год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В 1997 году число и масштабы операций международных гуманитарных организаций системы ООН практически не изменились. В то же время продолжалось уменьшение объемов финансирования международной гуманитарной деятельности. Так, по состоянию на 20 декабря 1997 года на реализацию 13 Межучрежденческих программ ООН по оказанию гуманитарной помощи странам и регионам было получено 882 млн американских долларов (лишь 60% от запрошенной суммы).

Соответствующие цифры в 1994 году составляли 75,8% (из запрошенных 2,8 млрд долларов получено 2,2 млрд); в 1995 году - 72,7% (из 2,3 млрд долларов получено 1,9 млрд); и наконец, в 1996 году - 67,6% (из 2,4 млрд долларов получено 1,6 млрд).

Львиную долю гуманитарной помощи по-прежнему получают африканские страны региона Великих озер, Ангола, Либерия, Сомали, Судан, Сьерра-Леоне и др. (около 480 млн долларов). Существенная помощь оказана странам бывшей Югославии (305 млн долларов), КНДР (154 млн долларов) и Афганистану (44 млн долларов).

Объемы международной помощи России и странам СНГ (за исключением Таджикистана) неуклонно сокращались. В 1997 году на программы международных организаций ООН на Северном Кавказе получено около 6 млн долларов (12,5 млн в 1996 году). Налицо общее снижение активности стран и организаций-доноров в России и государствах СНГ, объяснимое, в частности, слабой идеологической мотивацией их деятельности и отсутствием, к счастью, на пространстве СНГ, за исключением Таджикистана, кризисных гуманитарных ситуаций.

Несмотря на утверждение, что реформа гуманитарного сектора ООН проводилась под диктовку США и группы крупнейших стран-доноров, а также преследовала цель улучшения работы Организации в этом направлении, анализ ее итогов свидетельствует, что реформа - это "детище" бюрократии ООН и отвечает бюрократическим интересам ООН. Предложенная Генеральным секретарем и реализованная на практике схема реформ в первую очередь отражает расстановку сил страновых и региональных групп влияния внутри Организации, противоречия семейных кланов бюрократии ООН.

Сокращение штатов (прежде всего низших должностей), замораживание расходов, изменение названий подразделений Секретариата ООН, принятие мер по улучшению "координации работы координаторов" и т. д. не сопровождалось существенными изменениями приоритетов и методов работы в штаб-квартире и на местах; не произошло "перетряски" высшего эшелона бюрократии; не изменилась идеология международной гуманитарной деятельности. При разработке плана реформы женевская бюрократия оказалась в целом слабее коллег из Нью-Йорка. В итоге такой опытный руководитель женевской организации, как С. Вьера де Мелло, фактически приступил к воссозданию потенциала ликвидированного Департамента ООН по гуманитарным вопросам (ДГВ) в рамках вверенного ему Управления по координации гуманитарных вопросов (УКГВ). Вопреки непродуманным действиям по выполнению плана реформы из Нью-Йорка в Женеву переводятся оперативные подразделения бывшего ДГВ. Таким образом, произошла лишь смена вывески. Причем результаты реформы, очевидно, не будут удовлетворять и крупные агентства ООН (УВКБ, ЮНИСЕФ, ВПП), приложившие максимум усилий к роспуску ДГВ как конкурента в оперативной деятельности.

В сложившихся условиях для максимального использования потенциала международных организаций системы ООН в интересах России, обеспечения учета наших приоритетов целесообразно, вероятно, "ставить" не на организации или программы системы ООН, а на отдельных бюрократов высшего и среднего звена, обладающих реальной властью внутри организаций и пользующихся авторитетом в международном гуманитарном сообществе в целом.

По общему признанию, за последние 3-4 года международная гуманитарная деятельность претерпела серьезные изменения. Глубокий кризис охватил практически все составляющие гуманитарного сообщества, отразился на идеологии и методах его работы. Многие догмы, на которых ранее основывался гуманитаризм, обнаружили свою несостоятельность.

Прежде всего в Сомали, Либерии, Конго, Руанде, Бурунди, других странах был развенчан миф о новой особой миссии "культурного героя" - белого человека, продолжающего традиции миссионеров и несущего "дикарям" свет разума и плоды цивилизации в виде гуманитарной помощи и брошюр Центра ООН по правам человека. На "языке ООН" этот миф укладывается в магическую формулу: предупреждение конфликтов (помощь во время кризиса, включая политические, миротворческие и гуманитарные усилия, которые в реформированной ООН должны быть строго скоординированы), посткризисная реабилитация, восстановление и дальнейшее развитие обществ по светлому пути демократии и прав человека. На самом же деле, и это уже не раз повторялось в истории, "столкновение цивилизаций" часто приводит к парадоксальному результату - "одичанию" учителей и озлобленности учеников. Отсюда и многочисленные нападения на персонал гуманитарных организаций, которые нередко провоцируются его пренебрежительным отношением к местным нравам и обычаям.

В самом деле, действия международных гуманитарных организаций порой столь нелепы и вредны, что напоминают борьбу с тем, что ранее было принято называть историей (войны, миграция народов и т. д.). Неумелое и несвоевременное вмешательство "гуманитарщиков и правозащитников" в урегулирование религиозных, межэтнических и межплеменных противоречий в Азии и Африке зачастую оборачивается их обострением, так как даже незначительная (по западным меркам) материальная помощь или политическая поддержка одной из сторон конфликта приводит к нарушению хрупкого баланса сил, сдерживающего в традиционных обществах всплески насилия.

Как показала практика реализации многих гуманитарных операций в Европе и Азии, для большинства неправительственных организаций бизнес служит одним из основных мотивов деятельности, а успешная конкуренция за деньги доноров и внимание СМИ - условием существования. В этой связи руководство гуманитарных учреждений ООН и движения Красного Креста и Красного Полумесяца стремится максимально упорядочить конкуренцию на рынке гуманитарных товаров и услуг, ввести жесткие требования к соблюдению этики гуманитаризма и в конечном счете сохранить за собой ведущие позиции в международном гуманитарном сообществе.

Однако и крупные агентства грешат забвением этических принципов, которое, очевидно, вызвано коммерциализацией и политизацией международной гуманитарной деятельности. В конечном счете и НПО, и агентства ООН оказались вовлеченными в мировой рынок гуманитарных товаров и услуг. Этот рынок, как представляется, структурирован по образу и подобию других сегментов мирового рынка и включает в себя, помимо классических ТНК, своеобразные "гуманитарные ТНК", не преследующие "низменные" цели получения прибыли, т. е. агентства ООН, а также мелкий и средний "гуманитарный бизнес" (национальные специализированные ведомства, НПО и т. д.), которые "хотели бы в рай, да грехи не пускают". Данному рынку присущи и конкуренция, и соглашения по ее снятию в форме, в частности, определения "ведущего агентства" или координации усилий в ходе гуманитарной операции.

Здесь нельзя также не сказать о "плохом" влиянии на гуманитарщиков "улицы", толпы и СМИ как выразителей ее интересов. В итоге конфликты и страдания людей, чтобы быть "признанными" и заслужить внимание международного сообщества, должны были представляться как умело поставленные телевизионные спектакли.

Как уже отмечалось выше, Россия постепенно избавляется от статуса государства - получателя международной гуманитарной помощи. Международным гуманитарным сообществом все больше признается наша особая роль в координации усилий стран СНГ в данной области, а значительный потенциал МЧС России - как крупнейший в регионе специализированный механизм реагирования на чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера.

При этом очевидно, что для нас остается актуальной международная помощь бедным слоям населения, а также чернобыльская проблема и Чечня. В этой связи одним из печальных итогов 1997 года стал фактический срыв по вине США и Украины проведения в Нью-Йорке во время Генассамблеи ООН донорской конференции по чернобыльским программам ООН. В результате работа специальной миссии гуманитарных агентств ООН в пострадавших регионах и национальных ведомств, составивших приоритетные программы помощи, оказалась равна нулю.

Хотя и запоздалая, но успешная реализация программы по созданию на Сахалине двух реабилитационных центров для детей, пострадавших от землетрясения 1995 года, доказала эффективность совместных действий МИД и МЧС России по "доведению до ума" конкретных проектов помощи российским регионам.

Опыт работы российских властей с гуманитарными организациями на Северном Кавказе, особенно в Чечне, показал незаинтересованность большинства организаций в оказании полноценной помощи русским, окончательно покинувшим Чечню. Объяснений этому много, но прежде всего очевидно, что сложившаяся ситуация обусловлена политизацией взаимоотношений агентств как с получателями помощи, так и с государствами-донорами соответствующих программ (США, Нидерландами, Швейцарией, ЕС и др.).

На сегодня место России в "клубе доноров" не заказано; за него, как показывает практика взаимоотношений с Группой по координации помощи Афганистану, необходимо бороться. Страны Запада, активно использующие гуманитарную деятельность в качестве механизма внешней политики, пока не считают Россию серьезным конкурентом в этой области. В то же время в зонах особых интересов (Закавказье, Средняя Азия, Афганистан, Югославия и др.) нам в целом предлагается играть по правилам, заранее установленным узким кругом стран и организаций-доноров. В будущем России, вероятно, потребуется определить собственное видение методов и задач гуманитарной деятельности и с учетом наших экономических возможностей сосредоточиться на помощи приоритетным регионам и группам населения, что уже фактически делается, например, в отношении стран СНГ. При этом следует помнить, что в России в отличие от "цивилизованных стран Запада" не принято требовать сдачу от принимающего милостыню.

Международное краснокрестное движение в целом и его составляющие (национальные общества, Международный комитет Красного Креста - МККК, Международная федерация обществ Красного Креста и Красного Полумесяца - МФОКК) продолжают играть ключевую роль в международной гуманитарной деятельности и во многом испытывают те же проблемы, что и гуманитарный сектор ООН. Так, руководители многих национальных обществ, включая российский Красный Крест, лидеры МККК и МФОКК приступили к реформированию своих организаций. Причем намеченные преобразования в Федерации и Комитете нацелены скорее всего на максимальное приближение этих организаций к гуманитарному сектору ООН.

Инициаторы реформы МККК, по-видимому, приняли решение избавить Комитет от имиджа элитарного клуба "богатых швейцарских филантропов" и отказаться от политики самоизоляции по отношению к международному гуманитарному сообществу. МККК заинтересован в тесном сотрудничестве с женевскими гуманитарными агентствами и проявляет интерес к повышению отдачи от механизма консультаций с ними под эгидой УКГВ ООН. Изменения происходят и в идеологии этого Комитета. Поэтому многие ранее применявшиеся методы работы будут формализованы и синхронизированы с общепринятой практикой ООН. Обычным делом станет использование военных для охраны персонала МККК. Установление же контактов со всеми участниками конфликтов, включая незаконные формирования, террористов, организованную преступность и т. д., останется, как и прежде, "изюминкой" миротворчества Комитета. Руководству МККК в целом удалось замять скандал, разразившийся в 1996 году в связи с раскрытием факта сотрудничества ряда делегатов Комитета со спецслужбами нацистской Германии. При этом очевидно, что МККК преследует цель всеобщего и "тотального" соблюдения норм международного гуманитарного права и в будущем будет удивлять нас "неожиданными ходами", например строительством тюрем в Руанде.

В 1996-1997 годах МККК продолжал использовать свой особый статус "нейтральной гуманитарной" организации для прикрытия работы, в целом трудносовместимой с принципами гуманитарной деятельности. Так, наряду с большим объемом действительно гуманитарной работы продолжалась косвенная поддержка сепаратистских, антиправительственных сил, групп террористов и организованной преступности в России (Чечне), на юге Судана, в ДРК, Конго-Браззавиль, Перу, Колумбии и других странах. В условиях недостаточного развития спецслужб, которые сами швейцарцы называют "любительскими", Комитет является одним из ценнейших институтов сбора и анализа специальной и секретной информации, а также механизмом промышленного шпионажа в районах особых политических, экономических и финансовых интересов Швейцарии, включающих Россию, Кавказ, Среднюю Азию, Ближний Восток, Балканы, богатые природными ресурсами страны Африки и Азии. Являясь на деле швейцарским государственным ведомством, своеобразным филиалом МИД, МККК остается организацией, закрытой для влияния большинства стран; Россия - не исключение. Несмотря на предпринимаемые меры по реформированию Комитета, его мандат и статус, вероятно, не изменятся. В то же время реформа, возможно, сделает Комитет более открытым для сотрудничества со всеми заинтересованными странами, включая Россию, по совместному определению приоритетов работы.

Международная федерация обществ Красного Креста и Красного Полумесяца по сравнению с "акулами гуманитаризма", такими, как УВКБ, ЮНИСЕФ, МОМ, МККК и др., являет собой пример по нынешним временам "наивного" восприятия реалий международной гуманитарной деятельности. Поэтому не удивительно, что с 1993 года финансовое положение Федерации постоянно ухудшается; она теряет доноров, но упорно продолжает расширять программы помощи. Потенциально МФОКК может задействовать крупнейшую гуманитарную инфраструктуру - сеть национальных обществ. Однако большинство из них нуждается в помощи, развитии и не способно самостоятельно проводить значительные гуманитарные операции.

В середине 90-х годов руководство МФОКК, обеспокоенное массовыми нарушениями принципов Движения со стороны участников гуманитарных операций, совместно с МККК выступило с инициативой разработки и принятия Кодекса поведения для членов Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца и НПО при оказании помощи. Позднее, в 1997 году, Федерация предложила дополнить Кодекс минимальными стандартами гуманитарной деятельности. Кодекс в качестве механизма повышения ответственности членов гуманитарного сообщества на сегодня получил поддержку 140 гуманитарных агентств и НПО из примерно 2000 международных и национальных организаций, участвующих в гуманитарных операциях под эгидой ООН. Федерация, очевидно, и в будущем сохранит роль основного хранителя и, может быть, гаранта соблюдения принципов гуманитаризма.

В отношениях МФОКК с российским национальным обществом основной остается проблема задолженности. Здесь сложилась парадоксальная ситуация, так как с 1996 года задолженность России по уставным взносам в бюджет Федерации (около 2 млн швейцарских франков) стала сопоставимой с объемом получаемой Россией помощи от МФОКК. При этом в 1997 году сотрудничество российского Красного Креста и Федерации вышло, очевидно, на новый качественный уровень. Впервые после многолетнего перерыва президент российского общества был избран одним из девяти вице-президентов МФОКК. Федерация приступила к реализации специальной программы помощи наиболее бедным слоям российского общества. Установлены тесные контакты руководства Федерации с МИД и МЧС России. Представляется, что дальнейшее развитие нашего сотрудничества с МФОКК станет существенным дополнением национальных мер по созданию юридической и финансовой основы деятельности Российского общества Красного Креста как крупнейшей гуманитарной организации страны.