год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Полный текст интервью Президента России Владимира Путина телеканалу ОРТ и французским тележурналистам

• Россия неоднократно заявляла о своей готовности развивать отношения с Европейским Союзом. Но она не является членом Европейского Союза, кандидатом во вступление и не пытается стать ассоциированным членом. На Ваш взгляд, может ли Россия когда-нибудь войти в Европейский Союз?
• Россия, прежде всего, европейская страна по образу мышления, по менталитету, по культуре. Сегодня на долю европейских стран, на долю европейского сообщества приходится 35 процентов торгового оборота России. А если к этому прибавить потенциал потенциальных членов, новых членов Европейского Сообщества, то это будет контрольный пакет - 51 процент торгового оборота России будет приходиться на объединенную Европу. Мы исходим из того, что сегодняшние условия - и политические условия, и прежде всего экономические, не такие, которые позволили бы России стать полноценным членом Европейского Сообщества и Европейского Экономического Сообщества. Но мы намерены действовать в направлении унификации нашего законодательства, и гармонизации нашего законодательства с европейским. И не намерены сокращать наши связи с Европой. А напротив, мы намерены расширять наше сотрудничество по всем направлениям. Я хочу это подчеркнуть - по всем направлениям. И я не исключаю того, что на каком-то этапе наши взаимоотношения - между Европой объединенной и Россией - встанут на повестку дня, как и вопросы интеграционного характера.
• Будет ли Россия выступать против вступления в НАТО балтийских государств, являющихся кандидатами на это вступление? Приближают ли или удаляет, по-Вашему, Россию от Европейского Союза вступление в Союз стран Центральной и Восточной Европы?
• Удаляет ли от чего?
• От Европейского Союза. Удалит ли это вас, когда в Европейский Союз смогут вступить балтийские государства?
• Ну, начнем с НАТО. Вы знаете, позиция России заключается в том, что мы против расширения НАТО. Для меня вообще не очень понятна роль НАТО сегодня. Ведь НАТО создавалось в противовес Советскому Союзу и восточному блоку, который был создан Советским Союзом. Сегодня нет ни восточного блока, нет даже Советского Союза, То есть нет причин, которые породили НАТО. Но НАТО существует. И не только существует, но и расширяется. Причем расширяется к нашим границам. Как вы знаете, несколько месяцев назад на вопрос одного из ваших американских коллег "Допускаете ли вы, что Россия может вступить в НАТО?" я ответил: "Да, почему бы и нет". И очень скоро мы получили ответ, неофициальный, правда, но он прозвучал на достаточно высоком уровне, что Россию в НАТО никто не ждет. Ну, если нас там никто не ждет, почему же мы должны радоваться расширению НАТО и приближению НАТО к нашим границам? Конечно, это вызывает у нас озабоченность. И мне кажется, что это логично, понятно и очевидно.

  А что касается расширения Европейского Сообщества, то это совсем другое дело. Европа - наш не только традиционный, а можно сказать, один из основных наших партнеров. И то, что Европа будет расширяться, в том числе и за счет 14 государств Центральной и Восточной Европы, никаких опасений у нас не вызывает. Мы приветствуем этот процесс. Мы только исходим из того, что этот процесс не должен нанести ущерба ни нашим взаимоотношениям с сегодняшней Объединенной Европой, ни отношениям с нашими традиционными партнерами в Восточной и Центральной Европе. В этом не заинтересованы ни Европа, ни потенциальные новые члены Европейского Сообщества, ни Россия. Должен сказать, что в этом смысле мы находимся в конструктивном диалоге с руководителями объединенной Европы и находим здесь взаимопонимание. Механизмы, как добиться гармоничного развития Европы и сотрудничества Европы с Россией, понятны. Вместе с нашими коллегами в Объединенной Европе мы и будем идти по этому пути.

• А по отношению к балтийским государствам?
• То же самое касается балтийских государств.
• С военной точки зрения Чечня контролируется сегодня на 99 процентов. Однако до сих пор не найдено политическое решение. Как Вы объясните этот парадокс?
• Нет никакого парадокса. Ситуация, при которой мы столкнулись с угрозой со стороны международных террористов и исламских фундаменталистов, создавалась в течение нескольких лет. И поэтому рассчитывать на быстрое разрешение всех проблем было бы наивно. Самая главная проблема там на сегодняшний день, как это ни покажется странным, прежде всего экономическая. Там полная безработица. Нужно занять людей делом. Нужно обеспечить им рабочие места, восстановить в полном объеме школы и больницы. Дети несколько лет в школу не ходили там, несколько последних лет. А политическое решение есть - мы идем по пути политического решения, прежде всего по пути политического решения. В этом направлении сделаны только первые шаги, но они уже сделаны. Это обеспечение участия граждан России, проживающих на территории Чеченской Республики в выборах Президента Российской Федерации. Выборы из числа граждан Чечни представителя в российский парламент - как вы знаете, это тоже осуществлено. Назначение гражданской администрации Чечни. И следующие шаги - это, конечно же, выборы гражданской администрации, выборы руководства республики. Но, разумеется, для этого должны быть созданы все необходимые условия. Но хочу подчеркнуть - именно В этом направлении мы и собираемся двигаться.
• Господин Президент, можете ли Вы сказать, на какой стадии находится расследование по тем терактам, которые более года назад унесли жизни трехсот человек, терактов, за которыми, как было заявлено тогда, стоят чеченские террористы?
• Какие теракты вы имеете в виду? Взрывы домов?
• Да, да.
• Могу. Для нас ясно, кто совершил эти террористические акты, известны исполнители, известно, что это исламские фундаменталисты не только чеченского происхождения. Это международные исламские террористы, действовавшие с территории Чеченской Республики. В целом, можно считать, что набор доказательств имеется. Вопрос в их задержании. Не факт, что все они находятся на территории России, но факт, что мы будем преследовать их до тех пор, пока не предадим суду.
• В России в последние месяцы отмечен 5-процентный рост ВВП. Рост промышленного производства составил более 9 процентов. Сейчас в казне есть деньги. И экономика чувствует себя лучше. Однако эксперты утверждают, что это связано с конъюнктурой. В частности, с повышением цен на нефть. Что Вы об этом думаете, и не кажется ли Вам, что сейчас подходящий момент для проведения глубоких преобразований, в частности, в реформах банковской системы?
• Согласен с вами. Только поправлю - на сегодняшний день рост не 5 процентов, а уже 7-8 процентов. В конце года мы думаем, что это будет 7 процентов. Темпы колеблются - они то снижаются, то повышаются. Рост промышленного производства 12-15, в некоторых отраслях до 25 процентов. Это связано не только с конъюнктурой цен на нефть, с повышением цен на энергоносители. Если вы обратили внимание, то позитивные тенденции в российской экономике начались еще год назад, примерно полтора года назад. И тогда не было сильного повышения цен на нефть. Это связано и с повышением цен на нефть, и с усилиями правительства Российской Федерации, направленными на оздоровление экономики в целом и на создание благоприятных инвестиционных условий. Но вы абсолютно правы в том, что на сегодняшний день наиболее, наверное, благоприятные условия для проведения структурных преобразований. Одной из главных задач действительно являются структурные изменения в в финансовом секторе, в банковском секторе, И такие планы и у меня как у главы государства, и у правительства есть. Мы в Государственную Думу внесли соответствующие проекты законов, и находимся, конечно, в тесном контакте с руководством Центрального банка Российской Федерации. Есть совершенно конкретные планы, которые мы, должен сказать прямо, разрабатываем совместно со специалистами Всемирного банка. И здесь Всемирный банк нам оказывает очень хорошего качества консультативную помощь. За что мы ему очень благодарны.
• Господин Президент, в ходе одного из недавних опросов в России 42 процента россиян заявили о том, что более не считают Россию супердержавой. Что Вы думаете об этом? Вы, человек, который сделал возвращение России на международную арену одним из приоритетов внешней политики?
• Целью России не является доминирование в чем-то. Не является целью России гегемония в каких-то областях или в каких-то регионах мира. Поэтому все зависит от того, что понимать под термином "супердержава". Россия огромная страна и по населению, и по территории, и по национальным богатствам, по интеллектуальному потенциалу нации, по уровню культурного развития населения. И в этом смысле Россия играла и, без всяких сомнений, по объективным обстоятельствам, которые я только что назвал, будет играть заметную роль в международных делах. Но мы, повторяю, считаем, и я в этом глубоко убежден, что любое стремление к гегемонии наносит вред не только объектам этой гегемонии, но и тем, кто берет на себя такую роль. Это неблагодарная, опасная и контрпродуктивная задача. Контрпродуктивная с точки зрения национальных интересов. Поэтому Россия, конечно, сохранит свое влияние, будет проводить активную внешнюю политику, но будет проводить ее на широкой демократической основе - и с Европой, и в том числе и с Францией.
• Согласно официальной биографии, Вы никогда не были во Франции ни в качестве Президента России, ни в качестве гражданина этой страны. Что для Вас Франция? Является ли она страной духов, страной вин, страной моды, страной скоростных поездов, или же это для Вас страна, которая любой ценой пытается быть не такой, как все, ну в лингвистическом, культурном плане или каком-либо ином?
• То, что Франция стремится сохранять свою культуру, свое своеобразие, достойное уважения. То, что Франция имеет почти по каждому вопросу свое собственное мнение, мне кажется проявлением силы, а не слабости. Я, конечно, люблю французское вино. Но все-таки, когда говорят о Франции, вспоминается прежде всего Виктор Гюго, Жюль Верн, которого у нас, наверное, считают не менее национальным писателем, чем в самой Франции. Или Дюма, Бальзак. Мне очень нравится французский кинематограф. Но особенно я люблю французских шансонье. Это своеобразное искусство. Даже если не знаешь слов, оно производит очень сильное эмоциональное воздействие. Это, знаете, такой, на мой взгляд, психологический зонд, который проникает в самое сердце. Так что к Франции у России всегда было особое отношение, особо теплое чувство. Нас очень многое объединяет, и мы этими особыми отношениями с Францией очень дорожим в России.
• Спасибо большое, господин Президент, спасибо.
• Владимир Владимирович, вопрос Общественного российского телевидения. Вы неоднократно заявляли и говорили о том, что в России необходимо установить диктатуру закона. Вот на Ваш взгляд, может ли эта диктатура быть совместима или сосуществовать со свободой слова?
• И может, и должна. Я вот недавно только воспоминал одно из высказываний - "там, где свобода прессы абсолютна, там нет свободы ни для кого". Это не мы здесь придумали. Это сказал один из отцов-основателей Соединенных Штатов Джефферсон. Насколько мне известно, он несколько лет жил во Франции, по-моему, как раз в период великой Французской революции, и французы его этому научили. Но сказано точно. Я полагаю, что в обществе никто не может доминировать. Все должны быть поставлены в одинаковые условия перед законом, в том числе и пресса. Но без прессы не может быть нормального развития демократического общества.

  Вместе с тем, на мой взгляд, дискуссия, которая и российской общественности навязывается, и международной общественности навязывается по поводу проблемы свободы слова в России, она носит совсем другой характер. Эта дискуссия связана с другой проблемой, с проблемой влияния так называемых олигархов на политическую власть в России. Был период времени в истории нашей страны совсем недавний - это период революционных преобразований, я бы сказал, - начало 90-x годов. Это были не революционные преобразования, а бескровная революция, но тем не менее в результате этих событий инструменты прежнего государства были утрачены и демонтированы, а новые еще только создавались. В этих условиях ряд лиц проявили талант, предпринимательскую жилку и умение приспособиться к ситуации, неплохо заработали. Чтобы стабилизировать свое положение, они праведными, а чаще неправедными путями добились определенного влияния и в средствах массовой информации, в том числе в государственных. Именно для сохранения такого положения вещей, для того, чтобы обеспечить себе то положение, в котором они оказались, выигрышное положение даже по отношению к другим участникам

  Бизнеса, продиктована компания, связанная с якобы имеющимися у нас проблемами в отношении свободы слова. С истинной свободой слова это не имеет ничего общего.

• Во Франции Вас знают не очень хорошо. Однако считают Вас человеком достаточно сдержанным, неэкспансивным в отличие от вашего предшественника, за которым закрепилась репутация более жизнерадостного, не чурающегося веселья человека. Какой бы образ Вам хотелось иметь за рубежом? Во Франции?
• Я могу заказать?
• Да.
• И вы все сделаете? (Оживление) Вы знаете, все-таки меня избрали Президентом России. И я должен своей работой доказать, что я оправдываю те ожидания, руководствуясь которыми граждане России избрали меня Президентом этой страны.

  Конечно, мне небезразлично, какое впечатление моя деятельность будет производить за рубежом. Но и здесь я бы отнесся к этому весьма прагматично, то есть я хочу, чтобы это было такое впечатление, которое пошло бы на пользу России.

• Некоторое время назад почувствовалось некоторое охлаждение отношений между Россией и Францией. Во Франции было впечатление, что Вы на что-то обиделись. Вы несколько раз были в поездке по Европе и посетили практически все европейские столицы, однако Ваш визит во Францию несколько раз откладывался. Действительно ли Вы обиделись, в чем состояла Ваша обида, и в чем Вы, может быть, упрекаете Францию?
• Франция - традиционный наш партнер. Я уже говорил о том, что мы испытываем особые чувства и к Франции, и к французской культуре, и к французскому народу. А мне кажется абсолютно недопустимым какие-то чувства, которые возможны в отношениях между людьми, переносить на государственный уровень. У меня такого чувства обиды не было, и быть не может. А что касается, визита, то, конечно, визит всегда должен проходить в условиях, которые способствовали бы улучшению отношений между государствами, а не ухудшению. А что касается, даты моего визита, то об этом мы договорились с Президентом Шираком - почти сразу же после моего избрания. Действительно, Президент Франции пригласил меня. Я сразу же это предложение с благодарностью принял. Но министерства иностранных дел, наше и французское, пришли к обоюдному мнению о том, что наиболее оптимальным было бы совместить мой визит во Францию со встречей в верхах России и Европейского сообщества. У нас и дома дел хватает, и я, конечно, должен, и делаю это с удовольствием, заниматься международными делами, но если есть возможность оптимизировать поездки за рубеж, считаю это целесообразным.

  Вот только с этим связана дата моей поездки в Париж - не сразу же после избрания, а вот сейчас, в октябре этого года. Повторяю, об этом мы сразу же договорились с Президентом Шираком. Между тем мы с ним неоднократно, знаете ли, встречались, беседовали неоднократно. Если это не было сделано под теле- и кинокамеры, то это не значит, что у нас не было бесед на темы, которые затрагивают, так скажем, основополагающих проблем взаимоотношений между двумя государствами. Если кому-то показалось, что был период какого-то охлаждения отношений между Францией и Россией, могу вас заверить и сказать абсолютно точно, Россия в этом отношении и в этом направлении не сделала ни одного шага.

• Скажите в таком случае, что Россия намерена попросить, что ожидает от Франции Россия?
• Мы рассчитываем на то, что бы будем развивать отношения с Францией в тех областях, которые представляют для нас взаимный интерес. А таких областей очень много. Есть области, в которых отношения с Францией являются приоритетными. И их не может заменить ничто. Наши позиции по многим международным проблемам или очень близки, или вообще совпадают. Я имею в виду и проблемы укрепления ведущей роли Организации Объединенных Наций, я имею в виду наши подходы в целом к урегулированию на Ближнем Востоке, я имею в виду наши позиции. Повторяю, мы очень близки в вопросе сохранения международной безопасности и соблюдения договора между Соединенными Штатами и Советским Союзом по противоракетной обороне от 1972 года. Я имею в виду нашу очень близкую позицию по Ираку. Ну и наконец Франция - одно из ведущих государств объединенной Европы. А здесь у нас много экономических интересов, взаимных интересов, хочу подчеркнуть это, - и в области высоких технологий, и в области совместного освоения космического пространства, и в области энергетики. После недавних энергетических проблем в Европе, вы знаете, лидеры Европы проявили интерес к расширению сотрудничества с Россией в области энергетики. Мы готовы к этому сотрудничеству. Мы в этом заинтересованы. И Европа в этом заинтересована. Думаю, что и Франция в том числе.

  В экономической области нам очень многое нужно будет сделать совместно. Нам есть над чем работать, и мы полны оптимизма в этом смысле..

• Таким образом, Франция по-прежнему является стратегическим партнером России?
• Франция - один из ведущих наших партнеров. И очень важных.
• Скажите, вы пришли больше 6 месяцев назад, победили, у нас складывается, у нас есть такое чувство, что вы возглавили болеющую, больную страну. С другой стороны - страну как бы развивающуюся в двух скоростях. Это страна, которая развивается в темпах современного мира. А с другой стороны, как бы страна, находящаяся в стагнации, в состоянии застоя, которая, скорее выживает, чем живет. Какие средства вы намерены использовать для того, чтобы как-то попытаться объединить все эти скорости, эти две плоскости?
• У меня не было такого чувства, что это - больная страна. Это - страна, которая находится в периоде своего становления. Если воспринимать Россию как осколок Советского Союза, то тогда такие оценки возможны. А если воспринимать Россию как новое государственное образование, основанное на других принципах функционирования общества, государства и экономики, то оценки будут другие. Тогда мы с вами должны будем констатировать, что Россия медленно, с ошибками, мучительно, но все-таки двигается в правильном направлении. И с точки зрения построения основ демократического общества, и с точки зрения формирования государственных основ взаимоотношений между субъектами федерации, между центром и регионами, и с точки зрения построения рыночного хозяйства и рыночной экономики, принципов рыночной экономики.

  Ясно, что мы должны исходить из существующих реалий. И мы знаем с вами, сколько существует различных моделей: латиноамериканская модель, нигерийская модель, - и все это как бы рыночная экономика. Почему? Потому что в каждом отдельном случае нужно учитывать местные особенности. Таких особенностей достаточно. И у России. Это - сложный процесс, но, повторяю, все-таки события последнего времени говорят о том, что мы на правильном пути. И в этом смысле мы настроены оптимистически.

• Господин Президент, сейчас Европейский Союз активно формирует собственную политику в области безопасности и обороны. Считаете ли вы, что эта политика отвечает интересам безопасности России?
• Как вы знаете, мы считаем, что мир должен развиваться многополярно. Что никто не должен никому навязывать своей воли, никто не должен никем командовать. Мы полагаем, что главной основой межгосударственных отношений должно быть международное право, в основе которого должен лежать Устав Организации Объединенных Наций. В этом смысле забота европейских стран о проблемах собственной безопасности и глобальной международной безопасности обоснованная, логичная и не вызывает никакой озабоченности у России. Напротив мы готовы сотрудничать. Мы готовы принять то участие, которое Европа считает возможным. Хочу сразу же подчеркнуть, что это сотрудничество в области безопасности в оборонной сфере не направлено против каких-либо третьих государств, либо против каких-то объединений, но нам просто нужно лучше понять, что в этой сфере происходит. Нам нужна дополнительная информация. Но сам процесс мы считаем позитивным. Повторяю, готовы принять в нем то участие, о котором мы с Европой договорились.
• Верите ли вы в возможность создания единой Европы, которая бы уравновесила влияние США в мире, и каково, по вашему, было бы в этом место России?
• Вы знаете, мы не стремимся к тому, чтобы кого-то уравновешивать, Я думаю, что это скорее проблема тех, кто этого не понимает. Потому что это, прежде всего, вредно для тех, кто претендует за то, чтобы работать в современном мире без всякого равновесия. Но идея большой Европы мне кажется очень привлекательной. Европы, где был бы исключен какой бы то ни было гегемонизм. Думаю, что в этом смысле мы будем развивать отношения со всеми. И в Европой, и с Соединенными Штатами. Современная Россия никого не рассматривает в качестве врага, или даже противника. Мы бы хотели, чтобы у нас сложились как минимум партнерские отношения. Ну, а что касается Европы, континента, где Россия чувствует себя дома, то естественно, что возможности сотрудничества в Европе, возможности решения сообща тех проблем, с которыми континент сегодня сталкивается , очень велики. И в этом смысле Россия готова принять самое активное участие в совместной работе.
• Господин Президент, кто бы ни стал будущим Президентом США, у нас создается впечатление, что американская политика в области ядерных вооружений направлена на возврат к звездным войнам периода Рональда Рейгана. Опасна ли, по-Вашему, для Европы вообще такая политика. И опасна ли она, в частности, для России.
• Позиция России по этому вопросу хорошо известна. Мы полагаем, что любая озабоченность в сфере безопасности заслуживает внимания и уважения. Мы не "смахиваем" со стола переговоров ни одно из предложений. Повторяю, мы с уважением относимся к позиции всех участников этой дискуссии. Мы полагаем, что международное сообщество за последние десятилетия очень многое сделало для того, чтобы создать базу, на которой можно было бы строить международную безопасность. И договор 72-го года является одним из краеугольных камней этой международной системы.

  Поэтому будущее, позитивное будущее, на наш взгляд, лежит не в разрушении того, что было достигнуто до сих пор, а позитивное будущее лежит в том, чтобы объединять и дальше усилия международного сообщества в этом направлении.

  Есть ли возможности в этом смысле? Конечно, есть. Это глобальная система контроля, это общие усилия военно-технического характера. По мнению наших специалистов, это вполне возможно. В том числе и при более активном участии в этом процессе объединенной Европы.

  Надо сказать, что по этому вопросу позиции России и Франции очень близки. И мы полагаем, что позиция Европы, принципиальная позиция Европы по проблеме сохранения основ международной безопасности может сыграть очень позитивную роль. Повторяю, слом всего, что было наработано до сих пор, крайне опасен и контрпродуктивен с точки зрения достижения конечной цели.

  Там еще существуют проблемы, на которые нельзя не обратить внимания. Как правило, политики об этом не говорят, но я скажу об этом. У меня нет твердой уверенности в том, что вся дискуссия в области системы национальной обороны продиктована исключительно проблемами безопасности. Есть мнение, что это один из легальных путей прорыва в высокотехнологичных областях в соревновании со своими конкурентами как на Востоке, так и на Западе. Это легальная возможность дотирования определенных высокотехнологичных отраслей производства в обход соответствующих международных правил, в том числе правил ВТО и тому подобного. Нужно учитывать все аспекты этой проблемы. И конструктивность - только в объединении усилий.

• Господин Президент! После недавнего прихода к власти в Югославии господина Коштуницы и возможного ухода в этой ситуации от дел господина Милошевича, каким видится Вам будущее Югославии в частности и Балкан в целом?
• Прежде всего, на мой взгляд, нужно добиться безусловного выполнения решений Организации Объединенных Наций по Югославии. Мы удовлетворены тем, что созданы условия для вывода Югославии из международной изоляции. Очень рассчитываем на то, что процесс восстановления не только политической сферы, но и экономики этой традиционно дружественной для России страны будет эффективным, быстрым и соответствующим для устранения того ущерба, свидетелями которого мы все явились. Я думаю, что будет совершенно справедливо, если значительную часть расходов в этой сфере возьмут на себя страны НАТО, которые и предприняли известную военную акцию, нанесшую существенный ущерб экономике Югославии. Мы очень рассчитываем на то, что Югославия будет развиваться как демократическое государство, и будем всячески способствовать тому, чтобы новому президенту Югославии господину Коштунице удалось решить те первостепенные задачи, которые перед ним стоят - сохранить целостность и единство государства, разумеется, на демократической базе. И восстановить экономику также. Добиться того, чтобы Югославия стала полноценным участником международного общения, полноценным участником современной Европы. Чтобы была восстановлена ее роль в Организации Объединенных Наций, в ОБСЕ, чтобы она приняла более активное участие в работе ОБСЕ и в других международных организациях. Повторяю, необходимо добиться такого положения, чтобы она стала равноправным участником международного общения.
• Господин Президент! С учетом опасного развития ситуации между израильтянами и палестинцами, считаете ли Вы, что существует реальная угроза перерастания конфликта в войну? И что могла бы сделать в данном случае Россия, которая не без помощи американцев была исключена из этого мирного процесса, и Франция, которая была исключена палестинцами, что могли бы все вместе сделать в этом плане в такой ситуации?
• Знаете, прежде всего нам всем нужно предпринять необходимые усилия для того, чтобы устранить перспективу неблагоприятного развития ситуации, перспективу перерастания конфликта в прямое вооруженное столкновение. Если такая опасность есть, нам нужно сделать все для того, чтобы этого не случилось. Это первое.

  Второе. Россия является коспонсором мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Мы очень часто слышим со стороны наших партнеров и непосредственных участников урегулирования, и от других участников международного общения, призывы к России увеличить ее участие в ближневосточном урегулировании.

  Должен сказать, что в отличие от прежних, советских времен мы не стараемся влезть в любую проблему и начинать там диктовать свое мнение или свою волю. Мы готовы принять участие в урегулировании, но только в том случае, если участники этого процесса хотят, чтобы мы принимали участие. Мы за процессы урегулирования. Вы знаете, события последнего времени показали, что добиться реальных, не виртуальных, не мнимых результатов, а реальных результатов можно только, действуя на всех направлениях ближневосточного урегулирования - на палестинском, на сирийском и на ливанском прессе. И, я в этом глубоко убежден, нужно расширять базу участников переговорного процесса, базу влияния на все заинтересованные стороны. А Европа и Россия не могут не быть заинтересованы в урегулировании ситуации на Ближнем Востоке. Это регион, очень близко расположенный к нашим границам, это регион, с которым и Россия, и Европа связаны исторически и экономически. Поэтому мне кажется, что если и Россия, и Франция, и вся Европа примут более активное участие в процессе ближневосточного урегулирования, то все участники этого процесса только выиграют.

• Господин Президент! Во Франции считают, что Вы неоднократно откладывали визит в Париж из-за негативной позиции французского руководства по Чечне. Считаете ли Вы, что французские власти не в полной мере осознают тот факт, что исламский фундаментализм в Чечне, в Центральной Азии, в арабском мире представляет угрозу не только России, но и в целом Европе?
• Я собираюсь с визитом в Париж и не хочу комментировать действия моих французских коллег. Но если кто-то в мире или в Европе не замечает, либо по каким-то соображениям старается не замечать опасности международного терроризма и фундаментализма - исламского либо другого религиозного толка, я думаю, что это ошибка. Мне кажется, что это ошибка, которая может дорого стоить, потому что экстремисты будут чувствовать себя безнаказанными. Вредным является также и подмена понятий. Если в так называемой первой чеченской войне можно еще было говорить о каких-то имперских амбициях России, которая старается удержать подконтрольные ей территории, то летом прошлого года, как вы знаете, все было наоборот. Россия подверглась неприкрытой и ничем не спровоцированной агрессии со стороны банд международных террористов, которые напали на соседнюю, тоже мусульманскую республику Дагестан.

  Мы взяли в руки opужие и оказали сопротивление. Вооруженное сопротивление. Ну, неужели мы должны были броситъ в беде своих собственных граждан? Естественно, Россия ответила. И ответила абсолютно адекватно. Не было никакого так называемого неадекватного применения силы. Все было абсолютно адекватно. Да и трудно себе представить другой ответ. И я с трудом представляю, как бы реагировало любое другое государство, если бы не только на его территорию было совершено ничем не спровоцированное вооруженное нападение тысяч вооруженных людей, но и в крупнейших городах этого государства террористы взрывали бы жилые дома. У нас только в результате взрыва жилых домов погибло свыше тысячи человек. Только вдумайтесь в эту цифру.

  Когда говорят, что Россия воюет против мусульман, это беззастенчивая ложь. Россия защищала мусульман в Дагестане, защищала от фанатиков и религиозных экстремистов, в данном случае прикрывающихся лозунгами ислама. Не видеть этого - ошибка, и ошибка вредная. Но я бы не стал это относить на счет правительства Франции. Я думаю, что в значительной степени это наша собственная вина. Мы не смогли противопоставить активной идеологической, информационной обработке населения западных стран свою открытую, понятную рядовому западноевропейскому гражданину позицию России. Я думаю, что это просто наши просчеты и ошибки в информационном обеспечении нашей деятельности по борьбе с международным терроризмом.

• Господин Президент, Вы уже, собственно, начали на этот вопрос отвечать. Прошел год после начала второй войны в Чечне. Какова, по-Вашему, сегодня реальная ситуация в республике. И, каково, на Ваш взгляд, оптимальное решение чеченской проблемы?
• Вы знаете, когда начались последние события летом прошлого года, что мы имели на территории Чеченской республики? Мы там имели около 2 тысяч заложников, людей, похищенных из разных уголков Российской Федерации, которые содержались в качестве рабов или в качестве обменного материала. Вдумайтесь в эту цифру! Около 2 тысяч человек. В том числе иностранцев, граждан западноевропейских стран. Там было полное бездействие законов, расстрелы на площадях, обезглавливание людей и т.д. Республика была разделена на составные части и во главе каждой из них стоял так называемый полевой командир. Ни о какой самостоятельности, государственной независимости там просто не шло и речи.

  Больше того, мы имели определенную идеологическую агрессию со стороны так называемого ваххабизма, направления в исламе, чуждого жителям нашего Северного Кавказа. И в конце концов Чечня превратилась в плацдарм для нападения на другие российские территории, под лозунгом создания так называемого нового государственного образования - Соединенных штатов Ислама... от Балтийского до Черного моря. Ну и, соответственно, многотысячные бандформирования, подготовленные и вооруженные из-за рубежа.

  Что мы имеем на сегодняшний день... Дети, кстати сказать, три года не ходили в школу. А пенсионеры три года не получали пенсии, в том числе и направляемые из России. Ведь Россия все эти три года направляла туда определенные финансовые ресурсы на содержание стариков и детей.

  Значит, что мы имеем на сегодняшний день? Организованное сопротивление международных террористов сломлено. Его просто не существует. Если на период начала боевых действий мы считали, что на территории Чечни находится 5-6 тысяч участников вооруженных бандформирований, то сегодня, по нашим подсчетам, это 1000-1200 участников, 4-5 разрозненных групп. Никакого, повторяю, организованного сопротивления нет. Крупномасштабных боевых действий нет. Они не ведутся. Террористы даже от так называемой партизанской войны тоже вынуждены были отказаться, которой они пытались запугивать гражданское население и политическое руководство страны. Они перешли просто к тактике нападений, единичных нападений из-за угла.

  На сегодняшний день в Чечне восстанавливается нормальная жизнь. Работают школы. Открываются больницы и поликлиники, пенсионеры получают пенсии. В полном соответствии с действующим на территории Российской Федерации законодательством проведены выборы в Государственную думу и избран депутат Чеченской республики в российский парламент. Население Чечни приняло активное участие в выборах Президента Российской Федерации. Назначена гражданская администрация Чечни, причем во главе этой администрации находится бывший муфтий, то есть духовный лидер Чечни Ахмад Кадыров, который в первую чеченскую войну с оружием в руках воевал против федеральных войск. Мы считаем, что это движение в правильном направлении. Мы полагаем, что только на пути консолидации самого чеченского общества и на пути использования политических рычагов можно добиться окончательного решения этой проблемы.

  Для нас важно одно: исключить всякую возможность использования территории Чечни в качестве плацдарма для нападения на Россию. И второе - необходимо дать чеченскому народу возможность самому избавить себя от фундаментализма и предоставить ему право самому определять свою жизнь с помощью демократических политических процедур. Как только условия для этого созреют, мы перейдем к выборам руководства Чеченской республики с помощью, повторяю, политических процедур. То есть не через назначения, а с помощью демократических выборов. Вот в этом направлении мы движемся и будем двигаться настойчиво дальше.

• Спасибо.