|
1944 год. Военное счастье отвернулось от Германии. Удары, которые были нанесены ей один за другим в течение 1943-44 годов: капитуляция армий под Сталинградом, поражение африканской армии в Тунисе, высадка союзных войск в Сицилии, падение Муссолини и его арест, капитуляция Италии и, наконец, вторжение во Францию, - повергли Гитлера и его ближайшее окружение в растерянность, близкую к шоку.
Летняя резиденция рейхсминистра иностранных дел Иоахима Риббентропа в замке Фушель (Австрия). Сюда срочно вызван шеф германской разведки Вальтер Шелленберг.
"Я был полон мрачных предчувствий, - вспоминал в своих мемуарах Шелленберг, - Я ничего не слышал о нем (Рибентропе) в течение нескольких месяцев и был почти уверен, что он вынашивает очередной план, который решит все проблемы и поможет выиграть войну одним ударом".
В отличие от прежних встреч Риббентроп принял Шеллеберга весьма приветливо, поинтересовался, как идет работа, и подчеркнул, насколько важным для него стало управление, которым руководил Шелленберг.
После этого разговор пошел о задачах секретных служб в США, где должны состояться президентские выборы, и интерес немцев состоял в том, чтобы препятствовать избранию Рузвельта. Когда эта тема была исчерпана, и шеф разведки готовился покинуть кабинет, как тут Рибентроп встал и, подойдя к собеседнику, с очень серьезным видом потянул его в угол.
- Одну минуточку, Шелленберг. Мне нужно поговорить с вами об очень важном деле. Необходима строжайшая секретность. Никто, кроме фюрера, Бормана и Гимлера, об этом не знает. - Остановив на на Шелленберге пристальный взгляд, он продолжил: Нужно убрать Сталина.
Риббентроп объяснил, что весь режим в России держится на способностях и искусстве одного человека и этим человеком является Сталин.
В личной беседе с фюрером, - продолжал он, я сказал, что готов пожертвовать собой ради Германии. Будет организована конференция, в работе которой примет участие Сталин. На этой конференции я должен убить его.
- Один? - спросил Шелленберг.
Из воспоминаний Шелленберга:
"Риббентроп резко повернулся ко мне.
Фюрер сказал, что одному этого не сделать. Он просил назвать человека, который сможет помочь мне. - Риббентроп пристально посмотрел на меня и добавил: - Я назвал вас.
Риббентроп сказал также, что Гитлер приказал ему обсудить этот вопрос со мной с глазу на глаз и выразил уверенность, что я найду практический способ выполнения этого плана.
Теперь вы понимаете, - закончил Риббентроп, зачем я вас вызвал…
Я считал, что план Риббентропа, мягко выражаясь, результат его нервного и умственного переутомления. Однако обстановка была неподходящей, чтобы возражать, и, кроме того, я понимал, что каждое сказанное мною слово сейчас же будет передано Гитлеру. Наконец мне показалось, что я нашел выход из тупика, в котором оказался… Я предложил, чтобы он прежде создал необходимые условия для осуществления плана и добился согласия Сталина участвовать в работе конференции. Если же ему это удастся, я буду готов поддержать его словом и делом.
- Я еще подумаю над планом, - сказал Риббентроп, - поговорю с Гитлером…
Больше о своем плане он мне не напоминал.
Мне как-то пришлось говорить с Гимлером об этом. После обсуждений с Гитлером Гимлер предложил свой план, очень напоминавший план Риббентропа. В соответствии с ним наши специалисты изготовили мину для убийства Сталина. Мина размером с кулак имела вид кома грязи. Она должна была быть прикреплена к машине Сталина. Мина имела завал, управляющийся с помощью коротковолнового передатчика, и была настолько мощной, что когда при испытании мы взорвали ее, то от нашей машины почти ничего не осталось…
Двое бывших военнослужащих Красной Армии, находившиеся до войны в течение долгого времени в ссылке в Сибири, взялись выполнить это задание (один из них был знаком с механиком из гаража Сталина). Ночью на большом транспортном самолете они были доставлены к тому месту, где, по сообщению, переданному нашими агентами, находилась ставка Сталина. Они спрыгнули с парашютом и, насколько мы могли установить, точно приземлились в указанном месте. Однако это было последнее, что мы о них слышали…"
29 мая 1942 года к оперуполномоченному Особого отдела капитану Васильеву был вызван командир пулеметной роты 1196 полка 30 Армии старший лейтенант Таврин Петр Иванович. Война войной, но некоторые обстоятельства, связанные с отдельными личностями, требовали уточнения. Контрразведке стало известно, что ранее Таврин носил фамилию Шило. Ясности беседа не внесла, но крайне встревожила Таврина. Утром он в составе группы бойцов вышел в разведку. Выбрав позицию, которая не была заметна товарищам, ползком с листовкой в кармане ушел за линию фронта.
Причин, которые заставили Шило-Таврина встревожиться и перейти на сторону врага, было более чем достаточно. В 1931 году , работая в Глуховском районе Черниговской области уполномоченным в отдел труда, который занимался вербовкой рабочей силы для строительства промышленных предприятий, Петр Шило проиграл в карты 5.000 казенных денег. Попытался скрыться, но в Саратове был арестован.
Сидеть в камере не входило в его планы. Взломав вместе с находившимися с ним уголовниками кирпичную стену тюремной бани, Шило бежал.
Скрывался в Иркутске, потом в Воронежской области. Воспользовавшись пожаром в квартире, обжог верх своего паспорта и получил новый на фамилию своей жены - стал Гавриным. Позже переправил букву Г на Т, получилось - Таврин. Под этой фамилией устроился на учебу в Воронежский юридический институт. После окончания первого курса был принят на должность старшего следователя в Воронежскую прокуратуру. За самовольное оставление работы был вновь арестован, однако наказания избежал. В сороковом году уехал в Свердловск, где по подложному паспорту устроился на работу в трест Урал-золото, откуда 14 июля 1941 года и был призван в Красную Армию. Воевал и даже не плохо, но …
В плену Шило-Таврин распространяться по поводу своего уголовного прошлого не стал. Будучи сыном сапожника, немцам он говорит, что его отец - полковник царской армии, и поэтому, дескать, он, Петр Шило, постоянно преследовался органами советской власти. Чтобы набить себе цену, рассказывает небылицы о положении советских войск, на том участке, где воевал. Врал самозабвенно, не думая о последствиях. Чем выше уровень допросов, тем шире был размах его вранья. Слушая его, немцы только покачивают головой. Наконец, офицер, осуществлявший опрос не выдерживает. Он расстилает перед Тавриным карту.
- Это вот данные вчерашнего дня нашей авиаразведки, которые не подтверждают такого числа советских войск в местах, которые вы назвали. Разрешите вас спросить: чему же верить?
"После этого, - показывал позже уже советским следователям Таврин, - меня больше никуда не вызывали, и ни о чем больше не спрашивали".
Это по военным вопросам. Но ведь Таврин выдавал себя еще и инженера-геолога, который стоял у истоков строительства Магнитогорского мартеновского завода, разведывал запасы горы Магнитной.
И вот однажды, - рассказывал Таврни, - майор, который меня допрашивал, велел мне подробно описать мартеновский завод, сделать на листе ватмана его эскиз, а также изобразить разрез горы "Магнитной". Вот тут-то я и подзадумался…
Художничал три дня, писал и рисовал, что в голову пришло. Майор посмотрел мою писанину и спрашивает: "А где же рудодробильная фабрика?" Я же и понятия не имел, что есть такая. Хотел возразить майору, что, мол, нет такой фабрики на Магнитогорском заводе, но майор рукой махнул… Что касается горы "Магнитной", то по моим расчетам общий баланс выражался в миллиардах тонн руды, в то время как у майора в его справочнике значилось всего в десятках миллионов…"
Вранье и авантюризм были второй натурой этого человека. Одна женщина, знавшая его по Свердловску, рассказывала, что знакомым женщинам Таврин представлялся сотрудником НКВД. "Меня, правда, удивляло, - добавляла она, - что такой ответственный товарищ не упускал случая слямзить что-нибудь по мелочам. Пользуясь моим отсутствием, унес мою кожаную куртку, кое-что из белья. Хозяйка квартиры лично приготовила ему из моей муки на дорогу булочки…"
Ближайший сподвижник изменника генарала Власова - Георгий Желенков, также находившийся одно время в лагере для военнопленных вместе с Тавриным, подметил за ним те же пороки: "Таврин рассказывал, что он до войны проживал в Воронеже и работал в местном управлении НКВД, занимая должность начальника личной охраны тогдашнего секретаря Воронежского обкома - Варейкиса.
- В период войны, рассказывал Таврин, он служил командиром батальона, входившего в состав войск Центральго фронта, имел звание старшегнолейтенанта, отличился в боях , за что был награжден тремя орденами.
Должен сказать, что к рассказам Таврина я относился с недоверием, считая, что Таврин приписывает себе заслуги, которых в действительности у него не было. В этом мнении меня особенно укрепило то обстоятельство, что Таврин вскоре после прибытия в лагерь был изобличен в краже 130 рублей денег, а затем военнопленными был избит за шулерство при игре в карты".
Или еще один характерный случай: вымолив у начальства лагеря для себя легкую работу - набивать номера на жетоны военнопленных, он был вскоре изгнан, так как воровал в каптерке картошку и вермишель, а потом нагло поедал все это на глазах товарищей.
Приходится удивляться немцам, которые закрывали глаза на все эти "шалости" Таврина. Многое, очень многое сходило ему с рук. Сегодня, зная его историю, можно предполагать, что эта лояльность связана была с выполнением Тавриным деликатных поручений гитлеровской контрразведки.
К августу сорок третьего года Шило-Таврин оказывается в венской тюрьме. Там и состоялась его вербовка германской разведкой. Согласие дал без колебаний, полагая, что это дает ему шанс уцелеть. Его переводят в специальный лагерь СД близ г.Зандерберг, зачисляют в "Особую команду", где готовили диверсантов и террористов.
В сентябре лагерь посетили бывшие генералы Красной Армии Андрей Власов и Георгий Желенков.
Личность Власова сегодня хорошо известна.
Георгий Николаевич Желенков известен меньше. Был Секретарем Ростокинского Райкома ВКП(б), на фронте Членом Военного Совета 24 армии. Попал в окружение, затем в плен. Некоторое время выдавал себя за шофера, даже работал водителем в воинской части. Был опознан. Через некоторое время стал соратником генерала Власова. Ближайшим помощником. Вместе с Власовым выдвигал перед гитлеровцами идею о предоставлении Русской освободительной Армии участка фронта для борьбы с Красной Армией.
Идея немцами поддержана не была. К разочарованию руководителей РОА сформированные ими части были переданы в распоряжение германского командования и распределены на различных участках фронта.
Власова Таврин увидел впервые. Желенкова знал: с ним встречался в Летцинской крепости в июле сорок второго.
Желенков своего сокамерника запомнил.
Вспомнил, увидев в "Особой команде". "Наконец-то я увидел тебя там, где ты должен быть давно!" - воскликнул он.
Из показаний Шило-Таврина:
"Желенков рекомендовал мне принять задание по террору, заявив, что "это великая историческая миссия", которую я должен взять на себя. При этом он убеждал меня, что после свержения советской власти я займу видное место в России и в "войду в историю". В конце нашего разговора Желенков заявил, что по возвращении в Берлин, он примет необходимые меры к ускорению моей переброски в СССР. Тут же он сделал какие-то заметки в своей записной книжке …"
Вскоре Таврина доставляют в Берлин к подполковнику СС Грейфе. Тот лично хотел познакомиться с новым агентом для особых поручений. На встречах расспрашивал Таврина о причинах, побудивших его начать сотрудничество с немцами, взглядах, выяснял биографические данные.
Почувствовав к себе повышенное внимание, Таврин, что называется, закусил удила. Он подобно известному гоголевскому персонажу, такие "пули отливал", такие "завязывал узелки", что его "совершенно приняли за главнокомандующего".
Таврин был зачислен в категорию особо ценных агентов. Из лагеря в Занденберге он переводится под командование начальника главной команды "Цеппелин" ("Норд") майора Отто Крауса в Псков.
Физическая подготовка, стрельба, отработка легенды, изготовление документов и экипировки. На Таврина ни сил, ни денег не жалели.
Опасаясь проникновения в "Цеппелин" агентов НКВД, Таврина переводят в Ригу, но через месяц туда же переводят всю команду Отто Крауса: обстановка на фронте претерпела существенные изменения.
В декабре сорок третьего подготовка агента Таврина была фактически завершена. Перед выполнением ответственного задания ему дают отдохнуть. Таврин переводится в Берлин, ему оказываются знаки особого внимания. Грейфе дает указание ни в чем ему не отказывать, хорошо одевать, кормить. Он покупает себе дорогие костюмы, посещает рестораны, ведет полусветский образ жизни. Немцы выделяют ему машину с водителем. По просьбе Таврина в Берлин из Пскова доставляется его жена Шилова Лидия Яковлевна. Брак был заключен в ноябре 43 в отряде "Цеппелин", где она также в качестве агента проходила подготовку. Через десять дней их отправили в Ригу.
Супружеские пары агентов явление широко распространенное. Жена, несмотря на то, что является самым доверенным лицом в столь деликатном деле, не всегда может рассчитывать на абсолютную откровенность. Лидия Шилова в суть готовящейся операции посвящена не была.
Не знала она многого. В самый разгар выдавшегося медового месяца в Берлине, Таврин исчезает. Шиловой Краус сообщил, что Таврин выехал на фронт. Обратно он вернулся раненым.
Как уже отмечалось, к проведению операции немцы готовились в высшей степени тщательно. Легенда отрабатывалась до деталей, незначительных мелочей. Искусство разведчика требует жертв. Потребовали немцы жертвы и от Таврина. На одной из встреч Краус сообщил, что руководство намерено отправить Таврина за линию фронта под видом инвалида Отечественной войны. Хирургами рижского военного госпиталя была разработана методика проведения операции, в результате которой Таврин станет хромым. Была разработана и методика операции по ликвидации этой хромоты… После войны.
На это Таврин пойти не мог. Он был авантюрист , но не на столько. Длительные переговоры и убеждения Крауса склонили Таврина лишь на проведение нескольких косметических операций на теле. Под давлением Крауса и понимая, что они не отстанут, Таврин дал согласие.
Под наркозом Таврину сделали большую "рану" на правой части живота и две небольших "раны" на руках. Через четырнадцать дней их было невозможно отличить от настоящих ранений.
Восстановление потребовало времени. Физическую подготовку пришлось отменить, но в январе подготовка к выброске перешла в решающую фазу. На первый план вышла зловещая фигура.
В январе Краус снова командирует Таврина в Берлин. Своего прежнего шефа полковника Грейфе Таврин не застал. В начале января Грейфе погиб в автомобильной катастрофе. Новым руководителем Таврина стал майор СС Хенгельхаупт. Но и с ним встреча состоялась не сразу. Через три дня Таврин был представлен более высокому и почти легендарному в своем роде чину. В закрытом автомобиле, поплутав по улицам Берлина, Таврина привезли в особняк на Потсдамельштрассе 28. Владельцем особняка был Отто Скорцени. Об этой личности Таврин знал из газет как организаторе и участнике беспрецедентного по своей дерзости похищения из Италии, взятого в плен англичанами диктатора Муссолини.
Однако Скорцени руководил и другой спецоперацией. О ней газеты не писали.
Осенью 1943 года в Тегеране должна была состояться конференция руководителей стран антигитлеровской коалиции - Советского Союза, США и Великобритании - "Большой тройки". Скорцени получил задание осуществить нападение на американское и советское посольства в Тегеране с целью физического устранения всех трех глав великих держав.
Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где Гитлер разместил филиал своей Ставки. Советский разведчик Николай Кузнецов под видом старшего лейтенанта вермахта установил приятельские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей , имеющих опыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников.
В день открытия конференции, в окрестностях Тегерана были сброшены с самолета шесть немецких диверсантов во главе с помощником Скорцени штурбанфюрером СС Рудольфом фон Холтен Пфлюгом. Приземление прошло успешно, и диверсанты отправились на одну из городских явок, а именно - на квартиру некого Эбтехая. Однако они не знали, что этот человек был агентом-двойником и помимо немецкой разведки работал еще и на американскую… Акция против "Большой тройки" не состоялась…
Провал операции в Тегеране доставил много неприятностей руководству гитлеровских спецслужб. Нужен был реванш и чем значимее, тем лучше. Личность Таврина стала укрупняться и потому теперь внимание Скорцени кажется оправданным.
Из показаний Шило-Таврина:
Из беседы для меня было ясно, что Скорцени полностью в курсе моих дел по подготовке террористического акта. Скорцени объяснял мне какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он также рассказал о деталях организованного им похищения Муссолини.
Скорцени заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. Скорцени рассказал, как во время похищения Муссолини, он, перепрыгнув через ограду замка, очутился в трех шагах от стоявшего на посту карабинера. "Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, - заявил Скорцени, - то погиб-бы. Но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив".
Справедливости ради надо отметить, что собственно похищение Муссолини готовилось военной разведкой, а Скорцени должен был лишь поставить точку.
Спецподразделения военной разведки захватили резиденцию и разоружили охрану. Прилет команды Скорцени был сопряжен с минимальным риском.
Более того сам Скорцени чуть не погубил все дело.
Самолет, направленный за Муссолини был рассчитан на двоих. И тем не менее Скорцени, желая лично передать Дуче Гитлеру, взгромоздился третьим пассажиром. Возражения пилота в расчет приняты не были. Машина была явно перегружена третьим увесистым телом, еле оторвалась от земли и, медленно набирая высоту, чудом не зацепилась за деревья и не упала.
Но риск был для Скорцени оправдан. Передав диктатора Италии Гитлеру, он стал его любимцем. Чуявший конъюнктуру, мастер пропаганды Геббельс в мгновение ока сделал из человека со шрамом народного героя. Истинные исполнители акции скрипели зубами, но ничего возразить не могли. Их работа осталась за скобками истории.
Весь этот разговор, как я понял, сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность, и что при этом человек, участвующий в таком деле, может остаться живым и стать "таким же героем", каким стал он - Скорцени.
Отто Скорцени трижды принимал у себя Шило-Таврина. Он расспрашивал его о Москве и ее пригородах, задаваясь целью выяснить - возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Кого планировалось похитить и ввезти в Германию, Скорцени не уточнял.
Косвенно возможность проведения такой акции подтверждалась экстренной подготовкой на базе ""Цеппелина" нескольких групп. Не исключено, что одной из них могло быть поручено столь необычное и опасное задание.
Активность русской контрразведки возрастала с каждым днем. Практически уничтоженная накануне войны, она стремительно набирала силы. Отряды "Смерша" быстро и эффективно уничтожали разрозненные группы диверсантов. Многие не успевали даже приступить к выполнению задания. С помощью имевшейся в гитлеровских разведдиверсионных школах агентуры НКВД проваливались явки, разоблачалась агентура, завязывались радиоигры.
Многие помнят бестселлер пятидесятых годов "Подвиг разведчика". Отважный разведчик, которого играет прекрасный актер Павел Кадочников, дурит головы немцам, добывает секреты, которые добыть почти невозможно, а в конце похищает гитлеровского генерала.
Почти так должна была быть реализована операция, разработанная на Лубянке. Об одной такой школе подготовки диверсантов для проведения акций в Москве и Подмосковье там знали все. Или почти все. Ряд перевербованных немецких агентов были возвращены назад. От них русская контрразведка получала самую свежую и полную информацию. Чекисты решили пойти дальше - предварить последующий подвиг Кадочникова.
Помимо собственно плана операции изготовлен макет самой разведшколы, со всеми подъездными путями, площадками для возможной посадки самолета. Дело было за малым - решением Сталина.
Доклад Берии Сталин выслушал с интересом. С интересом осмотрел доставленный макет. Операцию одобрил, но с некоторым уточнением.
Хирургическим.
- Мы знаем координаты школы?
- Знаем, товарищ Сталин.
- Поручите двум воздушным армиям пусть проведут бомбардировку.
Сталин был лишен эстетских изысков, вопросы решал кардинально и по существу.
Через некоторое время после авиационного удара школа перестала существовать, как перестал существовать начальник школы, которого хотели выкрасть чекисты. Как перестала существовать агентура, с помощью которой чекисты получали информацию.
Лес рубят - щепки летят.
А под Ригой работа шла полным ходом. Руководство гитлеровских служб не удовлетворяла работа мелких диверсионных групп. Она не всегда была эффективной, не всегда наносила значимый урон противнику. Берлин требовал отдачи.
Внимание, проявленное руководством к Таврину в Берлине, повысило его авторитет. Отто Краус вводит его в узкий круг самых посвященных. Тот грелся в лучах славы, но понимал неизбежность своего "подвига".
На периодических "комрадабенд" - товарищеских ужинах он начинает принимать обсуждение самых серьезных операций, которые готовились в школе. Одной из таких операций была выброска типографского оборудования для издания подпольной газеты "Новое слово" в Вологодскую область. 32 тюка уже были приспособлены к грузовым парашютам, был подготовлен редактор, в Вологодской области работала диверсионная группа во главе с Гордеем Семеновым. Она и должна была обеспечить плацдарм, организовать выпуск газеты. Но задерживала авиация. Не хватало транспортных самолетов: дела на фронте были не так хороши, как хотелось бы.
Именно на этих "комрадабендах" Таврин узнал, что разведслужбы Германии переходят к новой тактике массированной диверсионной деятельности. К заброске предполагается готовить не маленькие численностью 7-8 человек группы. А приличные, прекрасно обученные группы по 100 и более человек. Перед ними ставятся задачи проведения крупных диверсий, разрушение коммуникаций, проведение массовых террористических акций, уничтожение партийного и советского актива в русском тылу. Было решено включать в такие группы по несколько особо подготовленных агентов для выполнения наиболее ответственных задач.
Действия диверсионных групп должны осуществляться под видом вооруженных формирований Красной Армии.
Портняжные мастерские СД задыхались от работы. Им предстояло изготовить много сотен комплектов обмундирования военнослужащих Красной Армии. Не меньшая работа предстояла специалистам по изготовлению фальшивых документов. Новые образцы таких документов доставлялись в мастерские "еще тепленькими". Военные книжки, справки воинских частей и гражданских организаций. Изготавливалось большое количество фальшивых Орденов и медалей СССР.
К весне 44 года подготовка Таврина была почти завершена.
Из показаний Шило-Таврина:
"В апреле месяце 1944 года мы вместе с
Краус выехали в Берлин для утверждения плана. Майор СС Хенгельгаут утвердил план, выдал мне "Панцеркнаке" и пистолеты, а также провел со мной заключительный инструктаж.
По прибытии в Москву, я должен был установить знакомство с лицами, преимущественно женщинами, работающими в правительственных учреждениях. При этом он рекомендовал мне устанавливать с женщинами интимные отношения с тем, чтобы расположить их больше к себе и исключить подозрения. Он лично снабдил меня возбуждающими средствами, которые при подмешивании их в вино вызывают у женщин сильно половое возбуждение.
Через своих знакомых я должен был в осторожной форме выяснить место и время тожественных заседаний с участием членов советского правительства, а также маршруты движения правительственных машин.
Узнав точно, где происходит торжественное заседание с участием членов правительства, я должен был проникнуть в помещение, приблизиться к Сталину и стрелять в него из автоматического пистолета отравленными пулями. Если бы я не смог приблизиться к Сталину, я должен был стрелять в Молотова, Берия или Кагановича…"
Ему предстояло изучить маршруты движения Сталина и членов советского правительства, выбрать наиболее удачное место и уничтожить Сталина во время движения в машине. Учитывалось все. Было установлено, что машина главы советского государства имеет особую конструкцию, снабжена бронированной обшивкой. А потому требовалось мощное и надежное оружие, применение которого могло гарантировать успех.
Помимо целого арсенала выбранного им вооружения: 7 пистолетов, 2 охотничьих ружей центрального боя, 5 гранат и множество патронов разрывного и отравляющего действия, для него было разработано и изготовлено в единственном экземпляре специальное оружие, с помощью которого Таврин мог осуществить покушение на Сталина.
Это был портативный аппарат "Панцеркнаке", стреляющий бронебойными реактивными снарядами. Конструкция устройства позволяла крепить его с помощью кожаной манжеты на предплечье. Специальное приспособление позволяло осуществить пуск ракеты, замкнув электрическую схему. Кнопка, проводки, батарейка. Проведенные Тавриным испытания показали, что снаряд пробивает 45 миллиметровую броню.
Нелепость задания и организация его исполнения сегодня выглядит наивной, но характеризует истинное представление о возможностях гитлеровской разведки и в определенной степени о поверхностности их информации.
Понимал ли это Таврин? Пожалуй, да. Думал ли это задание исполнять? Вопрос остается открытым…
В отличие от прочих агентов, сотнями отправленными в рауский тыл, Таврин получил наиболее надежные документы, вместо фальшивых Орденов, которые, как правило, использовались, он был обеспечен настоящими. Два ордена "Красного Знамени", орден Ленина, орден "Александра Невского", орден "Красной Звезды", две медали "За отвагу".
Настоящая золотая звезда Героя Советского Союза дополняла иконостас. Были изготовлены не только орденские книжки, но и специально сфабрикованные вырезки из газет с текстами Указов о награждении Таврина этими наградами. Для оперативного изготовления фальшивых документов ему изготовили 116 мастичных печатей на все случаи жизни.
Продумана была и система связи. Несколько явок в Москве ждали Таврина и его напарницу.
Первая попытка перебросить Шило-Таврина через линию фронта была предпринята в июне. Но она оказалась неудачной. Самолет, вылетевший с минского аэродрома, в воздухе был обстрелян, получил повреждения и вынужден был вернуться обратно.
Вскоре был назначен новый срок, но он несколько раз переносился из-за неготовности самолета. Таврин стал нервничать. По свидетельству его жены - Шиловой-Адамович, однажды вернувшись домой в особо подавленном состоянии, он сказал :"Не знаю чего дождешься от этих немцев - то ли самолета, то ли пули…"
Именно в это время Таврин поставил перед Краусом условие, чтобы в советский тыл в качестве радистки вместе с ним летела жена. Это была неприкрытая авантюра.
Из показаний Шиловой - Адамович:
"Спешно стали меня обучать радио. И в 16 дней сделали радисткой, проверили меня, как я могу держать связь. В последний момент перед отъездом (за 2 часа) устроили мне связь с Берлином. Но связаться - то я связалась и телеграммой обменялась, а принять-половину не приняла. Какой-то страх нашел, руки совершенно не повиновались. Не смущаясь этим, они сами (то есть по приказу Крауса) ответили за меня Берлину. Сказали, что я настоящий радист, работала раньше. И Берлин дал тоже разрешение на мой отъезд с мужем…"
Вечером 5 сентября 1944 года на рижском военном аэродроме стоял в готовности к вылету четырехмоторный военно-транспортный самолет специальной конструкции. Как заключили позже советские авиационные специалисты, самолет подобной конструкции являлся новым на театре военных действий, ни в советской , ни в зарубежной печати описан не был. Самолет обладал способностью покрывать значительные расстояния, имел весьма малую посадочную скорость. Специальное вездеходное шасси, состоящее из 20 колес, помимо основного трехколесного шасси, позволяло пользоваться для взлета и посадки любым полем или лугом. Глушители на моторах, деревянные лопасти винтов, пламегасители, матово-черная защитная окраска всех нижних и боковых поверхностей делали самолет малозаметным во время ночных полетов. Специальный трап, а также лебедки, передвигавшиеся по потолку кабины, обеспечивали быструю погрузку и разгрузку судна. К этому следует добавить, что самолет имел хорошее вооружение и запас кислорода для высотных полетов.
Вокруг самолета суетились солдаты. По металлическому настилу они вкатили в салон мотоцикл с коляской, забитой чемоданами, грузили тюки и коробки.
Вскоре на аэродром прибыли Таврин с Шиловой. Их сопровождал Отто Краус. Для него было ясно, что Таврина он видит в последний раз, но он ободряюще похлопывал Таврина по плечу, пытался шутить.
Но вот последние слова сказаны, люк закрыт, загудели моторы, короткий разбег, и самолет взял курс на восток…
Из показаний Шиловой-Адамович:
" К месту посадки мы прибыли где-то около часу ночи. Перед посадкой самолет сделал несколько кругов и начал снижаться. Но пилот, видимо, не рассчитал площади посадки, да идя четырехмоторного самолета место было выбрано неудачно.
Казавшийся сверху ровным луг на самом деле был весь в глубоких канавах, поросших высокой травой. Когда самолет приземлился и побежал, то нас несколько раз подбросило вверх, потом что-то затрещало. Я подумала, что полопались колеса, но нет, самолет бежал. На пути стояли ели - он их поломал и продолжал катиться дальше.
Летчик дал полный газ, намереваясь взлететь, но поздно - впереди совсем рядом был лес. Видя нашу гибель, я ухватилась за мужа и опустилась на дно кабины. Раздался сильный треск, посыпались стекла и машина остановилась…
Прошла, видимо, одна секунда, когда все молчали. Потом я услышала: "Прыгай!". Я выскочила, муж, состав экипажа, а их было 6 человек. Все ожидали взрыва, но нет, бензинный бак выскочил раньше и отлетел в сторону, это нас спасло.
Немцы помогли вытащить мотоцикл, потом стали бросать свои документы в огонь. По радио они не смогли сообщить о произошедшей катастрофе.
Как только мы немного отъехали от самолета, муж тоже выбросил в кусты радиостанцию, потому что она лежала сверху и была тяжелая, а дороги не было и темно…"
Из показаний Шило-Таврина:
"Отъехав от самолета, я уперся в овраг. Обогнув его, заметил впереди деревню и поехал в этом направлении. В деревне я встретил девочку и спросил у нее дорогу на Ржев. Она села на мотоцикл и показала дорогу. На пути встретилась еще одна деревня, на окраине которой меня окликнул какой-то мужчина, я ответил, что мы "свои" и поехал на Восток вслепую.
Часов в 6 утра, когда уже стало светло, у села Карманово навстречу нам попался вооруженный мужчина на велосипеде. Я снова справился о дороге, он показал, но я, очевидно, проскочил мимо поворота. Пришлось возвращаться обратно, и тут мы снова встретили того же мужчину. Он предъявил документы на имя начальника Кармановского РО НКВД Ветрова и сказал, что в этом районе приземлился самолет и от него отделился мотоцикл с людьми. Я предъявил ему свои документы и предупредил, что спешу. Но Ветров потребовал, чтобы я поехал с ним в РО НКВД. Я подчинился…"
Конечно, Таврин выложил перед Ветровым все свои "козыри" - погоны майора, грудь в орденах, среди которых своим блеском завораживала золотая звезда Героя Советского Союза, наконец, удостоверение заместителя начальника отдела контрразведки "Смерш" 39-й армии 7 Прибалтийского фронта, командировочное предписание в Москву… Однако провести чекиста не удалось. Операция по уничтожению Сталина сорвалась.
Материалы уголовного дела оставляют странное впечатление. Перед нами появляется фигура, которая не раз описана в художественной литературе. Хлестаков и Ноздрев, Бендер и Ходжа Насредин в одном лице. Правда не один из них не ставил на кон свою собственную жизнь. Таврин играл по крупному, как может играть человек напрочь лишенный чувства сохранения. В его показаниях мы не найдем мотивов Материалы уголовного дела оставляют связанных с ненавистью к Советской власти или жаждой мести собственно Сталину. Поступки зачастую немотивированны и вызывают изумление. Ну, например, зачем было столь самозабвенно врать гитлеровцам, чтобы всего лишь пересечь линию фронта и скрыться на необозримых просторах СССР? Ведь он имел дело с людьми жесткими и решительными. Одного косого взгляда могло хватить, чтобы от Таврина не осталось даже воспоминания. А во лжи его уличали. И уличали не раз.
Почему он потащил за собой жену, которую намеревался бросить сразу после пересечения линии фронта? Почему на его условие пошли немцы, зная, что Шилова не умеет работать на рации?
Почему он - подготовленный к самому серьезному делу, оснащенный немыслимым арсеналом вооружения дал себя арестовать нескольким полуголодным сотрудникам НКВД. Почему, имея на руках надежные документы, даже не пытался выкрутиться, выложив сразу и свое задание и "сдав" своих хозяев.
Примечательно, что и советской контрразведке он врал самозабвенно, как может врать только прирожденный Хлестаков. Полтома его показаний перечеркнуто жирной красной чертой - "липа".
Практически до мая 1945 года советская контрразведка вела с абвером радиоигру, передавая от имени Таврина и Шиловой донесения. 8 мая ушла последняя, оставшаяся без ответа шифрограмма.
Первого февраля 1952 года Шило-Таврина и его жену Шилову-Адамович судили как изменников родины и приговорили к расстрелу.
404 Not Found
Not Found
The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.
<%you_hit(139);%>
| 
Власть
