год 2010-й - более 30.000.000 обращений

I

На прошедшем в шведском городе Упсала в 1978 г. международном конгрессе социологов ученые были ознакомлены с американским курсом в отношении Югославии после смерти И.Броз Тито. Главным в нем было — не допустить сближения Югославии, и прежде всего Сербии, с СССР. США боялись, что «в Югославии могут произойти такие изменения, которые нанесут ущерб интересам США и свободного мира». Кроме того, конечной целью США в Югославии являлось «устранение коммунистического правления в любой его форме». Для этого предполагалось:

• постоянно указывать на сталинские тенденции в советской политике, что должно запугивать югославских коммунистов;
• оказывать поддержку югославским оппозиционерам и диссидентам, если они имеют антикоммунистическую ориентацию;
• помогать тем центристским силам в Югославии, которые готовы оказать отпор СССР;
• содействовать национал-сепаратистским силам, так как они являются естественными врагами коммунизма как идеологии;
• усилить воздействие западной культуры посредством фильмов, книг, музыки;
• в рамках экономической политики в отношении Югославии усилить влияние потребительской идеологии;
• способствовать увеличению долга Югославии западным странам, чтобы иметь рычаг воздействия на нее;
• использовать югославов, вернувшихся с заработков из других стран, в качестве сознательных или несознательных пропагандистов американского и западного образа жизни;
• подрывать движение неприсоединения, где США имеют своего «троянского коня» в виде блока латиноамериканских стран.

Следует заметить, что большинство из поставленных задач успешно решалось в 80-е годы. Но, видимо, непрогнозируемыми и неожиданными для исполнителей плана стали черты коллективного сознания сербов и черногорцев, которые не только замедлили этот процесс, но и стали ему откровенно мешать — патриотизм, югославизм, гомоцентризм¹, русофильство. Очень высокой была у сербов и степень исторического сознания. Поэтому задачи политической переориентации югославянских государств, изоляции одной из мощных европейских армий (югославской), разрыва традиционного союзничества России и Сербии решались на фоне распада федерации и дестабилизации региона с применением методики «принуждения к соглашению», а также экономических и политических санкций. Согласно оценкам Штаба верховного командования СФРЮ, с конца 1989 г. управление событиями в Югославии осуществлялось преимущественно по иностранной подсказе. Причем часть политических деятелей, ор-ганизаций и даже стран искренне верили, что участвуют в урегулировании кризиса, в миротворческом процессе. Подоплека всех событий проявилась значительно позже, после 1994 г., когда на балканской сцене активную позицию занял блок НАТО. Подтверждением этому стали события 1999 г. в Косове.

II

В 1997 г. мировое сообщество активно подключилось к решению «проблемы Косова». Сепаратистское движение экстремистской части албанского населения автономного края, принявшее формы вооруженного восстания против законной власти, интерпретировалось как нарушение прав национального меньшинства.
Активизировались такие организации, как ООН, ОБСЕ, Контактная группа (КГ), а также руководство ряда стран. Заявку на свое участие в урегулировании ситуации в Косове сделала и НАТО. Североатлантический блок уже в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт. Как наиболее вероятный сценарий силовой акции в Косове рассматривались удары с воздуха по сербским позициям. Экстренно собравшаяся Контактная группа обсудила проблему вооруженных столкновений в Косове. США, как всегда, заняли самую жесткую позицию — предложили применить к Белграду сверхсуровые меры, вплоть до введения экономических санкций и военной интервенции.

Против военных планов НАТО решительно выступила Россия, заявив, что вмешательство во внутренние дела суверенного государства требует особой процедуры прохождения в Совете Безопасности ООН, для которой единодушие великих держав является непременным условием.

Известный российский ученый-юрист, дипломат с большим стажем О.Хлестов писал, что краеугольным камнем современного международного правопорядка является то, что «использование вооруженной силы в международных отношениях правомерно лишь в двух случаях: 1. При осуществлении права на самооборону.
2. По решению Совета Безопасности ООН против нарушителя мира или агрессора, что именуется принудительными действиями ООН». Поэтому, если НАТО «осуществит принудительные действия без санкций Совета Безопасности, это взорвет всю правовую систему, на которой зиждятся отношения между членами мирового сообщества», что «явилось бы актом агрессии, как она определена в документах ООН, принятых в 1974 г.»². Такую позицию России поддержали Индия, Белоруссия и Китай.

В феврале 1999 г. в замке Рамбуйе под Парижем 17 дней длился первый раунд переговоров между албанской и сербской делегациями. Мирная конференция началась 6 февраля и должна была обсуждать разработанные КГ принципы решения косовской проблемы, включая «элементы широкой автономии Косова». В итоге Югославия получила ультиматум: если подпишет договор — на территорию края войдут войска НАТО, а если не подпишет — будет нести ответственность за провал переговоров, что предполагало «наказание» бомбовыми ударами. Предложение югославской делегации о продолжении переговоров приняты не были.
Албанской делегации разрешили подписать договор в одностороннем порядке. Представитель России отказался заверять своей подписью этот документ, поскольку в КГ многие вопросы, попавшие на страницы договора, не обсуждались. Фактически сорвав продолжение переговоров, США и НАТО начали готовиться к наказанию «виновника срыва переговоров» и 24 марта обрушили на Югославию бомбовые удары.
Воздушная акция НАТО длилась несколько недель и нанесла Югославии огромный ущерб.

Только за первые две недели бомбежек было совершено свыше 1000 авианалетов. В них было задействовано 430 самолетов, из которых 330 боевых, выпущено более 800 крылатых ракет и брошено свыше 3000 т взрывчатки.

Бомбовые удары, кроме военных объектов, были нацелены на национальные парки и заповедники, которые находились под защитой ЮНЕСКО, а также на средневековые монастыри и национальные святыни: частично или полностью были разрушены 10 православных и католических церквей и монастырей, в Джаковице «Табачки мост» (IV в. н.э.), Петроварадинская крепость и многие другие. В ряде городов обстрелу подверглись центры для беженцев, больницы, водопроводы, мосты, школы, частные дома, телефонные и другие коммуникации, дорожные магистрали, склады, фабрики.

Уже через несколько дней после начала акции площадь нанесения бомбовых ударов была расширена на всю Югославию. Пострадали хозяйственные и гражданские объекты, более 150 школ, ТЭЦ, телевизионные ретрансляторы, табачная фабрика, самый крупный автомобильный завод в стране «Застава». Пять раз ракеты падали на железную дорогу. 500 тыс. рабочих лишились работы.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из Косова, которые шли в Македонию, Албанию, Сербию и Черногорию. Эта миграция грозила перерасти в огромную проблему для многих стран балканского региона. Военный путь решения проблемы расширения автономии Косова, предложенный западными странами, оказался нерезультативным. Балканские народы продолжали надеяться на стабилизирующую роль России в урегулировании конфликта.

III

История российско-сербских, российско-югославских отношений на протяжении нескольких столетий знала взлеты и падения, периоды охлаждения и доброго сотрудничества. Кризис начала 90-х годов возник после длительного периода охлаждения отношений между СССР и Югославией и частичной их стагнации. В этот период балканское направление находилось «на задворках» внешней политики России, с одной стороны, как невостребованное со стороны Югославии, а с другой — как неприоритетное для Москвы. Затем почти одновременно разразились национально-политические кризисы в России и Югославии.

В годы экономической изоляции и давления со стороны международных организаций Югославия искала поддержку среди европейских государств.

Как это часто случалось в истории, руководство Сербии и Черногории с надеждой обратилось к России как возможному посреднику в переговорах с Западом, встретив непонимание, а также недоумение по поводу того, почему именно Россия должна радеть за сербов и черногорцев. Неизменным этот курс был до 1996 г.
Причины надо искать в желании России получить экономическую и политическую поддержку Запада, в ее стремлении занять место СССР в международных организациях, Совете Безопасности, избежав сербского варианта, в нежелании правящей верхушки России отстаивать во внешней политике национальные интересы, в иллюзорности планов по сближению с США.

С назначением на должность министра иностранных дел Е.Примакова в начале 1996 г. начинают вырисовываться новые параметры внешней политики России. Он уже в марте 1996 г. заявил об «активной политике по всем азимутам», целью которой было: создать наиболее благоприятные условия для того, чтобы сохранялась целостность России; играть роль контрбаланса тех негативных тенденций, которые проявляются в международных делах; пытаться сбалансировать неблагоприятные моменты, которые проистекают из главенствующей роли только одной державы в мировом международном процессе при переходе от двухполюсного мира к многополюсному; гасить те дестабилизирующие факторы, которые есть в мире, активно участвовать в ликвидации конфликтных ситуаций³.

Участие в КГ, необходимость наблюдать за постдейтонским пространством, а также нестабильность на Балканах, новые очаги конфликтов обусловили появление среди приоритетов внешней политики России балканского направления. Это совпадало с целым рядом других соображений: необходимостью восстановления партнерства после пяти лет его разрушения, поиском стран, которые могли бы сохранить военный нейтралитет в условиях всеобщего стремления в НАТО, определением своего места в складывающейся системе европейской и мировой безопасности. По уровню экономического развития, формам транзиции и связанными с ней проблемами Россия была ближе к странам балканского региона, чем к развитым странам Европы. Участие в урегулировании на Балканах, степень влияния на процесс принятия решений были важным показателем места и роли России в системе международных отношений. Е.Примаков связывал активную роль России на Балканах и со способностью мирового сообщества преодолеть новые опасности, «не допустить превращения Косова в одну из наиболее опасных горячих точек на земном шаре»⁴.

Сначала в косовском вопросе российская дипломатия чувствовала себя неуверенно. На ее позицию влияли условности и «традиции» КГ, стереотипы поведения США и НАТО на Балканах, шаблоны определения виновников конфликта. Поэтому первые решения КГ, связанные с введением эмбарго на поставки оружия Югославии, с интерпретацией событий в автономном крае, с применением «мер воздействия» на Белград, с расширением автономии края до уровня федеральной единицы Россия поддерживала, хотя было ясно, что они будут иметь негативное влияние на развитие событий в регионе. Постепенно отличительной чертой России становилось то, что в системе уже распределенных ролей в КГ она стала подавать не только реплики, но и читать монологи. При обсуждении проблем Косова в КГ Россия впервые имела особое мнение по ряду пунктов, хотя и не могла противостоять стремлению к международному вмешательству в косовские дела.

В апреле 1998 г. Е.Примаков выразил позицию России уже более определенно, выступив против попыток отделения Косова от Сербии и против размещения в крае «иностранных войск под чьим бы то ни было флагом». Итак, российская дипломатия подошла к пониманию возросшей опасности альянса, получившего права на бесконтрольную деятельность без одобрения СБ. Поэтому Е.Примаков решительно выступил против любого военного вмешательства в косовский конфликт, однако противостоять этому так и не смог.

Наметившийся поворот во внешней политике России предстояло продолжить и укрепить новому министру иностранных дел И.Иванову, назначенному на эту должность в сентябре 1998 г. Его вступление в должность совпало с обострением ситуации в Косове. Продолжив курс на сохранение территориальной целостности Югославии, он выступил категорически против применения силы в урегулировании проблем края. Министр в этом вопросе получил поддержку всех ветвей российской власти, что повлияло на предотвращение в октябре 1998 г. военного вмешательства НАТО. Помешав нанесению спланированных воздушных ударов, Россия неожиданно для Запада в условиях тяжелейшего экономического кризиса нарушила ритм выполнения натовских планов. Казалось, что Россия впервые смогла стать контрбалансом негативных тенденций в системе международных отношений, как об этом не раз заявлял Е.Примаков.

И.Иванов попытался отстаивать принципы равноправного партнерства в отношениях с США, а на встрече с госсекретарем США М.Олбрайт 26 января 1999 г. он даже сделал заявку на более жесткий курс России во внешней политике, сказав: «Рыночная экономика не означает, что внешняя политика должна быть рыночной. Мы своими национальными интересами не торгуем».

Проверить этот тезис предстояло в Рамбуйе.

Оценивать однозначно позицию России в переговорном процессе по проблемам Косова трудно. Она была достаточно противоречивой. С одной стороны, Россия долго поддерживала применение «мер воздействия» на Югославию, полагая, что Белград «не может противостоять международным стандартам», отклонила просьбу СРЮ рассмотреть в Совете Безопасности угрозы НАТО нанести воздушные удары по ее территории, не возражала против максимально широкого статуса автономии «с выходом на федерацию», что приближало Косово к созданию республики. С другой стороны, И.Иванов упорно обличал амбициозные попытки НАТО вмешаться в югославские дела без санкций Совета Безопасности, поддержал позицию Югославии согласиться рассматривать только политическую часть договора. В декабре 1998 г. Россия и Югославия подписали протоколы о военно-техническом и научно-техническом сотрудничестве в области обороны.

При Е.Примакове и И.Иванове впервые в структурах российской власти наметилось полное совпадение интересов по вопросам урегулирования кризиса на территории Югославии. В Думе в октябре 1998 г. были проведены парламентские слушания на тему «Угрозы европейской безопасности в связи с расширением НАТО (на примере событий на Балканах)». По итогам слушаний депутаты признали «непосредственную (без участия ООН) деятельность НАТО по урегулированию конфликтов в Боснии и Албании разновидностью недопустимого вмешательства во внутренние дела суверенных государств, или вооруженной агрессией».
Продолжая выступать против использования оружия в косовском конфликте, российская дипломатия, проявляя максимум выдержки, настаивала на его решении мирными политическими средствами. Однако в итоге российская позиция в целом вновь оказалась попустительской. Она не смогла противостоять НАТО, чем сделала свою безопасность достаточно уязвимой.

Связь между событиями на Балканах и Россией прослеживалась достаточно четко. Это четко видно, если поставить вопрос, в чем же состоят национальные интересы России?

1. Не допустить повторения югославского варианта на своей территории. Запад сегодня пытается осуществить свое видение демократии и федеративных отношений, дает рекомендации по совершенствованию управления страной, тратит большие деньги на то, чтобы влиять на политические партии и смену руководства. Теперь эти усилия могут подкрепляться боевой мощью НАТО. И она может быть направлена против России. Россия как многонациональное федеративное государство должна опасаться балканского варианта взаимоотношений с НАТО. Ибо завтра нам могут предложить предоставить особый статус Кавказу или Сибири.

2. Не допустить приближения НАТО к своим границам любыми средствами. Если бы мы остановили НАТО в Боснии и Герцеговине, то не было бы Косова. Если не остановить наступательные действия НАТО в Югославии, то следующей будут Белоруссия, Кавказ, Калининград и т.д.

3. События в Косове давали России возможность укрепить ее упавшее с начала 90-х годов влияние в системе международных отношений.

С началом ракетно-бомбовых ударов по территории Югославии Россия заняла активную позицию осуждения.

Однако прекратить бомбардировки НАТО могли:

• принятие Югославией ультиматума НАТО;
• общественное мнение в странах — членах НАТО;
• победа югославской армии;
• твердая позиция международных организаций, осуждающая агрессию, направление дипломатических усилий на переговорный процесс;
• угроза силы или применение силы.

• разработать поэтапный план внешнеполитической стратегии Рос-сии на Балканах;
• обнародовать российский план урегулирования ситуации в Косове, включая тактические шаги;
• разработать концепцию отношений с НАТО;
• создать при Президенте РФ постоянно действующий рабочий орган, принимающий решения по Югославии (президент, специальный представитель, председатель правительства, представитель парламента, руководители силовых структур).

• прекращение бомбовых ударов как условие начала переговоров;
• отказ от ультиматума руководству Югославии;
• участие ООН или ОБСЕ в процессе принятия решений.

Все структуры российской власти и все слои общества были впервые едины в осуждении агрессии. Народ вышел на улицы, антиамериканские настроения росли, накал страстей совпадал с патриотизмом Кабинета Министров. Сотрудничества, на которое так надеялся альянс, не получилось.

Россия впервые не только заявила, но и осуществила серьезные антинатовские шаги, которые должны были заставить США задуматься. И они задумались, но о другом — как бы утихомирить Россию. Пришлось потрудиться в этом направлении. Е.Примакова сместили, И.Иванова нейтрализовали, назначив другого представителя для решения косовской проблемы. Большинство телеканалов поменяло ориентацию и стало убеждать массы в виновности сербов.

На изменение позиции России повлияли два фактора: смена правительства и назначение В.Черномырдина на должность специального представителя Президента России по урегулированию ситуации в Косове. Это назначение изначально играло на руку НАТО и США, поскольку означало:

• оттеснение профессиональной дипломатии на второй план;
• осуществление цели — разбить единство усилий всех российских структур власти;
• использование фактора времени: НАТО, благодаря затягиванию процесса переговоров, смогла выполнить большую часть своего плана воздушных ударов;
• новое назначение показало Америке, что Россия противостоять планам НАТО не будет.

НАТО праздновала победу.

Европа прощалась с системой международного права.

Россия делала вид, что смогла принести мир на территорию Югославии и пыталась вернуть ООН прежнюю роль в процессе урегулирования межнациональных конфликтов.

Последствия договора, который подписал С.Милошевич, следующие:

• агрессия приобрела законную силу, так как не получила осуждение;
• НАТО и ее политика укрепили свои позиции, доказав эффективность ультиматумов и наказания;
• Россия потеряла единственных союзников, не смогла оценить того, что Югославия защищала на дальних подступах рубежи России. НАТО уже 4 июня начали учения военно-морских сил стран НАТО и Балтийского региона;
• Россия перестала быть политическим фактором в Европе и мире, не использовала свой последний шанс;
• отсутствие гарантий сербам предполагало создание этнически чистого албанского края;
• упоминание автономии в рамках Югославии, а не Сербии, обеспечивает в дальнейшем беспрепятственный выход Косова из состава Федерации. Этому должно способствовать сведение к нулю роли сербских государственных органов и армии на этой территории.

В резолюции говорилось о «международном присутствии» под эгидой ООН, а НАТО начала осуществлять свой ранее разработанный план наземной операции. Резолюция предполагала лишь «участие Организации Североатлантического договора» под «объединенным командованием», а генералы разбили весь край на сектора для своих войск и не оставили места для других стран — не членов НАТО. Ни-что не напоминало миротворчество. Вместо «голубых беретов» — стальные каски, вместо легкого оружия — танки, самолеты, вертолеты, ракеты. Вместо разоружения ОАК — ее поощрение к мести, к контролю над всей территорией.
Россия в резолюции не упоминалась. Теперь резолюцию № 1244 вспоминают все реже. Действия НАТО и беспомощность международных организаций предполагают в ближайшем будущем осуществить «установление демократии» в Сербии, дальнейшее расчленение федерации, ее полную оккупацию. И тогда путь на Восток будет открыт.

В этих условиях становится ясно, что бросок двухсот наших десантников в Косово — не безумие и не авантюра, а попытка задержать агрессора на дальних подступах, не дать ему двинуться дальше на север, оккупировать всю страну. Но главное — Россия хотела привлечь внимание всего мира к неприглядной роли ООН, пыталась восстановить престиж этой организации, ее дееспособность, вернуть мир в рамки международного права. Участие России и других стран нечленов альянса в миротворческой операции под флагом ООН могло бы замедлить осуществление планов НАТО установить новый миропорядок под своей эгидой. Однако все та же непоследовательность, которая не позволила увеличить контингент российских миротворцев в Косове, привела к тому, что России пришлось довольствоваться тем незавидным местом, которое ей отводили США и альянс в разработанном плане оккупации Косова.

В подписанном в июне 1999 г. министрами обороны США и России соглашении о российском участии в силах КФОР (международное присутствие по безопасности в Косове) предусматривалось «участие одного-двух российских батальонов в американском секторе в Косовской Каменице. Кроме того, США будут рекомендовать, чтобы НАТО согласилась на участие российских сил в составе сил КФОР, развернутых в немецком и французском секторах». Общая численность российского присутствия ограничивалась 3616 солдатами и офицерами. Российскому руководству отводилась лишь роль контролера над контингентом в Косове, в то время как вступал в силу «принцип единого командования» НАТО.

Пробуксовка миротворческой деятельности в Косове, которую мы наблюдаем сегодня, связана с тем, что натовцы готовились не к миротворчеству, а к проведению военной наступательной операции, что не были детально разработаны все этапы урегулирования ситуации, не отработаны детали восстановления мирной жизни.

Попытка свести роль России на Балканах к минимуму стала реальностью, благодаря отсутствию единства в руководстве страны, непоследовательности в принятии решения, постоянной оглядке на США при выработке стратегии и тактики.

К сожалению, понимание национальных интересов приходит к нам слишком медленно. Внешнеполитическое ведомство лишено стабильности, а внешнеполитическая концепция до сих пор не определена.

И это в условиях, когда наступил момент прощания с международным правом, со сложившейся системой международных отношений, когда интересы России сегодня должны сконцентрироваться в одной точке — в сохранении независимости и территориальной целостности страны.

¹ Гомоцентристское убеждение означает, что человек безгранично верит вождю, независимо от того, что тот проповедует. ² Хлестов О.Н. Если по Югославии нанесут удар. Независимая газета, 1998, 24 октября. ³ Примаков Е.М. Интервью... Известия, 6 марта 1996 г. ⁴ Примаков Е.М. Россия в мировой политике // Канцлер А.М.Горчаков: 200 лет со дня рождения. — М.: МИД РФ, 1998. С.14.

Е.ГУСЬКОВА,
доктор исторических наук,
руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса,
член Комиссии по проблемам национальных отношений
Российской ассоциации содействия ООН
15.12.1999