год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Миф о "Большой игре"

С момента возникновения пяти новых суверенных государств в Центральной Азии, а также обретения независимости Грузией, Арменией и Азербайджаном в Закавказье в обсуждении вопросов политики США в отношении Каспийского региона неизменно присутствует понятие "новая Большая игра", или, по-простому, "новая золотая лихорадка". Однако эти образные выражения плохо помогают понять ситуацию в регионе, испытывающем глубокие и болезненные социально-политические перемены и стоящем перед трудной задачей построения эффективных государств на крайне слабых основаниях. В этих метафорах заложены два в корне неверных представления: во-первых, что в Каспийском регионе у Соединенных Штатов поставлены на карту огромные интересы; во-вторых, что в этом регионе неизбежно соперничество между США и Россией.

На самом деле американские интересы в Каспийском регионе весьма ограниченны. Достоверные нефтяные запасы Каспия составляют всего 2 процента общемировых, причем их разработка сопряжена с трудностями и будет, по-видимому, вестись медленно. Возможно, есть основания утверждать, что Соединенные Штаты в определенной степени стратегически заинтересованы в сохранении независимости и жизнеспособности этих государств в целях поддержания мира в регионе. Однако этот интерес нельзя назвать жизненно важным, и представляется маловероятным, что США приложат значительные усилия для защиты какого-либо из этих государств от угрозы подчинения со стороны более мощного соседа. Преувеличивая значимость Каспийского региона, американские политики поступают неразумно. Такие заявления с их стороны порождают у тамошних государственных лидеров ощущение своей особой важности, что препятствует попыткам Соединенных Штатов оказать на них давление с целью установления в их странах демократических норм и проведения рыночных реформ.

С другой стороны, Россия действительно рассматривает государства Центральной Азии и Закавказья как регион своих жизненно важных стратегических интересов, поскольку эти страны имеют с Россией общую историю и близки к ней географически, а также потому, что во многих из них есть крупные общины русскоязычного населения, составляющие этническое меньшинство. Поэтому, несмотря на утрату своих геополитических позиций в глобальном масштабе, Россия по-прежнему склонна вкладывать значительные ресурсы в Каспийский регион, чтобы отстоять там свои национальные интересы.

Различия между Соединенными Штатами и Россией в характере и степени их интересов в отношении Каспия будут в отдельных случаях приводить к напряженности и соперничеству между двумя странами. Однако такое соперничество вовсе не является неизбежным по всем или хотя бы по большинству проблем, и у новой администрации есть возможность исправить некоторые прежние ошибки в этой области, перенеся акцент в американо-российских отношениях в связи с проблемами Каспия с конкуренции на сотрудничество. В частности (это обосновывается ниже в данном разделе), мы полагаем, что новой администрации следует:

• искать новые области сотрудничества с Россией в Центральной Азии, в особенности в направлениях, связанных с новыми угрозами в сфере безопасности, такими, как наркоторговля;
• энергично содействовать экономическим и политическим реформам во всех трех государствах Закавказья как средству обеспечения их независимости и устойчивости в долгосрочной перспективе;
• на деле перейти к политике "множественности трубопроводов" в отношении каспийской нефти и прекратить попытки ограничить участие России в разработке каспийских месторождений.

Центральная Азия. На предстоящее десятилетие главный вопрос для Центральной Азии заключается в том, смогут ли государства региона, все еще весьма слабые как в экономическом, так и в политическом отношении, справиться с множеством стоящих перед ними проблем - от растущей активности исламских фундаменталистов до быстро увеличивающегося оборота наркотиков. Как Соединенные Штаты, так и Россия заинтересованы в том, чтобы помочь центральноазиатским странам решить эти проблемы.

Российские политические руководители осознают, что слабость государств Центральной Азии создает угрозу безопасности России. Вместе с тем Россия готова взаимодействовать с этими государствами в более широком масштабе, чем Соединенные Штаты. Учитывая, что в РФ проживает более 30 млн. мусульман, Россия разделяет обеспокоенность центральноазиатских лидеров подъемом исламского радикализма и рассматривает наличие в регионе исламских террористических группировок как прямую угрозу и собственной безопасности, и безопасности соседних стран. Русские хотят, чтобы страны Центральной Азии в качестве полноправных партнеров участвовали в структуре коллективной безопасности при ведущей роли России, и готовы предложить государствам региона гораздо более обширную и разностороннюю помощь в сфере безопасности, чем Соединенные Штаты.

Россия, которая, по-видимому, в обозримом будущем останется партнером государств Центральной Азии в сфере безопасности, в настоящее время переходит от постоянного размещения на их территории своих войск к тесному сотрудничеству с ними в сфере безопасности. Одна из задач, стоящих перед новой американской администрацией, заключается в том, чтобы побудить эти страны одновременно развивать и тесные отношения с НАТО. Ей следует и далее содействовать развитию двусторонних связей между США и центральноазиатскими странами, направленных на удовлетворение их особых потребностей, а также использовать в этих целях те специфические возможности, которыми обладают нынешние и будущие члены НАТО. Так, поскольку Польша и Чехия имеют большой опыт в области охраны границ, можно было бы организовать обучение пограничников из государств Центральной Азии специалистами этих стран за счет Соединенных Штатов.

Политика США, так же как и политика России, должна быть направлена на укрепление центральноазиатских государств, но главный акцент следует ставить на содействие экономическим реформам и демократизации. Правительство Соединенных Штатов должно ясно дать понять лидерам государств Центральной Азии, что их авторитарные привычки и неудачи в области экономических реформ только усиливают угрозу безопасности их стран. Необходимо увеличить американскую помощь Центральной Азии в целях развития демократии, особенно путем распространения просвещения в области права и поддержки правозащитных групп. Деятельность таких групп способствует снижению межэтнической напряженности в регионе, таким образом уменьшая риски в сфере безопасности, которые могут и в дальнейшем подрывать стабильность государств Центральной Азии.

Областью возможного сотрудничества с Россией является и борьба с растущим распространением наркотиков в Центральной Азии. Россию следует подключать ко всем региональным инициативам, направленным на выявление и задержание лиц, вовлеченных в торговлю наркотиками. Соединенным Штатам необходимо выделять больше ресурсов на мероприятия по предупреждению распространения наркотиков в регионе. До восстановления мира в Афганистане будет невозможно искоренить наркоторговлю в Центральной Азии, однако важно принять меры хотя бы для сокращения ее масштабов. Таджикистан уже превращается в своего рода "наркогосударство": доходы от торговли наркотиками идут на наполнение как государственной казны, так и чиновничьих карманов. Если не принять срочных мер, в орбиту наркоторговли будет вовлечен и юг Киргизии. В этой стране еще возможно успешное осуществление программ, предусматривающих замещение сельскохозяйственных культур; Соединенным Штатам следует поддерживать такие программы за счет выделения средств из государственного бюджета.

Безопасность государств Центральной Азии будет находиться под угрозой, пока в Афганистане царят война и беспорядок. Соединенные Штаты и Россия должны выявить свои общие интересы в сфере безопасности в целях скорейшего нахождения путей разрешения афганского конфликта. У обоих государств есть осознание неприемлемости нынешней ситуации; такое же отношение к проблеме сложилось и у всех стран Центральной Азии.

Закавказье. Наладить сотрудничество с Россией в Закавказье будет труднее, чем в Центральной Азии. Россия опасается, что экономическое усиление и политическая консолидация государств этого региона - Грузии, Азербайджана и Армении - в отличие от укрепления центральноазиатских стран могут поставить под угрозу ее собственную стабильность. Россия обеспокоена тем, что укрепление независимости стран Закавказья может стимулировать сепаратистские амбиции националистически настроенных народов Северного Кавказа, что приведет к утрате Москвой контроля над Дагестаном и другими южными регионами страны.

Соединенным Штатам следует уделять первоочередное внимание разрешению международных конфликтов, угрожающих территориальной целостности этих трех государств, поскольку эти непрекращающиеся споры делают Грузию, Армению и Азербайджан уязвимыми перед давлением со стороны России. Сотрудничество между США и Россией в Закавказье могло бы повысить эффективность деятельности ОБСЕ, направленной на содействие разрешению спорных вопросов о статусе Нагорного Карабаха и Абхазии.

Если государства Закавказья хотят обеспечить свою безопасность в долгосрочной перспективе, им следует всерьез заняться экономическими и политическими реформами и, таким образом, избежать ловушки застойного полуавторитаризма, которая грозит им всем. Помощь со стороны США должна направляться именно на эти цели. Необходимо увеличить помощь Армении и Грузии, а раздел 907B Закона о поддержке свободы следует отменить, чтобы Азербайджан также мог получать американскую помощь в полном объеме.

Усилия Соединенных Штатов должны быть направлены на то, чтобы помочь этим государствам добиться соответствия необходимым критериям членства в Совете Европы, поскольку важно, чтобы все они были в максимально возможной степени вовлечены в деятельность европейских структур.

Вместе с тем, этим странам не следует питать несбыточных надежд на то, что они когда-нибудь вступят в НАТО. Грузия и Азербайджан должны по-прежнему получать военную помощь в рамках натовской программы "Партнерство во имя мира", а Соединенным Штатам следует и далее оказывать давление на Россию с целью побудить ее к полному выводу своих вооруженных сил из Грузии - при условии, что это будет соответствовать пожеланиям самой Грузии. В то же время Соединенные Штаты должны признать тот факт, что эти государства будут, по-видимому, и далее поддерживать на определенном уровне военное сотрудничество с Россией. Азербайджан недавно присоединился к объединенной системе противовоздушной обороны в рамках Содружества Независимых Государств, и Соединенным Штатам не следует испытывать обеспокоенность, если и Грузия добровольно примет аналогичное решение.

Новый взгляд на "нефтяную лихорадку". Каспийский регион представляет интерес для Соединенных Штатов из-за своих запасов нефти и газа. Другие страны, в том числе Россия, Иран и Турция, а также многие европейские союзники США тоже весьма заинтересованы в освоении этих запасов. И разумеется, страны, которые обладают основной частью этих нефтегазовых ресурсов, а именно Азербайджан, Казахстан и Туркмения, хотят, чтобы эти ресурсы разрабатывались. Такое же желание есть и у тех стран, через которые может осуществляться транспортировка нефти и газа, - прежде всего у Грузии, а также у Армении и Узбекистана.

Нефтегазовые ресурсы Каспия оцениваются в 15-40 млрд. баррелей, что составляет примерно 2 процента достоверных мировых запасов. Объем вероятных запасов может быть втрое выше указанного верхнего предела, что в два раза превышает величину запасов в месторождениях Северного моря. Однако освоение этих ресурсов будет, по всей вероятности, идти медленно, поскольку Каспийский регион находится в глубине материка.

К тому же для доставки добываемых там нефти и газа на мировой рынок необходимы безопасные маршруты транспортировки. Это будет первый опыт разработки подводных месторождений в местах, не имеющих выхода к океану, и необходимые для этого морские платформы придется где-то строить, а затем разбирать, перевозить на место и собирать вновь. Такие работы занимают примерно два года. Все это заставляет нефтяные компании придавать особое значение качеству нефти, а также просчитывать издержки на ее очистку от примесей, содержание которых в каспийской нефти достаточно велико.

Политика Соединенных Штатов в 90-х годах замедлила освоение ресурсов Каспия. Формально придерживаясь принципа "множественности трубопроводов", администрация Клинтона на практике проводила политику "одного трубопровода", выступая за то, чтобы главным новым маршрутом нефтяного экспорта в регионе стал трубопровод от Баку (Азербайджан) до Джейхана (Турция), а транспортировка добываемой в море казахстанской нефти и туркменского газа осуществлялась по гораздо менее значимым транскаспийским нефте- и газопроводам.

Эта политика была направлена на то, чтобы ограничить роль России и исключить участие Ирана в разработке каспийских запасов нефти. В результате такая политика привела к нарастанию трений между США и Россией и мало что дала с точки зрения американских интересов. Задуманная с целью укрепить независимость государств Каспийского региона, эта политика на деле привела к их ослаблению: была замедлена разработка энергоресурсов, заторможен экономический рост сравнительно бедных стран, таких, как Грузия, которые могли бы получить немалую выгоду от увеличения нефтегазового транзита, оказались под ударом и более богатые страны. К тому же усилия США с целью заручиться поддержкой лидеров богатых ресурсами стран способствовали росту коррупции в этих странах. Многие лидеры этих государств получили статус пожизненных президентов, и огромные бонусы, выданные при подписании соглашений, так и не дошли до государственной казны.

Рис. 1. Каспийская нефть

Новая администрация должна придерживаться другого подхода. Ей следует на деле проводить политику "множественности газопроводов", включающую несколько основных элементов. Во-первых, Соединенные Штаты должны признать, что маршруты трубопроводов будут определяться исключительно условиями рынка, и ясно дать понять нефтяным компаниям, что не будет никаких американских государственных субсидий на строительство трубопроводов через Турцию или другие пользующиеся режимом благоприятствования страны. Надежды на то, что Соединенные Штаты будут субсидировать сооружение трубопровода Баку-Джейхан, только замедлили разработку как этого маршрута, так и альтернативных ему.

Во-вторых, США должны стремиться к тому, чтобы нефть из Каспийского региона экспортировалась по возможно большему числу направлений. Следует и далее продолжать исследование маршрута Баку-Джейхан, но в качестве проекта второй очереди, реализация которого должна начаться лишь после того, как полностью развернется разработка казахстанских морских месторождений. До тех пор нефть с крупных месторождений в Азербайджане следует транспортировать через территорию России, а также по существующему трубопроводу Баку (Азербайджан) - Супса (Грузия), принадлежащему Азербайджанскому межконтинентальному нефтяному консорциуму (АМНК), и далее в Турцию через Босфор и Дарданеллы. США могут предоставить гарантии по займам, необходимым для работ по увеличению пропускной способности трубопровода Баку-Супса.

В-третьих, Соединенным Штатам не следует вмешиваться в планы строительства транскаспийских нефте- и газопроводов и дать им умереть естественной смертью, поскольку они не получают поддержки ни нефтяных компаний, ни государств, которые имеют отношение к этим проектам. Хотя российские возражения, выдвигаемые против сооружения таких трубопроводов по экологическим мотивам, и не совсем искренни, такие планы на самом деле мешают урегулированию проблем собственности в отношении самого Каспийского моря. Для быстрейшего и упорядоченного освоения ресурсов региона эти проблемы должны быть решены.

Основной элемент предлагаемой новой политики состоит в том, что Соединенным Штатам более не следует препятствовать разработке маршрутов нефтепроводов, идущих через Иран или Россию.

С точки зрения сбыта каспийской нефти и газа эти маршруты являются наиболее экономически привлекательными. Хотя обе эти страны выступают в качестве конкурирующих энергопроизводителей, маловероятно, что они смогут согласовывать свою нефтяную политику и одновременно создавать помехи транспортировке каспийской сырой нефти. Такая новая политика подразумевала бы то, что Россия имеет свои позитивные интересы в регионе, и дала бы Москве экономический стимул для ускорения работ по сооружению новых трубопроводов. А как только западные фирмы смогут получить финансирование на прокладку нефте- и газопроводов через Иран, Тегеран также будет заинтересован в разработке каспийских месторождений. Если Иран и дальше будет идти по пути политической либерализации, Соединенные Штаты могли бы добиваться общей нормализации отношений с этой страной, но даже если это и не произойдет, обеспокоенность США угрозами своей безопасности со стороны Ирана не должна препятствовать их содействию экономическому развитию стран южной части Каспийского региона.

Соединенные Штаты должны также уделить большое внимание созданию правовой базы, необходимой для защиты западных инвестиций в освоение энергоресурсов Каспийского региона. Жизнеспособность государств этого региона в долгосрочной перспективе зависит от успеха экономических реформ, который, в свою очередь, связан с притоком иностранных инвестиций. Экономически сильные государства будут менее чувствительны к давлению со стороны России, и Соединенные Штаты должны сотрудничать со всеми восемью странами региона для обеспечения максимального увеличения их экономического и политического потенциала.

Иными словами, предлагаемый новый подход к проблемам каспийской нефти и газа будет содействовать ускорению экономического развития стран региона, обеспечив при этом укрепление присутствия Соединенных Штатов в регионе и улучшение перспектив сотрудничества с Россией. Продолжение соперничества с Россией в Каспийском регионе не соответствует интересам Соединенных Штатов ни в каком аспекте.

Суровая реальность в Чечне

Единственной и самой важной причиной чеченской катастрофы прошлого десятилетия было не вызванное необходимостью и губительное по последствиям решение ельцинского режима вторгнуться в Чечню в декабре 1994 года. Оно привело к войне 1994-1996 годов и к огромным человеческим потерям, разрушениям и крайнему ожесточению воюющих сторон и населения в регионе. Второе российское вторжение в Чечню, предпринятое в октябре 1999 года, было серьезной ошибкой, но причины его было легче понять. Оно стало ответом на нападения боевиков с территории Чечни, на которые любое цивилизованное государство, в том числе и - подчеркнем это - США, сочло бы себя вынужденным ответить силой оружия. Вторжение же 1994 года было совершенно неоправданным. Однако в то время желание клинтоновской администрации поддержать Ельцина в его борьбе с противниками внутри страны было настолько сильно, что президент Клинтон и некоторые должностные лица в его правительстве выказали явное сочувствие предпринятой русскими акции. Значит ли это, что Запад не имеет права критиковать те или иные аспекты нынешней войны? Нет, не значит. Но и американцы, и европейцы должны признать, что применение моральных критериев во внешней политике Запада всегда носило чрезвычайно гибкий характер, так что нет ничего нового и ничего бесчестного в том, чтобы и далее проявлять подобную гибкость.

В свете этого соображения политика Соединенных Штатов по отношению к нынешней войне в Чечне должна основываться на чувстве нравственной ответственности за возможные последствия принимаемых решений и на осознании действительного положения дел в регионе. Лишенная морализаторской риторики, эта политика должна быть направлена на достижение следующих целей:

• содействие продвижению интересов Запада в Кавказском регионе;
• укрепление региональной стабильности;
• поддержание разумных рабочих отношений с Москвой ради реализации более общих интересов США; применение примерно одинаковых стандартов в подходе к сепаратистским движениям в разных регионах мира;
• сокращение числа случаев конкретных нарушений прав человека и уменьшение страданий мирного населения.

Первый шаг к правильному пониманию первой и второй из названных целей - это признание того, что простой вариант ухода русских из Чечни и возвращения ее к тому состоянию, в котором она была в 1996-1999 годах, был бы определенно не в интересах ни Соединенных Штатов, ни Запада в целом, ни Кавказа. Бандитизм, процветавший в этот период в Чечне, был угрозой для всего Кавказского региона и для приезжавших туда людей с Запада. Появление новой базы международного мусульманского радикализма (а возможно, и терроризма) представляло собой угрозу не только для региона, но и для интересов Запада во всем мире и для союзников США на Ближнем Востоке. Это соображение было полностью признано правительством Израиля, однако еще не в полной мере осознано американской внешнеполитической элитой, что вызывает искреннее недоумение и раздражение у российских чиновников. Немногие в Соединенных Штатах всерьез задумывались о том, какова была бы реакция США на появление на границах Америки мощной группировки вооруженных до зубов исламских радикалов из разных стран мира, однако реакцию эту предсказать нетрудно.

Второй шаг - это честно признать, что американская администрация, западные правительства и политические комментаторы, в целом призывая к "мирному" выходу из чеченского конфликта, не имеют представления, каким должен быть такой выход, и дело тут не в безразличии и не в недомыслии, а в том, что из нынешней запутанной ситуации нет выхода. Даже если такой выход и был возможен до последнего российского вторжения, то теперь уже слишком поздно.

Призывы к переговорам между российскими представителями и Асланом Масхадовым могут быть юридически правомерны, поскольку он в самом деле является законно избранным президентом Чечни. Однако, к сожалению, к середине 1999 года Масхадов фактически утратил власть в результате мятежа исламистов, полевых командиров и влиятельных фигур в собственной администрации. Он оказался совершенно не способен остановить вторжение в Дагестан в августе 1999 года и сегодня контролирует лишь незначительную часть чеченских боевиков, сражающихся против России. Шамиль Басаев и другие чеченские боевики публично угрожали убить Масхадова и его семью, если он пойдет на сделку с Москвой. Из пропагандистских материалов, распространяемых радикальными чеченскими националистами и моджахедами из других стран во главе с Ибн-Уль Хаттабом (например, в Интернете на сайтах Kavkaz.org и Qogaz.net), совершенно очевидно, что эти люди категорически отвергают любой компромисс и являются сторонниками джихада - священной войны за изгнание России со всей территории Северного Кавказа.

Таким образом, в нынешних условиях соглашение России с Масхадовым не остановит войну. Только полный вывод российских войск мог бы способствовать прекращению войны, и то только временному, но это привело бы не к установлению стабильного режима, а к возвращению в ситуацию 1999 года. За этим почти наверняка последовало бы свержение Масхадова и возобновление кампании чеченских радикалов и международных моджахедов против присутствия России на всей территории Северного Кавказа. Такое развитие событий имело бы катастрофические последствия для всех северокавказских народов.

В этом и состоит главное отличие сегодняшней ситуации от той, что была в августе 1996 года, когда русские считали Масхадова умеренным чеченским националистом и прагматичным партнером, который сумеет установить в республике свою власть и, вместе с тем, будет стремиться наладить разумное сосуществование с Россией.

Поскольку возвращение к положению вещей, существовавшему в Чечне до вторжения, было бы крайне плохо и само по себе, и с точки зрения интересов Запада, выступать за "компромисс" безответственно. Такой компромисс мог бы на деле обеспечиваться только присутствием весьма многочисленных подразделений хорошо оснащенных и исполненных решимости международных войск по поддержанию мира. А введение таких войск крайне маловероятно: ни одно западное правительство не пошлет в Чечню своих военнослужащих, даже если Россия даст согласие на их присутствие.

Если мир когда-нибудь и придет в Чечню, то это произойдет лишь спустя много лет после ухода со сцены нынешнего поколения лидеров как в Чечне, так и в России, после уничтожения или изгнания международных отрядов моджахедов и после возникновения в Чечне массовой организованной националистической партии, способной политически мобилизовать население и повести переговоры с Москвой. В такой момент, как это случилось в Северной Ирландии, усталость от войны сама по себе может привести к уменьшению влияния приверженцев жесткой линии с обеих сторон и создать условия для подлинного компромисса. Однако еще в течение длительного времени Соединенные Штаты мало что смогут сделать, чтобы приблизить наступление этого момента.

Вместо этого Соединенным Штатам следует сосредоточить свои усилия на уменьшении региональных угроз, связанных с войной. Как ни парадоксально это звучит, США должны использовать возникшие благодаря чеченской войне возможности для укрепления региональной безопасности, а также упрочения стабильности и территориальной целостности дружественных государств в регионе. Что касается Грузии, которая имеет в этом плане самое большое значение, то такая политика уже проводится. Движимая, прежде всего, стремлением добиться расположения грузинского правительства и тем самым помешать превращению Грузии в базу для снабжения переправки чеченских боевиков, Россия в конце 1999 года пошла на уступки давним грузинским требованиям и согласилась досрочно вывести из Грузии две из четырех российских военных баз - в Гудауте (Абхазия) и Вазиани (в окрестностях Тбилиси).

База в Вазиани, как никакая другая, играла зачастую негативную роль (хотя оружие с этой базы также было использовано в борьбе против непредсказуемого президента Звиада Гамсахурдиа в декабре 1991 года и спасло режим Шеварднадзе в октябре 1993 года). Если вывод российских войск будет проведен должным образом, с тем чтобы не оставлять тяжелое вооружение местным отрядам, позиции Грузии укрепятся и уменьшатся возможности незаконного влияния России в Закавказье. Это также пойдет на пользу интересам Запада в регионе в целом.

Политика США теперь должна быть направлена на то, чтобы Россия действительно вывела свои войска из Грузии, а также на то, чтобы удержать Россию от преследования чеченских боевиков на грузинской территории. При этом Соединенные Штаты должны также помочь Грузии обезопасить себя от просачивания боевиков. Дело не только в том, что присутствие боевиков на грузинской территории дало бы России законные основания для пересечения межгосударственной границы в ходе преследования (как в случае военных операций Турции против РПК - Рабочей партии Курдистана), но и в том, что наличие крупных группировок вооруженных чеченцев в Грузии само по себе было бы угрозой для грузинского президента Эдуарда Шеварднадзе. Он и его сторонники не забыли ни о роли чеченцев в абхазской войне, ни о тесных связях между чеченскими радикалами и вооруженной звиадистской оппозицией в Грузии.

Что касается американских протестов по поводу нарушений прав человека со стороны России, то новой администрации следует в основном продолжать ту же линию, что проводилась до сих пор. Следует осуждать установленные факты российских злодеяний, дистанцируясь при этом от чрезмерно резкой критики в адрес России в западных средствах массовой информации. Будущая администрация не должна создавать впечатление, что поддерживает чеченских боевиков в их войне с Россией. Вашингтон пока проявлял осторожность, подчеркивая, что поддерживает территориальную целостность России и ее борьбу против терроризма; такой линии следует придерживаться и впредь. Политика США до сих пор была в целом правильной, но она проводилась на фоне не основанных на достоверной информации и временами почти что истерических комментариев, что постоянно грозит сбить ее с верного курса.

Для России, как и для любого другого государства, защита своей территориальной целостности является жизненно важной потребностью. К тому же чеченская война - это не просто вооруженное столкновение и не "контртеррористическая операция", а настоящая война из-за острых нерешенных проблем, война, в которой уже погибло более 3 тыс. российских солдат. Если новая американская администрация заинтересована в нормальных рабочих отношениях с Россией, она не должна создавать впечатление, что фактически оказывает моральную и политическую поддержку чеченским боевикам. Это было бы столь же неразумно, как поддерживать кашмирских сепаратистов и при этом надеяться на хорошие отношения с Индией или содействовать РПК и ожидать положительной реакции Турции. Такой вывод особенно очевиден в свете бросающегося в глаза различия - совершенно возмутительного в глазах многих в России - между отношением американских СМИ к исламским повстанцам в Чечне и к подобным группировкам, действующим на территории союзных с Соединенными Штатами государств, таких, например, как Турция и Израиль.

Конечно, крайне маловероятно, что какое бы то ни было американское правительство стало бы сознательно поддерживать чеченских боевиков. Однако можно представить себе ситуацию, когда оно против собственной воли фактически окажется в таком положении. Так может получиться, если крупные чеченские отряды устроят себе базы в Грузии и будут их использовать для продолжения войны, а Соединенным Штатам придется оказывать сильное давление на Россию, чтобы удержать ее от пересечения границы в ходе преследования (как это бывало при действиях Турции против баз РПК в Ираке, а также в ходе израильских операций на территории Южного Ливана). Любые усилия, направленные на удержание России от подобных действий, должны будут сочетаться с эффективными мерами по устранению их причин.

Добавим к этому еще одно соображение. Как бы это ни было неприятно, но следует честно признать, что поддержка, оказываемая Соединенными Штатами и европейскими странами Турции, значительно подорвала моральный авторитет Запада в целом и таких организаций, как Совет Европы, в вопросах, касающихся нарушений прав человека и защиты прав меньшинств. В глазах большинства русских моральный престиж Запада так или иначе упал практически до нуля. Если политика Турции и не привела к таким человеческим жертвам среди курдов, как политика России в Чечне, то турецкие власти куда более последовательно и систематически отказывают курдам в правах на этническую, культурную и языковую автономию. (Надо отдать справедливость Москве: она на протяжении ряда лет неизменно предлагала сменявшим друг друга правительствам Чечни самую широкую автономию - по модели "Татарстан-плюс" - в рамках Российской Федерации.) Разумеется, проводимая Турцией политика подвергалась американской критике, однако не повлекла за собой санкций ни со стороны США, ни со стороны НАТО, которая по-прежнему рассматривает Турцию как весьма уважаемого члена альянса. Критика России со стороны Соединенных Штатов должна строиться с постоянным учетом этих обстоятельств.

Соединенным Штатам необходимо также придерживаться более строгого традиционного определения военных преступлений. Это понятие подразумевает пытки и жестокое обращение, казни заключенных, изнасилования и умышленные убийства мирных жителей военнослужащими. Все это на самом деле имеет место в Чечне. Однако если говорить о бомбардировках городских кварталов в ходе военных действий, то, как это ни печально, некоторым западным странам, в том числе и Соединенным Штатам, приходилось к ним прибегать и, возможно, придется прибегать в будущем. Широко распространенная в СМИ и среди неправительственных организаций квалификация бомбардировок Грозного как "военного преступления" может ударить по западным военнослужащим, которые в будущем могут принимать участие в войнах. Напомним, что именно опасение злонамеренных или безграмотных в военно-юридическом отношении уголовных обвинений американских военнослужащих лежало в основе отказа США поддержать Международный уголовный суд.

Критика в адрес России должна быть сосредоточена на реальных проявлениях жестокости, определяемых в соответствии с универсальными критериями, и увязана с требованием допустить гуманитарные организации, и прежде всего Международный комитет Красного Креста, на территорию Чечни для выполнения своей традиционной задачи по смягчению ужасов войны. Такая критика вместе с тем должна выражаться в сочувственной форме и дополняться тем (совершенно справедливым) доводом, что подобные проявления жестокости только вредят борьбе России за сердца и умы людей в Чечне. В идеале ее следовало бы связать и с предложением американской гуманитарной помощи чеченским беженцам и гражданскому населению в целом. Русским надо дать понять, что продолжение массовых зверств в Чечне отрицательно повлияет на отношение к России со стороны Конгресса и американского общественного мнения и, таким образом, косвенно нанесет ущерб российским интересам в ряде других проблем, таких, например, как дальнейшее расширение НАТО. Однако это соображение должно быть представлено не как угроза, а как дружеское предостережение.

Эти рекомендации многим покажутся суровыми и циничными. Но они базируются на трезвой оценке как американских интересов, так и реальной ситуации в регионе. Такой подход, по сути дела, более нравствен, чем пустое морализирование, обращенное к западной публике, ибо в его основе лежит желание обеспечить благополучие Кавказа и всех его народов. Война - это вообще суровое дело, ставящее людей перед необходимостью принимать суровые решения. В случае с Чечней надо исходить из того, что победа чеченских радикалов и международных моджахедов в этой войне не соответствовала бы ни интересам Запада, ни интересам Кавказа.