«Катастройка»
Этот неологизм ввел в оборот Александр Зиновьев. В нем удивительно точно схвачены итоги процесса, начатого как приведение механизмов социалистического функционирования экономики, политики, социальной и духовной сфер в соответствие с новым уровнем развития советского общества и закончившегося разрушением этого общества и великого государства.
Беда даже не в том, что распался СССР — его можно возродить, ибо тяга всех народов к реинтеграции огромная, скорее всего, неодолимая. Не в том, что уровень падения производства в поставгустовской России был вдвое выше, чем в годы Великой Отечественной войны. Если сумели восстановить хозяйство в тяжелейшие послевоенные годы, то, скорее всего, сумеем поднять неподъемную вроде бы ношу и в этот раз. Не в том, что ослаблена армия — укрепим, если народ будет относиться к ней, как к своему любимому детищу. Даже утрату Россией сегодня роли ведущей мировой державы стерпим, ибо как только поднимем из ельцинско-гайдаровско-чубайсовских руин экономику, так с нами тут же начнут считаться все государства.
«Катастройкой» обернулась для страны предательская политика «архитекторов перестройки» потому, что она расколола общество. Пропасть между полюсами все увеличивается: богатые богатеют, а бедные беднеют, растет социальная напряженность.
Однако было бы ошибочнее всего сводить поляризацию общества только к имущественному расслоению. Процесс этот оказался всеохватным. О его глубинном характере нагляднее всего свидетельствует поляризация деятелей культуры.
Перестройка привела к серии шоков — экономических и политических. Наконец, она дала старт перманентному государственному перевороту, в котором нетрудно выделить ряд узловых точек:
- Март 1990 г. —введение должности Президента СССР, противоречащее логике и духу Конституции СССР.
- Август 1991 г. — Президент РСФСР своим указом подчиняет республиканским министер-ствам все соответствующие союзные структуры.
- Сентябрь 1991 г. — V Cъезд народных депутатов СССР, вопреки Конституции СССР, кардинальным образом изменяет структуру государственной власти и управления Союзом ССР, утверждая неконституционные органы, принимает решение о комплектовании союзной законодательной власти способом, абсолютно противоречащим Конституции СССР.
- Декабрь 1991 г. — Беловежское соглашение руководителей РСФСР, Украины и Белоруссии о денонсации Договора об образовании Союза ССР.
- Март 1993 г. — Указ Президента РФ Б.Ельцина о введении особого порядка управления страной. Под давлением Cъезда народных депутатов, Верховного Совета и Конституционного суда РФ особый порядок управления страной был отменен.
- Сентябрь—октябрь 1993 г. — Указ Президента РФ о приостановлении действия Конституции РФ, роспуск федеральной законодательной власти, расстрел Дома Советов, разгон всех Советов в России.
События развиваются так, что аналитики с большой долей вероятности прогнозируют очередной государственный переворот. По крайней мере, никто не дает гарантии, что серия госпереворотов в России закончена.
Духовная бесплодность
Культура в загоне — об этом сегодня не говорит только абсолютно равнодушный. Здесь не годится даже трафаретная фраза, что культура финансируется «по остаточному принципу» — ее финансирование ниже уровня выживания (табл.).
Таблица
Доля расходов на образование и культуру
в государственном бюджете
Как следствие всего этого на помещения прославленных театров покушаются коммерческие структуры, например на Театр Российской армии. Кинотеатры переоборудуются под магазины — в них теперь, в частности, самые большие мебельные «шопы» столицы. Клубы и дворцы культуры превращаются в увеселительные заведения сомнительного предназначения. Начавшаяся в Москве «эпидемия» поразила большинство городов.
Книгоиздание приняло извращенные формы. Резко сокращен выпуск специальной, научной, профессиональной литературы. Если перелистать подшивку газеты «Книжное обозрение», информирующей практически о всех издающихся в России новинках, оказывается, что в 1995 г. массовым тиражом — хотя бы в 10 тыс. экземпляров — вышло один-два учебника и ни одной монографии по математике. Результаты исследований ведущих ученых и пособия для студентов публикуются обычно тиражом 300—500 экземпляров.
Ситуация вроде бы абсолютно иррациональная. Ведь любой власти, рассчитывающей на выживание, нужна интеллектуальная поддержка, любому политическому режиму требуется «идеологическое обеспечение». А тут — отсутствие всякой заботы о духовной культуре. И все же это совсем не означает, что у поставгустовской власти нет культурной политики.
Вспомним старую аксиому: духовная культура в классовом обществе всегда классова. Эпоха, открытая в нашей стране Великим Октябрем 1917 г., сумела в исторически кратчайший срок создать мощный пласт социалистической культуры, причем, в труднейших условиях, когда обществу еще не удалось полностью решить объективные задачи переходного периода.
Вот как видел предназначение современного художника писатель В.Каверин: «Сегодняшний литератор должен иметь зоркий взгляд на происходящее вокруг... Он должен ответить на вопросы, которые всегда волновали отечественную словесность: как жить, как быть дальше, как найти выход к добру, к благому поступку. Ведь идеи самопожертвования, понятия долга, благородства, чести — не абстрактные понятия. Каждый прожитый день говорит именно об этом».
Составная часть отечественной культуры — Пушкин и Л.Толстой, Мусоргский и Чайковский, Репин и Левитан. Более того, в советскую повседневность вписалась и мировая художественная классика. Так, общий тираж произведений американского писателя Теодора Драйзера, изданных в нашей стране, многократно превышал издание его трудов в США. Дело в том, что за три четверти века лучшие творения прошлого народом были переосмыслены — не только под воздействием пропаганды, но и во многом стихийно, интуитивно — в соответствии с теми духовными ценностями, которыми он жил.
Октябрь 1917-го не только подтянул массы к высокой культуре. Он еще и насытил эту культуру народным мировидением. В России XX века Пушкин перестал быть для читателей дворянским по-этом, он стал общенациональным — и в этом не было ни грана фальсификации. Просто новое время отобрало в великом наследии то, что совпало с новым народным миропониманием. Социалистичность взгляда на жизнь, пронизывавшая поры сознания миллионов соотечественников, сделала «социалистическим» все, что было близко повседневности, что вошло в эту повседневность естественно и прочно. Понятно, что масштаб и глубина «социалистичности» были присущи культуре ничуть не больше, чем массовому общественному сознанию.
Сегодняшняя же власть — не столько из злонамеренности, сколько в силу поставленных перед ней задач — отрицает все социалистические начала, отвергает их вплоть до уничтожения. Увы, такова логика: смысл и цель сегодняшней власти — реставрация капитализма, к тому же примитивного, дооктябрьского. Она пытается реанимировать забытое было социальное расслоение на господ и чернь. Она усердствует в реставрации частной собственности.
В конце 1994 г. Госкомимущество РФ и Российский центр приватизации издали справочник для узкого круга пользователей: «500 крупнейших приватизированных предприятий». Из этого крайне любопытного документа следует, Магнитогорский металлургический комбинат — гордость отечественной индустрии — был оценен для приватизации в 46,69 млн. долл., АвтоВАЗ, крупнейший производитель все еще дефицитных легковых автомобилей, пользующихся спросом и за рубежом, — в 44,8 млн. долл., нижегородский ГАЗ — в 26,7 млн. долл., Нижнетагильский металлургический комбинат — в 12,56 млн. «зелененьких», т.е. вдвое дешевле той суммы, за которую был «уступлен» заокеанской Национальной хоккейной лиге армейский хоккеист Павел Буре.
Завершает первую сотню крупнейших, пущенных с молотка заводов Кузнецкий металлургический комбинат; предприятие, где работало 32,2 тыс. человек, оценено для продажи в 9,3 млн.долл. Выходит, одно рабочее место стоит 290 долл., т.е. месячная зарплата квалифицированного рабочего. Неудивительно, что новыми владельцами индустриальной мощи России сплошь и рядом оказались иностранцы — непосредственно или через подставных лиц.
Нынешний политический режим стремится осуществлять реставрацию по всему фронту. Но, оказывается, в линии фронта есть одна серьезная брешь — это духовная культура. У «новых русских» есть образцы реставрируемого в экономической, политической, социальной сферах, но их практически не осталось в... культуре.
Из русской литературной классики идеологи капитализации сумели с трудом — да и очень частично — приспособить к своим целям только «Бесы» Ф.Достоевского. Откровенно монархическая и «черносотенная» культура оказалась неприспосабливаема: и потому, что она прочно канула в Лету, и из-за того, что в повестке реставрации нет возрождения былого русского помещика-барина; и потому, что для «новых русских» (дело здесь не только в их «интернациональном» составе) неприемлем нарочито русский мотив того пласта ушедшей в прошлое культуры.
Давайте попытаемся окинуть хотя бы беглым взглядом духовные и социальные опоры поставгустовской власти, а также духовные ценности, которые заложены в их «генах».
ПРИСПОСОБИВШАЯСЯ К КАПИТАЛИЗАЦИИ ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ НОМЕНКЛАТУРА. У нее в этой сфере явное внутреннее противоречие. Конечно же, она заинтересована в пропаганде индивидуализма. Но культурные элементы этой проповеди ею не наработаны. Наоборот, у нее в печенках сидят «социалистические» духовные традиции: она их впитывала с молоком матери, с ними взбиралась по ступенькам иерархической лестницы. То же можно наблюдать в среде директорского корпуса и адаптировавшихся к «рыночным» условиям технократов. Все они знают свой новый интерес, но совершенно лишены опыта и традиций его реализации в сфере культуры.
НУВОРИШИ ИЗ ЧИСЛА УДАЧЛИВЫХ МОЛОДЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ. Они, конечно, «нашли себя» в мутных потоках навязываемой капитализации. Более того, этот слой имеет предпосылки к расширению. По данным социологов ИСПИ РАН, 31% сегодняшних студентов хотел бы организовать собственное дело, 36% — трудиться на совместных предприятиях, 15% — в частных фирмах. Но явный прагматизм мешает им осознать классовое значение духовной культуры. К тому же собственной субкультуры у них не было. Нельзя же считать ею студенческую субкультуру, от которой они, кажется, окончательно еще даже не оторвались. Уж она-то явно непригодна для того, чтобы стать базой духовности «новых русских».
ТЕНЕВИКИ. У них есть определенные «духовные» наработки: криминальная субкультура имеет и свою историю, и немалые традиции. Зная про этот багаж, криминальная буржуазия его энергично навязывает обществу. Но... вынуждена одергивать себя в этом усердии. Дело в том, что субкультура «уголовной малины» не только решает задачу разрушения гуманистических ценностей советской духовности, но и ориентирует на новые криминальные действия. А это уже опасно для ставших респектабельными цеховиков, спекулянтов и прочего облагороженного поставгустовским режимом преступного элемента.
«СИДЕЛЬЦЫ» КОМКОВ И ВОСПРЯНУВШИЕ МЕЩАНЕ тоже кое-что «вынули» из сундука истории. Идет активная реанимация субкультуры нэпманства. Возможно, это было бы главным направлением наступления на социалистическую духовность, если бы такая субкультура не была сама достаточно неразвитой, во многом эмбриональной. Но на заброшенном было пустыре уже прорастают новые злаки.
И все же победители политических сражений августа 1991 г. и октября 1993 г. в области культурной политики, несмотря на ее очень целенаправленный характер, оказались в затруднительном положении. Они не могут массированно воспользоваться наработками своих социальных предшественников. А «рок событий» их несет столь стремительно, что приходится избавляться, как от ненужного балласта, от собственных идейных авторитетов.
Вспомним, как интенсивно использовали «демократы» в откровенно политических целях творчество А.Сахарова. А сегодня его даже Е.Боннэр вспоминает излишне ритуально и парадно. Дело в том, что для «новых русских» он устарел. Не лучше отношение «певцов» капитализации и к большинству недавних диссидентов.
За последние 5—6 лет на книжный рынок было выброшено немало произведений эмигрантов первой, второй и третьей волны. Изданы также романы и повести, пролежавшие из-за идеологических препятствий не один год «в столе». В массовый кинопрокат попало несколько интересных кинолент, пылившихся на полках студий и киноархива. Сегодня эти труды, приводившие недавно «демократов» в восторг, идеологами капитализации забыты. Не потому, что не представляют художественной ценности, а из-за несовпадения их гуманистического пафоса с антинародным и антинациональным курсом поставгустовской власти.
Да и участь современных художников, стремящихся угнаться за бегущим днем, если они не заражены «холуяжем», оказывается тоже весьма незавидной. Они были неугодными сначала «архитекторам перестройки», потом «шокотерапевтам» и прочим пвсевдодемократам. Вот как говорил об этом известный кинорежиссер Э.Климов:
«Сейчас у нас лидируют документалисты. Работы у них оказалось много. Столько в обществе наболевшего, столько неразвязанных узлов, так стремительно развиваются события — только снимай... Вот этим-то картинам сейчас приходится труднее всего. Они для кого-то опасны. Они кого-то затрагивают. Но они же для того и снимаются, чтобы на что-то повлиять, что-то изменить в лучшую сторону. Теперь появилась новая форма, нет, не запрета, а полузапрета. Не «полка», как мы грустно шутим, «этажерка». Фильм — я имею в виду острые, проблемные работы документалистов — принимают, но практически зрителям не показывают. Или только условно, смехотворно малым тиражом выпускают на экран».
А все чаще художникам просто не удается создавать новые фильмы, ибо нет денег для кинопроизводства. Но чем меньше надежных духовных опор у режима, тем больше он стремится искоренить социалистические начала отечественной культуры. Его атака направлена не на бытовавшую идеологическую зашоренность, не на тенденциозность оценок отдельных художников. Нет, «новые русские» намерены умертвить народную духовность, включая даже наследие золотого века русской культуры, прежде всего за то, что оно было освоено обществом в пору социалистического строительства. Неприятию подвергается вся национальная культура России.
Что взамен? Компрадорство в экономике и политике ведет «новых русских» к компрадорству и в духовной культуре. Людей пытаются отлучить от всякой культуры. Не случайно у власти не вызывает озабоченности резкое падение приобщения масс к книге, театру, кино. По инициативе нынешних правителей возведено в ранг грехопадения всеобщее бесплатное среднее образование. Производится политическая селекция массовых библиотек. Дозируется то, чего нельзя вырвать из культуры с корнем.
Идет осознанная атака на культуру, на духовность общества. Но это — несомненный признак слабости атакующих.
"Духовное наследие"
01.08.2000
|
Власть
