год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Интенсивность и многообразие присутствия и активного участия России в европейских структурах свидетельствуют: отношения с абстрактного уровня - "принадлежит ли Россия к Европе?" - перешла к конкретным формам взаимодействия. Выразительным свидетельством этому является каскад так или иначе связанных с Россией договоров и документов ЕС: вступивший в силу в 1997 г.

Договор о партнерстве и сотрудничестве; основывающийся на нем политический документ "Коллективная стратегия ЕС для России", принятый на кельнском саммите ЕС в июне 1999 г.; наконец, инициированный Финляндией проект ЕС "Северное измерение". Последний также нашел свое выражение в Кельне, а именно - как формально самостоятельная, но по содержанию тесно связанная с "Коллективной стратегией" инициатива. "Северное измерение" конкретизируется в принятом в июне 2000 г. "Плане действий" на 2000-2003 г.

Проблеме Калининграда в "российской стратегии" ЕС по праву уделяется повышенное внимание. Будущее положение анклава в расширенном Европейском Союзе станет для одного из 89 субъектов Российской Федерации, насчитывающего 926 тыс. жителей, трудным экономически и политически, все более превращая область в инородное тело для ее международного окружения. В таких условиях ЕС и Россия решили на конференции 20-21 сентября в Калининграде впервые совместно обсудить конкретные планы действий в отношении будущего этого российского региона.

Симптоматичным для нарастающего интереса к Калининграду представляется соответствующий раздел в "большом запросе" германского бундестага, направленном федеральному правительству в декабре 1999 г. В нем весьма детально поставлены вопросы по ряду ключевых проблем "будущего российского анклава в балтийской зоне ЕС", в том числе относительно его значения для Балтийского региона, а также его экономического развития, в частности, с учетом интересов соседних государств и подхода правительства Германии к содействию развития региона.

Наконец, поставлен и вопрос о том, какие возможны последствия в случае, если эта область в течение длительного времени будет развиваться хуже, чем остальной Балтийский регион. Уже сегодня можно сказать, что для Германии и для ЕС в целом подобные усилия не сводятся к выработке специфической стратегии в отношении Калининграда: это вызвало бы недоверие в Москве и в конечном счете было бы обречено на провал. ЕС выбирает скорее другой подход, обещающий больший успех: он встраивает проблему Калининграда в свою общую политику в отношении России, в то же время придавая этому субъекту РФ особую важность. Как выглядят обоюдные интересы и условия их реализации в отношениях между Москвой и Брюсселем, в которые встроена и калининградская политика обеих сторон?

В упомянутых документах ЕС отчетливо выражена его жизненная заинтересованность в успешном партнерстве с РФ. Происходящее в России так или иначе будет оказывать сильное влияние на события в остальной Европе - даже если захотеть изолировать страну, то это уже в силу ее размеров и потенциала было бы невозможно без существенного ущерба собственным интересам. Что, в конечном счете, проявилось и в осторожно-выжидательной и сравнительно мягкой реакции ЕС на не соответствующее нормам ОБСЕ поведение России в Чечне.

ЕС в высшей степени заинтересован в стабильной, демократической и процветающей России. Это Россия, которая преодолеет свою былую замкнутость и с новым самосознанием выступит как активный участник международной политики, не в последнюю очередь в Балтийском регионе и с учетом будущего Калининграда. Таким образом настроенная великая держава куда менее опасна, чем слабая Россия с многообразным потенциалом конфликтов и хаоса. Столь же высокое место в шкале приоритетов ЕС занимает и экономическое оздоровление России.

Война в Чечне сильно осложнила отношения ЕС с Россией и по меньшей мере отсрочила реализацию проектов "Коллективной стратегии" и "Северного измерения", в том числе и касающихся Калининграда. Европейский Союз, сознающий себя как ценностное сообщество, не мог бы занимать позицию "business as usual", пока Россия нарушает права человека и меньшинств, а также те нормы и принципы, соблюдать которые она обязалась как член ОБСЕ и Совета Европы, и в соответствии с Договором о партнерстве и сотрудничестве с ЕС. Это тем более прискорбно, что Москва положительно ответила на инициативы ЕС, особенно в своей "среднесрочной стратегии для ЕС", которую занимавший тогда пост Председателя правительства РФ Владимир Путин лично передал "тройке ЕС" в октябре 1999 г. в Хельсинки.

Вполне понятны традиционные для России опасения - оказаться фактически изолированной от Европы в результате расширения ЕС на восток. С этой точки зрения "Северное измерение" с его проектами регионального сотрудничества представляет собой дополнительный перспективный инструмент для противодействия углублению разделительных линий на будущей границе ЕС. После приема Финляндии в Европейский Союз в 1995 г. появилась первая протяженная общая граница между ЕС и Россией, а с предстоящим вступлением в ЕС Польши и балтийских стран непосредственное соседство еще более расширяется. В то же время Балтийское море становится внутренним морем ЕС - за исключением двух небольших отрезков побережья: восточной оконечности Финского залива и Калининградской области. Это стимулирует заинтересованность ЕС в Калининграде как факторе стабильности для Балтийского региона - одного из наиболее динамично развивающихся в мире.

"Северное измерение" охватывает всего 11 стран, входящих в различные международные организации: все балтийские государства ЕС (Германия, Дания, Швеция, Финляндия), три республики Прибалтики, Польшу, Россию, Норвегию и Исландию. Важно, что этот проект - как и средиземноморская инициатива ЕС - разработан в интересах всего ЕС и не ограничивается государствами балтийского побережья. Для того, чтобы совместными усилиями достичь наибольших результатов, "Северное измерение" завязывает тесные контакты с другими региональными организациями, в особенности с Советом государств побережья Балтийского моря и Советом евро-арктической зоны Баренцева моря.

Предпосылки для такого сотрудничества тем более благоприятны, что ЕС является членом этих организаций. Правда, "Северное измерение" не располагает собственными бюджетными средствами. Свою специфическую задачу оно видит прежде всего в том, чтобы (при участии международных финансовых организаций) продвигать проекты и стимулировать и координировать замыслы других органов ЕС.

"Северное измерение" - это первая инициатива ЕС, которая в духе политики регионального развития подчеркивает исключительное значение Северо-Запада России для трансграничных отношений ЕС-РФ и при этом уделяет особое внимание проблеме Калининграда. В качестве центральной ставится задача "укреплять позитивную взаимозависимость между Союзом, Россией и Балтийским регионом" и тем самым противостоять опасности углубления разделительных линий.

Что касается Калининграда, то в проекте говорится, например, о "программе технического содействия сотрудничеству в таможенной области, будущей подготовке управленческих кадров и сотрудничеству по борьбе с организованной преступностью". Безопасность и стабильность на всем пространстве действия проекта должны обеспечиваться в первую очередь посредством экономических связей и формирования долгосрочных взаимных интересов. В более смелом воображении рисуется даже такое будущее, когда моделью отношений ЕС-Россия в целом могло бы служить децентрализованное сотрудничество и взаимопроникновение модернизации на европейском Северо-Западе при включении соседних российских регионов.

Интересно, что российская "среднесрочная стратегия" подхватывает эту идею именно с точки зрения будущего Калининградской области: специальное соглашение между ней и ЕС, говорится в документе, могло бы дать толчок к превращению Калининграда в "пилотный регион" в рамках сотрудничества между Россией и ЕС в XXI в. Перечислим кратко сферы, которые "Северное измерение" рассматривает как приоритетные для стимулирования развития позитивной взаимозависимости в регионе, в том числе и применительно к Калининграду:

1. Развитие и использование природных ресурсов на Северо-Западе России. Развитие энергетических инфраструктур в энергетическую систему с включением в нее Калининграда покрыло бы растущие потребности динамичного Балтийского региона и путем диверсификации снизило бы его зависимость от единственного источника энергии.

2. Защита окружающей среды и ядерная безопасность.

3. Модернизация и совершенствование транспортных и телекоммуникационных сетей, а также совмещение их с европейскими инфраструктурами.

4. Уже сегодня протяженность границы между ЕС (Финляндией) и Россией - 1300 км, а после вступления Польши и трех прибалтийских республик она составит около 2000 км. Естественно, что "Северное измерение" придает особое значение сотрудничеству между приграничными регионами. Предусматривается и более надежная защита границ от криминальных злоупотреблений при одновременном облегчении режима пересечения границ для растущих потоков людей и товаров в регионе.

Не случайно в связи с различными документами, посвященными отношениям между ЕС и Россией, постоянно обращается внимание на комплекс проблем Калининграда. Специфическое, политически весьма деликатное географическое положение области как будущего, скорее всего, депрессивного анклава внутри переживающего экономический бум ЕС настоятельно требует решения. Оно должно быть по сути таково, чтобы подтверждать неотъемлемую принадлежность области России и в то же время вовлекать ее в активное партнерство с ЕС и сотрудничество в Балтийском регионе.

В принципе есть неплохие предпосылки для успешных переговоров, если учесть благоприятное географическое положение - близость балтийских государств, стран Центрально-Восточной и Западной Европы и западных частей самой России. Кроме того, в последнее время в отношении Калининграда со всех сторон отмечаются более или менее явные положительные изменения в осознании проблемы и выработке модели поведения. Вот несколько примеров, уже указывающих на возможное поле деятельности и перспективы.

1. Еще несколько лет назад инициативы ЕС по выработке общей стратегии в отношении Калининградской области и проекты ее включения в динамичные процессы, происходящие в ее международном окружении, российское руководство воспринимало недоверчиво или вообще отвергало их. Были ярко выражены опасения перед бесконтрольным проникновением Запада и ослаблением связей региона с Россией вплоть до отделения. Стоит вспомнить о состоявшейся в 1993 г. недельной ознакомительной поездке делегации Европейского парламента под руководством депутата из Германии М. Хофф, результаты которой нашли выражение в конструктивном и по сути своей до сих пор актуальном решении Парламента.

Тогда российские политические круги и средства массовой информации заподозрили делегацию в том, что это немцы выступают под личиной европейцев с тайным умыслом отторгнуть область от России. За прошедшие годы ситуация принципиально изменилась: сегодня именно российская сторона со своим представлением о Калининграде как элементе системы сотрудничества в Балтийском регионе и даже как пилотном проекте для отношений России и Европы настаивает на принятии решений, например, об "особом соглашении" с ЕС. Брюссель же, напротив, в последние годы проявлял скорее сдержанность, - возможно, чтобы избежать противоречий с Москвой и не быть втянутым в сложные отношения между российским центром и регионами. Только в "Северном измерении" и, еще подробнее, в его "Плане действий" ЕС вновь отчетливо высказался по поводу Калининграда.

В силу своей специфической ситуации Калининград требует особого внимания и особых усилий, - говорится в "Плане действий", - "чтобы помочь облегчить последствия его положения анклава и преодолеть увеличивающуюся социально-экономическую дистанцию между ним его непосредственными соседями". В конце мая 2000 г. на встрече высших руководителей стран ЕС и России Европейский Союз подтвердил, наконец, свою готовность "обсудить воздействие предстоящего расширения ЕС на торговлю и экономические интересы России и отдельно - вопросы, касающиеся Калининградской области". В качестве подходящих договорных рамок для соответствующих консультаций делегация ЕС назвала уже упоминавшийся договор о партнерстве и сотрудничестве.

2. Правда, и в центральном руководстве, и в самом Калининграде бытуют различные взгляды на будущую роль и политическое развитие области. Однако в целом прежнее мышление по принципу взаимоисключения- либо область, ориентированная только на Москву (изоляционистский сценарий), либо область, открытая для Европы (интеграционный сценарий) - уходит на задний план. Вместо этого все более распространяется мнение, что Калининград как неотъемлемая часть Российской Федерации как раз и мог бы стать связующим звеном между Россией и ЕС.

3. Концепции, отводившие области роль антизападного военного бастиона, практически прекратили хождение в Москве, а с ними исчезли и соответствующие опасения, возникавшие у регионального окружения Калининграда. Сегодня проблемы военного присутствия мало волнуют Калининград и его соседей. Балтийский флот сокращается, численность личного состава размещенных в области войск резко снизилась - до примерно 25 тыс. человек. Такое ограниченное присутствие военной силы не может помешать более активному включению области в региональное сотрудничество (правда, если бы военное присутствие еще более сократилось, это могло бы вызвать в Москве новые опасения и обострить восприятие угрозы).

А вот дальнейший экономический и социальный спад, который несет в себе опасность дестабилизации, может даже затрагивать безопасность России. Если ничего не изменится, то отставание от Польши и Литвы, которые уже сегодня получают от ЕС значительную помощь для подготовки к членству в ЕС, будет и дальше расти.

Ситуация парадоксальна: хотя Калининградская область и расположена внутри территории ЕС, с ней обращаются как с находящейся вдали от этой территории, и не предоставляют ей той помощи, которой обеспечены кандидаты на вступление в ЕС; поддержка в рамках программы ТАСИС составила лишь 15 млн. долл. за 1994-1999 гг. Растущий разрыв между областью и ее окружением в жизненном уровне, в развитии производства и инфраструктуры и не в последнюю очередь - в возможностях передвижения уже сегодня оказывает на ее население негативное социально-психологические воздействие.

Упадок традиционной для области промышленности и сельского хозяйства поистине драматичен. Их уровень к 1999 г. снизился до соответственно 29% и 32% от состояния 1990 г., уровень реальной безработицы в 1999 г. был существенно выше среднего (17% по сравнению с 13 в среднем по РФ. Уровень жизни, как свидетельствует официальная статистика, намного ниже среднего по России (около 65%). Бросается в глаза сильная зависимость от западного импорта: в снабжении области продовольствием доля импорта достигает 80%, причем Литва и Польша входят в число главных поставщиков. Уже сегодня при экспорте примерно в 480 млн. долл. импорт составляет около 1.2 млрд. долл.

Неразвитость инфраструктуры особенно плохо сказывается на портовом хозяйстве, которое загружено лишь на 25% и безнадежно проигрывает в конкуренции с прибалтийскими республиками. Следует упомянуть, наконец, и неэффективность работы части управленческого аппарата области, порожденную слабой профессиональной подготовкой, недостаточной технической оснащенностью и издержками борьбы за власть между различными группами в политике и экономике.

На этом фоне представитель германской экономики в Калининграде называл следующие причины того, что потенциальные иностранные и российские инвесторы не спешили вкладывать деньги в экономику области: воздействие "конфискационной" налоговой политики РФ; подозрения Москвы относительно возможных сепаратистских тенденций, которые могли бы проявиться в результате особого экономического статуса Калининграда; неспособность местной администрации добиться от центра выделения достаточных средств на развитие области; неразвитость инфраструктуры; наконец, протекционистские тенденции в администрации и ее вмешательство в предпринимательство, бюрократическая и недостаточно прозрачная деятельность чиновников, а также противоречия между федеральными и региональными законами и распоряжениями.

Так что не случайно в инвестиционном рейтинге 89 субъектов Федерации Калининград за период с 1995 по 1998 г. переместился с 27 на 41 место.

Серьезную проблему породил провал попытки превращения Калининграда в свободную экономическую зону и весьма относительный успех особой экономической зоны. Задуманная как средство компенсации трудного положения эксклава, учрежденная в 1992 г. свободная экономическая зона была ликвидирована распоряжением центра в 1995 г.

Созданная же в 1996 г. особая экономическая зона, обладающая значительно меньшими привилегиями, изначально в силу налагаемых Москвой ограничений не могла быть в полной мере эффективна, а после соответствующих решений Государственной Думы и вовсе стоит перед возможной угрозой ликвидации.

В этих условиях попытки дождаться, когда проблема решится сама собой, обрекут область на существование "двойной периферии", "забытой деревни" на задворках России и на задворках ЕС.

Экономический рост и социальная стабильность Калининграда в значительной степени зависят от его сотрудничества с Польшей (19%) и Литвой (10%), а также от его включенности в систему балтийского сотрудничества. Негативное развитие событий могло бы спровоцировать трудно контролируемые процессы социальной, а затем и политической дестабилизации, тем более, если его усиливало бы негативное влияние извне. Сюда относятся: ограничения в возможности пересечения границы для людей и товаров вследствие установления шенгенского визового режима - этим под вопрос было бы поставлено то, что население рассматривает как неотъемлемую часть своей повседневной жизни; сокращение внешней торговли с ЕС, которая сегодня интенсивнее торговли с остальной Россией; наконец, снижение возможностей центра дотировать оказавшийся в географически невыгодном положении регион. Принятая в 1997 г. "Федеральная целевая программа развития Особой экономической зоны в Калининградской области на 1998-2005 г." также не могла бы обеспечить выход из этого положения. Хотя в ней предусмотрено инвестировать в область 14 млрд. руб., пока, по утверждениям руководства области, все оставалось на уровне заявлений.

К счастью, большинство заинтересованных лиц в Москве, Брюсселе и в самом Калининграде сходится во мнении, что просто выжидательная позиция была бы контрпродуктивна и даже опасна, необходимо действовать. Растет убеждение, что особое положение анклава (эксклава) требует особых подходов при решении проблем экономического развития, визового режима и условий торговли. Шансы найти конструктивное решение довольно высоки, и нельзя их упускать.

1. После того, как Москва преодолела свое прежнее скептическое отношение и дала Калининграду зеленый свет на международную деятельность, в области началось движение. Число дипломатических представительств сегодня достигло шести - польское, литовское, белорусское, датское, шведское и исландское, - и ведутся переговоры с Грецией и Латвией. Но прежде всего вырисовывается шанс путем интеграции области в региональную систему превратить неудобства ее специфического положения в преимущества близости к динамичным процессам развития Балтийского региона.

На это указывают уже сегодня разнообразные региональные и субрегиональные связи Калининграда, первого и - что примечательно - пока чуть ли не единственного российского участника института еврорегионов. Стоит назвать хотя бы его членство в региональных объединениях "Неман" вместе с Польшей, Литвой и Белоруссией, "Балтика" - с регионами Дании, Швеции, Польши, Литвы, Латвии и России, а также "Сауле" ("Солнце"), в котором наряду с регионами Литвы, Латвии и Швеции самостоятельным участником является Калининградская область.

Сюда же стоит отнести участие последней - в рамках российской делегации - в совещаниях Совета государств побережья Балтийского моря, в Парламентской конференции балтийских стран, а также в Балтийской субрегиональной конференции, в которую входят 162 региона балтийского побережья. Все большее значение приобретают, наконец, двусторонние региональные отношения, в том числе партнерство с германскими землями Шлезвиг-Гольштейн и Бранденбург и рядом других регионов, прежде всего скандинавских стран. Такая деятельность на субгосударственном уровне может противостоять изоляции и периферизации Калининграда. Именно сотрудничество на региональном и местном уровне обеспечивает важный контакт между членами ЕС и теми странами, которые связаны с ним отношениями партнерства.

Это находит живейшую поддержку "Северном измерении" и его "Плане действий".

2. Особенно негативные последствия для Калининградской области мог бы иметь принятый Амстердамской конференцией ЕС и в 1999 г. вступивший в силу шенгенский режим с его постулатом надежной охраны будущей восточной границы ЕС. Прежде всего это важно для ее отношений с Литвой и Польшей, с которыми для калининградцев (а не для жителей всей России) существует де-факто безвизовый режим. Ежегодно более 8 млн. человек и 3 млн. автомобилей пересекают границу в обоих направлениях.

Ликвидация таких либеральных правил, которая с приближением вступления в ЕС обоих этих кандидатов становится все более вероятной, была бы для Калининградской области во многих отношениях драматичной. Во-первых, ограничения в сообщении через границу как экономический и социальный фактор нанесли бы дополнительный ущерб и без того структурно слабым приграничным областям. Во-вторых, сильно затруднилась бы торговля как с непосредственными соседями, так и с ЕС в целом. Наконец, для поездок в "материковую" Россию жителям Калининграда пришлось бы получать транзитные визы. Поэтому настоятельно требуется - и по возможности до вступления Литвы и Польши в ЕС - в сфере транзита и свободы передвижения обеспечить баланс между охраной внешних границ ЕС и потребностью в трансграничных контактах.

После долгих колебаний ЕС, кажется, тоже начинает что-то предпринимать. Так, комиссар ЕС по внешним связям Паттен в конце 1999 г. указал на необходимость в рамках "Северного измерения" уделять особое внимание проблемам Калининградской области.

Очевидно, предусматривается вариант, аналогичный нынешнему российско-финляндскому пограничному режиму; во всяком случае, в "Плане действий" прямо указано на этот пример. К сожалению, однако, нигде в документах ЕС не дается определения специфики этого варианта решения проблемы пограничного режима - наиболее деликатного аспекта в брюссельской стратегии в отношении Калининградской области. По неофициальным данным, для получения въездной визы в Финляндию россиянам не требуется приглашения, достаточно заявления, наличия определенной суммы денег и справки о том, что данный гражданин не имел судимости в Финляндии.

По данным же, предоставленным автору данной статьи штабом финской пограничной службы, виза вообще требуется, но при наличии "достаточных оснований" она может быть выдана прямо на границе. Шенгенский режим на российско-финляндской границе предположительно будет введен уже в 2001 г.

Интерес представляет и российско-эстонский пограничный режим, предусматривающий для жителей приграничных районов обеих стран бесплатные многократные визы.

Речь идет, без сомнения, о чрезвычайно щекотливой проблеме, по которой необходимо тщательно взвесить все аспекты. ЕС опасается, что начнется приток граждан из остальной России в Калининград, если условия получения виз для проживающих в регионе окажутся слишком простыми. В самом деле, для россиян нет ограничений в переселении в Калининград. Равным образом неприемлемы - как для России, так и для ЕС - раздающиеся иногда предложения о создании "балтийского Шенгена" с участием Калининграда. Такое решение отменило бы всякий контроль на границе между Калиниградом и ЕС и потребовало бы введения виз для въезда в область российских граждан из остальной России.

Возможно, решение состоит в том, чтобы сделать Калининград зоной "облегченного визового режима" для жителей области и граждан ЕС (например, путем предоставления бесплатных многократных виз на три-четыре года) или даже объявить его безвизовой зоной (что никоим образом нельзя приравнивать к отмене вообще всякого пограничного контроля). По слухам, Москва могла бы согласиться с таким вариантом, хотя он и поделит россиян на две категории. Таким образом организованное соседство было бы в состоянии превратить Калининград в привилегированное место встречи для деловых людей из России и ЕС, а также привлечь западных туристов.

3. По-видимому, вступление в ЕС Польши, Литвы и других стран Балтии не будет сопровождаться строительством зоны свободной торговли. Предусмотренное "Коллективной стратегией" создание общего экономического и социального про-странства также не является делом ближайшего будущего. Но это означает, что после приема в ЕС Польши и Литвы, крупнейших после Германии торговых партнеров Калининградской области, экспорт из последней в этом направлении окажется заметно затруднен.

И причиной этого станет не повышение таможенных тарифов - в ЕС они даже ниже, чем у кандидатов на вступление. Решающее значение имеет тот факт, что Калининград при вывозе товаров в эти страны должен будет соблюдать нормы и стандарты ЕС, например, с точки зрения технологии производства, экологической приемлемости, защиты прав потребителя. Следствием этого мог бы стать серьезный ущерб, например, для калининградской рыбоперерабатывающей промышленности - одного из важнейших источников доходов региона и его экспорта. Для соответствующих мероприятий по адаптации к этим нормам и стандартам "План действий" предусматривает целенаправленную помощь.

Возможным вариантом представляется присутствие ЕС в Калининграде в форме агентства по развитию, филиала представительства ТАСИС или хотя бы информационного бюро, которое занималось бы и проблемами стандартов продукции. Во всяком случае, настоятельно требуется распространение дополнительной информации о ЕС, чтобы дать населению области представление о механизме вступления в ЕС ближайших соседей - Литвы и Польши.

4. Совершенно неправильным было бы поощрять модернизацию старых промышленных объектов, включая масштабное переустройство порта. Целью должно быть скорее сочетание развития конкурентоспособной части сохранившихся предприятий, с одной стороны, и ориентированной на будущее и учитывающей региональные условия деятельности - с другой.

Сюда в первую очередь относятся: телекоммуникации, торговля и финансовая система, высокоспециализированные малые и средние предприятия, совершенствование транспортной инфраструктуры включая аэропорт, имеющий с 1992 г. статус международного. В Калининграде рассматривается также идея основания совместного с ЕС банка.

Эти меры позволили бы создать предпосылки для того, чтобы включить область в транспортную сеть и коммуникационное пространство Балтийского региона. В этих сферах область еще слишком слаба, чтобы стать пресловутым "мостом" - для этого ей недостает еще многих дополнительных несущих конструкций. Но если у Калининграда в самом деле есть будущее, то это - будущее центра коммуникаций и индустрии услуг в Балтийском регионе и шире, между Россией, западными государствами СНГ и остальной Европой. 5. До сих пор инвестиции западного - прежде всего европейского - капитала в реальной экономике Калининграда (65 млн. долл. на март 1999 г.) относительно невелики.

Если в апреле 2000 г. в Литве на душу населения они составляли около 563 долл., то в Калининграде - всего лишь 70 долл. Деятельность концерна БМВ является здесь скорее исключением. Прямые инвестиции настоятельно необходимы здесь в особенности для того, чтобы стимулировать средние предприятия, модернизировать перспективные отрасли промышленности, совершенствовать систему транспорта и коммуникаций и посредством совместных предприятий обеспечить соответствие экспортных продуктов области нормам и стандартам ЕС.

Основное условие для экономического подъема и более активного участия западных инвесторов - решительные структурные реформы в Калининграде, о которых говорится в "Коллективной стратегии" и "Северном измерении" с его "Планом действий": ясное налоговое законодательство, возможности обезопасить инвестиции путем наследственной аренды или ограниченного приобретения земли, четко определенный и действительно применяемый свод правил, функционирующие институты, включая эффективное управление, профессиональный персонал и надежных партнеров по обсуждению проблем области (до сих пор губернатор и областная Дума работали скорее друг против друга).

Остается ждать, приведет ли обещанная Президентом Путиным "диктатура закона" к организованной государством мобилизации экономики или же она действительно указывает направление к правовому государству, главной и принципиальной предпосылке для рациональной и предсказуемой экономики, а вместе с тем и для успешного иностранного участия в ней.

6. Партнерство правительства и ландтага Шлезвиг-Гольштейна с Калининградом - как пример для других партнерских отношений области в Балтийском регионе - подоспели к благоприятному моменту: их заключение фактически совпало с конкретизацией упомянутых документов ЕС и проектов, внимание в которых сконцентрировано на России, в том числе "Северного измерения".

Таким образом партнерство на региональном уровне может служить обеспечению доверия, не в последнюю очередь благодаря тому, что оно поддерживает и стимулирует многообразную деятельность на базовом уровне в общественной, образовательной и культурной сферах. В условиях практического сотрудничества и при привлечении средств ЕС в определенных областях оно могло бы наполнить содержанием ту форму, которую предлагают документы ЕС. Это относится, во-первых, как к повышению профессионального уровня государственных служащих в Калининграде, так и к передаче опыта управления и законотворчества. Во-вторых, это служит поддержке современной системы информации и коммуникаций, которая - как мы видели - открывает перед областью перспективы и особенно привлекательна для молодого поколения.

Естественно, ростки включения Калининграда в региональное сотрудничество могут развиваться лишь в той мере, в какой наполняется содержанием партнерство ЕС-России в целом. Не следует исключать негативные сценарии как следствие факторов большой политики, например, в форме непрекращающихся расхождений по поводу продолжающей тлеть чеченской войны и расширения НАТО в балтийском регионе. В высшей степени неблагоприятные последствия для Калининграда имело бы и урезание компетенций российских регионов в пользу стратегии рецентрализации.

С точки зрения приоритетности европейского направления для России Калининград как испытательный полигон регионального сотрудничества, на наш взгляд, открывает немало шансов для выстраивания позитивных взаимозависимостей в Северной Европе, на которые нацелено "Северное измерение" с его "Планом действий". При этом с учетом особой ситуации анклава все участники призваны действовать творчески и гибко в духе дипломатии предотвращения конфликтов, поскольку одной лишь географической близости Калининграда к динамичному ЕС недостаточно, более того, она может и нанести заметный вред. Для тех, кто принимает решения, это означает в концентрированном виде следующее:

· Российское руководство должно последовательнее, чем до сих пор, принимать во внимание тот факт, что Калининграду в силу его уникального геополитического положения жизненно необходимо быть открытым для балтийского пространства. Речь идет не об изменении территориального статуса области, а о возможно более беспрепятственном общении ее с международным окружением. Сюда относится и надежное обеспечение такой свободы действий, в которой область нуждается, чтобы самостоятельно осуществлять свое региональное партнерство в соответствии со спецификой своего положения и своими интересами. Явно контрпродуктивными были бы тенденции к экономической и политической рецентрализации в форме окончательной ликвидации особой экономической зоны и сокращения полномочий субъекта Федерации в пользу центра.

· ЕС должен продемонстрировать способность внести свой вклад в решение вопросов, которые порождает его расширение на Восток. Хотя на Калининградскую область и распространяется партнерство России и ЕС, но еще большее ее затрагивает запланированное вступление в ЕС прибалтийских государств и Польши.

ЕС не имеет права оставлять своих будущих членов наедине с проблемам непосредственного соседства с Калининградом, например, в том, что касается пограничного режима, поскольку логика Шенгена ("либо внутри, либо вне") не подходит для калининградского анклава. Скорее ЕС как единое целое призван в рамках своей российской стратегии путем специальных соглашений с Калининградом способствовать его интеграции, и во всяком случае свести до минимума негативное воздействие своего расширения. Сюда относится готовность Союза информировать ответственные лица в Калининграде о тех результатах переговоров с Литвой и Польшей о вступлении, которые затрагивают область как таковую. Важная задача состоит, наконец, в том, чтобы стимулировать трансграничные, субрегиональные и региональные связи, которые область активно развивает уже на протяжении нескольких лет.

Эта деятельность, в которую входят и многочисленные партнерские связи и инициативы неправительственных организаций, конечно, не могут заменить договоров и традиционной дипломатии на государственном уровне, но зато могут наполнить их жизнью и сделать их непосредственно ощутимыми для людей. · Политическая элита самой Калининградской области должна продолжать последовательно реализовывать честолюбивую цель - превратить Калининград как интегральную часть России в пилотный регион для объединения всего российского Северо-Запада, что поднимет значение Калининграда выше чисто областного уровня. Условиями для это являются в первую очередь внутренняя модернизация, решительная борьба с организованной преступностью и убедительная реализация свободной экономической зоны, а также возможно более единодушное и уверенное отстаивание этой линии в Москве.

Тот, кто посетил Калининград в 2000 г., мог заметить нечто, чего прежде нельзя было увидеть: над зданием городской администрации рядом с российским государственным и областным флагами развивалось и знамя Европы. Это символизирует примечательное изменение в менталитете: калининградцы по своей региональной принадлежности ощущают себя одновременно россиянами и европейцами. Если федеральный центр и в дальнейшем будет предоставлять Калининграду достаточно простора для инициативы и самостоятельной деятельности, это будет хорошей предпосылкой для того, чтобы область обрела свое предназначение и в качестве неотъемлемой части России играла активную роль в Балтийском регионе.