год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Знаковым событием последнего десятилетия стала глубокая трансформация комплекса в сфере европейской безопасности и, в особенности, отношений по ли-нии Россия-НАТО. Не завершившись на исходе прошлого столетия, она продол-жится и в XXI в., оказывая возрастающее влияние на международные отношения в целом. К сожалению, нельзя сказать, что происходящие перемены имеют однознач-но позитивный характер. Наряду с очевидными успехами, наблюдаются и рецидивы старой болезни - стремление решать сложнейшие проблемы международных отно-шений силовыми методами и средствами, принятие важнейших решений не столько на рациональной, сколько на эмоциональной основе, не особенно заботясь о послед-ствиях.
Некоторые представители руководства НАТО хотели бы использовать поли-тические и экономические трудности, переживаемые Россией, чтобы не только в полном объеме завершить первый раунд расширения блока, но и реализовать новую стратегическую концепцию альянса, принятую на юбилейной сессии Совета НАТО в апреле 1999 г. и предусматривающую, в частности, возможность использования воо-руженных сил блока вне зоны ответственности НАТО без санкций Совета Безопас-ности ООН или ОБСЕ. О глобалистских силовых притязаниях НАТО без обиняков заявил помощник генерального секретаря альянса К. Клайбер, который подчеркнул, что международные организации и даже международное право должны быть адап-тированы к новой ситуации. Что касается НАТО, то, по его словам, альянс "готов взять на себя функции поддержания мира во всем мире". Под эту политическую платформу НАТО активно стремится подвести соответствующую материально-техническую базу, выдвинув инициативу об оборонном потенциале (ИОП) с вклю-чением в нее организационных элементов будущих военных операций, таких как создание возможностей для развертывания мобильных сил, способных вести дли-тельные действия. Это кардинально отличает ИОП от предшествовавших инициатив, таких, например, как программа стандартизации НАТО и представляет собой по-пытку дать ответ на революцию в военном деле, несомненным лидером которой вы-ступают США. Все это создало принципиально новую обстановку в НАТО и на глобальном уровне.
Мировое сообщество, пожалуй, впервые столкнулось со столь откровенной и нарочито публичной претензией НАТО на неограниченную роль в процессе приня-тия политических решений и открытым игнорированием крупнейших и общепри-знанных международных организаций по поддержанию мира и безопасности. Вме-сте с тем подобный курс в свою очередь заметно стимулировал набиравшие и ранее силу тенденции создания и структуризации в Западной Европе условий для выра-ботки и проведения странами региона более независимого от США и НАТО курса во внешней и, особенно, военной политике.
В российско-натовских отношениях существенный прорыв был обозначен подписанием в 1997 г. Основополагающего акта Россия-НАТО. Для России это от-крывало новые возможности развития на регулярной, а не эксклюзивной основе уг-лубленного взаимодействия с НАТО во всех областях. Развитие взаимоотношений Россия-НАТО стало набирать обороты.
К обоюдной выгоде сторон на протяжении последних лет проводились важ-ные совместные мероприятия и успешно развивались различные направления со-трудничества и взаимодействия с НАТО (программа ПРМ), совместные военные учения, миротворческие мероприятия, деятельность по линии Постоянного совета Россия-НАТО, функционировала информационная служба НАТО в Москве и т.д. НАТО и Россия заявили, что в области контроля над вооружениями и разоружением они будут работать в тесном контакте с Организацией по запрещению химического оружия - органом, осуществляющем контроль над соблюдением Конвенции о за-прещении химического оружия. НАТО и Россия осудили проведение Индией и Па-кистаном ядерных испытаний и выразили глубокую обеспокоенность и тревогу по поводу нарастающей региональной гонки ядерных вооружений в Южной Азии. По инициативе России в июне 1998 г. в штаб-квартире НАТО был открыт Центр коор-динации действий спасательных служб в случае стихийных бедствий и техногенных катастроф в евроатлантическом регионе. Были намечены совместные мероприятия, направленные на борьбу против международного терроризма, на обеспечение на-дежного хранения ядерного оружия, предотвращение распространения ядерного, биологического и химического оружия. И вот, когда, казалось бы, возникли весьма благоприятные условия для нара-щивания достигнутых позитивных результатов, на пути двустороннего сотрудниче-ства вновь появились серьезные препятствия. Они были связаны, прежде всего, с расширением НАТО на восток, провозглашением блоком новой стратегической кон-цепции и его фактическим отходом от положений, зафиксированных в Основопола-гающем акте Россия-НАТО, при осуществлении военного вмешательства в Югосла-вии (в указанном документе сформулирован принцип сотрудничества НАТО и Рос-сии в урегулировании кризисов и разрешении конфликтов, "принимая во внимание роль и ответственность ООН и ОБСЕ и деятельность этих организаций в этих облас-тях").
Определенный разворот НАТО в сторону силовой политики привнес сущест-венные изменения в характер российско-натовских отношений. В марте 1999 г. Рос-сия на односторонней основе приостановила сотрудничество с блоком. Однако "ме-сячник восстановления отношений" России с НАТО, проведенный в мае 2000 г., ос-тавляет надежды на возврат к более тесным отношениям и свидетельствует о наме-рении и дальше развивать значительный накопленный потенциал российско-натовского сотрудничества в интересах укрепления европейской и международной безопасности. Как бы то ни было, Организация Североатлантического договора есть и, судя по всему, еще достаточно долго будет оставаться важным субъектом в меж-дународных делах. Поэтому России и НАТО в XXI столетии так или иначе придется строить отношения при любом развитии событий.

НАТО: СМЕНА КУРСА?

Естественно, возникает вопрос: что легло в основу определенного рецидива политики с позиции силы, проявившегося в последние годы века минувшего в дея-тельности НАТО?
Представляется, что усилившаяся ставка конфронтационно настроенных кру-гов в США и НАТО на силовые факторы в существенной степени стимулируется внутренними экономическими и политическими трудностями России, хотя, несо-мненно, объясняется не только этим. Не меньшее, а, может быть, даже и большее влияние на отношения Россия-НАТО оказывают другие факторы. В последние годы отдельные участники альянса стали утверждать во многом новые принципы. Они начали оказывать возрастающее и определенно сдерживающее влияние на ряд важ-нейших (в том числе и военных) направлений деятельности блока (например, на ядерную политику и стратегию, на проблему его расширения на восток т.п.). Это об-стоятельство предоставило союзникам США большее поле для маневрирования и возможность высказывать свою точку зрения по этим и другим вопросам, не всегда совпадающую с мнением Вашингтона. Достаточно, например, вспомнить наделав-шее столько шума высказывание главы МИД ФРГ Й.Фишера о необходимости пе-ресмотра концепции НАТО относительно применения первой ядерного оружия, ставшее (впервые в истории НАТО) предметом обсуждения на уровне министров иностранных дел и, естественно, отвергнутое (хотя схожей с ФРГ точки зрения при-держиваются Канада и Испания).
Разногласия между США и их союзниками проявились и по одному из стержневых вопросов политики и стратегии НАТО на современном этапе - расши-рению сферы деятельности НАТО за пределы установленной Североатлантическим договором зоны ответственности. Ряд стран-членов, в первую очередь такие веду-щие участники НАТО, как Франция, Германия и Италия, высказались в том духе, что альянс может посылать свои войска за пределы его сферы ответственности толь-ко с разрешения СБ ООН, видя в этом определенный ограничитель глобалистских устремлений Вашингтона. В связи с этим в новую стратегическую концепцию НАТО было включено положение о том, что главную ответственность за поддержа-ние международного мира и безопасности несет СБ ООН, а НАТО должна, по воз-можности, обращаться к нему за одобрением. Благодаря активной позиции прези-дента Франции Ж.Ширака в этот документ было включено также положение о том, что сферой деятельности НАТО является евроатлантический регион, а не более ши-рокое, даже неограниченное пространство, как того хотели бы США.
Для России, конечно же, небезразличны эти и другие тенденции и нюансы во взаимоотношениях участников НАТО, ибо от этого в немалой степени зависит мед-ленно или быстро будет идти процесс расширения НАТО и каких рубежей он дос-тигнет, в каком вообще направлении будет развиваться политика и стратегия Севе-роатлантического альянса в ближайшие годы XXI столетия.

ВОЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ В ЮГОСЛАВИИ И РАСШИРЕНИЕ БЛОКА

В соответствии со Ст. 10 Североатлантического договора, союз открыт для приема новых членов. Процесс расширения НАТО был инициирован в январе 1994 г. на встрече на высшем уровне глав государств и правительств стран-членов НАТО в Брюсселе. В мадридских документах, принятых в 1997 г., была декларирована "по-литика открытых дверей". Анализ процесса расширения Североатлантического сою-за был проведен на следующей встрече на высшем уровне в Вашингтоне в 1999 г. На Вашингтонской сессии Североатлантического совета (САС) на уровне глав госу-дарств и правительств был обнародован "План действий по подготовке к членству в НАТО" (ПДПЧ), направленный на оказание помощи государствам-кандидатам, стремящимся к вступлению в НАТО, в выполнении требований по соответствию оп-ределенным критериям и стандартам.
Участие в плане основано на принципах самоотбора и самодифференциации. ПДПЧ состоит из на пяти разделов: политические и экономические вопросы, обо-ронные/военные, вопросы ресурсов, безопасности и правовые вопросы. Каждому кандидату предложено разработать годовую национальную программу подготовки к возможному будущему членству, которая будет служить основой для наблюдения со стороны Североатлантического союза за ходом подготовки кандидата и обеспечи-вать обратную связь. Оценка будет осуществляться в ходе встреч, проходящих по формуле 19+1 (то есть на встречах всех 19 стран-членов НАТО и каждого отдельно-го претендента). Ежегодно НАТО будет готовить доклады, предназначенные для от-дельных кандидатов, чтобы обеспечить обратную связь по вопросам прогресса, дос-тигнутого ими в тех областях, которые определены в соответствующих годовых на-циональных программах. Ожидается, что страны, стремящиеся присоединиться к НАТО, будут продолжать активно участвовать в работе Совета евроатлантического партнерства (СЕАП) и в программе ПРМ. Вместе с тем ПДПИ не является контроль-ным списком критериев, которым страны-претенденты должны соответствовать, и участие в этой программе не предрешает любое возможное решение Североатланти-ческого союза относительно приглашения заинтересованной страны к началу пере-говоров о присоединении. Такие решения будут приниматься всеми союзниками только на индивидуальной основе и с согласия всех стран-членов НАТО.
Короче говоря, концепция Плана состоит в том, чтобы держать дверь откры-той без каких-либо жестких обязательств перед государствами-кандидатами. Этот подход мотивируется стремлением не допустить "разжижения" Североатлантическо-го союза приемом не должным образом подготовленных новых членов и одновре-менно не вызвать негативной реакции со стороны России.
Конечно, нынешняя динамика увеличения числа участников НАТО в решаю-щей степени обусловлена общими глубинными процессами, связанными с распадом мировой социалистической системы и ее военно-политического ядра - ОВД, соци-ально-политическими изменениями в странах Центральной и Восточной Европы, предопределившими их переориентацию на НАТО. Но для России острота проблем, возникающих в связи с расширением блока, не притупляется, а задача выработки со-вместно с НАТО постконфронтационной стратегии, с целью минимизации возмож-ных негативных последствий расширения блока, избежания возврата к недавнему прошлому с его жестким противостоянием, гонкой вооружений и балансированием на грани войны, становится одной из приоритетных.
Эта проблема особенно обострилась в связи с тем, что вооруженное вмеша-тельство НАТО в Югославии послужило новым поводом для попыток определенно-го форсирования начавшегося процесса расширения НАТО. 12 марта 1999 г. альянс пополнился тремя новыми членами - Польшей, Чехи-ей и Венгрией, а уже менее чем через две недели они были подвергнуты проверке на лояльность. 24 марта начались бомбардировки Югославии. Естественно, что от но-вых членов НАТО ничего кроме одобрения ее действий и не ожидалось. Сами же они этим не ограничились и подкрепили слова делом. Так, уже в конце апреля Венг-рия приняла решение о предоставлении ряда аэродромов, расположенных на ее тер-ритории, для базирования самолетов НАТО, принимавших участие в нанесении ра-кетно-бомбовых ударов по территории Югославии. Старалась не отставать и Поль-ша. Ее министр обороны заявил, что страна готова принять участие в морской бло-каде Югославии и имеет для этого соответствующие корабли. Страны-новобранцы подписали специальные соглашения о создании на их территориях новых военных баз.
Военно-политическое руководство трех упомянутых стран, принимая реше-ние о вступлении в НАТО, конечно, отдавало себе отчет в том, какую цену (в бук-вальном смысле этого слова) им придется за это заплатить. Сейчас, в дополнение к известным международно-политическим последствиям расширения НАТО, пред-ставляется возможным взглянуть и на уже определившиеся результаты этого шага. Это касается приведения вооружения и военной техники новых членов к стандартам Североатлантического альянса, адаптации средств связи, систем контроля за воз-душным движением и идентификации самолетов блока, а для Польши - введенияи контроля в ее прибрежных водах. Например, в ближайшие четыре года для выпол-нения требований НАТО Польше необходимо реализовать 65 целевых программ, 17 из которых вооруженные силы должны были осуществить еще до апреля 1999 г. По некоторым оценкам, доведение польских вооруженных сил до стандартов НАТО обойдется налогоплательщикам в 1,4 млрд. злотых. Предполагается, что на военные нужды Польша будет тратить не менее 1,45 % своего ВВП. Принятая правительст-вом Польши программа интеграции вооруженных сил в НАТО и их модернизация до 2012 г. предусматривает преобразование Генерального штаба Войска Польского (из 50 генеральских должностей останется менее 30), ликвидацию военных округов, пе-реход сухопутных войск на корпусную структуру.
Возникла еще одна большая проблема, с которой столкнулись новые члены блока - соблюдение режима секретности на линиях связи и сохранение военных сек-ретов Североатлантического союза. Чехия, Венгрия и Польша, в течение нескольких десятилетий бывшие противниками блока в одночасье получили доступ к его сокро-венным тайнам. НАТО потребовала от будущих своих стран-членов принятия но-вых, соответствующих ее стандартам, законов об охране государственной и военной тайн, а также разработки новой процедуры оформления допуска к работе с секрет-ными документами, включающую заполнение специальных анкет.
Несмотря на то, что необходимость сначала "переварить" первую тройку "новобранцев", а также военное вмешательство в Югославии отодвинули вопрос о принятии в НАТО новых членов на второй план, однако не сняли его с повестки дня. В неофициальной беседе один из аналитиков альянса заявил, что ко второй волне натовских новобранцев можно отнести Словакию, Словению и Румынию. Как из-вестно, до 2002 г. НАТО вообще не собирается обсуждать вопрос о принятии в свои ряды новых членов. Если затем все же процесс расширения продолжится (что вовсе необязательно), она, конечно, может пригласить к вступлению Словакию и еще не-скольких желающих. Однако с этого момента и до получения натовской "прописки" должно пройти около двух лет. Таким образом, попасть в НАТО, например, Слова-кия (как самый реальный кандидат) сможет в лучшем случае только в 2004 г.
Одним из побочных результатов войны на Балканах стало некоторое смеще-ние приоритетов в вопросе о дальнейшем расширении НАТО: у стран Южной Евро-пы появилось больше шансов на принятие в альянс, тогда как шансы стран Балтии уменьшились. Как отмечал корреспондент газеты "Вашингтон Пост" У. Дроздяк, НАТО, которая десятилетиями готовилась к отражению советской агрессии в Цен-тральной и Восточной Европе, сейчас переориентируется на Южную. Военная опе-рация в Югославии увеличила стратегическое значение для НАТО Словении, Румы-нии и Болгарии. "Мы пришли к выводу, что источники нестабильности лежат на юге, а не на севере Европы", - заметил один из высокопоставленных деятелей альян-са. Во время празднования 50-летия НАТО, происходившего в разгар налетов на Югославию, было объявлено о создании Пакта балканской стабильности, в который вошли семь балканских государств - Словения, Болгария, Румыния, Македония, Ал-бания, Хорватия и Босния и Герцеговина. Эта новая структура и будет, очевидно, бороться со странами Балтии за расположение НАТО.
Россия в любом случае восприняла бы прием в НАТО прибалтийских стран крайне болезненно. Достаточно вспомнить, что вступление уже упомянутых трех государств Восточной Европы, по мнению российского военного руководства, резко изменил соотношение сил на континенте и привел к значительному дисбалансу в пользу расширенного альянса. "Глубина зоны ответственности НАТО увеличилась на 650-750 км на восток, что существенно сократило период стратегического преду-преждения для Российской Федерации", - отмечал начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ А.Квашнин. Это, по его мнению, нанесло вред политическим, военным и экономическим интересам России. Прием на второй стадии расширения НАТО других государств Центральной и Восточной Европы "будет рассматриваться [Россией] как вызов нашей национальной безопасности". После резких расхождений с Москвой из-за Югославии НАТО вряд ли захочет давать ей повод для обострения отношений, особенно в условиях новых соглашений о масштабном расширении со-трудничества Россия-НАТО. Английская газета "Дейли телеграф" писала по этому поводу, что НАТО пытается восстановить свои отношения с Россией, сильно испор-тившиеся из-за Косово. Имея дело с новым Президентом В. Путиным, никто не спе-шит еще раз разжечь антагонизм с Россией, поднимая вопрос о расширении. В штаб-квартире НАТО при этом нарочито подчеркивают, что принципиальное решение о новом этапе расширении будет во многом зависеть от ситуации в России. По заявле-нию одного из высокопоставленных натовских чиновников, если в России будет усиливаться нестабильность, если ее политическая элита будет действовать непред-сказуемо или же, не дай Бог, произойдет откат к коммунизму - все это ускорит про-цесс расширения .

ИОП: ПОИСК ПУТИ ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ НАТО

Тенденции, определившиеся за последние годы в развитии НАТО, не могли не сказаться и на ее концептуальных установках. Не удивительно поэтому, что в до-кументах НАТО последнего времени (например, Вашингтонский саммит 1999 г.) практически не содержится никакого подтверждения о намерении трансформировать НАТО из военной преимущественно в политическую организацию. Более того, предлагается реагировать на риски и вызовы нового поколения с опорой на военную силу, без реальной адаптации к новым европейским условиям. Появился даже тезис о необходимости сохранения превосходства НАТО в области обычных вооружений в Европе, что представляет очевидный шаг назад по сравнению с предыдущей кон-цепцией НАТО, в которой ставилась задача поддержания баланса сил.
Обращает на себя особое внимание акцентирование внимания на ядерных ас-пектах политики и стратегии блока, что убедительно подтвердило принятое в декаб-ре 1999 г. заключительное коммюнике заседания министров обороны и Группы ядерного планирования альянса, где оговаривается наличие неких "обстоятельств", которые, по мнению стратегов НАТО, могут послужить основанием для более сво-бодного применения ею ядерного оружия.
Важным этапом в развитии политики наращивания новейших видов вооруже-ний, повышения уровня организационно-оперативных основ в НАТО после военного вмешательства в Югославии явилась "неформальная" встреча министров обороны стран блока, состоявшаяся в сентябре 1999 г. в канадском городе Торонто. Ее не-формальный характер заключался лишь в том, что на этот раз главы военных ве-домств Североатлантического альянса не принимали никаких официальных реше-ний. Это отнюдь не помешало министрам подробно обсудить пункты повестки дня, в той или иной мере связанные между собой идеей инициативы об оборонном по-тенциале (ИОП). Впервые она была выдвинута на юбилейном саммите Североатлан-тического альянса в Вашингтоне весной 1999 г. Инициатива исходила от США и ее авторство приписывают министру обороны У. Коэну. В ходе военных действий НАТО против Югославии инициатива, судя по всему, приобрела более ясные очер-тания.
Цель ИОП заключается в том, чтобы сократить большой разрыв между США и другими странами-членами НАТО, реально существующий в сфере технических и технологических возможностей ведения современной войны. Как считают ее сто-ронники, разный "уровень военного развития" внутри альянса создал помехи и сни-жает эффективность взаимодействия союзников. Все это сказывается на оперативно-сти развертывания вооруженных сил блока, их реакции, мобильности, выживаемо-сти.
Поэтому при обсуждении в Торонто ситуации на Балканах шла речь и об "уроках Косово". А главным уроком, с военной точки зрения, стало все увеличи-вающееся различие в оборонных уровнях союзников. Журнал "Вестник НАТО" пи-сал, что операция "Аллайд форс" в Косово и вокруг него, проведенная весной 1999 г., наглядно показала ограниченность возможностей европейских членов НАТО в ряде областей, связанных с революцией в военном деле. На долю США приходилось более 70% применяемой огневой мощи. Бомбы с лазерным наведением были лишь у небольшого числа европейских союзников, и только Великобритания смогла выде-лить крылатые ракеты. Количество европейских самолетов, способных проводить точные бомбардировки, едва достигает 10%, и лишь Франция внесла значительный вклад в проведение ночных налетов авиации с бомбометанием с больших высот. Только США выделили стратегические бомбардировщики и самолеты-невидимки "стелс" для повышенного проецирования силы. Благодаря в значительной степени американским средствам обеспечивались и другие важные функции боевой опера-ции - разведка, связь, спасательные акции и прочее. "Вестник НАТО" подчеркивал, что существующий разрыв в технологии и потенциале между США и их европей-скими союзниками влечет за собой ряд серьезных последствий и "может в конечном счете свести к минимуму политическую и военную значимость Североатлантическо-го союза".
"Целью этой инициативы, - отмечается в документе, принятом по этому во-просу на саммите НАТО в Вашингтоне, - является повышение оборонного потен-циала в целях обеспечения эффективности многонациональных операций в будущем по всему спектру миссий Североатлантического союза в современных условиях и в обозримом будущем с особым акцентом на повышение оперативной совместимости между силами Североатлантического союза и, где это применимо, между силами Се-вероатлантического союза и государств-партнеров". Главная задача, которая должна быть решена в результате реализации этой инициативы, в самом общем виде сводит-ся к тому, чтобы усилить военные возможности НАТО по ряду направлений, отра-жающих ключевые технологические, доктринальные и организационные элементы революции в военном деле. В их числе, прежде всего, называются такие, как обеспе-чение быстрого развертывания и мобильности союзнических войск за счет развития военно-транспортных сил и средств и реорганизации вооруженных сил в меньшие по численности, но зато более мобильные и оперативные формирования, оснащен-ные передовым высокоточным легким оружием с высоким поражающим действием, всепогодными системами наблюдения и разведки, активно взаимодействующие с ударными авиационными подразделениями, защищенные от возможного примене-ния оружия массового поражения (живучесть войск) и способные на основе исполь-зования передовых и оперативно-совместимых систем командования, управления и информации и технологий тылового обеспечения эффективно вести длительные боевые действия в ходе многонациональных общевойсковых операций. Совещание в Торонто и явилось одной из первых, (по крайней мере на таком уровне), реакций союзников на американскую инициативу.
Очевидно, что "инициатива об оборонном потенциале" призвана склонить ев-ропейских членов НАТО раскошелиться на увеличение военных расходов. Только массированные инвестиции в военный сектор помогут сократить им разрыв с США, выявившийся в ходе войны против Югославии. Судя по всему, рост военных затрат западноевропейских стран уже в ближайшие годы может стать весьма значитель-ным. При этом важно подчеркнуть, что существенно изменится структура их воен-ных бюджетов. Основной приоритет будет отдан расходам на техническое оснаще-ние вооруженных сил.
Инициатива об оборонном потенциале стала центральной темой дискуссий на прошедшей в декабре 1999 г. в штаб-квартире блока сессии Совета НАТО на уровне министров обороны - первом подобном мероприятии после окончания военных дей-ствий в Югославии. Накануне сессии новый генеральный секретарь НАТО Дж. Ро-бертсон предпринял стремительные вояжи в столицы ряда европейских государств-членов, где, по его признанию, он в основном выбивал деньги на военные расходы. Робертсон считает, что руководители этих стран должны убедить общественность и парламенты в необходимости выделить средства на модернизацию вооруженных сил альянса. Похоже, его усилия возымели действие, так как ряд стран-членов НАТО высказали намерение увеличить свои военные бюджеты. Среди них - Италия, Венг-рия, Португалия.
Как отмечалось в итоговом документе заседания комитета военного планиро-вания и группы ядерного планирования на уровне министров, состоявшегося в Брюсселе в декабре 1999 г., непосредственно под реализацию ИОП был утвержден ряд первоочередных мер. "Мы провели анализ национальных военных планов чле-нов Североатлантического союза на 2000-2004 гг. и последующий период и приняли пятилетний план строительства вооруженных сил, отвечающий требованиям обста-новки в области безопасности в будущем. Особое внимание в этом анализе уделяет-ся степени повышения эффективности выполнения тех требований, которые опреде-ляются как часть инициативы об оборонном потенциале, подлежащая совершенство-ванию".
Если к американской "инициативе об оборонном потенциале" подходить все-сторонне, то можно говорить и о том, что вопрос об отношениях НАТО с Россией неизбежно с ней пересекается. Идея ИОП, став конкретным проектом, призвана со-кратить военно-технологический разрыв между Европой и США и, следовательно, увеличить его между НАТО и Россией. Расширение ИОП является качественно но-вым этапом в оптимизации военных приготовлений НАТО в XXI в., что не может не учитываться Россией в военном планировании и при осуществлении военной ре-формы.

ВОЗРАСТАНИЕ "ВОЕННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ" ЕС, ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА НАТО, ЕВРОПЕЙСКУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ

На решение той же задачи направлено и формирование идеи европейской оборонной составляющей, значение которой беспрецедентно возросло после военно-го вмешательства НАТО в Югославии.
Ажиотаж по поводу "необходимости укрепить собственную боеспособность" Европы был поднят в связи с тем, что уж очень неприглядно выглядели европейские партнеры США по НАТО в ходе военных действий против Югославии. Нынешняя военная активность в ЕС, нашедшая свое особое выражение в решении Хельсинк-ского саммита в декабре 1999 г. о создании единой европейской армии, преследует своей целью создать что-то сугубо европейское с тем, чтобы заниматься урегулиро-ванием кризисных ситуаций на континенте самим, по своему разумению. Уже даже называется возможный механизм. Так, министр обороны Франции А. Ришар сказал, что центральным ядром объединенной европейской армии численностью 50-60 тыс. человек вполне может быть еврокорпус, в котором участвуют Франция, Германия, Испания, Бельгия и Люксембург. Созданный в 1993 г. еврокорпус (штаб которого находится в Страсбурге), насчитывает сегодня 150 офицеров и батальон солдат. Впоследствии (примерно к 2005 г.) объединенная европейская армия - фактически это будут силы быстрого реагирования - может быть доведена до 150 тыс. человек с приданием 600-700 военных самолетов различного назначения. С учетом вспомога-тельных служб и ротации личного состава, речь может идти о группировке постоян-ной численностью до 300 тыс. человек.
Попытки европейских участников НАТО высвободиться из-под опеки США вполне понятны. Они предпринимались и ранее. Многие в НАТО сегодня вспоми-нают, что, выводя Францию в 1966 г. из военной организации НАТО, тогдашний президент этой страны Ш. де Голль объяснял это тем, что членство в альянсе, где верховодят США, может ввергнуть любую страну-участницу НАТО в войну, даже если она этого не пожелает. Сейчас эти попытки, предпринимаемые на фоне услож-нившейся международной обстановки, предполагают иные более серьезные воз-можные последствия, которые могут повлиять на общий расклад сил в условиях расширения НАТО на восток. Особенно это касается процесса выработки Россией и НАТО совместной постконфронтационной стратегии. В этой связи не может не об-ратить на себя внимание то обстоятельство, что, высказываясь за создание европей-ской армии, и Лондон, и Париж в то же время заверяют Вашингтон, что членство в НАТО для них незыблемо.
В свою очередь, в новой стратегической концепции НАТО "европейская обо-ронная составляющая" получила наполнение согласно американским взглядам. О каком-либо подобии автономии Европы, о ее возможности принимать самостоятель-ные военные решения в вашингтонских документах речь, разумеется, не идет. Все замкнуто на НАТО, а в конечном итоге - на США. И, тем не менее, курс на создание европейской армии, подчиняющейся коллективному руководству ЕС, а не американ-скому генералу несомненно способен привнести ряд существенных новых элементов в отношения европейских участников НАТО и США в плане определенного повы-шения возможностей занять более независимые от Вашингтона позиции в ряде во-просов политики и стратегии НАТО. Уже сейчас европейская оборонная инициатива предполагает самостоятельность европейцев в определении объекта "миротворче-ского вмешательства", в выборе способов разрешения локального конфликта. Пред-лагаются институциональные меры в плане организационного оформления европей-ской армии, в частности, создание эквивалента Североатлантического совета, выс-шего политического звена в структуре НАТО.
В этом отношении немаловажное значение имеет создание новой структуры в ЕС - Совета по координации внешней политики и безопасности, который возглавил бывший генеральный секретарь НАТО Х. Солана. Соответствующее решение было принято в ноябре 1999 г. в Люксембурге на заседании стран-членов ЗЕС, а также но-вобранцев и кандидатов в НАТО - Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, Литвы, Лат-вии, Словакии и других государств Восточной Европы.
На совещании в Люксембурге его участникам был представлен так называе-мый "аудит военных возможностей Европы". В нем содержатся данные о том, чем располагают европейцы для создания европейской армии, чего им не хватает, а так-же в чем не следует дублировать НАТО. Согласно этому документу, уже сейчас в состав этой армии может быть включено до 100 тыс. военнослужащих, 500 самоле-тов и вертолетов, в том числе 300 боевых, хорошо оснащенные военно-морские си-лы. Однако для проведения самостоятельных операций европейцам не хватает средств военной разведки, военно-транспортной авиации, электронной связи, служб тыла и др. Предполагается, что силы быстрого реагирования смогут развертываться на срок не менее одного года. Они будут в состоянии контролировать воздушное пространство в зоне кризиса, иметь в ней военно-морские силы, морской и воздуш-ный десант. Это позволит ЕС в будущем проводить, при необходимости, миротвор-ческие операции без участия американцев, но с использование сил и средств НАТО. Хотя говорить о военной независимости ЕС пока преждевременно.
Тем не менее в плане возрастания "военной составляющей" ЕС особое значе-ние имеют те кардинальные изменения, которые претерпела за последние годы единственная в своем роде чисто европейская военно-политическая группировка - ЗЕС. Созданный в 1954 г., он долгое время пребывал в тени НАТО, не обладая сколь-нибудь реальными полномочиями и средствами, что постоянно вызывало ост-рую критику сторонников проведения европейскими странами самостоятельной по-литики в вопросах безопасности. Вступление в силу с 1 мая 1999 г. Амстердамского договора о Европейском союзе коренным образом изменило функции ЗЕС. К концу 2000 г. ЗЕС прекратил свое существование, слился с ЕС и в дальнейшем будет иг-рать роль оборонной структуры Евросоюза.
Однако существует мнение, что в действительности процесс интеграции по-требует большего времени, так как перед слиянием ЗЕС и ЕС европейцам нужно бу-дет решить еще множество проблем, которые, в частности, высветил косовский кри-зис. Самая главная из них заключается в том, что Европе необходимо развить спо-собность гасить очаги напряженности, которые затрагивают ее саму, без помощи из-за океана. В связи с этим предлагается разработать и принять европейскую концеп-цию безопасности. Ее конкретными целями должны стать "наращивание европей-ского военного потенциала с целью самостоятельного проведения гуманитарных ак-ций и операций по урегулированию кризисов в Европе". Таким образом, можно с полным на то основанием говорить что ЕС на рубеже XXI столетия начинает посте-пенно занимать место в ряду заметных игроков на поле европейской безопасности. Набирающая силу новая динамика ЕС в сфере внешней политики, политики безопасности и обороны, требует выработки Россией активной стратегической ли-нии в отношении возрастающей военной составляющей ЕС. Такая активная позиция дала бы России наилучшую возможность влиять на ход этого развивающегося с су-щественным ускорением процесса. Тем более, что принятая ЕС на совещании в Кельне в июне 1999 г. Коллективная стратегия в отношении России прямо преду-сматривает "развитие стратегического партнерства (подчеркнуто нами. - Авт.) в рамках системы постоянного политического диалога и диалога по проблемам безо-пасности с целью сближения интересов и поиска совместных ответов на проблемы безопасности на европейском континенте. Такой диалог будет способствовать укре-плению форумов с участием России и государств-членов ЕС, особенно ООН и ОБСЕ".
Таким образом, произошедшие за последнее время изменения требуют от Москвы повышенного внимания к ЕС не только как к важнейшему партнеру в соци-ально-экономической области, но и как формирующемуся центру международной безопасности. Хотелось бы особо подчеркнуть, что в этом новом своем качестве ЕС, при нарастающем сотрудничестве с Россией, мог бы открыть дополнительные воз-можности для активного привлечения в XXI в. ОБСЕ для непосредственного пре-творения в жизнь задач и функций, возложенных на эту международную организа-цию - практического решения проблем безопасности и сотрудничества на европей-ском континенте, в противовес "натоцентристской" модели европейской безопасно-сти. Теоретическая база под "натоцентристскую" модель безопасности и новый политический курс была подведена на юбилейной встрече глав государств и прави-тельств стран НАТО, проходившей в апреле 1999 г. в Вашингтоне, и в рамках при-уроченных к этому мероприятий по линии Совета евроатлантического партнерства (СЕАП). Идет процесс становления новой Европы, и при этом развертывается евро-атлантическая структура безопасности, "в которой НАТО играет главную роль", - провозглашается в новой стратегической концепции блока. Представляется, однако, что такого рода трактовка военно-политической ситуации в Европе на рубеже столе-тий по меньшей мере страдает односторонностью и не совсем отражает положение дел на сегодняшний день.
Да, действительно, Соединенными Штатами Америки за последние годы (и до военного вмешательства в Югославии и после него) было сделано немало для то-го, чтобы сохранить и, по возможности, усилить "натоизацию" европейской системы безопасности (расширение НАТО, активизация программы ПРМ и вовлечение в нее новых государств, все более частое использование фактора несравнимого преиму-щества США перед европейскими союзниками по блоку в ядерной области и т.д.) Тем не менее Вашингтону все же не удалось добиться того, чтобы в собственной системе координат европейцы не отделяли бы себя от Америки в подходе к таким проблемам, как косовский кризис, Чечня, создание нестратегической системы ПРО для Европы и т.д. - то есть ко всему тому, что происходит прямо под боком у них и внушает им опасения и даже страх. Поэтому на саммите ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 г. европейские члены НАТО и США по-разному оценивали, например, чечен-скую проблему, и Б. Клинтон высказывался на этот счет гораздо мягче европейских лидеров. Более того, Хартия европейской безопасности, подписанная в Стамбуле 19 ноября 1999 г. главами государств и правительств 54 стран-членов ОБСЕ (исключая СРЮ), отражает опыт и кризисы недавних лет и приспосабливает принципы и нор-мы ОБСЕ к новым потребностям. Главные элементы, содержащиеся в ней, представ-ляют собой новые шаги, средства и механизмы, увеличивающие роль ОБСЕ в каче-стве ключевого инструмента раннего предупреждения и предотвращения конфлик-тов, урегулирования кризисов и постконфликтного восстановления. Было достигнуто соглашение о шести новых типах деятельности ОБСЕ. - "Платформа безопасности, основанной на сотрудничестве", цель которой состоит в том, чтобы укрепить сотрудничество между ОБСЕ и другими междуна-родными организациями и институтами и таким образом улучшить использование ресурсов международного сообщества.
- Развитие роли ОБСЕ в операциях по поддержанию мира.
- Создание Команд быстрой экспертной помощи и взаимодействия (Rapid Expert Assistance and Co-operation Teams - REACT), чтобы позволить ОБСЕ быстро реагировать на просьбы о помощи, предлагать гражданскую и полицейскую экспер-тизу в конфликтных ситуациях, быстро развертывать гражданский компонент дейст-вий по поддержанию мира и приступать к решению проблем прежде, чем они дос-тигнут в своем развитии кризисной стадии.
- Расширение возможностей ОБСЕ по оказанию помощи полиции, включая мониторинг полицейских операций, обучение и специальную подготовку полицей-ских сил, помощь в сохранении верховенства закона.
- Учреждение Операционного центра в секретариате ОБСЕ в Вене, для обеспечения подготовки, планирования и быстрого развертывания деятельности ОБСЕ на местах.
- Учреждение подготовительного комитета при Постоянном совете ОБСЕ, чтобы повысить эффективность процесса проведения политических консультаций. Хотя диалог между США и странами Европы по вопросам развертывания американской системы ПРО пока находится в зачаточном состоянии, все понимают, что реализация этого плана Вашингтона в состоянии привести в наступающем XXI в. к кардинальным изменениям в мировой системе безопасности. Европейские чле-ны НАТО серьезно обеспокоены тем, что выход США из Договора по ПРО 1972 г. приведет к началу новой гонки вооружений, и Европа снова окажется между двумя мощными противниками - Россией и США. Намерение США создать над собой но-вый "противоядерный зонт" в виде национальной системы противоракетной оборо-ны (НПРО) порождает у европейцев сомнения в надежности американских ядерных гарантий, которые всегда были и остаются, можно сказать, становым хребтом отно-шений между США и их западноевропейскими партнерами по НАТО. Это с новой силой было подтверждено в связи с предложением В. Путина, выдвинутом в июне 2000 г. во время рабочего визита в Италию о создании системы ПРО для Европы си-лами России, ЕС и НАТО и, соответственно, США, которая позволила бы сохранить баланс сил в мире и обеспечить стопроцентную безопасность каждого европейского государства. И если подобная инициатива встретила позитивный отклик в ряде за-падноевропейских стран-членов НАТО, то прямо противоположную реакцию она вызвала в Вашингтоне.
Несомненно и то, что все это в состоянии лишь усилить те глубинные про-цессы самоидентификации, которые происходят в Западной Европе, выходящей сей-час на более высокий уровень интеграции, чем прежде. Речь идет о тесном взаимо-действии государственных структур не только в области экономики, но и во внеш-ней политике и в вопросах безопасности. У европейцев есть планы создания собст-венной европейской армии, ЕС окончательно определился относительно коллектив-ных сил быстрого реагирования. Таким образом, открывается и более широкое поле для поиска форм и строительства в перспективе системы общеевропейской коллек-тивной безопасности, основой которой был бы не блок НАТО (при всем его несо-мненном значении в этом процессе), а все государства Европы, включая, разумеется, Россию с ее, конечно же, заметно продвинутыми в этом направлении отношениями с НАТО.

РОССИЯ-НАТО: НЕОБХОДИМО КОНСТРУКТИВНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

Вызванное военной операцией НАТО против Югославии, а также ужесточе-нием концептуальных военно-политических основ блока недоверие между Россией и НАТО, Россией и США дает о себе знать. Но в то же самое время оно и заставляет стороны вновь и вновь серьезно призадуматься и с особой тщательностью проанали-зировать возможные шаги для выхода из создавшегося положения. Итак, что же не-обходимо в этих условиях предпринять для того, чтобы сохранить достижения по-следних лет, остановить нынешнюю тенденцию к усилению напряженности, что имело бы негативные последствия как для демократии в России, так и для стабиль-ности в Европе?
НАТО не использовала реальный шанс трансформироваться в новый инсти-тут европейской безопасности для всей Европы. Думается, дальнейшее развитие российско-евроатлантического измерения в системе отношений Россия-Запад пред-ставляет собой единственную возможность сохранить завоевания последнего деся-тилетия в сфере международной стабильности и безопасности. И присутствие здесь слова "евроатлантическое" не случайно. С полным на то основанием можно утвер-ждать, что к числу важнейших направлений контактов России со странами Запада добавилось еще одно чрезвычайно важное - диалог России с НАТО.
Причем этот диалог в значительной степени опирается на успешно разви-вающиеся отношения между Россией и ЕС (большинство участников которого яв-ляются одновременно членами НАТО), что в состоянии придать ему более устойчи-вый, стабильный характер. Важным является и то обстоятельство, что интересы безопасности России и ЕС в принципе не противоречат друг другу. Напротив, Рос-сия и Европа имеют общие внешнеполитические цели и интересы в сфере безопас-ности, связанные с необходимостью отражения угроз, возникших в постбиполярный период. Кроме того, расширение ЕС и придание ему военных функций до сих пор не рассматривалось как фактор, представляющий угрозу безопасности России. Немаловажное значение имеет экономический фактор. На страны ЕС уже приходится 40 % российской внешней торговли, и эта доля может возрасти до 60 % по мере вхождения в ЕС новых членов из числа стран ЦВЕ. Причем все это (и мно-гое другое), придавая сотрудничеству России и ЕС действительно стратегический характер, не должно интерпретироваться как стремление внести раскол в евроатлан-тические отношения: в российских политических кругах эти отношения оценивают-ся как весьма стабильные, что, кстати говоря, и является необходимым основанием для плодотворного сотрудничества с НАТО в решении вопросов безопасности.
Какие бы резко отрицательные последствия ни повлекло за собой военное вмешательство НАТО в дела суверенной Югославии для российско-натовских от-ношений, обстановка, когда практически не было никакого регулирования этих от-ношений, была явно ненормальной, она противоречила интересам той и другой сто-роны, оказывала негативное воздействие на международные отношения в целом и особенно на их военно-политические аспекты.
Инициатива возобновления отношений после года почти полного отсутствия контактов между Россией и НАТО (за исключением миротворческой операции в Ко-сово), как свидетельствует генеральный секретарь блока Дж. Робертсон, принадле-жит российскому президенту В.Путину. Генеральный секретарь НАТО с готовно-стью откликнулся на предложение из Москвы. В свою очередь, в июне 2000 г. ми-нистр обороны России И. Сергеев встретился в Брюсселе с министрами обороны стран НАТО. Тем самым завершился "месячник" восстановления отношений Моск-вы и Брюсселя, который 10 мая того же года открыл начальник Генерального штаба ВС РФ А. Квашнин. Кульминационной же политической точкой стало участие ми-нистра иностранных дел России И. Иванова в заседании Совместного постоянного совета Россия-НАТО, а также его встречи с главами внешнеполитических ведомств стран Североатлантического союза во Флоренции 24-25 мая 2000 г. Впервые со вре-мени начала бомбардировок Югославии Россия и НАТО провели официальную встречу на таком высоком уровне, что означало начало нормализации взаимных от-ношений. Была выработана программа мер, которые должны сделать примирение реальностью.
Обращает на себя внимание следующее важное обстоятельство: стремление и России, и НАТО придать возобновляющемуся сотрудничеству как можно более дол-госрочный и стабильный характер. Утверждена рабочая программа развития взаимо-отношений Россия и НАТО до конца 2000 г., которая включает проблемы, связанные с обсуждением стратегических концепций Североатлантического блока и России, мероприятия по контролю за вооружениями, в том числе и ядерными, по ранее при-нятым программам контроля над вооружениями "Открытое небо" и другими. Было принято решение подумать и над более долговременной перспективой сотрудниче-ства. Первые встречи на высоком уровне в формате СПС, поездки И. Сергеева в Брюссель показали, что процесс восстановления отношений находится в самом на-чале. Возобновление сотрудничества должно быть поэтапным, с акцентом на про-блемы первоочередной важности. Одновременно оно должно носить верификацион-ный характер, то есть предусматривать, что переход к каждому последующему этапу должен происходить только после оценки результатов предыдущего. На этих встре-чах, например, были определены лишь первоочередные проблемы, по которым надо действовать сообща. Это проблемы миротворчества, диалог о расширении НАТО и борьба с международным терроризмом.
Для состояния и перспектив взаимодействия России и НАТО большое значе-ние имеет обмен мнениями по вопросам стратегических концепций и военных док-трин. Он был задуман как возможность на самом высоком профессиональном уровне выявлять и в позитивном плане влиять на дестабилизирующие аспекты концепту-альных и доктринальных установок обеих сторон. Так, например, на заседании 24 июля 2000 г. Совместного постоянного совета Россия-НАТО (на уровне послов) первый заместитель начальника российского Генштаба В. Манилов в своем докладе провел сопоставительный анализ российской военной доктрины и новой стратегиче-ской концепции НАТО и подчеркнул, что по мнению российского военного и поли-тического руководства, первопричиной, препятствующей полнокровному сотрудни-честву РФ и альянса является заложенное в концепции НАТО положение, связанное с возможностью применения вооруженных сил блока вне зоны его ответственности и без санкции СБ ООН. Если НАТО намеренна строить с Россией взаимовыгодные партнерские отношения, ряд ее позиций "должны быть скорректированы", отметил Манилов.
У НАТО тоже есть вопросы по содержанию российской военной доктрины. Наибольшую озабоченность вызывают те положения документа, где говорится, что в случае широкомасштабной агрессии, которую невозможно будет парировать обыч-ными средствами, Россия готова первой применить ядерное оружие. Поскольку в военной доктрине советского периода такой вариант официально отсутствовал, в НАТО полагают, что прежде порог ядерной безопасности был выше, однако умалчи-вают, что в действительности Советский Союз имел с НАТО, которая четко придер-живалась концепции применения ядерного оружия первой, неравное положение в этой области. Так что ни о каком понижении ядерного порога Россией не может быть и речи. Можно говорить о выравнивании положения двух сторон в этой облас-ти, что, по сути, стабилизирующим образом воздействует на военно-политическую обстановку в Европе и в мире в целом.
Важно отметить и то, что при таком сравнительном анализе двух военных концепций были обнаружены и совпадающие взгляды двух сторон. Так, практически идентичны выводы о том, что угроза крупномасштабной войны сегодня минимизи-рована и что появились качественно новые угрозы, связанные с этносепаратизмом, религиозным радикализмом, терроризмом, с организованной преступностью, рас-пространением оружия массового уничтожения. Похожи и оценки системы угроз, их классификация. Имеется и целый ряд других общих позиций, связанных с анализом геополитической, военно-политической ситуации и прогнозированием ее развития.
Выявились общие подходы к декларации о том, что при предупреждении и решении проблем, связанных с конфликтами, кризисами, приоритет должен отда-ваться мирным, политическим, а не военным средствам.
И, наконец, имеется еще серьезное совпадение позиций сторон, связанное с партнерством, необходимостью его развития. В стратегической концепции НАТО сказано, что альянс не рассматривает себя в качестве противника какого-либо госу-дарства. У нас заявлено, что Россия не рассматривает ни одно государство мира в качестве противника, если оно не вынашивает агрессивных планов и действует в рамках Устава ООН.
Серьезное значение в двусторонних отношениях имеет тот факт, что стала применяться практика разъяснения сути выдвигаемых инициатив, в частности, в об-ласти ПРО. Так, выступая на заседании Совместного постоянного совета Россия-НАТО в Брюсселе министр обороны РФ И. Сергеев выдвинул ряд конкретных ини-циатив, направленных на совместную разработку Европейской системы противора-кетной обороны (ПРО).
Несмотря на все трудности и проблемы диалог Россия-НАТО продолжается. Делегация Совета Федерации приняла участие в работе 46-й сессии Парламентской ассамблеи НАТО, состоявшейся в Берлине в ноябре 2000 г., в которой участвовало около 30 ассоциированных государств. На сессии ассамблеи обсуждались вопросы о расширении НАТО, национальной противоракетной обороне, европейской безопас-ности.
На традиционных встречах общественности России и Германии в рамках Берлинского европейского форума, ежегодно организуемого фондом Конрада Аде-науэра в начале ноября, регулярно подводятся итоги развития отношений между Россией и НАТО. На последней конференции звучали различные мнения, но общий настрой был таков: имеет место поступательное развитие отношений между Моск-вой и Брюсселем, утраченное полтора года назад, но отношения все еще не могут достичь уровня первых месяцев 1999 г. Участники встречи отмечали, что в целом Россия и НАТО накопили определенный опыт общения, необходимый для восста-новления базы доверия.
На шестом по счету заседании Совместного постоянного совета Россия-НАТО, состоявшемся в Брюсселе 15 декабря министры приветствовали прогресс, достигнутый в диалоге между Россией и НАТО со времени встречи во Флоренции. Они подтвердили стремление и далее укреплять партнерство в интересах безопасно-сти и стабильности в Евроатлантическом регионе, как это и предусмотрено в Осно-вополагающем акте Россия-НАТО.
Министры констатировали, что полугодовая программа работы Совместного постоянного совета Россия-НАТО (намеченная на совещании во Флоренции) выпол-нена, и утвердили план работы на 2001 г. Кроме того, они обменялись письмами в отношении учреждения Информационного бюро НАТО в Москве (открытие которо-го, предположительно, должно произойти в первом квартале 2001 г., и по настоянию российской стороны об этом будет объявлено и на политическом уровне).
На состоявшейся ранее 5 декабря в Брюсселе встрече министров обороны России и стран НАТО И. Сергеевым был выдвинут ряд конкретных предложений, которые касаются сотрудничества в области миротворчества и урегулирования кри-зисных ситуаций, выработки и реализации программ спасения экипажей аварийных подводных лодок, консультаций по созданию европейской системы противоракет-ной обороны, повышения транспарентности и мер доверия в военной области и т.д. Было принято решение провести консультации по вопросу открытия в России воен-ной миссии НАТО. (В брюссельском пригороде Монсе подобная российская миссия уже есть.) Сегодня доверие России и НАТО друг к другу омрачено взаимными обвине-ниями в связи с военной операцией НАТО в Югославии. Сохраняется немало и дру-гих нерешенных проблем, подчас очень острых. Эти противоречия по важным во-просам мировой политики, актуальным проблемам контроля над вооружениями, от-дельным аспектам военной стратегии. Однако отмеченные выше совещания проде-монстрировали стремление сторон войти в новый век в состоянии позитивного со-трудничества.