год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Четыре года минуло с тех пор, как в 1996 году остановлена война в Чечне, но средства массовой информации продолжают активно обсуждать все, что так илииначе с ней связано. Вот и командующий Военно-Воздушными Силами России Петр Степанович Дейнекин не сделал исключения, в очередной раздавая по телевидению "дежурное" интервью. Он выглядел интеллигентно: подтянут, форму генерала носит аккуратно, на вопросы отвечает с военной прямотой. В какой-то момент корреспондент спрашивает, что генерал может сказать о Джохаре Дудаеве как о человеке и как о военном. Ведь он, наверное, должен был хорошо знать первого президента Чечни и по афганской войне, и по службе в военно-воздушных силах, где тот командовал одной из трех дивизий стратегического назначения, прикрывавшей западные рубежи Советского Союза. П. С. Дейнекин чуть смутился и после паузы объявил, что он водку с Джохаром Дудаевым не пил, а посему и сказать о нем мало что может. Надо думать, и пуд соли они вместе не съели.

Тут я в который раз убедился, что о событиях 1994—1996 гг. проходит только односторонняя информация — информация, которая оскверняет память ста двадцати тысяч погибших в этой войне граждан России и Чечни, среди которых не только так называемые бандиты или "отдельно взятые чеченцы", но и погибшие граждане других национальностей. Здесь явно прослеживается негативное отношение ко всему чеченскому народу, к его истории, культуре. Делается все возможное к формированию отрицательного отношения к чеченцам в обществе.

Когда столь высокопоставленный чиновник высокого ведомства, какДейнекин, обладающий к тому же и академическим образованием, говорит явную ложь, то можно себе представить, что напишет завтра какой-нибудь журналист, пытающийся по социально-политическому заказу выступить экспертом по проблеме, о которой не имеет никакой достоверной информации. Добра не жди.

Исход сентября 1991 года. До выборов первого президента Чечни остаются считанные дни. Военный аэродром Ханкала, расположенный в 10 километрах от центра Грозного, принимает самолет ТУ-134 из Москвы. В окружении Д. Дудаева придается большое значение прибытию этим рейсом одного человека. На аэродромном поле гостей встречает Д. Дудаев и его соратники, которым позднее предстоит оказаться в центре событий жесточайшей войны. Едва заглохли двигатели самолета, у трапа в почетном эскорте выстроились молодые люди: кто-то в военной форме, остальные в "комбинированной" — полувоенной, полугражданской, но все ростом под два метра и все вооружены самым современным оружием. Многие из них отслужили в Советской Армии, воевали в Афганистане, имеют высокие правительственные награды.

Из самолета вышел человек, ради которого и была устроена такая торжественная встреча "боевого" друга. Широко улыбаясь, П.С. Дейнекин сделал несколько шагов по трапу. За ним плотно следовала охрана, увешанная всеми видами ручного оружия, в касках и бронежилетах. Посмотрев на тех, кто ждал его внизу, Дейнекин повернулся и громко сказал:

— Оставайтесь в самолете, меня встречает другая охрана. Вы не понадобитесь. В этих словах чувствовалась уверенность в принимающем его хозяине и людях, окружающих Д. Дудаева, с которыми пришлось воевать в Афганистане и неоднократно убеждаться в их верности присяге и преданности Родине.

После этого он буквально сбежал по трапу, поздоровался и крепко обнял Дудаева. Всем показалось, что встретились давно знающие и ценящие друг друга люди. Так оно и было. Они многие годы служили в авиации, вместе воевали, делили успех и неудачи.

Это событие происходило в самый разгар античеченской кампании, которая раздувалась во всех средствах массовой информации России и подогревалась некоторыми депутатами Верховного Совета и членами правительства. В то время поездка в Чечню коголибо из важных чиновников Москвы представлялась своего рода подвигом, связанным с риском для жизни. На общем фоне такого психоза поступок Дейнекина, решившего оставить личную охрану в аэропорту, был оценен чеченцами по достоинству. Поняли они также и то, что оба действующих лица — Джохар Дудаев и Петр Дейнекин — хорошо знают и доверяют друг другу. Генерала сопровождали только два человека из его свиты — адъютант, — генерал-майор, и полковник авиации, чеченец по национальности.

Вереница машин с гостями, хозяевами и охраной прибыла в Грозный на улицу Блюхера, 31, где проживала семья моего дяди Ризаудина Умалатова. Здесь и раньше принимали почетных и важных гостей, здесь часто отдыхал с моим отцом и друзьями Джохар, когда приезжал в отпуск в прошлые годы.

Московские гости и Джохар с товарищами расположились за длинным столом под громадным ореховым деревом. Как принято в таких случаях, стол ломился от изобилия разнообразных блюд и спиртных напитков.

Скоро началась непринужденная дружеская беседа, которая с каждым тостом становилась все раскованнее и шумней. Дейнекин, давая позже злополучное интервью, с которого я начал рассказ, был правдив только в одном: водку в тот день он действительно не пил. Он пил коньяк, причем такими дозами, которые может себе позволить только физически здоровый человек с крепкими нервами.

Так что заявление П.С. Дейнекина, что водку он с Джохаром Дудаевым не пил, проверить на честность и искренность довольно сложно. Какие напитки они употребляли с Д. Дудаевым во время длительной службы в военно-воздушных силах — знают только их сослуживцы. Возможно, П.С. Дейнекин пил авиационный спирт. Не знаю, что бы ответил журналистам российский генерал, если бы его спросили, о чем он говорил в ту ночь с Джохаром Дудаевым. Возможно, сослался бы на свою слабую память. Возможно, опять бы сказал неправду. На самом же деле речь шла вот о чем: он специально прибыл в Грозный уговорить Д. Дудаева, чтобы тот снял свою кандидатуру на пост президента Чеченской Республики.

Об этом П. С. Дейнекин в общих чертах поведал за столом при всех. Когда же они уединились с Джохаром, он стал уговаривать Дудаева более настойчиво — и от имени Б. Ельцина, и от имени Р. Хасбулатова (председателя Верховного Совета России), и А. Руцкого. Предлагал вернуться в армию. При этом назывались три должности на выбор. Одна из них — заместителя командующего военно-воздушными силами, то есть заместителя самого Дейнекина, с присвоением Д. Дудаеву звания генерал-полковника. Из армии Д. Дудаев ушел. в отставку в звании генерал-майора. Другая — начальника группы войск в Германии. Но эта группа, как заметил сам Петр Степанович, уже расформировывается, и он искренне не советует на нее соглашаться. Наконец должность руководителя центра подготовки космонавтов. Место это считается престижным, но "пустым". Поэтому сам Дейнекин советует Джохару идти к нему в заместители, все-таки оба они летчики по призванию, и рано или поздно у Джохара наступит "ностальгия по чистому небу", если еще не наступила.

Д. Дудаев внимательно выслушал П. Дейнекина и в дружелюбной форме объяснил, что его кандидатура на пост президента выдвинута конгрессом чеченского народа. Он — сын своего народа, поэтому решение конфесса для него превыше собственных амбиций. Это он еще докажет служением чеченскому народу, даже если его не изберут президентом. В конце беседы Джохар добавил:

— Петр Степанович, ты меня знаешь — я не способен на дезертирство. Если я соглашусь хоть на какое-то предложение и покину Родину, то после моей смерти чеченцы не захотят меня даже похоронить в этой земле.

Казалось, говорить больше не о чем, разговор исчерпан. Но, помолчав некоторое время, П.С. Дейнекин поделился еще одним секретом:

— Перед отлетом Б. Ельцин, Р. Хасбулатов и А. Руцкой мне сказали: "Если сумеешь уговорить Дудаева снять свою кандидатуру в президенты Чеченской Республики, считай, что награда у тебя в кармане. Ты и Джохар — близкие люди и должны понять друг друга". Если после моего отъезда сюда прилетят другие "кремлевские звезды" и ты все-таки согласишься снять свою кандидатуру, то, по крайней мере, не говори мне сейчас решительное "нет", или дай слово офицера, что уже ни при каких обстоятельствах не пойдешь на попятный.

Д. Дудаев громко рассмеялся и ответил:

— Если б ты знал, сколько ответственных работников из Москвы я уже посадил в самолет, отказав им! Так будет и впредь, хотя до выборов осталось несколько дней, и навряд ли кто-нибудь сюда еще пожалует.

После этих слов беседа, свидетелем которой я был от начала до конца, закончилась, и Д. Дудаев с П. Дейнекиным вышли к журналистам. Дейнекин перед телекамерой обратился к чеченскому народу со словами, что в Чечне политиков много и есть из кого выбирать, а Джохар нужен армии, ибо военных его уровня в России можно пересчитать по пальцам. Однако все поняли, что за этим кроется: такая грубая лесть — пустая формальность и рассчитана не на чеченский народ, а на Москву.

Уже светало, когда П.С. Дейнекин покидал Грозный и вылетал в Москву. Тогда, глядя вслед разбегавшемуся по взлетной полосе самолету, у меня не было никаких сомнений, что Д. Дудаев и П.С. Дейнекин знают друг друга хорошо, может быть, даже слишком хорошо. Оказалось, что я не ошибся.

Думаю (хотя это из области фантастики), что если бы Джохар тогда согласился, например, на должность заместителя министра обороны, он занимал бы ее не слишком долго. Методом инсинуаций и провокаций "друзья" сделали бы так, что для него закончилась бы и военная, и политическая карьера.

В 1991 году не все военные осознавали, что уже создан коррумпированный элитный слой общества, включавший многих генералов, которому ради своих интересов не жалко ни страны, ни армии. Для любого из членов этой коррумпированной верхушки главное было самому удержаться у сытной кормушки. В околоправительственных и околокремлевских кругах уже находились люди, смотревшие на саму армию как на бесхозный дорогостоящий товар. Когда Джохару предлагали возглавить вывод Западной группы войск из Германии, то это уже была самая откровенная взятка. Теперь только грудной ребенок не знает, сколько украли люди в погонах, отдававшие за бес- ценок военную технику и военные городки, а потом построившие для себя многоэтажные дворцы в ближнем Подмосковье. Но немецкой кормушки на всех не хватило. Оставшимся без дворцов и мерседесов необходимы были какие-нибудь военные действия в любом другом месте, чтобы на них можно было списать миллиарды долларов, уворованных у народа. И более подходящего места, чем Чечня, они в тот момент не видели.

Разрушение армии отвечало и интересам коррумпированного высшего слоя общества, оставленного советским режимом в наследство "демократическому" режиму. Это наглядно проявилось уже в начале 1992 года, когда в ряде военных округов генералы вместе с руководством республик поддержали отторжение от страны 5 миллионов квадратных километров. Но это лишь незначительный эпизод из насыщенной событиями жизни многострадального чеченского народа. У Джохара Дудаева было в Чечне много родственников и друзей, которые его искренне любили и уважали. Как всегда и бывает в таких случаях, они восторженно говорили о нем даже тогда, когда речь шла о будничных делах. Ведь речь шла о генерале, о первом генерале из среды чеченцев. Кто его лично знал, с уважением относились к нему как к одному из лучших офицеров Советской Армии.

Близкий нашей семье человек, Джохар, приезжая с семьей в отпуск, часто навещал наш дом, иной раз оставался с женой и детьми ночевать. Нередко я становился свидетелем бесед, которые вели друзья отца и Джохар, обсуждая ситуацию начала девяностых годов, поэтому у меня сложилось собственное мнение как о событиях тех лет, так и о главном герое этих событий.

Мне достоверно известно (и это подтверждал сам Джохар), что он был исключен из девятого класса средней школы за крамольные взгляды на Кавказскую войну в XIX веке, изложенные в сочинении на вольную тему. Джохар написал, что война под предводительством имама Шамиля была освободительной и справедливой, и что Россия вела войну на Северном Кавказе с единственной целью — поработить малые народы. Эта невиданная крамола обсуждалась в районной, городской и республиканской организациях образования и наделала много шума. Старшим в семье Джохара пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить его в школе.

Мне не доводилось читать об этом у других авторов, писавших о Джохаре. Вероятно, этому или не придавали должного значения, или просто не знали. А между тем сочинение наглядно свидетельствовало, что уже в юном возрасте отношение Джохара к истории своего народа было неординарным, отличным от утверждений официальной пропаганды коммунистического режима**. Возможно, многие его сверстники имели схожие взгляды, но говорить об этом
_____________________
* У чеченцев не принято употреблять отчество человека, независимо от возраста и пола. В народе это объясняется тем, что человека должны знать по его собственным делам, а не по делам отца, какие бы добрые дела за ним ни числились.
** Свидетели как данного факта, так и других, приведенных в этой книге, еще живы, что значительно упрощает задачу автора. открыто решился только Джохар. Зная об этом, я с особым любопытством слушал Джохара, когда он приезжал в отпуск (проводил его, как правило, в Грозном). Задолго до 1991 года о Джохаре сложилось мнение как о человеке, негативно относящегося ко всему русскому; Все знали, что он -женат на русской женщине и имеет от нее троих детей. Это обвинение выглядело нелогично.

В мирное время, уже после окончания Второй мировой войны, Джохар был первым из чеченцев, кому присвоили звание полковника, при этом самого элитного рода войск — авиации. Для чеченцев это было приятное известие, и отмечали его шумно, широко.

Не присутствовали на торжестве только партийные вожди и исполнительная власть. Они просто проигнорировали это немаловажное для небольшой Чечни событие. Джохар и к этому отнесся с присущим ему юмором: он сказал, что родственники и друзья придают слишком большое значение присвоению ему звания полковника. Таких полковников в армии тысячи. Но было заметно, что в душе он всетаки переживает за невнимание к себе со стороны официальных властей.

В те годы Джохар командовал авиационным полком в Сибири. Полк этот числился лучшим в армии. Вернувшиеся после службы грозненцы, служившие под началом Джохара, с восторгом рассказывали о нем как о командире. Многие факты, о которых они говорили, не отрицал и сам Джохар. Так, в полку и понятия не имели, что такое "дедовщина". Любое насилие и произвол со стороны "дедов" по отношению к новобранцам было исключено. В полку стоял специальный почтовый ящик для заявлений на имя командира. Ключ от него был только у Джохара. Никогда содержание поступавших к нему заявлений Джохар не оглашал, но по каждому случаю неуставных отношений принимал строгие меры. Это в значительной степени укрепляло обще полковую дисциплину. Нередко, по словам Джохара, к нему в полк направляли солдат чеченской национальности, служба которых в других полках, мягко говоря, проходила скандально. И за короткое время они становились отличниками боевой и политической подготовки.

В июле 1988 года Джохар с супругой Аллой, сыном Дени и дочерью Даной приехал в очередной отпуск. Старший его сын Авлур в это время проходил службу в пограничных войсках на Дальнем Востоке. Мой отец и Джохар давно мечтали провести отпуск в горах, в районе Галанчожского озера, откуда оба они родом, в местечке Ялхорой мохк. Захватив с собой Мовлена Саламова3, который тоже был из тех мест, они и уехали с семьями отдыхать.

А я отправился на строительство Байкало-Амурской магистрали. Тогда это была всесоюзная стройка, а сегодня многие, особенно из молодежи, возможно и не помнят саму аббревиатуру БАМ. Не каждому тогда предоставлялась честь поработать на этой "стройке века", туда ехали строго по комсомольским путевкам. Я оказался на самой северной точке озера Байкал, в Северо-Байкальске, в интерна- циональном отряде, где были немцы, кубинцы, вьетнамцы... Работали мы, как сами считали, хорошо, а по вечерам пели кубинские песни или шли в настоящую русскую баню. БАМ стал для меня началом трудовой деятельности и хорошей жизненной школой. В то время Джохар служил уже на Полтавщине заместителем командира дивизии и высказывал намерение уйти в отставку, если в установленном порядке ему не будет присвоено давно положенное звание ге 3Саламов Мовлен — высокоэрудированный человек, впоследствии работал помощником Дудаева вплоть до его гибели. До известных событий работал в партийных (КПСС) органах, в республике считался большим специалистом в вопросах партийной пропаганды. нерала и не будет предоставлена соответствующая должность. Каждый раз, когда подходило время присвоения очередного звания, его переводили на новое место службы, что исключало служебный рост. Джохар знал, что еще не отменено секретное постановление правительства, категорически запрещающее присвоение высоких воинских званий лицам чеченской национальности.

Известно, что Джохар стал летчиком не случайно. Он последовал примеру дяди, который во время Великой Отечественной войны служил в морской авиации. Дважды его представляли к званию Героя Советского Союза, а его бывший командир в своих мемуарах писал, что дяде Джохара это высокое звание было все-таки присвоено. Больше никаких документов об этом не сохранилось. В Москве Джохар разыскал автора мемуаров, тот даже не поверил Джохару, когда услышал, что звания Героя дяде не присваивали. В удивлении он повторял:

— Не может быть! Ведь не было случая, чтобы при повторном представлении не присваивали звания Героя.

Оказывается, было. Видимо, бывшему командиру были неизвестны два указания И. Сталина: о прекращении награждения и присвоения звания Героя лицам чеченской национальности вне зависимости от их подвигов; и (февраль 1944 года) об отзыве из всех родов войск чеченцев, воевавших против фашистских захватчиков.

В 1989 году Джохару присвоили звание генерала, после чего он был назначен командиром дивизии стратегического назначения. Таких дивизий в стране было три — на востоке, на юге и на западе, базировавшейся в городе Тарту (Эстония), которой и стал командовать Джохар.

Летом того же года, уже будучи генералом, Джохар совсем ненадолго прилетел в Грозный. С нескрываемым любопытством друзья попросили его рассказать о том, как все-таки проходила процедура присвоения этого высокого воинского звания. Джохар, улыбнувшись, сказал, что ничего особенного, все было очень просто. Пришел вызов из ЦК КПСС, и он собрался ехать в Москву. Товарищи-сослуживцы напутствовали всяческими советами, а одним особенно, чтобы он не упустил счастливого случая и непременно пообедал в столовой ЦК КПСС на Старой площади. Говорили, что там подается все почти бесплатно, от коньяка до черной икры. Ну когда еще представится такая возможность?

В Москве он получил соответствующий инструктаж по процедуре от заведующего отделом ЦК КПСС. В назначенный день и час прибыл на Старую площадь и, стоя в холле у окна, выходящего во двор здания, ожидал приглашения в зал заседаний. Из окна были видны многочисленные крыши домов, окрашенные в зеленый цвет. К нему подошел пожилой генерал, очевидно, консультант по кадровым вопросам, и думая, что тот волнуется, успокоил: "Если вызвали, то все будет в порядке". На что Дудаев ответил: "Да я не о том думаю. Посмотрите, в каком безобразном состоянии находится крыша вон того здания. Неужели некому ее отремонтировать?" Взглянув на крышу, которая всем своим видом представляла собой жалкое зрелище, генерал вдумчиво посмотрел в лицо Джохара и произнес: "Я уверен, что у Вас в будущем все будет хорошо". Через некоторое время его пригласили в зал заседания, объявили о присвоении звания генерала и поздравили. По заведенному протоколу его пошел провожать один из инструкторов отдела ЦК КПСС. Проходя мимо цековской столовой, инструктор предложил Джохару отобедать в ней, расхваливая великолепную кухню и низкие цены, на что тот ответил:

"Я сыт. Спасибо". И направился к выходу. Внизу его ждала казенная машина, чтобы довезти до гостиницы. От нее он тоже отказался и поехал на метро.

Может быть, эти эпизоды из биографии Джохара кому-то покажутся незначительными, но они говорят о многом. Человеком он был цельным, деловым, принципиальным и далеко не простым.

Присвоение звания генерала Джохару в Чечне отмечали празднично, многие ему дарили подарки. И только руководство республики продолжало и по этому поводу хранить гробовое молчание. Первый секретарь обкома партии, вождь коммунистов Доку Завгаев не удосужился поздравить Джохара даже по телефону. В силу чрезмерного самолюбия и амбициозности не мог представить, что в республике внимание общественности может уделяться еще кому-то, кроме него. А спустя два года он через своих многочисленных прихлебателей и партийных функционеров стал распространять слухи, будто звание генерала Дудаеву было присвоено по его представлению. После этого между Джохаром и Завгаевым сложились неприязненные отношения, постепенно переросшие в открытую вражду.

Несмотря на это, с присущей коммунистическим руководителям наглостью, осенью 1991 года Д. Завгаев прислал к Джохару и его родственникам "послов" с предложением снять свою кандидатуру на пост президента Чечни.

Компенсация за это предлагалась немыслимая. Встретив решительный отказ, самый близкий к Завгаеву человек встретился с моим отцом и предложил компромисс: пусть Джохар станет президентом, а Завгаев получит вторую должность в республике — премьер-министра. Ничего более абсурдного в тот период (сентябрь—октябрь 1991 года) даже нельзя было выдумать: это был разгар общественного противостояния, повсеместное осуждение прежнего руководства республики, погрязшего во взятках и лихоимстве. К тому времени был свергнут Верховный Совет Чечни и, по существу, дышало на ладан правительство. Все эти доводы отца посланник Д. Завгаева объективно не воспринимал. Тогда отец прекратил разговор, заявив:

— Дорогой мой, я понимаю, что ты просишь за близкого тебе человека, за своего бывшего патрона. Но, во-первых, почему ты полагаешь, что Джохар прислушается к моему мнению? А, во-вторых, ты просишь воскресить умершего, что под силу только Всевышнему.

На этом разговор закончился... Позже выяснилось, что посланник Д. Завгаева затаил глубокую обиду на отца, вследствие чего они прекратили всякое общение.

Летом 1990 года в громадном здании грозненского цирка, который не мог вместить всех желающих, проходил первый съезд чеченского народа. На него был приглашен и Джохар Дудаев. До этого он, по существу, не принимал серьезного участия в политической жизни Чечни, так как командовал дивизией в Тарту, о чем уже говорилось. На открытии съезда выступил Д. Завгае

в, который пытался говорить по-чеченски. Сам съезд проходил бурно. На нем присутствовали и представители чеченской диаспоры из ряда стран, в том числе из США. В кулуарах бурно делились впечатлениями. На площади, прилегающей к цирку, были установлены телевизоры для тех, кто не смог попасть внутрь. После второго дня съезда Джохар с товарищами (среди которых был и большой друг чеченского народа, доктор исторических наук, полковник советской армии, дагестанец Хаджи-Мурат Ибрагим-Бейли) пришли на ужин к моему отцу. Импульсивный, находчивый, с большим чувством юмора Хаджи-Мурат и раньше бывал у нас. Иногда в беседах с ним мы встречали рассвет. На этот раз за ужином много говорили о политике и общественных организациях, о будущем Чечни, вспоминали печальное прошлое нашего народа, особенно в период коммунистического режима. Режим этот ставили на одну доску с фашизмом в Германии, не видя серьезного различия между Сталиным и Гитлером. Утверждали, исторически обосновывая, что система концентрационных лагерей фашистской Германии была скопирована с нашего ГУЛАГа, где содержали миллионы ни в чем не повинных людей.

На следующий день с большим вниманием было выслушано выступление Хаджи-Мурата ИбрагимБейли. Последним на съезде выступал Джохар Дудаев. По тем временам эта речь была пугающе смелой. Он выстроил концепцию создания и функционирования суверенного чеченского государства как субъекта международного права. В докладе излагались все вопросы функционирования органов управления, включая строительство собственных вооруженных сил. Присутствовавшие в зале более получаса аплодировали Джохару, скандируя "Нохчи-Чо", "Нохчи-Чо", что в переводе с чеченского языка образно означает Родина Чечня, Мать Чечня, Земля Чечни. То же самое скандировали десятки тысяч людей, стоящих на площади, водители автобусов и автомашин. Пожалуй, не было в то время более популярного лозунга. Спустя два-три года он постепенно трансформировался в лозунг "Аллах Акбар", означающий Аллах Велик.

В итоге съезда Джохар был избран председателем Конгресса чеченского народа и вернулся к месту службы в Тарту. Все, в том числе и Джохар, знали, что эти события заметят в Москве, и обязательно повлекут за собой негативные для него последствия. И действительно. В Тарту Джохару стало известно, что первый секретарь Чечено-Ингушского обкома партии Д. Завгаев и председатель КГБ республики направили в ЦК КПСС и в Министерство обороны жалобу на Джохара, приложив к ней стенограмму съезда чеченского народа. В то время дивизия дальней стратегической авиации, дислоцировавшаяся в прибалтийских республиках. Ленинградской области и Беларуси, по всем показателям считалась одной из лучших в СССР. В последние годы было много публикаций, в которых сослуживцы Дудаева в восторженных тонах высказывались о его профессиональных и организаторских способностях.

Через две недели после возвращения Джохара из Грозного в дивизию пожаловала многочисленная комиссия, которая устроила тотальную проверку. Некоторые члены комиссии, хорошо знавшие Дудаева, доверительно сообщили ему, что перед ними поставлена задача любой ценой собрать на Джохара компрометирующий материал, чтобы иметь основания для его увольнения из армии. Тогда же ему дал и ознакомиться с жалобой на него, поступившей из Грозного. Впоследствии Д. Завгаев на всех сборищах и совещаниях и перед каждым чеченцем, с которым ему доводилось говорить, будет открещиваться от этой жалобы.

Комиссия не нашла ничего существенного. Тогда определенная армейская служба "поработала" с водителем Джохара и вынудила его заявить, что Джохар позволял себе рукоприкладство в отношении него. Ничего более глупого выдумать было просто невозможно. Очнувшись от шока, водитель категорически отказался от своих слов, признавшись, что его вынудили дать такие показания. Перед отъездом комиссии один из симпатизирующих Джохару наедине сообщил ему:

— Готовься к худшему.

Через две недели Джохара пригласили в Министерство обороны и ознакомили с выводами комиссии.

Читая акт, Джохар, по его словам, не верил собственным глазам. В акте объективно было перечислено все положительное, чего добилась дивизия под его командованием. Заканчивалось заключение приблизительно так: "Если в какой-либо воинской части дела обстоят безнадежно плохо, туда следует направить Джохара Дудаева, чтобы исправить положение". Забегая вперед, отмечу одну публикацию, в которой говорится о профессиональных и человеческих качествах Джохара Дудаева. Спустя год, как бы отмечая "юбилей" с начала военных действий в Чечне, в статье "Генералы просят огня" ("Московский комсомолец" от 10 декабря 1995 г.) главнокомандующий Военно-Воздушными Силами России Петр Степанович Дейнекин дает интервью журналисту А. Колпакову:

"— ...Петр Степанович, судя по всему, вы неплохо знакомы с Дудаевым. Говорят, что мир летчиков- профессионалов достаточно узок...

— Да, я знаю его давненько.

— Не припомните ли какое-нибудь его характерное качество?

— Главным его отличительным качеством в то время была забота о людях. Для технического состава он самостоятельно оборудовал столовую, которая по своему интерьеру не уступала лучшим прибалтийским ресторанам. Учебная база при перевооружении на сверхзвуковые бомбардировщики ТУ-22 была признана лучшей в дальней авиации. Затем наши военные пути разошлись. Но вскоре мы снова встретились: произошло это в 91-м, когда я по заданию председателя президиума ВС Хасбулатова и вице- президента Руцкого полетел к президенту Республики Чечня Дудаеву, чтобы предложить ему вернуться в ряды ВВС. Дудаев ответил отказом, мотивируя свои действия тем, что избран чеченским народом и оставить пост не может».

Известно, что Д. Дудаев к моменту визита в Чечню П. Дейнекина еще не был избран президентом республики.

Но вернемся в 1990 год. После столь высокой оценки комиссии Дудаев мог спокойно продолжать службу, тем не менее было ясно, что травля только начинается. И Джохар, почувствовав это, подал рапорт об увольнении из армии, сославшись на то, что он избран председателем Конгресса чеченского народа и хочет сконцентрировать свою деятельность на этом поприще.

Озлобленные сложившейся непростой ситуацией в Чечне его недруги распространяли слухи, что Джохар внедрен в ряды Конгресса чеченского народа спецслужбами России, а потом, вкусив прелесть власти, стал уходить от взятых на себя обязательств. Все это, разумеется, абсолютная выдумка, не имеющая под собой никакого основания. Знали бы эти люди, что Джохар, командуя дивизией в Прибалтике в 1988—1990 годах, в день национального праздника Эстонии поднимал в воздух вертолеты, которые под восторженные возгласы эстонцев кружили над главной площадью Тарту со знаменами до коммунистической Эстонии. В те же годы, когда спецслужбы СССР устраивали провокации, пытаясь дестабилизировать обстановку в Прибалтике, Джохар, по согласованию с руководством Эстонии, организовал круглосуточное дежурство силами своей дивизии, чтобы предотвратить какие-либо диверсии, которые могли очернить эстонцев. Эти действия были осуждены вышестоящим начальством, а руководство Эстонии, соответственно, объявило ему благодарность. Вместе с тем невозможно не считаться с фактами и убедительными косвенными свидетельствами, подтверждающими обстоятельства появления в Чечне Д. Дудаева и поддержания его рейтинга в республике после его ухода из армии. Не спецслужбы СССР, а весьма влиятельные люди, вершившие в то время судьбу страны, сделали ставку на Д. Дудаева. Преследовалась цель — противопоставить движение, возглавляемое Д. Дудаевым коммунистическим порядкам. В Чечне как раз для этого была подходящая почва. В Кремле полагали, что Д. Дудаев не сойдет с правильного, с их точки зрения, пути и будет послушен и благодарен за оказанную помощь и содействие. Эта иллюзия не покидала этих покровителей долгое время, даже после того как все пошло совсем по-другому.

Даже С. Филатов, бывший руководитель Администрации Президента России, в своей книге "Совершенно не секретно" не называет их фамилии, а события, связанные с Чечней, как и другие события, излагаются в книге крайне не конкретно, обтекаемо. Так С. Филатов отмечает: "Именно центром были порождены и сам Дудаев, и его режим. Поначалу смена власти в Чечне, видимо, замышлялась как борьба с коммунистическим порядком, который принес чеченскому народу кровь, страдания, унижение, депортацию в казахстанские степи... При всем этом Дудаев отшвырнул от себя всех, кто привел его к власти, и, когда начал отходить от России, объявлял суверенитет, эти люди схватились за головы. У них оставался единственный выход из положения — привлечь на уровне высшего органа государственной власти Россию, которая отменила бы все начинания Дудаева и признала его действия незаконными".

Сегодня "эти люди" известны даже ленивым, но они так и не названы ни в средствах массовой информации, ни в одном другом источнике.

Весной 1991 года в Гааге состоялась конференция непредставленных в ООН малых народов, куда от Чечни были приглашены Джохар Дудаев и председатель международного комитета защиты прав человека Саид-Амин Ибрагимов. Джохар, знавший английский не Бог весть как, долго готовил свое выступление. Но его не суждено было услышать делегатам конференции. Зная, что из Шереметьево-2 им не дадут вылететь в Гаагу, Джохар и Саид-Амин решили улететь из аэропорта Пулково в Ленинграде. Саид-Амин случайно "проскочил" спецконтроль и сел в самолет. А вот Джохара не пропустили, даже не объяснив причин. Но он сумел передать Саид-Амину флаг Чеченской Республики и текст своего выступления. Вернувшись в Москву Джохар обращался в КГБ СССР и в ЦК КПСС, пытаясь выяснить причину своего задержания. Все делали вид, что к этому не имеют отношения или просто не в курсе дела. После безуспешных попыток добиться правды Джохар уехал в Чечню с еще большей решимостью продолжить начатое дело.

Позже, уже в конце первой чеченской войны, в газете "Московский комсомолец" (от 11 января 1996 г.), отвечая на вопросы корреспондента Юлии Калининой "Когда же кончится война?", Джохар Дудаев говорит: "Еще очень долго будет продолжаться. Даже если выведут из Чечни войска и будет подписано мирное соглашение, она еще лет 50 не закончится". И далее:

"Российские спецслужбы ведут охоту за вами. Вы как-то ощущаете результаты их деятельности?

— Конечно ощущаю. Покушения, диверсии, провокации

— все, что есть в арсенале российских спецслужб,

— все применяется. Но меня охраняет мой

народ. На самом деле моя гибель пойдет только во вред России. Я застраховался. На такой случай у нас есть хорошие заготовки. Так что я не избегаю опасностей, а, наоборот, вызываю их на себя. Моя гибель даст импульс моему народу преодолеть психологический барьер — стать по-настоящему жестоким и беспощадным, воюя с Россией". Кстати, и последними словами Джохара при гибели от взрыва управляемой лазером ракеты были:

— Доведите до конца начатое дело...

Мой дед Усман Умалатов, несмотря на свой преклонный возраст, принимал самое активное участие в событиях 1991 года. Сделал немало в поддержку Д. Дудаева. Но в самый разгар событий, в начале октября 1991 года, выразил свое сомнение в происходящем, заявив, взвешивая каждое произносимое слово:

"Сегодня из всех регионов постсоветского пространства Чечня является самой благоустроенной и обеспеченной материальными благами. Почти в каждой семье имеются автомашины, из которых большинство иномарки. Мир меняется, меняется и Россия. Люди боятся рецидива прошлого беззакония, что мало вероятно. Происходящее в Чечне может повлечь за собой большую беду, чем все страдания, которые перенес народ в прошлом. Первопричиной этой беды может быть Джохар, в добродетельности которого я сомневаюсь".

Дед говорил в кругу своих самых близких людей и мне кажется, что слышавшие его слова долго размышляли над сказанным. Опровергнуть или подтвердить эти слова могло только время.

Это потом, спустя пять-шесть лет, стали выясняться обстоятельства исчезновения из республики астрономических сумм (в долларах США), вывоза из республики значительного количества золота, закупленного на рубли в золотодобывающих регионах Сибири. Мафия жирела на глазах, строила замки, утопала в роскоши, и все на фоне безработицы и чудовищного обнищания большинства населения Чечни, а затем грянувшей войны. Глядя на это, все чаще и чаще стали вспоминаться пророческие слова деда.

Максимально избегая односторонности в изложении событий и описании личностей, занимавших в них значительное место, следует отметить и сомнения, и опасения, которые высказывались в ходе развития событий в Чечне.

Любые доводы и аргументы оппозиции окружением Д. Дудаева отвергались с потрясающей легкостью, не задумываясь над их обоснованностью и логичностью. Это, в какой-то мере, можно было понять с учетом настроя в обществе, которое, наконец, дождалось времени, когда каждому стало возможным выплеснуть накопившиеся десятилетиями обиды, изложить свое видение, свое мнение.

Схожесть событий, происходящих как в Москве так и Грозном, вплоть до сноса без разбора памятников, было очевидным.