Если не обманывать себя утешительными иллюзиями, надо однозначно признать: отношения между Россией и Западом очень быстро сползают к «холодной войне». И встреча глав государств и правительств стран — участниц ОБСЕ в Стамбуле 10—11 ноября 1999 г., на которой была предпринята неудачная попытка оказать беспрецедентный нажим на Россию под явно надуманным предлогом «гуманитарной катастрофы» в Чечне, является истинным тому доказательством.
Все говорит о том, что под влиянием Запада наши отношения с ним идут в направлении возрождения конфронтации. Не в том уже хорошо известном варианте глобального противостояния, которое было между СССР и США, Организацией Варшавского Договора (ОВД) и НАТО, и не в том карикатурном виде, в каком оно сохраняется между США и Кубой, США и Северной Кореей. Но, тем не менее, к самой настоящей конфронтации, войне, при которой каждый европеец и каждый американец будет ложиться спать и вставать по утрам с мыслью, что он — всего лишь мишень для возможной ядерной атаки. То же будет и с русскими.
Правда, здесь есть одна существенная разница. Прежде всего, мы не столь богаты, как Запад, и степень сожалений по поводу потерь в случае ядерного конфликта у нашего населения будет не столь велика, как у жителей Запада. А это, естественно, накладывает сильный отпечаток на то, как они сегодня реагируют на неспособность их политиков использовать исторический шанс примирения с вчерашним противником и возврат отношений с ним к глупой и безответственной «игре в слабака»: кто дрогнет первым, кто опередит в скорости нажатия кнопки.
Во-вторых, разница здесь и в том, что если в России пока еще не привыкли спрашивать со своих руководителей по поводу их явных провалов в отношениях с Западом, то на Западе как раз могут спросить и очень даже строго: по какому такому поводу, из-за какой такой сверхважной причины их руководители играют жизнями миллионов своих сограждан?
Из-за Чечни?
Из-за Косово?
Из-за каких таких непреодолимых препятствий американский президент и вместе с ним руководители других стран НАТО решили, что можно поставить свои страны и народы под угрозу ядерной войны?
С этим можно было, если не мириться, то как-то существовать, когда Западу угрожал коммунистический монолит, тоталитарная система, отрицавшая самые основы общественного устройства Запада. Тогда можно было идти на опаснейший риск противостояния: цель выживания оправдывала средства возможного взаимоуничтожения. Но сейчас-то в чем дело? Не нравятся русские, так оставьте их в покое. Не нравится, что они делают у себя дома, не делайте этого в своих странах. Но лезть на рожон и задираться-то зачем? Нет ответа на этот вопрос и, скорее всего, не будет.
В-третьих, остается безответным и вопрос о том, чем Запад не устраивает нынешняя Россия. Она во многом пересмотрела и сократила глобальные амбиции коммунистического периода. Занимается реформированием экономики, созданием демократического общества. Она не вмешивается в дела соседних стран, хотя ее неоднократно в этом обвиняли. Конечно, многое из того, что делается в России, вызывает осуждение. Взять хотя бы необъятную коррупцию, воровство, преступное равнодушие властей к старикам, детям и инвалидам, к окружающей среде; неспособность властей защитить общество от преступности и наладить экономику. Все это хорошо известно на Западе уже не первый год, что не мешало ему поддерживать Президента Б.Ельцина, принимать у себя таких проклинаемых в народе «реформаторов», как А.Чубайс, и вообще по-приятельски похлопывать по плечу российский режим, называя его «партнером» и «союзником».
Естественно, возникает вопрос: что же такое произошло, что вдруг в одночасье изменился вектор западной политики, и во все большей степени ее повело в сторону возрождения противоборства?
Не впадая в грех национального самооправдания и понимая, что в любом обострении отношений между двумя сторонами всегда виноваты, хотя и в разной степени, обе стороны, ответим все же так: вина за обострение отношений между Россией и Западом лежит главным образом на странах Запада и состоит она в том, что они неправильно оценили итоги завершившегося противоборства между двумя мировыми системами и сделали явно неправильные выводы для своей политики в отношении России.
Прежде всего, они уверовали в свою «победу» над Россией. Не над коммунизмом, не над идеологией вообще, а именно над Россией, что давно, с времен татаро-монголов не удавалось никому. Забывая, что завершение «холодной войны» было в первую очередь победой здравого смысла, победой доброй воли над силами милитаризма, они сочли, что деятельность М.Горбачева и его правительства по преодолению конфронтации, по установлению нормальных отношений между вчерашними противниками было всего лишь следствием «проигрыша» слабой стороны в соревновании с более «сильной». Отсюда — желание продиктовать условия мира, как это сделала, например, (с большим вредом для себя) Франция в отношении Германии после первой мировой войны. Отсюда же желание не считаться с законными интересами безопасности России, видимо, потому, что ответственность за безопасность поверженного противника всегда берет на себя выигравшая сторона.
Кроме того, проявилось нежелание (или, быть может, неспособность) стран Запада стряхнуть с себя путы мышления времен «холодной войны», отказаться от стереотипов милитаризма, ставки на силу в решении спорных вопросов. После некоторых колебаний Запад решил не только не распускать НАТО, но и усилить его за счет расширения на Восток, привлечения новых членов. После некоторого периода сокращения военных расходов вновь растут затраты на разработку новых типов вооружений и развертывание глобального военного присутствия США.
Соединенные Штаты готовы пересмотреть некоторые договоренности о контроле над вооружением, достигнутые в период «холодной войны», надеясь этим самым сломить в свою пользу баланс стратегических вооружений.
Наконец, под влиянием эйфории и завышенной самооценки Запад растерял многое из того внешнеполитического багажа, который был создан в годы «холодной войны»: осторожность, дипломатичность, осмотрительность, тенденция к минимизации риска и политика избежания конфликта. Наоборот, в его внешней политике резко возросла роль авантюризма, склонность к шантажу и насилию, определенная безоглядность, неумение строить взаимоприемлемые отношения ни со все еще имеющимися противниками, ни со странами, открытыми к диалогу, но не в духе «старший — младший». Произошла известная деинтеллектуализация внешней политики Запада. Отсюда — бессмысленная и ничего не решившая война против Югославии, абсолютно неприемлемый тон в отношениях с Россией, фактическое дезавуирование роли ООН и многое другое.
Вот эти факторы по сути дела и сформировали ту политику Запада, которая ведет дело к новому витку «холодной войны». В течение какого-то периода времени, до 1995—1996 гг. Запад все еще сохранял поверхностно дружелюбный тон в отношении России, хотя суть его политики достаточно откровенно сформулировал в те дни в серии публикаций известный американский журналист Джим Хоглэнд: «нам все равно, будет в России демократия и рынок или нет; главное — чтобы там был послушный зависимый режим». И вот вокруг этого принципа, а не вокруг некоего «расширения демократии» и строилась политика Запада в отношении России.
Если бы Запад на самом деле был заинтересован в сильной демократической России, то не было бы ни расширения НАТО на Восток, ни удара по Югославии. А раз они случились, это означает только одно: Западу нужен зависимый режим в России, какой ему обещал Б.Ельцин в обмен на дипломатическую поддержку и материальную помощь.
Но по мере того как выполнение этой задачи не получалось — причем отнюдь не потому, что Запад был обманут «хитрыми московитами», а потому что Россия в целом, как страна и народ, ее населяющий, оказались не готовыми к такой роли, эволюционировала и политика Запада: от благодушного похлопывания по плечу до злобной пропагандистской истерии.
После развязанной в западной печати летом 1999 г., антирусской кампании, направленной не просто на дис-кредитацию правящего режима из-за его коррупции и преступности (с этим как раз можно было примириться), а на дискредитацию всей нации, ее достижений, ее морального и интеллектуального уровня, началась безудержная антироссийская кампания на этот раз по поводу трагедии Чечни.
Представители стран, среди «заслуг» которых числятся уничтоженные вместе с мирными жителями в годы второй мировой войны Гамбург, Ганновер, Дрезден, Роттердам, Ковентри, а также Хиросима и Нагасаки, а после нее — миллионы убитых вьетнамцев, алжирцев, арабов, на этот раз пытаются учить Россию, как надо воевать, как щадить мирное население, как избегать «гуманитарной катастрофы». Страны, войска которых оккупируют Косово, и несут прямую ответственность за убийства там мирных жителей албанскими боевиками, критикуют Россию за то, что в борьбе против вооруженных формирований боевиков, терроризирующих территорию Чечни, страдают мирные жители.
И вот все это лицемерие и двуличие было вынесено на саммит ОБСЕ в качестве пункта повестки дня «по России». Надо признать, что критикуемый всеми у себя дома и за рубежом президент России в целом справился со своей задачей. В принципе он мог вовсе не ездить на это сборище и тем самым продемонстрировать, насколько Россия ни в грош не ставит лицемерие и двойные стандарты западных политиков. Но он поехал и в виде жеста доброй воли предложил собранию перестать заниматься неблагодарным делом очернения России и найти более уместные и отвечающие духу мандата ОБСЕ темы. Он также пытался объяснить присутствующим неуместность их вмешательства в дела в России в свете их недавнего нападения на Югославию, а также смысл происходящих в Чечне событий.
В принципе, даже несмотря на поддержку отдельных моментов в позиции России со стороны американского президента, успешной поездку Б.Ельцина не назовешь. Помимо пощечины в виде соглашения между США, Турцией, Грузией и Азербайджаном относительно будущего раздела каспийской нефти, то, что получила Россия в Стамбуле, можно изложить коротко: продолжение ожесточенной антирусской кампании.
Нет необходимости объяснять, кому и зачем нужна антирусская кампания на Западе. За истекшие после окончания «холодной войны» годы страны Запада имели все возможности измерить и проанализировать как политические интересы, объединяющие их и содействующие процессам дальнейшей интеграции, так и моменты, разъединяющие их, разводящие по разные стороны баррикад. Причем нетрудно увидеть расширяющуюся щель между атлантическими партнерами — между США и Западной Европой, — в увеличении которой столь заметную роль сыграло введение общеевропейской валюты, а также ничем не заполняемый разрыв в уровнях развития между Западной и Восточной частями Европы. Перспектива обшеевропейской и общеатлантической интеграции становится все менее осязаемой при отсутствии явной и хорошо различимой внешней угрозы.
Этот вывод хорошо подкрепляется эволюцией военно-политической мысли на Западе за последние годы. После первоначального шока, от прекращения «холодной войны», она постепенно оправилась и приступила к поискам новых ориентиров:
- вначале речь шла просто об «укреплении стабильности»,
- затем — о «нетрадиционных вызовах» безопасности,
- следующая ступень — «гуманитарные интервенции» (т.е. агрессия против Югославии)
- и, наконец, «угроза со стороны России» как конечный пункт поиска.
Если в атлантических структурах пройдет этот вариант общей внешней «угрозы» интересам Запада, можно считать, что вопрос о возможных противоречиях внутри западного сообщества, а также между ним и бедными соседями на востоке Европы практически разрешен.
* * *
Остается посожалеть о том, что вопреки названию ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и ее первоначальной цели то, чем занимался саммит ее руководителей в Стамбуле, называется совсем иначе: создание образа врага в лице России и разработка путей к возрождению «холодной войны». Можно предположить, что этот замысел скорее всего получится и в недалеком будущем Европа может оказаться жертвой нового раскола и нового военного противостояния, если не предпринять срочные меры по исправлению ситуации.
Думается, что удобный момент для этого может наступить после проведения президентских выборов в России и в США.
|
|
Власть
