год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Орловский губернатор дал в день своей победы предельно откровенное интервью «Новой газете»

В приемной, в комнатах помощников, в самом губернаторском кабинете витал дивный запах роз. Букеты - самые разные, роскошные и скромные - уже не помещались ни в вазах, ни в пластиковых ведерках...

В Орел мы приехали в прошлый понедельник, сразу после выборов губернатора. Тех самых, на которых Егор Строев победил с уникальным для нынешней политической реальности результатом - без малого 92% при явке избирателей 75%. В атмосфере эйфории, царившей в здании областной администрации, Строев выглядел, пожалуй, самым непразднующим, сосредоточенным на делах. И без промедления приступил к разговору о нынешних реформах власти

– Сегодня надо говорить не просто о формировании Совета Федерации, а о формировании системы власти. Причем выстроенной не под одного человека, а рассчитанной на большую перспективу, на устойчивость этой власти при любых политических колебаниях. Мы уже в третий раз оказываемся перед необходимостью кардинального реформирования системы власти. Первый раз мы потеряли Советский Союз. На втором этапе реформирования бульдозером смели все, в том числе и новое, нарождающееся за последние годы, что привело к дальнейшему расшатыванию теперь уже России. Она стала расползаться по национальным, религиозным трещинам, что вызвало еще большее ослабление и унижение самой системы. На третьем этапе решили исправить ошибки, но начали исправление с того, что стали подбирать вожжи под шапку, забыв, что мы - федеративное государство. И дело не в Совете Федерации, а в том, что в третий раз мы подходим к реформированию власти с пустыми руками.

- Функции, конституционно закрепленные за верхней палатой, сегодня дублирует Госсовет. Точнее, даже не дублирует, а забирает их себе.

- Согласно Конституции, у Совета Федерации никто ничего не отнимал, а Госсовету не передавал. А есть еще и Совет безопасности, который тоже занимается всем этим. Установился какой-то властный базар - кто сколько вопросов поднимет, вместо того чтобы решать. Сегодня к телу народа присосалось столько бюрократических пиявок! Ни денег, ни средств на содержание такого разросшегося аппарата ни у какой власти не хватит.

- Каким стал Совет Федерации после трансформации?

- Никаким. Казалось бы, он стал более полезен власти...

- Более управляем?

- Управляем до беспредела. В разговоре с Путиным я сказал, что президентской власти не бывает без парламента, а парламента, в свою очередь, не бывает без ершистости и определенной оппозиционности. Парламент, который абсолютно управляем, парламент, который не отвечает за положение дел в регионах, просто бессмыслен. А сейчас проголосовал кто-то в Совете Федерации против Земельного кодекса, и его стали чуть ли не линчевать. Не учитывая, что депутат представляет республику, парламент которой тоже проголосовал против просто потому, что у них земли нет, им нечего делить. Совет Федерации в сегодняшнем варианте оказался управляемым, но совсем не работоспособным. Но даже если мы изменим СФ, а понятие бюджетного федерализма останется в нынешнем виде, ничего не получится. Все будут стоять с протянутой рукой к министру финансов, а если не решит он, будут тянуться до президента.

- Вам тоже приходится стоять с протянутой рукой?!

- Приходится. Первый свой срок я работал главой администрации, еще не будучи председателем Совета Федерации, и стоял с протянутой рукой, причем у тех министров, которых хорошо знал еще по ЦК КПСС, некоторые в моем подчинении работали.

- Каким образом проходит теневое управление верхней палатой, если оно настолько неприятно даже вам, главе Совета Федерации?

- Начинается манипулирование с того, кого именно выдвигают. Большинство пришедших не выходят за рамки Садового кольца. Как можно защищать регион, если ты в нем не живешь?

- Почему регионы выдвигают таких людей?

- Прижатые финансовыми обстоятельствами, регионы вынуждены согласиться на любое предложение, чтобы не обидели, когда деньги делят. Регионы никого не назначают сами. Им «рекомендуют назначить». Если бы они хоть сами назначали своих лоббистов, этот лоббист защищал бы интересы региона. А сегодня новые сенаторы открыто и яростно заявляют, что не зависят от регионов, и требуют принять закон, который бы их полностью освободил от зависимости.

- И голосуют, не согласовывая позицию с регионом?

- Кто-то делает это мягко, кто-то в жесткой форме. Но стрелка барометра четко показала тенденцию - защищать не регион, а самих себя и выполнять команду, которая подается сверху.

- После изменения закона о Совете Федерации совмещать должности сенатора и губернатора невозможно. Вы для себя решили, что делать дальше?

- Эту тему я давно закрыл. Будет еще встреча с президентом, будут встречи в Совете Федерации, после которых я решу, какой следующий шаг сделаю. Мне было важно получить доверие народа, и я его получил.

- Каким, на ваш взгляд, в идеале должна быть верхняя палата?

- На вершине сегодня рассматриваются два варианта - французский и немецкий. Немецкий образец построения верхней палаты сводится к тому, что руководители регионов участвуют только на стадии решения стратегических вопросов (то, что сегодня делает Госсовет), а текущие дела верхней палаты решают представители регионов. По французской схеме параллельно с выборными органами есть еще префектуры, которые назначаются сверху донизу и подотчетны только президенту. Какой вариант сегодня мы должны выбрать, жизнь покажет. Но я бы остался с вариантом российским. Оставил бы что-то от тех двух палат, которые были в Союзе ССР, - одна палата, отвечающая за общие вопросы, вторая - за региональные и национальные проблемы. И это обязательно должны быть выборные органы. В России должны быть всенародно выбранные сенаторы.

- Со стороны заметна тенденция, что решение важнейших политических вопросов все больше переносится «под ковер».

- Сегодня они только там и решаются, и секрета из этого уже никто не делает. Тенденция эта становится все более опасной. Стремление перевести решение общенародных задач в подковровую стихию существовало всегда. Но в том-то и заключалась мудрость политиков, которые старались вытаскивать эти вопросы на всенародное обозрение. Не надо бояться света. Швейцарцы на референдум выносят малейшие вопросы, например, где построить дом, а мы даже начинать или не начинать войну в Чечне у людей не спрашиваем. Рано или поздно это оборачивается бедой.

- Рассказывают, что клерку, который пытался не соединить вас с президентом, вы сказали: «Найди себя в Конституции!». Люди, чьи полномочия не определены ни Основным законом, ни другими законодательными актами, пытаются забрать и уже забрали всю полноту власти в стране.

- Это называется раковая опухоль бюрократизма. Сегодня она стала больше и вызывающе наглее. До такой степени, что руководитель региона не в состоянии позвонить президенту. Клерк в приемной может трубку бросить и решать, разговаривать ли избранному народом главе региона с избранным народом президентом или нет.

- Что вас больше всего волнует в политических процессах последнего времени?

- Разобщенность власти. В Совете Федерации сложилось мнение о необходимости повышения роли государства в рыночной экономике. Но реальная власть находится в руках тех, кто обладает капиталом. 80% бюджета формируют «Газпром», РАО «ЕЭС», нефтяные, алмазодобывающие комплексы. Они забрали в свою собственность все финансовые ресурсы страны, а политики пытаются делить крохи, упавшие с их богатого стола. Замминистра экономики на последнем заседании СФ говорил, что в советское время 30% бюджета формировали за счет акциза на алкоголь, а теперь только 2,5%. Спрашиваем: «Почему?» - отвечают: «У нас нет рычагов!» Если государство не держит в своих руках экономические рычаги, а только собирает в шапку политическую власть, эта власть неполноценная. Меня беспокоит то, что в условиях рынка мы не сумели создать рычагов экономического удержания власти. Почему те же Соединенные Штаты могут договариваться о едином механизме ценообразования, а мы не можем. Закупочные цены на зерно упали с 3,5-4 до 1,5 тысячи рублей за тонну, но стал ли хлеб в магазине дешевле? Как это можно понять: у крестьян цена снизилась в 2,5 раза, а в магазине осталась той же? Куда делись деньги - перешли в руки посреднической мафии, которая сегодня так яростно высасывает из страны ресурсы.

- Упрек «не держим экономические рычаги» относится к стране вообще или и к Орловской области в частности?

- К сожалению, и к Орловской области тоже. Как нельзя построить коммунизм в одной отдельно взятой области, так и рынок построить нельзя. Другое дело, что некоторые методы регулирования мы в области нашли. Еще весной взяли кредит 114 млн немецких марок, дали крестьянам горючее, технику, закупили комбайны, заключили договора с производителями, что осенью возьмем зерно по 4 тясячи за тонну. И крестьянину не надо бежать на сторону, продавать по полторы. Это скрытая дотация производителей. Крестьянин продает в региональный фонд зерно. Рассчитывается за кредиты, и у нас есть запас зерна на два года вперед. Мы организовали бесплатное питание в детсадах, школах, дотируем питание в институтах, даем пенсии чеченским, афганским ветеранам, героям Советского Союза и России, ветеранам, почетным гражданам города Орла, оказываем гуманитарную помощь.

Это все результат того, что мы не самоустранились от экономических процессов, которые идут, а вписались в эти процессы и опередили их на целый год. Третий год Орловская область - единственная в России, где все - и сельские, и городские районы - работают рентабельно. 10 лет, как в кошмарном сне, все в стране спорят, отдавать землю в частную собственность или не отдавать. Мы еще 8 лет назад отдали всю землю в частную собственность. 182 тысячи владельцев получили свой надел. И сейчас, наконец, все стали понимать, что будущее - за крупными аграрными структурами, где есть производство, переработка и реализация, где деньги, которые образуются между дешевым хлебом и дорогой буханкой, остаются в распоряжении производителей.

- Сделать эти шаги помогли решения, которые вы можете принимать на областном уровне. Но есть, наверное, и то, что вы как губернатор изменить не можете?

- Многое я не в состоянии решить по той причине, что сегодня Орловская область лишена возможности получения сверхприбыли. У нас нет ни нефтеперерабатывающей, ни газовой, ни металлургической, ни золотопромышленности... Мы область с обычной электронной и машиностроительной промышленностью. Но, понимая, что в ХХI веке выигрывать будет тот, кто будет привлекать больше иностранного и отечественного капитала, мы просто плюнули на все и сказали: давайте привлекать капитал! Пять лет подряд проводим ярмарку инвестиций. В этом году при бюджете области 1,6 млрд мы привлекли 6,2 млрд руб. инвестиций, а договоров подписали на 12 млрд. За счет этого появились заводы, в которые вложено по миллиарду, и они стали давать нам такую налоговую базу, что мы неожиданно увеличили отчисления в федеральный бюджет в 5 раз. И в этом году Орловская область впервые превратились в регион-донор. Для своих нужд берем только 30%, а 70% перечисляем в федеральный бюджет, при том, что в Конституции соотношение 50х50. С каждым годом доля региона все сокращается. Но это путь в никуда.