год 2010-й - более 30.000.000 обращений

ВЫБОР СТРАТЕГИИ

С каждым днем все дальше уходит в прошлое тот рубеж, которому во все времена придается буквально мистическое значение: смена веков – смена тысячелетий. Однако нынешний переход и впрямь предстает не просто как смена пусть "круглых" и "юбилейных", но тем не менее все-таки условных календарных дат. Думается, что именно этот рубеж будущие историки будут связывать с началом отсчета нового этапа, ступени, витка и т.д. и т.п. человеческой цивилизации.

Действительно, именно в конце ХХ столетия, если угодно в конце IIтысячелетия, складывается новый феномен, не имевший аналогов в прошлом, – глобальное человечество, когда взаимодействие людей, разделенных тысячами километров и государственными границами, осуществляется в реальном масштабе времени так, как если бы они находились непосредственно рядом друг с другом. Потому и границы меняют свой характер, становясь, с одной стороны, все более "прозрачными", условными, а с другой – выстраивают и даже усиливают свои защитные функции по периметру межгосударственных экономико-политических союзов. Соответственно происходит смена форм, механизмов, способов дальнейшего движения по историческому пути как отдельных государств, так и человечества в целом. При этом перед человечеством в целом и перед составляющими его сообществами возникают такие новые исторические “развилки”, проход через которые в зависимости от сделанного выбора предопределит их исторические судьбы.

Для России этот рубеж имеет особый смысл. Так уж совпало, что для России это не просто психологически объяснимый феномен стыка веков, а в полном смысле жизненная необходимость. Для той части человеческого сообщества, которое располагалось на геополитикоэкономическом пространстве, занимаемом одной из двух супердержав – СССР, – практически весь двадцатый век проходил под знаком планетарного по своим масштабам социального эксперимента по выбору пути и типа цивилизационного развития, в который во второй половине века так или иначе была вовлечена большая часть человечества. "Слом" веков (тысячелетий) совпал с катастрофическим завершением этого эксперимента и, следовательно, с необходимостью быстрейшего выбора дальнейшего исторического пути. При этом следует иметь в виду, что в силу масштабов СССР катастрофа имела также планетарный характер. Ее последствия не только радикальным образом сказались (также зачастую катастрофически) на всей системе мировых политико-экономических отношений, судьбах государств и народов, но и в свою очередь принципиально изменили "веер" возможностей выбора дальнейшего хода всеобщей истории.

На рубеже веков (тысячелетий) перед человечеством среди важнейших оказались задачи, с одной стороны, ликвидации негативных последствий означенной социальной катастрофы, с другой – эффективной утилизации результатов, полученных в ходе самого эксперимента.

В этой связи продолжающиеся дискуссии на тему оценок социально-экономической политики прошедшего десятилетия имеют смысл лишь в контексте поиска ответа на главный для российской экономической науки на рубеже столетий вопрос: какая социально-экономическая стратегия при наличных ресурсах, состоянии социально-экономической системы и сложившихся международных условиях сможет обеспечить для России устойчивый экономический рост на долговременной основе.

Выход из острейших (зачастую системных) кризисов на траекторию устойчивого экономического роста начинался с определения долгосрочных целей (рубежей) социально-экономического развития и путей их достижения, на основе которых уже разрабатывались средне- и краткосрочные планы и программы (нелишне напомнить, что в качестве исторического предшественника подобного методологического подхода, отвечающего потребностям индустриальной экономики двадцатого века, выступил план ГОЭЛРО).

Ясно, что для сохранения исторической перспективы России в наступающем веке потребуются глубокие качественные изменения в отраслевой и технологической структуре реального сектора ее экономики, возможные, в свою очередь, лишь при адекватных переменах в человеческом потенциале российского общества. Эти изменения предполагают осуществление масштабных инвестиционных проектов, реализация которых лежит за пределами временных рамок кратко- и среднесрочных программ. Но если горизонт видения ограничивается только указанными периодами, то подобные проекты из них просто "выпадают", а стратегия подменяется политикой "латания дыр", неизбежно сохраняющей сложившуюся воспроизводственную модель, которая, по общему признанию, консервирует экономическую отсталость и исключает сколь-нибудь устойчивый экономический рост.

Таким образом, без опоры на долгосрочную стратегию, адекватную, с одной стороны, социально-экономическим, историческим и геополитическим реалиям России, а с другой – отражающую реалии современного мира, экономическая политика любого правительства будет исторически бесперспективна.

Исходным пунктом стратегии социально-экономического развития является признание того обстоятельства, что современные геополитические реалии требуют в качестве базового условия существования самой российской государственности в ее нынешних границах становления России в качестве одного из мировых центров экономического роста, а следовательно, и силы. Реализация этого условия в современном мире возможна лишь на путях ускоренного развития, опирающегося на постоянно прирастающий потенциал научного знания. Отсюда проистекают стратегические приоритеты развития науки, образования, культуры, здоровья населения, всего того, что обозначается понятием "социальная сфера" в самом широком смысле.

Целью социально-экономической стратегии должно являться создание условий, позволяющих каждому трудоспособному гражданину в полной мере реализовать свой творческий потенциал, улучшая тем самым условия своей жизни и жизни своей семьи. При этом должен непрерывно повышаться уровень социальных гарантий для нетрудоспособных членов общества.

В свою очередь параметры уровня жизни должны быть адекватны задачам функционирования и развития той материально-технической, информационной, научно-технической и тому подобной структуры экономики, выстраивание которой необходимо с точки зрения недопущения "выталкивания" страны в новом веке на задворки мирового сообщества.

С одной стороны, это предполагает трезвую оценку имеющейся ресурсной базы в самом широком смысле этого слова. Все разговоры о том, что мы имеем богатейшие кладовые природных ресурсов, обладаем высокотехнологическими отраслями и производствами, располагаем квалифицированнейшей и при этом дешевой рабочей силой и тому подобное, должны опираться на строгие количественные оценки.

Третья составляющая часть стратегии отвечает на вопрос: каковы должны быть механизмы, обеспечивающие реализацию потенциальных возможностей страны для достижения поставленных целей.

Можно выделить следующие исходные положения для определения этой позиции.

1. Признание того факта, что сложившаяся экономическая система, механизмы ее функционирования "не работают" в искомом направлении. Следовательно, стратегия должна исходить из необходимости существенного (радикального) преобразования имеющейся экономической системы: необходимы глубокие институциональные реформы.

2. Реформы должны быть направлены на формирование институциональной системы, обеспечивающей функционирование рыночных механизмов, доказавших в ходе исторического развития свою более высокую эффективность, гибкость (приспособляемость), способность к глубокой модификации в соответствии с меняющимися условиями и требованиями общественного воспроизводства.

3. Радикальность преобразований не означает их осуществления "в сжатые сроки". Любая система – институциональная не является исключением – обладает накопленной инерцией. Более того, институциональная система, как показывает исторический опыт, по своей природе консервативна, так как связана со стереотипами общественного сознания. Попытки “сломать” их порождают мощную реакцию отторжения, могущую привести к поражению реформ. Наоборот, следует искать пути и механизмы, позволяющие задействовать имеющиеся институты для движения в необходимом направлении.

Таким образом, вырабатываемая стратегия должна предусматривать этапы, зачастую существенно различающиеся по используемым механизмам движения.

4. Следует понимать, что речь идет о стратегии преодоления системного кризиса, в котором экономический кризис является лишь одной составляющией. Исторический опыт показывает, что еще ни одна страна не выходила из подобных ситуаций без активной роли государства.

Что же касается собственно экономической сферы, то, конечно, в современной рыночной экономике прямое управление государством ее субъектами, распределением ресурсов в общем случае есть зло. Но только лишь в общем, по сути означающем научную абстракцию, случае.

Никто не может отрицать факт активного косвенного, через экономические механизмы и стимулы, регулирования государством экономической жизни общества с целью поддержания рыночного равновесия. Сегодня такое регулирование осуществляется уже в глобальном масштабе.

Наконец, не является секретом, что при необходимости самые "рыночные" государства активно используют внеэкономические методы регулирования как прямые, так и косвенные (через политические, информационные и тому подобные рычаги), как на собственной территории, так и на мировых рынках.

Кроме того, общепризнанным является факт, что целые сферы жизни общества, от которых зависит ход общественного воспроизводства, в принципе не могут и никогда не регулировались классическими рыночными механизмами, хотя требуют для своего функционирования значительных ресурсов. Нельзя забывать и о той огромной регулирующей роли, которую играют в современной экономике нерыночные институты гражданского общества.

Современная экономическая наука преодолевает противопоставление гражданского, государственного и рыночного регулирования экономики. Дискуссии все в большей степени разворачиваются в направлении определения места и функций государственных и общественных институтов в качестве неотъемлемых элементов современных рыночных систем. Глобализация хозяйственной жизни предполагает действие таких институтов не только на национальном, но и международном уровне. В результате рыночные механизмы начинают подвергаться таким глубоким качественным преобразованиям, которые позволяют говорить о появлении новых механизмов саморегуляции экономики.

На этом фоне тезис о "дерегулировании" как условии эффективного роста по отношению к российской экономике выглядит, по крайней мере, как не очень удачное определение необходимости безусловного устранения бюрократических препон для экономической инициативы. Но ведь можно привести немало примеров из сегодняшней экономической жизни, когда "отсутствие" государства порождает серьезные негативные социально-экономические последствия. Скорее надо говорить об оптимизации роли государства и гражданского общества в осуществлении экономической стратегии России.

Учитывая, что речь идет о формировании рыночной системы в условиях глубокого кризиса, государство не сможет – и об этом говорит мировой опыт – по крайней мере на этапе непосредственного преодоления кризиса ограничиться лишь функциями косвенного регулирования. Непрофессионально было бы не замечать, что такой подход неизбежно приведет к ограничению классических рыночных свобод с возможными негативными последствиями. Однако при условии ориентации реформ на формирование современного рыночного механизма негативные явления будут иметь локальный характер.

5. Осуществляя институциональные реформы, следует помнить, что мы не можем по крайней мере без существеннейших оговорок, применять рецепты реформирования, описываемые той или иной теорией рынка. Прежде всего потому, что в указанных рецептах речь идет о преобразованиях именно рыночных систем, сложившихся естественно-историческим путем. В нашем же случае мы имели дело с системой нерыночного типа, которая в последнем десятилетии приобрела квазирыночный вид. Соответственно необходим поиск нестандартных мер и механизмов реформирования.

Необходимо также иметь в виду, что общественное хозяйство является лишь одной из подсистем по отношению к обществу в целом, и, следовательно, закономерности его функционирования, испытывают сильнейшее влияние со стороны социокультурных, природных и иных факторов. Таким образом, национальная экономика в каждом обществе образует свою особую вселенную, законы движения которой, будучи едиными в своей основе с законами другой подобной вселенной, имеют огромную специфику в механизме своего действия. Это обусловлено именно тем, что отличает одно общество, один народ от другого в процессе их исторического развития, порождает специфическую культуру, в том числе культуру (традиции, обычаи и тому подобное) экономической деятельности.

Конечно, глобализация экономической жизни требует все большего учета в формируемой экономической политике общих экономических закономерностей развития. Однако ни в коей мере нельзя забывать и о том, что механизмы действия, проявления этих общих закономерностей неизбежно существеннейшим образом модифицируются конкретными историческими национально-государственными условиями. Это означает заведомую бесплодность попыток “прямого” переноса экономических институтов, доказавших свою эффективность в рамках одного национально-государственного образования, в иную национально-государственную среду. Поэтому для российских политэкономов, с одной стороны, встает задача выявления тех факторов, которые определяют характер, структуру, механизмы действия российских экономических институтов, а с другой – разработка теории трансформации сложившихся в России экономических институтов с учетом фактора глобализации всех сторон жизни человеческого сообщества в условиях, когда экономический рост не может измеряться лишь темпами роста ВНП, выявление механизмов использования закономерностей этой трансформации для осуществления социально-экономической стратегии, обеспечивающей достойное место России в современном меняющемся мире.

Вместе с тем следует отметить, что подобная постановка вопроса предполагает переход России на траекторию постиндустриального роста. В свою очередь возможность такого перехода имеет естественные ограничения, связанные с техногенной нагрузкой на окружающую среду. Известны расчеты, согласно которым достижение уровня потребления, характерного для стран, относимых к постиндустриальным, другими странами, имеющими большую численность населения, способно вызвать необратимые негативные экологические последствия вследствие роста энергопотребления. Выходом для России может стать ускоренный рост, позволяющий включиться в "золотой миллиард" до того, как к этому подойдут другие претенденты. Выход для человечества – разумное согласованное потребление ресурсов в сочетании с новым технологическим переворотом, позволяющим преодолеть указанные ограничения.

Однако нельзя не отметить, что все вышесказанное есть лишь одна из тенденций современного общества. Существует вероятность иной тенденции, когда общество разделится на так называемые элиту и серую массу, в которую превратиться нынешний "средний слой", роль которого в этом случае при сохранении и даже росте материального благополучия сведется к обслуживанию "элиты".

Нужно отметить и такую тенденцию, порождаемую глобализацией экономической жизни, отражением которой является концепция "золотого миллиарда", когда антагонизм труда и капитала воспроизведется в глобальном масштабе.

Каковы будут исторические последствия для человеческого сообщества в случае реализации названных тенденций – вопрос, на который должна ответить современная политическая экономия.