На рубеже XX—XXI вв. мир вступил в один из самых сложных и противоречивых периодов своей истерии, характеризующийся крайней неопределенностью перспектив развития геополитической обстановки и ожиданием крупных перемен во всей системе мироустройства.
В 1991 г. прекратили сове существование военные структуры Организации Варшавского Договора, распался Советский Союз. Это резко изменило всю стратегическую и политическую обстановку в Европе и мире. Практически начался переход от биполярного мира к однополярному.
Была официально прекращена «холодная война», завершившаяся фактически поражением России. Однако ее геополитические цели, скрытые механизмы ее ведения продолжают влиять на развитие межгосударственных отношений.
США форсировали усилия, направленные на обеспечение своего безраздельного мирового лидерства с опорой на военно-политический блок НАТО.
Усиленно вооружаясь и внедряя в практику мировой дипломатии свой стандарт, США стали проявлять, игнорируя ООН, СБСЕ и мировое общественное мнение, постоянную готовность «огнем и мечом» карать всех, кто противостоит утверждению «нового мирового порядка». И они действительно это делают — в Ираке, Ливии, Боснии и Герцеговине и наконец в Союзной Республике Югославии.
Естественно встал вопрос — какое место в этой системе займет Североатлантический союз, сохранится ли он или будет распущен? При этом следует напомнить, что блок НАТО существенно отличается от всех предшествовавших ему блоков тем, что во-первых в нем объединились все основные западные державы, и, во-вторых, он уже в мирное время имеет постоянную военную организацию, объединенное командование и штабы, объединенные вооруженные силы, в то время как в прежних блоках к формированию объединенных органов управления и объединенных вооруженных сил приступали лишь с началом войны.
Однако блок не был распущен, т. к. его руководители заверили, что он будет преобразован из орудия «холодной войны» в инструмент мира и согласия на континенте.
Именно поэтому к моменту завершения «холодной войны» как в бывшем СССР, так и в странах НАТО сложился консенсус относительно того, что делать с этим блоком. Несмотря на распад ОВД никто в СССР особо не настаивал на том, чтобы немедленно распустить блок НАТО. Наоборот, считалось, что с ним можно установить отношения сотрудничества, которые помогут закрепить результаты окончания «холодной войны». В частности, в сотрудничестве с блоком НАТО можно было бы решить как общие военные вопросы (контроль за обычными вооружениями в Европе, предотвращение войны на континенте), так и относительно частные политические проблемы — положение в отдельных районах Евроатлантического региона без признания за этим блоком какой-либо полицейской роли.
В этом направлении развивалось сотрудничество между Россией и НАТО вплоть до решений Брюссельской сессии Совета НАТО в начале 1994 г., когда возникли две идеи: первая — создать программу сотрудничества ради достижения мира «Партнерство во имя мира» (ПИМ) в качестве дополнения к системе НАТО и одновременно возможности выхода блока за пределы совей компетенции; второе — расширение возможностей реагирования Североатлантического союза на кризисные ситуации, в частности на конфликт в бывшей Югославии в начале 90-х годов. Ни то ни другое в свое время не было оспорено Россией как попытка в одностороннем порядке изменить правила поведения, сложившиеся на момент окончания «холодной войны».
Российская дипломатия фактически констатировала согласие с военно-политическим господством НАТО в Европе. Признала дееспособность указанных выше идей, вошедших в стратегическую концепцию НАТО, согласилась с ее первенством в разрешении конфликтов в Европе, с правом вмешиваться во внутренние дела в обход международных организаций.
В 1997 г. был подписан «Основополагающий акт об отношениях России и НАТО». Хотя подписание этого акта явилось лишь политической декларативной акцией, оно по существу санкционировало реализацию планов НАТО.
В результате мы имеем, во-первых, включение в структуру НАТО трех новых членов — Венгрии, Чехии и Польши. Последствием такого шага явилось, то что военная группировка НАТО, в том числе и авиационная, продвинулась на Восток на 650—750 км, а состав ОВВС НАТО увеличился на 17—20%. НАТО получила в свое распоряжение широкую сеть аэродромов (около 290), военных баз с широкой инфраструктуой, построенных еще Советской Армией и оставленных на территории этих государств. Их использование дает возможность НАТО при необходимости наносить ракетно-бомбовые удары вплоть до Волги и Урала, поражать позиции стратегических ракет России. И во-вторых, жесточайшие, ничем не спровоцированные ракетно-бомбовые удары по беззащитной Югославии, которые практически подорвали существующую систему международной безопасности, попрали нормы международного права, отодвинули в сторону ООН, ОБСЕ, Совет Безопасности. Тем самым сделана серьезная заявка на модель нового мироустройства XXI в.: однополюсный мир во главе с США; НАТО в качестве международного жандарма и «верховного судьи»; право силы как универсальное средство «умиротворения» несогласных; диктат и шантаж — форма общения с инакомыслящими членами мирового сообщества.
Как заявил 23 июня 1999 г. президент США Б.Клинтон, «НАТО может провести, если потребуется, военную операцию, подобную югославской, в любое время и в любом месте земного шара — будь то в Африке или в Центральной Европе».
Таким образом, нанося неспровоцированные удары по Ираку, Югославии и делая подобные заявления, США и НАТО пытаются, приучить мировое сообщество к мысли, что однополярный мир стал де-фактом и Вашингтон в союзе с НАТО будет судить и наказывать каждого без всякого участия в этом ООН и ОБСЕ.
Новая система европейской безопасности стала формироваться с 1989 г. Основу ее, по замыслу Вашингтона и ряда ведущих европейских стран должны составлять Европейский Союз и НАТО, а такие институты как ОБСЕ и ООН должны быть отодвинуты на задний план, так же как и Россия, не являющаяся членом ЕС и НАТО.
При этом ведущей страной в этой структуре должны быть признаны США, на интересы которых должны ориентироваться все международные отношения.
На закрепление этой структуры и порядка ориентирована и новая военно-стратегическая концепция НАТО, принятая на Вашингтонской сессии в апреле 1999 г., которая подается руководством союза как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом, выдвижение на первый план задачи урегулирования региональных и локальных конфликтов в Евроатлантическом регионе и вокруг него, возникающих вследствие кризисов «на периферии альянса» в результате «этнической и политической вражды, территориальных споров, не адекватных или неудачных попыток реформ, нарушения прав человека и распада государств».
Сюда же относятся и проблемы борьбы против распространения ядерного, химического и бактериологического оружия и средств его доставки, а также против глобального распространения технологии, которая может быть использована для производства оружия. Интересам безопасности блока может угрожать, говорится в концепции, также терроризм, саботаж, организованная преступность и перебои в поставках жизненно важных ресурсов. Поэтому все эти факторы могут обуславливать военно-силовое реагирование со стороны НАТО.
В концепции много внимания уделено развитию «европейской идентичности» в области безопасности и обороны. При этом указывается, что этот процесс требует тесного сотрудничества между НАТО, ЗЕС и в случае необходимости Европейским союзом.
Россия не являющаяся членом ЕС и НАТО сталкивается с угрозой отстранения ее от участия в принятии решений, напрямую затрагивающих ее жизненно важные интересы.
Как указывается в новой стратегической концепции НАТО, «рождается новая Европа, и при этом разворачивается евроатлантическая структура безопасности, основу которой составляет НАТО». Тем самым Североатлантический блок претендует на то, чтобы быть основой безопасности на континенте, где уже функционирует Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Таким образом НАТО стремится отодвинуть в сторону эту общеевропейскую структуру, расширяя возможности для своей военной активности.
Контрпродуктивными были призывы к НАТО превратиться из организации коллективной обороны в организацию коллективной безопасности.
Как военно-политический альянс ведущих западных стран Североатлантический союз никогда не сможет отказаться от своей главной задачи, — быть проводником политики давления на неугодные государства, что еще раз было подтверждено в новой стратегической концепции НАТО, которая присваивает этому блоку право на проведение «операций по реагированию на кризисы» далеко за пределами территории стран, входящих в Североатлантический альянс.
Тем не менее блок НАТО стал неотъемлемой частью системы европейской безопасности и вряд ли удастся его ликвидировать в обозримом будущем. Скорее всего, России придется сосуществовать с НАТО и строить с ней определенные отношения. Не совсем партнерские, совсем не союзнические, но и невраждебные. В качестве средства успокоения страхов во многих европейских странах, блок НАТО себя оправдал. Немаловажную роль сыграл он и в ограничении «национализации обороны» отдельных европейских государств, которая обязательно привела бы к гонке вооружений. Но само собой разумеется, после того, что блок сделал с Югославией отношение к нему должно быть другим.
Вопрос о расширении пространственной сферы действия НАТО прямо не ставится. Однако из ряда положений новой концепции непосредственно видно, что такое расширение сферы действия блока за пределы региона, обозначенного в Вашингтонском договоре как Североатлантический регион к северу от Тропика рака предусматривается.
Так, ссылаясь на то, что договором предусмотрено отражение нападения на территорию государств-участников, «откуда бы оно не исходило», авторы концепции утверждают, что «соображения безопасности альянса требуют рассмотрения этого вопроса во всемирном масштабе». В этой связи документ предусматривает, что вооруженные силы альянса будут выполнять его обязательства по коллективной обороне «и проведению операций в кризисных ситуациях», возникающих иногда «вдали от районов их обычного расположения, в том числе за пределами территорий стран НАТО».
Присваивание со стороны НАТО функций борьбы с распространением оружия массового уничтожения особенно выпукло отражает намерение альянса проводить свои действия и в других регионах.
Об этом прямо говорится в §56 Концепции: «Оборонительная деятельность альянса, направленная против рисков и потенциальных угроз распространения ядерного, химического и бактериологического оружия, должна и далее совершенствоваться, в том числе благодаря работам по противоракетной обороне. Так как силы НАТО могут быть привлечены к действиям за пределами границ союза, соответствующие средства, имеющиеся в распоряжении этих сил, должны быть гибкими, мобильными, способными к быстрому развертыванию и живучими».
Таким образом, можно вполне констатировать рождение «новой НАТО», т. е. организации, не ограничивающейся нуждами коллективной обороны, национальных территорий, а претендующей на нечто большее, чем региональная структура.
В новой натовской стратегической концепции нет ни слова об «общечеловеческих интересах» или равной безопасности для всех стран. В стратегии национальной безопасности США как ведущей мировой державы со всей определенностью сказано: «Наша стратегия национальной безопасности формируется, исходя из американских интересов и ценностей, США провозглашают глобальную ответственность за защиту демократии в планетарном масштабе, имеют жизненно важные интересы во всех регионах мира». Теперь и новая стратегическая концепция НАТО ориентируется не на оборону, а на превентивные действия за пределами зоны своей ответственности, то есть почти исключительно на проецирование силы. Упор в политике делается на военную силу.
На страны НАТО, в которых проживает лишь 12% населения Земли, приходится 21% всех военнослужащих, 40% всех обычных вооружений, 45% ядерных вооружений, 56% всех военных расходов в мире, 80% всех расходов на военную модернизацию и 90% всех расходов на НИОКР. Военные расходы стран НАТО в среднем в 4,5 раз превышают среднемировые, что позволяет тратить в среднем 100 тыс. долл. США на одного солдата в год. Таким образом, на фоне абсолютного количест-венного сокращения военного потенциала НАТО после окончания «холодной войны» происходит резкий относительный качественный рост милитаризации альянса.
По оценке военных специалистов, блок НАТО в настоящее время имеет в своих вооруженных силах около 2,9 млн. человек личного состава, до 50 боеспособных дивизий и 100 отдельных бригад, до 16,5 тыс. танков, 25 тыс. орудий разного калибра, более 5 тыс. боевых самолетов.
Не отмечено изменений в ядерной стратегии альянса. Существование мощных ядерных сил вне НАТО (явный намек на Россию, а также на ядерные испытания, проведенные Индией и Пакистаном) также представляет собой, по мнению руководителей союза, существенный фактор в пользу сохранения доктрины «ядерного сдерживания».
Поддержание достаточной ядерной мощи альянса, говорится в концепции, требует широкого участия европейских стран НАТО в коллективном планировании деятельности ядерных сил и размещении их на своей территории в мирное время. «Ядерные силы, размещенные в Европе и подчиняющиеся НАТО, создают важную политическую и военную связь между европейскими и американскими членами союза. Поэтому альянс будет поддерживать их адекватный уровень в Европе».
Очевидна и перспектива на упрочение руководящей роли США в НАТО, сохранение американского доминирования на европейском континенте. Мощный военный потенциал США, их претензия на единоличное лидерство в мире оказывают несомненное влияние на формирование военной стратегии НАТО в направлении ее соответствия американским стратегическим установкам.
Об этом четко прописано в новой концепции: «Присутствие обычных и ядерных сил Соединенных Штатов в Европе остается жизненно важным для безопасности Европы, неразделимо связанной с безопасностью Северной Америки».
О России в новой концепции сказано очень мало. В части, касающейся партнерства, отмечено, что «Россия играет уникальную роль в евроатлантической безопасности» и что необходимы стабильные отношения между ней и НАТО. Однако несмотря на это и другие заявления военно-политического руководства НАТО о том, что оно не рассматривает в настоящее время Россию в качестве своего противника, на практике Объединенные вооруженные силы альянса нацеливаются на возможное противоборство именно с Российской Федерацией. И обусловливается это тем, что Россия в современном мировом сообществе — это единственная сила, имеющая потенциал, в том числе ядерный, достаточный для уничтожения любой страны альянса, включая США. Поэтому она, по взглядам НАТО, — основной источник так называемого «риска». Уровень этого «риска» возрастает вследствие неустойчивости непрогнозируемой ситуации в РФ. В этой связи интересам НАТО отвечало бы максимальное ослабление и развал России, овладение ее ресурсами, установление контроля над ее ядерным потенциалом, Заявления о том, что Запад заинтересован в сильной и богатой России — просто лицемерие. Финансовым кругам Запада удалось накрепко привязать Россию к своей политической колеснице, сделав ее полностью зависимой от кредитов МВФ. Это положение России, видимо, принималось во внимание при выработке новой стратегии НАТО.
Новая стратегия НАТО, варварские бомбардировки Югославии в корне меняют военно-политическую обстановку в Европе. Они демонстрируют готовность альянса по собственному усмотрению силой оружия навязывать суверенному государству свой вариант разрешения кризисной ситуации. Следовательно, можно утверждать, что в настоящее время, по истечении фактически десятилетия с момента завершения глобального военного противостояния, противоречия между самим фактом существования развивающегося военного союза (порожденного «холодной войной») и отсутствием у него реального, а не мнимого противника приблизились к своему пику. И руководство НАТО обречено было найти разрешение данному противоречию путем создания нового врага, выдумывая блоку новые задачи и принимая решение на проведение военной акции.
Для сохранения союза руководству альянса сегодня крайне необходимо было наличие реального, осязаемого противника и исходящей от него угрозы, которые можно было бы представить всему миру. И они нашли его в лице Югославии.
Никаких гарантий в том, что этот альянс больше не применит силу в той или иной точке земного шара нет и быть не может.
Во всяком случае, новая концепция альянса подтверждает возможность такого развития событий. Ибо она узаконила две вещи. Во-первых, фактический выход НАТО за рамки разрешенной Уставом ООН региональной организации, превращение этого союза в блок с глобальной ответственностью. Во-вторых, эта концепция вернула военной силе ее функцию реального (используемого) инструмента внешней политики.
|
|
Власть
