год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Поиски своего места в мире

Радикальные перемены на мировой арене, уход в прошлое двухполюсной системы международной политики и экономики поставили руководство КСА перед необходимостью поиска подобающего места для королевства в складывающихся новых глобальных структурах.

Процессы сближения и интернационализации, бурно развивающиеся в современных международных отношениях, во все большей мере втягивают Саудовскую Аравию, игравшую в недалеком прошлом в основном региональную роль, в орбиту большой мировой политики, побуждают ее руководителей определять свое отношение к таким до недавнего времени далеким для них проблемам, как глобализация мировой политики и экономики, сохранение в новых условиях всеобщего мира и безопасности, запрет и ликвидация оружия массового поражения и защита окружающей среды, борьба с международным терроризмом и нелегальным оборотом наркотиков, и многие, многие другие.

Оценивая эти проблемы, вырабатывая свои подходы к ним, руководители страны учитывают как точки зрения мировых политических и общественных кругов, так и исламские постулаты внутренней жизни королевства, его стремление играть лидирующую роль в арабском и мусульманском мире в целом, стремясь не нарушать неосторожными заявлениями или действиями равновесие и стабильность в государстве, не повредить авторитету монархии, глава которой носит официальный титул «хранителя двух исламских святынь»¹.

Исходной базой в этих оценках и подходах служит видение современного миропорядка, основных тенденций его дальнейшей эволюции. В Саудовской Аравии признают целесообразность перестройки международных отношений на основе концепции многополярного мира, но опасаются, что этот мир будет миром подчинения слабых сильному на основе неравномерного распределения политической власти и экономического могущества. По мнению многих саудовских политологов, в современных условиях происходит девальвация таких краеугольных международно-правовых понятий, как национальный суверенитет и территориальная целостность государств, права народов на самоопределение. Они полагают, что мир уже живет в сетке многополярных координат, но властвует в нем одна сверхдержава — США.

Показательно в этой связи высказывание министра по делам ислама КСА А.Турки на конференции «Ислам в ХХI веке», проведенной в июле 1998 г. в Каире, где он заявил, что «процесс глобализации направлен на то, чтобы дать возможность демократиям западного образца доминировать в мире»².

По взглядам саудовских аналитиков, формирующих государственную доктрину, мир движется в сторону создания замкнутых группировок и блоков. В противовес этому закономерному и неизбежному процессу мусульманским странам и народам, несмотря на все различия и расхождения между ними, предлагается сплотиться для обеспечения равноправия и учета своих интересов в отношениях с западными блоками.

Наряду с таким во многом традиционалист-ским подходом, проистекающим из логики «осажденной крепости», все большее число адептов обретает умеренно-модернистская точка зрения, достаточно четко выраженная в выступлении наследного принца Абдаллы на саммите Организации исламская конференция в декабре 1997 г. в Тегеране. По его мнению, «в эпоху бурного развития средств связи быть изоляционистом становится непозволительной роскошью». Мусульманам не пристало винить «внешние силы» в своей неспособности идти в ногу с прогрессом, причины отсталости и бедности они должны искать в себе самих.

Диссонирующие традиционализму мотивы прозвучали затем и в обращении короля и наследного принца по случаю завершения сезона паломничества в апреле 1998 г. «Каждый мусульманин, — говорилось в нем, — должен во всех своих заботах — духовных и мирских — следовать путем справедливости и умеренности, держаться подальше от ереси, экстремизма и религиозного фанатизма».

С такими трезвыми и реалистическими подходами корреспондируют призывы многих саудовских специалистов-международников отказаться от «выпячивания опасностей и рисков, которыми грозят арабам процессы глобализации и информатизации», больше внимания уделять «использованию преимуществ и выгод от этих объективных тенденций в мировом развитии».

Крепнущие в саудовском мироощущении взвешенные модернистские тенденции наталкиваются на глухое неприятие и сопротивление традиционалистских клерикальных кругов, с мнением которых правящий теократический режим не считаться не может. Основными аргументами многочисленных сторонников консервативно-мусульманской модели развития служат утверждения о том, что лишь ислам способен обеспечить социальный мир и стабильность, низкий уровень преступности, незыблемость морально-нравственных устоев общества. Важную консолидирующую роль в саудовском социуме продолжают играть высокая набожность населения, исторически-религиозные корни государства, зародившегося в XVIII в. в результате унии феодально-племенной знати родового клана Аль Саудов с проповедником фундаменталистско-ригористского учения в исламе А.Ваххабом.

Исторически ваххабизм как пуританское течение в исламе сыграл роль объединительной идеологии в процессе сближения аравийских племен под эгидой родового клана Аль Саудов. В период государственного становления королевства он приобрел дополнительную важную функцию — религиозно-политического обоснования саудовской экспансии на Аравийском полуострове и в зоне Персидского залива. По завершении территориального формирования королевства к 30-м годам ХХ в. на ваххабизм возлагается задача обеспечения легитимности теократического режима, незыблемости устоев монархической власти.

Со временем политические устремления ваххабитов и государственной власти все в большей степени расходятся. Проповедуемый ими родо-племенной «демократизм», настойчивые призывы к опрощению и социальному равенству, отказу от обогащения и роскоши, строгому контролю со стороны религиозных авторитетов за соответствием действий властей кораническим предписаниям, притягательные для широких слоев населения, вызывают все большее раздражение в королевской семье.

В связи с закономерно нараставшими трениями с клерикалами режимом предпринимаются меры по постепенному, но неуклонному ограничению влияния религиозников на государственные дела, встраиванию сервильных исламских структур в предназначенную для них, хотя и привилегированную, но четко очерченную нишу в общей системе власти. Обвинения в адрес правящих кругов со стороны твердолобых приверженцев ваххабизма в отходе от коранических канонов и норм неизменно жестко отводятся, а непокорные элементы изолируются, а в случае сопротивления — безжалостно подавляются.
В современной Саудовской Аравии о ваххабизме как государственной религии предпочитают не упоминать, трактуя его в основном в патриархальном ключе под историческим углом зрения. Прокладывая курс королевства на внешнеполитической арене в русле доктрины панисламизма, руководители КСА и их идеологи на практике стремятся выйти за ставшие узкими средневековые рамки ваххабитского мировоззрения, вызывающего неприязнь в остальном мусульманском мире и подпитывающего в последние годы в основном лишь экстремистские круги религиозной оппозиции.

Показательная в этой связи реакция в Саудовской Аравии на меры президента А.Масхадова по запрещению подрывной деятельности приверженцев воинствующего ваххабизма на территории Чечни. В садовской печати был опубликован ряд статей, в которых проводилась мысль о том, что истинный ваххабизм не имеет ничего общего с насилием и вооруженной борьбой с инакомыслием.

Вместе с тем полностью отойти от своих историко-религиозных корней, традиционной унии светской и религиозной ветвей власти правящий дом Саудов без ощутимого ущерба для своей будущности не может. Его главная задача сегодня в отношениях с религиозным истеблишментом состоит, на наш взгляд, в том, чтобы найти некий модус вивенди, способ сосуществования и взаимопонимания, добиться от религиозников если не поддержки, то хотя бы непротивления мерам по модернизации, по постепенному и бесконфликтному вживанию королевства с его архаичными внутренними порядками в современный динамично обновляющийся мир.

На страницах местной печати все чаще появляются рассуждения проправительственных богословов о необходимости соединения религии с современной жизнью. Один из них, д-р М. Атави обрушивается, к примеру, на тех теологов, которые «предаются риторике и бесплодным дебатам вокруг различных теоретических воззрений, потому что такие разговоры не связаны с практической деятельностью... Они (теологи) самоизолируются от реальностей и участия в жизни общества и строительстве государства. Они философствуют, так как это занятие также не связано с какой-либо конкретной работой».

Внутриполитическая жизнь в королевстве в ее нынешнем общепринятом понимании отсутствует. Права и свободы граждан трактуются в их шариатском понимании, партийная, профсоюзная или любая другая общественная деятельность, кроме курируемой властями спортивной, молодежной и религиозно-благотворительной, не допускается. В этих условиях угроза оппозиционных настроений может исходить лишь из религиозной среды.

В стремлении оградить от потрясений стабильность и социальное согласие в стране правящий режим не прочь направить недовольство и духовную неудовлетворенность фундаменталистов за ее пределы, широко используя лозунги исламской солидарности и оказания содействия зарубежным мусульманам, подвергающимся гонениям и преследованиям в своих странах. Отсюда заангажированность Саудовской Аравии на стороне исламистов в конфликтах в Афганистане, Чечне, Боснии, Косово и др.

Строго придерживаясь на официальном уровне принципа невмешательства во внутренние дела иностранных, в том числе и мусульманских государств, Эр-Рияд не стремится, да и не может в силу своих панисламских постулатов и давления клерикалов изнутри, вводить какие-либо ограничения для такого вмешательства по общественно-конфессиональной линии.

Есть основания полагать, что курс саудовского руководства на притупление внутриполитического радикализма религиозных кругов и их подчинение политике режима найдет свое продолжение и в будущем. При этом саудовские власти и впредь будут стремиться поддерживать жизненно важное для них равновесие между сохраняемым в угоду религиозникам, в том числе и ваххабитского толка, многочисленными социальными атавизмами и все явственнее пробивающими себе дорогу закономерными модернистскими тенденциями в жизни государства.

Действуя в этом направлении, власти закрывают глаза на то, что мусульманские теологи и проповедники, претендующие на роль единоличных выразителей и толкователей общественного мнения, настойчиво призывают правоверных отгородиться от внешнего культурного воздействия, перестать смотреть западные телепрограммы и проводить отпуск в Европе или США. Всякая критика внутренних порядков в королевстве со стороны зарубежных СМИ и правозащитных организаций однозначно преподносится ими как неоправданные нападки на ислам и на королевство, охраняющее главные мусульманские святыни.

Антизападная составляющая в саудовской внутриполитической жизни время от времени дает вспышки терактов, как это было в 1995 и 1996 гг., когда в результате организованных оппозиционерами взрывов погибли американские военнослужащие, дислоцированные в королевстве, и члены их семей.

Под воздействием клерикалов официальные власти практикуют к Западу двойственный подход. С одной стороны, они не препятствуют могущест-венному религиозному истэблишменту, обеспечивающему правящему дому освященную исторической традицией легитимность и лояльность подданных, поддерживать антизападные настроения. С другой, объективные потребности хозяйственного развития и внешнеэкономических связей в условиях набирающего обороты процесса глобализации мировой экономики (в 1999 г. ожидается вступление КСА в ВТО), поддержания стратегического партнерства с США, прошедшего проверку боем в период кувейтского кризиса 1990— 1991 гг., налаженные взаимовыгодные контакты с внешним миром побуждают саудовское руководство неизменно заявлять о дружбе и сотрудничестве с Западом, предпринимать конкретные шаги по реализации этих заявлений на практике.

Таким образом, главное своеобразие современного политического развития королевства состоит, на наш взгляд, в том, что его правящие круги жизненно важным для себя считают повседневное решение весьма непростой задачи — сохранения тонкого и хрупкого баланса между исторически религиозными, харизматическими основами теократической власти (Саудовская Аравия — одна из двух сохранившихся на планете теократий) и настоятельными потребностями текущего момента в развитии страны с учетом складывающихся в мире новых реалий и парадигм.

Анализ официальной саудовской политической риторики последних лет позволяет выделить в идеологии государственного развития КСА следующие коренные составляющие:

1. Первоочередной целью государства является поддержание (на практике — прежде всего за счет нефтяных доходов) прочного социального мира, обеспечение стойкой гармонии в социально-политическом двучлене «управляющий — управляемый».

2. Путь страны в будущее прокладывается, исходя из дарованных свыше шариатских норм и коранических предписаний, которые, в отличие от выдуманных людьми идеологий, гарантируют от ошибок и заблуждений.

3. Сочетание священных постулатов ислама с реалиями и потребностями сегодняшнего дня. Использование достижений мировой науки и техники для обновления всех сторон общественной жизни при сохранении ее исламской доминанты, исходя из того, что в грядущем мире — мире экономических блоков и конкуренции в сфере высоких технологий и ноу-хау — отставшим странам не будет места.

4. Плановость (на основе пятилеток) и постепенность — основные черты государственного развития на современном этапе, которое должно проходить без социально-экономических рывков и потрясений.

Активные и целенаправленные попытки саудовской правящей элиты впрячь в повозку развития «коня и трепетную лань» предопределяются также недостаточно четкой, на наш взгляд, законодательной проработанностью механизма престолонаследия. Введенные королевским указом (лишь в марте 1992 г.) «Основы государственной власти» — квазиконституция королевства лаконично определяет, что «правление государством осуществляют сыновья короля — основателя страны Абдель Азиза Абдеррахмана аль-Фейсала Аль Сауда, а также сыновья его сыновей».

С переходом власти от одного сына короля- основателя, умершего в 1953 г., к другому до сих пор дело обстояло благополучно, хотя и не всегда гладко. Однако время берет свое, и они в силу возраста и состояния здоровья волей-неволей уже в обозримом будущем будут вынуждены отойти от политики.

Вопрос с заступлением к государственному кормилу внуков, которых насчитывается не одна тысяча, будет решаться, вероятно, гораздо сложнее: внутри разветвленной династии им придется доказывать свои права и преимущества перед другими претендентами на трон и державу.

Деликатность вопроса о предстоящем престолонаследии в значительной мере осознается в королевской семье. Нынешние руководители готовят себе смену, постепенно продвигая на государственные посты своих отпрысков.

Пока же в СМИ КСА изо дня в день муссируются знакомые нам из времен тоталитаризма темы «единения власти и народа», патерналистких связей короля со своими «сыновьями-подданными», активно рекламируется регулярный «прием граждан», подающих челобитные членам правящей фамилии, «спонтанные проявления восторга» жителей королевства по поводу очередного выздоровления короля, благополучного возвращения из зарубежных поездок старших принцев и царедворцев.

¹ Аsharq al-Awsat, London. 8.12.97.
² Saudi Gyazette, Jeddah, 06.07.98.

А.Осипов,
доктор исторических наук, профессор
15.02.1999