год 2010-й - более 30.000.000 обращений

1. Роль Русской Православной Церкви

    Русская государственность всего на одно столетие старше Русской Православной Церкви, если за точку отсчета брать принятие христианства великим князем Киевским Владимиром в качестве государственной религии Руси в 988 г. Именно этот шаг в значительной степени послужил делу российского государственного строительства.

    Интересен в этой связи летописный пересказ эпизода эстетического потрясения русской души, которое испытали послы князя Владимира, впервые оказавшиеся на церковной службе в константинопольском храме Софии. "Аргумент красоты", по мнению академика Д.Лихачева, сыграл первенствующую роль при выборе веры Владимиром I Святославичем. Золотые главки церквей, золотое пламя свечи - это символы духовности. "Свеча бы не угасла", - писали в завещаниях московские князья, заботясь прежде всего о духовном единстве Русской земли.

    Христианская вера ввела Русь в историю общечеловеческой религии, дала восприимчивой русской душе представление о человечестве в целом.

    Ни одно из учений, оставленных человечеству мыслителями и подвижниками прошлых веков, не было в такой мере основано на центральной этической идее - альтруизме, как учение Христа и, следовательно, не могло служить всеобщему сближению.

    Судьба народа, который начал свое объединение в междуречье Оки и Волги, географически и исторически складывалась таким образом, что именно этот, русский народ более глубоко и целостно, чем другие, впитал в себя христианство, воспринял и идею духовного объединения народов, и альтруизм Христа.

    Русь зарождалась на территории, почти не имевшей естественных оградительных рубежей. Она издревле, по выражению философа И.А.Ильина, была "организатором, вечно вынужденным к самообороне". Надо было либо гибнуть под вечными набегами, либо давать отпор, "замирять равнину оружием и осваивать ее". С 1055 по 1462 годы Русская земля перенесла 245 нашествий. Из полутысячи лет (1365-1693 гг.) россияне провели в войнах 305 лет.

    Россия объединила на своей территории около 150 национальностей и народностей и создала крупнейшее государство в мире. Величайшие завоеватели, вторгавшиеся на ее территорию, как с Востока, так и с Запада, рано или поздно отбрасывались за ее пределы или ассимилировались с ее народами. Решающей силой в жизни россиян были не богатства, сравнительно скромные на "географически обездоленной" земле, а сила духа, закаленная сражениями, в которых "не щадили они живота своего", клали головы за друзей своих - сила, очищаемая и укрепляемая православной верой.

    Вспомним об огромной силе духа русского монашества в период векового порабощения Русской земли татаро-монголами. Нравственные вожди и среди них Сергий Радонежский вдохнули новую веру в "упавший дух родного народа", способность подниматься на ноги после падения" - объединяющий дух победы на поле Куликовом в 1380 году. "При имени Преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает право, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной" (В.О.Ключевский).

    Вместе с христианством на Русь пришло византийское право, вобравшее в себя все лучшее, что было в римском праве, и оплодотворенное вековым соборным опытом Церкви. Государственное значение Церкви на Руси в Киевский период ее истории во многом определялось тем, что она в весьма значительном объеме являла собой судебную власть. Собственно, в княжеской юрисдикции вплоть до составления Соборного уложения 1649 г. церковные правила нередко восполняли недостающие государственные законы.

    Понятно, что столь высокое значение судебной власти епископата опиралось прежде всего на его нравственный авторитет. В домонгольский период митрополиту и епископам нередко приходилось мирить князей во время их междоусобиц. По сути дела, Православная Церковь выступала тогда как важнейший фактор национального единства и примирения.

    Напомним, что в печальные дни октябрьского (1993г.) кризиса именно Православная Церковь вновь выступила в этой исторической роли. И не ее вина, что к голосу разума не прислушались.

    Следует остановиться на таком факте. Московский великий князь Иван Данилович Калита пригласил митрополита Киевского и Всея Руси Петра поселиться в его стольном граде. В Кремле закладывают соборный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Это навсегда сделало Москву центром Русской Православной Церкви, что в то время придавало ей значение общенационального центра.

    Четверть вековое правление Русской Церковью святителя Алексия (1354-1378) явилось временем собирания Руси. В малолетстве великого князя Дмитрия Ивановича предстоятель Русской Церкви практически становится правителем великого княжества Московского. Его хождения в Орду имели результатом длительную передышку от разорительных набегов. И когда в 1380 г. татарский темник Мамай двинулся на Русь, именно великий князь Московский Дмитрий, получив благословение преподобного Сергия Радонежского, смог собрать объединенное русское войско, чтобы уберечь Землю Русскую от истребления.

    История России дает немало поучительных примеров государственного устройства. Наряду с монархическим характером власти в большинстве русских земель в период, предшествовавший образованию единого Московского государства, мы видим также опыт длительного существования Новгородской республики, где три ветви власти - посадник (управление), архиепископ (духовное руководство и значительная часть судопроизводства) и князь (защита от внешней опасности) имели своим источником народное волеизъявление.

    Но как бы ни относились мы к истории России, последовавшей за объединением Руси под властью великого князя Московского, необходимо признать, что Православная Церковь продолжала играть важную роль в укреплении российской государственности.

    Особенно важным оказался XVII в. Смута, происшедшая вслед за ознаменованным рядом бедствий, и прежде всего жестоким голодом, царствованием Бориса Годунова, вновь выдвигает Православную Церковь как важнейший фактор национального самосознания, без которого было бы невозможно новое государственное строительство в России.

    Так, церковное благословение Нижегородскому ополчению позволило сохранить в 1612 г. российскую государственность.

    В 1613 г. от лица Освященного Собора, т.е. епископата Русской Церкви и ведущих представителей ее клира, исходит инициатива созыва Земского Собора для избрания главы Государства Российского. Этот Собор, на котором были представлены сословия Русской Земли, являет собой самобытную форму народного представительства, неизвестную в остальной Европе. Ведь представители сословий собирались на Земский Собор не ради политической игры, чтобы отвоевывать у верховной власти привилегии, а затем, чтобы ответить, как обустроить Государство Российское. Тогда выбор первого царя Михаила из династии Романовых был обусловлен тем, что его отец, авторитетный боярин Федора Романов, насильно постриженный в монахи в свое время Борисом Годуновым, а затем ставший митрополитом Ростовским и Ярославским Филаретом (в 1619-1633 гг. патриарх Всея Руси), виделся как духовный руководитель строительства возрождаемой российской государственности. Не случайно затем в течение всего царствования Михаила Федоровича Земские Соборы созывались верховной властью практически ежегодно, с тем, чтобы ее начинания могли опереться на авторитет Церкви и быть выражением народных чаяний.

    Особое значение в деле государственного строительства имел Земский Собор 1649 г., выработавший Соборное Уложение, которое заложило основу свода российских законов.

    Когда Петр I взялся за преобразование российской государственности на началах просвещенного абсолютизма, то церковному управлению он отвел особую роль. Ликвидировав патриаршество и прекратив созывы Освященных Соборов в качестве высшего органа церковной власти, он содействовал образованию постоянно действующего высшего управления духовных сил, которое получило название Святейшего Правительствующего Синода. Наряду с Правительствующим Сенатом, через который публиковались от имени верховной власти законы империи и который являлся также высшим судебным органом в стране, Синод, в случае невозможности для государя осуществления своих прав и обязанностей, принимал верховную власть в стране до тех пор, пока законный претендент на престол не принимал присяги в качестве главы Российского государства.

    Следует особо отметить, что и в XVIII столетии роль российской иерархии в законотворческой деятельности, к которой ее привлекала высшая государственная власть, была весьма плодотворной.

    В свою очередь, когда в 1905 г. в России появился народный представительный орган - Государственная дума, среди ее депутатов нередкими стали епископы и клирики Русской Православной Церкви, главным образом в качестве избранников крестьянских слоев, доверивших им защищать свои интересы и выражать чаяния. Исторические судьбы страны в послереволюционные десятилетия сложились так, что Православная Церковь не только была лишена в ней своей традиционной исторической роли, но и под лозунгом ее "отделения от государства" подвергалась самым неприкрытым гонениям, когда для нее на первый план стала выступать проблема выживания в атмосфере искусственно насаждаемого воинствующего безбожия. Но, несмотря ни на что, Русская Церковь смогла выжить, а со временем даже собрать некоторый общественный потенциал.

1.Количество приходов:

• в РПЦ на начало 1993 г. -14 113;
• в Москве в 1988 г. - 46;
• в Москве в марте 1994 - 175 (не учитывая 100 переданных храмов, где еще не совершаются богослужения), и 16 храмов при госучреждениях (больницы, тюрьмы), из которых 5 действующих; 7 кремлевских храмов (богослужения совершаются в 5); 7 храмов при учреждениях Московской Патриархии; 6 крестильных храмов (4 действующих); 4 часовни (например, на месте снесенного храма Христа Спасителя, и часовня - памятник героям Плевны в Китай - городе).

2.Количество монастырей и монастырских подворий:

• в РПЦ в 1988 г. - 18;
• в РПЦ в марте 1994 г. - 242 (не считая 12 подворий);
• в Москве в 1988 г. -1 (Свято - Данилов монастырь)
• в Москве в марте 1994 г. - 3 мужских и 1 женский с 21 храмом (и 8 монастырских подворий с 8 храмами).

3.Архиереи:

• в РПЦ в марте 1994 г. -130 (не считая 6, находящихся на покое)

4.Количество священников:

• в РПЦ на начало 1993 г. -12 013 (священников и диаконов);
• в Москве на октябрь 1993 г. - 367 священников и 110 диаконов.

5.Учебные заведения в 1994 г.:

• академии - 3;
• семинарии -13;
• училища - 22;
• школа псаломщиков - 1;
• в московских духовных школах обучаются 892 студента на стационаре, 713 - заочно, 135 - экстерном;
• в Москве - 70 воскресных школ, 17 православных лицеев и гимназий, 3 православных детских сада, много православных детских групп в других садах;
• под непосредственным окормлением РПЦ находятся два независимых высших учебных заведения: Свято - Тихоновский богословский институт и Российский православный университет (в первом обучается около 1000 студентов и 100 - экстерном, во втором - 120).

6. Центральные православные издания:

    "Журнал Московской Патриархии", журнал "Официальная хроника", журнал "Богословский вестник", журнал "Православная беседа", газета "Православная Москва" (тираж 50 000 экз.).

    Сейчас едва ли не самым распространенным словом в средствах массовой информации является "кризис". Однако какой же кризис переживает Россия? Экономический? Но странно, что страна, имеющая такой природный и промышленный потенциал, не могла бы с ним достаточно быстро справиться. Политический? Но многопартийность, способная породить серьезную борьбу за власть, у нас пока находится, что называется, в зародыше. И, тем не менее, действительно, мы сейчас проходим стадию кризиса. И кризис этот нравственный, духовный.

    Русская Православная Церковь никогда не возвышалась над другими традиционными религиозными исповеданиями России и, сотрудничая с ними, может сыграть большую роль в разрешении этого кризиса.

    Конечно, мы отдаем себе отчет в том, что второй мощной религиозной конфессией в России является ислам, но исповедующие его народы веками живут вместе с христианами и никогда с ними не враждовали. Более того, нам думается, что эта историческая традиция является надежным щитом России от вторжения исламского фундаментализма, проникнутого ненавистью к иноверцам. Поэтому следует решительно пресекать все попытки посеять вражду между религиями и конфессиями, ибо это неизбежно превратится во вражду между народами. У нас общая Родина - Россия, ей отдали свои таланты, здоровье и даже жизнь миллионы россиян различных национальностей и религиозных исповеданий. Беречь это единство - священный долг каждого гражданина сегодня, в час суровых испытаний и, прямо скажем, провокаций со стороны тех, кто не хочет видеть Россию единой, могучей и великой.

    Видимо, пришло время, чтобы Русская Православная Церковь выступила инициатором созыва Всероссийской межконфессиональной конференции, на которой можно было бы избрать Совет церквей России, направляющий всю свою деятельность на укрепление единства и мира между народами страны. Здесь нельзя ни в коем случае опоздать, так как не исключено, что сепаратистские элементы в отдельных республиках, подталкиваемые извне, также обуреваемые амбициями, попытаются втянуть мусульманское духовенство, а вместе с ним и верующих в свои игры. Этого допустить нельзя, ибо столкновения на религиозной основе легко начинаются, но закончить их очень трудно.

    Достаточно вспомнить Ольстер или Сараево. Главный вопрос, который сейчас стоит перед Россией: какими будут нравственные ориентиры ее будущего государственного строительства? На этот вопрос должен ответить сам народ. Уместно вспомнить традиционную форму диалога верховной власти и народа через созыв Земского Собора, где могут быть представлены авторитетные представители всех социальных и профессиональных групп, а также традиционные религиозные исповедания России. Этот Собор не претендовал бы на государственную власть и не составлял бы конкуренции существующим представительным органам. Он не станет принимать никаких актов, обязательных для исполнения. Но он сможет выявить те болевые точки нашей современной народной жизни, на которые в первую очередь следует обратить внимание тем, на кого возложено государственное строительство в России.

    Что касается участия Русской Православной Церкви в этом Соборе, то оно не будет означать возвращения ей каких-либо государственных функций или привилегий. Но будучи на сегодняшний день авторитетным общественным институтом в стране, она тем самым исполнит свое назначение, поможет русскому народу сохранить свою идентичность и создать свое государство.

    Правительство и Федеральное Собрание призваны в ближайшее время вместе с Русской Православной Церковью и представителями других конфессий составить Программу восстановления и обустройства храмов, церквей, монастырей.

    Следует пресекать всякие попытки религиозного вторжения извне, какими бы внешне благовидными предлогами они ни мотивировались. Миссионерская деятельность зарубежных граждан в России должна законодательно регламентироваться.

    Недопустимо и ставить Церковь в рамки рыночных отношений, в особенности по сравнению с другими религиями и конфессиями, обладающими значительно более серьезными финансовыми возможностями.

2. Ислам и российская политика

    В странах СНГ проживает порядка 70 млн. мусульман, то есть примерно четверть всего населения Содружества. А всего в мире людей, исповедующих ислам, насчитывается около миллиарда человек. Таким образом, ислам как бы "обречен" быть весьма влиятельным фактором геополитики. В мире есть несколько моделей развития стран с преобладанием мусульманского населения или, как их ныне чаще называют, "исламских государств". Существует, скажем, турецкая модель, когда исламский фактор не играет самодовлеющей роли, доминирующей над всеми остальными в жизни общества, государства. Признавая важное значение ислама в жизни своих сограждан, Турция остается тем не менее светским государством.

    Существует иранская модель, когда государство возглавляет исламское духовенство, и общество под его руководством живет по строгим религиозным правилам и обычаям. В настоящее время к этому пути склоняется Афганистан. Здесь есть внутренние мощные вооруженные силы, которые пытаются превратить Афганистан в теократическое исламское государство на обломках прокоммунистического режима.

    Наконец, имеется как бы средний тип исламских государств, где в обществе ценности мусульманской религии становятся превыше всего, но вместе с тем фундаменталисты не имеют реальной власти. С некоторыми поправками к ним можно отнести такие страны, как, например, Пакистан, Ирак, Кувейт и некоторые другие. Правда, тут надо принимать во внимание такой существенный момент, как имеющиеся различия в вероисповеданиях мусульман этих стран. Одни из них являются суннитами, другие шиитами.

    Эти различия коренятся не только в религиозном темпераменте людей, но и в степени их религиозной ортодоксии. К примеру, считается, что сунниты более толерантны по отношению к представителям других религий.

    Итак, к какому типу исламских государств можно отнести республики СНГ с преобладанием мусульманского населения? Точную оценку дать трудно, ибо государства эти находятся лишь в стадии становления, в начале выбора модели своего самостоятельного развития, а потому эволюция еще далеко не закончена. И, тем не менее, по некоторым признакам надо отметить, что по иранскому типу не развивается ни одно государство СНГ. Хотя попытки стать на этот путь были. Наиболее отчетливо они проявились в Таджикистане. Этому есть несколько объяснений.

    Во-первых, сказалась географическая и этническая близость населения Таджикистана к народам Афганистана и Ирана. Во-вторых, исламский фундаментализм быстро находит питательную среду в тех мусульманских обществах, где сохранились родоплеменные отношения, сильны позиции кланов, сравнительно низкий уровень благосостояния, образования людей. В-третьих, фундаментализм чаще всего побеждает тогда, когда общество сильно ослаблено в результате каких-то мощных внешних воздействий, произошло крушение прежней модели внутреннего развития. Все это в Таджикистане есть: страна бедная, идет ожесточенная борьба кланов за власть, республику опалила и существенно затронула длительная война в соседнем и населенном родственными племенами Афганистане. Больше того, война оттуда перекинулась в Таджикистан.

    Надо отметить, что Таджикистан длительное время был неким испытательным полигоном, на котором фундаменталисты обкатывали свои варианты прихода к власти в других республиках бывшего СССР. Причем действовали долгое время очень осторожно. Например, казиколон Х.Тураджонзода до середины 1992 г., т.е. до самого захвата власти исламистами, заверял общественное мнение за пределами республики, что его партия собирается строить теократическое государство, насаждав религиозную нетерпимость и т.д. Исламская партия возрождения использовала популистские лозунги, демагогию, шантаж и экстремистские приемы в борьбе за власть, не считаясь с человеческими жертвами.

    Главы всех среднеазиатских республик выступили с заявлениями, что в их республиках нет почвы для создания теократических государств. Особенно настойчивы в повторении этих утверждений президенты Киргизии и Казахстана А.Акаев и Н.Назарбаев. Даже контролируемое властями мусульманское духовенство этих республик делает заявления, что в их государствах не следует "исламизировать общество". Скажем, с подобными заявлениями выступили муфтии Казахстана и Узбекистана Радбек Насынбай-улы и Мухаммад-Юсуф Муххамад-Седик. Последний категорически подчеркнул: "Религия не должна управлять действиями правительства, у нее своя роль и свои задачи". Во всех среднеазиатских республиках главы мусульманских центров (кроме Таджикистана) выступают против создания и функционирования исламских партий и клерикализации духовенства.

    Ислам и политика в России, переплетаясь, также порождают все новые и новые проблемы. По отдельности - на региональном уровне, но в совокупности тот и другой фактор составляют геополитической важности вопрос. Главное здесь в том, что при определенном направлении, инициировании событий эти проблемы способны взорвать Россию и создать страшную нестабильность не только для Европы, но и для всего мира.

    Именно в России, а не в "мусульманских" республиках СССР впервые появились исламские партии и движения. Наиболее известные и по-своему влиятельные из них - это супер-ИПВ и Исламско-демократическая партия. Что касается ИДП, то, несмотря на почти трехгодичное свое существование, ее роль в российском обществе все-таки еще очень невелика. Она действует в основном на Северном Кавказе, главным образом в Дагестане. Ее слабость в узкой социальной базе: в ней состоят исключительно представители средней интеллигенции - учителя, врачи, творческая молодежь.

    Духовенство почти не принимает участие в ее деятельности. Отсюда понятно, почему нарастает процесс поглощения ее супер-ИПВ.

    Исламская партия возрождения, или как мы ее назвали, суперпартия, за "спиной" которой явно просматриваются интересы влиятельнейших фундаменталистских кругов Ирана, ставит перед собой задачи, по словам ее идеолога Гейдара Джемаля, "аналогичные тем, которые стояли перед исламской революцией в Иране". Но это задачи первого этапа. Задачи дальнейших этапов деятельности этой партии, по утверждению ее лидера Ахмадкади Ахтаева, состоят в "создании федерации исламских государств, федерации не только из бывших союзных республик, но и с сопредельными исламскими странами. Это как бы единое геополитическое пространство".

    Отсюда и вытекает тактика ИПВ - хотя и численно небольшой (порядка 20 тыс. членов) партии, но крайне мобильной, организованной, не гнушающейся различными методами борьбы.

    В рамках первого этапа, цели которого заключаются в приходе к власти исламистов (он еще продолжается) в "мусульманских республиках" и анклавах, реализуется задача разрыва территориальной целостности России. По этому пути идет Чечня.

    Именно через полную суверенизацию бывших автономий, а потом устранения прежнего режима власти, замены ее со светской на теократическую, возможно сначала вырвать субъекты Федерации из состава России, а затем соединить их в исламский союз. События 3-4 октября 1993 г. в Москве несколько приглушили эти процессы, загнали их вглубь, но, разумеется, не устранили совсем. Вероятно, вскоре они могут активизироваться.

    Для этих "целей предпринимаются на первый взгляд неразумные шаги. Скажем, фундаменталистами всячески поощряются националисты и сепаратисты в мусульманских республиках России, стравливаются народы, провоцируются и разжигаются межэтнические конфликты и войны.

    Как, скажем, это делают некоторые исламистские лидеры на Северном Кавказе, объявляя "священную войну" всем другим мусульманам, не поддерживающим движение ваххабитов, т.е. "ревнителей особой чистоты ислама". Иные исламисты аналогично поступают по отношению, например, к своим единоверцам-соседям, которые не приемлют ценностей, допустим, мюридизма, и т.д. Можно задаться вопросом, зачем фундаменталисты натравливают мусульман друг на друга? Но тут есть своя логика.

    Во-первых, эти конфликты ослабляют Россию, подталкивают ее к отказу от претензий на эти территории из-за боязни погрязнуть здесь в бесконечных войнах, во-вторых, измученные страшными междоусобными воинами народы этих анклавов станут легкой добычей фундаменталистов и быстрее согласятся войти ради самосохранения в федерации исламских государств. Наконец, в-третьих, только в войнах и жестоких лишениях, с ними связанных, можно нагнетать и у народов необходимый для теократического супергосударства дух религиозно-миссианского экстаза. Без этого "материала" подобного рода образования не могут существовать.

    И все-таки опасность "исламского сепаратизма" для целостности России очень велика. Эту карту усиленно и бездумно разыгрывают правящая национальная элита мусульманских республик и анклавов в составе Российской Федерации. Но она слепа в эгоистическом стремлении сохранять за собой власть, ибо чем больше разжигается религиозно-националистический психоз среди народа, тем меньше шансов у правящей элиты остаться у руля управления обществом. Негодующие от нищеты и засилья бюрократии люди, умело направляемые фундаменталистами, обрушат свой гнев на эту коррумпированную верхушку и легко сокрушат ее, расчистив путь к власти активистам ИПВ.

    Наиболее дальновидные российские политики, в настоящее время пытаются искать контакты с лидерами исламских движений, чтобы найти с ними согласие во имя спасения целостности России.

    Однако пока эти попытки робки и редки. Даже в условиях выборной кампании конца 1993 г. в Государственную Думу и федеральное Собрание эти нужные для поддержки избирателей политические маневры так и не были в достаточной мере осуществлены. А сами исламские партии эти выборы практически проигнорировали, что вполне укладывается в логику их политического курса.

3. "Третий Рим", или Гарвардская школа

    Судя по всему, нес Востока придет "свет новой истины", а опять с Запада. Вот уже и Папа римский Иоанн Павел II, кому принадлежит особая роль в идеологии и стратегии разрушения СССР и всего восточноевропейского социалистического блока, заговорил, что, дескать, "в марксизме есть ядро истины, благодаря которому он смог стать притягательной реальностью для западного общества".

    Отнюдь не являясь защитниками нарождающейся российской буржуазии, тем не менее справедливости ради отметим, что уже сегодня правильно понятые ею свои же собственные интересы объективно мало в чем совпадают с интересами мировой либеральной элиты, "учащей жить" новый отечественный капитал. Завтра, если отечественный капитал сумеет стать на ноги, тогда он закономерно окажется в ожесточенном противостоянии с мировой финансовой элитой, космополитичной, безбожной и либеральной по своей природе. В то время как отечественный капитал в силу самосохранения должен будет неизбежно опираться на российскую почву, национальные силы, традиции, и уже хотя бы тем самым будет заинтересован в укреплении и отстаивании российских приоритетов. В том числе не только экономических, промышленных, но и духовных, прежде всего православных.

    К сожалению, история повторяется, приходится прибегать к давно известным аналогиям, хотя, как известно, все они "хромают". Капитализация в том виде, как она начала осуществляться в России с XIX века, была навязана нам через иностранные банки, концессии, займы и т.д. Но как только отечественный капитал, окрепнув, стал теснить иностранных "партнеров", вести в целом отвечавший национальным интересам курс, ему резко попытались "переломить хребет".

    После 1917 года Россия долго осваивала марксизм, пока не приспособила его для укрепления национальных интересов, едва не выхолостив к концу 80-х годов под внешне атеистической риторикой его безбожную сущность. Вот именно в это время при помощи отечественных либералов, весьма таинственно пришедших к власти в Москве, на национальной почве России стал снова прививаться чуждый ей дух Гарвардской школы.

    Не представляет секрета тот факт, что настоящими прародителями коммунизма, создателями его главной идейно-теоретической компоненты являются либералы.

    Они еще до Маркса почти сформулировали многие постулаты коммунизма. После своего разгрома в XIX веке в ряде европейских стран консерваторами-националистами либерально-космополитическая элита перебралась в США, где вскоре заняла господствующие позиции в ключевых областях жизни этой могущественной страны: в интеллектуальных, идеологических, банковско-экономических сферах.

    Центром мирового либерализма, его "мозговым трестом" является американский Гарвардский университет с многочисленными научными и учебными подразделениями, в том числе и теологического направления. Любопытно, что Гарвард как некий мировой интеллектуальный и идеологический центр, своеобразный инкубатор американского истэблишмента, сформировался на базе сугубо религиозной. Собственно говоря, в своем первоначальном значении английское слово "истэблишмент" толкуется как "господствующая, официальная церковь", а также в смысле "профессиональное духовенство". Уже хотя бы поэтому можно понять, почему либеральный американский истэблишмент стремится оперировать глобальными, в некотором смысле даже трансцендентными категориями и отчего его интересы простираются на все человечество. Он весьма бесцеремонно навязывает свои космополитические цели и стандарты правящим элитам других стран, растирая в стерильно-бесцветный порошок их былой национальный колорит.

    Либеральную Америку особенно сильно возмущало положение Русской Православной Церкви в царской России как государственной религии, в то время как в самих США Верховный суд лишь в 1940 году окончательно запретил государственные церкви в отдельных штатах, сохранив, правда, принесение государственной присяги на Библии, что, скажем, делают все последние американские президенты-протестанты при вступлении в должность. Однако, трудно представить, какое неудовольствие поднялось бы в США, если бы новый лидер России присягнул на святынях православия.

    Гарвард в его почти нынешнем виде родила унитарианская церковь Массачусетса, обслуживавшая культовые потребности торговых воротил и банковских дельцов Бостона. Многие протестанты, в том числе близкие по духу унитарианцам кальвинисты, не считают их вполне христианами, а ортодоксы вообще относят к безбожникам-атеистам. Ибо унитарианская церковь не признает не только догма та Троицы, но и отрицает божественность Христа и постулат греховности человека. Наиболее последовательные проповедники унитарианцев превыше всего почитают некие сконструированные ими моральные принципы, а не заповеди "своенравного Бога".

    Даже сами себя некоторые унитарианцы называли сектой, а Гарвард - своим культовым центром, где вот уже двести лет вырабатываются доктрины так называемого либерального христианства. И этот псевдорелигиозный, ложно-мессианский характер не исчез. Цель Гарварда: готовить "священников новой религии"- ученых, преподавателей, чиновников, так называемых жрецов "чистой науки", которая является "лучшим воплощением религии", по словам одного из столпов Гарвардской школы У.Липмана. Другой идеолог либерализма - Э.Нортон требовал, чтобы выпускники Гарварда, проникшись его духом, "могли бы направлять и формировать общественное мнение и настроения в области вкусов, морали, политики и религии". А еще один отец-основатель Гарвардской школы Ч.Элиот в своей программе "Религия будущего" обосновывал, что, мол, "общество движется к простой и рациональной вере, свободной от метафизических сложностей или магических обрядов ", в которой нет вечных табу и незыблемых этических норм, а также не существует никаких авторитетов и иерархий, признанных правил поведения, богослужения, вероисповедания.

    Когда же некоторые редкие гарвардцы из числа протестантов-ортодоксов, например, весьма влиятельный Н.Пьюси, попытались оспорить претензии либеральной псевдорелигиозной элиты на ее тотальное господство не только в интеллектуальной, но и в духовной сфере, обвинив ее в преследовании собственных узкокастовых замыслов, то на них, даже если они и являлись официальными руководителями Гарварда, неотвратимо обрушился гнев всемогущего истэблишмента, вездесущих масонов, влиятельнейшей прессы, т.е. всей той силы, что незримо правит Америкой и миром.

    В свое время один из лидеров американских правых консервативный сенатор Д. Маккарта не без оснований обвинял Гарвард в инспирировании коммунизма либерального толка не только в Америке, но и по всему миру, в насаждении безбожных и даже антирелигиозных настроений. Обвинений в антиамериканской деятельности, в прямой измене консервативным ценностям американского образа жизни тоже было предостаточно. Не случайно американские правые, называвшие еще с XIX века этот элитарный университет "безбожным Гарвардом", после 1917 года нарекли его не просто "антирелигиозным коммунистическим питомником", но даже "Кремлем на берегах Чарлз-ривер".

    И это было не столь уж абсурдным. Известно, что немалая часть "пламенных революционеров-интернационалистов" во главе с Л.Троцким, Н.Бухариным и другими воинствующими безбожниками была в той или иной мере связана с гарвардскими интеллектуалами со времен их американской эмиграции. Эти связи не ослабли и после 1917 года. Именно гарвардский профессор А.Кулидж, ставший затем шефом ведущего журнала американского истэблишмента "Форин афферс", вскоре после прихода к власти правительства В.Ленина посетил Россию и по возвращении в США призывал власти Соединенных Штатов скорее признать Советскую Россию. На эту тему Кулидж написал статью в своем журнале, которая была высоко оценена Лениным и американским истэблишментом. В американском Совете по международным отношениям, который не зря назван организатором всех глобальных заговоров и революций, хранится экземпляр этой статьи с собственно ручными пометками Ленина.

    И хотя по разным причинам, официального признания США Советской России тогда не произошло, Гарвард и пестуемый им либеральный истэблишмент продолжали поддерживать с Москвой довольно тесные контакты, которые, в конце концов, привели к установлению дипломатических отношений между двумя странами. Кстати, за четыре года до этого, в 1929 году, все в том же окутанном элитарной таинственностью Совете по международным отношениям состоялся в полусекретной обстановке весьма теплый прием пяти высокопоставленных представителей из Советской России, которые приехали в США для ускорения официального признания и получения экономической помощи, налаживания торговых отношений.

    Как отмечал исполнительный директор Совета У.Мэллори, "наши русские друзья" провели откровенную беседу с избранными представителями американского истэблишмента, дав ответы на все их вопросы, которые удовлетворили "аудиторию, состоявшую из американских банкиров, но дискредитировали бы этих людей у себя дома". В результате совместных усилий ярых безбожников-большевиков и антихристиански настроенного либерального и космополитического истэблишмента между США и Советской Россией были резко расширены экономические связи, а затем установлены и дипломатические отношения. Между прочим именно в это время в Советской России антирелигиозная борьба приобрела наиболее воинственный характер, была объявлена специальная "безбожная пятилетка".

    Даже маккартизм или "новые рубежи" Д.Кеннеди, "великое общество" Л.Джонсона, "жесткий курс" Р.Рейгана не помешали Гарварду продолжать поддерживать либерально-коммунистическую номенклатуру в Советском Союзе, подготавливая из нее "ударные отряды" для организации так называемых "оттепелей", "перестроек", "шоковых рыночных реформ" и прочих глубоких потрясений российского общества, ведущих к разрушению его традиционалистских основ, уходящих корнями в православие.

    Либералы хорошо помнят одну из заповедей Адама Смита, гласящую, что свободные предпринимательство и торговля рождают свободную мысль, не обремененную, дескать, догмами и канонами веры отцов и предков.

    Таким образом, Россию пытаются подвести под губительные для нее стандарты жизни "плюралистичного" общества США, Подчинив в результате ее духовной деградации российские колоссальные ресурсы эгоистичным планам американского истэблишмента, завершающего создание плацдарма для постройки новой - антихристианской по сути-либеральной цивилизации во главе с "мировым правительством", вселенской "интеллектуальной администрацией" или еще каким-то управленческим и идеологическим глобальным центром.

    В этой связи остается актуальным обвинение Гарварда в антиамериканизме. Бывший гарвардец Д.Лебутельер в своей книге "Гарвард ненавидит Америку" совершенно справедливо обвиняет этот питомник либерального космополитизма в том, что он на плечах оседланного и презираемого им американского общества, прежде всего "среднего класса" - основы США, рвется к мировой власти. Уже сегодня очевидно, что этот курс либерального истэблишмента смертелен для самих Соединенных Штатов, ибо у этой страны отсутствуют необходимые морально-волевые, идеологические, духовные, национал-этнические факторы, которые необходимы больше, нежели политические, финансовые, военные, промышленные для функции доминирующей, объединяющей и господствующей силы новой цивилизации. Так называемый "новый мировой порядок", провозглашенный ныне поспешно США, - это жалкая пародия на новую цивилизацию, это хотя и жесткая, но предсмертная судорога "атлантизма", конвульсии уходящей англо-саксонской эры. Тем более она не может претендовать на идеал для России.

4. Вперед, к... империи?

    Для создания действительно новой цивилизации, перед порогом которой сегодня, видимо, стоит мир, необходимы иные условия, прежде всего колоссальной потенциальной жизнестойкости национально-государственные и национально-духовные компоненты или ресурсы нации, развитое религиозное сознание народов. Из всего этого неумолимо проистекает, что время унифицированной общей цивилизации еще не пришло. Тем не менее, очевидно, будущая цивилизация останется в целом единой, но находящейся в динамичном равновесии, удерживать которое, судя по всему, станут 4-5 геополитических, этноконфессиональных центров - империй. Скорее всего, к их числу будут принадлежать Китай, Россия, Япония, Германия и, может быть, одна из мусульманских стран Ближнего или Среднего Востока, значительно увеличившаяся в размерах в силу сложного комплекса факторов.

    Будущее политическое устройство этих империй не вполне ясно, но в большинстве из них, вероятно, утвердится монархия. В той же Японии между прочим национальный менталитет как бы на всякий случай "зарезервировал" в сегодняшнем виде всеобъемлющую монархию будущего как вид нового государственного устройства.

    В России также постепенно активизируются процессы возрождения института монаршества. Пока они идут на вербальном уровне, набирая силу, исподволь в глубине национального сознания, но недалек день их "выброса на кипящую политическую поверхность". При этом наивно думать, что речь идет лишь о восстановлении династии дома Романовых. В отечественной истории имеется несколько примеров, когда в самые трагические периоды народная воля по благословению Русской Православной Церкви останавливала свой взор на представителе - родоначальнике новой династии.

    Будущее экономическое и политическое устройство империй вырисовывается, как нам представляется, таким образом, что они вберут в себя, синтезируя, наиболее продуктивные и живительные компоненты из коммунистического (из государственно-капиталистического) и, классически капиталистического опыта жизнедеятельности, оплодотворив все это идеями долговременных национальных интересов.

    Предпосылками их будущего весьма устойчивого развития, вероятно, будет являться то, что именно эти страны на своем историческом пути уже опробовали едва ли не все известные модели государственно-политических устройств, включая и коммунистические (государственно-капиталистические), а также тоталитарные и автократические. В настоящее время идет внешне незаметный, но оттого не менее напряженный и продуктивный внутренний процесс поиска оптимального варианта будущего развития.

    Обращение к монархии - это не реставрация в ее классическом виде, что им ело место, скажем, во Франции в XIX веке. Это будет не механистический, и потому непродуктивный, реакционный возврат назад, а движение вперед к империям нового типа, состоящим из новых "сплавов", хотя и приготовленных из уже известных "ингредиентов". "Тигль" уже включен: ныне лишь подбираются компоненты. Будет ли играть хоть какую-то роль в этом процессе человеческая воля? Безусловно, будет, но в контексте объективно проистекающих процессов общественного развития. Правда, это совсем не значит, что воля человека сводится лишь к ритуальным действиям.

5."Третья мишень"

    Нас беспокоит судьба родной России. Сегодняшние политико-экономические процессы в России протекают по рецептам, разработанным при участии либералов Гарвардской школы. Сам менталитет "молодых реформаторов", задающих ныне тон в политическом руководстве России, безошибочно дает понять, что в Кремле и на Старой площади столицы витает затхлый дух Гарварда.

    Реформаторы не скрывают своих целей окончательно демонтировать основы традиционалистского российского общества, за последние 75 лет приобретшие путем сложной эволюции причудливые формы партийно-советской власти. Будучи внешне не вполне адекватными тысячелетнему отечественному опыту, тем не менее они были во многом близки ему по духу, так как в целом ряде драматических изломов периода новейшей истории соответствовали глубинным национальным интересам, в том числе отстаивания государственной независимости, самобытности развития, и т.д.

    В результате скоординированных усилий зарубежных либералов и их отечественных единомышленников - "реформаторов" были устранены две из трех основных опор современного государственного устройства России - КПСС и Советы. Надо согласиться с обвинениями либералов - "реформаторов" в адрес КПСС, что она в последние примерно тридцать лет не была собственно партией, а являлась стержнем государственного устройства страны, осуществляя как идеологические, так и управленческо-распорядительные функции по поддержанию жизнедеятельности во всех стратах общества.

    Как только КПСС самопроизвольно перешла на позиции отстаивания не абстрактных "революционно-интернациональных" доктрин, а по преимуществу вполне конкретных национально-государственных интересов страны, к выработке соответствующей идеологии, то она сначала де-факто, а потом и де-юре признала важную положительную роль Русской Православной Церкви в обществе, и тогда стала для космополитичных либералов гарвардской закваски "реакционной", "тормозом на пути реформ" и т.д., которую необходимо было убрать с политической арены, полностью демонтировав весь ее несущий каркас. Причем даже несмотря на то, что КПСС к этому времени уже давно отказалась от уравниловки во всех сферах жизни, выступала за социально ориентированный рынок, многоукладную экономику и т.д. Между прочим это было еще более ненавистным для либералов, так как, несомненно, прибавило бы в перспективе энергетики российскому обществу для укрепления его традиционалистских основ, покоящихся на неразрывном единстве общинно-коллективистского и подвижнически личного бытия.

    Не собираясь апологетически защищать компартию, в крахе которой были и свои внутренние причины, отметим лишь, что она была обречена перед лицом внешней опасности в образе всемирного либерализма, как только попыталась окончательно изменить свою внутреннюю природу, ибо ее подточила наследственность - все тот же революционный либерализм, несовместимый с национальной почвой.

    Стремясь укорениться в отечественной среде, не отказываясь в то же время от интернационально-псевдомессианских лозунгов (в основе своей сформулированных отцами космополитического либерализма в XIX - начале XX веков), КПСС сжигала себя под контролем "реформировавшихся" вождей, находившихся, в свою очередь, под идейным и иным влиянием гарвардцев. Кстати, подобная судьба ждет и, скажем, китайскую компартию, если та окончательно не порвет родовую пуповину со всякого рода космополитическими либеральными "измами".

    Второй удерживающей опорой современной российской государственности являлась система Советов. После устранения КПСС она стала нести на себе основную нагрузку с целью сохранения от разрушения всего каркаса, целостной управленческой структуры традиционалистского российского общества. Именно в силу этих причин Советы тоже были обречены на скорейшее уничтожение.

    Расстрел Дома Советов в столице довел этот процесс до чудовищного, кровавого гротеска - танки кумулятивными снарядами прямой наводкой расстреляли саму систему Советов, вершиной н символом которой был столичный Белый дом. Расстреляна была та отечественная система власти, которая во многом напоминала прежнюю разветвленную структуру народного представительства, включавшую в себя и Земские Соборы, освященные Русской Православной Церковью.

    КПСС и Советы, как нам представляется, вообще были как бы незримо помечены Русской Православной Церковью. Особенно много заимствований у Русской Православной Церкви сделала КПСС: строгая вертикальная иерархичность, субординативная структура руководящих органов, целостная система подготовки и продвижения кадров, даже постулаты партийной теории в переложении отдельных российских коммунистических идеологов напоминали догматы православного вероучения. И, надо заметить, эта адаптированность российского коммунизма в духовном пространстве русского народного менталитета, покоящегося на православных ценностях, происходила не только в 30-40-е годы, когда она была изучена и обнародована Н.А.Бердяевым. Позже дальнейшее развитие этой особенности было отмечено И.А.Ильиным, А.Уайтом, А.А.Зиновьевым и др.

    И это со всей очевидностью дает основания сделать вывод, что после устранения КПСС и системы Советов последний - третий - удар будет нанесен по "третьей мишени" - по Русской Православной Церкви (РПЦ) с целью окончательного разрушения российского традиционалистского общества. Те атаки, которые были предприняты на РПЦ в ранний период "катастройки" (история гонений на Русскую Православную Церковь в СССР - тема специального исследования), не идут ни в какое сравнение с готовящимся решающим "штурмом".

    Во всем этом присутствуют явления глубокого сакрального смысла: безбожный Гарвард и зараженный его антихристианским духом мировой либеральный истэблишмент намеревается отвергнуть человечество от Христа. Мы отмечали уже выше, что Гарвард с его космополитической либеральной идеологией претендует сам на роль мировой религии, с помощью которой стремится утвердить "новый мировой порядок" и даже основать новую "постхристианскую" цивилизацию.

6.Заявка на III тысячелетие

    Для сил, желающих разрушения России, Русская Православная Церк9вь-есть "третья мишень". Это согласуется с эсхатологическими мотивами. Русская Православная Церковь - "Третий Рим", "удерживающая сила", которая спасает мир от окончательного погубления. Рухнет Россия - мир захлестнет зло. Это не метафора. Предупреждение было совсем недавно. Танки расстреливали Дом Советов, и хотя далеко не все, что делал Верховный Совет, соответствовало национальным интересам, тем не менее снаряды направлялись в самое сердце России. Делалась попытка сломить волю России. И никто в мире из власть имущих не выступил против.

    Многое подсказывает, что наступает время подготовки Поместного Собора РПЦ. Грядет время "собирания камней". Разработать целостное учение о социальном служении Русской Православной Церкви, ее новой роли в мире одним иерархам и служителям РПЦ будет не под силу. Для этого нужен соборный разум. По существу, это будет заявка не только на XXI век, но и, пожалуй, на все III тысячелетие. XXI век как начало III тысячелетия, будет драматическим временем. Россия, испытывая страдания, уже тем самым раньше всех вступает в новый век. Она была вытолкнута в него " несовместимостью с мировыми технологиями жизни", как того пожелали и зафиксировали в 1992 г. в специальном докладе самые влиятельные в мире либералы из мондиалистской Трехсторонней комиссии во главе с американским миллиардером Д.Рокфеллером. Раньше всех Россия и преодолеет эти испытания, ибо "мировые технологии" - это век уходящий. Мир, проходя через глубокий кризис, меняет свое лицо. Цивилизация охвачена смятением, человечество инстинктивно солидаризируется перед грядущими испытаниями.

    "Третий Рим" - это будущее, а не прошлое.

    В период подготовки Поместного Собора РПЦ, который может стать инициатором созыва будущего Земского Собора, предстоит не только собирание "из пепла", но и воодушевление отечественной интеллектуальной элиты.

    Предстоит помочь ей отрясти прах бесплодного политиканства, обрести потребность служения национальным интересам, а не капризам очередных "вождей" и митинговых витий.

    Надо все-таки обеспечить на деле надпартийность Церкви. Речь идет не только об участии или неучастии РПЦ в выборах, в партийных блоках, поддержке Правительства или симпатиях оппозиции. Речь идет о гораздо большем. Для Русской Православной Церкви, скажем, губительным будет антикоммунизм, как это ни покажется парадоксальным. Антикоммунизм в России - это катастрофическая утрата связи времен и поколений.

    Суть проблемы не только в том, как относиться, например, к противоречивой фигуре митрополита Сергия, ставшего, дескать, по воле Сталина патриархом Московским и потому, мол, следует его "вычеркнуть из истории". С "отрицанием", "перечеркиванием" советского периода ставится под вопрос и непрерывность благодати епископских и священнических рукоположении, совершавшихся явно и тайно в Московском патриархате все годы большевистского правления. Те, кто подводят к этому, сознательно или нет, вредят Церкви и народу, порождая греховные сомнения у духовенства и мирян.

    У Русской Православной Церкви много недоброжелателей и откровенных врагов, а также тайных недругов. На нее извергается хула, против нее изощренно действуют изменники веры и провокаторы. К "традиционным" недругам: Ватикану, сектантам, "карловчанам" добавляются "белые братья", протестантские фундаменталисты и иные, которым несть числа. Но есть и иные опасности, подстерегающие Церковь. Ее соблазняют мнимым братством и единством экуменисты. Ее искушают властью власть имущие, приглашая к "сотрудничеству".

    Появляются зловещие аналогии с не самыми светлыми страницами отечественной истории. Когда, например, с церковной колокольни у Дома Советов в Москве в окаянные октябрьские дни 1993 года по толпе застрочил пулемет, ни один человек, видимо, с ужасом представил, в какую кошмарную "симфонию" властью может быть втянута Церковь. Или когда ей навязывают плохо скрываемый торг: в "обмен" на возвращаемые святыни предлагается едва ли не благоговеть пред властями. Или все настойчивее втягивают в кампанию псевдореставрации монархии, чтобы благословить самозванцев и авантюристов. Псевдореставрация, под каким бы флагом и кем бы она ни протаскивалась, надолго может подорвать даже не престиж Церкви - ее духовные силы.

    Все те из "героев", "творцов" и оставшихся в живых жертв обеих последних московских "победных революций" - августовской 1991 года и октябрьской 1993 года, - кто действительно считает себя православными или искренне, как им кажется, "уважает заслуги РПЦ", должны понять, что вне России, без России им не спасти, не успокоить свои души - ибо некому и негде будет каяться. Гарвард исповедей не любит.