Человечество вступает в новый период своего развития, когда объединяющие идеи общечеловеческих ценностей все более и более овладевают умами ученых, политиков, находят понимание и поддержку народов. Отступление от конфронтационных подходов в сфере межгосударственных отношений порождает надежды на мирное урегулирование региональных конфликтов, открывает дорогу к свободному обмену людьми и идеями, к лучшему пониманию друг друга.
Вместе с тем, на пути развития интеграционных процессов возникает немало препятствий, ставящих под вопрос возможность достижения безопасного мира. Одно из них — национализм, являющийся антитезой идеи интеграции, сильным стимулом к национальному обособлению, а в своих крайних формах — исповедующий доктрину национального превосходства по отношению к другим народам и нациям.
Рост национального самосознания — процесс чрезвычайно сложный и многомерный. С одной стороны, он отражает стремление народа осознать свою роль и место в сообществе народов и государств, мировой науке и культуре. Этнос, вступивший на путь национальной консолидации, видит путь реализации своей национальной сущности в создании своего национального государства. Появление новых государств на карте мира происходило благодаря именно этим устремлениям формирующихся наций. Иными словами, здоровое национальное самосознание служит двигателем прогресса в развитии соврtменных наций.
В то же время, когда национальное сознание в силу ряда причин гипертрофировано, оно может перерасти в национализм, который раскалывает страны, рвет устоявшиеся связи, становится одной из основных причин кровавых смут внутри государств, захватнических устремлений против соседей. В наши дни националистические движения с особой силой вспыхнули во многих государствах. Этот всплеск коснулся и бывшего Советского Союза. Очаги уже разгоревшихся и потенциальных конфликтов охватили значительную часть территории некогда могущественной страны, вовлекая в свою орбиту новые и новые народы. «Беловежское чаепитие» подстегнуло этот трагический процесс.
Оживились сепаратистские тенденции в ряде регионов и республик России.
Кроме специфических национальных, возникают наднациональные течения, реанимируются старинные доктрины, идеи наднационального единства: панисламистского, пантюркистского. Пантюркизм, казалось бы, уже стал достоянием истории. Но сегодня он возрождается в новых формах и с новыми лозунгами: это панисламизм, ставящий общемусульманские приоритеты выше национальных и пропагандирующий широкий спектр возможных форм общемусульманского единства — от культурного сотрудничества и моральной солидарности до создания конфедеративного и даже государственного объединения всех мусульман планеты. Существуют и другие, менее популярные идеи.
Что же это, феномен только России и других бывших советских республик? Может быть, к центробежным тенденциям приводит ухудшающееся социально-экономическое положение страны? Несмотря на кажущуюся уникальность нашей ситуации, мы, по-видимому, не являемся исключением. Всплеск национализма наблюдается в Европе, особенно в республиках бывшей Югославии, в Африке, где начинает формироваться национальные общности, стремящиеся к созданию национальных государств. Мы видим эти тенденции в Азии, где народы часто используют в качестве символа национальной консолидации религиозные доктрины.
На первый взгляд может показаться, что феномен национализма присущ только развивающимся странам, но как же тогда объяснить обострение межнациональных отношений между англо- и франкоязычным населением в Канаде, стране экономически развитой, с уcтоявшимися демократическими институтами и с высоким уровнем жизни населения? А националистические устремления в отдельных регионах Франции или Бельгии, сложные национальные процессы в Испании, религиозно-националистические конфликты в Северной Ирландии? Все это убедительно говорит о том, что феномен национализма не является исключительной прерогативой развивающихся стран.
Что же вызывает «пробуждение» национализма? Только ли экономические и политические интересы развивающихся имущих групп формирующихся наций, как это пытались объяснить в бывшем Советском Союзе, или же это еще и психологический феномен, а может, явление, взаимосвязанное с энергетикой планеты? Не претендуя на то, чтобы отдать предпочтение одной из этих теорий, представляется обоснованным заметить, что их можно по крайней мере считать хорошей пищей для игры ума в попытке объяснить происходящие события. Наука неопровержимо свидетельствует, что каждая нация, каждое государство имеет свой исторический срок существования и постепенно, как и любой живой организм, развивается, укрепляется, стареет и исчезает. Может быть, в этом гипотетическом жизненном цикле и лежит первопричина тех националистических всплесков, которые переодически происходят во всем мире? Ведь известно, что нынешний подъем национализма не является первым в истории человечества.
Вместе с тем можно утверждать, что националистический всплеск является следствием комбинации ряда социально-экономических, политических, психологических, демографических факторов и происходит при их наложении, многократно усиливая его энергию. Представляется вполне очевидным, что, несмотря на развитие современной наукой учения о нациях, полный учет всех факторов, приводящих к всплеску национализма, весьма затруднен. Но это не значит, что наука должна отказаться о попыток прогнозировать вероятность националистических всплесков, тем более, что ряд важных субъективных факторов, порождающих их, достаточно ясен уже сегодня. Это, в первую очередь, ущемление прав национальных меньшинств, неравноправие в социально-экономическом развитии, выступающее в форме экономического доминирования в государстве отдельных наций или этнических групп, политическая дискриминация, выражающаяся в получении привилегий одной из наций или национальных групп в ущерб другой, подавление свободы вероисповедания, предоставление преимуществ одной из конфессий и т.д.
Одним из определяющих факторов, влияющих на зарождение и усиление националистических движений, является нарушение прав человека. Это воспринимается в многонациональных государствах как национальное преследование, а не как социальное или иное. Как представляется, такие процессы сказались на развитии центробежных тенденций в бывшем Советском Союзе.
Рост национального самосознания народов бывшего СССР — явление повсеместное и вполне объективное. Вопреки бытующим сейчас утверждениям о существовании «советской империи», повсеместном «зажиме» всего национального, насильственной «русификации» и т.д., дело обстояло подчас наоборот. Известно, какими громадными темпами развивалась экономика советских национальных республик. Осуществлялось перекачивание немалых средств из центральных регионов в восточные. Сложилась единая, взаимосвязанная, хотя и неоправданно централизованная народнохозяйственная система, которая худо-бедно, но обеспечивала повышение благосостояния всех народов многонационального государства. Похоже это на колониальный грабеж в классической колониальной империи? Далее, большими темпами шла взаимная миграция населения республик, увеличивалось количество смешанных браков. За семь десятилетий народы буквально приросли друг к другу, этому в значительной степени помогли столетия совместного существования. Хочу также подчеркнуть, что, хотя объективной реальностью стал процесс взаимопроникновения культур, было бы неверным не замечать немалых усилий, которые в различные исторические периоды в СССР прилагались центральными органами, местными властями для развития национальных культур. Правда, зачастую эти усилия носили показной, «рекламный» характер. К тому же они перемежались с не менее показными кампаниями по борьбе то с «национализмом», то с «местничеством», то вновь сменялись пропагандой идей «сближения и слияния» наций и народностей через их «всемерное развитие и расцвет».
Благодаря существенному росту образовательного, культурного, научного уровня населения, особенно национальных республик, сформировались кадры национальной интеллигенции, которая не могла не видеть наличия деформаций, тупиковых путей развития наций, народностей, этнических групп. В недрах бывшего Союза вызревали зерна поиска национального возрождения, более справедливого решения национального вопроса.
То, что принято сейчас называть «деформациями в развитии национальных отношений», представляет собой весьма сложную совокупность последствий тех мер, которые предпринимались властями под различными идеологическими лозунгами и с различными, часто противоположными целями.
В Советском Союзе исторически сложилась ситуация, при которой властные структуры не опасались развития национального самосознания и национального достоинства народов, но лишь до того уровня, который не затрагивал основы официально постулируемых принципов «пролетарского интернационализма».
Надежной гарантией от проявления сепаратизма считалось существование КПСС как важной объединяющей силы, наличие единого идеологического стержня — теории построения социализма и коммунизма и новой исторической общности людей — советского народа, то есть идейного сплочения разнородных этносов и перевода их национального самосознания в подчиненное интернационалистическим принципам состояние. При этом сама идея односторонне трактуемого «пролетарского интернационализма» основывалась на доминанте «классовой» солидарности и предполагала подчиненность и несущественность национального. Идеологическая «гарантия», в свою очередь, подкреплялась мощным разветвленным аппаратом партии, всегда имевшим многонациональный характер и служившим надежным инструментом, во-первых, контроля за проявлением любых форм инакомыслия, и, во-вторых, проведения национальной политики, базирующейся на подчиненном положении национального фактора. Это, как показало время, не могло не иметь отрицательных последствий для целостности многонационального государства.
Были и другие факторы, способствующие распаду страны. СССР являлся уникальной федерацией, отличавшейся от западных федераций тем, что основу ее составлял национально-территориальный принцип построения. Иначе говоря, субъектами Советского Союза были национальные государства. С одной стороны — это должно было свидетельствовать о демократичности государственного устройства. С другой же, как показал исторический опыт, прочность государства, основанного на национально-территориальном принципе, оказалась уязвимой. Союзный договор, принятый в декабре 1922 г., в своей основе был довольно демократичным. Но с тридцатых годов в стране взяли верх унитарные тенденции, чрезмерная централизация управления государством, которые свели на нет широко декларированное право наций на самоопределение. Приняв классические унитарные формы, централизация превратилась во врага федерации.
Не было научно обоснованных критериев и в территорально-государственном строительстве. Особенно наглядно это проявилось на Северном Кавказе. Автономные образования то сливались, то разъединялись.
Использовался тезис о будущем отмирании наций, хотя он состоял в противоречии с самой идеей национально-территориального размежевания. Тезис об отмирании был устремлен в будущее, что как бы оправдывало любые небрежности и недомыслия в многосложном деле размежевания. В результате, в частности, на Кавказе в 30—40 гг. было грубо нарушено этническое расселение, что вызвало затем цепную реакцию тяжелых последствий, нейтрализовать которые мы пока не можем.
Прежде всего необходимо отметить, что обострение межнациональных отношений в Северо-Кавказском регионе неразрывно связано с общим нестабильным положением в Федерации, в других республиках бывшего СССР. При всей внешней несхожести социально-экономических, географических, этнических особенностей, основы карабахского конфликта, ферганских, ошских, осетино-ингушских событий во многом (если не в большинстве) одни и те же.
Экономическая отсталость целых районов, республик, узкая ориентированность на одну-две отрасли народного хозяйства, разрыв в последние годы хозяйственных связей, неразвитость социальной инфраструктуры, всеобщий дефицит — все это, вместе с галопирующей инфляцией, привело к бедственному положению населения, что уже и само по себе чревато социальным взрывом. Эти тенденции стали катализатором роста национализма и сепаратизма, а зачастую и экстремизма. Справедливые социальные, т.е. общественные требования начали подменяться клановыми и личными интересами. Ставка при этом на национальный патриотизм почти всегда выглядела беспроигрышной.
Негативные процессы развивались и прогрессировали только потому, что их «благоприятствующим» фоном были непоследовательные, противоречивые, а зачастую и взаимоисключающие, действия бывших союзных и российских государственно-политических структур. Вспомним хотя бы непоследовательные и запоздалые акции союзных властей в армяно-азербайджанском конфликте или в Грузии, а российских — в Чечне, не говоря уже о случаях бездействия, что было еще хуже.
Во взрывоопасной, осложненной многими объективными и субъективными причинами обстановке на Северном Кавказе, и в частности, в осетино-ингушских отношениях, любой случайный факт мог стать детонатором. Это и произошло. Человеческая трагедия — смерть девочки при дорожно-транспортном происшествии — опрокинула камень междоусобной войны. Крайние экстремистские силы вышли на «оперативный простор». Противоборствующие стороны вместо того, чтобы решать действительно сложные вопросы за столом переговоров, начали прямые военные действия, презрев все нормы права. Теперь работа по созданию Ингушской Республики, в соответствии с принятыми законами, значительно затруднена. Последствия случившегося будут ощущать не один год.
В дополнение к общим причинам вооруженного конфликта необходимо упомянуть еще и о том, что в Ингушетии длительное время отсутствовали органы представительной и исполнительной власти.
Одним словом, то, что должно было случиться в этих условиях, к сожалению, случилось. Однако при наличии сбалансированного подхода к разрешению конфликта вооруженного столкновения и никому не нужной конфронтации можно было избежать.
Во-первых. Принятие Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» не явилось само по себе причиной конфликта. Беда в другом — в отсутствии продуманных действий исполнительных органов власти по его реализации.
Во-вторых. Закон «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» (как известно, был законодательной инициативой Президента), к сожалению, не предусматривал определения границ создаваемой республики, на что Верховным Советом Российской Федерации было обращено особое внимание, подчеркнута опасность такого положения вплоть до возможности развязывания широкомасштабной гражданской войны. В постановлении Верховного Совета о порядке введения этого закона в действие были предложены меры по недопущению негативного развития событий, давались соответствующие поручения исполнительным органам.
Однако, воспользовавшись бездеятельностью центральных и местных органов власти, национальные экстремисты толкнули определенные группы населения на силовое решение территориальных проблем, направили их на бесперспективный путь вооруженной конфронтации, совершив, таким образом, преступление прежде всего против собственного народа.
Необходимо отметить, что Президентом Российской Федерации, Верховным Советом и Правительством России были приняты срочные меры к достижению соглашения сторон после кровавых событий: введено чрезвычайное положение на территориях Ингушетии и Северной Осетии, что, несомненно, способствовало недопущению расширения зоны конфликта, скорейшему разоружению всех незаконных формирований противоборствующих сторон, возвращению в места постоянного проживания беженцев, обеспечению их безопасности. В настоящее время оказывается целенаправленная финансовая и материально-техническая помощь пострадавшему населению. После выводов следствия будет дана политическая оценка случившемуся.
Сейчас делается много по выработке политических решений, окончательному урегулированию конфликта, преодолению его последствий.
Ингушская и северо-осетинская стороны заявили о намерении установить мирные, добрососедские отношения между двумя республиками, приложить все усилия для обеспечения мира и государственной стабильности России, осудили любые проявления национальной вражды.
Согласимся, что хотя и поздно, но сделан важный шаг к стабильности в регионе. Процесс переговоров продолжается.
Без сомнения, лучше поспорить за столом переговоров, чем выяснять отношения с автоматами в руках в ущельях и долинах.
Естественно, что события в Северной Осетии, Ингушетии, Абхазии, Чечне, как и не всегда конструктивная позиция определенных кругов казачества в регионе, оказывают негативное влияние на общественно-политическую обстановку в Дагестане, Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии, Адыгее, в Краснодарском, Ставропольском краях, в Ростовской области.
Одним словом, обстановка на Северном Кавказе крайне напряженная, требует постоянного внимания, принятия неотложных кардинальных мер на государственном уровне. Нельзя допустить перерастания локальных конфликтов в общерегиональный. А такая опасность существует.
Что имеется в виду? В первую очередь речь идет о быстрейшем политическом решении проблем Северной Осетии и Ингушетии, Чечни, а также о незамедлительном комплексном рассмотрении глубинных причин, осложняющих отношения между народами региона. Они реально существуют, и от того, что мы их стараемся не замечать, их не становится меньше. Представляется, что нам очень мало времени отпущено, чтобы не допустить худшего на Северном Кавказе, а значит и в Российской Федерации.
Необходимо осуществить совместную выработку решений по сохранению единства России, достижению национального согласия и социально-экономической стабильности, восстановлению экономических и хозяйственных связей в регионе, решению спорных вопросов, в том числе территориальных, с учетом интересов всех участников.
И все это строго на основе Конституции Российской Федерации и Федеративного Договора, Закона «Об установлении переходного периода по государственно-территориальному разграничению в Российской Федерации». Указом Президента или постановлением Верховного Совета Российской Федерации неотложно нужно объявить мораторий на все насильственные действия в регионе. Установить ответственность за нарушение моратория.
Нельзя забывать о необходимости практического решения проблем репрессированных народов. Ни у кого не вызывает сомнения, что сталинская депортация народов нанесла серьезный удар межнациональным отношениям. В годы второй мировой войны были переселены в другие районы страны 496 тыс. чеченцев и ингушей; 39 тыс. балкарцев; 110 тыс. турок-месхетинцев; десятки тысяч калмыков; около 200 тыс. крымских татар; 60 тыс. латышей; 120 тыс. литовцев; 203 тыс. украинцев; депортированы немцы Поволжья и другие народы. Массовые репрессии проводились под лозунгом борьбы с «буржуазным национализмом». А к национализму нередко причислялось всякое отстаивание национальных интересов, даже вполне разумных.
Начавшиеся в 1985 г. процессы обновления предусматривали демократизацию и государства, и национальных отношений. Встал вопрос о ликвидации изжившего себя унитаризма и восстановления истинного федерализма. Развернулась кампания за подписание нового Союзного Договора. Однако руководство страны, находясь в плену иллюзий, оказалось неспособным довести дело создания обновленной, демократической федерации до подписания Договора, вопреки многочисленным и многословным заверениям М.Горбачева.
Было бы ошибкой представлять дело так, что распад СССР — неизбежный одноразовый акт. Распад, а если еще точнее — развал, был, конечно, в определенной степени обусловлен существовавшими неравноправными государственными отношениями. Он начался в 1988 г., когда руководство Советского Союза оказалось неспособным разрешить возникший конфликт в Нагорном Карабахе. Далее возникла проблема республик Прибалтики, которые для восстановления своего суверенитета воспользовались положением о праве на самоопределение, вплоть до выхода из федерации, действующей Конституции СССР, кстати, не имеющим аналога в мировом законодательстве. Следующий тур развала Союза ССР — малорезультативные затяжные переговоры с союзными республиками, так называемый ново-огаревский процесс, который, как известно, «пошел», но в другую сторону. Фактически полная неспособность Президента Союза и его окружения договориться о разделении полномочий субъектов Федерации и предопределила полную неудачу переговоров в Ново-Огареве. И Советского Союза не стало. Хоть при более благоприятном стечении обстоятельств он мог бы сохраниться, конечно, в обновленном виде.
При анализе событий нельзя сбрасывать со счета и то, что в развале СССР, разрушении его экономики и финансов не последнюю роль сыграли взращенные неуправляемыми «ускорением и перестройкой» национализм и сепаратизм, стремление выбраться из жесточайшего кризиса поодиночке.
К счастью, в последнее время стали, хотя и медленно, проявляться признаки интеграции ряда республик. Это будет добровольная, демократическая интеграция, можно сказать, интеграция снизу, которая принципиально отличается от бывшей советской интеграции и требует глубокого реформирования общественных отношений. Она пойдет тернистым, противоречивым путем. Необходимо, в этой связи, упомянуть Беларусь, Казахстан, Киргизию и Российскую Федерацию.
"Духовное наследие"
01.08.2000
|
|
Власть
