|
Тема, поднятая в статье В.Штоля «Россия в идеологическом
тумане», опубликованной в №10 журнала «Обозреватель - Observer» за этот
год, и то внимание, которое журнал оказывает идеологической тематике вообще,
заслуживают всяческой поддержки и одобрения. Хотя бы потому, что без идейного
компаса мы не сможем преодолеть нынешнюю Смуту.
Компас, о котором идет речь, есть не что иное, как современная политическая
идеология.
Но чтобы преодолеть Смутное время, одной идеологии недостаточно.
Нужна еще мощная политическая сила, которая, руководствуясь этой идеологией,
убедила бы большинство населения в ее правоте и была бы способна повести
его за собой. Такая сила еще не сформировалась и трудно представить себе,
что она сформируется в скором будущем.
Ситуация осложняется также тем, что, разуверившись в коммунистической
теории и практике, а затем и в ценностях новорусского либерализма, российское
общество в основной своей массе деидеологизировалось, или, точнее говоря,
разуверилось в необходимости и возможностях любой идеологии.
Кроме этого обстоятельства, есть, по крайней мере, еще два других,
которые также усложняют ситуацию.
Первое из них то, что в идеологическом многоцветье последних лет
ориентироваться не проще, чем в густой чаще в вечерних сумерках. Чтобы
не заблудиться окончательно, многие предпочитают не двигаться, пока не
рассветет и поэтому не торопятся отдавать свои симпатии какой-либо идеологии
и партии.
Второе обстоятельство связано с тем, что утверждение какой-либо идеологии
в сознании людей требует не только длительного времени, но и мощной системы
ее внедрения, в том числе через систему образования, различные средства
массовой информации и т.д.
И тут возникает вопрос: какую идеологию или какие идейные ценности
внедрять в общественное сознание? Чтобы не повторять ошибок советской эпохи,
когда все сферы общественной жизни были подчинены одной-единственной коммунистической
идеологии, политическую сферу (как внутреннюю, так и внешнюю) нам, как
мне представляется, придется оставить за доминирующими политическими идеологиями,
а духовную сферу, в том числе сферу воспитания, предоставить общегуманным
ценностям.
В общем, нам предстоит пройти через сложную идеологическую трансформацию.
Современных политических идеологий и крупных политических сил должно
быть, на мой взгляд, как минимум, две, чтобы обществу было из чего выбирать,
чтобы регулярно работал политический маятник, не позволяющий идеологиям
и силам, их исповедующим, застаиваться, вынуждающий их постоянно совершенствоваться
и развиваться.
С учетом сказанного, цели, которые автор статьи ставил перед собой,
состоят, во-первых, в том, чтобы кратко раскрыть генезис национальной идеи
и, во-вторых, в том, чтобы показать, как в нашей сегодняшней жизни формируются
некоторые основные политические идеологии, какие главные силы за ними стоят.
Здесь речь пойдет об идеологиях правых сил.
Часть I.
Русская национальная идея в прошлом и в наши дни
Главный редактор журнала, конечно, прав, утверждая,
что наша политическая элита попытавшаяся подменить понятие «национальная
идеология» понятием «национальная идея», потерпела фиаско. Прав он и в
своем выводе: Россия нуждается и в национальной идее (точнее, идеях), и
в национальной (точнее, общенациональной) идеологии.
Но тема эта требует дополнительного разъяснения и уточнения. Прежде
всего попытаемся разобраться с национальной идеей. Без экскурса в нашу
историю тут не обойтись.
И с самого начала этого экскурса необходимо обратить внимание читателя
на то, что содержание национальных идей в прошлые эпохи коренным образом
отличалось от содержания современных национальных идей. В далекие исторические
времена национальные идеи были не только крупномасштабными и в буквальном
смысле судьбоносными, но, кроме того, имели религиозно-философскую основу
и обладали ярко выраженными мессионерскими устремлениями. Чтобы убедиться
в этом, достаточно напомнить некоторые вехи российской истории.
I
После принятия православия Русь, как известно, обрела не только веру, но
и идеологию, ставшую со временем также идеологией для общества (нации)
и идеологией для государственной власти. Несмотря на это, потребность в
национальной идее время от времени возникала вновь. Чем это можно объяснить?
На мой взгляд, тем, что при любом качественном изменении ситуации в
стране, будь-то кризис, война, революция, радикальная смена властей и прочее,
прежняя национальная идея утрачивает свое значение мобилизующей и интегрирующей
силы для всего общества и уже не может быть средством решения общенациональных
задач. Теряя свою роль инструмента борьбы правящей элиты за сохранение
власти, старая идея становится непригодной, что приводит к необходимости
искать новую оригинальную идею. Доминирующая или государственная идеология
при этом может оставаться прежней. В подтверждение вспомним, как это
происходило в нашем далеком прошлом.
По мнению некоторых российских исследователей, основы русской идеи были
заложены митрополитом Иларионом (середина XI в.), Никоном Великим (умер
в 1088 г.) и Нестером (середина XI в. – начало XII в.). Первый был отцом
концепции исторической судьбы России как соединения двух значимых и
соотносящихся друг с другом планов развертывания истории. Первый план –
универсальный – в целом следует общехристианским канонам с выделением двух
ключевых моментов: издания Закона Моисеем и явления Благодати и Истины
во Христе. Второй план – русский. Он отмечен прямым переходом от состояния
до Закона к состоянию Благодати и Истины во Христе. По мысли Илариона,
переход этот совершился не сам собой, а благодаря подвижничеству Владимира
Святого. Результатом перехода был выход Руси на позиции цивилизационного
лидера в силу ее обновления и способности воспринять и воплотить идею цивилизации
(христианства) в наиболее чистом и совершенном виде.
Формула Илариона органически пронизала русское самосознание, сфокусированное
на идее одновременного вступления в мировую историю и преодоления идеи
«всемирного служения», принесения себя в жертву (православию, Европе, коммунизму,
цивилизации и т.д.).
Геополитическая формула русской судьбы показана прежде всего в «Повести
временных лет», автором которой многие исследователи считают Никона Великого.
В этом произведении Русь изображена в движении, которое направлено и на
свои края (Украины) и на внешние страны. Цель движения – соединить, сконцентрировать
всех в общем «острове», состоящем из своего рода концентрических кругов.
Основу этих кругов составляет внешняя (впоследствии великая) и внутренняя
(малая) Русь. Плоть Руси образована градами и весями, сами по себе подобные
и Руси Малой и Руси Великой, или самодостаточные острова-оазисы с безмерно
далеко протянувшимися концами.
Видными выразителями русской идеи были также Владимир Мономах (1053–1125
гг.) и Олег Свято-славич, прозванный Гориславичем (умер в 1115 г.).
Идея Мономаха выражалась в стремлении к единству русской земли, раздробленной
на удельные княжества, на наследственные вотчины, фактически превратившиеся
в независимые государства. Единство русской земли, по мысли Мономаха, должно
достигаться через единство княжеского рода, скрепляемое взаимными обещаниями
и клятвами князей, подтвержденными целованием креста.
Олег Святославич видел смысл жизни русского народа в экспансии на юг.
Участвуя во многих княжеских междоусобицах, Олег не гнушался и помощи половцев,
но затем (в 1107 и 1113 гг.), следуя своей идее, выступал против них и
отразил их нападение.
Идея экспансии Руси, России на Юг, Восток, Запад в том или ином виде,
в той или иной интерпретации, под тем или иным предлогом всегда присутствовала
во внешней политике московских или петербургских правителей, как одна из
центральных. К этому побуждали и важные объективные обстоятельства, в частности
– постоянные нашествия и войны, которые приходилось вести то на Юге, то
на Западе, то на Востоке. Укрепление безопасности страны на всех этих направлениях
посредством продвижения к труднопреодолимым для противника границам – морям,
океанам, широким рекам, горам – было одной из важнейших задач Российского
государст-ва на протяжении всей его истории.
В этом движении во все стороны света и связанном с ним освоением новых
территорий, налаживании отношений со многими народами, культурами, религиями
нужна была новая национальная идея или, если угодно, философия жизни народа
и государства. Она была сформулирована старцем Филофеем во втором и третьем
десятилетии XVI в. Развивая образ митрополита Зосима «Москва – Третий Рим»,
в общих чертах намеченный им в пасхалии «на осьмую тысячу лет» (1492 г.),
Филофей создал вполне отчетливую концепцию эволюции и преемства православного
царства. В ней он намечает логику поэтапного отпадения от православия
«порченных членов» и обретения тем самым оставшимися «сугубой чистоты с
объединением в едино царство» Великого князя Василия. Но речь у Филофея
идет не столько об империи, сколько о цивилизации и именно христианской.
Он фактически развивает формулу русской Благодати, избранничества Руси
во всемирном христианском служении, об особой миссии или роли «богоизбранной»
Руси в христианском мире.
Исследователи давно спорят о том, является ли концепция Филофея теократической
или она легла в основу официальной светской государственной политической
идеологии своего времени, несла ли в себе некий агрессивный экспансионистский
заряд или, наоборот, прогнозировала освободительные тенденции. Не вдаваясь
в этот спор, отметим лишь, что как бы ни интерпретировать концепцию Филофея,
скрытый теократизм в ней, безусловно, присутствует, поскольку государь
в ней предстает орудием православной церкви в ее всемирно-исторической
миссии.
Новая мифология цивилизационной миссии России формируется в эпоху Петра
I, сама фигура которого – «отца Отечества», Императора Всероссийского,
Петра Великого равнозначна новому Владимиру. Новая формула вновь указывает
на чудесный прорыв из крайней отсталости на вершину прогресса, достигнутый
благодаря исключительной прозорливости мифологического героя. Место христианства
и византийской теократии в этой новой мифологии занимает просвещение и
совершенное государство, построенное по западному образцу, но основанное
на абсолютной власти монарха.
Просветительский комплекс способствовал постепенному развитию идей мессианского
предназначения России служению человечеству, что находило конкретное подтверждение
не только в теоретических спорах западников и славянофилов, но и в конкретной
внешней политике России как XVIII, так и XIX в.
Но если в предыдущие века эта идея была связана, как правило, с православием
или с особым (соборным, коллективным) укладом жизни русского народа, то
в ХХ в. в основе мессианской идеи Советской России и СССР лежал марксизм-ленинизм.
По мнению многих исследователей, реальный коммунизм был бы невозможен
без опоры на русскую идейную традицию как оборонительное начало, без опоры
на всечеловечность, на альтернативность, выступающую доминантой общероссийской
цивилизации. Третий, Коммунистический Интернационал стал новым воплощением
идеи Третьего Рима, трансформацией национального мессианства.
Такова краткая история трансформации национальных идей Руси, императорской
России и СССР в прошлые исторические эпохи. А как эти идеи выглядят сейчас?
Коротко говоря, значительно более приземленно.
II
За три с лишним года, прошедших после выхода в свет Указа Президента
России о формулировании национальной идеи, таких идей было предложено множество
и на любой вкус. Высказывались они в самых различных изданиях как в периодической
печати, так и в специальных брошюрах и книгах. Отдельные издания, например
«Российская газета», провели даже конкурс под названием «Идея для России».
В апреле 1998 г. этому конкурсу был подведен своеобразный итог, во время
которого выяснилось, что общее число публикаций на эту тему только в этой
газете, начиная с 30 июля 1996 г., было 202. Из них в 171 публикации содержались
элементы формулы национальной идеи. Основные элементы этой формулы выражены
в таких понятиях, как «нравственность», «народность», «патриотизм».
Кроме идей с ярко выраженной нравственной, этической основой, в печати
было высказано немало таких идей, содержание которых связано с экономикой,
экологией, внутренней и внешней политикой и т.д. Некоторые из них упоминаются
в статье В.Штоля. Но далеко не все эти идеи, представленные как национальные,
действительно могут называться такими, поскольку либо масштаб не тот, либо
направленность не та, либо содержание не дотягивает. Разве можно считать
национальной идеей решение какой-нибудь (пусть даже весьма оригинальной)
конкретной экономической задачи, например, налаживание производства нового
сварочного аппарата или новой марки цемента и т.д. В осуществлении национальной
идеи так или иначе должна участвовать вся нация, вся страна и только в
этом случае она может быть названа национальной.
Тем не менее, многие из предложенных идей вполне могут и даже должны
быть взяты на вооружение и со временем реализованы. С этой точки зрения
поиск национальной идеи не был напрасным и безрезультативным. Но еще раз
повторю: национальная идея, даже самая масштабная, по сути своей не может
заменить собой национальную идеологию.
Я.Пляйс,
октор исторических наук,
профессор Финансовой академии
при Правительстве РФ
15.11.1999
|
Власть
