделены от государства и равны перед законом. Патриарх Алексий не может представлять одновременно всех верующих России! С этим не согласны представители Союза мусульман России, Русской Православной Старообрядческой Церкви, а также российские протестанты и католики, не говоря уже о многочисленных представителях новых религиозных движений, против которых активно выступают РПЦ и ряд влиятельных российских политиков.

Участие Патриарха в церемонии вступления президента в должность наглядно продемонстрировало приоритет РПЦ в глазах государства по сравнению с остальными традиционными и нетрадиционными христианскими конфессиями и религиями в посткоммунистической России. Можно сколько угодно говорить об отделении Церкви от государства, о правах верующих и свободе совести, поддерживать новый закон «О свободе совести и религиозных организациях» или отстаивать прежний -- все равно de facto РПЦ и ее иерархия уже обладают полугосударственным статусом, а это в России куда важнее, чем законы!

Участие Патриарха в государственных церемониях стало за последние шесть лет уже чисто протокольным явлением, как и участие в них супруги президента -- Наины Ельциной. В списке государственных лиц Патриарх занимает соответствующее место, которое, по сведениям из неофициальных источников, ниже супруги президента, но выше президента Академии наук России.

Указать все случаи, отражающие сотрудничество РПЦ и Российского государства, в рамках этой статьи нет возможности, таких примеров великое множество. Например, строительство и освящение 6 августа 1997 г. (в день именин Б. Ельцина) часовни в честь святых князей Бориса и Глеба, воздвигнутой в центре Москвы. Только ленивый не догадается, что это -- комплиментарный жест Церкви и государственных чиновников по отношению к президенту и его внуку, которые носят имена святых Бориса и Глеба. Часовню освятил сам Патриарх, а президент почтил это событие своим присутствием. Интересно отметить, что часовня была передана на финансирование Министерству обороны России. Возводилась она не для какой-то уже существующей общины верующих, это не обычная приходская церковь, и содержать часовню будут не верующие, а государство, что напрямую противоречит Конституции страны.

Однако не стоит думать, что РПЦ целиком зависима от политики государства, что она только выполняет политический заказ государственных ведомств, обслуживает интересы новой номенклатуры. Следует отметить, что наряду с этой привычной ролью РПЦ в последнее время наблюдается стремление церковного руководства вести самостоятельную политику в отношении институтов государственной власти, политических фракций Государственной Думы, политических партий и общественных движений. Таким образом, параллельно существуют две тенденции, хотя стремление РПЦ больше влиять на ход политических событий, вероятно, будет нарастать по причине слабости государства, отсутствия ясной государственной политики в отношении РПЦ и неоднозначности политических процессов в России. Этими обстоятельствами РПЦ, скорее всего, не применет воспользоваться в будущем, чтобы упрочить свое положение и влияние на жизнь государства и общества.

ПРИЛОЖЕНИЕ .

Попробуем схематично проследить «церковную политику» в течение последних лет на основании сообщений официальной церковной печати Московского Патриархата и других периодических изданий, выходящих в России.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТРИБУНЫ

Всякий раз, когда Патриарх или другие высокопоставленные представители Московского Патриархата находятся с официальными визитами за рубежом, они неизменно используют высокие трибуны международных организаций для трансляции тех или иных политических идей, которые идут в русле официальной внешней политики России и соответствуют собственной позиции РПЦ по внешнеполитическим вопросам. Это полностью соответствует традиционной служебной роли РПЦ в ее дореволюционной деятельности, когда зарубежное духовенство напрямую подчинялось Министерству иностранных дел и было приписано к посольским храмам. По сути, представители Российской Православной Церкви, находясь за границей, являлись политическими агентами государства (Ср.: «До открытия постоянных посольств России… духовные миссии являлись единственными российскими представительствами в регионе и выполняли функции по сбору разведывательной информации о странах пребывания. В конце XIX века Священным Синодом за границей содержались следующие православные духовные учреждения: заграничные миссии (Японская, Китайская, Корейская, Урмийская, Североамериканская и Иерусалимская), пять церквей в Западной Европе (в Ницце, Праге, По, Ментоне и Каннах) и причт в Урге (Китай)». Алексеев М. Военная разведка России. Кн. I. – М.: 1998, с. 136—137).

В качестве примера политических заявлений, сделанных представителями РПЦ за границей, можно привести следующее: находясь осенью 1995 г. с визитом в Германии, Патриарх Алексий II критиковал политику западных государств в отношении бывшей Югославии и, в частности, в отношении боснийских сербов. В беседе с канцлером Г. Колем Патриарх выразил обеспокоенность православных верующих России и Белоруссии в связи с расширением списка стран-участниц Северо-Атлантического Союза и приближением войск НАТО к границам СНГ. Остается только задать вполне риторический вопрос: какое отношение имеют эти заявления Патриарха к его пастырскому визиту в ФРГ? Или этот визит был государственный?

В последнее время отмечается активное сотрудничество зарубежных представительств РПЦ с дипломатическими представительствами России (с посольствами, консульствами и дипломатическими миссиями) во внешнеполитической области. Предпринимаются совместные акции, согласовывается деятельность в отношении российской диаспоры, государственные и церковные визиты организовываются при участии обоих ведомств. Здания посольств и других дипломатических представительств Российской Федерации освящаются иерархами РПЦ -- таким образом создаются предпосылки для того, чтобы любой храм РПЦ и его духовенство рассматривать как представительство Российской Федерации. Следует отметить, что при коммунистическом правлении представители РПЦ за рубежом имели достаточно тесные контакты с советскими дипломатами (которые руководили своими церковными коллегами), но контакты эти были засекречены (См.: Баррон Дж. КГБ. Работа советских секретных агентов. -- Tel-Aviv, Effect Publications, 1978, c. 72--74). В настоящий же момент взаимосвязь РПЦ и дипломатических представительств России почти не скрывается.

Говоря о координации действий между руководством РПЦ и Российским государством, можно привести следующий, совсем свежий пример: во время встречи канцлера Г. Коля и президента Б. Ельцина весной 1997 г. в городе Баден-Бадене Ельцин передал канцлеру письмо Алексия II. Патриарх выразил в письме глубокую озабоченность тем, что в Германии до сих пор существует закон, носящий дискриминационный характер в отношении РПЦ, который был подписан еще в 1938 г. Гитлером. Согласно этому закону, русское церковное имущество на территории Германии было передано Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ). Как отмечало в своем комментарии Российское информационное агентство «Новости», этот закон дискриминационный, он может привести к полной утрате церковного имущества, т.к. РПЦЗ якобы «занимается его распродажей».

Тема положения русских и русскоязычных в новых государствах на территории бывшего СССР прозвучала в выступлении Патриарха во время его визита в Швейцарию (28.06.--3.07.95). Выступая в женевском Дворце Наций, Алексий II поднял вопрос о положении православных русских в бывших советских республиках. Патриарх не случайно выделил Украину и Эстонию -- именно те страны, где положение Московского Патриархата наиболее проблематично из-за создания там независимых от Москвы Православных Церквей. В то время как права русских наиболее серьезным образом ущемляются в государствах Средней Азии и Казахстане, Московский Патриархат, стремясь сохранить статус-кво в регионах, населенных преимущественно мусульманами, и развить отношения с новыми правящими элитами, умалчивает о вытеснении русского населения из этих республик. В то же время в соответствии с негласными договоренностями обе стороны (православное духовенство и представители официального ислама) отказались от миссионерской деятельности в отношении друг друга. Интересно отметить, что во время пресс-конференции Патриарх говорил о совершенно мифической угрозе для Российского государства, исходящей от различных сект и новых религиозных движений, чреватой, по его словам, расколом нации по вероисповедному и религиозному признаку.

Из выступления Патриарха Алексия II на заседании в женевском Дворце Наций во время его визита в Швейцарию: «Глубокую озабоченность нашей Церкви вызывает состояние прав человека на всем пространстве бывшего СССР. Среди многих проблем, которые существуют в этой сфере, я должен выделить положение 25 миллионов этнических русских, в одночасье оказавшихся иностранцами на территории общего исторического проживания или там, где они уже прожили многие десятилетия. Становится реальной угроза их вытеснения с мест исторического расселения или привычного проживания, а не соответствующие международным правовым нормам законодательные акты отдельных новых государств ставят их в неравноправное положение. В этом контексте имеют место проблемы на Украине и дискриминация по религиозному признаку в Эстонии, которые касаются не только русских, но и верующих всех национальностей, сохраняющих верность РПЦ, в том числе и самих украинцев и эстонцев в их собственных странах“ (Информационный бюллетень Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата, № 12, 1995 (далее: ИБ’95/12), с. 13).

«ЭСТОНСКАЯ СХИЗМА»

События церковной жизни в России в период 1995--1996 гг. были омрачены т.н. «эстонской схизмой», приведшей к временному разрыву церковного общения между Московским и Константинопольским Патриархатами. Этот конфликт трактовался в Москве как попытка Константинопольского Вселенского Патриархата вмешаться во внутреннюю церковную жизнь РПЦ и добиться откола от нее Православной Церкви в Эстонии с переходом ее в юрисдикцию Константинополя.

Одновременно российская печать, светская и церковная, буквально пестрели сообщениями о том, что правительство Эстонской Республики нарушает права русских в Эстонии, лишает их возможности приобрести эстонское гражданство, создает условия для вынужденной репатриации в Россию. В прессе был поднят и вопрос об отказе Министерства внутренних дел Эстонии зарегистрировать Эстонскую епархию в юрисдикции Московского Патриархата, что было объявлено дискриминацией русских православных в этом балтийском государстве, нарушением элементарных прав человека и т.п. Однако подлинные, вполне земные интересы Московского Патриархата, связанные с владениями земельными участками и недвижимостью, оставались в тени. Значительную поддержку РПЦ оказало внешнеполитическое ведомство России (Министерство иностранных дел), сделавшее несколько демаршей в адрес Эстонии, что позднее нашло свое отражение в одном из зарубежных выступлений президента Ельцина, заявившего о нарушениях прав русского меньшинства и православных верующих в Эстонской Республике.

5 октября 1994 г. состоялось заседание Священного Синода РПЦ под председательством Патриарха. Был заслушан доклад митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева), председателя Отдела внешних церковных сношений (далее: ОВЦС), о его посещении Эстонской Республики в период с 14 по 16 августа 1994 г. и о его встрече и беседе с министром внутренних дел Эстонии г-м Х. Арике. «В беседе митрополит Кирилл изложил позицию РПЦ по вопросу регистрации Православной Церкви в Эстонии с Уставом 1935 года таким образом, чтобы Церковь могла сохранить во владении используемые ею приходские храмы, здания и земли Успенского Пюхтицкого монастыря и иное движимое и недвижимое имущество. Министр г-н Арике изложил позицию своего министерства, которая сводится к тому, что Министерством внутренних дел уже зарегистрирован Устав 1935 г. за так называемым “Синодом Эстонской Апостольской Православной Церкви в изгнании” юрисдикции Константинопольского Патриархата, и в силу этого Православная Церковь в Эстонии не может быть зарегистрирована под этим наименованием. Министр предложил без промедления зарегистрировать Православную Церковь в Эстонии юрисдикции Московского Патриархата под иным наименованием. При этом все вопросы, связанные с приходской и монастырской собственностью, в каждом отдельном случае должны будут решаться судебным путем”.

Синод РПЦ постановил: “Выразить принципиальное несогласие и горечь по поводу изложенной министром внутренних дел Эстонской Республики г-ном Арике позиции его министерства в отношении юридического оформления Православной Церкви в Эстонии, как нарушающей элементарные права человека и находящейся в противоречии с общеевропейскими нормами религиозной свободы. Отметить, что опыт современной жизни Православной Церкви в Эстонии юрисдикции Московского Патриархата показывает, что судебные инстанции в этом государстве склонны решать подобные вопросы исключительно в пользу “Синода Эстонской Апостольской Православной Церкви в изгнании”. В силу этого предлагаемая Православной Церкви в Эстонии юрисдикции Московского Патриархата регистрация явится орудием лишения Церкви (РПЦ. -- Прим. авт.) ее приходов и монастырей, храмов и всего движимого и недвижимого имущества.

Направить митрополита Кирилла и епископа Таллинского и всея Эстонии Корнилия в Стамбул для переговоров по вышеизложенному вопросу со Святейшим Патриархом Вселенским Варфоломеем Первым» (ИБ’94/19, с. 1).

На том же заседании Священного Синода был заслушан доклад митрополита Кирилла о его встрече 6.09.94. с д-ром Конрадом Райзером, генеральным секретарем Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) и Жаном Фишером, генеральным секретарем Конференции Европейских Церквей (КЕЦ). «В переговорах были затронуты вопросы участия РПЦ в деятельности ВСЦ и КЕЦ. Преосвященным митрополитом Кириллом был особо поставлен вопрос о защите прав человека и религиозной свободы в странах Содружества Независимых Государств и Балтии» (ИБ’94/19, с. 3).

10 октября заместитель председателя ОВЦС архимандрит Феофан (Ашурков) принял участие в работе конференции «О положении соотечественников за рубежом». На конференции им была изложена позиция РПЦ по теме встречи (ИБ’94/20, с. 10).

17 октября заместитель председателя ОВЦС архимандрит Феофан (Ашурков) и помощник заместителя председателя ОВЦС по протоколу протодиакон Владимир Назаркин встретились с послом России в Турции В.И. Кузнецовым. В беседе была изложена позиция РПЦ по вопросам взаимоотношений Московского и Константинопольского Патриархатов (там же).

К СОБЫТИЯМ НА ТЕРРИТОРИИ БЫВШЕЙ ЮГОСЛАВИИ

В 1993 г., в период обострения кризиса на территории бывшей Югославии, РПЦ выступила с однозначно критическим подходом в адрес ООН, Европейского сообщества и стран членов НАТО, которые заняли жесткую позицию в отношении Сербии, осуществлявшей военную поддержку сербских националистов Боснии-Герцеговины, проводивших этнические чистки среди боснийских мусульман и хорватов. Позиция РПЦ в этом вопросе соответствовала политике российского внешнеполитического ведомства, выступавшего против экономических санкций международного сообщества, направленных против Сербии.

12.05.93. Патриарх Алексий II и Священный Синод РПЦ выпустили заявление по положению на территории бывшей Югославии. В заявлении, в частности, говорилось:

«...Мы сопереживаем тяжким страданиям сербского народа, связанного с нами многовековыми узами братства, а также трудностям и подчас разрушительным нападениям, какие испытывает и каким подвергается Сербская Православная Церковь в регионах вооруженного конфликта. Общность православной веры и славянской крови, близость исторической судьбы скрепляет наше единодушие....

Нас огорчают попытки истолковать этот политический конфликт как межконфессиональный и межрелигиозный и тем самым разжечь вокруг него вероисповедную рознь, использовать религиозные чувства людей для углубления вооруженного напряжения.

Мы призываем мировое сообщество отказаться от планов вооруженного вмешательства в конфликт, от односторонней военной поддержки или односторонней экономической блокады какой-либо одной из вовлеченных в него сторон...» (ИБ’93/10, с. 1.)

14--19.05.94. Патриарх Алексий II посетил с официальным визитом Сербию. Вот как об этом сообщает Информационный бюллетень:

«Самолет, на котором прибыл Патриарх и сопровождавшая его делегация РПЦ, оказался одним из немногих, приземлившихся в заблокированном аэропорту Белграда: потребовалось специальное разрешение. “С точки зрения РПЦ, -- сказал в аэропорту ее Предстоятель, -- экономические санкции, введенные ООН против Югославии, не только не принесли мира в регион балканского конфликта, но и вызвали дополнительное противостояние, больно ударили по простым гражданам. Православные верующие россияне душой -- с их страждущими братьями из Югославии”...

«17 мая, по дороге в Сараево на миротворческую встречу, Патриарх Алексий II и Патриарх Павел встретились в гор. Пале с лидером боснийских сербов Р. Караджичем. Патриарх Алексий ознакомил Караджича с шагами, предпринятыми РПЦ в направлении мирного разрешения югославского кризиса. Р. Караджич высказал готовность боснийских сербов соблюдать соглашение о прекращении огня и пойти на определенные территориальные уступки во имя скорейшего мирного урегулирования конфликта...» (ИБ’ 94/20, с. 2--3)

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С КОММУНИСТИЧЕСКИМ КИТАЕМ

В последнее время отмечаются оживленные дипломатические контакты между представителями Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата и дипломатами Китайской Народной Республики. Председатель ОВЦС митрополит Кирилл (Гундяев) в 1993 г. посетил Пекин, где провел переговоры с представителями Управления по делам религий при Государственном совете КНР в связи с возобновлением деятельности на территории КНР Православной Церкви в юрисдикции Московского Патриархата. В официальных сообщениях об этих встречах говорится, что они проходили в теплой обстановке взаимопонимания и уважения китайских чиновников к общественной роли РПЦ. Представители РПЦ утверждают, что в КНР существуют все условия для деятельности Православной Церкви, которая была уничтожена в период т.н. «культурной революции». Во время переговоров в Пекине «церковные дипломаты» из Москвы ни словом не обмолвились о положении верующих в Китае и нарушении прав человека, о тысячах верующих, находящихся в заключении за свою религиозную деятельность. Священный Синод РПЦ (17.04.97) возобновил церковное почитание 222 китайских мучеников, пострадавших от националистов «ихэтуаней» во время «боксерского восстания» 1900 г., но умолчал о необходимости канонизации жертв красного террора.

30.09.94 заместитель председателя ОВЦС протоиерей Виктор Петлюченко и помощник председателя В.А. Чукалов участвовали в приеме, устроенном послом КНР Ван Цзиин Цином по случаю образования КНР (ИБ’94/19, с. 10).

28.10.94 заместитель председателя ОВЦС протоиерей Виктор Петлюченко принял 1-го секретаря посольства Китайской Народной Республики в России Цинь Чуньцзяня и 3-го секретаря посольства КНР Юй Синъи. Он ответил на вопросы о роли религии в жизни общества (ИБ’94/21, с. 9).

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ ИРАН

Говоря о внешней политике РПЦ, нельзя не сказать о ее активных контактах с руководством Исламской Республики Иран, которые осуществляются в контексте внешнеполитического курса Российской Федерации в исламском мире. Несмотря на экономическое эмбарго, существующее в отношении торговли с Ираном из-за его международной террористической деятельности, отношения Ирана и России все отчетливее приобретают характер стратегического сотрудничества. Один из лидеров Ирана -- аятолла Мухаммед Али Тасхири, председатель организации культуры и исламских связей Исламской Республики Иран, посетил с официальным визитом Москву (11--15.02.1997), где был принят Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. В ходе состоявшихся переговоров было достигнуто соглашение о создании двухсторонней комиссии по диалогу и связям между двумя религиозными объединениями.

В интервью «Независимой газете» (приложение «Религии» от 27.02.97) аятолла сказал следующее: «Мы наблюдаем, что Православная Церковь развивает большую общественную деятельность, возвращает людей к их духовному началу, стремится к созданию героического идеала среди военных и участвует в благотворительных акциях. Можно видеть большую общность и сходство между нашим духовенством и духовенством вашей страны. Сегодня мы ведем борьбу против сил, стремящихся установить господство над всеми странами. С точки зрения имама Хомейни, во главе этих сил порабощения находится Америка, которая пытается внушить народам мысль о своем неизбежном господстве. В нашей религиозной мысли и культуре в соответствии с Кораном олицетворением этой силы является шайтан -- сатана. Ему мы уподобляем Америку».

Отвечая на вопрос корреспондента «Независимой газеты» о смысле взаимоотношений между православным духовенством России и исламским духовенством Ирана, Патриарх Алексий II заявил: «Это первый контакт на таком высоком уровне. У нас накоплен хороший опыт сотрудничества с мусульманскими деятелями Советского Союза. Сегодня надо восстанавливать то, что было разрушено. У нас общие цели -- нравственное здоровье общества. И в Коране, и в Библии много говорится о том, что нужен нравственный стержень для людей. От этого стержня нас оторвали, он пропал. Они в Иране также озабочены тем, чтобы вернуть эти нравственные основы людям» («Независимая газета». Приложение «Религии» от 27.02.97).

ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ДРУГИЕ СИЛОВЫЕ СТРУКТУРЫ

В последнее время РПЦ ведет активную политику по упрочению своего влияния в Вооруженных Силах Российской Федерации и в других силовых структурах. Сюда относятся: войска Министерства внутренних дел, подразделения милиции, органы охраны общественного порядка, пенитенциарные учреждения (тюрьмы и колонии), подразделения Пограничных войск, подразделения Федеральной службы безопасности, подразделения Федеральной правительственной связи, подразделения Министерства по чрезвычайным ситуациям. Московский Патриархат стремится заменить в войсках политические органы советского времени (комиссаров и заместителей командиров по политической части), захватить духовную монополию в воспитательной работе среди военнослужащих, вытеснить другие религиозные организации из этой сферы, восстановить традиции дореволюционной российской армии с присущим ей институтом военного и морского духовенства для упрочения военно-патриотической работы на основе православной идеологии и национальных традиций.

Следует сразу сказать, что такая политика Церкви находит большую поддержку и понимание со стороны соответствующих военных ведомств и силовых структур государства. Это отразилось в ряде соглашений между названными структурами и Московским Патриархатом, что в принципе противоречит Основному закону (Конституции) России, провозгласившему Россию светским государством, где Церковь отделена от государства и государство не поручает религиозным организациям функций государственных служб и учреждений.

25--27.10.94 в московском Свято-Даниловом монастыре прошла I Всероссийская конференция «Православие и Российская армия». В ней приняли участие священнослужители, военачальники, члены Координационного комитета по взаимодействию между РПЦ и Вооруженными Силами Российской Федерации, а также ответственные за совместную работу представители Вооруженных Сил и епархий РПЦ из всех регионов России.

К участникам конференции обратились: Патриарх Алексий II, заместитель министра обороны РФ генерал-полковник В.И. Миронов, митрополит Кирилл (Гундяев), председатель ОВЦС, генерал-лейтенант И.И. Никулин, протоиерей Виктор Петлюченко, заместитель председателя ОВЦС.

Работа конференции проходила по секциям: «О практике взаимодействия органов военного управления с религиозными объединениями. Организация работы с верующими военнослужащими», «О работе РПЦ по удовлетворению потребностей верующих военнослужащих». На пленарном заседании были обсуждены следующие темы: «О взаимодействии Вооруженных Сил РФ и РПЦ в подготовке к празднованию 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941--1945 годов»; «Российское законодательство о свободе совести и вероисповедания: практика реализации и предложения по его дальнейшему совершенствованию». 26.10.94 участники конференции приняли участие в богослужении, которое совершал Патриарх Алексий II.

В приветственном слове Патриарх Алексий II, в частности, сказал: «Поздравляю всех вас с открытием настоящей конференции, призванной начертать новые перспективы в отношениях между РПЦ и Российской армией. Суть нашего взаимодействия -- в необходимости духовного возрождения армии, общества, народа и страны. Ведь русское воинство всегда было народным, всегда жило едиными чаяниями с сынами и дочерьми нашего Отечества, с которыми каждый ратник был связан кровными и духовными узами.

Для церковного человека служение Отчизне -- это часть служения Богу. Недаром святой Иоанн Кронштадтский писал, что служба Отечеству есть образ главного, долженствующего продлиться вечно служения Царю Небесному, “приготовительная служба на Небесах”.

Как в отношениях страны с внешним миром, так и внутри ее армия должна стоять на страже законности, мира и порядка. Для этого российские воины должны обладать благородным мужеством и другими высшими духовно-нравственными качествами, искони отличавшими русского солдата и офицера...

...стали уже привычными пастырские посещения военных гарнизонов и воинских частей, боевых судов, различных армейских учреждений. Помимо встреч и бесед с верующими воинами, пастыри, приходящие на военные объекты, совершают священнодействия, имеющие глубокий духовный смысл: освящение знамен, памятных знаков, военных кораблей, самолетов и т.д. ... 2 марта этого года (1994. -- Прим. авт.) мы провели встречу с министром обороны России Павлом Сергеевичем Грачевым, на которой приняли совместное заявление и договорились о создании Координационного комитета по взаимодействию между РПЦ и Вооруженными Силами России.

...настало время разработать детальную Памятку или Инструкцию для священника, совершающего служение в войсках, наподобие той, что была принята на Первом Всероссийском съезде военного и морского духовенства в 1914 году. Полагаю, что есть возможность и для укрепления координирующего церковного органа, занятого пастырской деятельностью и духовным просвещением в армии. Православные пастыри и миряне могли бы больше участвовать в воспитании в народе нашем любви к Отечеству, поднятии общественного престижа воинской службы, восстановлении памяти о славных ратных свершениях прошлого. Последнее особенно актуально в связи с приближающимся 50-летием Победы в Великой Отечественной войне» (ИБ’94/21, с. 2--4).

Конференция составила «Обращение к личному составу Вооруженных Сил России, клиру и мирянам РПЦ»; в нем, в частности, говорится: «...мы, представители Церкви и армии практически из всех регионов России, собрались в Москве для обсуждения тех задач, решение которых продиктовано назревшей потребностью в духовном возрождении народа нашего и сохранении свободы, жизнеспособности и целостности нашей Родины. Мы живем в переломный и ответственный момент, когда перед нами открывается путь к возрождению исторически присущих нашему народу идеалов и ценностей... Церковь и армия всегда были с народом, они помогали созидать российскую государственность, отстаивали жизнь и достоинство Отчизны, хранили ее достояние, ее культуру, ее духовное наследие. Армия и Церковь воплощали в своем служении дух, доблесть и гений народа. Подвигом своим они утверждали гражданский мир и согласие в обществе, объединяли народы России... Церковь и армия строили Россию в прошлом; им предстоит строить ее и в будущем» (ИБ’94/21, с. 5).

В Саратовском высшем военном инженерном училище химической защиты был освящен армейский храм в честь святого благоверного князя Димитрия Донского. На открытии храма присутствовали начальник войск радиационной, химической и бактериологической защиты генерал-полковник Станислав Петров, руководство училища и курсанты. Освятил церковь архиепископ Саратовский и Вольский Нектарий (ИБ’94/20, с. 8).

19.10.94 в ОВЦС состоялась встреча заместителя председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата протоиерея Виктора Петлюченко с заместителем начальника штаба Министерства внутренних дел генерал-майором В.Н. Петровым. В ходе состоявшейся беседы обсуждались вопросы дальнейшего взаимодействия в рамках сотрудничества между РПЦ и МВД РФ.

16.07.95 Священный Синод принял постановление об образовании Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. Отдел возглавил епископ Красногорский Савва (Волков). (ИБ’95/12, с. 3)

КАЗАЧЕСТВО

Стремление РПЦ найти себе поддержку в отдельных слоях общества распространяется не только на силовые структуры, но и на некий бывший служивый класс -- казачество, которое, с одной стороны, характерно оседлым образом жизни и общинным строем, а с другой -- своими функциями пограничной стражи и полиции. В предреволюционной истории казачество запомнилось населению жестокими разгонами демонстраций при помощи нагаек и шашек. Любопытно отметить, что, будучи силой, связанной с охранительной традицией и консерватизмом, казаки в большинстве своем были не православными, а старообрядцами! Тем не менее у сегодняшних возродителей казачества -- как правило, наследников старой коммунистической номенклатуры и иерархов РПЦ -- цели совпадают: создать мобильную силу, своего рода «вооруженный отряд» консервативной оппозиции. Поэтому все казачество скопом объявляется православным, и руководители епархий, в которых традиционно существуют казацкие поселения, насаждают православную идеологию, с готовностью освящают казацкие знамена и воинские формирования.

16.10.94 по просьбе атамана Амурского казачества А.В. Козлова в Кафедральном соборе Благовещенска состоялся молебен и освящение Благовещенской станицы Амурского казачества. Епископ Благовещенский и Тынденский Гавриил (Стеблюченко) обратился к казакам с приветственным словом, в котором, в частности, сказал: «Сегодняшнее возрождение казачества на Амурской земле является посильной лептой в благородном деле воссоздания животворных начал Святой Православной Руси, неотъемлемой частью которой было и остается казачество» (ИБ’94/20, с. 8).

ВСЕМИРНЫЙ РУССКИЙ НАРОДНЫЙ СОБОР

Достаточно ярким примером собственной политики Московского Патриархата, пытающегося влиять на политику государственных, политических и общественных организаций России, является организующая и руководящая роль РПЦ в создании «неполитической международной общественной организации» -- Всемирного Русского Народного Собора.

Эта организация, официально возглавляемая Патриархом Алексием II -- его заместителем является митрополит Кирилл (Гундяев), -- собирает на свои Соборы (собрания), которые проходят в московском Свято-Даниловом монастыре, государственных деятелей, политиков, членов Государственной Думы, бизнесменов, известных ученых, писателей и артистов. В повестке дня Соборов заявляются самые неожиданные для собрания церковной православной общественности темы, принимаются документы, которые могут иметь самые серьезные последствия для внешней и внутренней политики России. Например, в «Обращении второго Всемирного Русского Собора к русскому народу» (1--3.02.95) говорится:

«Российские власти должны в своих действиях исходить из статуса нашего народа как разделенного и не допустить применения к нему на территории бывшего СССР статуса национальных меньшинств. При заключении каких-либо международных договоров нельзя допускать формулировок, прямо или косвенно узаконивающих нынешнее положение русского народа и его исторических святынь».

В документе «О возрождении русской культуры и православном воцерковлении русских как решающих условиях духовного возрождения нации» заявлено: «Необходимыми условиями выполнения этой всеобъемлющей программы являются:

-- пересмотр всей системы школьного и высшего образования с тем, чтобы граждане России с колыбели до гроба ощущали себя живущими в обществе c христиански ориентированными этикой, эстетикой, политикой, правовым, семейным и хозяйственно-экономическим укладом;

-- пересмотр всей системы военно-патриотического и гражданского воспитания на основе твердого уяснения религиозно-нравственной мотивации воинской и государственной службы ...;

-- пересмотр всей системы политпросвещения, пропаганды и партийной ориентации граждан на основе правильного понимания места Православия».

В «Акте о единстве русского народа» говорится: «Всемирный Русский Собор считает необходимым отметить, что в конечном итоге без прямого и недвусмысленного восстановления исторического правопреемства Российской Федерации не от 1991 (распад СССР. -- Прим авт.) и не от 1922 (образование СССР. -- Прим. авт.), а от 1917 года будет невозможно установить основу нынешнего состояния русских как расчлененного народа .

Воссоединить расчлененный русский народ с его исторической государственностью есть великое русское национальное задание, к разносторонней практической работе над которым призывает Всемирный Русский Собор».

В документе того же Собора «О Проблеме восстановления монархии в России», в частности, говорится:

«1. Монархия является оптимальной, исторически опробованной, многовековой формой государственной власти в России.

2. Однако православная монархия в России может быть восстановлена только как русская государственная власть, опирающаяся на народное представительство. Только всероссийский Земский Собор во главе с Православной Церковью может по-русски, общим согласием призвать на царство Избранника Божьего».

Третий Всемирный Русский Народный Собор (4--6.12.95) в своем итоговом документе заявил следующее:

«Собор предлагает провести в ближайшем будущем собрание представителей органов законодательной и исполнительной власти, субъектов федерации, политических сил, национальных организаций всех народов России, традиционных религий и конфессий, на котором можно было бы выработать соглашение о главных принципах преодоления кризисного состояния Отечества. Собор готов взять на себя инициативу по организации и проведению подобного форума». (Приведенные выше документы цитируются по: Белая книга. О нарушениях свободы совести в Российской Федерации (1994--1996). /Общественный комитет защиты свободы совести. – М.: Аллегро-Пресс, 1997, с. 72--76).

В «Журнале Московской Патриархии» № 1 за 1996 г. приводится справка: «Всемирный Русский Народный Собор является постоянно действующей неполитической международной общественной организацией, созданной по благословению и при участии Церковного Священноначалия, объединяющей духовенство и мирян различных призваний, трудящихся практически во всех сферах жизни государства и общества» (с. 13).