год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Те, кто имел удовольствие изучать диалектический материализм, хорошо помнит закон единства и борьбы противоположностей. Свидетелями его яркого проявления мы стали в четверг, когда недавние непримиримые враги – «Единство» и «Отечество-вся Россия» - объявили о планируемом слиянии.

В принципе, дело к этому и шло по мере того, как затягивались раны, нанесенные в ожесточенной предвыборной рубке осени 1999 года. ОВР изначально не замысливалась как оппозиция, а заявляла о себе как о партии будущей власти. «Единство», сколоченное на скорую руку, выглядело недостаточно солидно для полноценной партии власти великой страны. А их идейные различия были видны разве что под микроскопом.

В основе любого политического события лежат интересы. В данном случае – хорошо просматривающиеся взаимные интересы ОВР, «Единства» и Кремля.

«Медведи» приобретают столь им недостававшие крупные политические фигуры в лице Юрия Лужкова, Евгения Примакова, Ментимера Шаймиева и других. У партии наращивается региональная сеть, она получает наконец сильную московскую базу, подкрепляется интеллектуально.

«Отечество-Вся Россия» реализует свою заветную мечту о приближении к власти. Руководство может рассчитывать на карьерный рост, в том числе и вне стен Думы. Мэр Москвы оказывается более застрахованным от атак со стороны федеральной власти, которые не прекращались на протяжении всех последних лет. Политикам от «Отечества» заметно облегчится доступ на государственные телеканалы, где им более охотно будут предоставлять слово.

Очевиден и выигрыш Кремля. Он добивается качественно нового уровня элитной консолидации, формализуя отношения с близкими ОВР политическим и интеллектуальным кругами. Автоматически сжимается поле для потенциальной оппозиции. Меньше нужно будет затрачивать усилий на проведение генеральной линии в стенах Государственной Думы. Исполнительная власть избавляет себя и от неприятных сюрпризов типа того, что не так давно преподнес ей ОВР, провалив ключевую поправку правительства к закону о бюджете.

Конечно, налицо и некоторые издержки для всех участников процесса. ОВР и «Единство» теряют свою индивидуальность, растворяются, что обычно сильно не нравится партийным функционерам – трения организационного плана при слиянии двух структур совершенно неизбежны. В отличие от «Единства», в ОВР всегда существовал плюрализм мнений, и я не исключаю, что какие-то члены «Отечества» могут и не захотеть сливаться с «медведями», против которых раньше боролись. Да и в Думе от объединений фракции, когда она появится, можно ожидать меньшей монолитности, чем в нынешнем «Единстве».

Но, очевидно, что в глазах лидеров объединяющихся партий приобретения явно перевешивают негатив, и я их прекрасно понимаю.

Слияние следует рассматривать в первую очередь под углом зрения формирования контуров новой партии власти. Впрочем, именно так большинство комментаторов уже и рассматривает эту проблему – кто-то с явным опасением за будущее российской демократии, кто-то с надеждами на формирование нормальной партийной системы.

Откровенно говоря, я не вижу особых оснований для беспокойства. В отличие от советского прошлого, беда наша сейчас не в недостатке политических партий, а в их избытке и очевидной слабости. Поэтому слияние мелких партий в более крупные и массовые, способные выражать интересы значимых групп избирателей, - благо.

Столь же позитивно я оцениваю любые шаги к созданию нормальной партии власти. Дело в том, что во времена борьбы с КПСС у нас возникла беспрецедентная для цивилизованного мира модель беспартийной власти, при которой в формировании исполнительных органов партии, специально для этого предназначенные, не участвуют. Президент не представляет никакую партию, равно как и члены правительства – такого вы не встретите ни в одной стране мира, где существуют избирательные процедуры и власть не переходит по наследству от одного монарха к другому.

Расхожее мнение о том, что беспартийная власть демократичнее партийной, абсолютно ложно. Напротив, беспартийная власть менее подконтрольна гражданам, поскольку на выборах они имеют возможность голосовать лишь «за» или «против» группы лиц (или одно лицо) с далеко не всегда известными взглядами, тогда как куда уместнее отдавать голос за партию с известной идеологией, традицией, политической историей и объявленным курсом. А потом с этой партии, чьи представители по решению избирателей займут все руководящие посты в государстве, и спрашивать. А то ведь и спросить не с кого. Именно механизм сильных партий и их ответственности на выборах делает власть подконтрольной обществу в демократической стране.

Других способов никто еще не придумал.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.