год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Если США и Россия вовлечены в широкий спектр двусторонних формальных и неформальных режимов, связанных с регулированием их отношений в области стратегических и тактических ядерных вооружений, то евроатлантические и европейские институты играют опосредованную и второстепенную роль в выработке ядерной политики. В мирное время ядерные боезаряды в Европе находятся под национальным контролем трех держав - США, Великобритании и Франции; в военное время их применение частично регулируется договоренностями, касающимися прежде всего тактического ядерного оружия США, достигнутыми в рамках Североатлантического альянса, в том числе в рамках Группы ядерного планирования НАТО.

Второстепенная роль европейских институтов в выработке ядерной политики, переходный период, который переживают ядерные воззрения НАТО, наряду с наличием развитых российско-американских контактов в ядерной области, объективно ограничивают возможности для политически значимого диалога между Россией и Европой по этим вопросам. Поэтому их обсуждение по линии "Россия - НАТО" и, тем более, "Россия - чисто европейские институты" имеет весьма ограниченную перспективу. Однако в ряде областей такой диалог возможен. К ним относится противоракетная оборона (ПРО), содействие в обеспечении ядерной безопасности в России, сотрудничество в укреплении многосторонних режимов ограничения и запрещения оружия массового уничтожения (ОМУ).

Как США, так и страны Западной Европы озабочены перспективами утечек российских технологий создания ОМУ, поэтому они заинтересованы в активизации сотрудничества с Москвой в обеспечении ядерной безопасности и утилизации российских ОМУ. Россия, Франция и Великобритания озабочены созданием национальной системы ПРО США, что в краткосрочной перспективе обеспечивает некоторый параллелизм интересов.

Поскольку Великобритания и Франция в одностороннем порядке ограничили до минимума свои программы ядерной модернизации, а другие европейские страны сохраняют неядерный статус, Европа стремится играть ведущую роль в многосторонних режимах по нераспространению ядерного оружия (ЯО), а также запрещению других видов ОМУ - химического и биологического.

Наконец, обеспокоенность, проявляемая европейскими странами в отношении российского тактического оружия (в частности, крайней "непрозрачности" его запасов) cтала еще одним фактором, способствующим созданию нового режима, который бы ограничивал развертывание ТЯО - в том числе определенными географическими зонами.

1. Роль ядерного оружия после окончания "холодной войны"

Окончание "холодной войны" вызвало появление разнообразных и противоречивых концепций дальнейшего устройства миропорядка - от "конца истории" до взаимозависимости государств и глобализации. Либеральные авторы предсказывали смену баланса сил балансом интересов. Далеко не последнюю роль в дискуссиях занимал вопрос о будущем ядерного оружия и его роли в изменившемся мире. И здесь высказывались абсолютно разноречивые суждения.

Одна из точек зрения предполагала снижение роли военно-силового противостояния, постепенное и достаточно быстрое снижение роли ядерного оружия и уменьшение его количественного состава. Инициатива "от безъядерных зон к безъядерному миру" предполагала ядерную демилитаризацию планеты путем создания и постепенного расширения зон, свободных от ядерного оружия. В известной программе разоружения М.Горбачева говорилось о полном уничтожении ядерного оружия к 2000 г. И хотя в момент ее провоглашения (1986 г.) эта программа казалась абсолютно нереализуемой, на пути сокращения ядерных вооружений были достигнуты значительные успехи. Выполняется Договор СНВ-1, ратифицирован Договор СНВ-2, произошла ликвидация ракет средней и малой дальности по Договору РСМД, существенно сокращен тактический ядерный арсенал России и США в рамках односторонних инициатив, удалось предотвратить гонку ядерных вооружений в космосе.

Согласно другой точке зрения, в силу труднопредсказуемого характера последствий распада биполярной системы мира, ядерное оружие не только сохранит, но и увеличит свою роль, гонка ядерных вооружений не прекратится, а ядерное распространение будет продолжаться.

Обычно выделяют военную и политическую составляющие ядерного оружия. На сегодняшний момент ядерное оружие сохранило свою традиционную функцию военного сдерживания. В то же время с окончанием "холодной войны" произошло изменение не столько самих функций ЯО, сколько соотношения между ними в рамках ядерной стратегии. Собственно военная функция, связанная непосредственно с обеспечением безопасности, отошла на второй план. Превалируют же политическая и статусная функции. Роль ЯО как инструмента политического давления является одной из важнейших функций, отличающей его от обычных вооружений. Государство, обладающее ядерным оружием, значительно повышает свой международный статус и претендует на право участвовать в принятии важнейших международных решений.

Это проявилось и во внешней политике посткоммунистической России. Ядерное оружие России является фактически единственным атрибутом, позволяющим говорить о РФ как о мировой державе. Первый президент РФ Б.Ельцин неоднократно ссылался на наличие у России ядерного оружия как на признак "сильной державы", которая способна заставить другие страны уважать ее интересы.

Одной из причин снижения роли ядерного оружия является уменьшение вероятности (правдоподобности) его применения. Ядерное оружие называют оружием психологического сдерживания, поскольку, в отличие от обычных вооружений, оно не может (не должно) быть применено, а все расчеты относительно его применения носят гипотетический характер. В то же время магическая сила устрашения ядерным оружием может действовать только какой-то определенный промежуток времени, по истечении которого требуется подтверждение эффективности ЯО. Уменьшение количества ядерного оружия происходит наряду с редукцией параметров, по которым определяется эффективность сдерживания - внезапность, уязвимость, тактико-технические характеристики (ТТХ) - в частности, благодаря мерам транспарентности, ненацеливанию, снятию полетных заданий, деактивации.

По мере сокращения стратегических вооружений, все большее значение приобретает тактическое оружие: снижение порога применения ядерного оружия наряду со снижением веры в правдоподобность его применения приводит к искушению применения ядерного оружия на региональном уровне. Возможность использования тактического ядерного оружия (ТЯО) в региональных конфликтах не исключается ни Россией, ни странами НАТО, в частности, в ответ на применение обычных, химических и биологических вооружений >[1]. Страны НАТО озабочены российским ТЯО, тем более что точное количество его неизвестно. В свою очередь, в связи с расширением и пересмотром функций Североатлантического альянса ТЯО стран НАТО воспринимается как ключевая угроза безопасности России.

Сокращения ТЯО США и Россией предусмотрено односторонними инициативами 1991 г., не являющимися юридическими обязательствами и не предусматривающими мер верификации. В принципе, любая из сторон может отказаться от добровольных самоограничений. Поэтому как со стороны США, так и со стороны России высказывались предложения о включении ТЯО в договор СНВ-3. Первым шагом к совместному многостороннему обсуждению проблем ядерного разоружения стало обсуждение проблем сокращения ТЯО в рамках Совместного постоянного совета Россия-НАТО с участием не только США, Франции и Великобритании, но и неядерных государств.

Дуализм роли ядерного оружия находит отражение в неоднозначности восприятия исходящей от него угрозы и в переоценке его роли в массовом сознании. Учитывать индикаторы общественного мнения при анализе ядерной политики в постбиполярный период важно не только потому, что общественное мнение очень чувствительно к неофициальной государственной политике и, по сути, является отражением пропагандистских усилий, но и потому, что в демократическом обществе априорно предполагается, что национальная оборона служит национальным (общенародным) интересам. И если та или иная страна, согласно опросу общественного мнения, является дружественной или не представляет угрозу, то отсутствуют причины для сдерживания такой страны. Данные опросов общественного мнения вполне красноречиво свидетельствуют, что этап начала 1990-х годов, когда вставал вопрос об этичности сдерживания дружественной страны, канул в прошлое[2].

С отсутствием четкой сбалансированной системы международных отношений связаны также дискуссии политиков и экспертов о концепции сдерживания в новых условиях и поиски нового врага или новых угроз, которые нашли отражение, например, в концепции "пороговых государств" [3]. В то же время, по мнению ряда авторитетных экспертов (в том числе Канберрской комиссии и американской Национальной академии наук), с окончанием "холодной войны" ядерное оружие НАТО в Европе потеряло свой смысл.

Новой функцией ядерного оружия в постбиполярном мире также является сдерживание возможности появления агрессивных намерений. Если во время "холодной войны" ядерное оружие было призвано сдерживать вполне конкретную угрозу со стороны противника, обладающего определенным ядерным потенциалом, то в настоящее время, согласно официальным заявлениям НАТО и России, глобальная угроза отсутствует. Таким образом, ядерное оружие должно сдерживать угрозу, неопределенную по количественным и качественным параметрам и направлению, а также возможность появления такой угрозы (намерение).

Противоречия и дискуссии, связанные с новыми доктринами НАТО и России, говорят о том, что роль ядерного оружия в условиях, сложившихся после окончания "холодной войны", носит весьма неоднозначный характер. Смещение функций ядерного оружия и неоднозначность его восприятия будет не только определять его роль в структуре европейской безопасности, но и в какой-то степени - оказывать влияние на потенциальную возможность интеграции России в структуры европейской безопасности.

2. Роль ядерного оружия в системе европейской безопасности

а) Ядерное оружие в стратегической концепции НАТО

Во время "холодной войны" ядерное оружие НАТО в Европе в основном выполняло военно-стратегическую функцию по сдерживанию угрозы со стороны СССР и его союзников по ОВД. Распад блоковой системы международных отношений, снижение роли ядерного оружия в международной политике и двусторонние значительные сокращения ядерного оружия Россией и США поставили вопрос о снижении роли ядерного оружия в стратегической концепции НАТО, при одновременном усилении роли обычных сил и сил быстрого реагирования. Если во время "холодной войны" страны ОВД превосходили НАТО в обычных вооружениях, с ее окончанием ситуация кардинально изменилась. По обычным вооруженным силам Россия многократно уступает странам НАТО в количественном и качественном отношениях, вследствие чего и Североатлантический альянс может в меньшей степени полагаться на ядерное оружие.

С окончанием "холодной войны" произошли значительные сокращения стратегического и тактического ядерного оружия в Европе - количество американского ТЯО на континенте сократилось с 7000 до 180 единиц, причем ядерное оружие осталось только на бомбардировщиках. Великобритания сделала упор исключительно на военно-морские силы, Франция демонтировала все ракеты наземного базирования. В 1997 г. Лондон также объявил о постепенном снятии с вооружения тех ядерных сил, которые могли бы быть переданы под контроль объединенного командования НАТО в военное время. Наряду с прекращением производства ядерного оружия, активизировалась политика по неразмещению ядерного оружия за пределами национальных территорий. Все это поставило под вопрос традиционную ядерную политику НАТО и нашло свое отражение в снижении роли ядерного оружия в военной доктрине альянса.

Окончание "холодной войны" способствовало не только количественому сокращению ядерных сил в Европе, но и заметной эволюции доктринальных принципов и ядерной политики европейских стран. Традиционная военно-стратегическая функция ядерного оружия в Европе в той или иной степени сохраняется, но на первый план вышла его политическая функция. В то же время в НАТО наметились разногласия относительно проблемы соотношения стратегического и субстратегического сдерживания, ограниченного или избирательного использования ядерного оружия для целей обороны и т. п.

В коммюнике Лондонского саммита НАТО 1990 г. ядерное оружие характеризовалось как крайнее средство обеспечения безопасности. Однако в том же году президент США Дж.Буш настоял на восстановлении прежней формулировки в отношении функций ядерного оружия. В стратегической концепции НАТО 1991 г. признавалось уменьшение ядерной угрозы, но подчеркивалось, что ядерное оружие "выполняет уникальную функцию" по снижению вероятности агрессии. В октябре 1992 г. Группа ядерного планирования НАТО одобрила новые принципы для консультаций и ядерного планирования, которое отныне не должно было быть направлено против какой-то определенной угрозы. В 1996 г. НАТО официально объявила, что ее стратегические силы не нацелены против какой-либо определенной страны.

В ноябре 1998 г. ФРГ и Канада выступили с предложением о кардинальном пересмотре ядерной политики НАТО, в частности, о глубоких сокращениях стратегических и тактических ядерных вооружений и неиспользовании первыми ядерного оружия (no-first-use posture). Эти предложения были поддержаны неядерными членами альянса (12 из 16 стран НАТО представили в первый комитет ООН резолюцию, призывающую к ядерному разоружению и снижению роли ядерного оружия в доктрине НАТО), однако встретили резкую критику со стороны Франции, Великобритании и особенно США. Германии было предложено не поднимать этот вопрос до Вашингтонского саммита, чтобы не подрывать единую позицию НАТО в отношении ядерного оружия.

Новая стратегическая концепция НАТО, приуроченная к 50-летию альянса и представленная на Вашингтонском саммите в апреле 1999 г., излагает точку зрения альянса на основные принципы европейской безопасности на XXI век [4]. Концепция готовилась долго и была предметом многочисленных дискуссий. Одним из ключевых моментов дискуссии стала роль ядерного оружия. Несмотря на значительные сокращения стратегических ядерных сил (СЯС) и ненацеливание ракет, а также на тот факт, что, согласно стратегической концепции НАТО, Россия больше не рассматривается как угроза, НАТО по-прежнему полагается на ядерное оружие "как на защиту от неопределенного будущего, гарантию безопасности стран - членов альянса и сдерживание стран, стремящихся к приобретению ядерного оружия. Стратегическое оружие остается краеугольным камнем стратегии сдерживания, а ядерное нестратегическое оружие и обычные вооружения являются еще одним, дополнительным, компонентом сдерживания"[5]. В пересмотренной концепции НАТО СЯС названы "первоочередной гарантией безопасности альянса". При этом признается, что "обычные вооружения альянса не способны обеспечить надежного сдерживания" [6] (credible deterrence) и подчеркивается необходимость жизненно важного для стран альянса присутствия на территории Европы ядерных и обычных вооружений США [7].

В то же время, несмотря на сохранение ядерного сдерживания как краеугольного камня политики НАТО, в стратегической концепции появился новый раздел - "Контроль над вооружениями, разоружение и нераспространение". В нем, в частности, говорится о том, что альянс "активно участвует в соглашениях по контролю над вооружениями, нераспространению и разоружению, а также укреплению мер доверия и безопасности". На Вашингтонском саммите была также озвучена инициатива по нераспространению ядерного, химического и биологического оружия (военно-политическая и оборонная группы по распространению ОМУ были созданы в рамках Североатлантического совета еще в 1995 г.), наиболее важным моментом которой является обмен информацией и транспарентность. Вопрос о возможных сокращениях ядерного оружия, мерах транспарентности и обмене информацией в отношениях с Россией, а также мерах по нераспространению ОМУ обсуждался в декабре 1999 г. на специальной сессии Североатлантического совета, а также на заседании СПС Россия -НАТО и в рамках специальных групп по нераспространению ОМУ - Военно-политической группы по нераспространению, Оборонной группы по нераспространению и Совместного комитета по нераспространению [8].

б) Структура разработки ядерной политики НАТО

Основным институтом, разрабатывающим и координирующим ядерную политику НАТО, а также обсуждающим вопросы размещения ядерного оружия, является Группа ядерного планирования (ГЯП), куда входят все страны НАТО, за исключением Франции (Исландия имеет статус наблюдателя). Группа ядерного планирования до последнего времени курировала и вопросы контроля над воооружениями, распространения и ядерного оружия России. С 1995 г. эти вопросы перешли в ведение созданной Группы по распространению. Встречи ГЯП проходят под руководством генерального секретаря НАТО. В подчинении ГЯП находится Группа высокого уровня под председательством США, в состав которой входят правительственные эксперты, осуществляющие планирование и вырабатывающие ядерную политику (группа встречается несколько раз в год). Также в рамках НАТО проходят семинары, конференции и военные учения по проблемам ядерного оружия, связанные, например, с определением уровней радиации, обеспечением физической защиты ядерных материалов и демонтажом вооружений. В некоторых из этих видов деятельности участвуют члены программы "Партнерство ради мира".

Европейские страны, в первую очередь, Великобритания и Германия, участвуют в ядерном планировании в рамках международных штаба управления ядерной политикой, военного штаба (отделение политики в области ядерного, химического и биологического оружия), а также Главного командования ОВС НАТО в Европе, в чью компетенцию входит формирование коллективного ядерного планирования НАТО.

в) "Ядерные дебаты" в Европе

В европейских "ядерных дебатах" участвуют прежде всего ядерные страны - Великобритания и Франция, а также Германия, Италия и страны Бенилюкса. В той или иной степени эти государства высказываются в пользу ядерного сдерживания. Страны Северной Европы считают необходимым полное ядерное разоружение со стороны как НАТО, так и России (которое, по их мнению, должно носить симметричный характер). Нейтральные страны (Австрия, Ирландия, Швеция) высказываются в пользу усиления многосторонних институтов, в том числе Генеральной ассамблеи ООН.

Страны ЦВЕ - в большинстве своем бывшие участники ОВД - поддерживают мнение ядерных стран и стремятся попасть под прикрытие ядерного зонтика НАТО, объясняя это непредсказуемостью России. Кроме того, получив долгожданное членство в НАТО, они хотят стать его "полноправными членами". Страны Южной Европы прежде всего опасаются не возможности нового витка гонки вооружений со стороны России, а распространения ядерного оружия в страны Ближнего Востока и Северной Африки и не высказываются критически в отношении ядерного сдерживания.

Хотя общие принципы ядерных доктрин Франции и Великобритании схожи, в военное время Великобритания передает все свои силы под контроль объединенного командования альянса, в то время как Франция не участвует в коллективном ядерном планировании и консультативных процессах. Франция, которая в настоящее время проводит модернизацию своего стратегического подводного флота, строит новую морскую баллистическую ракету и крылатую ракету воздушного базирования, довольно активно поддерживает и сценарий применения ядерного оружия на региональном уровне. В отличие от Франции, основой политики сдерживания Великобритании является субстратегическое сдерживание в глобальном масштабе, а концепция регионального сдерживания не получила особого развития. Основой стратегических ядерных сил Великобритании является стратегический морской флот [9].

В настоящее время тактическое ядерное оружие находится на территории Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Греции, Турции, Италии и Германии. ТЯО может быть задействовано в случае вооруженного конфликта, ставящего под удар территорию стран - членов НАТО; на вооружении стран - членов НАТО также имеются бомбардировщики двойного назначения, которые могут быть в короткое время переоборудованы для несения ядерного оружия, а пилоты обучены обращению с ядерным оружием. Дания, Норвегия, Люксембург, Португалия и Испания отказались от размещения ядерного оружия на своих территориях.

Хотя с окончанием "холодной войны" и в условиях отсутствия глобальной ядерной угрозы ядерные страны Европы проявляют все меньшую заинтересованность в сохранении существующего ядерного потенциала, ядерное оружие НАТО в Европе является важнейшим связующим военно-политическим звеном между США и их европейскими союзниками, основой идентификации европейских ядерных и неядерных стран с НАТО и опосредованно - форпостом влияния США в Европе. В этом своем качестве ядерное оружие в Европе одинаково необходимо и европейским странам, и США. Ядерное оружие в Европе несет также официально продекларированную НАТО функцию защиты от ядерного распространения.

В ноябре 1999 г. агентство Франс-пресс (АФП) сообщило, что США готовы вывести все находящееся в Европе тактическое ядерное оружие (т. е. 180 единиц ТЯО на бомбардировщиках "B-1"). Однако в тот же день споуксмен Пентагона K.Бэкон опроверг это сообщение, заявив, что на настоящий момент США не планируют вывод ТЯО с территории Европы. Несколько дней спустя его поддержали министры обороны европейских стран НАТО. В то же время "казус АФП" инициировал новый виток дискуссии по этому вопросу, и многие видные политические деятели стран-европейских членов НАТО (выступавшие, однако, в личном качестве) высказались за кардинальное сокращение ТЯО как НАТО, так и России в Европе[10]. Таким образом, США пока считают преждевременным поднимать вопрос о полном выводе ядерного оружия из Европы. Однако утечки в прессу относительно возможности вывода ядерного оружия США могут свидетельствовать и о том, что в Пентагоне нет единого мнения относительно необходимости сохранения ядерного оружия США в Европе и его нынешней функции.

Таким образом, несмотря на то, что в стратегической концепции НАТО записано, что ядерное оружие является ключевым фактором обеспечения безопасности, между странами - членами НАТО (и внутри их), единого мнения о необходимости и роли ядерного оружия в системе европейской безопасности между союзниками нет. Согласно официальным документам, ядерное оружие НАТО в Европе призвано сдерживать угрозы со стороны прежде всего так называемых пороговых государств. В то же время, по мнению многих американских и европейских экспертов, ядерное оружие в Европе должно в первую очередь сдерживать российское ТЯО, а европейское сотрудничество с Россией в этой области - фокусироваться на взаимном ядерном разоружении.

г) Роль ядерного оружия в создании европейской системы обороны

Другим вопросом, активно обсуждающимся в Европе, является роль ядерного оружия в создании европейской системы обороны и безопасности, автономной от НАТО, как основы европейской "ядерной идентичности". Эта идея не нова сама по себе и неоднократно обсуждалась, прежде всего, в рамках ЗЕС.

Корни дискуссии уходят в 1950-1960-е годы, когда эта идея активно обсуждалась Францией, ФРГ и Италией. В январе 1992 г. проблему создания общеевропейской ядерной доктрины поднимал президент Франции Франсуа Миттеран, утверждавший, что при создании общеевропейской системы обороны вопрос о роли ядерного оружия будет одним из приоритетных. Франция не предполагала подменять ядерное сдерживание НАТО европейским сдерживанием, но предлагала дополнить европейскую систему обороны "новым измерением". По мнению Парижа, ядерное оружие являлось ключевым компонентом европейской стратегической автономии, без которого европейская интеграция была бы неполной.

В этой связи, однако, возникает масса вопросов технического порядка - предлагается ли франко-британская ядерная уния или какая-то общеевропейская система и как в последнем случае "поделить" ядерное оружие между европейскими странами? Кроме того, англо-французский диалог тормозится из-за особой позиции Германии, считающей роль ядерного оружия снижающейся и не желающей вступать в новые ядерные дебаты. Впрочем, позиция германских политиков в отношении ядерного сдерживания также неоднозначна и варьируется от полного запрета ядерного оружия до предпочтения оставаться под ядерным зонтиком НАТО[11].

Не последнюю роль в германских расчетах играет и тот факт, что внутри НАТО существует достаточно жесткая структура управления ядерными силами, в то время как при создании общеевропейской системы ядерного сдерживания непонятно, кто будет принимать решение нажать на "ядерную кнопку". Да и наличие двух "равноценных" ядерных кнопок - у Великобритании и Франции - усугубляет проблему.

В декабре 1996 г. президент Жак Ширак и федеральный канцлер Гельмут Коль подписали франко-германскую стратегическую концепцию. В этом двадцатистраничном документе роль ядерного оружия определялась двумя короткими предложениями, смысл которых сводился к возможности диалога двух стран по вопросу ядерного сдерживания в контексте европейской оборонной политики. Но именно эти строчки стали предметом пристального внимания со стороны европейских и американских политиков и СМИ. Широкая дискуссия вокруг роли ядерного оружия в системе европейской обороны и самой формулировки вопроса показала, насколько чувствительна эта проблема не только в контексте европейской безопасности, но с точки зрения европейской интеграции.

Страны Южной Европы отнеслись к французской идее достаточно позитивно. Идея была положительно воспринята также в странах Бенилюкса и ЦВЕ. В то же время многие другие европейские страны удовлетворены нынешней политикой НАТО в ядерной области и не хотят включения проблемы ядерного сдерживания в общеевропейский контекст или же предпочитают ядерный зонтик НАТО - иными словами, военно-политические гарантии со стороны США. Наиболее оппозиционно по отношению к французской идее настроены страны Северной Европы, где сильны антиядерные настроения.

По мнению большинства экспертов, дискуссии о ядерном факторе в европейской политике не могут не затрагивать таких вопросов, как нераспространение, контроль над вооружениями и разоружение, так как все эти компоненты в целом определяют место ядерного оружия в постбиполярном мире. И хотя на сегодняшний момент вопросами ядерного распространения озабочены в первую очередь США, наиболее актуальной эта проблема может стать именно для Европы. Основное беспокойство по этому поводу пока проявляют страны Южной Европы, хотя в зоне действия ракет средней дальности "пороговых государств" находятся и Франция, и Великобритания.

В качестве основного аргумента в пользу европейского ядерного сдерживания выдвигается его роль как фактора общеевропейской идентификации, как дополнительного фактора для защиты европейских интересов (меньшая зависимость от принимаемых США решений), и как гарантии, что неядерные европейские страны не будут стремиться к приобретению ядерного оружия. В то же время последнее утверждение наиболее спорно. Многие эксперты считают, что вывод из Европы ядерного оружия США, функцией которого является сдерживание, в том числе и распространения ОМУ, будет способствовать росту распространения ядерного оружия.

Дискуссии о будущем ядерного оружия в Европе осложняются и отсутствием консенсуса относительно их формата. Какие страны должны участвовать в обсуждении проблем? Возможно ли достигнуть консенсуса в треугольнике Великобритания-Франция-Германия, если англо-французские и франко-германские дискуссии по проблеме существенно различаются? Какой тогда будет ядерная доктрина европейских стран и чем она будет отличаться от доктрины НАТО? Какими будут роль и цели ядерного оружия в Европе? Интересы каких стран должно защищать ядерное оружие в Европе? В каком случае ядерное оружие может быть задействовано в конфликте? Исходя из того, что ядерные доктрины Франции и Великобритании отличаются друг от друга, какая из них должна быть взята за образец? Должна ли новая общеевропейская ядерная доктрина дополнять доктрину НАТО и каким образом? Это лишь немногие из тех вопросов, которые возникают в дискуссии о европейском ядерном сдерживании.

Другой, более серьезной проблемой является асимметрия ядерных сил Великобритании и Франции. Еще в начале 1960-х годов Великобритания отказалась от производства собственных ракетных средств доставки, ее стратегические ядерные силы базируются на БРПЛ американского производства и еще около двух десятилетий будут зависеть от материально-технической поддержки со стороны американских производителей. В то же время Франция предпочла автономное развитие своих сил сдерживания на основе национальных технологий.

3. Роль ядерного оружия в обеспечении безопасности России

Ядерное сдерживание остается основным принципом ядерной политики Москвы и после окончания "холодной войны", но сущность его изменилась. Можно выделить военную и политическую (внешне- и внутриполитическую) функции ядерного оружия.

а) Военная функция ядерного оружия

Хотя в целом ядерное оружие становится в большей степени политическим, чем военным инструментом, в официальных документах РФ отражено расширение его военной функции, что вполне логично в контексте переориентации на выполнение задач, которые раньше решались силами общего назначения, опираясь на ядерное вооружение.

Так, российское ядерное оружие может выполнять функцию сдерживания не только на стратегическом, но и на региональном и локальном уровнях. Россия официально приняла концепцию первого применения ядерного оружия (first-use posture) "в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях" [12]. Россия также готова использовать ЯО в ответ на применение против нее или ее союзников ядерного оружия и других видов ОМУ. В то же время "негативные гарантии" неядерным государствам ( т.е. гарантии неприменения против них ядерного оружия) были сохранены. Таким образом, вероятность использования Россией ядерного оружия возрастает, в том числе, и в региональных, и даже в локальных конфликтах.

Не последнюю роль в этом играет тот факт, что ядерное оружие предоставляет не только наиболее дешевый, но и наиболее эффективный вариант обеспечения национальной безопасности, во всяком случае против внешних угроз. Так, отвечая на вопрос о соотношении СЯС и сил общего назначения, главком РВСН Владимир Яковлев пояснил, что "особенность нынешнего строительства ВС России состоит в том, что впервые потенциально опасные государства и союзы имеют решающее превосходство в силах общего назначения...

СЯС способны служить гарантией сдерживания не только от крупномасштабной агрессии, но и от региональных угроз... Необходимость ориентации России на расширеннное сдерживание, которое означает включение в сферу интересов РВСН и стратегических ядерных сил в целом не только ядерных и широкомасштабных обычных войн, но и региональных и даже локальных военных конфликтов, вызвана рядом объективных причин..." [13]. В то же время в России не прекращаются дискуссии по вопросу о том, какой качественный и количественный уровень ядерного сдерживания считать приемлемым.

б) Политическая функция ядерного оружия

Ядерное оружие является постоянным предметом дискуссий на уровне внешнеполитических элит. Косвенным индикатором важной роли ядерного оружия является высокая информированность населения о вопросах, связанных с ядерным оружием. Акцентирование роли ядерного оружия становится выгодным не только с внешнеполитической, но и с внутриполитической точки зрения.

Исключительно высокая роль ядерного оружия в России привела к тому, что, несмотря на явную приоритетность для избирателя внутренней политики, не только президент, но практически все партии на выборах в Государственную Думу высказали свою позицию по вопросу о ядерном оружии. Несмотря на то, что программные заявления относительно ядерного оружия различных политических сил - от либеральных "Яблока" и "Союза правых сил" до ЛДПР и коммунистов -варьируются, их можно привести к общему знаменателю, который выглядит примерно так: ядерное оружие связано со статусом России как великой державы, сохранение адекватных и боеготовых ядерных сил критически необходимо для России, в том числе и как средство противостояния расширению НАТО; в настоящее время, несмотря на обострение отношений с западными странами, прежде всего, с США, после военных действий в Югославии и решения США о размещении национальной ПРО, России следует максимально избегать конфронтации в этой области и придерживаться норм международных режимов по контролю над вооружениями [14]. К данному резюме можно добавить, что наличие ядерного оружия являлось одним из главных факторов, обеспечивавших кредитование России со стороны Международного валютного фонда.

В этом контексте неслучайно, что первое решение, принятое Владимиром Путиным в статусе исполняющего обязанности Президента России, касалось утверждения измененного варианта Концепции национальной безопасности РФ (более жесткого, чем предыдущий). Первое публичное выступление В.Путина в Совете безопасности РФ несколькими месяцами раньше также касалось решений относительно модернизации ядерного арсенала и ядерного сдерживания.

И хотя некоторые заявления Путина относительно ядерного разоружения, сотрудничества с США по вопросам нераспространения и ратификации СНВ-2, а также теоретической возможности будущего вступления России в НАТО снискали ему поддержку как прозападного электората в России, так и западных политиков, есть все основания полагать, что президент Путин будет проводить достаточно последовательную и жесткую политику на поддержание ядерного арсенала в боеготовом состоянии и гарантирование минимального ядерного сдерживания.

Расширение НАТО на восток было болезненно встречено в России - в немалой степени из-за возможности размещения ядерного оружия на территории новых стран - членов альянса - Польши, Чехии и Венгрии, а также активно стремящихся вступить в НАТО прибалтийских государств. В 1995-1996 гг. как ответ на расширение НАТО была возрождена идея создания безъядерной зоны в Центральной и Восточной Европе (первоначально озвученная в 1957 г. и известная как "план Рапацкого")[*]. Идея, на этот раз выдвинутая скандинавскими странами, прежде всего Швецией и Норвегией, была с энтузиазмом поддержана Россией и Белоруссией, для которых тактическое оружие НАТО представляло бы прямую угрозу в случае его размещения на территории новых членов альянса [15].

На встрече по проблемам ядерной безопасности стран "Большой семерки" и России в Москве в апреле 1996 г. Б.Ельцин предложил увязать вопросы расширения НАТО, присутствия ядерного оружия США в Европе и ядерного нераспространения. Тогдашний российский министр атомной энергии Виктор Михайлов заявил, что поскольку при вступлении стран ЦВЕ в альянс на их территории будет "немедленно" размещено тактическое ядерное оружие (ТЯО), это потребует немедленных адекватных мер со стороны России.

Российская Государственная Дума пригрозила в этой связи выходом из Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), нератификацией СНВ-2 и Конвенции о запрещении химического оружия, а также модернизацией стратегических ядерных сил, размещением ТЯО на территории Белоруссии и Калининградской области и возможностью возврата к производству ракет средней и малой дальности и закупки 1000 единиц нового тактического оружия.

Идеи создания безъядерной зоны от Черного моря до Балтики (предполагалось, что безъядерная зона могла бы включать территорию скандинавских стран, Прибалтики, Польши, Чехии, Словакии и Венгрии, Белоруссии, Украины, Молдавии и балканских стран) и неразмещения ядерного оружия вне пределов национальных территорий не получили одобрения ни у старых, ни у новых членов НАТО. На вопросы прессы лидеры стран "Большой семерки" отвечали, что время для этого еще не пришло и в ближайшем будущем не наступит [16].

Озвученная НАТО в 1996 г. идея трех "нет" ("нет намерений, причин и планов") в отношении размещения тактического ядерного оружия на территории новых членов альянса в мирное время (а также обещание не готовить пилотов бомбардировщиков новых стран альянса обращению с ядерным оружием и не переоборудовать бомбардировщики под несение ядерного оружия, прозвучавшее впоследствии в выступлениях госсекретаря США М.Олбрайт), способствовала некоторому смягчению реакции России и общественности в странах - новых членах альянса на расширение НАТО и позволила принять Основополагающий Акт Россия-НАТО. Однако, это отнюдь не гарантирует того, что в критической ситуации, в случае угрозы национальным интересам стран НАТО, альянс не воспользуется возможностью размещения ядерного оружия на территории вновь принятых стран, так как соответствующее обещание НАТО не носит характера международно-правового обязательства [17].

г) Реакция России на военные действия НАТО против Югославии

Если расширение НАТО воспринималась как военная угроза России прежде всего оппозицией, то действия НАТО в связи с кризисом в Косово весной 1999 г. заставили все российское общество по-новому посмотреть на роль ядерного оружия в системе защиты национальной безопасности и суверенитета. Пресса, даже вполне лояльная, запестрела заголовками типа "Россия - не Косово", а первой реакцией было срочное закрытое совещание Совета Безопасности РФ под председательством президента Ельцина.

Речь на нем шла о модернизации ядерных стратегических и нестратегических вооружений, создании ядерных взрывных устройств малой мощности и мерах по адекватному сдерживанию. Стала активно обсуждаться возможность возвращения тактического ядерного оружия на территорию Белоруссии, усиления группировки в Калининградском особом районе, выхода из Договора по РСМД и возвращения к производству ракет средней дальности. В многочисленных публикациях и выступлениях аналитиков и официальных лиц рассматривалась вероятность для России "угрозы балканского типа". Проводилась аналогия между войной в Югославии и чеченской кампанией 1994-1995 гг. С началом новой войны в Чечне осенью 1999 г. ситуация еще более обострилась.

В отсутствие необходимых для защиты национальных интересов России обычных вооружений явно вырос интерес к ТЯО. Сценарий применения ядерного оружия на региональном уровне поддерживается уже не только российскими военными, но и некоторыми политиками. Интересно, что даже такой либеральный деятель, как Владимир Лукин, отвечая на вопрос о противостоянии внешним угрозам безопасности России, в первую очередь упоминает ядерный фактор [18].

Если в середине 90-х годов призывы к денонсации Договора по РСМД и возвращению к производству ракет средней дальности раздавались в основном из лагеря оппозиции, то к концу десятилетия круг сторонников этих мер существенно расширился. Кроме того, получила популярность идея "асимметричного ответа" на создание Соединенными Штатами национальной системы ПРО, основой которого является размещение многозарядных боеголовок на МБР "Тополь-М" (конструкция этой ракеты вполне допускает реализацию такого варианта) [19].

д) Роль ядерного оружия согласно официальным документам РФ (Концепция национальной безопасности и Военная доктрина)

Варианты задействования тактического оружия в ответ на "угрозу балканского типа" для России нашли отражение в гораздо более жестком, чем предполагалось ранее, варианте военной доктрины РФ. В том же ключе были выдержаны материалы влиятельного неправительственного Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) [20].

Основные дискуссии в российской и зарубежной прессе вызвали положение о понижении порога применения ядерного оружия и обсуждавшаяся возможность отказа от негативных гарантий безопасности для неядерных стран. Понижение ядерного порога нашло отражение и в новой редакции Концепции национальной безопасности РФ [21], утверждение которой стало одним из первых действий В.Путина на посту исполняющего обязанности Президента РФ. В новой редакции документа применение ядерного оружия признано правомерным "в случае отражения вооруженной агрессии, если все другие меры разрешения кризисной ситуации исчерпаны или оказались неэффективными", в то время как в редакции 1997 г. применение ядерного оружие предусматривалось только в случае, "если возникнет угроза самому существованию РФ как суверенного государства"[22].

В новой военной доктрине основные условия применения ядерного оружия сформулированы следующим образом: "Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее ядерного и других видов ОМУ, а также в ответ на широкомасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических ситуациях для национальной безопасности РФ"[23]. Комментрируя доктрину, один из основных ее разработчиков генерал-майор Владимир Дворкин, так определил смысл новой формулировки: "Ныне НАТО обладает явным превосходством в силах общего назначения и, кроме того, намерено расширить так называемую зону отвественности альянса. Поэтому четкая и понятная для всех позиция России в этом вопросе вполне понятна и оправдана"[24].

Однако, несмотря на то, что в прессе неоднократно подчеркивалась большая четкость и ясность новых редакций обоих документов, в глаза все же бросается содержащееся в них противоречие. С одной стороны, ядерное оружие определяется как гарант национальной безопасности и укрепление сил ядерного сдерживания выделяется как приоритет военного строительства, с другой - в качестве основных внутренних и внешних угроз национальной безопасности России названы терроризм, организованная преступность, криминализация общества и сепаратизм. На первое место в числе национальных интересов выдвинуты те из них, которые связаны с внутриполитическими и экономическими факторами. Анализируя основные угрозы безопасности России, авторы концепции приходят к выводу, что вероятность прямой военной агрессии против России в традиционной форме и вероятность угрозы мировой войны, в том числе ядерной, маловероятна.

В Военной доктрине, опирающейся на детализированный в Концепции национальной безопасности принцип многополярности, говорится о необходимости более тесного сотрудничества России с международными институтами безопасности, в том числе о международном сотрудничестве по борьбе с распространением ОМУ и системами его доставки, а также с терроризмом.

В то же время в доктрине отмечается снижение эффективности существующих институтов международной безопасности, прежде всего, ОБСЕ и ООН. Концепция национальной безопасности, наряду с тенденцией к многополярности, констатирует стремление Запада, и прежде всего США, к созданию однополярного мира, основанного на экономическом доминировании и военно-силовом решении проблем. Таким образом, оба документа оставляют России своеобразную свободу маневра - возможность руководствоваться любой из указанных тенденций.

4. Сотрудничество России и европейских стран в области нераспространения оружия массового уничтожения, разоружения, контроля над вооружениями и развития культуры безопасности

Как уже отмечалось, второстепенная роль европейских институтов в выработке ядерной политики наряду с наличием развитого российско-амреиканского ядерного диалога, объективно ограничивают возможности для политически значимого диалога между Россией и Европой по ядерным вопросам. В то же время в ряде областей - ПРО, содействие в обеспечении ядерной безопасности в России, сотрудничество в укреплении многосторонних режимов ограничения и запрещения ОМУ - такой диалог возможен и необходим.

Поскольку Великобритания и Франция в одностoроннем порядке ограничили до минимума свои программы ядерной модернизации, а другие европейские страны сохраняют неядерный статус, Европа стремится играть ведущую роль в многосторонних режимах по нераспространению ядерного оружия, в том числе ДНЯО и ДВЗЯИ. Европейские страны активно поддерживают Договор о прекращении производства ядерных материалов, а также выступают за запрещение других видов ОМУ - химического и биологического.

На Вашингтонском саммите НАТО 1999 г. распространение ОМУ было объявлено одной из ведущих угроз безопасности странам альянса. Как США, так и страны Западной Европы озабочены перспективами утечек российских технологий создания ОМУ, поэтому они заинтересованы в активизации сотрудничества с Москвой в обеспечении ядерной безопасности и содействии утилизации российских ОМУ.

Россия также активно и успешно сотрудничает с европейскими странами в рамках режимов нераспространения и контроля над вооружениями, экспортного контроля (Режим контроля за ракетными технологиями, Вассенаарские договоренности, Австралийская группа, Группа ядерных поставщиков, Комитет Зангера). В 1994 г. в рамках СБСЕ был проведен форум "Сотрудничество в области безопасности", на котором была принята Будапештская декларация о сотрудничестве в области контроля над вооружениями, разоружения и мер доверия.

Согласно этой декларации, предусматриваются меры по сотрудничеству в области реализации ДНЯО, полноохватные гарантии МАГАТЭ, обмен информацией в военной области; отдельные статьи декларации посвящены сотрудничеству в рамках каждого из режимов нераспространения. Все более тесным становится российско-европейское сотрудничество в области экспортного контроля и контроля двойных технологий.

В отличие от США, делающих упор на сотрудничестве с Россией в основном в ядерной области, европейские страны крайне заинтересованы с сотрудничестве в области химического и биологического разоружения. Вступление в силу Конвенции о запрещении химического оружия и работа в рамках Организации по запрещению химического оружия дали новую почву для сотрудничества в области введения в силу Конвенции (так, Германия выделила России помощь на уничтожение химического оружия в размере 70 млн немецких марок и оборудование для объекта по уничтожению химоружия в Камбарке (Удмуртия); Норвегия выделила на эти цели 25 млн гульденов, в основном на экологические программы, Швеция - 2,6 млн шведских крон). Небольшую помощь на цели уничтожения химического оружия оказывают Нидерланды. Наряду с США, европейские страны сотрудничают с Россией в области утилизации атомных подводных лодок на Северном флоте. Россия сотрудничает с ЕС/ЗЕС и по линии Евратома и МАГАТЭ в соответствии со статьей 4 (3) ДНЯО.

Основное сотрудничество в области безопасности ядерных объектов (safety) проходит в рамках программы ТАСИС, действующей с 1991 г. Более половины средств, выделенных по этой программе на сотрудничество в области безопасности и экологии идет на повышение безопасности атомных реакторов, на решение проблемы радиоактивных отходов и создание системы контроля ядерных материалов (safeguards).

В 1994 г. в рамках Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией (ратифицированного в декабре 1997 г.) был создан Совет по сотрудничеству Россия-ЕС, на котором рассматривались проблемы ядерной безопасности в гражданской сфере, внешней политике и политике в области безопасности. Неправительственные эксперты предлагали расширить сотрудничество по программе ТАСИС с тем, чтобы оно охватывало не только проблемы safety (безопасность гражданских ядерных объектов), но и security (нераспространение ядерных материалов), однако это предложение не нашло поддержки в ЕС. В марте 2000 г. ЕС объявил об оказании России дополнительной помощи по программе ТАСИС в размере 7 млн евро на уничтожение химического оружия (4 млн евро на демонтаж бывшего предприятия по производству иприта в Нижнем Новгороде и 3 млн евро - на систему мониторинга на установке по уничтожению химоружия в пос. Горном Саратовской области) [25].

Достаточно успешно идет сотрудничество с европейскими странами и США в рамках Международного научно-технического центра (МНТЦ) по переобучению российских ученых, занятых в военной атомной промышленности, на гражданские специальности и по созданию новых рабочих мест в гражданском секторе (50% финансирования программ идет за счет ЕС).

По программе "Наука для мира" и другим совместным программам развивается сотрудничество России с европейскими странами, прежде всего с Великобританией, Германией и Норвегией, в области экологической безопасности (в частности, программа, связанная с радиоактивными отходами). Важность экологической безопасности подчеркивается и новой стратегической концепцией НАТО.

Неоднократно высказывались идеи о необходимости создания европейского консорциума помощи России в области ликвидации ОМУ по типу американской программы Нанна-Лугара, но с учетом социального аспекта. Однако до сих пор европейские страны не проявляли желания существенно увеличить объем финансовой помощи или же распространить ее на другие программы. В то же время европейские программы помощи, хотя и более ограниченные по объему, имеют ряд существенных примуществ перед американскими - так, европейские страны согласны выделять средства на инфраструктуру; большая часть помощи выделяется деньгами, а не оборудованием и услугами. Выделение средств сопровождается меньшим количеством условий.

Один из пунктов принятой в 1999 г. Общей стратегии ЕС в отношении России предполагает сотрудничество по проблемам ядерной безопасности на Северо-Западе России - в области нераспространения, контроля и учета ядерных материалов. Европейский Союз внес свою, правда, небольшую лепту в создание методологического и обучающего центра в Обнинске, где будут проходить обучение в области учета и контроля ядерных материалов, а также культуры безопасности сотни российских экспертов [26].

В развитие Общей стратегии ЕС в отношении России в декабре 1999 г. была одобрена совместная Программа по разоружению и нераспространению в РФ [27]. Программа направлена на сотрудничество в области безопасности, оказание помощи в утилизации и конверсии инфраструктуры и оборудования, используемых ранее в программах разработки ОМУ. Первая фаза программы должна продлиться до декабря 2001 г. Ее основными целями являются строительство пилотной установки по уничтожению химического оружия в пос. Горном Саратовской области, экспериментальное изучение транспортировки, хранения и ликвидации плутония. В 1999-2000 гг. на помощь России в области разоружения выделено 8,9 млн евро. Дальнейшие цели программы по разоружению и ликвидации вооружений и объемы финансирования будут рассмотрены ЕС после завершения первой фазы.

В конце декабря 1999 г. Италия также подписала с Россией соглашение о выделении последней на уничтожение химического оружия в Удмуртии (создание инфраструктуры) 8,3 млн долларов (на 2000-2002 гг.) [28]. Германия выделила на уничтожение химоружия в Горном 44 млн марок, из которых Россия уже получила 21 млн [29].

Если к решению проблемы переобучения российских ученых европейские страны присоединились довольно рано, то помощь по предотвращению распространения ядерных материалов, технологий и сокращению российских ядерных вооружений активизировалась лишь недавно, причем преимущественно не на институциональном уровне, а на уровне отдельных стран.

Так, Великобритания активизировала помощь Минатому предоставлением контейнеров для перевозки и хранения ядерных материалов, а также оборудования для транспортировки ядерных боеголовок [30]. Действует совместная российско-французская программа AIDA-MOX по изучению возможностей использования плутония из российского ядерного оружия для коммерческих атомных реакторов. Немецкий концерн "Сименс" совместно с французским концерном "Кожема" планируют создать в России собственное предприятие по производству топливных стержней для ядерных реакторов, используя немецкое оборудование и российский разобогащенный уран из демонтируемого ядерного оружия.

Немецкое объединение "Пройсен-Электра" собирается использовать, начиная с лета 2000 г., топливные стержни, производимые по заказу концерна "Сименс" предприятием МСЦ в Электростали [31]. Позднее возможен импорт Россией оборудования для переработки высокообогащенного урана в топливо для АЭС из г.Ханау в Германии. Министр обороны ФРГ Рудольф Шарпинг заявил, что сотрудничество Германии с Москвой в военной области должно активизироваться. В 2000 г. запланировано 33 совместных проекта, в том числе и в области разоружения [32].

Наконец, во взаимоотношениях России и европейских стран и институтов в области, связанной с ОМУ, есть еще один, пока недостаточно исследованный аспект. Европейские страны, прежде всего, Франция, обеспокоены решением США о создании национальной ПРО и возможном выходе США из Договора по ПРО, полагая, что решение США необосновано и приведет к дестабилизации обстановки и новому витку гонки вооружений со стороны США и Китая [33]. Однако если Франция выступила против создания территориальной ПРО США, премьер-министр Великобритании заявил, что Лондон поддерживает первый этап создания национальной ПРО США [34] (Великобритания также высказывала предложение о расширении национальной ПРО США и включении европейских стран под "зонтик" ПРО США, что было весьма скептически воспринято в Вашингтоне [35]).

В то же время европейские партнеры НАТО настаивают на более тесном сотрудничестве в вопросах обеспечения противоракетной безопасности стран альянса. Так, в феврале 2000 г. на очередной международной конференции по проблемам безопасности в Мюнхене министр иностранных дел Германии Йошка Фишер заявил, что союзники Вашингтона должны воспринять его беспокойство относительно ракетной угрозы "с полной серьезностью, трезво проанализировать ее в рамках альянса и сделать совместные выводы" [36]. В то же время некоторый параллелизм позиций в отношении ПРО открывает определенные возможности для сотрудничества.

Идея создания совместной российско-европейской ПРО ТВД, защищающей Европу от несанкционированных пусков ядерных ракет, в том числе со стороны Китая и "пороговых государств", была выдвинута уже давно в рамках планов создания европейской системы обороны и ядерного сдерживания. Кроме европейских стран, российские авторы этой идеи предполагали включить в состав участников создания такой системы и Японию.

Предложение Россией своих технологических услуг в этой области пока не нашло ответа со стороны европейских стран. Кроме того, в самих европейских странах реализация этих планов столкнулась с большими трудностями. Несмотря на отсутствие реакции со стороны Европы, Россия продолжает рекламировать эту инициативу. Вслед за лидером фракции "Яблоко" Григорием Явлинским, эта идея была поддержана Владимиром Путиным.

По мнению Явлинского, участвуя в создании совместной с европейцами системы нестратегической ПРО, Россия могла бы сэкономить европейские деньги по программе МНТЦ, направляемые на переобучение российских ученых, занятых в оборонном комплексе. Впрочем, надежды России наталкиваются на скептицизм европейцев, считающих, что Россия не в состоянии участвовать в финансировании проекта, а ее технологические возможности сомнительны. Кроме того, европейцы опасаются непредсказуемости России не меньше, чем Китая и "пороговых государств".

В то же время нормализация отношений с Россией, подорванных операцией НАТО против Югославии и второй чеченской кампанией, была названа генсеком НАТО Джорджем Робертсоном приоритетом внешней политики в ближайшем будущем [37]. По его мнению, сотрудничество между Россией и НАТО должно пойти дальше участия России в Совместном Постоянном Совете Россия-НАТО и в программе "Партнерство ради мира". Оно может быть расширено, считает он, прежде всего за счет совместной работы по предотвращению распространения ОМУ и контроля над вооружениями.

Окончание "холодной войны" и распад биполярной системы мира, снижение роли России на мировой арене, распад ОВД и расширение НАТО, угроза распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) потребовали новых подходов к построению системы европейской безопасности. Происходит изменение функций и принципов ее построения, изменение направления и спектра угроз.

При этом, несмотря на некоторое снижение роли ядерного оружия в системе международных отношений и сокращения стратегических наступательных вооружений России и США, роль ядерного компонента в системе европейской безопасности остается значительной. Возможность дальнейшего существенного снижения роли ядерного оружия в ближайшем будущем маловероятна. Согласно новой Стратегической концепции НАТО, ядерное оружие остается гарантом безопасности стран альянса. Для России в условиях экономического и политического кризиса и слабости обычных вооружений, ядерное оружие остается единственным гарантом безопасности.

С одной стороны, роль ядерного оружия, несмотря на то, что оно еще долго будет выполнять политическую, символическую и имиджевую функции, будет постепенно снижаться. Это в первую очередь связано с невозможностью проверить эффективность его военного применения. В то же время последний фактор, наряду с миниатюризацией ядерного оружия и особым вниманием к тактическому ядерному оружию, может привести к реальному задействованию ядерного оружия в региональном конфликте, а военные действия НАТО в Югославии и решение США о развертывании ПРО национальной территории - к возрастанию роли ядерного оружия в мире в кратко- и среднесрочной перспективе.

Хотя военная и политическая составляющая ядерного оружия тесно связаны, произошло переакцентирование роли ядерного оружия и усиление его политической и символической составляющей. Это характерно как для европейских стран, где с ликвидацией глобальной угрозы со стороны СССР и обретенным превосходством в силах общего назначения отпала необходимость концентрации значительных ядерных сил, так и для России, для которой, наряду с функцией обеспечения безопасности, ядерное оружие осталось единственным символом великодержавности.

Роль ядерного оружия в России в настоящее время очень велика; она включает как военную, так и политическую функции. Ядерное сдерживание является основным принципом ядерной политики России, при этом в официальных документах оно получило расширенное толкование (в условиях слабости конвенциональных сил сдерживание широкомасштабной агрессии с применением ядерного, химического, биологического оружия и обычных вооружений, глобальное, региональное и локальное сдерживание). По мере сокращения стратегических вооружений, особое значение приобретает тактическое ядерное оружие.

Несмотря на второстепенную роль европейских институтов в выработке ядерной политики, переходный период, который переживают ядерные воззрения НАТО, наряду с наличием развитого российско-американского ядерного диалога, объективно ограничивают возможности для политически значимого диалога между Россией и Европой по ядерным вопросам, хотя окончание "холодной войны" поставило эти вопросы на повестку дня для обеих сторон. Страны Западной Европы также озабочены перспективами утечек российских технологий создания ОМУ и заинтересованы в продолжении сотрудничества с Москвой в области содействия ядерной безопасности и утилизации российского ОМУ. Хотя эта помощь активизировалась в последние годы, представляется, что она может быть расширена (в частности, возможно создание европейского аналога американской программы Нанна-Лугара).

Примечания
[*] По имени тогдашнего министра иностранных дел Польши, выдвинувшего эту идею.
[1] Интервью с министром обороны России И.Сергеевым // Независимое Военное Обозрение. - 1999. - 17-23 дек.; Военно-политический козырь России. Интервью с Главкомом РВСН В.Яковлевым // Независимое Военное Обозрение. - 1999. - 24-30 дек.; Стратегическая Концепция НАТО:http://www.nato.org/. См. также текст военной доктрины РФ: Независимая газ. - 2000. - 22 апр. - С. 5.
[2] Так, по данным опросов американских неправительственных организаций, проведенных американскими Центром Стимсона (1992 и 1998 гг.) и Коалицией по уменьшению ядерной опасности (ежегодные опросы), а также Центром политических исследований в России (опрос октября 1999 г.), более половины населения выступают за ядерное разоружение, при этом более 70% респондентов считают необходимым сохранять ядерное оружие своей страны как гарант национальной безопасности. В опросе российского Фонда общественного мнения от 11 апреля 1999 г., 78% респондентов заявили, что России нужно ядерное оружие как гарант национальной безопасности, 12 % считают, что Россия должна создавать новые образцы ядерных вооружений, 16% - предлагают приведение армии в боевую готовность; при этом 39% считают, что за последние 15-20 лет угроза ядерной войны увеличилась (33% считают, что ядерная угроза увеличилась за последние полгода), а 44% предполагают, что угроза возможного ядерного конфликта исходит от США (3% - от Великобритании, 2% - от Франции).
В апреле 1999 г. опрос общественного мнения в США, проведенный Службой Гэллапа, показал, что лишь 2% населения считают Россию дружественной страной, 32% населения видят в ней врага (с 1991 г. восприятие России как недружественной страны и врага увеличилось вдвое в процентном отношении; следом за Россией в качестве недружественных стран воспринимаются Китай и Ирак). При этом 48% опрошенных считают, что от России исходит существенная военная угроза (по сравнению с опросами 1994 г. их число увеличилось на 25%), 34% считают военную мощь России угрозой жизненным интересам США, а 33% полагают, что в результате разногласий между Россией и США в отношении военной операции НАТО против Югославии возможна новая "холодная война".
В отличие от официальных доктрин, которые не предполагают наличие противника, а отношения с бывшими противниками называют партнерскими, общественное мнение вполне определенно указывает, какие государства и/или блоки государств являются, по крайней мере, потенциальными противниками. Кроме того, высокий интерес населения к той или иной проблеме является индикатором повышенного интереса к данной проблеме в государственной политике.
[3] "Пороговые государства" - страны, стремящиеся к созданию или обретению ОМУ. С окончанием "холодной войны" и снижением угрозы со стороны СССР/России, США выдвинули идею необходимости сдерживания государств, стремящихся к получению ядерного оружия, и так называемых террористических режимов. В настоящее время "пороговыми государствами" считаются Иран, Ирак, Сирия, Ливия и Северная Корея. Ранее к этой группе стран относились Куба, Алжир, Аргентина, Бразилия, Судан. Критерии "пороговости" крайне размыты и субъективны. Согласно Президентской директиве #60 за подписью Билла Клинтона, роль ядерного оружия определяется как увеличивающаяся в контексте контрраспространения.
[4] The Washington Declaration. NATO Washington Summit, April 1999 (http://www.nato.int/).
[5] NATO Press Release NAC-S(99)-65. - 1999. - 24 April ; Kristensen H. Nuclear Futures. BASIC publications, 1998 (http://www.basicint.org/).
[6] NATO 50th Anniversary Documents (http://www.nato.int/).
[7] Стратегическая концепция НАТО. Ук. соч. - Часть IV. - Пар.42.
[8] Hain-Cole С. The Summit Initiative on Weapons of Mass Destruction: Rationale and Aims // NATO Review. - 1999. - Summer. - Vol. 47. - No. 2. - P. 33-34.
[9] Tertrais B. Nuclear Policies in Europe. Adelphi Paper 327. - L., N.Y., 1999; Kristensen H., Huntley W. NATO Nuclear Policy: Back to the Future // The Monitor. Nonproliferation, Demilitarization, and Arms Control. - Athens, GA. - 1999. - Summer - P. 8-10.
[10] Project on European Nuclear Non-Proliferation Newsletter. - Bonn - 1999.- Dec.
[11] В марте 2000 г. министр обороны Германии Рудольф Шарпинг сформулировал наиболее нейтральную альтернативу - по его мнению, распространение ОМУ можно преодолеть на основе комбинации принципов ядерного устрашения, сдерживания и контроля за вооружениями.
[12] Военная доктрина Российской Федерации // Независимая газ. - 2000. - 22 апр. - С. 5.
[13] Военно-политический козырь России // Независимое военное обозрение. - 1999. - 17 дек. По мнению аналитиков, наличие у России нестратегических ядерных вооружений позволяет в современных условиях восстановить нарушенный баланс сил общего назначения. Сиволоб В., Сосновский М. Реальность сдерживания // Там же. - 1999.- 22 окт.
[14] Evstafiev D., Orlov V. Russia’s Political Players // Bulletin of the Atomic Scientist. - 2000. - March/ April - P. 57-63.
[15] Yost D. The US and Nuclear Deterrence in Europe. Adelphi Paper 326. - L., N.Y, 1999. - P. 21.
>[16] Саммит "большой семерки" и России в Москве, апрель 1996. Пресс-конференции Ж.Ширака и Г.Коля.
[17] Выступая в декабре 1996 г. в Брюсселе тогдашний министр обороны И.Родионов заметил: "Намерения - величина переменная и категория абстрактная, в то время как военный потенциал - постоянный и зримый фактор... История показывает, что политические намерения меняются, а словесные декларации забываются". Мнение Родионова отражает не только мнение военного истеблишмента, но и общие настроения в стране.
[18] На вопрос "что будет главным с военной точки зрения?", В.Лукин отвечает "Стратегическая стабильность. Сохранение на ближайшие 10-15 лет военного паритета в ракетно-ядерных вооружениях между Россией и США... Наличие ядерного фактора надежно гарантирует нас на ближайшую перспективу от какого-либо внешнего вторжения". См. Лукин В. Москве следует избегать враждебного окружения // Дипкурьер-НГ. - 2000. - 3 февр.
[19] Показательно, что идея МБР с РГЧ озвучивается не только министром обороны Сергеевым и главкомом РВСН Яковлевым, но и бывшим председателем комитета Госдумы по международным делам В.Лукиным. См. там же.
[20] Стратегия для России: повестка дня для президента 2000. - М., 2000. Впрочем, по мнению других аналитиков, сущность позиции России по вопросам применения ядерного оружия не претерпела существенных изменений. См., например, The Nuclear Factor in Russia’s Military Doctrine. PIR-Center Global Beat. - 1999. - Nov.; Доктрина Сергеева не жестче предыдущей // Независимая газ. - 2000. - 19 февр.
[21] Концепция национальной безопасности РФ // Независимое военное обозрение. - 2000. - 14 янв.
[22] Цит. по: Новые ориентиры безопасности. Россия будет противостоять внутренним угрозам параллельно с наращиванием военного потенциала // Независимая газ. - 2000. - 13 янв.
[23] Военная доктрина РФ. Ук. соч.
[24] Доктрина Сергеева не жестче предыдущей // Независимая газ. - 2000. - 19 фев.
[25] Reuters. - 2000. - 2 March.
[26] Russian, American and European Experts Discuss Nuclear Safeguards in Russia for the First Time. The European Union Press Release (http://www.eurunion.org/news/press).
[27] Europe Information Service, European Report. - 1999. - 22 Dec.
[28] ИТАР-ТАСС. - 1999. - 22 дек.
[29] Интерфакс. - 1999. - 27 авг.
[30] Press Association Newsfile. - 1998. - 4 Nov.
[31] См. статью о российском ядерном топливе для немецких АЭС в "Берлинер Цайтунг" (1 марта 2000 г.).
[32] Die Welt. - 2000. - 2 Marz.
[33] Europe Looks for Reassurance as U.S. Pursues a Missile Shield // The New York Times. - 2000. -13 Febr.
[34] AFP. - 2000. - 30 March.
>[35] Europe Looks for Reassurance as U.S. Pursues a Missile Shield. Op. cit.
[36] Ведомости. - 2000. - 8 февр.
[37] CNN Worldwide News. - 2000. - 13 Jan. См. также: Robertson G. NATO in the New Millenium // NATO Review. - 2000.- Winter - Vol. 47. - # 4. - P. 3-7.