год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Когда коллегия Верховного Суда России вернула на доследование дело о взрыве на Котляковском кладбище, после того как Московский окружной военный суд оправдал обвиняемых, в Генеральной прокуратуре не скрывали, что довести процесс до обвинительного заключения для ее работников является делом чести. Теперь Валерия Радчикова уже нет в живых, и, по всей видимости, это дело будет спущено на тормозах. Когда-нибудь, наверное, мы придем к пониманию, что если следствие ведется неправомерными методами, это уже повод не для доследования, а для того, чтобы сами горе-следователи обживали нары. Но пока:

В стране начинается судебная реформа. Суды присяжных действуют у нас только в девяти регионах - Московской, Ивановской, Рязанской, Ростовской, Ульяновской, Саратовской областях, а также в Краснодарском, Ставропольском и Алтайском краях. И неизвестно, сколько еще потребуется времени, чтобы данная конституционная норма была реализована в оставшихся восьмидесяти субъектах Федерации. Огромная проблема - перегруженность судов исковыми заявлениями, в результате чего даже самые простые дела зависают в суде на месяцы, а то и на годы. Попытки создания специализированных судов (общемировая практика), будь то ювенальных или административных, наталкиваются на непонимание, а то и решительное противодействие в обществе, СМИ и коридорах власти.

Проблема сейчас поставлена на новый уровень. Ее взял под контроль лично президент, который сформировал рабочую группу по судебной реформе во главе с Дмитрием Козаком - замглавы Кремлевской администрации. Уже в ближайшие месяцы Дума должна будет принять ряд важнейших законопроектов по этому вопросу. Однако на все это требуются деньги, а их в бюджете пока не густо. Именно недостаток бюджетных средств, судя по заявлениям официальных лиц, привел к отзыву президентских поправок к УПК из Госдумы, которые, в частности, предусматривали, что санкцию на арест должна выдавать не прокуратура, а суд. Помимо финансовой стороны дела, наличествует также и организационный момент - принятие на работу 3 тыс. новых судей требует некоторого времени ввиду сложности самой процедуры их назначения.

Много вопросов вызывает и статус судей. И если к предлагаемому значительному повышению зарплаты в судах относятся положительно, то ряд инициатив по усилению ответственности, введению возрастных ограничений и пр., встречают среди судейского корпуса весьма прохладное отношение.

Судебная реформа призвана ускорить процесс судопроизводства, что само по себе, однако, не решает всего комплекса проблем. Предстоит колоссальная работа, чтобы сделать законы вменяемыми, а санкции соответственными правонарушениям. С другой стороны, судьба Радчикова и ему подобных вновь заставляет задуматься о плачевном состоянии российских тюрем.

Сажать безногого инвалида в общую камеру - это садизм. Вне зависимости от факта его виновности. Да и здоровых людей в такие камеры лучше не сажать. Переполненность камер, отсутствие элементарных бытовых удобств, антисанитария свойственны почти всем российским тюрьмам и следственным изоляторам. Пенитенциарные учреждения являются местами почти неконтролируемого распространения СПИДа и туберкулеза. Тюремные и лагерные порядки калечат психологию. Получил распространение "тюремный синдром", когда человек по выходе на свободу либо вновь стремится на зону, либо, используя старые тюремные связи, вливается в ряды организованной преступности.

Решение проблемы благоустройства тюрем тоже упирается в финансовую сторону. Однако то, что уже на протяжении десятилетий власть (ни советская, ни новая российская) не может найти денег на тюрьмы, нельзя оправдать ни тяжелыми экономическими условиями, ни другими более насущными нуждами. Проблема заключается в двух вещах - в некомпетентности властей предержащих и отсутствии у них заинтересованности к реализации основополагающих национальных интересов.

В условиях рыночной экономики у организованной преступности появилось намного больше возможностей. Число зарегистрированных правонарушений растет как снежный ком. Борьба с криминалом осложняется тем, что преступность самовоспроизводится, особенно на подростковом уровне - во дворах, спортивных секциях: Собственно, истоки криминализации восходят ко временам советской "культурной революции", когда были взорваны храмы и нивелированы религиозные запреты на совершение преступных деяний, когда бездумно проводилась политика на женскую эмансипацию, в результате чего женщины стали работать, практически не уделяя внимание воспитанию детей. Когда в ходе коллективизации и национализации уничтожалось самосознание человека-собственника. Когда миллионы людей угодили в ГУЛАГ, где уголовник (так называемый, "социально близкий") был намного более привилегированной фигурой, чем политзаключенный ("социально дальний").

Бороться с криминалом нельзя путем ужесточения уголовного законодательства. Уголовщина процветала и в сталинское время. Сейчас же ряд радетелей государственного блага, например, депутат Райков, предлагают возобновить практику смертной казни. Пока речь идет о наркоторговле. Потом, наверняка, возникнет соблазн перенести эту меру на многое другое.

Если же обратиться к отечественной Истории, то стоит отметить, что со времен правления Елизаветы I до восстания декабристов, в России 70 лет никого не казнили. В своё время, ярый противник смертной казни и самодержавного режима профессор Гернет вменил "кровавому" царизму, то, что с 1826 по 1905 год, т.е. за почти восемьдесят лет, были казнены по политическим и уголовным мотивам 105 человек. В то же время, за годы "гуманной" Советской власти (в основном, в сталинское время) на тот свет официально было отправлено свыше 800 тыс. В брежневскую эпоху в среднем казнили по 700 человек в год, в горбачевскую - по 100-200. И только в середине 90-х годов по категорическому настоянию Совета Европы России удалось выйти из порочного круга кровавой вакханалии.

Но то, что в последнее время прокуроры в громких делах стали требовать для подсудимых смертной казни, прекрасно осознавая, что есть постановление Конституционного суда, говорит о многом. Прежде всего, о превышении полномочий и правовом нигилизме. При этом весь комплекс негативных психологических последствий подобных инициатив для общества в расчет не берется.

Очевидно, борьба с преступностью может совершенствоваться в трех направлениях:

1. легализации неопасных для общества видов правонарушений;

2. смягчении наказаний и более гуманном отношении к правонарушителям на этапе следствия;

3. улучшении состояния пенитенциарных заведений.

Скажем, легализация проституции сильно уменьшит доходы "общака" и "гонорары" милицейских работников. Но даст местным бюджетам стабильный источник дохода. Поставит мощный барьер на пути распространения венерических заболеваний. Создаст возможность для правовой защиты как самих девушек не тяжёлого поведения работниц (вплоть до создания профсоюза с отчислениями в пенсионный фонд и записями в трудовую книжку), так и потребителей услуг (которые, таким образом, не будут финансировать уголовный мир и преступность в погонах).

Смягчение наказаний позволит разгрузить тюрьмы. Особенно при ограничении прокурорского произвола на выдачу санкций на содержание под стражей за не особо тяжкие преступления. При этом за многократный рецидив следует расширить практику пожизненных наказаний.

Улучшение состояния пенитенциарных заведений возможно, прежде всего, через строительство новых тюрем и зон. Причем на уровне регионов. Таким образом, наносится удар по общефедеральной преступности. Конечно, межрегиональные связи преступных группировок в краткосрочной перспективе разрушить не удастся. Но существенно ослабить - вполне. В этой связи региональным властям неплохо было бы пытаться искать возможности получения международных грантов. В частности, всяческого поощрения заслуживают усилия правоохранительных органов Владимирской области, которые установили устойчивые доверительные отношения со своими немецкими коллегами на уровне земель.

В сентябре 1999 года Владимир Путин посетил знаменитые Кресты. Помнится выражение его лица при виде переполненной камеры на фоне веревки, на которой сушились, точнее "стояли" носки. Для меня тогда сам факт посещения (впервые за последние десятилетия) главой государства тюрьмы стал решающим при определении за кого голосовать. Прошедший год ознаменовался амнистией. В тюрьмах действительно стало чуть-чуть легче дышать, но амнистия - это своего рода косметический ремонт, который ни в коей мере не может заменить ремонт капитальный. И как хотелось бы, чтобы о самой бесправной категории наших граждан общество вспоминало не только тогда, когда в кутузку на пару-тройку дней отправлялся очередной олигарх.