год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Крайне опасное развитие событий в мире в течение последних месяцев побуждает продолжить размышления о новом миропорядке, его специфических чертах и особенностях, о месте России в современной системе международных отношений.

На протяжении без малого полувека после окончания Второй мировой войны человечество жило на основе принципов, философской и юридической основой которых являлись Ялтинские и Потсдамские договоренности. Послевоенная международная система, разумеется, не была идеальной и ей были свойственны недостатки, которые скрупулезно «расписаны» ее критиками. При этом, однако, любой объективный аналитик не будет отрицать наличия у Ялтинско-Потсдамской системы неоспоримых «сильных сторон». Отнюдь не случайно, а как раз закономерно то, что одним из центральных звеньев этой системы была Организация Объединенных Наций, самая демо-кратичная организация в насчитывающей не одно тысячелетие истории международных отношений, остающаяся по сей день уникальным, бесценным творением политико-дипломатического компромисса. В принятом в победном 1945 г. Уставе ООН зафиксированы базовые принципы цивилизованных отношений между государствами, определено, с каких позиций международное сообщество должно подходить к оценке тех или иных ситуаций в мире, вызывающих его беспокойство, как на них реагировать, оставаясь в границах международного правого поля. Не будет преувеличением сказать, что Устав ООН, признанный всеми 185-ю государствами — членами этой организации и имеющий в международных делах высшую юридическую силу, является своеобразным «становым хребтом» современных международных отношений, по сути дела, их конституцией.
Ялтинско-Потсдамская система, построенная на сложившемся после Второй мировой войны балансе сил и интересов в мире, прошла самую жесткую, всестороннюю проверку на прочность в период «холодной войны» и полностью ее выдержала.

Хорошо известно, что одним из главных архитекторов Ялтинско-Потсдамской системы являлся Советский Союз, вышедший из Второй мировой войны, несмотря на огромные людские потери и колоссальный экономический урон, понесенные в борьбе с фашистским агрессором, морально и политически окрепшим. Столь прочными, по сути — уникальными — международными позициями, которые закрепил за собой СССР после окончания Второй мировой войны, никогда, даже в свои самые лучшие — «золотые» — времена (а к ним можно отнести последние годы правления Петра I, Екатерины II и период после победы над Наполеоном), не обладала Российская Империя. Наше государство, наравне с США, стало восприниматься в мире как «сверхдержава», во многом определявшая ход международного развития и, соответственно, несшая огромную ответственность за судьбу планеты. Сам же послевоенный мир по своей сути стал «биполярным», причем оба полюса силы сдерживали друг друга от непродуманных и рискованных ходов, что обеспечивало необходимую стабильность системы международных отношений.

Первые трещины в Ялтинско-Потсдамском мироустройстве появились уже в середине 80-х годов, когда под лозунгом «нового мышления» начался кардинальный пересмотр основ советской внешней политики. Постепенно эти трещины стали принимать все более угрожающий вид, ставя под угрозу прочность всей послевоенной конструкции.

С упразднением Организации Варшавского Договора (ОВД) Советский Союз утратил сложившуюся после войны систему союзнических отношений с соседними восточно- и центральноевропейскими государствами. Затем распался и он сам. Произошло самоуничтожение одного из двух мировых «центров силы», в результате чего «биполярная» модель в прежнем понимании перестала существовать.

Россия, однобоко ориентировавшаяся в своей внешней политике в первой половине 90-х годов на Вашингтон и его основных партнеров, утеряла традиционно сильные позиции, которыми Советский Союз
обладал в целом ряде стран третьего мира. Усилия Москвы по реализации модной идеи горбачевских времен, связанной с
созданием гомогенного пространства безопасности и сотрудничества в обширном регионе от Ванкувера до Владивостока, не приносят осязаемого результата, а сам этот «проект» все больше напоминает «замок на песке». Подавляющее большинство европейских стран, включая всех партнеров СССР по ОВД, а также и ряд вновь образовавшихся государств из числа бывших союзных республик, все плотнее концентрируются вокруг США и их главных военно-политических союзников. 12 марта в четвертый раз после своего создания в 1949 г. Североатлантический альянс рекрутировал в свои ряды новых членов¹. НАТО пополнилась первыми тремя «ласточками новой волны» (Венгрия, Польша и Чехия) и тем самым «зона альянса» вошла в непосредственное соприкосновение с границей России (Калининградская обл.) уже и в Центрально-Европейском регионе². А ведь расширение НАТО на Восток только начинается и можно лишь догадываться, какова будет конфигурация этого блока, скажем, лет через десять. Во всяком случае, возможность того, что численность НАТО в среднесрочной перспективе составит порядка 25—30 стран —
вполне реальна. В таких условиях для России объ-ективно становятся невыгодными многие из за-ключенных в 80-е—начале 90-х годов соглашений в области разоружения, основанных на принципе военного паритета между ОВД и НАТО. Нуждается в срочной корректировке (адаптации к новым условиям) Договор об обычных вооруженных силах в Европе, который — по самой своей логике — призван обеспечивать безопасность всех государств-участников. И в довершение всего на территории бывшего СССР возник целый ряд острых локальных конфликтов, прямо угрожающих безопасности России. Словом, совершенно очевидно, что нынешние внешнеполитические позиции России объективно являются крайне неблагоприятными. Если же сочленить это с продолжающимся беспрецедентно глубоким и длительным многокомпонентным кризисом (экономическим, политическим, духовным и т.д.), приведшим к драматическому ослаблению России на пороге ХХI в., фактическому ее попаданию по ряду важнейших параметров (прежде всего хроническая неспособность в последние годы существовать без финансовых вливаний из-за рубежа) в разряд зависимых стран, то ситуация становится совсем мрачной.

На этом весьма безрадостном фоне все более отчетливо демонстрируемая США и НАТО приверженность силовым методам реализации своих геополитических устремлений не может не вызывать серьезного беспокойства. Первой действительно крупной и наглой «пробой пера» в этом плане стала силовая антииракская акция, предпринятая США при содействии Великобритании в декабре прошлого года. Уже тогда возник законный вопрос: что это — только ли демонстрация силы и твердости политической воли только в отношении Ирака или нечто большее? Действительно, в Белом доме (вашингтонском) не любят ни Саддама Хусейна, ни его режим. Но при этом не следует забывать, что внешняя политика Соединенных Штатов на всем протяжении ХХ в. была в высшей степени прагматичной, если не сказать циничной. Одно перечисление имен и фамилий всевозможных диктаторов в различных уголках земного шара, которых в разные годы поддерживали американцы, могло бы занять едва ли не половину данной статьи. И все это несмотря на как будто возведенную в степень абсолюта приверженность Белого дома принципам демократии, гуманности, прав человека и т.п.

Военная акция против Ирака, как показало даль-нейшее развитие событий, потребовалась США для «обкатки» своих новых «внешнеполитических технологий ХХI в.», предполагающих активное сочленение дипломатических усилий с принудительными формами «убеждения» оппонентов. Эдакий осовремененный вариант классической политики «пряника и кнута». Нужна она была Вашингтону (да не обидится Лондон, если мы отведем ему вспомогательную функцию) и для того, чтобы проследить за реакцией на нее международного общественного мнения. А реакция эта дала богатую пищу для размышлений. Подавляющее большинство союзников США фактически «взяли под козырек», однозначно поддержав действия американцев и англичан. Даже Париж, который проявлял в иракских делах известную самостоятельность, реагировал вяло, явно не желая ссориться с Вашингтоном из-за Багдада. Многие из развивающихся государств предпочли просто отмолчаться — дескать, нас это не касается, кто-то поддержал акцию с различной степенью проявленного при этом энтузиазма. А голоса тех, кто протестовал, так и не слились в единый хор осуждения.

В Вашингтоне, конечно, не могли не обратить внимания на достаточно резкие протесты Москвы и Пекина. Однако сам факт того, что американцы в принципе пошли на крупномасштабную силовую операцию, заведомо зная, каковым будет отношение к ней в частности России, свидетельствует о том, что мнение Москвы не имеет для Вашингтона решающего значения.

В целом же, как можно предположить, в США остались весьма удовлетворены проведенным «иракским экспериментом»
и реакцией на него в мире. Большинство стран — членов ООН, по сути дела, «проглотило» то, что американо-английская акция была проведена в обход Совета Безопасности, несущего согласно Уставу ООН «главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности» (ст. 24, п. 1) и являющегося единственным международным органом, правомочным санкционировать применение силы в международных делах. Есть только одно законное исключение из этого правила — самооборона государства в случае
вооруженного нападения на него. Предприняв не санкционированную мировым сообществом через соответствующее решение Совета Безопасности ООН военно-силовую акцию, США и Великобритания вполне сознательно нанесли удар по основам существующего миропорядка, создав крайне опасный для будущего международных отношений прецедент.

Есть все основания утверждать, что антииракская акция стала «генеральной репетицией» агрессии, развязанной НАТО через четыре месяца после этого — 24 марта 1999 г. — против Югославии.
«Теоретическое обоснование» для подобного применения силы натовцы начали готовить загодя. Весь прошлый год на различных международных форумах они «обкатывали» «идеи», суть которых сводилась к тому, что массовые нарушения прав человека в том или ином государстве являются сами по себе достаточным основанием для одностороннего вооруженного вмешательства в эту ситуацию без соответствующего решения Совета Безопасности ООН. То есть, если, допустим, в НАТО приходят к заключению о наличии где-то глубокого гуманитарного кризиса, сопряженного с нарушением прав человека (а под эти параметры при желании можно подвести любую ситуацию), то этого вполне достаточно, чтобы запустить двигатели боевых самолетов и лететь бомбить тех, кого сочтут в этой ситуации «плохими».

Пойдя на неспровоцированное применение силы против СРЮ — суверенного государства-члена ООН, страны НАТО нарушили целый свод базисных норм международного права. Помимо Устава ООН, это — Заключительный акт Хельсинки, другие международные договоры и соглашения, а также Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО и даже
сам Вашингтонский договор об учреждении НАТО, в ст. 1 которого заявлено, что «Договаривающиеся стороны обязуются, в соответствии с Уставом ООН, мирно решать все международные споры, участниками которых они могут стать, не ставя при этом под угрозу международный мир, безопасность и справедливость, а также воздерживаться от любого применения силы или угрозы ее применения,.. если это противоречит целям ООН».

В момент написания данной статьи агрессия НАТО против СРЮ продолжала набирать обороты. Гуманитарная катастрофа на Балканах, которую с помощью бомб и насилия вознамерились предотвратить натовские фарисеи, приобретает все более реальные очертания. Гибнут ни в чем не повинные люди — женщины, старики, дети, разрушаются жилые дома, больницы, школы, не имеющие никакого отношения к военным объектам. Ширится поток беженцев. Фактически в агрессию против Югославии уже в той или иной степени вовлечены 22 страны (19 государств — членов НАТО, а также Македония, БиГ и Хорватия, на территории которых либо находятся натовские войска, либо их воздушное пространство используется авиацией альянса в ходе налетов на СРЮ). Происходит то, о чем многократно предупреждала Россия — пожар войны распространяется по Балканам. Что же касается процесса политического урегулирования в Косово, то по нему нанесен тяжелый удар.

Как это ни печально сознавать, но уже достаточно поднадоевший сюжет большинства американских боевиков, который зачастую сводится к тому, что не очень интеллектуально развитый, но физически крепкий и одержимый своей правотой американский парень наводит порядок по своему разумению, уложив при этом из крупнокалиберного пулемета несколько десятков или даже сотен всяких «плохих», кому жить на этом свете совсем не обязательно, постепенно становится реальностью на международной арене. «Не стоит обращать внимания на естественные издержки при осуществлении великой цели» — зомбируют всех из Вашингтона. Как все это до банального знакомо! Макиавелли со своей аксиомой: «Цель оправдывает средства» вновь активно востребован современными законодателями международной моды.

Складывающаяся на пороге ХХI в. система международных отношений начинает по своей сути напоминать нечто подобное тому, что было во времена Римской империи, с той лишь разницей, что место «вечного города» пытается занять Вашингтон. Вновь все отчетливее слышится, казалось бы, канувшее в Лету «кто не с нами — тот против нас». А как быть с теми, кого по тем или иным причинам не устраивает мир по-американски? Заметим при этом, что никто не отрицает права США идти своим путем развития, дружить с теми, с кем они хотят. То же самое могут делать и те страны, которые во всем ориентируются на Вашингтон. Но никто не может лишать остальных права на поиск собственного пути развития. Главное, чтобы все играли по одним правилам, чтобы в международных отношениях не было «двойных стандартов», когда одним можно все, а другим — только то, что им позволят другие.

Сегодня, в конце девяностых, когда жизнь сама многое расставила по своим местам, когда рассеялся туман иллюзий и мистификаций, можно утверждать, что распад СССР, роспуск ОВД привели к тому, что в значительной мере изменился «генетический код» развития международных отношений (а в более широком смысле — и всей человеческой цивилизации), исчезла альтернатива, необходимая для поиска наиболее верного пути развития на выпавшем нашему поколению отрезке исторической эволюции.

Но вернемся к положению России в современном мире. К сожалению, оно исключительно сложное, расклад сил на международной арене (о балансе сил, естественно, речи уже быть не может) — не в нашу пользу.
События вокруг Югославии это еще раз убедительно подтвердили. Симптоматично, что предложенный Россией проект резолюции Совета Безопасности ООН с требованием незамедлительно прекратить применение силы против СРЮ поддержали
всего 3 члена Совета (сама Россия, Китай и Намибия). У Москвы нет даже возможности созвать по этому вопросу чрезвычайную сессию Генеральной ассамблеи ООН, поскольку по существующим «правилам процедуры» за такое решение должны высказаться не менее 7 членов СБ ООН или половина государств — членов Организации.

Россия как исторически великая держава и одна из системообразующих основ международных отношений как прошлого, так и настоящего, имела, имеет и будет иметь в будущем собственные приоритеты в мировых делах. Не нужно доказывать, что отстаивать свои взгляды, добиваться реализации своих целей на международной арене куда легче и эффективнее, если то или иное государство действует не в одиночку, а опираясь на поддержку других государств или в составе союза, коалиции. Совершенно очевидно, что Россия, вынужденно оказавшаяся в положении, по сути, скрытой международной изоляции,
нуждается в прочной системе (подчеркнем — именно системе) союзнических отношений. Расхожая внешнеполитическая аксиома гласит, что у государства не должно быть постоянных союзников, а должны быть постоянные интересы. Тем не менее это не мешает странам, традиционно исповедующим этот постулат (сошлемся на пример Великобритании), иметь прочные и долговременные
союзнические отношения (в частности, с США, и не только с ними). Одно, как показывает практика, другому не помеха.

С учетом глобализации международной жизни система союзнических отношений России не должна ограничиваться определенными географическими рамками. Иными словами, в конкретных современных условиях России, не отвергая возможности создания или воссоздания традиционных военно-политических альянсов, все же, вероятно, следует ориентироваться на более реалистичную задачу образования коалиций
государств, не привязанных к каким-то конкретным географическим регионам, на основе прежде всего совпадения интересов в международных делах. Идя этим путем, Россия могла бы рассчитывать на появление в ее внешнеполитическом арсенале новых рычагов и аргументов, которые бы дополнили и подкрепили доставшийся нам от славного прошлого мощный и эффективный ресурс нашей внешней политики, каковым остается статус России как постоянного члена Совета Безопасности ООН. В противном случае Россия будет обречена на продолжение своего нынешнего сугубо оборонительного по своей сути (несмотря на отдельные всплески активности) внешнеполитического курса, в основе которого лежат лавирование и реагирование на действия других участников международной игры, но не собственное «застраивание» конкретных ситуаций.

Система союзнических отношений России была бы более эффективной и действенной, если бы в нее вошли государства, которые в рамках продвигаемой Москвой концепции многополюсного мира как раз и могли бы быть отнесены к таким условным полюсам, которые есть и в Азии, и в Африке, и в Латинской Америке. Причем сочленение подобных полюсов, которое могло бы выражаться в углубленной практике координации внешней политики, выработке совместных инициатив, взаимной дипломатической поддержке и т.д., способствовало бы
повышению веса и престижа каждого из них. В итоге
в международных делах постепенно была бы воссоздана — но уже на новой основе — система «сдержек и противовесов», необходимая для обеспечения стабильности в мире.

Формирование системы союзнических отношений не будет означать, что Россия вступает на путь конфронтации с кем бы то ни было. Даже в силу известных объективных причин она к этому в ближайшие годы просто не готова, да и в принципиальном плане — это тупиковый путь. Но к повышению рентабильности нашей внешней политики, возрождению исторической «притягательности» России необходимо методично и неуклонно стремиться.

ХХI в. должен стать веком прогресса, процветания, взаимного уважения и сотрудничества на международной арене. Силовому диктату, политике угроз, шантажа и насилия не должно быть места в будущем. Совершенно очевидно, что в результате агрессии против СРЮ НАТО, и прежде всего США и их ближайшие союзники, утеряли самое ценное, чем обладает любое цивилизованное государство мира — доверие к нему. Во всяком случае российское общественное мнение очень нескоро теперь поверит (если вообще когда-либо поверит) западным лекциям и нравоучениям о демократии и правах человека. Можно констатировать, что образ США, как государства, исповедующего «двойные стандарты», держащего, образно говоря, «камень за пазухой», государства, от которого можно ожидать самых непредсказуемых действий на международной арене, ставящих человечество на грань между войной и миром, государства, желающего узурпировать функции «мирового жандарма», уже стал элементом «подсознания» и молодого россиянина. Убежден, что схожее восприятие США и их ближайших сателлитов, несмотря на все их усилия по массированному «промыванию мозгов», складывается во многих государствах мира. У России же появляется в этих условиях хороший шанс возглавить движение — и государств, и общественности — в защиту сохранения устоев миропорядка, основанного на гегемонии права в противовес гегемонии силы.

¹ В 1952 г. к НАТО подключились Турция и Греция, в 1955 г. — ФРГ, в 1982 г. — Испания.
² На севере Россия соприкасается с «зоной НАТО» на узком участке российско-норвежской границы. На юге после распада СССР с «зоной альянса» соприкасаются территории Грузии и Армении (границы этих государств с Турцией).

А.СЕНТЯБРЕВ,
политолог
15.05.1995