год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Российское общество снова вверяет себя в руки одного человека, а потом снова будет переживать, что с ним - с обществом - сделали что-то не то. Николай Петров, известный российский ученый, профессор факультета Международных Отношений Макалистер Колледж (США).

Именно так приходили к власти фашистские режимы в Италии и Германии

Вопрос: Двадцать месяцев в России существуют федеральные округа и семь полномочных представителей президента, которых называли "семью самураями", "великолепной семеркой", "генерал-губернаторами" и т.д. Как заявлялось, это был первый этап административной реформы в стране. Каковы его результаты?

Петров: Мне кажется, что федеральные округа важный, но всего лишь один элемент большой административной реформы, идущей в России. Оценивать эффективность их работы нужно в общеполитическом контексте. Раз президент Путин успешно управляет и преобразования, которые он проводит, обеспечивают ему сохранение чрезвычайно высокой популярности и усиление его власти, то любой из фрагментов его стратегии не может быть рассмотрен в отрыве от остальных.

Ситуация в федеральных округах намного сложнее, чем это видно на поверхности. Их эффективность, в большинстве случаев, недооценивается. Всё зависит от критериев оценки. Обычно критики берут результаты губернаторских выборов и показывают, что те кандидаты, которые были неугодны Кремлю смогли победить в ряде случаев, значит, по их мнению, и вся система оказалась малоэффективной.

Однако, при этом подходе не учитывается ряд важных факторов. Начнем с того, что не надо быть умным человеком, чтобы понять, что в мае-июне 2001 года, вводя в России разделение на федеральные округа, трудно рассчитывать на то, что в сентябре-октябре удастся провести своих кандидатов на губернаторских выборах.

Тем более, что выборы закончились для Кремля очень удачно, если сравнить ситуации 1996 и 2001 года. В 1996 году Кремль исходил из такой стратегии: "плохих" губернаторов надо заменить на "хороших" (что означает, послушных) и все улучшится. Тогда Кремль проиграл потому, что конфликт между губернаторами и Кремлем был не институциональным, а не личностным. Кто бы не стал губернатором, он неизбежно, в силу объективных причин, начинал конфликтовать с Кремлем, который иногда и способствовал его приходу к власти. Сейчас Кремль в ряде случаев пошел на то, чтобы сохранить "плохих" губернаторов, но при этом их ослабить. В период выборов любой губернатор становится очень уязвим.

Кремль сумел добиться рада важных для себя компромиссов и получил контроль за региональными финансовыми потоками и региональными средствами массовой информации. То есть даже с этой точки зрения система федеральных округов себя оправдала.

Но есть вещи, которые не видны. Обратите внимание: уже 17 федеральных агентств сформировали в регионах свои местные структуры. Эти агентства гораздо более мощные и влиятельные, чем федеральные округа. То есть, к примеру, в Поволжском федеральном округе с одной стороны есть представитель Президента Сергей Кириенко и его штат из ста человек, которые занимаются пи-аром. А с другой стороны, под этим "зонтиком" действуют окружное управление внутренних дел, налоговая полиция и т.д. По численности эти органы в десятки раз превышают аппарат "генерал-губернатора" и реально переключили на себя управление силовыми структурами.

На мой взгляд, вводя федеральные округа Кремль преследовал две иные задачи: ослабить московские министерства и способствовать приходу в них своих людей. Конечно, став президентом, Путин мог на следующий день уволить, к примеру, министра внутренних дел Владимира Рушайло и заменить его своим ставленником Борисом Грызловым. Но при этом Грызлов попадал в абсолютно чуждое ему министерство. Понятно, что все его попытки взять управление на себя и провести реформы были бы блокированы старыми кадрами. Вводя федеральные округа и переключая контроль над региональными управлениями внутренних дел на себя, Кремль добился того, что смог провести необходимые замены, а также получил контроль над губернаторами и всеми министерствами.

Судя по всему, именно на это и была ориентирована система Федеральных округов - чтобы иметь дело с силовыми структурами. Не случайно, что именно генералы в большинстве случаев стали представителями президента в этих округах.

Вопрос: Таким образом, в России остался один "полюс силы" - администрация Президента. К чему это может привести страну?

Петров: С одной стороны, "система сдержек и противовесов", которую использовал Ельцин, с её бесконечным количеством постоянно меняющихся полюсов силы, приводила к тому, что все ресурсы системы расходовались не на то, чтобы куда-то двигаться, а на сохранение этого баланса. Но сейчас мы видим впадение в другую крайность.

Я бы сравнил систему власти с автомобилем. При Ельцине был кузов, где-то красивый, а где-то не очень. Но сама машина никуда не ехала - мотор работал, фары горели, но все ресурсы уходили только на то, чтобы содержать саму машину. Путин начал модифицировать эту машину. В результате, она стала более управляема, избавилась от многих демократических механизмов - выполняющих роль устройств, известных в технике, как "защита от дурака", которые отвлекают ресурсы системы и казалось бы не нужны.

Любая демократия - это потребление многих ресурсов на вещи, без которых, казалось бы, легко можно обойтись. К примеру, вместо того, чтобы расходовать деньги на проведение выборов, можно просто назначить хорошего управляющего и сэкономить время и силы общества. Зачем тратить деньги на выборы, которые часто становятся профанацией? Зачем тратить деньги на институты гражданского общества, когда можно сконцентрировать власть в одних руках?

На самом деле, такая упрощенная система власти эффективна лишь в понимании спецслужб. С моей точки зрения, это заблуждение. Устраняя систему "защиты от дурака" и сажая в руководящее кресло умного и послушного, можно повысить эффективность системы в краткосрочной перспективе. Однако эта система становится беззащитной - она слушается руля, но может двигаться в любом направлении, в том числе, и в тупик. То есть, российская власть сама себя поставила в очень тяжелое положение, а российское общество стало заложником власти.

Автомобиль власти может двигаться полным ходом, но беда в том, что направлении определяется неизвестно каким образом и зависит лишь от фантазий того человека, в чьих руках руль. В этом смысле, движение может стать неэффективным, а компенсация и ликвидация всех негативных последствий может потребовать гораздо больших ресурсов, чем поддержание существования системы "защита от дурака".

Вопрос: Российский опыт в этом плане уникален?

Петров: Он не уникален. Однако в нем присутствует редкое сочетание ряда факторов - в первую очередь, отсутствие развитого гражданского общества и развитой политической культуры у этого общества.

Известно сравнение России с Францией времен правления генерала Де Голля, когда авторитаризм пришел на смену разброду и шатанию, что способствовало заметному прогрессу страны. Но наша проблема в том, что авторитаризм усиливается, но нет гражданского общества, которое защищает систему от дурака. И общество и система власти в этой ситуации становятся беззащитными. В этом плане, российский опыт уникален.

В бывших социалистических странах Восточной Европы и Прибалтике у людей на генетическом уровне сохранилась память о досоветском существовании, способность не уповать всецело на государство и полностью зависеть от него. В нашей стране, к сожалению, этого нет. И те вещи, которые могут быть естественны для другого общества, требуют культивирования у нас.

Пример: долгое время на Западе была популярна идея в отношении России, что если есть общество и есть государственный аппарат, который на это общество давит, то лишь стоит аппарату ослабеть - и общество начнет развиваться. Аналогичным образом существовали иллюзии относительно развития фермерства: государство жестко контролирует крестьянина, но если контроль убрать, то фермеры начнут бурно развиваться и накормят страну. Однако этого не получилось: уже нет тех людей, которые могли бы, хотели бы и умели бы самостоятельно хозяйствовать.

Тоже самое происходит с гражданским обществом. У него нет навыков самостоятельного существования без упования на хорошую власть, на доброго царя и т.д. Поэтому ослабление государства, которое в России наблюдалось примерно 10 лет, не привело ни к чему. Казалось, что демократия вот-вот расцветёт. Однако на свет появилась слабая демократия при слабом обществе и слабом государстве.

Теперь государство усиливается. Путин не ставит своей целью борьбу с демократией. Но раз государство усиливается, то неизбежно уходят те элементы системы власти, которые казались демократическими завоеваниями. Россия становится более унитарной и авторитарной.