год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Китай и Дальний Восток России в 1990-е годы: проблемы взаимодействия на региональном уровне

Проблемы, возникающие в процессе взаимодействия сопредельных территорий России и Китая, и по степени приоритетности, и по способам решения отличаются от проблем, существующих на межгосударственном уровне.

Контуры и характер взаимоотношений между Дальним Востоком России и Северо-Восточным Китаем определяли три проблемы: демографическая, экономическая и пограничная.

Налаживание межрегиональных связей в первой половине 90-х годов осложнялось не только анархией во всех структурах власти и управления России, обострявшимся конфликтом между Центром и регионами, правовой неразберихой, экономическим кризисом, но и отсутствием ясного понимания того, с кем, как и для чего устанавливаются те или иные отношения. Тем не менее к концу десятилетия все три ключевые проблемы в той или иной степени нашли свое решение, пусть и промежуточное, не всегда удовлетворяющее ту или иную сторону (а то и обе), но позволяющее говорить о том, что первый этап становления новых российско-китайских отношений подходит к концу.

Демографическая проблема

Суть того, что обычно называют демографической проблемой, хорошо известна. Речь идет о неконтролируемой китайской миграции на российскую территорию. В начале 90-х годов российские региональные власти включая силовые структуры охватила паника, отражением которой стали многочисленные антикитайские публикации в прессе, обвинения в адрес Пекина в целенаправленной демографической экспансии на север, и чуть ли не всех китайцев - в преступных наклонностях.

Движение китайцев на север вызывалось вполне объективными и преимущественно не политическими причинами и обстоятельствами. Оно предопределялось экономической и социальной обстановкой на Дальнем Востоке России и в Китае и объективно отвечало потребностям самой России. В начале 90-х годов китайская миграция стимулировалась огромными потребностями в товарах широкого потребления в Сибири и на Дальнем Востоке и нехваткой там рабочей силы. Что касается самого Китая, то у него было две основные причины для поощрения миграции своих граждан на север: демографическое давление и безработица на Северо-Востоке, с одной стороны, и сравнительно высокая прибыльность бизнеса с Россией и в России - с другой. По мере уменьшения потребностей дальневосточных территорий в китайских товарах и рабочей силе, а также после введения местными властями различных ограничений на въезд миграционная динамика изменилась.

Далеко не всех китайцев, пересекающих границу с Россией, можно идентифицировать как мигрантов, хотя большая их часть (преимущественно из числа так называемых туристов) старались остаться на российской территории подольше, занимаясь своим нехитрым, но прибыльным бизнесом. Среди временных мигрантов из Китая преобладали две категории: рабочие по контрактам и торговцы. По данным отдела виз и разрешений Приморья ежегодно в крае постоянно находилось около 20 тыс. китайских торговцев [1], китайских рабочих было в несколько раз меньше. В 1992-1995 гг. общая численность китайских рабочих, привлекавшихся в Приморье, колебалась в пределах 6-8 тыс. человек в год, что не превышало 0,6% общей численности рабочей силы края и не могло серьезно воздействовать на социальную обстановку.

К середине 90-х годов нелегальная миграция среди китайцев, работавших по контрактам, практически была сведена на нет установлением строгого контроля со стороны федеральной и местных миграционных служб и органов внутренних дел и возложением строгой ответственности за передвижение китайцев и их деятельность на российской территории на принимающие их организации. Последующие события показали, что местные власти и соответствующие органы при желании были вполне способны установить контроль и над другим источником нелегальной миграции - безвизовым туризмом. В 1996 г. своевременно покинули Приморье уже 97% "туристов", тогда как в 1995 г. - 66%, а в 1994 г. - только 44% [2]. За первые семь месяцев 1997 г., по данным пресс-службы Тихоокеанского пограничного округа, незаконно осталось на территории края 160 китайцев, что составляет 1% пересекших границу.

Итак, нелегальная миграция китайцев оказалась более проблемой российских, чем китайских властей, отражением степени их способности и желания контролировать деятельность и передвижение иностранцев на российской территории. Именно неспособность, а отчасти и нежелание властей решать проблему китайской миграции стали стимулом к возрождению синдрома "желтой опасности" в сознании политиков и населения, столь долго культивировавшегося и в дореволюционное, и в советское время на Дальнем Востоке.

Экономическая проблема

С точки зрения стратегических перспектив трех северо-восточных провинций Китая, в особенности провинции Хэйлунцзян, российский Дальний Восток представляет первостепенный внешнеэкономический интерес. В первой половине 90-х годов бурный всплеск российско-китайской приграничной торговли в значительной степени способствовал решению таких задач по подъему экономики Северо-Восточного Китая, как ликвидация сырьевого дефицита, приток капиталов в местную экономику, занятие избыточного трудоспособного населения.

Северо-восточные территории Китая заинтересованы в вовлечении юга российского Дальнего Востока в систему своих экономических связей, в использовании его территории для решения собственных экономических и демографических задач. Этим планам было подчинено развитие местной легкой промышленности и части аграрного сектора, прямо ориентируемых на обеспечение Дальнего Востока России продуктами и промышленными товарами, а также создание на территории Северо-Восточного Китая развитой инфраструктуры с выходами на Россию, проработка разнообразных моделей и проектов регионального сотрудничества. Для провинций Цзилинь и Хэйлунцзян самым важным является сегодня получение доступа в бассейн Японского моря, для чего выдвигаются и разнообразными средствами продвигаются различные проекты регионального экономического сотрудничества, такие, как "Туманган".

В отличие от целеустремленности и последовательности, демонстрируемых Китаем, его российским партнерам свойственны двойственность и противоречивость поведения. С одной стороны, они активно содействовали расширению экономических отношений с соседями, с другой - опасались чрезмерного их развития, видя в этом трамплин для последующей "китайской экспансии". Неопределенность позиций, расплывчатость целей, аморфность интересов определили противоречивость политики местных властей, истеричность тона журналистов, писавших на темы Китая, дезориентированность общественного мнения.

В совокупности эти обстоятельства обусловили крайне неритмичный характер развития торгово-экономических отношений между соседними территориями. В результате устойчивая сцепка между экономиками двух стран так и не была создана. Не может идти речи не только об интеграции, но даже о кооперации. Каждая сторона решала собственные задачи, и если вначале (примерно в 1994 г.) их векторы во многом совпадали, то в дальнейшем ограниченные возможности получения взаимной выгоды все больше тормозят дальнейшее развитие экономических связей.

Итак, утверждения об экономической экспансии Китая на российской территории в первой половине 90-х годов являются по меньшей мере преувеличенными. Начиная с 1995 г. экономические связи приграничных территорий фактически заморожены и пока не имеют отчетливых перспектив.

Территориальная проблема

Пожалуй, сердцевиной "китайской проблемы" с точки зрения россиян-дальневосточников является территориальное размежевание. Несмотря на значительный прогресс в российско-китайских отношениях в начале 90-х годов, многие жители Дальнего Востока подозревают Пекин в тайных умыслах. Считается, что хотя официально Китай и его лидеры сегодня не предъявляют претензий на российские территории, и представители властей, и граждане КНР в частном порядке нередко говорят о "незаконно отторгнутых царской Россией" землях Приамурья и даже Сахалина.

Реализация соглашения 1991 г. о восточном участке российско-китайской границы натолкнулась на противодействие внутри России. Предметом острых дискуссий стали справедливость самого договора и правомерность его подписания, суть и содержание прежних соглашений по границе, историческая принадлежность тех или иных земель и т. д. Серьезным образом на темпы и характер демаркации границы развернувшиеся дискуссии не повлияли. В итоге линия границы была проведена в строгом соответствии с соглашением на основе нахождения компромиссных решений в процессе уточнения границы на местности.

Соглашение 1991 г. предполагало территориальные уступки Китаю на Амуре и на Аргуни. Москва пошла на это в расчете на снятие масштабных территориальных претензий со стороны Китая. Именно этим объясняются такие жесты доброй воли, как передача российской земли в Хасанском районе или разрешение китайским судам на свободный проход из Уссури в Амур на виду Хабаровска.

Исполнение соглашения 1991 г., однако, ни в коей мере не означает, что территориальная проблема в отношениях между России и Китаем окончательно решена. Российские дипломаты и часть экспертов высказывают удовлетворение в связи с тем, что "свои давние территориальные претензии Пекин, по крайней мере официально, квалифицирует как факт истории, а не современности или будущего" [3]. Россиянам придется, по-видимому, исходить из того, что территориальная проблема решена лишь частично, и для следующих поколений политиков остается широкое поле деятельности.

Нынешние отношения краев и областей Дальнего Востока с Китаем - это не просто взаимоотношения сопредельных территорий. Они должны рассматриваться также в контексте определения Россией своих роли и места в геополитическом пространстве Евразии.

Растущая экономическая и военная мощь Китая не только превращает его в главное действующее лицо в Северо-Восточной Азии. Эта мощь, вера в свои силы, помноженные на традиционно присущую "Срединному государству" убежденность в своем предназначении играть роль мирового лидера плюс уверенность китайского руководства в своей правоте и непогрешимости позволяют Пекину проводить все более активную внешнюю политику.

Сегодня Россия лишь пассивно и стихийно реагирует на вызов как динамичного Тихоокеанского региона в целом, так и Китая. Именно этот вызов для России является наиболее серьезным.

Российскому Дальнему Востоку была отведена пассивная роль в процессе нормализации отношений между РФ и КНР. В будущем Москва, однако, будет вынуждена признать, что дальнейшее развитие российско-китайских отношений будет все больше зависеть от того, как будут складываться отношения между приграничными регионами двух стран.

Примечания

[1] Золотой Рог. - 1997. - 25 февр.

[2] Владивосток. - 1997. - 20 февр.

[3] Яковлев А. Г. Россия и Китай: состояние и перспективы отношений // Китай в мировой и региональной политике (история и современность): Информ. бюл. Ин-та Дальнего Востока РАН. - 1995. - # 3. - C. 45.