год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В постсоветском обществе 90-х годов, складывающемся после распада СССР, которое оказалось сверхконфликтным, на первое место выдвинулись цивилизационные конфликты – такие противостояния, такие столкновения между социальными группами, которые возникают вследствие культурных различий между ними. Поскольку в основе разных цивилизаций (например европейской и исламской) лежат именно культурные различия, а также в тех ценностях, от которых это поведение зависит, то и столкновения групп с разными нормоценностными системами можно считать цивилизационными. Однако к числу таких конфликтов относятся не любые проявления культурных различий, а лишь те, которые затрагивают интересы больших групп населения – различных наций, государств и социальных страт (классов).

Цивилизационные конфликты, связанные с более или менее глубокими культурными различиями государств и наций, в 90-е годы начали проявляться и все больше усиливаться не только в рамках СНГ (что вполне естественно), но и внутри России. Стали возникать такие конфликты, которые, будучи внутрироссийскими, затрагивают те или иные главные мировые цивилизации, а именно: западноевропейскую (включая и американскую) и исламскую. Таким образом, цивилизационные конфликты отличаются от прочих тремя чертами: культурной (нормо-ценностной) основой, их национально-государственной природой и, наконец, замкнутостью на мировые цивилизации, наличием не только внутрироссийских, но и внешних регуляторов. Например, развитие чеченского конфликта 90-х годов привело к тому, что к нему оказались причастными некоторые круги исламистов. Во многие экономические конфликты (включая вооруженные), которые сопровождали приватизацию предприятий, были втянуты западные бизнесмены. Такие конфликты вызывали определенные реакции в странах Европы и Америки. Конфликты между политическими партиями, палатами Федерального Собрания, ими и Президентом в немалой мере объясняются разным отношением российских политиков (например, СПС и КПРФ) к западной цивилизации. Даже шахтерские забастовки несут на себе печать влияния западной идеологии перевода России на рыночные рельсы (например одномоментное закрытие убыточных шахт).

Я остановлюсь на двух таких конфликтах: во-первых, на чеченском, который хотя и возник как внутрироссийский экономико-политический конфликт, но к настоящему времени перерос в крупномасштабный цивилизационный конфликт, к которому причастны определенные круги исламизма; во-вторых, на культурно-демографическом конфликте "отцов и детей", основанном на разном отношении молодежи и лиц пожилого возраста к западноевропейской и американской культуре. Социологические исследования, проведенные нами в 90-е годы по этим проблемам, показали, что оба эти конфликта в своей основе имеют не только те или иные конъюнктурные причины (например во первом конфликте – "нефтяной фактор", во втором – возрастные различия социальных групп, молодых и пожилых людей), но и различия культур, имеющих внешние, западные корни.

Культурная основа конфликта "отцов и детей" проявляется в их разных приоритетах и ценностях как в сфере экономики, так и в стиле жизни. Как возникал этот конфликт и в чем он выражается? В первые же годы реформ большинство населения страны поняло, что оно лишилось основных социальных благ, которые предоставлял социализм: бесплатное жилье, образование, медицина, льготные путевки в санатории и многого другого. Одновременно все сильнее проглядывали не только минусы, но и плюсы того нового общества, по своей природе капиталистического, которое приходило на смену советскому. В этой ситуации люди могли делать свой личный выбор: "выбивать" отнятые блага у государства или использовать свободу зарабатывания, создания собственного бизнеса, накопления капитала. Молодежь выбрала второй путь. Это проявилось во многих социологических опросах 90-х годов. В частности, из ответов на вопрос "Нравится ли Вам, что Россия пошла по пути капитализма, что в ней появились бизнесмены, миллионеры, банкиры?", который задавался ВЦИОМом 2000 жителям страны в 1996 г., выявилось, что среди молодежи 18–24 лет сторонников капитализма было в 2 с лишним раза больше, чем в среднем по всей совокупности опрошенных, и почти в 8 раз больше, чем среди самых пожилых. По негативным оценкам капитализма картина оказалась противоположной: хотели возврата к дореформенной жизни (то есть придерживались советских ценностей) среди молодежи 1/3 опрошенных, тогда как по всей совокупности – 3/4. Таким образом, оказалось, что на фоне отрицательного отношения к капитализму большинства населения России 2/3 людей 18–39 лет одобряли развитие капитализма в стране. Позитивная мотивация необходимости продолжения реформ ("продолжать реформы") в молодом возрасте на протяжении всего 10-летия реформ была представлена почти в 5 раз большей долей "голосов", чем в старом, и в 2 раза большей, чем по всей совокупности опрошенных. Проведенные исследования привели к однозначному выводу, который подтвердился последующими годами реформ: молодежь выбирает капитализм.

В связи с этим в стране сложился и по сей день сохраняется конфликт "отцов и детей", которые по-разному видят будущее страны и имеют разные образы будущего России. Цивилизационная природа этого конфликта очевидна: "ориентация на капитализм" в России означает приоритет для молодежи западной модели экономики и западного стиля жизни, начиная от беспрепятственных деловых и других поездок в страны Европы и Америки и кончая западными моделями жилья, машин, одежды, общения, способов проведения досуга и др. Черты "советской цивилизации" с ее административным контролем за экономикой и жизнедеятельностью молодыми поколениями России отторгаются. Этот цивилизационный конфликт, будучи внутрироссийским, несет в себе позитивное внешнеполитическое и внешнеэкономическое начало, поскольку работает на усиление связей России с цивилизованными странами мира.

Иная природа у чеченского конфликта. Он показывает, что дефекты внутренней политики Российского государства перерастают во внешние цивилизационные конфликты, которые несут в себе реальную опасность для страны. Действительно, культурная основа чеченского конфликта на протяжении 90-х годов менялась и прошла два этапа. На первом этапе наблюдалось сугубо внутрироссийское столкновение между руководством Чечни и российскими властями из-за разного понимания статуса Чечни в системе Российской Федерации. С самого начала конфликта руководители Чечни в лице генерала Дудаева были ориентированы на ту или иную форму суверенитета республики внутри Российской Федерации. Вопрос об отделении, которое могло бы разрушить "территориальную целостность" России, не стоял. Но российские власти не смогли предложить приемлемую форму суверенизации Чечни в рамках Российской Федерации. Неспособность властей разрешить этот конфликт, их беспомощность перед ситуацией толкнули на развязывание войны. Эта война была ответом Российского государства на стремление чеченской национальной общности к независимости, к той или иной форме суверенитета внутри Федерации. Налицо было столкновение двух ценностей: для чеченской стороны – ценности свободы, воплощенной в ту или иную форму суверенитета, для российской стороны – ценность насильственного удержания республики в составе Федерации вплоть до военного подавления, несмотря на неприятие России чеченцами и многие негативные последствия, которые сулила эта война.

В 1995 г. нами было проведено социологическое исследование отношения населения России к чеченской проблеме. Оказалось, что его позиция противоположна позиции государства. На вопрос "Следует ли принуждать Чечню оставаться в составе России?" 74% опрошенных ВЦИОМом по репрезентативной выборке жителей страны ответили "Нет, не стоит". На вопрос "Ради чего были начаты военные действия в Чечне?" ответы оказались такими (%):

Чтобы скрыть нелегальный бизнес 39

Для ликвидации очага преступности 32

Ради сохранения единства России26

Для защиты русских жителей Чечни17

Для дискредитации Правительства и Президента12

Для наказания сепаратистов, пытавшихся расколоть Россию10

Для удовлетворения интересов армии 9

Как видно, на опасность раскола России указали лишь 10% опрошенных, тогда как на сокрытие нелегального бизнеса – 39. Эта причина была связана с интересами российских властей. Опасность "распада России" (при том, что территория Чечни составляет 0,1% от территории РФ – это смешно!), опасность от сепаратистов (в те годы их там практически не было), защита русских в Чечне – все это были мифы, которые прикрывали истинные мотивы развязывания войны – свободный доступ к ресурсам. Не случайно на вопрос "Кто виноват в том, что события в Чечне переросли в войну?" около 40% опрошенных дали ответ "Политики России", тогда как ответ "Режим Дудаева" дали 19%; ответ "Оппозиция Дудаеву" дали всего 2%. Соотношение неподдерживавших и поддерживавших войну тогда было 78:22, то есть 78% не поддерживали ее. Население России считало, что не следует принуждать Чечню оставаться в составе Федерации. Не случайно публикация по итогам описываемого исследования называлась "Статус Чечни: население против позиции властей".

Еще один культурный аспект чеченской проблемы – дефекты российского законодательства, в котором не предусматривалась возможность законного выхода той или иной территории из состава Федерации. Это усиливает вероятность вооруженных столкновений в борьбе за суверенитет и создает угрозу существованию Федерации. Если учесть историю Кавказской войны, депортацию чеченцев в 40-е годы, другие аналогичные факты из истории русско-чеченских отношений, то становится ясно, почему чеченский конфликт сегодня приобрел цивилизационный характер, то есть из внутрироссийского стал мировым, из политико-экономического – стал культурным, куда втянут мировой исламизм.

Из приведенных двух примеров видно, что культурные различия между разными этническими группами, разными слоями общества и разными государствами – лишь предпосылка возникновения цивилизационных конфликтов, лишь условие, которое порождает их появление. Но превращение этих предпосылок в реальные конфликты происходит в результате отсутствия адекватной социальной политики, адекватного государственного регулирования межгосударственных, межнациональных и межстрановых отношений внутри российского общества. Распад СССР и "прозападный" характер реформ 90-х годов обострили старые и породили новые противоречия в культуре общества, стимулировали культурную дезинтеграцию. Поэтому будущее России в немалой мере зависит от того, будут ли постепенно преодолеваться, или, напротив, усиливаться те цивилизационные конфликты, которые возникли после распада СССР. Поскольку внутрироссийские цивилизационные конфликты могут перерастать в мировые, то государство должно учиться искусству разрешения возникающих внутрироссийских конфликтов на начальной стадии их появления. Например, для ослабления нынешнего цивилизационного конфликта между "прозападным" стилем жизни VIP-персон и "совковым" стилем жизни большинства населения страны необходима социальная политика, направленная на ослабление экономической и культурной дифференциации между богатыми и бедными. Проведение в жизнь такой политики может способствовать ослаблению цивилизационного конфликта "отцов и детей".