год 2010-й - более 30.000.000 обращений

"Германия и Россия стали партнерами. Характерными чертами этого партнерства являются доверие и открытость. Даже если в отдельных вопросах проявляются различные оценки и интересы, мы, исходя из духа дружбы, ищем общие ответы и разумные решения".

1. Эти слова содержатся в речи Федерального канцлера по поводу визита Президента Ельцина в Бонн в мае сего года. Они образно указывают на новое качество германо-российских отношений и могут также служить лейтмотивом для поиска решения сложной проблемы возвращения культурных ценностей.

2. Практическое осуществление международных соглашений по возвращению культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны, сталкивается с растущими трудностями. В ходе бесед экспертов стало ясно, что одна из главных причин для этого, очевидно, заключается в том, что сегодня существуют весьма различные мнения о правовом значении уже достигнутых соглашений. Поэтому кажется целесообразным еще раз посмотреть на совокупность фактов, лежащих в основе нынешнего правового положения.

3. Юридический анализ необходимо провести в политическом контексте. Политический характер международных соглашений по возвращению культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны, очевиден. Поэтому стоит сначала напомнить о вышестоящей, общей политической целеустановке, которая привела к международным договоренностям и нашла в них свое правовое отражение.

4. При этом речь идет, в первую очередь, о совместном намерении строить будущее в историческом 1990 году. В год окончания "холодной войны" и преодоления раскола Европы Германия и Советский Союз решили окончательно избавиться от теней прошлого и вступить в новую эпоху партнерского сотрудничества. Этот коренной политический поворот получил свою окончательную правовую форму в ряде договоров. Особенно очевидным стало это определение нового курса в Договоре о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве - коротко: Договор о добрососедстве - ив Договоре о развитии широкомасштабного сотрудничества в области экономики, промышленности, науки и техники, оба заключенных 9 ноября 1990 года. Заключение этих двусторонних договоров сочеталось с рядом исторических многосторонних решений по прекращению противостояния Востока и Запада - от заключения 12 сентября 1990 года так называемого Договора "2 + 4" между бывшими оккупационными державами и двумя германскими государствами до принятия Парижской хартии для новой Европы на встрече глав государств и правительств СБСЕ 21 ноября 1990 года.

5. Вряд ли есть необходимость упомянуть о том, что Россия считает обязательными для себя эти внешнеполитические решения и международные договоры Советского Союза: Российская Федерация с самого начала не оставила сомнения в своем желании, чтобы ее считали государством-правопреемником Советского Союза, которое является его продолжателем в качестве субъекта международного права.

6. В политическом отношении договоры 1990 года представляли и представляют собой единое целое: это - выражение новой общности в политических стремлениях, программа широкомасштабного сотрудничества, целеустановка новых взаимоотношений широкого партнерства. Решающее значение для его стабильности по-прежнему имеет общая архитектура договоров. Взаимные интересы, на которых они основываются, не обязательно можно найти в каждой отдельной статье, но обязательно в их совокупности. Связующая сила договоров полностью может развертываться только тогда, когда и толкование отдельных положений служит достижению вышестоящих общих целей. Таким образом можно будет достигнуть цели договоров и углубления партнерства. В преимущественной взаимной заинтересованности в развитии партнерства заключается суть договоров. Нельзя допустить, чтобы ее заслоняли партикулярные интересы, относящиеся только к отдельным обязательствам, а не к вышестоящей общей цели, и приводящие таким образом, к ошибочным толкованиям.

7. Статья 16 германо-советского Договора о партнерстве от 1990 года гласит:

"Федеративная Республика Германия и Союз Советских Социалистических Республик будут прилагать усилия для сохранения находящихся на их территории предметов и памятников культуры другой Стороны.

Они согласны в том, что пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности, находящиеся на их территории, должны возвращаться владельцам или их наследникам".

Договоренность о возвращении культурных ценностей была подтверждена Германией и Россией в Статье 15 германо-российского Соглашения о культурном сотрудничестве от 1992 года:

"Стороны согласны в том, что пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности, находящиеся на их территории, должны возвращаться владельцам или их наследникам".

На проведенных между тем переговорах по претворению в жизнь этой договоренности проявлялись глубокие разногласия в ее толковании и значении. Поэтому рекомендуется подробное рассмотрение ее ключевых элементов.

Предметы искусства/культурные ценности - о чем идет речь?

8. На первом заседании Совместной германо-российской комиссии по взаимному возвращению культурных ценностей 23-24 марта 1994 года в Москве эти понятия были определены следующим образом:

"Стороны были едины в том, что предметом деятельности Совместной комиссии являются д культурные ценности, перемещенные в период второй мировой войны и в результате ее последствий. (Пункт 5 Московского протокола 24 марта 1994 г.)

Таким образом, абстрактный предмет возвращения уточнен. О чем конкретно идет речь?

9. Полная юридическая и почти полная фактическая ясность имеется в отношении грабежа культурных ценностей, совершенного национал-социалистской Германией в Советском Союзе, и в утешении места нахождения захваченных предметов искусства. Начиная с лета 1943 года, в частности "Айнзацштаб райхсляйтера Розенберга и организация СС" "Аненэрбе" "Наследство предков") осуществляли крупномасштабную вывозку культурных ценностей в Германию. Этот грабеж культурных ценностей был не только нарушением международного права, он был и - по идеологии национал-социалистской захватнической войны против СССР - должен был быть непосредственным покушением на культурную самобытность народов Советского Союза.

10. Награбленные советские культурные ценности - вместе с культурными ценностями других оккупированных территорий - большей частью были заложены на хранение у Германии. Американские войска обнаружили более 1000 таких хранилищ, которые они передали в ведомственное подчинение Военной администрации "MFA & A" (Monuments, Fine Arts and Archives - памятники, изобразительные искусства и архивы). Зимой 1945-1946 гг. эти хранилища были ликвидированы, и хранившиеся в них предметы были заложены на хранение и инвентаризированы в четырех центральных сборных пунктах ("Central Collecting Points - в гг. Мюнхен, Висбаден, Марбург и Оффенбах). В сборных пунктах при участии представителей территорий, оккупированных Германией во время войны, были составлены транспорты по возращению культурных ценностей в страны их происхождения. На этих работах был представлен и Советский Союз. В период между 1945 и 1948 гг. в рамках 13 довольно объемистых транспортов в Советский Союз было перевезено несколько сотен тысяч предметов, среди них, например, более 1100 икон из Пскова и Новгорода.

11. Научная обработка всех имеющихся данных по этим операциям еще не закончена. Однако эксперты уже давно исходят из того, что далеко преобладающее число перемещенных из Советского Союза в Германию предметов искусства уже в первые послевоенные годы было возвращено, если военные события не привели к их окончательной утере. Несмотря на это компетентные германские власти стараются обнаружить оставшиеся "трофеи" в целях их возвращения.

12. Что касается вывоза немецких культурных ценностей в Советский Союз в результате второй мировой войны и что касается деталей их места нахождения там, то германская сторона располагает, естественно, лишь ограниченными данными. Несмотря на возвращение существенного количества ценностей в бывшую ГДР, Федеральное правительство, однако, должно исходить из того, что в России все еще находится на складах ок. 200 000 музейных экспонатов, примерно 2 млн. книг и более 3 км архивных документов из Германии. Среди них находятся уникальные свидетельства немецкой культуры и истории, как, например, 80 объектов эберсвальдской находки золотых предметов из ранней немецкой истории, две библии Гутенберга и ценные коллекции картин. Речь идет о части национального культурного наследия, о части культурной самобытности Германии и ее населения. То же самое можно сказать о тех свидетельствах прошлых высоких культур, которые нашли свое постоянное место в германских музеях и которые оставили глубокий след в культурной жизни Германии. Часто открытия немецких археологов стояли в начале таких процессов культурной интеграции. Особенно наглядный пример этому так называемое "Золото Приама", являющееся собственностью Берлинских музеев, которое в настоящее время еще находится в хранилищах Музея им. Пушкина в Москве.

Пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности - что имеется в виду?

13. Правовые эксперты Германии и России еще не могли найти общий ответ на этот вопрос. Если остается открытым вопрос толкования одного из положений международного договора, то необходимо попытаться найти ответ с помощью правил толкования, зафиксированных в Венской конвенции о праве международных договоров от 1969 года. Общее правило толкования указано в Статье 31 Конвенции:

"Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора".

14. Если начать толкование с выражения "в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам", то, во всяком случае, одно из употребляемых в Договоре о добрососедстве и в Соглашении о культурном сотрудничестве слов является абсолютно ясным и недвусмысленным: словечко или. Выбрав выражение "пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности". Договаривающиеся Стороны, очевидно, хотели выразить, что речь идет о двух разных категориях культурных ценностей: с одной стороны, о пропавших, с другой - о незаконно вывезенных и что каждая из этих двух категорий в отдельности подлежит обязательному возвращению.

15. Также и слово пропавший имеет в обычном своем употреблении ясное значение: этим словом обозначают предметы, место нахождения которых неизвестно. О чьем восприятии здесь иди речь? В контексте статей о возвращении культурных ценностей речь могла идти по логике вещей только о восприятии той стороны, у которой отсутствуют эти ценности. Следовательно, пропавшими необходимо было обозначить те культурные ценности, место нахождения которых собственнику не было известно в момент заключения договора. Если какие-либо государственные учреждения одной стороны располагали сведениями, которые не были доступны другой, то это никак не меняет факт безвестного отсутствия в смысле договоров. При этом важно помнить, что Советский Союз 1989 года вообще отрицал, что в его владении имеются немецкие культурные ценности.

16. Пропавшие культурные ценности могут, естественно, стать предметом дальнейшей проработки лишь после того, как они снова появляются. В соответствии с этим имеется взаимопонимание о необходимости обмена соответствующей информацией. В этой связи говорится в п. 3 Протокола первого заседания Совместной германо-российской комиссии по взаимному возвращению, состоявшегося 23-24 марта 1994 г. в Москве:

"Стороны считают весьма необходимым более тесное и открытое сотрудничество между уполномоченными соответствующей Стороной компетентными специалистами с целью совместной разработки предложений по выявлению и составлению списков культурных ценностей, которые могут быть предметом возвращения. Для этого Стороны обеспечат данным специалистам свободный доступ к таким культурным ценностям в местах их хранения в целях проведения совместной идентификации и специализированной экспертизы и будут создавать им благоприятные условия для работы".

17. Но если пропавшие культурные ценности вновь появились, их правовой статус не требует дополнительного выяснения: текст процитированной выше договоренности о возвращении без какого-либо ограничения констатирует взаимопонимание о том, что "пропавшие... культурные ценности... будут возвращаться". Это однозначно выражает взаимное обязательство по возвращению пропавших культурных ценностей.

18. В соответствии с Договором о добрососедстве и Соглашением о культурном сотрудничестве обязательному возвращению также подлежат незаконно вывезенные культурные ценности. По этой категории сегодня кажется особенно трудно вернуться к первоначальной общей воле обеих Договаривающихся Сторон. Иногда кажется, будто эти слова используются только для того, чтобы вновь бередить раны болезненного прошлого. Как раз этого хотели не допустить авторы Договора о добрососедстве, что, в частности, показывает второй абзац преамбулы:

"Желая окончательно подвести черту под прошлым и внести посредством взаимопонимания и примирения весомый вклад в преодоление раздела Европы..."

19. Значит, Договаривающиеся Стороны хотели прийти к направленному на будущее окончательному урегулированию. При этом отдавали себе отчет в том, что в вопросе о вывезенных в результате второй мировой войны культурных ценностях существовали глубокие, уходящие своими корнями в прошлое, разногласия: в то время как незаконность грабежа культурных ценностей из Советского Союза во время второй мировой войны никогда не отрицалась Федеративной Республикой Германия, правовые позиции относительно вывезенных из Германии в Советский Союз в 1945 г. и позже культурных ценностей были весьма различными. Неужели Договаривающиеся Стороны словами незаконно вывезенные хотели указать только на нерешенные разногласия о прошлом, если они явно заявляют, что хотят подвести черту под прошлым.

20. Мнимое противоречие решается, если применить вышеуказанное правило толкования статьи 31 Венской конвенции о праве международных договоров: необходимо учесть, кроме объекта и целей договора, также систематический контекст других положений, чтобы прийти к правильному толкованию. При этом существенное значение имеет п. 6 ст. 1 Договора о добрососедстве:

"Они (Договаривающиеся Стороны) обеспечивают приоритет общепринятых норм международного права во внутренней и международной политике и подтверждают свою решимость добросовестно выполнять свои договорные обязательства".

21. В соответствии с общепринятыми нормами международного права, приоритет которых здесь подтверждается в обязательной форме, культурные ценности особенно охраняются от изъятия и перемещения во время войны. Важны здесь также упомянутые в ст. 15 Договора о добрососедстве необыкновенные масштабы культурной взаимосвязи и взаимного уважения в ходе многовековой истории:

...учитывая многовековое взаимное обогащение культур их народов и их незаменимый вклад в общее культурное наследие Европы..."

22. С учетом этих контекстов ясно проявляется воля Договаривающихся Сторон в момент заключения Договора: они хотели выразить свое уважение охраняемого международным правом культурного наследия партнера и в интересах исторического нового начала своего сотрудничества освободиться от наслоений прошлого. Таким образом, следует понимать слова "незаконно вывезенные" как понятие, относящееся к общей позиции 1990 г., которое было выбрано во избежание спора о событиях 1945 года и позже. В 1990 и 1992 годах Советский Союз/Россия и Германия подтвердили друг другу, что они без ограничений взаимно уважают свою культурную самобытность, что поэтому продолжение перемещения культурных ценностей в одностороннем порядке означает по их нынешнему общему мнению незаконное состояние, и что таким образом перемещенные в одностороннем порядке культурные ценности следует считать сегодня незаконно вывезенными и что они должны быть возвращены.

23. Лишь при таком толковании раскрывается логика равноправного сопоставления двух категорий культурных ценностей: пропавших или незаконно вывезенных. Иначе трудно понять, почему пропавшие культурные ценности подлежат непосредственно обязательному возвращению, а вывезенные в одностороннем порядке культурные ценности только после дополнительной экспертизы об исторической правомерности их перемещения. Стороны хотели договориться о возвращении обеих категорий вывезенных в одностороннем порядке культурных ценностей.

24. Изложенное здесь понимание договоренностей о возвращении культурных ценностей исходит из основных принципов международного права о систематическом и телеологическом толковании и нацелено на будущее. Даже если его не признавать и придерживаться изолированного, обращенного в прошлое рассмотрения договоренностей о возвращении культурных ценностей, все-таки результат никак не изменился бы: для оценки правового положения по международному праву, относящейся исключительно к моменту перемещения, следует исходить из Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г., в частности, из п. 2 ст. 46 и 56. В соответствии с этими положениями "произведения искусства и науки и "посвященные искусству и науке учреждения" на оккупированных территориях охраняются от изъятия независимо от того, находятся ли они в частной или государственной собственности. Оторванное от международного права "право победителей", позволяющее любые формы изъятия и взятия трофеев, до сих пор не существует и не существовало и в 1945 г.

25. При относящейся к прошлому оценке, однако, можно было бы прийти к выводу, что в целях обеспечения сохранности и хранения культурных ценностей их перемещение в одностороннем порядке временно можно считать справедливым. Таким пониманием правового положения, казалось, руководствовался Советский Союз в своих действиях. Очевидно, Советский Союз никогда не считал себя собственником обсуждаемых немецких культурных ценностей, поскольку он в большинстве случаев спрятал и держал их в секрете на своей территории в течение более 40 лет. В тех случаях, когда он признал себя владельцем, т.е. по поводу возвращения ГДР немецких культурных ценностей" он употреблял выражение "временное хранение". Если бы сегодня Россия предъявила претензии на собственность на перемещенные в одностороннем порядке немецкие культурные ценности, то это было бы с правовой точки зрения venire contra factum proprium, т.е. вряд ли можно было совместить это с международно-правовым принципом защиты доверия.

26. В предыдущем разделе были рассмотрены международно-правовые вопросы, имеющие непосредственное значение для толкования и применения процитированных выше в п. 7 договоренностей о возвращении культурных ценностей, содержащихся в Договоре о добрососедстве и Соглашении о культурном сотрудничестве. В рамках политических дискуссий о возвращении наряду с этим обсуждаются также правовые аргументы, ссылок на которые в положениях существующих договоров и соглашений нет. Полностью ради ниже рассматриваются эти аргументы.

27. Здесь, во-первых, речь идет о так называемой "restitution in kind". В этой связи российскими экспертами в Совместной комиссии по взаимному возвращению культурных ценностей было выдвинуто следующее требование:

"При невозможности реституции культурных ценностей, вывезенных с территории Советского Союза во время второй мировой войны, эти ценности подлежат замене объектами той же природы и по возможности того же качества, в том числе из культурных ценностей, вывезенных после окончания военных действий из Германии в Советский Союз".

28. Имея в виду трагические события второй мировой войны, такое требование в качестве политической позиции понятно. Можно привести несколько исторических примеров из договорного o права (Версальский договор, некоторые мирные договоры после второй мировой войны). Однако такая правовая позиция не находит подтверждение в общем международном праве. Но прежде всего эта позиция не была изложена во время переговоров по выработке действующих договоров и соглашений и не была отражена в какой бы то ни было форме в тексте статей по возвращению.

29. Поэтому следует напомнить в этой связи также о принципе pacta sunt servanda, как, наверное, о самом главном принципе международного права. На уровне политической аргументации следует еще раз подчеркнуть, что основные-взаимные интересы, лежащие в основе договоров и соглашений 1990 г., закреплены общей архитектурой договоров, а не обязательно отдельными положениями. Общеизвестно, что Германия в исполнение этих договоров внесла и внесет необыкновенный вклад. Наверное, излишне изложить здесь в отдельности quid pro quo договоров.

30. Еще один аргумент, в пользу которого нет ссылки в положениях договоров и соглашений, относится к совместному письму двух германских министров иностранных дел на имя министров иностранных дел четырех держав по поводу подписания Договора "2 +4" 12 сентября 1990 г. в Москве. В этом письме среди прочего цитируются следующие фразы из Совместного заявления двух германских правительств от 15 июня 1990 г.:

"Изъятия имущества, проведенные на основе прав и верховенства оккупационных властей (в 1945-1949 гг.), являются необратимыми. Правительства Советского Союза и Германской Демократической Республики не видят возможности пересмотреть принятые в то время меры. Правительство Федеративной Республики Германия, учитывая историческое развитие, принимает это к сведению".

Иногда из этого был сделан вывод о том, что Германия отказалась от своих претензий на возвращение культурных ценностей. Российское правительство не присоединилось к подобным выводам, потому что ему известно, что ни указанное письмо двух германских министров иностранных дел, ни Совместное заявление двух германских правительств от 15 июня 1990 г. никакого отношения к вопросу о культурных ценностях не имеют. На самом деле предметом этого письма был вопрос о земельной реформе на территории бывшей ГДР.

31. Тем не менее, и в данном контексте фон, на котором было написано письмо, представляет интерес, ведь он выясняет, какое значение для Советского Союза в 1990 году имело действие "мер, принятых на основе верховенства оккупационных властей". Основной интерес Советского Союза в этом вопросе, например, явствует из следующей формулировки предложения об основных принципах окончательного международно-правового урегулирования с Германией, внесенного 22 июня 1990 г. во время встречи министров иностранных дел в рамках переговоров "два плюс четыре" в Берлине:

"Объединенная Германия признает законность тех мер и решений, принятых четырьмя державами совместно или в каждой из их бывших оккупационных зон, касающихся денацификации, демилитаризации и демократизации. Правомерность этих решений, включая вопросы имущества и земли, не подлежит рассмотрению или пересмотру германскими судами и другими германскими государственными органами".

32. Эта советская позиция на переговорах привела к вышеуказанному письму двух германских министров иностранных дел, в котором было выражено признание необратимости земельной реформы в советской зоне оккупации. Цитата со всей ясностью показывает, чего добивался Советский Союз, когда шла речь о признании "мер, принятых на основе верховенства оккупационных властей": мер "денацификации, демилитаризации и демократизации". Однако вопрос о признании перемещения в Советский Союз культурных ценностей "на основе верховенства оккупационных властей" в переговорах 1990 г. никогда не обсуждался. Значит, и в этой связи ссылка на "верховенство оккупационных властей", обосновывающее российскую собственность на немецкие культурные ценности, сегодня было бы venire contra factum proprium.

33. В дополнение следует отметить, что Федеральному правительству действительно известны документы Союзного Контрольного Совета, относящиеся к реституции перемещенных в Германию культурных ценностей держав-победительниц, однако неизвестны документы, содержащие право на изъятие немецких культурных ценностей. Если бы имелись подобные договоренности (до сих пор Россия документов не представила), то они не соответствовали бы действовавшему тогда и действующему сегодня международному праву. К тому же для Германии они представили бы собой res inter alios acta, так как не дозволено принять решения по охраняемым международным правом правовым позициям третьего лица без его участия. Между прочим, из тогдашней практики оккупационных властей уже ясно, что вряд ли могли бы быть договоренности Контрольного Совета об изъятии немецких культурных ценностей: в действиях, основанных на верховенстве четырех держав не нашла отражения правовая воля к прочному присвоению немецких культурных ценностей. Как было изложено выше (см. п. 25), и поведение Советского Союза в течение многих лет скорее всего указывало на то, что он лишь имел в виду взять вывезенные немецкие культурные ценности на временное хранение.

34. Федеральное правительство будет и далее прилагать усилия, чтобы разрешить нынешний правовой спор дипломатическими средствами. При этом оно преследует цель - как министр иностранных дел К.Кинкель неоднократно заявлял - добиться взаимоприемлемого решения важного также для развития двусторонних отношений вопроса о взаимном возвращении культурных ценностей в соответствии с духом и буквой Договора о добрососедстве.

35. Однако нынешние правовые позиции о правильном правовом толковании договоренностей о взаимном возвращении культурных ценностей (пункт 2 статьи 16 германо-советского Договора о добрососедстве 1990 г. и статья 15 германо-российского Соглашения о культурном сотрудничестве 1992 г.) далеко расходятся. В интересах партнерского разрешения спора о толковании можно было бы также считать целесообразным представление спорных правовых вопросов Международному суду или третейскому суду на решение.

Германия к этому была готова.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.