год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Страны, которые объявили о своем желании вступить в ЕС, формально можно разделить на четыре группы. Первую из них составляет пятерка стран, которые были названы ЕС в 1998 г. в числе первоочередных кандидатов на вступление (Польша, Чехия, Венгрия, Словения, Эстония). Во вторую группу входят страны, пополнившие список кандидатов в декабре 1999 г. (Румыния, Болгария, Словакия, Латвия и Литва). Третья группа включает официальных кандидатов в ЕС из Средиземноморского региона - Кипр и Мальту. Особое место занимает Турция, официально признанная кандидатом в декабре 1999 г. И, наконец, в четвертую группу очень условно можно объединить государства, которые объявили о своем стремлении вступить в ЕС и, исходя из этого, строят свою европейскую политику, но перспективы членства в Союзе для которых остаются весьма туманными (Хорватия, Украина, Молдавия).

Если значение стран третьей группы (за исключением Турции), с точки зрения безопасности России, не слишком велико, то остальные три группы стран, стремящихся вступить в ЕС, заслуживают пристального рассмотрения. В данной главе мы ограничимся первыми двумя группами стран ЦВЕ, которые уже обладают статусом официальных кандидатов в ЕС и начали переговоры о своем вступлении в Евросоюз. Рассматривая влияние расширения ЕС на безопасность России, мы будем иметь в виду среднесрочную перспективу (ближайшие 5-10 лет), так как, скорее всего, приблизительно такой срок потребуется указанным странам для того, чтобы стать членами ЕС.

Расширение ЕС напрямую затрагивает один из наиболее острых для России вопросов - проблему ее идентичности в современном мире. С культурологической точки зрения, российская цивилизация, несмотря на ее ярко выраженное своеобразие, всегда была ближе к западной [1]. В течение столетий в России решался вопрос о том, является ли она частью Европы или у нее особая судьба, выходящая за рамки европейского континента. В расширении ЕС сейчас участвуют лишь те страны, для которых подобный вопрос либо практически никогда не возникал, либо ответ на него был очевиден. Поэтому "десятка" стран ЦВЕ и воспользовалась практически первой же возможностью для того, чтобы закрепить свой исторический и геополитический выбор через членство в ведущих европейских интеграционных структурах [2]. Неучастие России в этом процессе неизбежно отразится на восприятии частью российского населения принадлежности страны к европейскому цивилизационному полю.

1. Расширение Европейского Союза: перспективы и проблемы

Сотрудничество в рамках ЕС включает в себя широкий набор средств - дипломатию, торгово-экономическую политику, оказание помощи и т. д., - которые предусматривает современная философия безопасности. ЕС внесло весомый вклад в определение нового содержания, или нового качества безопасности, которое было достигнуто за истекшие десятилетия. Сможет ли ЕС сохранить этот новый уровень безопасности в результате расширения? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ, но очевидно, что для сохранения уже достигнутого Евросоюзу потребуется упорная и длительная работа с кандидатами на вступление.

По установившейся в ЕС традиции, меняющийся каждые пять лет состав Комиссии ЕС устами своего председателя провозглашает систему приоритетов, из которой выделяется главный ориентир. Сформированный в 1999 г. состав Комиссии во главе с Р.Проди провозгласил своей приоритетной целью расширение Европейского союза, которое должно охватить большинство стран ЦВЕ. Состоявшийся 10-11 декабря 1999 г. в Хельсинки саммит Европейского совета одобрил эту программу, приняв решение о наделении всех 13 государств [*], изъявивших желание вступить в ЕС и подписавших об этом соответствующие соглашения, статусом кандидатов в ЕС.

Таким образом, ближайшие годы истории европейской интеграции пройдут под знаком масштабного расширения Евросоюза. В долгосрочной перспективе в результате этого процесса число членов ЕС, вероятно, достигнет 25-26 государств, в то время, как остальные страны Европы, по образному выражению И.Беренда, "составят периферию Европы, ...депрессивную и взрывоопасную"[3]. Однако, по нашему мнению, вопрос о том, действительно ли ЕС готов к принятию всех перечисленных государств, остается открытым, даже несмотря на декларируемую готовность к этому институтов ЕС.

Расширению Евросоюза должна предшествовать Межправительственная Конференция (МПК) по институциональной подготовке расширения ЕС на восток (февраль - декабрь 2000 г.). К концу 2002 г. страны-члены должны завершить процесс ратификации принятых ею документов. Однако, руководствуясь стремлением сохранить управляемость ЕС в период сложных реформ, лидеры ЕС могут ограничиться минимальными реформами нынешних институтов ЕС [4]. Этот сценарий приведет к затягиванию процесса расширения и едва ли обрадует страны-кандидата. В таком случае стремление ЕС уменьшить "стоимость" расширения может привести к созданию такого порядка, при котором каждая из новых стран - членов ЕС получит незначительную помощь от ЕС, но в целом система не будет отлажена [5].

Шагом по подготовке расширения ЕС может быть названа деятельность ЕС в области выработки общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ). Хотя в бюджете ЕС 1999 г. на ОВПБ выделено всего 30 млн евро (0,04% общего бюджета ЕС - !), некоторые - пока, скорее, символические шаги (назначение генерального секретаря по общей внешней политике и политике безопасности, создание системы раннего оповещения и анализа, а также поэтапное создание европейской идентичности в сфере безопасности и обороны с интеграцией Западноевропейского Союза (ЗЕС) в ЕС - дают основание предполагать, что в скором времени положение в этой сфере может существенно измениться.

Демонстрацией решительности ЕС в деле расширения на восток стало вышеупомянутое заседание Европейского совета в Хельсинки (декабрь 1999 г.). Основной смысл обсуждавшейся в столице Финляндии трансформации - превращение ЕС в панъевропейскую организацию, объединяющую экономически и цивилизационно разнородные страны, которые начали свое движение в направлении Брюсселя с разных позиций и достигли различных результатов в социально-экономическом развитии за период либеральных реформ 1990-х годов. К концу 1998 г. лишь три государства этой группы (Польша, Словения и Словакия) смогли восстановить уровень ВВП, имевшийся у них в 1989 г. Остальные же страны по-прежнему пытаются вернуться к уровню развития экономики, который они сами же рассматривали как кризисный [6]. Более того, в ряде государств ЦВЕ во второй половине 1990-х годов на смену безоговорочной приверженности неоклассическим рецептам управления экономикой пришли различные варианты сочетания протекционизма с развитием институтов рыночного общества, которые пока не в состоянии реализовать свой потенциал полностью [7].

Страны ЦВЕ стали выражать заинтересованность в интеграции в ЕС уже в самом начале 1990-х годов. В 1993 г. Евросоюз определил политические, экономические и иные требования, которым должны соответствовать кандидаты прежде, чем превратиться в полноправных членов. Вскоре 10 государств ЦВЕ официально обратились в Брюссель с просьбой о вступлении в ЕС.

С марта 1998 г. ЕС начал переговоры о принятии в полноправные члены Польши, Чехии, Венгрии, Словении, Эстонии и Кипра. Первоначально планировалось, что переговоры завершатся в 2002 г., затем начнется процесс ратификации документов о присоединении, и уже в 2003-2004 гг. произойдет расширение. На практике переговоры о расширении проходят с большим трудом, а страны-кандидаты движутся в Брюссель с разными скоростями. Отчасти именно поэтому руководство ЕС было вынуждено принять неприятное для кандидатов решение: каждая страна будет принята в союз в индивидуальном порядке по мере ее готовности к выполнению требований самого ЕС.

Подлинной целью сближения с Западной Европой для всех государств ЦВЕ является максимально возможная интеграция их экономических систем с единой экономикой Европейского Союза. Обращение в начале 1990-х годов правительств этих стран к политике "шоковой терапии", сознательная ставка на приоритетное достижение макроэкономической стабилизации должны были свидетельствовать об их искреннем стремлении стать частью Европы [8]. Но уже первые кандидаты (Польша, Венгрия и Чехия) в процессе контактов с представителями ЕС осознали, что путь в эту организацию будет долгим и трудным. Поэтому они предпочли более легкий путь в "Европу" - через членство в НАТО. С экономической точки зрения членство в НАТО ощутимых преимуществ этой тройке не дает. Однако оно резко повышает их шансы войти в первую волну расширения ЕС на восток. Как отметил американский сенатор Дж. Байден, "они [Польша, Венгрия и Чехия] хотят быть частью Запада. Но никто из них не ощущает угрозы. Они рассматривают членство в НАТО как билет к экономическому росту и экономической интеграции"[9].

Думается, что чем больше государств будет входить в ЕС, тем меньшее место в ее повседневной деятельности будут занимать социально-экономические вопросы, и большее - военно-политические. Высока также вероятность того, что вскоре в ЕС возникнет членство первого и второго сорта. Можно лишь предполагать, каким образом "полноправные" члены ЕС будут отделены от "неполноправных" (возможно, новые члены не будут допущены в зону евро или на них не будут в полной мере распространяться программы в области единой сельскохозяйственной и региональной политики, Фонда сплочения, частично закрыт общеевропейский рынок рабочей силы и т. п.).

Таким образом, на нынешнем этапе не только НАТО, но и ЕС переживает кризис своей идентичности. ЕЭС создавалось для того, чтобы через экономическую взаимозависимость навсегда отвести угрозу повторения новой общеевропейской (т.е. франко-германской) войны. После окончания "холодной войны" и завершения объединения Германии эта задача была в целом выполнена. Длинный список новых кандидатов в ЕС означает, что нынешние 15 государств-членов должны сформировать новую философию своей интеграции, ключевым положением которой должно стать максимально возможное расширение ЕС, а также выравнивание экономического развития стран Европы через крупномасштабную финансовую помощь будущим членам ЕС.

Можно с уверенностью констатировать, что страны ЦВЕ стремятся объединиться именно с таким Европейским Союзом. В обозримом будущем они едва ли станут донорами бюджета ЕС. Гипотетически можно представить, что нынешним членам ЕС по силам так отрегулировать финансовые потоки, чтобы вкладывать не слишком значительные суммы в развитие экономики новых членов. Однако в условиях единого европейского рынка членство в ЕС должно означать для граждан и компаний из ЦВЕ возможность пользоваться всеми его достижениями, в том числе свободным доступом промышленной и аграрной продукции во все уголки ЕС. [10] В ситуации, когда Европа имеет высокий уровень безработицы, [11] а также нестабильную единую валюту, расширение представляется излишне рискованным шагом для нынешних лидеров стран ЕС.

2. Расширение ЕС и экономическая безопасность России

В современной мировой экономике Россия занимает крайне малозаметное место. От суммарного мирового уровня валовый внутренний продукт (ВВП) США составляет около 21%, Европейского Союза - также примерно 21%, Японии - 8%, Китая - 7%, а Российской Федерации - 1,7%. Даже по самым благоприятным для России расчетам [12], в 2015 г. США будут иметь 18%, ЕС - 16%, Китай - 10%, Япония - 7%, а Россия сможет увеличить свою долю до 2%. Отличительной чертой глобального экономического развития в ближайшие десятилетия будет углубление региональной экономической интеграции. В случае даже частичной реализации провозглашенных в ноябре 1999 г. планов по экономической интеграции в Восточной Азии с участием Японии, Южной Кореи, Китая, стран АСЕАН и других государств, ЕС уже через одно поколение переместится на третье место среди регионов планеты по своему экономическому потенциалу. Таким образом, заметное качественное отставание ЕС от стран Восточной Азии в области промышленного производства, финансов и т. п. может дополниться вскоре отставанием в абсолютных цифрах.

Качественно усилить позиции ЕС в общемировой конкуренции можно было бы путем сокращения социальных расходов, уменьшения программ помощи странам - кандидатам в ЕС, а также получения доступа на рынки стран Ближнего и Среднего Востока, Северной Америки и Восточной Европы. Из этих рынков самым объемным и важным является российский. Помимо большой даже по масштабам ЕС численности населения (около 145 млн. чел.), Россия является ведущим поставщиком минеральных ресурсов и энергоносителей для остальной Европы. Это позволило бы создать единый комплекс, базирующийся на российском сырье и европейских технологиях, который укрепил бы позиции ЕС в мировой экономике.

В 1990-е годы ЕС превратился в важнейшего торгово-экономического партнера России. На него приходится около 35% оборота российской внешней торговли. Россия занимает пятое место по импорту и шестое - по экспорту во внешней торговле ЕС [13]. ЕС является крупнейшим инвестором в российскую экономику. По данным Госкомстата России на июль 1998 г. общий объем накопленных инвестиций европейских государств в российскую экономику составил 21,3 млрд долл., или более 79% от всего объема накопленных в стране иностранных инвестиций [14]. Таким образом, в лице ЕС Россия имеет важнейшего экономического партнера, от которого во многом зависит ее экономическая безопасность и социально-политическая стабильность.

По экспорту энергоресурсов Россия занимает третье место в мире и является одной из немногих индустриальных стран, практически не ввозящих энергоносители. Определяющей тенденцией, неблагоприятной для экономической безопасности страны, стал вывоз за рубеж все возрастающей части ВВП - не менее 20% в настоящее время по сравнению с 7% в последние годы существования СССР. Россия вывозит 25% круглого леса, почти треть пиломатериалов, 40% добываемой нефти и производимого аммиака, 50% синтетического каучука, более 60% проката черных металлов, 70-90% цветных металлов, около 80% целлюлозы и минеральных удобрений. Большинство этих ресурсов и материалов направляется в страны ЕС, а также другие страны Европы.

Страны Европы еще в начале 1990-х годов инициировали подписание основополагающего документа общеевропейской политики в области энергоресурсов - Европейской Энергетической хартии [15]. Более 50 стран - участниц Хартии исходили из того, что сотрудничество в области добычи, переработки и транспортировки энергоресурсов способно эффективно содействовать экономическому развитию Восточной Европы и утверждению политической стабильности [16]. Хартия базируется на балансе долгосрочных интересов стран континента. Для стран ЕС основными целями являются обеспечение стабильного предложения энергоресурсов на свои рынки, а также возможности для инвесторов безопасно вкладывать средства в привлекательные и доходные энергетические проекты.

России же важно обеспечить привлечение прямых инвестиций в энергетический сектор, получить доступ к новейшим западным технологиям по добыче, транспортировке и переработке энергоресурсов. Это позволит повысить эффективность использования (переработки) сырья, а также минимизировать ущерб экологии богатых энергоресурсами регионов. После долгих лет переговоров Россия подписала Энергетическую хартию. Однако Государственная Дума пока не ратифицировала ее, объясняя это опасениями утраты контроля за природными ресурсами страны.

Актуальным остается вопрос о доступе российского газа на рынок ЕС и стран ЦВЕ. В последние годы на фоне снижения цен на природный газ наблюдается рост экспорта российского газа в Европу. Вплоть до осени 1999 г. считалось очевидным, что с течением времени доля российского газа на этих рынках будет увеличиваться. Помимо объективных тенденций (сокращение добычи газа в Нидерландах и ограниченности возможностей других поставщиков - Норвегии и Алжира), поставки российского газа в Европу несли на себе политическую нагрузку. Страны ЕС исходили из того, что чем больше Россия будет зависеть от валютных поступлений за проданный газ, тем более стабильными будут отношения сторон.

И все же при увеличении в период с 1994 по 2001 г. поставок газа из России в абсолютных размерах ЕС планировал уменьшить относительную долю российского "голубого топлива" в странах Союза. Кризис вокруг Чечни 1999-2000 гг. показал, что монопольное положение российского газа в Европе не гарантировано, даже если оно экономически целесообразно. В ходе заседания Европейского совета в Хельсинки 10-11 декабря 1999 г. вопросы расширения ЕС на восток и давления на Россию через сокращение допуска российских энергоносителей на европейский рынок обсуждались практически параллельно. Это, по-видимому, знаковое явление: расширенная Европа будет более жестким партнером по отношению к России.

В результате расширения ЕС на восток в его состав войдут страны, снабжение которых газом в значительной мере или полностью осуществляется российским "Газпромом". Так, в наиболее крупной из этих стран - Польше - доля российского газа составляет свыше 60%. И если для большинства стран - членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) задача диверсификации источников поставок нефти не должна представить особого труда, то в отношении газа позиции стран ЦВЕ значительно более уязвимы. Таким образом, восстанавливается взаимозависимость: ЦВЕ не может обойтись без российского газа, а Россия - без поступлений в бюджет от продаж нефти и газа на восточноевропейском рынке.

В течение ближайших лет (до 2010 г.) ЕС планирует сформировать единую топливную инфраструктуру. Она будет представлена в виде единой системы трубопроводов, которая сможет обеспечить удовлетворение европейских государств в топливе, поступающем из разных регионов. Для России важно, что она названа в числе основных поставщиков энергоресурсов в эти системы (газовую, нефтяную и электроэнергетическую). Параметры, определенные Меморандумом о сотрудничестве в области электроэнергетики между Россией и Европейской комиссией [17], позволяют говорить о стремлении к взаимовыгодному сотрудничеству сторон.

Транспортная сеть в ЦВЕ в течение послевоенных десятилетий развивалась с таким расчетом, чтобы обеспечить выдвижение вооруженных сил СССР (прежде всего танков) к западным границам Организации Варшавского Договора (ОВД). Идущие с востока на запад автомобильные и железнодорожные магистрали соответствовали стратегическим интересам стран ОВД, но были мало приспособлены для решения насущных экономических задач. Исправить ситуацию должна широкомасштабная и исключительно дорогостоящая программа развития транспортной инфраструктуры на восточных границах ЕС, одобренная на общеевропейской конференции министров транспорта (Крит, март 1994 г.), и поддержанная в декабре 1994 г. на заседании Европейского совета в Эссене. В этом регионе к 2006-2008 гг. будут построены или модернизированы свыше 10 тыс. км железных и шоссейных дорог.

Основное содержание этой самой обширной в истории ЕС программы - содействие строительству или коренной реконструкции четырнадцати транспортных коридоров, а также строительство новых трубопроводов и других коммуникационных линий. Россия является участником как минимум двух таких транспортных коридоров: скоростной железной дороги "Берлин-Варшава-Москва" и далее до Екатеринбурга, а также автострады "Хельсинки-Петербург-Москва". Важно отметить, что ни один из этих затрагивающих Россию коридоров не проходит по территории Украины - страны, которая монополизировала основные из созданных прежде наземных и морских транспортных артерий между Россией и ЕС [18].

В недалеком будущем значение Украины как транзитного государства понизится, что полностью соответствует стремлению стран Запада диверсифицировать транспортные и энергетические потоки и обезопасить свой рынок от возможных потрясений в политически нестабильной Украине. За счет Украины вырастет значение Белоруссии, Польши, Финляндии. Можно ожидать, что это благоприятно скажется на экономической безопасности России. Более того, у единой транспортной инфраструктуры на континенте, которая невозможна вне рамок расширения ЕС на восток, имеется и значительная политическая составляющая - она устраняет предпосылки для раскола Европы на противостоящие блоки. Успешно опробованный в Западной Европе механизм "безопасность в обмен на экономическую взаимозависимость" проверяется в восточной части континента.

Программа развития инфраструктуры проливает свет на экономические планы ЕС на более отдаленную перспективу. Очевидно, что ЕС должна будет заниматься одновременным подъемом экономики большинства новых членов ЕС. Появление у ЕС фаворитов процесса расширения на восток чревато ростом экономической напряженности в ЦВЕ. Названная в программе дата его окончания (2008 г.) определяет тот приблизительный срок, по окончании которого, по мнению авторов программы, большинство стран ЦВЕ будут соответствовать основным критериям, предъявляемым для членства в ЕС. Вскоре после этого, опираясь на обновленную инфраструктуру и будучи вынужден содействовать экономическому развитию региона, ЕС начнет реализовывать различные проекты по вовлечению России в общеевропейскую экономику. На каких условиях это произойдет - пока не ясно. Но если Россия не будет к этому готовиться и не обозначит выгодные ей условия вхождения в общеевропейскую экономическую систему, то это неблагоприятно скажется в будущем на ее экономическом и политическом положении.

В будущей Европе вероятно следующее своеобразное разделение труда: высокотехнологичные и наукоемкие производства в странах ядра ЕС (Германии, Франции, Великобритании, Италии, странах Бенилюкса, Австрии.); узкая промышленная специализация на привозном сырье в странах ЦВЕ; поставляющая сырье и энергоресурсы Россия[19].Данная схема объективна, опирается на реалии оптимального размещения ресурсов и близости промышленных производств к потребителям и сама по себе не может считаться планом экономического порабощения России. Но России такая схема не выгодна. Избежать ее (т. е. не допустить обслуживания российской экономики промышленными центрами ЦВЕ) и войти в число быстро развивающихся индустриальных государств - стратегическая задача российского руководства.

В связи с этим важно отметить, что именно страны Запада (прежде всего ЕС и США) продолжают оставаться основными источниками инвестиций в российскую экономику, необходимых для успешного прохождения периода реформирования страны и поддержания производства на нынешнем уровне. Уже в настоящее время около половины прямых инвестиций в Россию идет из государств ЕС, а две трети совместных предприятий с российским участием за рубежами России действуют на территории ЕС [20]. Расширение ЕС на восток, сопровождающееся развитием инфраструктуры в регионе, создает предпосылки к улучшению в регионе инвестиционного климата. В интересах России - распространение зоны "инвестиционного благоприятствования" и на ее территорию. Поскольку это прямо не вытекает из существующих программ развития транспортных коридоров, неудача в достижении этой цели нанесет несомненный ущерб экономической безопасности России.

Российский тезис о том, что расширение ЕС может нанести ущерб России, в ЕС склонны объявлять несущественным [21]. В Брюсселе считают, что российская экономика лишь выиграет от снижения в среднем с 8% (средний уровень ЦВЕ) до 1% (уровень ЕС) ставок на ввоз промышленной продукции. Однако проблема заключается в том, что Россия в силу множества причин не в состоянии сейчас экспортировать в ЕС промышленную продукцию. А если такая возможность появляется (текстиль, минеральные удобрения, бесшовные трубы и т.д.), то со стороны ЕС в ход идут различные методы закрытия рынка.

Среди них, прежде всего, выделяются антидемпинговые процедуры против таких важных российских экспортных товаров, как черные и цветные металлы (сталь, алюминий, магний, продукция из них, минеральные удобрения). ЕС использует также другие средства: механизм "добровольных ограничений" со стороны России на экспорт некоторых товаров; создание условий, при которых продажа товаров (продукты ядерного цикла) или предоставление услуг (например, транспортными компаниями России) фактически невозможны. Справедливости ради, отметим, что ЕС зачастую вынужден строить свою политику таким образом, исходя из стремления компенсировать потери от протекционистской торговой политики самой России.

Для предпринимателей из Западной Европы искусственно ограничен выход на российский рынок текстильных товаров, большинства видов продовольствия и спиртных напитков, предоставления финансовых, транспортных и иных услуг. Сфера торговли с ЕС является вдвойне чувствительной для России в силу того, что по решению Всемирной торговой организации (ВТО) именно ЕС стал ее главным агентом, с которым Россия должна определить условия своего присоединения к ВТО. После августовского (1998 г.) кризиса Россия фактически прекратила усилия по либерализации своего торгового режима. Несмотря на это, ЕС ввел в действие новые правила по регулированию торговых споров с Россией. Согласно им, от российских предприятий в случае обвинений в демпинге требуется доказать рыночный характер формирования цены на их продукцию. Антидемпинговые меры могут теперь приниматься лишь по каждому отдельному случаю и не могут распространяться на товарные группы независимо от того, кто данную продукцию произвел.

Распространение данной практики в целом благотворно скажется на объемах российского экспорта в страны ЦВЕ. Но в случае изменения политики ЕС в области торговли с Россией на менее благоприятную, отрицательные последствия также будут более значительные, чем в настоящее время.

Августовский (1998 г.) кризис нанес тяжелый удар по экономическим связям ЕС и России. После шести лет роста взаимного товарооборота наступил резкий спад. В 1998 г. российский экспорт в страны ЕС сократился с 27 млрд евро до 23 млрд евро. И хотя возросшие в 1999 г. цены на нефть позволили России свести торговый баланс с ЕС в свою пользу (до 10 млрд евро), однако восстановление докризисных объемов взаимной торговли представляется в ближайшие год-два малореальным.

Еще более сложная ситуация с иностранными инвестициями в российскую экономику. Инвестиционный климат в России по-прежнему мало привлекателен для долгосрочных вложений капитала. Поэтому расширение ЕС может повлечь за собой выбор инвесторами стран ЦВЕ как объекта вложения капиталов в регионе. Эти инвестиции могут быть использованы для переработки в странах региона российских энергоносителей и иных природных ресурсов. Такое развитие событий (объединение в ЦВЕ западных капиталов и российского сырья) нанесет удар по российской промышленности и надолго закроет для нашей страны путь к модернизации экономики и нахождению собственной ниши в международном разделении труда.

Заслуживает внимания деятельность в России Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) [22]. За время своей работы в России ЕБРР профинансировал проекты в размере 3 млрд евро, в результате чего стал крупнейшим иностранным инвестором. ЕС наряду с другими международными финансовыми организациями и суверенными государствами участвовал в формировании капитала банка. Однако, характерно, что Россия имеет в качестве партнера именно ЕБРР, а не значительно более крупный Европейский инвестиционный банк (ЕИБ). Расширение ЕС на восток, где испытывается острый недостаток капиталов, еще долгое время не позволит России получить доступ к ресурсам ЕИБ, что также может рассматриваться как неблагоприятная для России сторона вхождения стран ЦВЕ в ЕС.

Не переоценивая роль программы ТАСИС в развитии российской экономики в 1990-е годы, все же отметим, что она сыграла заметную роль в налаживании связей между компаниями России и стран ЕС [23]. Она также позволила российским предприятиям и учреждениям получить доступ к различным "ноу-хау" и приобрести ценное оборудование. В утвержденной на 2000-2006 гг. новой программе ТАСИС просматривается новая тенденция - вместо масштабных проектов, включающих вложения в реальный сектор экономики, приоритетным теперь объявлено содействие развитию управления в России через масштабные образовательные проекты для руководителей различных уровней, росту их квалификации, профессионализма.

Сокращение помощи в рамках этой программы в абсолютных размерах, а также ее географический детерминизм (чем ближе регион к границам ЕС, тем больше объемы помощи) свидетельствуют о формировании неблагоприятной для России тенденции. В случае реализации на практике программы расширения ЕС, возможности союза в отношении всей России, или даже только ее европейской части будут снижены, и в числе реципиентов помощи или инвестиций останутся лишь западные регионы страны. Признавая такой вариант благоприятным для отдельных регионов, нельзя не отметить его потенциальную опасность для судеб российского федерализма и выравнивания социально-экономических показателей регионов как основы сохранения стабильности в стране.

Провал попытки начать новый раунд переговоров в рамках ВТО о либерализации международной торговли в Сиэтле осенью 1999 г., отчасти связанный с нежеланием стран ЕС отказаться от привычного для них дотирования сельскохозяйственного производства, представляется знаменательным. Время для коренных реформ институтов ЕС и принципиальных изменений в его бюджетной политике пока не наступило, ибо окончательные решения еще не приняты [24]. Поэтому расширение ЕС приведет к сокращению финансовой помощи ряду стран, а также к увеличению конкуренции их товарам на внутреннем рынке ЕС. В силу недостаточной емкости рынков новых стран, рост конкуренции не будет компенсирован открытием новых рынков. Так что экономических стимулов к расширению у членов ЕС (за исключением Германии и некоторых других стран, чьи компании уже прочно обосновались в ЦВЕ) практически нет.

В обозримом будущем странам ЦВЕ не удастся достичь уровня экономического развития, сопоставимого со странами ЕС и позволившего бы им выдержать конкуренцию в рамках единого европейского рынка. В ходе сближения с ЕС страны ЦВЕ, вероятнее всего, утратят свои позиции на освоенном ими в прежние годы российском рынке. Для России сейчас характерен крайне низкий жизненный уровень населения, а, следовательно, и ограниченный спрос на большинство товаров, за исключением наиболее необходимых. Однако это балансируется масштабами российского рынка, гигантским имущественным расслоением населения. Это позволяло прежде практически любому типу продукции из ЦВЕ найти на российском рынке свой слой покупателей. Подобными возможностями страны ЦВЕ на рынке ЕС, характеризующемся высокой конкуренцией и сформировавшимися вкусами потребителей, не обладают.

Новым аспектом российской позиции относительно расширения ЕС стало озвученное спецпредставителем президента РФ по связям со странами "восьмерки" А.Лившицем существование проблемы экономических потерь для России в результате расширения ЕС [25]. Комиссия ЕС согласилась принять во внимание интересы России при рассмотрении заявок стран ЦВЕ на вступление в ЕС и сделать этот вопрос темой двухсторонних переговоров. В этом смысле примечательна произошедшая в 1999 г. коррекция позиции России по отношению к расширению ЕС. До этого момента для российской дипломатии было характерно противопоставление расширения НАТО и ЕС. Относительно расширения НАТО в 1993-1997 гг. были сказаны все возможные слова осуждения. Они не остановили процесс, но позволили России добиться подписания документа, наделившего ее особым статусом в кругу партнеров НАТО. Действия Москвы по проблеме расширения ЕС во второй половине 1999 г. показывают, что она не прочь использовать опыт противостояния расширению НАТО и в отношении расширения ЕС. Речь может пойти о "компенсациях" в виде прекращения антидемпинговых процедур, в визовых вопросах, инвестициях, программах технического содействия рыночным реформам, а также более свободного доступа на рынки отдельных стран ЦВЕ.

3. Расширение ЕС и региональное сотрудничество

Приближение ЕС к рубежам России имеет явное региональное измерение. Российские регионы (в частности Карелия, Санкт-Петербург и Ленинградская, Псковская и Новгородская области) являются одними из самых заинтересованных сторонников расширения ЕС в России, связывая с ним рост товарооборота и распространение на свою территорию действия многочисленных программ структурных и региональных фондов ЕС. Как показывают исследования, приграничные регионы даже в Европейском Союзе заметно отличаются по жизненному уровню от центральных частей своих стран и тем более столиц [26]. И многим из них (в том числе в ЦВЕ и России) экономические связи с зарубежными партнерами позволяют преодолеть "периферийность" и решить многие экономические проблемы. Такое сотрудничество служит барьером против возрождения протекционистской политики, стимулирует конкуренцию, ведет к ослаблению действия естественных монополий, помогает решать проблему занятости населения.

Составной частью проблемы региональных связей в последнее время является дискуссия об опасности для России регионального сепаратизма. Формируясь часто под влиянием этнокультурных факторов, региональный сепаратизм неизбежно оборачивается дискуссией о причинах экономического спада в отдельных регионах и ответственности федерального правительства за это. [27]

Негативное влияние на сотрудничество отдельных регионов России со странами ЦВЕ уже оказывает ужесточение визовых режимов. Отмена безвизового режима для россиян в странах ЦВЕ в рамках интеграции последних в ЕС не только создает препятствия свободному передвижению людей, но и несет с собой большие экономические потери для обеих сторон. Приграничная торговля имеет большое значение для жителей Калининградской, Ленинградский и Псковской областей, Карелии. Популярность стран ЦВЕ у российских туристов во многом базировалась на их доступности в силу отсутствия долгих формальностей по получению виз. Теперь ситуация коренным образом меняется.

ЕС и отдельные государства Союза в последние годы сделали акцент на расширение связей с российскими регионами, минуя органы федеральной власти в Москве. Это позволяет им собирать больше информации о возможных партнерах и обстановке, в которой предстоит действовать, дает возможность заключать конкретные соглашения в условиях меньшего риска. Как правило, реализации отдельных проектов между иностранными и российскими компаниями на региональном уровне предшествует подписание соглашений между органами власти сторон. Таким образом, происходит параллельное расширение экономических контактов и наполнение реальным содержанием российского федерализма.

Благодаря либерализации внешнеэкономических связей регионы России получили широкие права на ведение экономической деятельности [28]. К настоящему моменту можно выделить несколько регионов, в которых использование этих прав оказало влияние на повышение жизненного уровня населения и решение некоторых социальных проблем. Среди них: Москва, Санкт-Петербург, Мурманская, Новгородская и Ленинградская области, Карелия. Руководители регионов нередко включаются в состав российских правительственных делегаций, где, помимо участия в дискуссиях по политическим вопросам, они имеют возможность развивать экономические контакты.

Финансовый кризис 1998 г. для многих регионов возвратил привлекательность экспорта в силу девальвации рубля. На период после кризиса 1998 г. приходится большое число соглашений о привлечении инвестиций и о взаимной торговле между регионами и иностранными партнерами. Характерной особенностью периода является то, что хотя бегство капиталов из России продолжается, для регионов Запада и Северо-запада России тенденция обратная. Заниженный курс российской валюты делает убыточным ввоз в Россию готовой продукции, но сохраняет привлекательность инвестиций в организацию производства готовой продукции на месте.

Поскольку кризис 1998 г. практически не захватил страны ЦВЕ, эти же тенденции характерны и для экономических связей России со странами региона. Привлекательность таких связей сохранилась и в 1999 г. на фоне роста мировых цен на нефть (а в регионе ЦВЕ крупных месторождений нефти нет) и роста ВВП России в 1999 г. после многих лет его падения. В случае, если эти положительные тенденции в экономике станут долговременными, а либерализация внешней торговли не будет приостановлена, то для расширения связей российских регионов с партнерами в ЕС и ЦВЕ появятся новые стимулы: необходимость привлечения инвестиций и обеспечения конкурентной среды, сохраняющееся знание русского языка, культуры и потребительского поведения на российском рынке и рынках ЦВЕ.

У ЕС и России сохраняется объявленная еще в 1994 г. на саммите в Корфу цель - создание зоны свободной торговли(ЗСТ) между сторонами, а также вступление России в ВТО. При нынешней структуре двусторонних торгово-экономических связей ЗСТ принесла бы западным партнерам в краткосрочном плане более ощутимые дивиденды, чем России. Но ее создание приблизило бы Россию к формированию более привлекательного инвестиционного климата. А без привлечения иностранных инвестиций в экономику никакой долговременный экономический подъем невозможен.

Сотрудничество РФ со странами ЕС и ЦВЕ сейчас имеет место в рамках многих организаций и институтов: ЕС (Соглашение о партнерстве и сотрудничестве от 1994 г. и новые документы ЕС и России, принятые в 1999 г.); Совет государств Балтийского моря; Всемирный банк и МВФ; ЕБРР; Скандинавский инвестиционный банк (экологические проекты в регионе Балтийского моря и на северо-западе России).

Главным стимулом к региональной кооперации, однако, выступают программы ЕС: Северное измерение, ТАСИС и ФАРЕ [**] (в тех редких случаях, когда допускается реализация проектов при совместном финансировании из двух этих программ). Такая практика должна получить широкое распространение в случае реального стремления ЕС к расширению.

Противоречие между ускоренным развитием Северо-западного региона России и опасностью роста сепаратистских настроений еще долго будет представлять сложную задачу для федеральных институтов власти в России. Она упростится в случае смещения акцентов в российско-европейском диалоге с проблем безопасности на вопросы экономического сотрудничества. Но этому должна предшествовать длительная работа по созданию атмосферы доверия между Россией и ЕС.

Феномену Калининграда как пограничного региона между ЕС и Россией следует уделить особое внимание. Его обособленное от основной части российской территории положение позволяет предположить, что в ближайшем будущем у ЕС будет не один партнер в лице России, а два: основная часть территории страны (в которой несколько выделяется Северо-западный регион) и Калининградская область. По мнению группы скандинавских исследователей, эта "Малая Россия" требует уже сейчас и потребует от ЕС в ближайшие годы значительно большего внимания, чем вся остальная часть страны [29].

Отчасти это объясняется тем, что несмотря на неактуальность для России вопроса об ее членстве в ЕС в обозримом будущем, на практике один из ее регионов уже сейчас оказывается под воздействием процесса расширения ЕС. Польша, а также Литва в настоящее время предпринимают усилия по адаптации своих государств к нормам ЕС, в том числе в вопросах внешней торговли, региональной помощи, миграции и общей визовой политики. Устранение этими и другими соседними государствами ЦВЕ внутренних барьеров в соответствии с программами Единого рынка, Экономического и валютного союза, а также Шенгенского соглашения объективно приводит к тому, что их внешние границы становятся все более высокими и трудными барьерами для стран-соседей. И если основную часть российской территории это затронет еще не скоро, то в Калининграде эти проблемы уже в повестке дня.

Правительство России будет действовать активно и вполне конкретно, чтобы прекратить превращение Калининграда в "дважды периферию" - Российской Федерации и Евросоюза. На практике для правительства страны это должно вылиться в разработку двух принципиально различных видов региональной политики в России. Одна из них должна следовать традиционным рецептам Realpolitik, опирающимся на представление о суверенитете и закрытости границ как важнейших элементах, характеризующих государство на международной арене. Другая должна исходить из теории и практики глобализации, ведущей через рост взаимозависимости и интеграцию к снижению роли суверенитета и границ.

Осложняет решение этой непростой проблемы также то, что Калининградская область в течение десятилетий была одним из ведущих центров военной промышленности и дислокации войск и сил флота. После 1991 г. часть российских войск, выведенных из ЦВЕ и стран Балтии, была размещена именно там. Как следствие этого - однобокая структура занятости населения, милитаризированная экономика, отсутствие инфраструктуры для ведения хозяйственной деятельности. Бывший советский "форпост" на западной границе должен оперативно превратиться в "Европейские ворота" страны, экономический мост между Россией и остальной Европой. С точки зрения безопасности России такая трансформация уже не является проблемой.

Членство Польши в НАТО и оторванность Калининграда от основной части страны не оставляют никаких шансов на использование Москвой данного эксклава в качестве эффективного "передового рубежа" в случае военного конфликта любого масштаба. Такая оценка военно-стратегического значения эксклава должна иметь своим последствием разработку планов его экономической интеграции в Европу. Думается, что предметом переговоров правительства России и ЕС должно стать расширение числа используемых в этой части страны программ помощи ЕС. Так, Россия может поставить вопрос о том, что программа ФАРЕ [30], предназначенная для стран, стремящихся в ЕС, может быть распространена и на Калининградскую область.

ЕС заинтересован в открытии российского экономического пространства для своих стран-членов и компаний, а жесткие требования к государствам - кандидатам на вступление объективно приводят к возведению на их границах с Россией новых барьеров. Таким образом, использование потенциала программы ФАРЕ и некоторых других, на которые Россия не может претендовать в силу своего неучастия в процессе расширения ЕС, может стать реальностью для "Малой России". Новые для России программы ЕС, особенно в свете стремления ее правительства распространить их на весь Северо-западный регион [31], способны дать толчок усилению сотрудничества российских регионов, как с ЕС, так и со странами ЦВЕ.

И здесь особая роль в проведении Евросоюзом политики социально-экономического развития Балтийского региона будет принадлежать Калининграду как равному партнеру, наряду с Польшей, Эстонией, Латвией и Литвой. Такой сценарий даст возможность оживить идею свободной экономической зоны "Янтарь" на территории Калининградской области. Она может стать моделью для нового курса России в отношении ЕС в промежуточный период, когда соглашение в Корфу (1994 г.) уже сдерживает масштабы сотрудничества сторон, а до реализации идеи свободной экономической зоны между ЕС и РФ еще предстоит проделать огромный объем работы.

4. Расширение ЕС и военная безопасность России

После окончания "холодной войны" в Европе не было предпринято попытки создать новую систему безопасности, равную по масштабам системе Венского конгресса 1819 г., Версальско-Вашингтонской (1919-1921 гг.) или Ялтинско-Потсдамской (1945 г.) системам. Советская угроза в течение долгих лет была главным оправданием существования НАТО. Ныне при обосновании необходимости сохранить НАТО иногда используется тезис о его "воспитательном характере" для европейских стран [32], но чаще выдвигаются аргументы о необходимости урегулирования конфликтов, сдерживания иррационально действующих политических деятелей, предотвращения гуманитарных катастроф, а также о парировании любых угроз, которые могут появиться в будущем. С этой точки зрения, Россия еще долго будет представляться в странах ЕС и ЦВЕ в качестве фактора беспокойства и даже риска.

Вместе с тем, европейская безопасность, даже основанная на мощных опорах ЕС и НАТО, не будет эффективной без полноценного участия Российской Федерации. Чем более стабильной будет ситуация в нашей стране, тем больше шансов на то, что интеграция стран ЦВЕ в Евросоюз будет идти по оптимальному для европейской и российской безопасности пути - параллельного расширения ЕС и установления партнерских отношений ЕС с Россией.

Один из вариантов такого взаимодействия связан с возможностью членства в ЕС стран Балтии как альтернативы их вступления в НАТО. Членство в ЕС Эстонии, Латвии и Литвы может стать одним из возможных вариантов обеспечения их военной безопасности. Предпринятые Российской Федерацией в 1997-1998 гг. попытки убедить страны Балтии принять перекрестные гарантии безопасности со стороны как Москвы, так и НАТО не увенчались успехом. И в ситуации, когда ничто не предвещает пересмотра негативной российской позиции по проблеме расширения НАТО, членство стран Балтии в ЕС может стать приемлемой для России альтернативой их приему в НАТО. Проходящие внутри ЕС процессы усиления его военно-политической составляющей усиливают вероятность такого развития ситуации.

Как заявил президент Европейской комиссии Р.Проди в Риге 10 февраля 2000 г., "...любая атака или агрессия против одного члена ЕС будет рассматриваться как атака или агрессия против всего ЕС, что является самой надежной гарантией".[33] Можно строить догадки относительно того, почему именно Латвия, чьи отношения с Россией далеки от конструктивных, была избрана для столь радикального и никак не соответствующего всей прежней деятельности ЕС заявления. Нуждается в адекватной оценке и суть самого заявления.

Возможно, Р.Проди имел в виду качественно новую ситуацию, которая возникнет в Европе после слияния ЕС и ЗЕС. Статья 4 Брюссельского (1948 г.) договора, а также принятая на ее основе в октябре 1954 г. в Париже статья 5 договора о создании ЗЕС фиксирует обязательство взаимной помощи для отражения агрессии, а также крайне расплывчатый механизм, благодаря которому статья приводится в действие [34]. Заявление Р.Проди является попыткой кардинального изменения концепции ЕС и свидетельствует о переходе от чисто экономического союза не только к политическому, но и к военному.

Следовательно, уже в самом членстве в ЕС для стран Балтии будет содержаться гарантия их военной безопасности, а на российско-балтийской границе в перспективе может возникнуть новый "железный занавес". Таким образом, можно оценить как преждевременное или излишне эмоциональное высказывание министра иностранных дел Латвии В.Биркавса в декабре 1998 г.: "Лишь членство в НАТО может гарантировать нам, что на любой вызов безопасности (Латвии - С.Т.) будет дан коллективный ответ со стороны стран, разделяющих наши убеждения"[35].

Уже в настоящее время можно предвидеть возможность соперничества между НАТО и ЕС за ключевую роль в обеспечении безопасности в Балтийском регионе. Для самих государств Балтии выбор между двумя организациями фактически становится выбором между поддержкой вовлечения США в повседневную балтийскую политику и некоторым дистанцированием от ведущей глобальной державы. Членство Балтии в НАТО фактически означает согласие на приоритетный характер партнерства с Вашингтоном. Нынешнее усиление "европейской составляющей" НАТО [36] и проходящее параллельно расширение функций и оперативных возможностей ЗЕС - это, в данном случае, не два вектора, ведущие к одной цели.

"Европеизация" НАТО путем увеличения числа представителей стран Европы в руководящих органах блока - максимум того, на что готовы пойти в США для сохранения своих ключевых позиций в военно-политической сфере жизни Европы. ОВПБ Европейского союза подчинена другой цели - ускорению создания через общую внешнюю политику и единый оборонный механизм военно-политического союза европейских стран. США активно способствуют первому направлению деятельности и достаточно прохладно наблюдают за вторым. Таким образом, планируя совместить преимущества общеевропейской и трансатлантической организаций, страны ЦВЕ фактически оказались в ситуации, когда им необходимо осуществить выбор между ЕС и США. Сложность выбора - в неравном характере имеющихся альтернатив.

Членство в трансформированном ЕС способно дать странам ЦВЕ больше (в экономическом, социальном и военно-политическом плане), чем членство в НАТО. После слияния ЗЕС и ЕС и реализации начавшихся еще в середине 1980-х годов усилий по возрождению ЗЕС, членство в НАТО формально должно стать еще менее привлекательным для ЦВЕ. В этих противоречиях кроется суть проблемы обеспечения региональной безопасности в Балтийском регионе. Лишь Россия в нынешней Европе обладает потенциалом, который можно рассматривать как сопоставимый с военными возможностями стран ЕС в его нынешнем виде. Для стран, которые непосредственно с Россией не граничат, "зонтика" ЕС для обеспечения собственной военной безопасности вполне достаточно, поэтому любые ссылки на российскую угрозу не могут восприниматься с доверием.

Что же касается стран, соседствующих с Россией, то здесь ситуация принципиально иная. Такие государства для привлечения к себе внимания настаиваю, и будут продолжать настаивать на вовлечении США в обеспечение европейской безопасности [37]. Поэтому региональные субсистемы как в Балтийском регионе, так и в будущем на Кавказе, будут содержать в себе американский элемент не только потому, что сами США стремятся в них участвовать, а и в силу того, что к этому есть вполне убедительный для общественного мнения повод - российский фактор.

Выбор между НАТО и ЕС как альтернативными формами обеспечения безопасности в регионе Балтии и ЦВЕ - реальная перспектива для стран ЦВЕ, пока не вошедших в НАТО. По нашему мнению, окончательно он будет сделан не самими государствами ЦВЕ, а в "узком кругу" - государствами ЕС и США. Региону в итоге будет предложен лишь один вариант, с которым он будет вынужден согласиться. Какой это будет вариант - пока предсказать не представляется возможным.

Возрождения популярного десятилетие назад лозунга "Russia first!" применительно к алгоритму строительства Западной Европой системы безопасности на континенте сейчас ждать не приходится. Но нынешние реалии отношений в треугольнике ЕС-ЦВЕ-Россия не означают, что стабильность и мир в Европе могут быть установлены без участия России. А с легко прогнозируемой антироссийской риторикой для получения странами региона односторонних выгод от ЕС объединяющаяся Европа в состоянии справиться при наличии политической воли к этому [38].

В конечном счете ЕС не должен быть заинтересован в превращении России в сырьевой придаток своей экономики. В долгосрочном плане сближение с демократической Россией позволит странам ЕС иметь те же гарантии, которыми они сейчас обладают благодаря союзу с США. Имеется в виду обеспечение военной безопасности самой Европы, стабильности в странах, расположенных на периферии ЕС, а также бесперебойной поставки энергоносителей и минеральных ресурсов на европейский рынок.

При расширении ЕС на восток речь пойдет не о поглощении крупным международным объединением экономически слабых государств и их последующем "подтягивании". Странам ЦВЕ, в свою очередь, придется подчинить не только свою экономику и законодательство, но и свои политические традиции нормам ЕС.

В современной европейской политике в очередной раз проверяется на практике тезис о периферийности Центральной и Восточной Европы с точки зрения ведущих европейских держав. Из двух типов периферий ("ресурсной" периферии, которой может стать Россия, и "буферной" периферии) [39] ЦВЕ не может стать первой и не хочет стать второй - несмотря на то, что вся прежняя история региона демонстрирует практически в чистом виде характер ЦВЕ как буферной периферии между Россией и Западной Европой. В России вступление ЦВЕ в ЕС сторонниками традиционной realpolitik воспринимается как стремление изменить геополитический характер региона (из буфера между двумя центрами силы - в периферию ядра Западной Европы). Сама Западная Европа демонстрирует готовность помочь ему в этом. Однако, на наш взгляд, не следует воспринимать этот процесс как обреченный на быстрый успех и способный пройти бесконфликтно.

В целом Европейский союз - ни в современном виде, ни расширившийся за счет стран ЦВЕ - не представляет собой угрозу безопасности России. Скорее, вызов расширения для Российской Федерации в том, что оно может упрочить связи с Европой как важнейшим партнером России или привести к утрате позитивной динамики расширения двухсторонних контактов, наблюдавшейся в первой половине 1990-х годов Сейчас российско-европейские связи находятся в переходном этапе. Не имея возможности направлять их в выгодное для себя русло (получение кредитов Европейского инвестиционного банка, других финансовых институтов ЕС; увеличение масштабов программ технической помощи; расширение доступа российских товаров на рынок ЕС), но стремясь продолжать диалог, Россия старается сместить акценты диалога на обсуждение вопросов "стратегического партнерства"[40]. Для ЕС такое партнерство не является чем то конкретным и требующим немедленных усилий по его достижению.

Представляется, что Россия ныне стремится получить в качестве "отступного" за согласие на расширение некие дивиденды, но пока сама не решила, что же конкретно ей предъявить Брюсселю в качестве счета.

* * *

В настоящее время Европейский союз заинтересован в том, чтобы максимальное число государств вело с ним переговоры о будущем членстве. Однако он совершенно не заинтересован в том, чтобы даже несколько государств вступили в число его полноправных членов в среднесрочной перспективе [41]. Раннее вступление потребует сломать выстраивавшуюся внутри союза десятилетиями систему сдержек и противовесов. В западноевропейской академической литературе уже в полный голос обсуждается тактика затягивания процесса вступления в ЕС. Так, известный исследователь Л.Подкаминер отмечает: "Общий баланс [при долгом процессе вступления - С.Т.] будет в пользу ЕС.

Пока страны-кандидаты ждут, экспортеры ЕС могут пользоваться свободным доступом на рынки кандидатов. В то же время вложения средств из бюджета ЕС откладываются, мигранты остаются в своих странах, и там же находятся сельскохозяйственная продукция и продовольственные товары"[42]. Столь же откровенных высказываний из уст политиков пока не встретишь. Но на практике действия большинства стран ЕС базируются на тех же убеждениях.

Расширение ЕС имеет и культурно-ценностный аспект. В перспективе можно прогнозировать усиление влияния европейских СМИ, европейского общественного мнения, распространение европейских стереотипов поведения на Россию. [43] В то же время, как продемонстрировали диаметрально противоположные реакции российского и европейских обществ на войну НАТО против Югославии и вторую чеченскую кампанию России, столкновение между двумя политическими культурами может быть весьма резким.

Позитивными для России факторами расширения ЕС на восток, на наш взгляд, являются:

• расширение зоны политической и экономической стабильности в Европе;
• увеличение возможностей для российско-европейского диалога в будущем по более широкому спектру проблем двухсторонних отношений;
• более тесная интеграция России в общеевропейское экономическое пространство, прежде всего за счет вхождения в единую транспортно-коммуникационную инфраструктуру Европы;
• рост инвестиционной привлекательности европейской части России, прежде всего ее Северо-западного региона.

У Российской Федерации в настоящее время есть варианты неконфликтного курса по отношению к ЕС в связи с его грядущим расширением за счет стран ЦВЕ. Их суть - увязка расширения с отказом от строительства "санитарного кордона" на новой границе, а также получение (сохранение) для российских компаний гарантированного доступа на рынки стран ЦВЕ. В более общей форме цель политики России по отношению к ЕС может быть сформулирована как получение от объединяющейся Европы помощи в проведении рыночных реформ, в борьбе с утечкой капиталов, в создании позитивного имиджа России в мире. Реакция Москвы на расширение ЕС на восток, вероятнее всего, будет производной от успешности движения к этим целям. Но "конфликтные сценарии" реакции на расширение не являются рациональными, поэтому их вероятность крайне невелика.

Как представляется, эволюция позиции России в мире будет в ближайшие годы зависеть прежде всего от отношений с ЕС, а только затем от динамики ее отношений с НАТО, странами СНГ, мусульманским миром и даже США. Поэтому то, что происходит в настоящее время между Москвой, Брюсселем и странами ЦВЕ, окажет определяющее влияние на судьбу России в XXI веке.

Примечания
[*] Т. е. Польши, Чехии, Венгрии, Словении, Эстонии, Латвии, Литвы, Словакии, Румынии, Болгарии, Мальты, Кипра, Турции.
[**] Программа " финансовой и технической поддержки правительственных инициатив по созданию условий для рыночно ориентированной экономики, основанной на частной собственности и инициативе" ЕС (PHARE - Poland and Hungary, Aid for the Reconstruction of Economies)
[1] Лунев С.И. Вызовы безопасности южных границ России. - М., 1999. - C. 12.
[2] Как отмечают К. Гэдди и Б. Айкс, граждане Польши на начальном этапе реформ формулировали их необходимость следующим образом: "Провести преобразования и стать частью Европы, или отказаться от реформ и превратиться в вассала России": Gaddy C.G., Ickes B.W. Getting Realistic about Russia // Brookings Review. - 1999. - Winter. - Vol. 17. - #. 1. - P. 44.
[3] Berend I.T. The Further Enlargement of the European Union in a Historical Perspective // European Review. - 1999. - May. - Vol. 7. - # 2. - P. 180.
[4] Europe Opens Its Doors // The Financial Times. - 1999. - 13 Dec.
[5] См., например, Nicolaides Ph. The Economics of Enlarging the European Union: Policy Reform versus Transfers // Intereconomics. - 1999. - January/February. - Vol. 34. - # 1. - P. 9; Podkaminer L. Ten Lessons From a Decade of Transit // The Vienna Institute Monthly Report. - 1999. - April. - P. 10-11.
[7] Brzeski A., Colombatto E. Can Eastern Europe Catch Up? // Post Communist Economies. - 1999. - March. - Vol. 11. - # 1. - P. 5-6.
[8] Kramer M. The Changing Economic Complexion of Eastern Europe and Russia: Results and Lessons of the 1990s // The SAIS Review. - 1999. - Summer-Fall. - Vol. XIX. - # 2. - P. 17.
[9] Schmitt E. Foreign Entanglements: Aid Dresses Up in a Uniform // The New York Times. - 1998. -10 May.
[10] Brinar I. Book reviews // Journal of International Relations and Development. - 1998. - Dec. - # 3-4. - P. 221.
[11] На конец 1998 г. уровень безработицы в ЕС составил 9,9 %, или около 15 млн человек: Employment in Europe. European Commission. - Brussels, 1999. - P. 8.
[12] Прогностическое исследование / Под ред. В.А.Мартынова, А.А.Дынкина. - М., 1997.
[13] Шишаев А.И. Экспорт в Европейский союз: вопросы тарифного регулирования // Юридический мир. - 1999. - # 3. - С. 18-26.
f">[14] Шишаев А.И. Наши дела с Европейским союзом // Международная жизнь. - 1999. - # 10. - C. 100.
[15] Она была подписана 17 декабря 1991 г. в Гааге практически всеми странами континента. Российская Федерация присоединилась к ней в декабре 1994 г., однако до сих пор не ратифицировала. Причина этого - жесткие требования Хартии по внесению изменений в национальное законодательство, в том числе касающееся иностранных инвестиций.
[16] Energy Policy of the Russian Federation. 1995 Survey. OECD - International
[17] Меморандум был подписан в Москве 12 февраля 1999 г. В нем предусмотрены: совместная работа РАО ЕЭС России и электроэнергетических систем стран Западной и Центральной Европы; разработка сторонами нормативно-правовых актов о совместной работе энергосистем и торговли электроэнергией; модернизация энергетических объектов ЕЭС России на компенсационной основе.
[18] Исключением является автомагистраль Москва-Киев-Александруполис (Греция), но она едва ли существенно повлияет на товаропотоки между Россией и Европой.
[19] В 1970-е годы, когда СССР впервые начал крупный экспорт сырья в Западную Европу, была сделана попытка создать примерно такую же модель. Напомним, что странам социализма Запад в 1970-80-е годы предоставил займов на сумму около 80 млрд долл. Соображения тогда были практически теми же - дешевое советское сырье, высокие западные технологии и емкий внутренний рынок ЦВЕ и СССР. И хотя стратегию западных инвестиций в ЦВЕ в эти годы отличала мощная политическая составляющая, у нее все же была и достаточно внятная экономическая логика.
[20] Тиммерманн Х., Дудникова Т. Задача Европейского союза и России - не допустить новых разделительных линий // Евро. - 1999. - # 11. - С. 21.
[21] По оценке министерства торговли России, среди непременных последствий расширения ЕС следует назвать усложнение положения российских экспортеров, прямые финансовые потери, а также сокращения пространства для российских товаров, относящихся к категории высокотехнологичных и имеющих высокую степень обработки. - Текст выступления Пископпеля Р.Ф. Цит. по: Первый год действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Европейским Союзом и Российской Федерацией. Материалы конференции. Москва, 8 декабря 1998 г. - М., 1998. - C. 22.
[22] Банк был создан в 1991 г. и практически сразу развернул свою деятельность в России по многим проектам.
[23] За период 1991-1998 гг. России выделена помощь в размере около 2 млрд евро.
[24] Такова, прежде всего, позиция Франции. По мнению Парижа, поспешное расширение может нанести ЕС непоправимый удар. См.: Завершен очередной раунд переговоров о расширении ЕС // Евро. - 1999. - # 11. - С. 33.
[25] Давыдова М. Министр открыл форточку в Европу // Независимая газ. - 1999. - 2 сент.
>[26] Иванов И.Д. Европа регионов. - М., 1997. - C. 142.
>[27] Gorenburg D. Regional Separatism in Russia: Ethnic Mobilisation or Power Grab? // Europe-Asia Studies. - 1999. - Vol. 51. - # 2. - P. 245.
[28] Сергунин А. Регионы и финансово-политический кризис в России: международные аспекты. // Что хотят регионы России. - М., 1999. - C. 32-33.
[29] Joenniemi P., Dewar S., Fairlie L.D. The Kaliningrad Puzzle: A Russian Region within the European Union. - Karlskrona (Sweden), 2000. - P. 3.
[30] PHARE (ФАРЕ) - программа ЕС по "финансовой и технической поддержке правительственных инициатив по созданию условий для рыночно ориентированной экономики, основанной на частной собственности и инициативе" (по первоначальному
[31] Joenniemi P., Dewar S., Fairlie L.D. Op. cit. - P. 7.
[32] По словам проф. Бостонского университета И.Лукеша, расширение позволит странам ЦВЕ "очиститься от коммунистического прошлого", а ведущим странам Западной Европы даст возможность "изгнать из себя демонов истории". Lukes I. Central Europe Has Joined NATO: The Continuing Search for a More Perfect Habsburg Empire // The SAIS Review. - 1999. -Summer-Fall. - Vol. XIX. - # 2. - P. 48.
[33] Cм. http://www.stratfor.com/. 11 February 2000.
[34] Brussels Treaty. - L., 1958. - P. 5.
[35] How Secure Are the Baltic States? International conference. December 5, 1998 // Stockholm School of Economics Conference Proceedings. - Riga, 1999. - P. 11. Далее в своем выступлении на этой конференции, В.Биркавс упомянул и членство в ЕС, но лишь как "...еще один приоритет латвийской внешней политики". Ibid. - P. 14.
[36] Оно должно приобрести конкретные формы на заседании Совета НАТО во Флоренции в мае 2000 г.
[37] After Madrid and Amsterdam: Prospects for Consolidation of Baltic Security / Ed. by P.Apinis. - Riga, 1998. - P. 14.
[38] В качестве подготовки к будущим баталиям можно назвать адресованное России "предупреждение" лидеров Вышеградской четверки 2 декабря 1999 г. по поводу необходимости соблюдать права гражданского населения в Чечне. См. Four East Europe States Warn Russia on Chechnya // The New York Times. - 1999. - 3 Dec.
[39] Hanson J. The Next Cold War? American Alternatives for the Twenty-First Century. -Westport (CT), 1996. - P. 81.
[40] Примером может служить недавняя статья министра иностранных дел России И.С.Иванова. См.: Иванов И. Россия и Европа на рубеже столетий // Международная жизнь. - 2000. - # 2. - C. 26.
[41] Так, итоги Берлинского заседания Европейского совета (март 1999 г.), на котором были утверждены основные параметры бюджетной политики ЕС на 2000-2006 гг., позволили экспертам с уверенностью говорить, что начинающийся в 2000 г. семилетний бюджетный цикл не предусматривает "финансового обеспечения" расширения ЕС на восток. А без такого обеспечения расширение теряет для обеих сторон всякий смысл. O’Rourke B. Did EU’s Berlin Summit Clear Way For Enlargement? // RFE/RL Report. - 1999. - 31 March (http://www.rferl.org/)
[42] Podkaminer L. EU Membership for the Transition Countries: A Moving Target? // The Vienna Institute Monthly Report. - 1999. - Jan. - P. 3.
[43] Пример второй войны в Чечне, когда иногда складывалось впечатление, что у правительства не один, а два противника (террористы в Чечне и пресса в союзе с общественным мнением на Западе) весьма показателен.