Некоторые уроки чеченской агрессии против Дагестана
Снижение опасности военного конфликта между Россией и США одновременно сопровождалось возрастанием угрозы вовлечения России в региональные вооруженные столкновения на Кавказе и в Средней Азии. США и НАТО совместно с правящими режимами Турции, Пакистана, Саудовской Аравии, ОАЭ и исламскими экстремистскими кругами ведут необъявленные войны за вытеснение России из этих регионов с упором на диверсионно-террористические операции, провоцирование криминально-политического бандитизма. Главная особенность этой категории войн «четвертого поколения» состоит в том, что непосредственными противниками России выступают не международно признанные режимы и государства, а поощряемые извне вооруженные формирования экстремистов: северокавказских и зарубежных ваххабитов, дудаевцев, боевиков грузинской организации «Белый орел», вооруженных групп таджикской оппозиции, а зачастую просто бандитов, прикрывающихся политическими или религиозными лозунгами. Основной задачей действий этих сил является дестабилизация обстановки на территории России и СНГ от Черного и Азовского морей до Каспия. В дальнейшем нестабильность может быть распространена на восток, вплоть до границы с Китаем. По замыслу Запада, это позволит достигнуть желаемых целей по ослаблению и окончательному разрушению Российской армии и в то же время максимально оградить себя от угрозы применения в ответ ядерного оружия.
Развязывание войны на Северном Кавказе отнюдь не изолированные события. Их следует рассматривать в общем контексте планов политики США и НАТО распространить контроль над богатыми энергоресурсами в Закавказье и Каспийском море, объявленных Б.Клинтоном «зоной жизненно важных интересов США». Одновременно Запад активизирует свою военно-миротворческую деятельность в Крыму и на юге Украины, расширяет военно-морское присутствие в акватории Черного моря, где силы ВМФ России, заметно уступающие ВМС Турции, фактически заперты в бухтах Севастополя.
Пользуясь временной слабостью России, западные страны и ТНК сконцентрировали усилия на установлении контроля над нефтяными ресурсами Каспия и путями их транспортировки. На первом этапе (1993—1996 гг.) США и руководство Азербайджана добились фактического признания делимости Каспийского моря на сектора, вопреки нормам международного права. Второй этап предусматривает аннулирование нефтяного транзита по маршруту Баку — Грозный — Новороссийск и утверждение грузинского маршрута Баку — Упса в качестве единственного пути экспорта «ранней» нефти из «азербайджанского» и «казахского» секторов. На третьем этапе планируется организовать транспортировку «большой» нефти из Азербайджана напрямую в Турцию через территории, контролируемые Арменией и Нагорно-Карабахской республикой.
Главная ставка международных антироссийских кругов в Чечне делается на оппозиционные нынешнему президенту А.Масхадову силы во главе с лидером кавказских ваххабитов, бывшим президентом З.Яндарбиевым, террористами Ш.Басаевым, Хоттабом и С.Радуевым, отставным шефом службы безопасности А.Мовчаевым. По имеющимся сведениям, заинтересованными кругами Турции, Саудовской Аравии, ОАЭ, а также рядом американских и английских ТНК главарям оппозиции были предоставлены немалые средства для срыва транспортировки будущей «большой» каспийской нефти по северному маршруту путем дестабилизации ситуации вокруг Чечни, распространения вооруженного ваххабизма и создания территориального коридора из Ичкерии к Азербайджану и Каспийскому морю через Дагестан, ситуацию в которой вначале планируют искусственно «взорвать» изнутри, затем отделить от России, объединить с Чечней в единое исламское государство, так называемый имамат. Следует заметить, что политика Кремля в отношении Чечни зачастую выглядит довольно беспомощной, непродуманной и непоследовательной, о чем свидетельствуют события, развернувшиеся в этом регионе в августе 1999 г.
Не секрет, что нефть — это политика, а большая нефть — большая политика. В начале августа на границе с Дагестаном была сосредоточена многотысячная группировка чеченских боевиков, которая прорвалась с боем против малочисленных воинских подразделений в районе перевала Гигатль и вскоре захватила несколько сел в приграничных с Чечней Цумадинском и Ботлихском районах Дагестана. Действия чеченских террористов были поддержаны немногочисленным отрядом так называемой Дагестанской повстанческой армии под командованием М.Тагаева, называющего себя новым имамом. Развязывая военные действия на территории Дагестана, чеченские главари бандформирований рассчитывали на широкую поддержку местного населения в «священной войне» против неверных русских. Однако вопреки этим надеждам народ Дагестана в подавляющем большинстве отверг притязания чеченских боевиков и поддержал усилия федеральных и республиканских властей по организации отпора бандитам и их уничтожению.
Во многих населенных пунктах стали создаваться отряды самообороны, формироваться подразделения ополченцев для участия в боевых действиях на стороне федеральных войск. После некоторых колебаний Москва дала разрешение на выдачу оружия добровольцам и вскоре численность этих отрядов превысила десять тысяч человек.
Хорошее знание местности, умение владеть стрелковым оружием, готовность защищать свой дом, свою землю отличает ополченцев, делает их незаменимыми помощниками войск, особенно в проведении противопартизанской войны в горах. Угроза чеченской военной интервенции способствовала активному сплочению дагестанского народа.
Однако при этом следует отметить религиозную неоднородность населения республики Дагестан, что делает ситуацию потенциально взрывоопасной. Так, в селах Чабанмахи и Карамахи власть захватили ваххабиты, не признающие ни федеральных, ни республиканских законов, не подчиняющиеся местной власти. После разгрома чеченских бандформирований войска приступили к наведению конституционного порядка и в этих селах.
Завершившаяся в конце августа операция в Ботлихском и Цумадинском районах позволила сделать ряд предварительных выводов в отношении действий федеральных войск в условиях горной войны против хорошо вооруженных и подготовленных бандформирований. Проведенная операция против боевиков выявила новые (по сравнению с войной в Чечне) подходы в оперативном планировании боевых действий, а также в использовании войск для решения не только военных, но и политических задач. Это, в частности, связано с тем, что последние два правительства в России возглавляли профессионалы-силовики, имеющие довольно ясное представление о криминальных особенностях Северного Кавказа. Они довольно четко и последовательно готовили использование военной силы для противодействия вооруженному экстремизму, не удерживали генералов Минобороны и МВД от решительного использования войск.
По оценкам многих специалистов, действия федеральных войск в Дагестане свидетельствуют о планомерной целеустремленной подготовке подразделений для ведения подобных боевых действий. Высокие штабы довольно четко организовали выдвижение сил и средств, а также лучше, чем прежде, — взаимодействие между ними. На угрожаемом участке были своевременно сняты пограничные посты, неспособные сдержать многотысячную лавину чеченских боевиков. Одновременно была организована переброска в угрожаемый район подразделений 136-й бригады Минобороны и 102-й бригады внутренних войск МВД. Были приведены в боевую готовность и другие части и подразделения.
Обращает на себя внимание высокая решимость командования и войск в достижении военных целей. Вооруженные силы использовались в соответствии с их действительным предназначением (не в пример действиям во время чеченской войны). Наиболее характерной особенностью проведенной федеральными силами военной операции явилось стремление как можно полнее использовать возможности вооружения и военной техники для достижения победы «малой кровью». Командиры всех степеней в качестве одной из основных задач ставили своей целью сберечь жизнь вверенным им солдатам и офицерам. В значительной степени на психологический перелом, на способы ведения войны оказали, «неконтактные» боевые действия НАТО в Югославии, хотя по степени напряженности ставить между ними знак равенства безусловно нельзя. По сообщению федеральных властей потери среди российских военнослужащих составили 70 чел. убитыми и около 250 ранеными, в то время как чеченские боевики потеряли только убитыми около тысячи человек.
Следует также отметить, что в отличие от периода чеченской войны, когда российская сторона потерпела сокрушительное поражение в информационной войне, на сей раз удалось не повторять грубых ошибок прошлого. И хотя специалисты довольно скромно оценивают деятельность российских СМИ в освещении событий в Дагестане, однако нет сомнений в том, что первые шаги в направлении достижения превосходства в информационной войне российской стороной были сделаны, и полученные результаты, опыт ее ведения должны быть тщательно изучены, обобщены и стать подлинным руководством к действию при проведении подобных операций.
Подводя итоги вышесказанному, следует подчеркнуть, что чеченские вооруженные сепаратисты получили хороший урок. В политическом плане народ Дагестана подтвердил, что не желает отделяться от России и показал, что расколоть Северный Кавказ, на что весьма рассчитывали главари бандформирований Чечни, отнюдь непросто. В этом состоит главный политический урок событий в Дагестане, который вселяет определенную уверенность в завтрашнем дне России.
Глобалистские устремления
США и НАТО
Последние годы были ознаменованы стремлением Запада всемерно усилить роль и значение НАТО в решении проблем безопасности в Европе. Особенно отчетливо проявились эти намерения в отношении планов расширения блока на Восток. При этом следует признать, что эти планы свидетельствуют о грубых просчетах советской дипломатии времен Горбачева—Шеварднадзе. В период проведения переговоров об объединении Германии и предстоящего вывода советских войск с территории стран Восточной Европы Запад был готов принять на себя обязательства о нерасширении НАТО в направлении СССР. Однако советское руководство, полагаясь на «общечеловеческие ценности», удовлетворялось устными заверениями своих оппонентов. Об этом, как свидетельствует бывший посол США в России Дж. Мэтлок, Москве в ходе переговоров были даны соответствующие обещания, однако вскоре от них решили попросту отказаться. Попытки российского руководства в последние годы воспрепятствовать расширению НАТО не имели успеха, что было вполне объяснимо, если принять во внимание резкое падение военно-экономической мощи России, ослабление ее Вооруженных Сил. Россия перестала быть военно-силовым полюсом, подобно тому, как это было в бытность СССР, и ее роль в решении крупных международных проблем значительно снизилась. Подписание «Основополагающего акта об отношениях России и НАТО» явилось политической декларативной акцией и по существу санкционировало реализацию планов НАТО.
Весной 1999 г. блок НАТО расширился за счет принятия в него трех государств «первой волны», представляющих наибольший стратегический интерес по своему географическому положению по отношению к России и своему военно-экономическому потенциалу. В результате этого еще более усилился военно-стратегический дисбаланс в Европе.
Расширение НАТО в условиях выполнения Договора об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ) привело к установлению соотношения сил НАТО — Россия примерно 3:1, что отнюдь не способствует поддержанию стратегической стабильности на континенте, поскольку создает соблазн воспользоваться создавшимся преимуществом для военно-силового давления и достижения определенных политических и экономических целей.
Возникает закономерный вопрос: каким образом возможно нейтрализовать образовавшееся военное превосходство НАТО? В этих условиях Россия вынуждена обратиться к опыту НАТО. Как указывает бывший министр обороны США Р.Макнамара, вскоре после образования НАТО, в начале 50-х годов перед странами Запада встал вопрос о том, каким путем возможно устранить угрозу агрессии с Востока. По подсчетам западных стратегов, СССР мог бы выставить 175 дивизий. Проведенные оперативно-стратегические расчеты показали, что для их нейтрализации Западу необходимо иметь 96 полнокровных дивизий большего состава, чем у СССР. В экономическом отношении содержание такого количества войск оказалось для стран НАТО непосильным. Выход был найден в создании на континенте мощной группировки американского тактического ядерного оружия (ТЯО). C учетом боевых возможностей ТЯО для НАТО оказалось достаточным иметь всего около 30 дивизий, что было реальным. Разместив в Европе тысячи американских ядерных боеприпасов (в 60—70-х гг. до 7000 единиц), руководство НАТО было уверено в безопасности Запада, тем более, что применение ТЯО обеспечивало вовлечение в конфликт стратегических ядерных сил США.
В настоящее время история повторяется с точностью до наоборот. Россия, оказавшаяся в тяжелом экономическом положении, вынуждена повторять опыт НАТО, нейтрализовать образовавшийся дисбаланс сил с помощью ТЯО. Не случайно 29 апреля 1999 г. под председательством президента России состоялось заседание Совета Безопасности, на котором рассматривались проблемы ядерного оружейного комплекса. Среди обсуждаемых вопросов значительное место заняло рассмотрение концепции развития и возможного боевого применения тактического ядерного оружия как эффективного средства уравнения сил сторон, обеспечения национальной безопасности России. В условиях глубокого экономического кризиса и довольно скромных возможностей в оснащении армии и флота современным оружием Россия не только в настоящее время, но и в обозримом будущем будет вынуждена обеспечивать свою безопасность с опорой на ядерное оружие. Военная реформа, проводимая в России, осуществляется под прикрытием ядерного зонтика.
В оценке роли и значения ядерного оружия для обеспечения национальной безопасности России сходятся практически все политические силы страны. Большинство активного населения страны поддерживает эту позицию. Об этом же свидетельствует позиция Русской Православной Церкви. В Заявлении, принятом по итогам слушаний Всемирного Русского Православного Собора, говорится: «Россия еще долго не сможет обойтись без своего ракетно-ядерного щита. Более того, экономика нашей страны, ее вооруженные силы ослаблены настолько, что лишь ядерное оружие, уже созданное великими трудами и жертвами всего народа, в современной ситуации является единственным оставшимся у России эффективным средством обороны». Однако стоило только упомянуть о роли ТЯО в обеспечении безопасности России, как сразу же послышались советы из США и других стран — членов НАТО «не повторять их старых ошибок». При этом оппоненты старались не акцентировать внимание на том, что вместе с планами расширения НАТО сразу же встал вопрос о возможности размещения американского ТЯО на территории новых членов блока. Это в немалой степени было инициировано публичными заявлениями высших руководителей Польши, Венгрии, Чехии и ряда других стран Восточной Европы о готовности разместить ядерное оружие на своей территории. Вряд ли есть сомнение в том, против кого будет нацелено это американское ТЯО.
При этом следует иметь в виду ряд требований к членам блока в ядерной сфере, определяемых уставом НАТО:
- готовность признать территорию стран—новых членов блока частью «зоны ответственности» НАТО;
- принятие военной доктрины альянса, предусматривающей возможность применения ЯО первыми;
- развитие инфраструктуры для размещения войск НАТО, а если потребуется, то и ядерного оружия;
- поддержка новыми членами блока концепции ядерного сдерживания;
- участие в работе группы ядерного планирования и т.п.
В свете подобных требований не вызывает сомнений, что «в случае необходимости» американское ТЯО может быть развернуто на территории новых членов блока в довольно короткие сроки. Об этом, в частности, свидетельствует Дж. Мэтлок: «Заверения руководства блока НАТО о неразмещении ядерного оружия на территории предполагаемых новых членов несостоятельны. В свое время США и ФРГ обещали не расширять НАТО после объединения Германии. Я был свидетелем этого и тогда мы обманули русских. Почему же они должны верить нам сейчас?»
Обращает на себя внимание разный подход по вопросу о размещении ядерного оружия на территории новых членов НАТО, зафиксированный в двух документах — «Договоре об объединении Германии» и «Основополагающем Акте об основах взаимоотношений России и НАТО». В первом документе четко зафиксировано: «На территории Восточной Германии не будут размещаться иностранные войска, ядерное оружие и его носители». Ясно сказано — НЕ БУДУТ. В «Основополагающем Акте» говорится об отсутствии у НАТО «намерений и планов о размещении на территории новых членов блока ядерного оружия. Нет ПЛАНОВ и НАМЕРЕНИЙ сегодня, а завтра они могут появиться. Оценивая потенциальных противников, первый канцлер Германии Отто фон Бисмарк определил главный критерий: «Меня не интересуют их НАМЕРЕНИЯ. Меня интересуют их ВОЗМОЖНОСТИ». Вряд ли приходится сомневаться в огромных возможностях НАТО, в том числе и в отношении ядерного оружия.
Известно, что в настоящее время США содержат около 500 ядерных авиабомб на 13 авиабазах на территории 7 стран — членов НАТО.
Несмотря на немногочисленность американского ТЯО в Европе, оно обладает значительной суммарной мощностью, равной 98 мегатоннам, что примерно в 15 раз больше суммарной мощности всех боеприпасов, использованных воюющими сторонами в годы второй мировой войны.
На состоявшейся в ноябре 1998 г. в Эдинбурге 44-й сессии Североатлантической Ассамблеи был одобрен доклад американского сенатора У.Рота и принято решение представить его на утверждение саммита НАТО в апреле следующего года. 23—25 апреля этот юбилейный саммит состоялся и в ходе него была принята новая стратегическая концепция НАТО.
По оценке российских политологов, Запад открыто делает ставку на решающую роль блока в новой системе международной безопасности. Для этого основные усилия будут направлены на сохранение и укрепление военно-политического единства стран Запада во главе с США. При этом все многосторонние инициативы предусматриваются лишь в рамках западного сообщества. Подтверждена решимость создания «многонациональных оперативных сил» на постоянной основе (на случай повторения событий, аналогичных югославским), признано совпадение общих стратегических интересов у НАТО и Европейского союза (ЕС). Обращает на себя внимание, что практически во всех документах юбилейной сесии России отводится третьестепенная роль. Принят документ, в котором предусмотрена процедура отбора новых членов НАТО на основе индивидуального подхода и принятия странами-кандидатами основных обязательств в соответствии с Уставом НАТО, безусловное выполнение всех решений блока.
Общая направленность содержания принятых в Вашингтоне документов убедительно свидетельствует о том, что в них речь идет не об обороне, а о проецировании силы в глобальном масштабе. В области ядерного оружия новая концепция подтверждает действенность ядерного сдерживания России и возможность применения ядерного оружия первыми. Большое внимание уделено укреплению режима нераспространения ядерного оружия и других видов оружия массового поражения, которые представляют значительную опасноcть для стран Запада.
В новой стратегической концепции НАТО четко и однозначно решается проблема размещения ядерного оружия на территории его членов: «Поддержание достаточной ядерной мощи альянса, демонстрация солидарности его членов и их общей приверженности предотвращению войны требуют широкого участия европейских стран НАТО... в коллективном военном планировании деятельности ядерных сил. Они размещают ядерные силы на своей территории в мирное время и действуют в области управления, контроля и консультаций». Очевидно, что дальнейшее развитие ситуации в сфере европейской безопасности будет в значительной степени определяться отношениями между Россией и НАТО. Возможны различные варианты взаимоотношений между ними в довольно широком диапазоне: от военного противостояния, характерного для периода «холодной войны», до подлинного партнерства в поддержании мира на континенте и совместных усилий по предотвращению и нейтрализации возникающих угроз. Однако для достижения подлинного партнерства необходимы встречные усилия обеих сторон и учет фактора времени. Образно говоря, «нельзя вечером лечь спать противниками, а утром — проснуться союзниками».
Стратегические ядерные силы — основа безопасности России
Глубокие изменения в положении России в современном мире, кризисное состояние ее экономики обусловливают необходимость четкого определения приоритетов в военном строительстве с целью надежного обеспечения безопасности страны. Это означает, что речь идет прежде всего о ядерном комплексе, о стратегических ядерных силах (СЯС), системах боевого управления, связи и информационно-разведывательного обеспечения. СЯС и обеспечивающие системы — это не только самая мощная компонента вооруженных сил, но и обладающая наивысшими показателями по критерию «стоимость — эффективность». В настоящее время доля расходов на них не превышает 1/4 части военного бюджета, а на ключевую компоненту СЯС — РВСН тратится лишь 6—8% военного бюджета. Основной задачей СЯС было и остается гарантированное нанесение неприемлемого ущерба любому агрессору в ходе ответных действий, а также нанесение избирательных ядерных ударов в целях деэскалации неядерного военного конфликта.
Рассматривая характер возможных угроз безопасности России, большинство аналитиков сходится в том, что на ближайший период вероятность ядерной и крупномасштабной неядерной агресии против нашей страны сравнительно невелика. Это определяется прежде всего тем, что стратегические и тактические ядерные силы России «способны как к нанесению удара «возмездия» (с помощью СЯС), так и к нанесению ударов по «отражению» агрессии (с помощью ТЯО). В то же время, если не будут приняты эффективные меры по предотвращению деградации СЯС на период после 2005—2007 гг., наряду с возможным развертыванием США системы национальной ПРО и ростом ракетно-ядерного потенциала Китая, Россия может в значительной степени утратить эффективность ответных действий, реалистичность концепции ядерного сдерживания. Это усугубляется тем, что по силам общего назначения Россия уже сегодня не может конкурировать с крупными странами мира и разрыв в области современных обычных вооружений между ними будет возрастать. Это создает объективную возможность для США и их союзников, прикрываясь «ядерным и противоракетным зонтиком», попытаться применить военно-силовой шантаж, угрожая использованием высокоточного оружия, средств радиоэлектронного подавления по образцу операций против Ирака и особенно — Югославии. Если Россия не сохранит мощные СЯС, способные в значительной степени нивелировать отставание в более дорогих системах обычных вооружений от ведущих стран мира, все разговоры о военной безопасности государства будут бессмысленными.
В настоящее время в боевом составе СЯС находится 750 МБР (3600 боеголовок), 26 ракетных подводных крейсероов (1800), 70 тяжелых бомбардировщиков (800 крылатых ракет). Всего в одном пуске-вылете россий-ские СНВ могут доставить к целям до 6200 боезарядов. В то же время следует учитывать, что на вооружении СЯС находятся средства СНВ, доставшиеся России от СССР, у подавляющего большинства которых уже истекли или истекают в ближайшие годы гарантийные сроки эксплуатации. Поэтому в настоящее время предпринимаются организационно-технические меры по продлению гарантийных сроков, особенно ракетного вооружения. Путем замены отдельных узлов и блоков ракет удалось увеличить время их нахождения на боевом дежурстве в 1,5 раза. В условиях продления срока ликвидации многозарядных МБР к 2007 г. продленные гарантийные сроки этих ракет, в том числе и всех тяжелых ракет СС-18, которые вызывают особую озабоченность оппонентов СНВ-2, будут исчерпаны и они независимо от ратификации Договора к этому времени будут сняты с вооружения. При этом специалисты предупреждают, что дальнейшее продление гарантийных сроков невозможно, поскольку уже сегодня на некоторых тяжелых МБР отмечается старение металла корпусов, которое не может быть устранено без их замены. Гораздо сложнее обстоит дело с продлением сроков службы подводных крейсеров. Их гарантийный срок нахождения в боевом составе (20—25 лет) может быть обеспечен лишь в случае регулярного прохождения ими среднего ремонта через каждые 7—8 лет, на финансирование которого денег у государства попросту нет.
При этом необходимо учитывать финансовые ограничения, которые определяют необходимость обеспечения действенности концепции ядерного сдерживания на минимально необходимом уровне. По оценкам некоторых экспертов, общие затраты на поддержание боевой готовности группировки российских СЯС на период до 2010 г. составят: на уровне СНВ-1 (6000 боеголовок) около 700 млрд. руб., СНВ-2 (3000—3500) — 460 млрд. руб., СНВ-3 (1500) — 120 млрд.руб.. Приведенные ориентировочные цифры наглядно убеждают в том, что России необходимо сокращать свои СНВ, снижать финансовое бремя, подтверждая истинность известного марксистского определения о том, что «политика (в том числе и военная) есть концентрированное выражение экономики».
На пути решения этой весьма сложной проблемы находится Договор СНВ-2, который уже более шести лет подвергается глубокому и всестороннему анализу не только со стороны экспертов, но и широкой общественности. Ратификация или отклонение его будет накладывать глубокий отпечаток на весь дальнейший процесс ядерного разоружения.
В соответствии с утвержденной программой развития СЯС в составе РВСН к 2010 г. останется 70 МБР «Тополь» (из ныне стоящих на вооружении), начиная с 1998 г. будут ежегодно вводиться в боевой состав по 10 «Тополей-М», с 2000—2003 г. — по 30 ракет и с 2005 г. — по 50 ракет. В морской компоненте продляются сроки эксплуатации подводных крейсеров с ракетами СС-Н-23, а начиная с 2007 г. начнется развертывание новых подлодок типа «Борей», оснащенных новой морской ракетой. В стратегической авиации продлеваются ресурсы эксплуатации тяжелых бомбардировщиков Ту-95МС и Ту-160. Через 10 лет в боевом составе предполагается иметь шесть Ту-160 и 30—40 Ту-95МС с крылатыми ракетами новой разработки.
Как известно, США в январе 1996 г. ратифицировали Договор CНВ-2 и вступление его в силу стало определяться позицией России. Чем же объясняется столь длительная пауза от момента подписания СНВ-2 в январе 1993 г. до сегодняшнего дня? По мнению авторитетных экспертов, затягивание ратификации Россией обусловлено рядом объективных и субъективных факторов, которые сохраняют свое значение и поныне.
Во-первых, существенными недостатками самого Договора. Хотя в определенной степени СНВ-2 является результатом компромисса двух сторон, однако нет сомнений в том, что как в военно-стратегическом, так и в экономическом плане он более благоприятен для США, чем для России.
Российская сторона допустила на переговорах крупную методологическую ошибку, согласившись с американским тезисом о дестабилизирующем характере многозарядных ракет шахтного базирования. Дело в том, что дестабилизирующие свойства этих МБР не имеют абсолютного характера. В условиях нейтральных, а тем более партнерских отношений, о переходе к которым не раз заявляли лидеры России и США, МБР наоборот носят стабилизирующий характер, предотвращая стороны от сползания к военной конфронтации.
В результате выполнения Договора Россия будет вынуждена коренным образом перестроить структуру своих стратегических ядерных сил (СЯС), практически по американскому образцу. Структура российских СЯС в 1999 г. характеризуется следующим распределением ядерных боеголовок по компонентам триады: около 58% — на МБР, 30% — на баллистических ракетах подводных лодок (БРПЛ), 12% — на тяжелых бомбардировщиках (ТБ). После выполнения условий СНВ-2 структура российских СЯС будет составлять (по числу боеголовок): 50% — на БРПЛ, около 30% — на МБР, до 20% — на ТБ. Это означает, что будет значительно ослаблена группировка МБР, которая традиционно являлась наиболее мощной компонентой СЯС России.
В Договоре заложена реальная возможность формирования значительного по своим размерам «возвратного потенциала». Такая возможность создается в результате частичной «разгрузки» МБР и БРПЛ и отсутствия требований по демонтажу боеголовок и уничтожению их корпусов и боезарядов. Договором предусматривается также сохранение ракетных платформ, на которых размещается полное число боеголовок. Только за их счет в короткие сроки может быть увеличено число боезарядов на 2350 у США, а с учетом перевода ТБ из неядерных в ядерные до 4000 единиц против 525 у России. Еще одним существенным недостатком СНВ-2 является отсутствие прямой его увязки с Договором по ПРО. О взаимосвязи этих документов упоминается только в Преамбуле СНВ-2.
При глубоких сокращениях СНВ значительно возрастает роль систем ПРО и их влияние на уровень стратегической стабильности. Это объясняется тем, что эффективность таких систем обратно пропорциональна количеству атакующих боеголовок и ложных целей. Помимо упомянутых есть еще ряд недостатков Договора.
Другой причиной нератификации СНВ-2 является значительное ухудшение отношений между Россией и США, произошедшее за последние годы. Это касается, прежде всего, планов расширения НАТО на Восток, приближение войск этого военно-политического союза к границам России, создание в Европе разделительной линии. Расширение НАТО противоречит коренным геополитическим интересам России и воспринимается не только политиками, но и населением страны как прямая попытка воспользоваться ее временной слабостью для укрепления позиций США в Европе.
Добиваясь принятия в НАТО, лидеры Польши, Чехии, Венгрии и других восточно-европейских стран поспешили заявить о готовности разместить у себя ядерное оружие. Правда в заявлениях руководства НАТО, утверждается об «отсутствии намерений и планов» в отношении размещения ядерного оружия на территории новых членов блока, однако кто знает, какие планы появятся у НАТО в недалеком будущем. Что стоит запрещение на размещение иностранных войск, ядерного оружия и его носителей на территории бывшей ГДР, зафиксированное в Договоре об объединении Германии, если все это может отныне располагаться гораздо восточнее и ближе к границам России?
Соединенные Штаты предприняли по отношению к России еще ряд недружественных шагов: ведут необъявленную войну за «советское наследство», направленную на постепенное и окончательное вытеснение России с Кавказа и из Центральной Азии, которые они объявили зоной своих «жизненно важных интересов». Они предпринимают значительные усилия для противодействия интеграционным процессам в СНГ, стараются разыграть «украинскую карту» как стратегический противовес России, проводят дискриминационную политику в области мировой торговли. Все это не могло пройти незамеченным в России и серьезно осложнило отношения с США, отрицательно сказалось на политическом климате, на судьбе СНВ-2. Вооруженная агрессия НАТО против Югославии в обход Совета Безопасности ООН и ОБСЕ и даже вопреки Уставу этого блока была предпринята вопреки позиции и настойчивым миротворческим усилиям России.
Это привело к серьезному ухудшению ее отношений с США, небывалому за последние десятилетия росту антиамериканских настроений в стране, в очередной раз сорвала и отодвинула на неопределенное время слушания о ратификации Договора, намеченные на начало апреля 1999 г. При этом военные специалисты и политологи рассматривают войну против Югославии как отработку возможной модели угрозы военно-силового давления на другие страны и особенно на Россию. Все это негативно сказывается на отношении парламентариев к проблеме ратификации СНВ-2. Следует отдавать себе отчет в том, что в деле разоружения приоритет безусловно принадлежит политическим факторам и сам процесс ядерного разоружения является производным от состояния системы международных отношений.
Как известно, в марте 1997 г. в Хельсинки состоялась встреча президентов России и США. Лидеры двух стран предприняли определенные шаги по разблокированию ситуации, сложившейся вокруг СНВ-2.
В ходе встречи были учтены озабоченности России и принят ряд положений, устраняющих некоторые недостатки Договора. В совместном заявлении лидеров двух стран объявлялось о продлении предельного срока ликвидации стратегических носителей ядерного оружия до 31 декабря 2007 года, что облегчает экономическую нагрузку для России, позволяет полнее использовать гарантийные сроки эксплуатации носителей.
Стороны также договорились о том, что после ратификации СНВ-2 они немедленно приступят к переговорам о договоре СНВ-3, в формате которого будет предусмотрено предельное количество боеголовок 2000—2500 единиц. Это количество содержалось в предложениях российской стороны еще в период переговоров по СНВ-2, но было отвергнуто представителями США. В СНВ-3 должны быть предусмотрены меры по увеличению транспарентности имеющихся в наличии стратегических ядерных боеголовок и ликвидации снимаемых с носителей. Это направлено на устранение «возвратного потенциала», предотвращение быстрого наращивания количества боезарядов на носителях. Президенты также согласились с тем, что в контексте переговоров СНВ-3 будут рассмотрены возможные меры, касающиеся крылатых ракет морского базирования большой дальности и тактического ядерного оружия.
При ведении переговоров в формате СНВ-3 должны быть четко определены задачи, решения которых должна добиваться российская сторона. По нашему мнению, к числу приоритетных задач следует отнести:
- сокращение числа боеголовок на стратегических носителях до уровня 1000—1500 единиц;
- оснащение мобильных МБР «Тополь-М» разделяющимися боеголовками индивидуального наведения;
- устранение основных недостатков Договора СНВ-2;
- повышение мер доверия и транспарентности;
- ликвидация крылатых ядерных ракет большой дальности морского базирования как четвертого компонента СЯС;
- ограничение противолодочной деятельности.
В связи с серьезными недостатками СНВ-2 и затягиванием процесса его ратификации в последнее время получают все большую поддержку специалистов альтернативные программы сокращения вооружений. В их основе находится утверждение о том, что обладание ядерным оружием само по себе уже является фактором сдерживания и не требует поддержания баланса с другими государствами. В этих условиях главное состоит в сохранении гарантированной способности к нанесению противнику неприемлемого ущерба в ответном ударе. Свою позицию авторы альтернатив объясняют прежде всего серьезными недостатками СНВ-2 и предлагают отказаться от его ратификации, подобно тому как это сделали США, в свое время отказавшись от ратификации ОСВ-2. России необходимо сокращать свои СНВ, взяв на себя соответствующие обязательства, в наибольшей степени отвечающие военно-стратегическим и экономическим интересам страны, аналогично тому как это было предпринято в отношении тактического ядерного оружия. Сохранение СНВ на уровне 1000—1500 боеголовок и возможность сохранять многозарядные МБР в наибольшей степени отвечают интересам России и обеспечивают действенность концепции сдерживания «по всем азимутам». Однако необходимо учитывать, что наиболее совершенные многозарядные МБР СС-18 и СС-24 производились на Украине и восстановление там их производства является невозможным. Создание же в России новой «чисто российской» МБР потребует не менее 7—8 лет напряженной работы и 10—12 млрд. руб., что в нынешних экономических условиях представляется нереальным. Наиболее существенным недостатком предлагаемой альтернативы СНВ-2 является то, что она развязывает руки США в формировании группировки своих СНВ. В предельном случае они могут иметь в их составе от 6 до 8,5 тыс. ядерных боеголовок, что может стимулировать попытки военно-силового давления на Россию. При этом Россия лишается права предъявлять какие-либо претензии США, поскольку они будут иметь юридические основания оставаться в пределах Договора СНВ-1. Другое дело, посчитают ли они необходимым воспользоваться этим правом.
Обострение проблемы ПРО
Активизация усилий военно-политического руководства США по разработке и созданию противоракетной обороны территории страны, отмечаемая в последние годы, получила реальное подтверждение в 1999 г. Весной этого года вначале сенат, а затем и палата представителей подавляющим большинством голосов приняли законопроект о развертывании национальной системы ПРО «как только это будет технически осуществимым». На этот раз президент Б.Клинтон не решился наложить на него вето и в июле подписал этот законопроект, придав ему законную силу. В заявлении, сделанном по этому поводу, президент США отметил, что окончательное решение о сроках развертывания территориальной ПРО будет принято в 2000-м году. Это решение будет определяться как степенью реальной угрозы безопасности США, так и результатами испытаний компонентов системы ПРО. Таким образом, речь уже не идет о том, будет или не будет создаваться система ПРО территории страны. Этот вопрос ныне практически уже решен. Теперь вопрос перешел в плоскость времени — КОГДА? При этом в оправдание этих планов рассматривается угроза, исходящая от «стран-изгоев», стремящихся овладеть оружием массового уничтожения и ракетами большой дальности. Среди этих потенциальных противников Вашингтон упоминает Северную Корею, Иран, Ирак. Однако на пути создания национальной системы ПРО находится советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г., который по признанию обеих сторон был и остается «краеугольным камнем стратегической стабильности». Совместить развертывание широкомасштабной системы обороны с ограничениями, предусмотренными этим Договором, не представляется возможным, тем более, что в этом случае нарушается стратегический баланс между Россией и США, ставится под угрозу разрушения весь процесс разоружения. Даже краткий анализ существующих и планируемых элементов будущей ПРО, их предполагаемых технических характеристик и боевых возможностей, географического размещения убеждают в том, что совокупность этих показателей имеет антироссийскую направленность. В ходе встречи в Кельне президенты России и США договорились уже в конце лета этого года приступить к консультациям по вопросам Договора по ПРО и будущего договора СНВ-3. Такая «связка в пакет» наступательных и оборонительных проблем свидетельствует о желании Вашингтона добиваться трансформации Договора по ПРО в направлении либерализации его ограничений за счет возможных, разумеется, небольших, уступок в пользу России в формате СНВ-3.
Первый раунд российско-американских консультаций на уровне экспертов состоялся в Москве 17—19 августа. На пресс-конференции по итогам обсуждения ПРО и СНВ-3 выступил начальник Главного управления международного военного сотрудничества Л.Ивашов. Он заявил, что эти консультации оказались безрезультатными, поскольку подход американской стороны к проблеме ПРО явно в духе традиционной американской политики: «Сначала принимаются решения, осуществляется финансирование работ, компании получают заказы на исследование и разработку.
Все это делается в нарушение Договора по ПРО 1972 г. Затем уже Россию ставят перед свершившимся фактом». При этом он предупредил, что нарушение этого договора приведет к разрушению всего процесса ядерного разоружения. Договор по ПРО должен быть сохранен. По мнению большинства специалистов и политологов, Договор по ПРО считается одним из самых эффективных соглашений в области контроля над вооружениями, который на протяжении более четверти века доказал свою актуальность. Этот Договор обеспечивает России и США возможность активно вести процесс радикальных сокращений СНВ. Известно, что по мере уменьшения ядерных потенциалов двух стран роль его существенно возрастает, поскольку эффективность систем ПРО увеличивается по мере снижения количества атакующих ракет. Это означает, что нарушение Договора по ПРО приведет к разрушению установившегося баланса сил и стратегической стабильности, подрыву потенциала сдерживания.
При оценке перспективных сроков создания национальной ПРО следует учитывать тот факт, что уже в настоящее время в США развернута информационно-разведывательная система с довольно высокими возможностями. В основе этой системы находится сеть наземных радиолокационных станций предупреждения о ракетном нападении систем «Бимьюс», «Пейв-Пос», «Паркс», «Спейстрек». Вопреки запрету, предусмотренному Договором по ПРО, им была придана способность не только обнаруживать старт ракет и оценивать масштабы ракетно-ядерного удара, но и решать задачи борьбы со стратегическими баллистическими ракетами. Другим компонентом информационной системы является сеть разведывательных спутников. Возможности этой системы были наглядно продемонстрированы в ходе войны в Персидском заливе, а также во время агрессии против Югославии.
Специалисты отмечают, что наиболее сложными компонентами ПРО как раз являются информационно-разведывательная система и система управления ПРО. О сложности автоматизированной системы управления будущей ПРО свидетельствует тот факт, что ее математическая программа будет содержать около 10 млн. строк программного кода.
Для ее составления потребуется работа 3 тыс. высококвалифицированных программистов в течение 10 лет. В условиях развития инфраструктуры развертывание перехватчиков в нескольких районах становится делом техники и не таит в себе принципиальных научно-технических проблем. Это означает, что уже в настоящее время при формальном соблюдении ограничений, предусмотренных Договором по ПРО, США создают основу для развертывания в довольно короткие сроки противоракетной обороны территории всех 50 штатов.
Твердые намерения США добиться внесения изменений в Договор и разработать «ограниченную» ПРО, а фактически создать основу для развертывания широкомасштабной системы обороны, требуют поиска вариантов адекватного реагирования России, которое позволяло бы предотвратить развитие событий в неблагоприятных для нее направлениях.
Вряд ли допустимо не учитывать такое возможное развитие событий. В качестве «асимметричного» ответа на развертывание ПРО российской стороне необходимо проводить широкие исследования по разработке систем радиоэлектронного подавления (РЭП) и комплекса средств преодоления ПРО (КСП). Создание таких средств значительно повысит вероятность преодоления российскими ракетами американской ПРО при весьма скромных затратах на них.
Соревнование между средствами противоракетной обороны и ее преодоления приобретет весьма ожесточенный характер, что может существенно снизить реалистичность вероятностных оценок боевых возможностей сторон, увеличить диапазон возможных военно-силовых дисбалансов.
Показательно, что в последнее время все чаще проводятся обсуждения проектов создания «общемировой» ПРО под эгидой ООН или европейской системы обороны. Обсуждается вопрос о создании международной системы наблюдения и контроля за всеми пусками ракет с поверности Земли. Конгрессмен Курт Уэлдон недавно сообщил, что они совместно с академиком Е. Велиховым разрабатывают новую доктрину «гарантированной защиты» взамен «гарантированного взаимного уничтожения». Однако последние события в Югославии продемонстрировали недостаточную готовность России и США к согласованным совместным действиям. Но эти же события одновременно показали, что альтернативой глобальному сотрудничеству в ключевых вопросах безопасности может стать только весьма опасная глобальная конфронтация. Вряд ли такое развитие событий отвечает интересам России, США, всего мирового сообщества.
Югославская трагедия —удар по режиму нераспространения
Глубокие изменения в системе международных отношений, произошедшие в последнее десятилетие, привели к тому, что образовался значительный разрыв в экономической и военной мощи полюсов биполярного мира — США и России. Это в значительной мере способствовало укреплению позиций США в Европе и на Дальнем Востоке, усилению их роли в НАТО, в решении глобальных проблем безопасности. Агрессией против Югославии был забит последний гвоздь в крышку гроба биполярного мира. Военно-политическое руководство США ясно дало понять «кто в доме хозяин». Сама трансформация стратегической концепции НАТО в сторону глобализации сферы приложения ее вооруженных сил происходила под откровенным давлением США и отвечала их претензиям на единоличное верховенство в мире. 24 марта 1999 г. без санкции Совета Безопасности ООН была начата вооруженная операция НАТО под прикрытием жупела миротворчества с кодовым названием «Союзническая сила», основной целью которой явилось оказание военной поддержки одной из сторон в межэтническом конфликте. Целью албанских сепаратистов является осуществление права на самоопределение с последующим присоединением к Албании. По существу этот конфликт явился продолжением процесса распада многонациональной Югославии на этнической почве. В качестве официального прикрытия агрессии против Сербии было выдвинуто стремление «предот-вратить гуманитарную катастрофу», связанную с этническими чистками албанцев. Прямое участие в проведении и обеспечении операции приняли 14 государств (из 19 членов НАТО).
Было также получено согласие на использование воздушного пространства и территории ряда нейтральных государств.
Агрессия НАТО против Югославии подтвердила старую истину о том, что первой жертвой войны становится ПРАВДА. Это особенно становится заметно, когда делаются попытки ответить на два кардинальных вопроса — ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ? Отвечая на первый вопрос, заокеанские политики пытаются доказать, что главной причиной интервенции против Югославии является прекращение этнических чисток в Косово, забота о безопасности косоваров, наведение порядка в этой провинции. При этом для решения этой проблемы было использовано высокоточное оружие против узловых, наиболее важных военных и экономических объектов Югославии.
О размахе военных операций можно судить по некоторым количественным данным, опубликованным НАТО вскоре после окончания войны. Для проведения военно-силовой операции была создана мощная группировка авиации и сил флота. В составе авиагруппировки находилось 1120 боевых и обеспечтивающих самолетов. Морские силы были представлены тремя авианосцами, двумя крейсерами, 7 эсминцами, 13 фрегатами, 4 крупными десантными судами. Для предстоящего вторжения в Югославию на территории Македонии и Албании была развернута группировка сухопутных войск численностью свыше 26 тыс. чел. На стороне НАТО фактически выступали военные формирования Армии освобождения Косово, насчитывающие 15 тыс. боевиков. В условиях так называемых «неконтактных» боевых действий основной упор делался на использование авиации, которая совершила около 35 тыс. боевых вылетов, при этом нанесла 2300 воздушных ударов по 995 объектам с использованием 23 тыс. бомб и ракет. В ходе операции на первом этапе было обеспечено завоевование господства в воздухе и нанесены удары по военно-промышленным объектам. В последующем основные усилия НАТО были сосредоточены на уничтожении объектов нефтеперерабатывающей промышленности и запасов топлива. Одновременно наносились удары по системе радио- и телевизионного вещания, узлам коммуникаций, мостам через Дунай. В дальнейшем проводилось уничтожение энергетической системы страны, тотальное разрушение объектов промышленности и инфраструктуры. При этом основные потери понесло мирное население страны, которые составили 1200 чел. убитыми и более 5000 ранеными. Число беженцев достигло 860 тыс. чел. Выведено из строя 100% предприятий нефтяной промышленности, 70% авиационной, ряд других промышленных объектов, уничтожены мосты через Дунай, 70% автомобильных и 50% железных дорог. Все это означало, что основную декларируемую политическую задачу — предотвращение гуманитарной катастрофы в Косово не только не удалось выполнить, но ее еще сильнее обострили.
Об этом же свидетельствуют бесчинства боевиков из Армии освобождения Косово, которые развязали террор против сербов, несмотря на присутствие в провинции миротворческих сил.
Стало очевидно, что косовским албанцам отводилась роль разменной карты в большом политическом покере, разыгрываемом под диктовку США. В ходе бомбардировок Косово погибли сотни албанцев, а сотни тысяч их соплеменников бежали в соседние страны и многие из них не хотят возвращаться в родные места. Действия косовских албанцев, о которых на Западе лили «крокодиловы слезы», доставят еще немало хлопот и неприятностей миротворческим силам. Наглядно подтверждается ошибочность попыток решения застарелых межэтнических проблем военно-силовым методом. Как заметил по этому поводу американский профессор Стивен Коэн, «из двух несправедливостей нельзя создать хотя бы одну справедливость».
Ответ на вопрос ЗАЧЕМ, несмотря на «информационный туман», созданный СМИ США и их союзников по НАТО, следует искать в области геополитических интересов Вашингтона.
С одной стороны, здесь ясно проявлено стремление «повязать кровью» своих союзников, более тесно пристегнуть их к колеснице «североатлантической солидарности», а также испытать на прочность новых членов блока. Надо признать, что участники первой волны расширения НАТО доказали на деле свою преданность «идеалам» альянса и заслужили первый «гроссмейстерский балл» за свое «законопослушное» (в соответствии с уставом НАТО) поведение. С другой стороны, война против Югославии имела основной целью укрепление позиций США на Балканах в этом весьма важном в геостратегическом отношении регионе Европы, который играл важную ключевую роль на протяжении длительной военной истории континента.
Многие военные специалисты расценивают агрессию против Югославии как отработку универсальной модели действий «по наведению порядка» в любом регионе планеты, который США определят как «зону их жизненно важных интересов». При этом они не исключают ее антироссийской направленности: «Сегодня Сербия, завтра Россия!».
Это должно послужить серьезным предупреждением Москве на случай ее несговорчивости или «нелояльного» поведения по отношению к США.
Становится все более ясно, что развязывая агрессию на Балканах, военно-политическое руководство США в то же время не до конца просчитало возможные последствия этой военно-силовой акции. Среди наиболее серьезных уроков и выводов следует указать на негативное влияние ее на процесс «вертикального» и «горизонтального» распространения ядерного оружия, на чем до сих пор не акцентировалось внимание мировой общественности. Вряд ли возможно отрицать, что война в Югославии придаст новый мощный импульс в работе по совершенствованию ядерного оружия в странах, которые им уже обладают («вертикальное» распространение): в частности, в России, Китае, Индии, Пакистане, возможно Израиле, Франции, Англии, а также появлению новых ядерных государств («горизонтальное распространение»).
В условиях резкого ослабления своих Вооруженных Сил Россия вынуждена уже в настоящее время делать ставку в обеспечении своей безопасности на ядерное оружие — стратегическое и тактическое. В обстановке высокого динамизма развития международной ситуации, появления новых очагов противоречий, возникновения конфликтных ситуаций пример Югославии подрывает тезис некоторых доморощенных стратегов о том, что в ближайшие 10—15 лет военной угрозы для России не существует. Следует признать, что основная опасность видится не столько в виде вооруженной прямой агрессии, сколько в оказании военно-политического давления на основе силового превосходства США и НАТО, в совокупности с экономическим шантажом. Понимание реальности подобной опасности уже нашло свое отражение в ряде мероприятий, предпринятых по горячим следам. Так, 29 апреля 1999 г. состоялось заседание Совета Безопасности России, на котором рассматривались проблемы ядерного оружейного комплекса.
Несмотря на заявления некоторых официальных лиц о том, что это заседание отнюдь не связано с событиями в Югославии, сам характер рассматриваемых проблем и выбор момента его проведения заставляют усомниться в справедливости этих утверждений.
При этом следует заметить, что ряд российских военных специалистов указывали на объективный характер повышения роли и значения тактического ядерного оружия для подтверждения реалистичности и действенности концепции сдерживания на региональном уровне, в обеспечении безопасности и национальных интересов России. В связи с этим, в частности, некоторые политологи высказывают мнение о том, что на заседании обсуждался вопрос о производстве и принятии на вооружение тактического ракетного комплекса «Искандер» (дальность стрельбы 300 км), предназначенного для замены комплекса того же класса «ОКА», ликвидированного в соответствии с Договором о РСМД. Предположительно речь также шла и о планах продления гарантийных сроков эксплуатации существующих ядерных боеприпасов, а также создания боезарядов нового поколения. В соответствии с решениями Совбеза запланировано проведение на полигоне Новая Земля серии гидродинамических (подкритических) испытаний ядерных боеприпасов с целью проверки их надежности и безопасности.
Весьма характерной реакцией России на события в Югославии явилось проведение в конце июня стратегических командно-штабных учений «Запад-99», которые не проводились уже в течение более 10 лет. В их ходе была проведена открытая демонстрация возможного «использования» СНВ, способностью которой в наибольшей степени обладают тяжелые бомбардировщики. Как известно, две пары ТБ Ту-160 и Ту-95МС стартовали с авиабазы в районе Энгельса и направились в длительный полет в район Исландии и Норвежского моря. В заданных районах они имитировали пуски крылатых ракет «по группировкам войск противника». Не секрет, что эти бомбардировщики входят в состав стратегических ядерных сил и их основной задачей является именно нанесение ядерных ударов. В ходе учений осуществлялся также выход в море подводных ракетных крейсеров.
Еще более существенное воздействие могут оказать югославские события на процесс «горизонтального» распространения ядерного оружия. В некоторых странах третьего мира уже сегодня задаются вопросами: на кого в следующий раз обрушится мощь США и НАТО? Что следует предпринять для того, чтобы избежать участи Югославии? Не подлежит сомнению, что в результате этой агрессивной акции число потенциальных врагов США возрастет и оно будет сопровождаться ростом настроений в пользу обладания ядерным оружием и средствами его доставки. Тот, кто сеет ветер, пожнет бурю. Это в свою очередь неминуемо приведет к снижению эффективности режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Во многих странах, особенно с неустойчивой внутриполитической ситуацией и межэтническими противоречиями, в практическую плоскость ставится вопрос: каким образом возможно обеспечить свою национальную безопасность в случае попыток повторить по отношению к ним югославский вариант «умиротворения»?
Особое беспокойство в связи с действиями НАТО против Югославии испытывают страны, находящиеcя в «традиционных» зонах повышенного риска и особой заинтересованности США — Ближний Восток, район Персидского залива, Южная Азия, Азиатско-Тихоокеанский регион, которые в соответствии с глобалистской концепцией НАТО (а фактически США) также попадают в «зону ответственности» блока.
Как известно, для создания ядерного оружия той или иной страной необходимо выполнение трех обязательных условий: наличие соответствующего научно-технического потенциала, производство или приобретение необходимого количества расщепляющегося ядерного материала и принятие политического решения высшим руководством страны.
Учитывая, что, как правило, мирная ядерная энергетика наличествует в странах с довольно высоким уровнем научно-технического потенциала, решающим моментом в создании ядерного оружия является принятие политического решения. Агрессия против Югославии как раз и будет инициировать принятие (разумеется, секретных) политических решений о развертывании работ по созданию ядерного оружия в тех или иных странах. Проследить в ближайшее время причинно-следственные связи в этой сугубо закрытой области будет весьма непросто, однако появление в обозримом будущем новых обладателей де-факто ядерного статуса более чем вероятно.
В качестве примера влияния побудительных мотивов на стремление к обладанию ядерным оружием являются многолетние глубокие противоречия между Индией и Пакистаном из-за Кашмира. Руководство этих стран полагает, что обладание ядерным оружием гарантирует им предотвращение агрессии против них. Брешь, пробитая в режиме ДНЯО ядерными испытаниями этих двух стран, в нынешних условиях приобретает еще большее значение. Агрессия против Югославии уже сегодня привела к внесению определенных корректив в ядерную политику Индии. Как известно, высшее руководство страны еще недавно обещало присоединиться к Договору о Всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Ныне же в Дели откровенно признают, что создание собственного ядерного оружия явилось весьма верным и своевременным шагом в обеспечении безопасности страны и о присоединении Индии к ДВЗЯИ в ближайшем будущем не может быть и речи. Это означает, что примерно такую же позицию займет и Пакистан, тадиционно придерживающийся правила «зеркального отражения» по отношению к ядерной политике Индии. Пример Индии и Пакистана, весьма слабая и противоречивая реакция мирового сообщества в ответ на их фактическое обретение ядерного статуса в сочетании с реальной угрозой, исходящей со стороны США и НАТО, усиливает стремление ряда стран создать ядерный щит. В этом отношении весьма характерной является реакция Верховной Рады Украины в связи с событиями в Югославии и признание ошибочности провозглашения безъядерного статуса страны. Президент Белоруссии А.Лукашенко рассматривал возможность размещения вновь на территории страны ядерного оружия в качестве ответной меры на повышение угрозы в связи с расширением НАТО на Восток и «игрой мускулами» в Югославии. В дальнейшем дело может прийти к тому, что наряду с официально признанной «ядерной пятеркой» может сформироваться своеобразный «ядерный клуб де-факто», который приведет к окончательной девальвации режима ДНЯО.
Среди признаков, свидетельствующих о нарастающей заинтересованности в обладании ядерным оружием, следует отметить стремление ряда стран заполучить специалистов ядерного оружейного комплекса, в частности, с Украины и России. Этому объективно способствует значительное сокращение численности сотрудников ядерного комплекса, ухудшение их материального положения. Есть также опасения того, что усилится деятельность спецслужб, а также террористических организаций, направленная на приобретение расщепляющихся ядерных материалов и оружейных технологий. Все это выглядит вполне реалистичным.
Однако все это лишь верхушка айсберга, имя которого — распространение ядерного оружия, а большая часть его скрыта от внешнего взора. О появлении новых обладателей ядерного оружия скорее всего можно будет судить по проведению ими ядерных испытаний.
Разумеется, в настоящее время предсказать все возможные последствия натовской авантюры весьма сложно, однако установить основные тенденции развития международной ситуации не только возможно, но и необходимо. К числу таких тенденций относится появление в обозримом будущем новых ядерных государств, девальвация режима нераспространения со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Расширение «ядерного клуба» приведет к резкому изменению военно-силового баланса в мире, нарушению стратегической стабильности в региональном и глобальном масштабах.
|
|
Власть
