год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Есть события, которые резко ускоряют ход истории, делают еще вчера невозможное возможным, заставляют глав государств и дипломатов за считанные дни проходить дистанцию, на которую раньше уходили бы годы. Напомню, как нападение Гитлера на СССР почти моментально сплотило антигитлеровскую коалицию в ранее немыслимой конфигурации. А атака японцев на Перл-Харбор (когда, кстати, погибло втрое меньше американцев, чем две недели назад под развалинами Всемирного торгового центра и Пентагона) сразу же сделала США участниками войны, в которую они не собирались прямо ввязываться.

Ничто так не ускоряет время, как наглядное осознание явной угрозы, и ничто так не сплачивает, как общий враг. 11 сентября 2001 года у России и западного сообщества впервые после второй мировой войны появился общий зримый враг – международный терроризм. Причем, в отличие от предыдущего общего врага – государств нацистской оси, путь к победе над которыми был понятен и означал разгром армий, взятие соответствующих столиц и смену преступных режимов, нынешний враг интернационален, вездесущ, может находиться в любой стране и принимать любое обличие. Этот враг – надолго, его нельзя победить в ограниченной по времени открытой войне.

Владимир Путин во вторник однозначно рубанул по гордиевому узлу давнишних споров западников, евразийцев и азиопцев, решительно и однозначно определив, с кем Россия. Мы с силами цивилизации против сил хаоса. При этом президент продемонстрировал более быструю реакцию на изменившуюся обстановку, нежели большая часть российской и западной политической элиты, которая, демонстрируя полное отсутствие воображения, по инерции продолжала дискутировать в духе старой повестки дня, как будто ничего не изменилось не только с 11 сентября, но и со времен «холодной войны». В заявлениях политиков и экспертов в эти дни сквозят традиционные и плохо скрываемые антиамериканизм, с одной стороны, и русофобия – с другой. Рассуждали о том, кто больше выигрывает геополитически от новой ситуации – Россия или Запад, хотя главный конфликт уже давно переместился в другую плоскость.

Путин совершенно правильно прочувствовал возможность выйти на качественно более высокий уровень отношений с Западом. Это предполагает выработку новой повестки дня по самому широкому спектру вопросов, ответы на которые определят и степень нашего участия в конкретной контртеррористической битве, и наше место в мироустройстве XXI века.

Есть ответы, которые мы должны дать сами себе. России нужно прежде всего определиться, считает ли она себя европейской, демократической страной и видит ли свое будущее в компании себе подобных. Америка для нас кто: скорее партнер или скорее противник? Путин, похоже, уже решил, основная часть политического класса – нет.

Но есть вопросы, на которые хотелось бы получить ответы от Запада, США, особенно учитывая, что в планируемой антитеррористической кампании Россия может принести пользы куда больше, чем большинство европейских членов НАТО за исключением разве что Великобритании.

Что важнее – сотрудничество с Москвой или прием в НАТО прибалтийских стран? Или, напрягите воображение, как насчет членства России в НАТО уже сейчас? Ведь, вступая в антитеррористическую коалицию, Россия сильно рискует: у нас самих не обустроены южные рубежи, мы можем столкнуться с дестабилизацией в Центральной Азии, недовольством части мусульман внутри страны и стать следующей крупной мишенью террористов. При этом мы взяли на себя обязательства помогать Западу, но пока не услышали никаких встречных обязательств. Если события будут развиваться по сложному сценарию и Россия сама станет жертвой агрессии, нас хоть кто-нибудь собирается защищать? Для членов НАТО проблема автоматически решается статьей 5 Североатлантического договора. А для России?

Очень хотелось бы узнать, готовы ли на Западе отказаться от деления террористов на «хороших» (вахабитские экстремисты в Чечне) и «плохих» (талибские экстремисты из числа друзей бен Ладена в Афганистане) и подержать наши акции против баз боевиков, в том числе и за пределами Чечни, если они там обнаружатся?

Усиление позиций России в весьма взрывоопасных регионах Средней Азии и Закавказья – фактор негативный, как Запад это воспринимал до последнего времени, или все-таки позитивный? Нам будут по-прежнему вставлять палки в колеса на всем пространстве СНГ, или перестанут?

Важны проблемы и экономического свойства. Как долго нас еще будут не признавать страной с рыночной экономикой? Сколько будут рассматривать заявку на вступление во Всемирную торговую организацию, не пускать многие российские товары на свои рынки? Почему Россия является единственной посткоммунистической страной, которая платит 100% коммунистических долгов, да не только за себя, но и еще за 14 ныне независимых государств? А ведь участие в войне стоит денег.

И каким образом, против кого, вместе или раздельно Россия и США будут создавать систему противоракетной обороны?

Не думаю, что все ответы будут позитивными для нас и российско-западного партнерства, недостаток воображения не позволит…

Но только ясность по всем этим проблемам позволит определить, на каком свете мы находимся и в какой степени мы должны брать на себя бремя антитеррористической борьбы, в чем-то жертвуя своей безопасностью, но сохраняя при этом жизни натовских военнослужащих.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.