год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Леонид Маркович, что будет, если вдруг российская Дума примет закон о том, чтобы экспортировать наши товары за рубли?

Кроме проблем, причем почти неразрешимых, это ничего не даст. Вот, например, нефть, один из самых основных экспортируемых российских товаров. Если мы решим продавать ее за рубли, то тот, кто ее традиционно импортировал, должен будет платить рублями по курсу. Теперь возникает вопрос, по какому курсу? И с какой стати они будут платить, если этот курс иностранцам не выгоден? Если курс невыгоден, то они уходят в покупку другой нефти, во-первых.

А насколько велико альтернативное предложение?

Разумеется, альтернативное предложение найдется, не быстро, но со временем точно. В принципе, как предыдущие энергетические кризисы происходили? Скачок цен на нефть вверх, после этого в течение 3-4 лет идет интенсивное бурение, и выбрасывается дополнительный объем нефти. Кстати, если говорить о сегодняшнем дне, у нас еще «висит» Ирак. Не приведи господь, он вылезет не по чуть-чуть, а по-настоящему выйдет на мировой рынок. Вот тогда начнутся проблемы. Потенциальным альтернативным продавцом может быть и Саудовская Аравия, да много кто.

Но давайте вернемся к существу философии этого вопроса. Это эквивалентно одностороннему движению российского рубля к мировой резервной валюте.

Как вообще рождаются резервные валюты?

Это доверие, во-первых. Но мы, собственно, не так много знаем резервных валют, в средние века это было золото, а из бумажных валют - это доллар. Плюс, марка, теперь евро, да и то евро только становится резервной валютой, там переходный период.

Доллар стал резервной валютой после второй мировой войны, когда по плану Маршалла давали доллары, вливали их в чужую экономику. И тогда сложилась ситуация, что к доллару стали относиться с безоговорочным доверием, поскольку только за него всегда можно что-то купить, никогда не возникает проблем. Стало ясно, что он может обесцениться по отношению к какой-то конкретной валюте в конкретных обстоятельствах, но как покупательное средство всегда надежен.

То есть план Маршалла стал ключевым?

Он оказался ключевым в этом плане. Доллар не представлял из себя ничего особенного, например, до войны среди других валют, доллар и доллар – ну и что?

Возвращаясь к нашему вопросу. Для того, чтобы постоянно покупать нефть, надо постоянно иметь в руках много рублей. То есть кто-то за рубежом: банки, фирмы, должны постоянно держать большие суммы рублей. Вот то, что они должны где-то держать большие суммы рублей, это является, по сути, внедрением рубля в качестве одной из мировых резервных валют, что предполагает, вообще говоря, его ПОЛНУЮ КОНВЕРТИРУЕМОСТЬ. Обратная сторона медали - очень свободный вывоз и ввоз капитала, потому что иначе непонятно, как будет это все делаться.

Но главное, если представить, что такого рода закон будет принят, скорее всего, вся эта история не кончится ничем, потому что создастся череда, цепочка подставных фирм, которые будут якобы покупать за рубли. На самом деле, так сейчас и происходит.

Но объемы-то будут очень большими?

Понимаете, в чем дело: появятся огромные дополнительные административные издержки для фирм, которые сейчас покупают. Мы понимаем, что сейчас во многих случаях российский экспорт покупается дешевле какими-то подставными фирмами, потом перепродается точно так же. Десять фирм осуществит транзакцию в рублях, в конце концов, они это могут сделать, но это будет дополнительная нагрузка денежная. Но и бешеная нагрузка на правоохранительные органы, которые должны будут за ними бегать и ловить, а почему ты продал за доллары, а не за рубли, как это предписано законом.

А с точки зрения прагматической, какова цена этого вопроса?

С точки зрения прагматической, это означает, что доллары получает не фирма при экспорте, а потом продает их за рубли, а доллары прямо получает ЦБ при продаже рублей заинтересованным зарубежным импортерам. Но вообще это будет довольно смешная ситуация, такого никогда не делал, я что-то не припомню. Случаев таких на слуху нет, чтобы какая-то страна сказала, а вот теперь вы покупаете все это за нашу национальную валюту, предварительно ее у нас купив. Потому что в принципе, это попытка возложить на мировое торгующее сообщество дополнительные издержки, связанные с использованием страновой валюты.

Потом, иностранцам надо быть уверенным, что они всегда эти рубли могут потратить. Предположим, там скапливаются рубли, но любые сбои в нашей кредитно-денежной политике, например, резкий скачок валютного курса окажут ошеломляющий эффект для другой стороны.

То есть это конечно достаточно нетривиальная операция, которая по широте своей, вообще говоря, может быть связана, если двигаться естественным порядком, с очень широкой либерализацией и полной конвертируемостью рубля в перспективе.

Вообще говоря, это можно делать довольно естественно для стран, когда у них все в порядке в экономике, а сделать насильственным образом, заставить весь мир торговать с нами в рублях – это нонсенс. Тут же, скажем, возникает вопрос цепной реакции. Например, принимается решение, что мы должны торговать с Эстонией только в эстонских деньгах. Тогда любая страна может это ввести. И начинается полный сумасшедший дом, потому что вся идея упрощения международной тороговли и снижения издержек состоит в том, чтобы контракты заключать в какой-то устойчивой валюте, чтобы не нести валютных кризисов.

Если мы говорим о том, что мы хотим развить свою экономику, что у нас будет очень хорошая, здоровая рыночная экономика с полной конвертируемостью рубля, со сбалансированными внешними расчетами, растущая. Тогда на рубль всегда можно будет что-то купить, это сделает постепенно рубль более-менее равной валютой, тогда все счастливы, довольны, но этого нельзя сделать в приказном порядке.