год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Интеграция российского Дальнего Востока в АТР и СВА: возможности и реальности

Сравнительно недолгая история экономического освоения Дальнего Востока России не очень богата поворотными пунктами, и повороты все время совершались вокруг одной и той же оси: внутренний рынок - внешний рынок. Каждый раз такой поворот был болезненным и надолго менял облик региона. Очередной поворот начал совершаться с конца 80-х - начала 90-х годов и, строго говоря, не был непосредственно связан с радикальной экономической реформой 1992 г. Реформа лишь обострила и сделала явными давно накапливавшиеся проблемы и усугублявшиеся диспропорции. В течение шести предшествовавших десятилетий Дальний Восток был плотно спеленут государственными гарантированными заказами, дотациями, планами. В конце 80-х годов регион получил возможность самостоятельного выхода на внешний рынок, но одновременно потерял гарантированную поддержку со стороны Центра и, самое главное, государственный гарантированный рынок для тех отраслей, которые были созданы и развиты почти исключительно под этот рынок.

Внешняя торговля оказалась не в состоянии компенсировать потерю государственного рынка, который ранее поглощал до 80% всего валового регионального продукта. Внутренний рынок самого Дальневосточного региона слишком узок, возможности дальневосточников конкурировать с производителями из других регионов России ничтожны без широкомасштабной модернизации производственно-технологического аппарата и структуры производства. Таким образом, Дальний Восток России оказался обреченным на постепенное свертывание экономической активности. Попытки переломить эту тенденцию наталкиваются на отсутствие ясной перспективы, четкого представления о реальных возможностях экономического развития региона и путях их реализации.

Принятая в 1996 г. Федеральная целевая программа развития Дальнего Востока и Забайкалья (на период до 2005 г.) не смогла реально изменить ситуацию, хотя и стала важным шагом в осмыслении реальных проблем и возможных направлений движения. Все яснее становится необходимость более широкого и перспективного взгляда на саму концепцию экономического и социального развития Дальнего Востока, который учитывал бы преимущества оптимального сочетания национального, регионального и международного рынков, равно как и оптимального сочетания национального и иностранного капиталов.

В основе такой концепции должны, конечно, лежать долгосрочные прогнозы развития национальной экономики и эволюции ситуации на международных рынках.

В то же время очевидно, что в условиях нестабильного экономического и политического положения в России попытки не только долгосрочного, но и среднесрочного прогнозирования не могут быть успешными.

Потрясения, постигшие валютно-финансовые системы стран Юго-Восточной Азии, затяжной кризис японской экономики значительно затрудняют надежное прогнозирование ситуации в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. В этих условиях реален лишь сценарный прогноз, и принципиальное значение в этой связи приобретает отслеживание ситуации как внутри России и конкретно ее Дальневосточного региона, так и в масштабе АТР в целом для своевременной корректировки ожиданий и, следовательно, действий по регулированию социально-экономических процессов.

В уже упоминавшейся Федеральной целевой программе определены принципы развития региона. Следующим шагом должно стать формулирование системы стимулов и защитных механизмов, обеспечивающих реализацию этих принципов.

Уровни экономической интеграции в АТР и перспективы российского участия По сравнению с другими регионами мира АТР располагает рядом преимуществ с точки зрения участия России в международной экономической кооперации.

Во-первых, процессы интеграции в АТР во многом носят неформальный, неправительственный характер, что придает бульшую открытость тихоокеанскому экономическому регионализму.

Во-вторых, в АТР, в отличие от других регионов мира, имеют место значительные перепады в уровнях социально-экономического развития, что предопределяет различные подходы к целям и методам экономической интеграции, которые, в свою очередь, не являются формальным препятствием для интеграции разноуровневых экономик.

В-третьих, в рамках АТР большую роль играют разного рода субрегиональные структуры экономического сотрудничества, включающие не всю территорию тех или иных стран, а лишь часть, как правило, прибрежные районы.

Если в начальный период хозяйственного сближения стран АТР определяющую роль играли такие факторы, как активность японского капитала и распространение японской технологии, с одной стороны, и доступ к самому емкому в мире американскому рынку - с другой, то в настоящее время товарные и инвестиционные потоки все в большей степени концентрируются внутри региона Восточной Азии.

В экономической интеграции в Азиатско-Тихоокеанском регионе выделяется несколько уровней.

Первый уровень - общерегиональный, т. е. межстрановое экономическое сотрудничество в бассейне Тихого океана, которое оформлено, хотя и в самом общем виде, на межправительственном уровне. Речь идет о созданной в 1989 г. Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АПЕК), которая к настоящему времени включает в себя 21 страну, в том числе (с 1998 г.) и Россию.

По состоянию на 1996 г. на страны АПЕК приходилось 37,6% населения земного шара, 45% общего объема мировой торговли, а также 57% объема общемирового ВНП (1995 г.). Создание зоны свободной торговли и снятие ограничений на движение капитала для промышленно развитых стран региона предполагается к 2010 г., а для развивающихся стран - к 2020 г. Вместе с тем перспективы формирования на базе АПЕК полномасштабной интеграционной группировки типа Европейского Союза все еще являются весьма неопределенными.

Одним из основных расхождений принципиального характера между развитыми (прежде всего США) и развивающимися странами АПЕК является различие в подходах к определению будущего статуса группировки. Соединенные Штаты объективно заинтересованы прежде всего в наиболее полной и последовательной либерализации потоков товаров, капитала и технологий в рамках АТР и открытии рынков стран Восточной Азии, на долю которых приходится бульшая часть внешнеторгового дефицита США. Поэтому Вашингтон отстаивает принцип обязательности выполнения всех принимаемых решений в этой области.

Со своей стороны, развивающиеся страны Восточной Азии выдвигают на первый план свои индивидуальные особенности развития и добиваются известной свободы интерпретации принимаемых решений и добровольного характера их выполнения. На первый план при этом выходит не либерализация торговли и капиталовложений, а всемерное поощрение экономического и научно-технического сотрудничества.

Второй уровень экономической интеграции в АТР представлен субрегиональными политико-экономическими группировками. В настоящее время в этом смысле речь может идти практически только об одной группировке - Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Для их экономического взаимодействия в настоящее время характерен процесс постоянного снижения тарифов во взаимной торговле, который должен привести к созданию зоны свободной торговли в субрегионе к 2003 г. Страны АСЕАН стремятся более эффективно использовать производственные ресурсы включая иностранные инвестиции.

Третий уровень экономического сотрудничества и взаимодействия в регионе представлен возникшими и продолжающими возникать естественным путем субрегиональными экономическими центрами. Появление этого феномена в значительной степени связано с теми процессами в развитии мирового хозяйства, которые приводят к появлению того, что известный американский исследователь Р. Скалапино назвал "естественными экономическими территориями". Объективно это отражает интернационализацию отдельных регионов в отличие от традиционных взаимодействий между странами как целостными экономическими и политическими единицами.

Возможности международного сотрудничества в СВА

Среди потенциальных центров субрегионального экономического сотрудничества особое значение для российского Дальнего Востока имеет регион Северо-Восточной Азии (СВА). Позитивные политические изменения в регионе после окончания "холодной войны" стали важнейшей объективной предпосылкой для более активного обсуждения идей многостороннего экономического сотрудничества в СВА, примером чего стало выдвижение концепции крупномасштабного международного инвестиционного проекта в районе реки Туманган. Вместе с тем более или менее целостная концепция экономического сотрудничества в этом субрегионе пока еще не сформирована.

Так, отсутствует четкое понимание основных движущих сил экономической кооперации и интеграции в рамках СВА. В то время как экономики региона СВА, Северо-Восточного Китая, российского Дальнего Востока, Монголии и КНДР остаются ориентированными преимущественно на внутренний рынок, экономики Японии и Южной Кореи приобрели ярко выраженную экспортную ориентацию. Неясно, какая из стран может стать основным рынком для возможного экспортного рывка развивающихся стран региона - подобно тому, как США в свое время сыграли такую роль по отношению к Японии и "новым индустриальным странам" Восточной Азии. Необходимо также учитывать существующие в СВА препятствия культурного и институционального характера, что резко отличается от ситуации в Юго-Восточной Азии, где в качестве интегрирующего фактора выступают неформальные сети, в которых ключевую роль играют этнические китайцы и их капиталы.

Таким образом, в обозримом будущем возможности международного сотрудничества в Северо-Восточной Азии будут, вероятно, определяться отдельными прорывами в двухсторонних экономических и политических отношениях.

Основная цель экономической интеграции российского Дальнего Востока в АТР может быть определена как создание в перспективе единого экономического пространства с экономиками сопредельных стран и территорий Восточной Азии. Такая "встроенность" обеспечивала бы более эффективное распределение и использование имеющихся производственных, финансовых, технологических ресурсов для ускорения прогрессивных структурных преобразований в экономике, выхода на траекторию устойчивого экономического роста и повышения на этой основе уровня жизни населения.

Проблема состоит в выработке механизма интеграции Дальнего Востока в экономику АТР. Представляется, что подход, нацеленный на поиск и закрепление за российским Дальним Востоком определенных товарных ниш на рынках стран региона, является недостаточным.

Ориентация на экспортную экспансию на основе массового производства отдельных конкурентоспособных товаров доказала свою историческую ограниченность на примере Японии и новых индустриальных стран Восточной Азии. Существующие ограничения тем более существенны для российского Дальнего Востока с его монокультурной сырьевой специализацией. Кроме того, в настоящее время большинство стран переживает замедление темпов экономического роста и болезненные процессы структурных реформ в экономике, что делает перспективы значительного роста спроса на сырьевые товары маловероятными. Наконец, бульшая часть экспортных поставок с российского Дальнего Востока может быть относительно легко заменена аналогичной продукцией из других стран АТР.

Малореалистичным представляется и подход, который предполагает создание на Дальнем Востоке благоприятного инвестиционного климата и массированное привлечение иностранных инвестиций в традиционные сырьевые отрасли, обрабатывающую промышленность и сферу услуг. Очевидно, что в отношении инвестиций в добывающую промышленность российскому Дальнему Востоку уготована роль сырьевого придатка экономик АТР. В области иностранных инвестиций в обрабатывающую промышленность Дальний Восток России, по-видимому, уже безнадежно проиграл Китаю и другим странам Восточной Азии, где наличествуют дешевая и достаточно квалифицированная рабочая сила, сравнительно развитая инфраструктура, емкий внутренний рынок, а также более благоприятный экономико-психологический климат.

Положение осложняется чрезвычайно низкой плотностью населения на огромной территории российского Дальнего Востока, что требует дополнительных издержек как в области производства и инфраструктуры, так и в социальной сфере.

Таким образом, возможности российского Дальнего Востока развиваться в рамках так называемой модели "летящих гусей", когда те или иные производства, утрачивающие конкурентоспособность в одних странах, например в Японии, последовательно переносились вначале в "новые индустриальные страны", затем - в страны АСЕАН и Китай, представляются крайне маловероятными.

Соответственно необходимо выработать принципиально иной, комплексный подход к интеграции Дальнего Востока в АТР и механизм его реализации.

Выбор ведущего партнера

Как отмечалось выше, Азиатско-Тихоокеанский регион не представляет собой целостного образования. По-видимому, АПЕК и в будущем сохранит свой преимущественно консультативный характер. Следовательно, трудно рассчитывать на то, что вступление России в эту организацию даст ощутимые импульсы развитию ее экономической кооперации со странами - участницами АПЕК. Реальные процессы экономического и социально-политического развития будут способствовать образованию нескольких центров силы в АТР.

В настоящее время представляется возможным говорить о формировании двух основных блоков внутри АТР - североамериканского и восточно-азиатского. Связующим звеном между ними выступают тесные экономические и военно-политические связи между рядом стран Восточной Азии и США.

Масштабы и динамизм экономики США, а также емкость и открытость американского рынка позволяют странам Восточной Азии компенсировать свои дефициты в торговле в Японией положительным сальдо в торговле с Соединенными Штатами. Сама Япония уже почти 30 лет имеет положительное сальдо торгового баланса с США. Однако ситуация двойного дефицита государственного бюджета и внешнеторгового баланса США не может сохраняться вечно. Весьма вероятно, что в последующие десятилетия США, стараясь сохранить существующий уровень своего присутствия в Восточной Азии, вместе с тем будут все более ориентироваться на создание своей исключительной зоны влияния в Западном полушарии путем расширения состава Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) с включением в нее всей Центральной и Южной Америки.

Растущие противоречия между двумя географическими блоками внутри АПЕК могут повлечь за собой усиление тенденций к формированию некоей экономической интеграционной группировки в Восточной Азии. Уже в настоящее время темпы роста объемов торговли и взаимных инвестиций внутри Восточной Азии превышают соответствующий показатель для их экономических связей с США. Проблема, однако, состоит в том, что пока ни одна из стран Восточной Азии не готова взять на себя роль лидера региональной экономической и политической интеграции.

Собственно в Восточной Азии можно выделить три основных центра силы. Во-первых, это Япония и Южная Корея. Во-вторых, "Большой Китай" - КНР включая Гонконг, Тайвань, в перспективе, возможно, Сингапур. В-третьих, постоянно расширяющаяся географически группа стран АСЕАН, превратившаяся во влиятельную политическую и экономическую силу. В этих условиях Дальнему Востоку России необходимо определиться, преимущественная кооперация с каким из центров силы в Восточной Азии для него предпочтительнее.

Отсутствие достаточных факторов экономической взаимозависимости, относительная географическая удаленность, вероятно, будут оказывать сдерживающее влияние на перспективы преимущественного развития связей Дальнего Востока с США, за исключением, возможно, северных территорий, особенно Магаданской области, Камчатки и Чукотки.

Япония и Южная Корея в настоящее время входят в число ведущих экономических партнеров российского Дальнего Востока. Однако, учитывая ряд факторов - снижение темпов роста этих экономик, наличие у них серьезных проблем структурного характера, ориентацию внешнеэкономической стратегии обеих стран прежде всего на США, а также государства Юго-Восточной Азии и Китай, традиционно сырьевой характер экспорта Дальнего Востока в эти страны, - трудно рассчитывать, что даже при благоприятных условиях (включая подписание мирного договора с Японией) развитие отношений с Японией и Южной Кореей будет способствовать серьезным позитивным структурным изменениям в экономике Дальнего Востока. Даже ожидания значительного увеличения доходов от традиционного экспорта сырья могут оказаться завышенными.

Что же касается АСЕАН, то этот вариант представляется крайне маловероятным вследствие географической удаленности и трудностей в налаживании экономического сотрудничества на базе взаимодополняемости экономических потенциалов.

Следовательно, наиболее перспективным для Дальнего Востока в обозримом будущем может стать рынок "большого Китая". Экономическое сближение с КНР, помимо всего прочего, может создать в перспективе и дополнительные рычаги влияния на других партнеров России в АТР включая Японию и США.

Стратегия развития Дальнего Востока

Комплексный подход к реализации задач интеграции Дальнего Востока с АТР предполагает предоставление дальневосточным районам Российской Федерации определенной экономической автономии при сохранении политического суверенитета России над данной территорией. Ситуация требует переосмысления и творческого применения опыта Дальневосточной Республики, существовавшей в 1918-1922 гг.

В условиях, когда федеральное правительство не располагает возможностями для массированной финансовой поддержки дальневосточной экономики, легко прийти к заключению, что единственным шансом для региона является наращивание традиционного сырьевого экспорта. Но это лишь на первый взгляд. Россияне привыкли, что Дальний Восток является кладовой сырья для быстро растущих экономик стран Северо-Восточной Азии, что только он обладает в этом субрегионе серьезными запасами природных ресурсов. Действительно, российский Дальний Восток обладает наибольшими в СВА запасами нефти, природного газа, железной и марганцевой руды, крупными запасами древесины, а также морских биологических ресурсов. Наличие богатых природных ресурсов очень важно, но важно и то, что освоение природно-ресурсного потенциала все более оказывается связанным с необходимостью разработки труднодоступных, а поэтому требующих повышенных капиталовложений объектов (месторождений, лесных массивов и т. п.).

В таких регионах, как Дальний Восток, на отрасли природно-ресурсного сектора всегда ложится тяжелая роль освоения территории, ибо они вынуждены создавать на неосвоенных территориях новые производства, транспортные пути, социальную инфраструктуру, а также частично или полностью общую социальную инфраструктуру территории. Такая ситуация всегда приводит к дополнительным затратам на добычу.

В результате существует объективное стремление к минимизации затрат за счет сокращения воспроизводства ресурсов или полного отказа от него. Именно на этот путь встали сейчас повсеместно ресурсодобывающие предприятия. А это ведет к сужению сырьевой базы. В отраслях с коротким циклом воспроизводства, например, в золотодобыче, жизнь уже заставила вернуться к вложениям в геологоразведку. В отраслях с более длительным циклом (лесная и т. п.) неразумное воспроизводственное поведение может сохраняться достаточно долго. Тем более жестокой будет расплата в будущем.

Строя стратегию развития только на использовании сырьевых ресурсов, как бы богаты они ни были, следует понимать, что там, где ресурсы еще не трансформированы, они быстро истощаются и в скором времени потребуют смены методов пользования и, соответственно, крупных капиталовложений, а там, где ресурсы уже трансформированы, нужны капиталовложения для перехода к новым методам и технологиям. Во всех вариантах трансформация природных ресурсов ведет к повышению затрат на их дальнейшую эксплуатацию. По разным объектам такое повышение составляет от 35% до 85%.

По умолчанию принимается, что переработка сырья всегда экономически эффективна. Это было в значительной мере справедливо в прежней системе назначенных государством цен, которые занижали ценность сырья и завышали ценность продукции переработки. В рыночных условиях экономически эффективна только та переработка, которая дает товар, соответствующий мировым стандартам качества и полученный по высокопроизводительным ресурсосберегающим технологиям. В противном случае экономическая эффективность продуктов переработки оказывается ниже экономической эффективности непереработанного сырья. Именно последний вариант характерен для большинства перерабатывающих предприятий региона, применяющих устаревшие оборудование и технологии.

Не следует излишне полагаться на природные ресурсы, хотя они и являются естественной базой развития региона. Только курс на постепенное формирование единого рыночного пространства с сопредельными странами АТР, прежде всего с Китаем, является оптимальным и может в будущем принести существенные положительные результаты.

Несмотря на то, что имеющийся международный опыт в области функционирования разного рода специальных экономических зон к настоящему времени не содержит прецедентов распространения особого таможенного и экономического режима на столь значительную часть национальной территории, каковой является российский Дальний Восток, современные международные интеграционные процессы, о которых говорилось выше, позволяют сделать вывод, что подобный подход может быть оправданным экономически и политически.

Это особенно применимо к России, которая вследствие своей величины и огромного разнообразия природно-географических и экономических условий не может рассчитывать на одномоментное вхождение в мировую экономическую систему. В этой связи предложение о предоставлении Дальнему Востоку особого экономического статуса, который может заключаться в таможенной автономии региона и создании других благоприятных предпосылок для его включения в единое экономическое пространство с сопредельными регионами других стран, в определенной степени базируется на опыте открытия внешнему миру китайской экономики. К тому же относительно небольшая доля Дальнего Востока в населении и промышленном производстве Российской Федерации позволяет, на наш взгляд, сравнительно безболезненно выделить данный регион в территорию с особым экономическим статусом.

В качестве конкретных шагов следует предложить прежде всего введение льготного (упрощенного) пограничного и таможенного режима в районах, прилегающих к КНР, Японии, Соединенным Штатам. В дальнейшем здесь сформируются зоны свободной торговли, после чего режим будет перенесен на всю территорию Дальнего Востока. Создание льготного таможенного и инвестиционного режима на территории российского Дальнего Востока позволит также привлечь сюда российские капиталы и свободные средства населения (пусть даже первоначально это будет происходить под флагом иностранного капитала), как это и происходит в свободных экономических зонах КНР, а также восточных провинциях Китая в целом.

В качестве последующих шагов по формированию единого экономического пространства российского Дальнего Востока и сопредельных территорий можно предложить постепенное ослабление ограничений на свободное перемещение капитала, услуг, технологий и рабочей силы, интеграцию энергетической и транспортной систем и т. д.

В итоге в течение нескольких десятилетий в регионе может сформироваться принципиально новая экономическая система, органически включенная в международное разделение труда и базирующаяся на относительно свободном распределении ресурсов между Дальним Востоком и соседними странами, а также внутри Дальнего Востока на конкурентной основе. Это будет способствовать и более активному привлечению зарубежных инвестиций в регион Северо-Восточной Азии в целом, поскольку объединение ресурсов и открытость отдельных национальных экономик неизбежно приведет к снижению издержек производства и обращения, увеличению емкости внутреннего рынка СВА и, соответственно, к увеличению интереса со стороны потенциальных инвесторов.

Реализация указанных подходов будет означать и долгожданные структурные изменения в экономике Дальнего Востока. В частности, широкое привлечение китайской рабочей силы на трудодефицитный Дальний Восток создаст предпосылки для перехода промышленности на новый технологический уровень, высвободив для новых производств дефицитные ресурсы местной рабочей силы.

Кооперация с сопредельными странами создаст новые стимулы для подъема таких отраслей экономики Дальнего Востока, как строительство, машиностроение, нефтеперерабатывающая и деревообрабатывающая промышленность, химическая промышленность, создание новых перерабатывающих производств в сельском хозяйстве.