|
В начале 90-х годов всем казалось, что все, что от нас требуется - лишь "подписаться" на демократические институты, которые существуют в цивилизованном мире и на следующий день мы начнем с этим миром сближаться. Демократию воспринимали как форму резкого роста благосостояния и экономического развития.
Вопрос: Что в этом плане происходит в других постсоветских государствах?
Петров: По сравнению со многими другими государствами, ситуация в России очень благоприятна. Заметно, что страны бывшего СССР разделились на три группы. Страны Балтии, отчасти в силу исторических традиций, отчасти потому, что они невелики и им активно помогают их соседи, сближаются с Европой.
С другой стороны, есть Средняя Азия, которая возвращается в группу тех стран, которая их окружает - там могут быть наследственные ханские режимы и т.д. С третьей стороны - Россия и Украина. Они обладают колоссальной инерцией (никаких ресурсов добрых соседей не хватит на то, чтобы их искусственно куда-то подтащить), а также не имеют традиций и навыков самостоятельного развития общества.
Я бы сказал, что ситуация в России могла бы выглядеть, как позитивная, если бы не иллюзорные общественные ожидания, которые существовали в начале 90-х годов. Тогда всем казалось, что все, что от нас требуется - лишь "подписаться" на демократические институты, которые существуют в цивилизованном мире, и буквально на следующий день мы начнем с этим миром сближаться. То есть, демократию воспринимали как форму резкого роста благосостояния и экономического развития. Когда это не сработало, то возникло ощущение, что нас обманули: "Нам сказали - проводите выборы и будете, как все. Выборы проводим, пусть не совсем так, как другие, но результат у нас почему-то плачевный".
Российское общество ощущает себя в тупике. Те формы и методы правления из опыта западных демократий, которые, как некоторые считают, нам навязали, а другие считают, что мы их недостаточно критично восприняли, не работают в России. Беда, во-первых, в том, что эффективность этих институтов не может проверяться на протяжении нескольких лет, а во-вторых, само представление о том, какой эффект они дают, как оказалось, не соответствовало действительности.
С учетом этих общественных ожиданий мы оказались у "разбитого корыта" и по российской традиции маятник качнулся в другую сторону. Раньше регионы получали столько свободы, сколько могли переварить, демократия насаждалась поголовно и обязательно, а сейчас популярно мнение, что надо идти в другую крайность. Это известная извечная российская беда - когда средняя точка разумного баланса все время оказывается пройденной и страну кидает из крайности в крайность.
Вопрос: Что может произойти через 10 - 20 лет?
Петров: Любое развитие циклично и волнообразно, поэтому через 10 -15 - 20 лет оно не закончится, а будет некий промежуточный финиш. Мне кажется, что ситуация в России сейчас опасна потому, что общество очень разочаровано в институтах, формах и методах действий властей и поэтому готово принять новый порядок за панацею для решения старых проблем.
Путину очень повезло. С одной стороны, он пришел к власти в тот момент, когда страна находилась в глубоком кризисе, а с другой стороны, без всякого его участия, внешние условия оказались чрезвычайно благоприятны - за нефть и газ Россия получает огромные деньги. А выглядит это так, что как только сменилась власть, то сразу стало все хорошо - стали выплачиваться пенсии, зарплаты, стал расти уровень жизни, преодолены последствия кризиса 1998 года и т.д. Это очень опасно!
Я не делаю прямых аналогий, но именно так приходили к власти фашистские режимы в Италии и Германии. Они приходили к рулю государства, во-первых, на волне разочарования социал-демократическими моделями правления, а, во-вторых, когда, практически без их участия, происходило улучшение ситуации в экономике. Это способствовало упрочению фашистских режимов, с которыми связывали все достижения.
К сожалению, мы в России опять вынуждены уповать на доброго царя. Путин получил власть, которая ныне существенно больше, чем была в руках у Ельцина. Но если в 1997 - 1998 году в обществе активно обсуждалось как изменить Конституцию и систему распределения власти, чтобы уменьшить ее колоссальную концентрацию в одних руках, то сейчас в обсуждениях преобладает иная тональность. Все говорят: замечательно, если президент сидеть в своем кресле будет дольше и власти получит больше. А дальше остаётся молиться за то, чтобы человек, получивший огромную власть, распорядился ею не в своих интересах (что естественно для каждого политического игрока), а в абстрактных интересах всего общества. Российское общество снова вверяет себя в руки одного человека, а потом снова будет переживать, что с ним - с обществом - сделали что-то не то.
|
Власть
