год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Одной из немногих договоренностей, которых старшему заместителю госсекретаря США Джону Болтону удалось достичь в эти дни в Москве, стало решение создать специальный двусторонний механизм консультаций по вопросам нераспространения ракетных технологий. Увязка с переговорами по проблеме противоракетной обороны очевидна: именно несанкционированное расползание технологий и является главным аргументом американцев в пользу создания национальной ПРО (в нарушение Договора по ПРО 1972 года). Россия отчасти согласна с США: да, есть определенная угроза, исходящая от “проблемных” режимов. Но оговаривает: давайте обсуждать, насколько она реальна, применительно к каждому конкретному режиму. Одновременно с консультациями Болтана в Москве в Пекине прошли переговоры помощника главы Госдепартамента Ванна Ван Дипена с китайским МИД.

В последнее время основные претензии по части “утечек” ракетных технологий у американцев возникают все же в адрес не России, а Китая. Посланцу Госдепа в Пекине пришлось выслушать претензии китайцев на тему о недопустимости выхода Америки из советско-американского Договора по ПРО 1972 года. Скорее всего, эти возражения временами звучали даже более решительно, чем те, что пришлось выслушивать Болтону в Москве: ведь известно, что выход США из Договора по ПРО (а вчера, выступая перед детишками из младших классов школы в техасском Кроуфорде, Джордж Буш впервые однозначно заявил, что Америка из Договора уже в обозримом будущем выйдет) гораздо больнее ударит именно по наступательному ядерному потенциалу Китая, чем России. Китай обладает куда менее значительными ядерными силами и межконтинентальными средствами их доставки: по мнению экспертов, у КНР имеется сегодня не более трех десятков МБР, способных долетать до Америки. Тогда как сотни и сотни российских боеголовок создаваемая американцами НПРО технически не сможет нейтрализовать еще относительно долгие годы.

Со своей стороны, США высказывают вполне аргументированные претензии к Китаю по поводу того, что тот поставил ракетные технологии (запрещенные к такому экспорту существующим международным Режимом контроля за ракетными технологиями) Пакистану и КНДР, а Ираку помог в модернизации сил ПВО.

Взаимные претензии высказывались в строго секретной обстановке. Ни китайский МИД, ни посланцы Госдепа не выдавили из себя ни слова комментария, который бы уточнил содержание переговоров. Судя по всему, они были даже более безрезультатными, чем консультации Болтона в Москве. Впрочем, помощник госсекретаря - не тот уровень, который уполномочен на выработку сущностных компромиссов.

Не исключено, что к предстоящей в скором времени встрече китайского лидера Цзян Цзэминя с президентом США предметы и границы торга приобретут более ясные контуры. Обращает на себя внимание параллелизм в американских переговорах с Россией и Китаем: уже само по себе это дает весьма широкое поле для торгов и маневров в рамках треугольника Вашингтон - Пекин - Москва. Неофициально “цена” Пекина на смягчение позиции по Договору по ПРО по сути объявлена: это ослабление американо-тайваньских военных связей, желательно полное прекращение поставок Тайваню новейшей военной техники. Совместная (пока) с Россией “защита” Китаем Договора по ПРО по сравнению с этой задачей является вторичной. На этом фоне представляется вполне очевидной как минимум одна слабость нынешней российской позиции в переговорах по ПРО: Москва пока никак внятно не обозначила свою “цену” пересмотра Договора 1972 года, продолжая - уже почти риторически - спрашивать, чем именно не устраивает Договор по ПРО Америку. По мере того как американцы все чаще - и на все более высоком уровне - напоминают о неизбежности такого пересмотра, увеличивается вероятность того, что она случится для Москвы