год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Работая за Соколовым, Карасев даже не удосужился посмотреть в зеркало заднего вида. Это было непростительно для асса. Скорее всего увиденное, при некоторой наблюдательности могло его порадовать. За ним почти в зоне прямой видимости двигались темные Жигули девятой модели с двумя парнями в салоне. Один из них Максим Никифоров был если не близким, то, во всяком случае, не очень дальним знакомым. Второй - был недавно принятый на работу Демидовым бывший прапорщик из Армии Иван Пухов. На все происходящее он смотрел открытыми глазами и еще не до конца понимал, где правда, где вымысел.

Никифоров еще стажером был закреплен за бригадой Карасева в семерке. И хотя вместе работали недолго, для Никифорова все увиденное и услышанное было хорошей оперативной школой. Бригада работала с выдумкой, постоянно что-то придумывала, ставя в тупик свое руководство.

После увольнения Карасева из конторы Никифоров еще два года работал в наружной разведке. Однако хорошие спортивные данные и потенциальные возможности (1 разряд по борьбе, стрельбе и лыжам) привлекли внимание руководителей группы "А". Впрочем, он сам привлек их внимание. Работать в наружке было хоть и интересно, но…

Не для этого Никифоров шел в КГБ. Хотелось романтики, приключений. А что здесь за приключения? Конечно, приключения были, но не того масштаба и уровня.

Переход в группу "А" дался с трудом. Местное руководство естественно возражало, а ТО не очень и настаивало. У них был выбор и если оценивать ситуацию категориями конкурса, то таковой был - 15 человек на место. И у каждого кандидата горели глаза, и бурлила в жилах кровь.

Сколько сил моральных и физических он потратил, известно только ему одному. Впрочем, и местное руководство могло посчитать собственные потери. Он бился в дверь - его гнали, его гнали - он лез в окно, его спускали вниз без лестницы, он придумывал новый ход. В конце концов, отчаявшись удержать этого сизокрылого голубя в своем гнезде, руководство плюнуло слюнями на клапан конверта, сунуло туда личное дело лейтенанта Никифорова М.Н. и отправило его кадровику группы "А".

Медицинскую комиссию Никифоров прошел без проблем, но чуть не срезался на собеседовании. Блеск в глазах и одномерность оценок испытателями чуть было не принят за маниакальность. При отборе предпочтение отдавали людям уравновешенным, прагматичным, способным без эмоций оценивать происходящее и принимать решения, в том числе не всегда силового свойства. Никифоров же готов был идти с кулаками на танк и с рогаткой на американскую ракету "Томагавк". Именно эти качества он полагал должны привлекать новых руководителей. К счастью для него в комиссии были люди, которые в свое время тоже смотрели на мир такими же глазами, а кровь в жилах пенилась и клокотала.

Пятнадцать лет службы и участия в конкретных операциях сделали из него бойца закаленного, уравновешенного и понимающего что страх не такое уж плохое чувство для тех, кто жизнью рискует ежедневно. А рисковать приходилось не раз. Последней для него стала операция по освобождению заложника у шведского Посольства. И произошло это в самый разгар чекистского праздника 20 декабря 1997 года. В тот день Никифоров был в резерве. Сигнал поступил около десяти вечера. Через несколько минут они были на месте. Еще через несколько минут туда прибыло руководство. Шведского дипломата в машине захватил то ли идиот, то ли маньяк. Вооруженный гранатой и пистолетом требовал денег, самолет, коридор для вылета…

Переговоры шли трудно. Вел их начальник штаба "Альфы" Анатолий Савельев. В какой-то момент террорист пошел на уступки и согласился поменять шведа на Савельева. Савельев сел на первое сиденье. Террорист, распалявшийся от собственного "завода" неожиданно накинул на шею офицера удавку и стал душить. Все это было видно в оптический прицел. Но сделать ничего было нельзя: Савельев загораживал его собой. В какой-то момент офицеру стало плохо. Почувствовав неладное, террорист, а он понимал, что смерть чекиста - это и его смерть, крикнул - "Забирайте вашего - он кончается!".

Бросившаяся на помощь бригада скорой помощи снова закрыла террориста. Но было достаточно доли секунды, для того чтобы, увидев в прицел объекта нажать курок. Все видели, что он упал. Бойцы бросились к машине, но неожиданно тот начала вставать. И здесь нервы не выдержали. - Огонь велся всеми и сразу. О гранате в руке бандита уже никто не помнил. Несколько пуль попали в него, несколько рикошетом в ноги Савельева. Но Толя был уже мертв.

Сколько было написано об этом, какие только версии не выдвигались. Но Никифоров знал реальность и версии ему были не нужны. В тот морозный день похорон не все из желающих смогли проститься с товарищем. Длинная, скорбная очередь опоясывала гастроном "Седьмой континент" скрываясь в Центральном клубе. Решение уйти - пришло именно в тот день.

Несколько медалей и самый почетный Орден "Красной звезды" лежали в домашней шкатулке. Впрочем, отметины за них можно было увидеть в бане. Шкура была попорчена изрядно.

Уволившись, он помыкался по разного рода частным охранным предприятиям себя так и не нашел. Максимально, что было героического в его новой работе, так это выколачивание долгов. Но умения для этого не хватало. Там где требовался интеллект и компромисность он мог предложить только грубую физическую силу. Усмотрев в этом элемент криминального свойства, с карьерой покончил. К счастью на его дороге попался Руслан, который и предложил новое дело. Которое ко всему прочему еще неплохо оплачивалось.

Он был многостаночником, мог работать террористом и освободителем. И то и другое он делал самозабвенно, удивляя своих партнеров. Неплохо получался у него монолог террориста. Он был настолько правдоподобен и точен по лексико-стилистическому ряду, что даже выросшие среди одесских биндюжников посетители, холодели и без повторения команды сцепляли кисти на затылке.

Правда, у него из-за этого были неприятности, так как некоторые "пассажиры" с малолетними детьми бывали недовольны.

Предупреждения действовали ненадолго, Входя в раж в очередной раз, он повторял свое ЕПРСТ не менее экспрессивно, пуская свору холодных мурашек за ворот пассажирам "захваченного лайнера".

Верю! - сказал бы Константин Сергеевич. Но Станиславского не было с ним и потому все повторялось сначала. ЕПРСТ - в адрес Никифорова исполнял Демидов.

- А это что за Рафик? - он указал на приткнувшийся к тротуару микроавтобус.

Пухов пожал плечами.

- Погоди…- Максим лихо завернул за дом и, остановившись, потянул "ручник". - Пойду пощупаю.

Остановился неудачно. Открыв дверь, ступил ботинком в глубокую лужу. Мощный пожарный насос откачивал из подвала грунтовые воды. Широкий поток дробился на рукава и по наклонной уходил на улицу.

"А. черт!"

Обогнув по большой дуге двор, он вышел в переулок с противоположной стороны.

Машины, на которой работал Карасев, уже не было. Но две мокрые полосы оставленные шинами наглядно показывали, что машина явно останавливалась у микроавтобуса. Как судья по обязательной программе в фигурном катании, он внимательно изучил рисунок на асфальте. Иномарка, в которой прибыл Карасев, переехала образовавшуюся лужу, и мокрые шины четко обозначили ее путь. Она остановилась около микроавтобуса практически параллельно. Тормозной путь был чуть смазан. Постояла. Об этом свидетельствовали более темные без рисунка полосы, а затем, сделав разворот "ласточкиным хвостом убыла в обратном направлении. Значит объекта, которым был Олег, Карасев передал людям в автобусе. Совершенно очевидно, что на Рафике осуществлять наблюдение не очень удобно. Следовательно…

Никифоров прошел мимо автобуса и нагнулся, чтобы, якобы, зашнуровать ботинок. Но присев он заглянул под автобус. Он сам не знал, зачем это сделал. Но, приглядевшись, он обратил внимание на рессоры. Ему показалось, что они были усилены.

Он внимательно оглядел микроавтобус. Окон по бокам не было, каких либо внешних отличий тоже. Водитель за рулем отсутствовал, но сзади его кресла темнела черная занавеска.

"База" - определил Никифоров.

Машинально зафиксировав для себя номерной знак, он вернулся в машину.

Ну, что? - Пухов смотрел на него широко открытыми глазами.

Порядок, - не уточняя, что имеет ввиду, Никифоров повернул ключ замка зажигания и сменил место парковки.

- Уезжаем? - с надеждой спросил Пухов. Он чувствовал себя неуютно.

- Всему свое время. - Никифоров решил сидеть до победного конца. Позвонив в офис и отправив Пухова за молоком и бутербродами, Никифоров приготовился ждать.

Пробить через ГИА номер машины, было пара пустяков. И Рафик и "Вольво", на которой работал Карасев, принадлежали частным лицам. По адресному бюро оба владельцы числись пенсионерами. "Нормальный ход" - констатировал для себя Демидов "Чем более грязные дела, тем больше подставных лиц. Микроавтобус, скорее всего база для контроля за техническими средствами, установленными квартире". Неплохо было бы установить наблюдение за всеми действующими лицами, но, Демидов посмотрел на календарь, завтра воскресенье. Народу в такие дни бывает много, а значит снимать людей крайне невыгодно. Оставлять на потом не хотелось…

О чем думы? - Руслан вошел в офис, держа в руках пакеты из "Макдональдса".

- Вот посмотри. - Демидов протянул листок с номерами машин и фамилиями владельцев.

- А ты на что рассчитывал? В какой руке. - Руслан убрал пакеты за спину.

- Все равно.

- Тогда держи гамбургеры.

- Ничего странного не вижу. Нормально.

- Завтра воскресенье, никого для проверки хвоста мы выделить не сможем.

- Ничего страшного. За воскресеньем всегда будет понедельник. Думаю, что пара-тройка дней у нас есть. Олег завтра ни с кем встречаться, как я помню, не собирался. Бытовые контакты…

- Бытовым бывает сифилис…

- Остряк, - Руслан открыл банку с Колой.- Главное, что он знает, что за ним работают, Олег человек опытный в таких ситуациях.

Демидов пожал плечами. "Жалко время терять".

- Терпение, мой друг, терпение и щетина превратится в золото. - Руслан был благодушен. Сегодня у него все складывалось удачно. - Я убежден, что завтра за ним никто работать не будет.

- Откуда такая уверенность.

- Ты же сам сказал воскресенье. Мы даже в конторе, как-то не особенно по воскресеньям работали. Ну, скажи, кто из нормальных людей будет думать, что именно в воскресенье объект, тоже нормальный человек будет проводить важные встречи…

- Нормальный! Но Олег - пенсионер. Эта категория путает праздники и будни.

- Это он пенсионер, а они на работе. Ты, что думаешь им сверхурочные платят?

- Будем надеяться.

- Что он там делает? - оператор снял наушники и включил внешний динамик. Послышались щелчки пальцами. Потом какой-то странный щелчок, потом снова. Периодически в эфир вторгалась иностранная речь, музыка… Снова щелчки.

- Ты слышишь?

Водитель пожал плечами. - И что? Мне кажется, что зря мы сейчас здесь стоим. Он один. Собеседников нет. Кого слушать?

- Тебе платят не за концерт Кобзона.

Человек в наушниках был старым асом незаконной технической разведки. И хотя никогда не служил ни в каких государственных структурах, всегда ощущал, что в нем погиб оперативный работник. Увы, будучи инвалидом пятой статьи, Марк Фридман о карьере офицера специальных служб мог только мечтать. С большим трудом он поступил в Московский институт радиоэлектронной аппаратуры, но окончил элементарно и с Красным дипломом. Однако и Красный диплом не был залогом для получения другой красной книжки с профилем вождя на корочках. Без нее жизнь представлялась пресной и однообразной, как серые будни рядового инженера. Но Фридман был не таким уж рядовым. Бабушкин комод был просто забит разного рода свидетельствами и дипломами, которые он получал, как правило в соавторстве, за свои рационализаторские предложения. Дипломы грели душу, хотя Фридман был убежденным сторонником того, что рационализаторов надо просто расстреливать, так все беды в мире идут именно от них. И атомная бомба и экологические катастрофы.

Еще в институте он в порядке эксперимента начал изобретать компактные подслушивающие устройства. Эта страсть стала достоянием гласности. Через некоторое время он был приглашен в деканат, где ему представили делового и невероятно серьезного человека с не менее серьезными намерениями. Им был оперуполномоченный Калининского райотдела КГБ по фамилии Синицын. Тот долго ходил вокруг да около, пока не перешел к делу. Потерявший рассудок Фридман впервые увидевший живого чекиста был готов от страха на все. Наверное, потому он не заметил, что этот Синицын тоже был не из храброго десятка.

Тот долго и нудно говорил о важности обеспечения государственной безопасности, словно хотел убедить в этом самого себя. И чем дольше он говорил, тем все больше впадал в ступор Фридман.

К счастью именно этот неприкрытый страх студента, не позволил Синицыну, потребовать от Фридмана чего-либо серьезного. В конце концов, Синицын вышел на основную тему беседы - самодельных жучков.

Осознав, что все пропало, что сейчас раздастся гудок паровоза и колеса застучат на стыках, увозя еврейского мальчика в далекие края. Фридман сознался во всем. Он добровольно приволок все, что хоть отдаленно имело отношение к самодельным микрофончикам, миниатюрным наушникам и различным приемничкам, включая паяльники и припой.

Покаявшись, и дав расписку в том, что случившееся никогда не повторится, Фридман торжественно пообещал, что впредь он будет заниматься исключительно теоретической радиоэлектроникой и, под страхом обрезания, не притронется к паяльнику.

Обещание было принято к сведению. Синицын, выяснив что и как работает, ликуя, удалился в свои чекистские кущи. По молодости он несколько раз незаконно использовал нештатные технические средства, пока не был пойман и публично сечен на партийном собрании.

После всего случавшегося антагонизм Фридмана к "синицыным" и Синицына к "фридманам" приобрел взаимный характер.

Чудо техники ХХ века созданное из ворованных деталей по старинному рецепту на коммунальной кухне, было сактировано и уничтожено. Об этом свидетельствовали три подписи на соответствующем документе.

Работа на государство была лишена энтузиазма и творческой радости. Помучавшись лет восемь Фридман, наконец, нашел свой остров надежды. Им оказалась фирма, которая выполняла весьма деликатные поручения клиентов. Сначала платили немного, но чем больше расширялась сфера услуг, тем выше росли акции фирмы. Знания и юношеские увлечения Фридмана пришлись как нельзя кстати. Он стал уважаемым и по заслугам оцененным работником. Благодаря его усилиям фирма оснастилась самым современным, но творчески доработанным шпионским оборудованием. Она приобрела глаза и уши. Доверять кому-либо свои игрушки Фридман не желал. К тому же природное любопытство, унаследованное от своей бабушки… На задания он выезжал сам.

- Что он там делает? - Фридман убавил громкость. Щелчки продолжались несколько минут.

Щелчки прекратились, но подозрения остались.

- А он не прост. - Пробурчал он себе под нос.

Около одиннадцати вечера Рафик тронулся. Никифоров шел за ним на приличном расстоянии. База оказалась в центре города за высоким бетонным забором. На проходной стояли не менее железобетонные охранники. На ярких шевронах их курток скалился ягуар.

Запомнив адрес и, для надежности черкнув его на клочке бумаги, Никифоров развернул оглобли.

Он вспомнил. Картина была яркой и ослепительной. Разведдозор армейского спецназа шел по горной дороге. Справа и слева возвышались серые угрюмые скалы. Ущелье заканчивалось, и левая сторона горы уже светлела от лучей солнца. Бойцы, вытянув ноги на броне, внимательно вглядывались вдаль пытаясь разглядеть за камнями и редкими чахлыми кустиками опасность. Казалось, что суть чуть им можно будет расслабиться, как прогремел взрыв. Эхо ударило по барабанным перепонкам, россыпь автоматных очередей словно сдула бойцов с брони. Они горохом скатились вниз и бросились под скалы. Автоматы били сверху. Секунда и БМП, в который попал гранатометчик, с грохотом разлетелся в куски. Сдетонировавший боезапас разнес машину буквально в клочья, не оставив шансов спасти водителя.

Прижавшись спинами к вертикальной стене, бойцы короткими очередями пытались достать засевшего где-то там наверху врагов. Рванул одна граната, вторая…

Николай очнулся оттого, что кто-то пытался его поднять. Приоткрыв глаза, он увидел загорелого человека в линялой тельняшке.

- Очухался, земеля… Держись, сейчас. - Положив поудобнее раненого он снял колпачок разового шприца с противошоковой инъекцией и воткнул иглу в руку.

- Ну, все. Самое страшное позади. - Он присел рядом. - И как же вы так вляпались?! А?

Николай с трудом повернул голову. Догорала взорванная БМПешка, вокруг нее лежали чьи-то тела. Какие-то солдаты бродили поодаль, собирая вооружение.

- Вот так старик... Считай в рубашке родился. А этих не вернешь.

- Все? - Николай с трудом разлепил губы.

Парень отвернулся.

Остальное было в тумане. Периодически впадая в забытье, Николай то видел слепящее солнце на невероятно голубом небе, то спину в тельняшке, то приклад автомата. И приходя в себя, он морщился от боли, ощущая спиной, как дрожит горячая броня несущейся по пыльной дороге машины.

Окончательно он пришел в себя уже в реанимации. Хирурги здорово покопались в теле, извлекая осколки. Он лежал спеленатый, уставив глаза в потолок.

Молодец, - похвалил заглянувший к нему хирург. - Жить будешь.

- А где?…- с трудом выдавил он из себя.

- А, здесь хирург на секунду вышел и вернулся, держа в руках пригоршню металла. - Вот они… - он положил осколки на тумбочку.

- Нет…- Николай с трудом сглотнул слюну. - Где он?

- Кто? - не понял врач.

- Тот …в тельняшке…

- Там они все были в тельняшках, - усмехнулся хирург. - "Каскад".

Через несколько дней, санитарным бортом он был отправлен в Ташкент, где долечивался до более менее приличного состояния. Окончательно выздоравливал дома.

Он не раз вспоминал того парня, но так и не мог восстановить в памяти его черты.

И только сейчас его словно прострелило. Та фотография… Да, именно он был на ней. На фоне дворца Амина.

Николай потер виски. "Каскад" - это было наименование спецподразделения КГБ. Именно оно неожиданно подошло на помощь. Когда силы были исчерпаны, а патроны на исходе. Впрочем, окончания боя Николай не помнил. И только лицо того белобрысого… И линялая тельняшка туго натянутая на мускулистой спине.

Николай посмотрел на свои записи (обычно они уничтожались немедленно). "Соколов Олег Иванович" и адрес. Запомнив, он порвал бумажку на мелкие кусочки.

Впервые Николай ощутил себя замазанным в чем-то таком… Никогда в работе он не испытывал борьбы мотивов. Лягер ком лягер! На войне, как на войне!

Но сейчас… "Ну надо же такое! Почти двадцать лет в памяти всплывал тот бой. Сколько раз я пытался найти того парня… И вот нашел. Олег Соколов. Сотрудник (может бывший) КГБ, сотрудник того "Каскада" и мой объект… Де-ла-а!"

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.