год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Образованная в 1878 году, ИСРП может считаться одной из старейших социалистических и социал-демократических партий Европы. В то же время - это одна из самых молодых партий Социалистического Интернационала. На протяжении почти 40 лет она прозябала в эмиграции, лишь в малой степени участвуя в подпольном антифранкистском движении, и возродилась во время агонии франкистского режима.

К середине 70-ых гг. перед Испанией встали три главные задачи: а) замена авторитарного строя демократическим; б) модернизация социально-экономической структуры в соответствии с требованиями научно-технической революции; в) присоединение к интегрирующейся Европе. Сыграв в решении этих задач значительную (а на некоторых ее этапах и в некоторых аспектах ведущую) роль ИСРП должна была за короткое, насыщенное конфликтами время пройти, по существу, тот же путь, который социалистические и социал-демократические партии более развитых стран Европы в менее сложных условиях проделали за 100 лет. Уже это определило первоначально непростое отношение ИСРП к программным установкам европейской социал-демократии, предполагавшим как приверженность к классическим положениям марксизма, так и значительные отклонения от них.

Активное участие ИСРП в процессе демократизации поставило ее перед фактом несовпадения и даже несовместимости реальных потребностей страны, возможностей и условий ее преобразования с социалистической целью. Отсюда существенное противоречие, с которым постоянно сталкивалась партия.

С одной стороны, ее традиции, место в спектре политических сил, взаимоотношения с массовыми группами граждан (прежде всего трудящимися) требовали демонстрации социалистического облика. Отказ от него, особенно в годы становления и пребывания в оппозиции, означал бы потерю лица, иными словами - политическое самоубийство. С другой, расхождение между политической практикой и лозунгово-догматической составляющей было столь очевидным и, временами, - существенным, что партию то и дело потрясали глубокие идейные и организационные кризисы. Тем самым становилась все более очевидной необходимость серьезного пересмотра привычных представлений, как о содержании понятия социализм, так и о путях продвижения к нему.

В этих условиях в ИСРП на протяжении четверти века шел непрерывный поиск путей обновления и конкретизации трактовки социализма, также как и оснований для его сохранения в качестве не только программной, но и стратегической установки. Исторически это выглядело как движение от оценки противостояния франкистскому режиму как борьбы за социализм ( понимаемый как полный разрыв с капитализмом и смена социально-экономической парадигмы) к его отождествлению с общечеловеческими, гуманистическими ценностями. При этом идейная эволюция прошла через несколько стадий. Первоначально была предпринята попытка утвердить в ИСРП представление о социалистическом характере происходивших в стране демократических преобразований. В качестве реакции на эту попытку в партии распространилось недоверие к расширительным трактовкам социализма, породившее идейный кризис. В результате среди значительной части сторонников ИСРП возникли сомнения в правомерности самого понятия социализм. Затем начался поиск новых парадигм и моделей.

За четверть века ИСРП прошла три этапа обновления своего идейно-политического арсенала, стимулируемого ее практическим участием в разрешении стоящих перед страной проблем, а затем переходом в оппозицию.

демократизации политического режима.

Условия, в которых начала осуществляться трансформация авторитарного режима, потребовали пересмотра представлений как о смысле и целях демократизации, так и о формах и методах борьбы за нее. Уже первые контакты лидеров ИСРП с руководителями других политических сил, участвовавших в процессе демократизации, показали необходимость смягчить некоторые идеологические и политические установки, противоречившие духу национального согласия и всеобщему стремлению сохранить гражданский мир. Как радикалы, так и консерваторы, как элиты ( и господствующая, связанная с режимом, но принявшая идеи изменения, и оппозиционная, отражавшая интересы формирующегося гражданского общества), так и массовые группы населения отказались в это время от максималистских требований, поставив во главу угла задачу создания легитимного, стабильного режима и провозгласив первостепенной целью утверждение демократии.

Именно на этой основе произошло сближение многочисленных влиятельных слоев и структур (трудящихся, представителей делового мира, церкви, армии, видных деятелей науки и культуры), победителей и побежденных, разведенных по разную сторону баррикад гражданской войной 1936-1939 гг. Был провозглашен отказ от сведения политических счетов в результате своего рода "уравнивания вины" жертв и палачей, осуществлен выбор приемлемой для всех модели перехода и достигнуто согласие относительно цены за изменение режима, которую должны и согласны заплатить граждане.

Стремясь соблюсти нормы национального согласия, ИСРП уже на первоначальном этапе изъяла из своего арсенала многие положения классического марксизма, и без каких-либо изменений программных установок выдвинула на передний план лозунг: "демократия - это и есть социализм".

Адаптация к условиям перехода и концентрация идеологических и политических усилий на демократизации принесли желаемые плоды: на первых всеобщих демократических выборах в парламент в июне 1977 г. ИСРП получила 28% голосов избирателей - не намного меньше, чем проправительственный Социально-демократический центр (34,4%) и несравненно больше, чем коммунисты(7%). Находившаяся на противоположном политическом полюсе консервативная партия Народный альянс собрала всего - 8,16%. Эта победа придала ИСРП большой политический вес, доказав при этом правильность политической ориентации и тактики руководства партии. С тех пор на всех выборах ( как всеобщих, так и местных) партия не получала менее трети поданных голосов. Эта треть и поныне считается стабильной избирательной базой ИСРП.

С принятием демократической конституции ИСРП, оставаясь в оппозиции, стала системной партией. Иными словами, получив широкие возможности участия в работе государственных структур, она практически отказалась от борьбы с государством, ибо обрела реальную перспективу возглавить его.

Превращение в системную партию стало решающим фактором трансформации ИСРП в партию социал-демократического типа. Еще до прихода к власти ее руководство делало все, чтобы преобразовать мировоззренческие основы в духе демократического социализма. Преодолев сопротивление части членов и сторонников, оно добилось отказа от самоидентификации ИСРП как марксистской партии, провозгласив плюрализм идейных и политических позиций и, следовательно, терпимость к инакомыслию.

При этом, однако, возникли серьезные трудности. Вписавшись на скорости в крутой поворот, руководство ИСРП оказалось далеко впереди основной массы своих членов, тем более следовавших за ней избирателей, особенно наемных работников старшего поколения, связанных с партией через социалистические профсоюзы. На ХХIX конгрессе (май 1979 г.), после выборов в парламент, на которых партии нехватило 1,5-2 мил. голосов, чтобы прийти к власти, руководству ( точнее его умеренной части) не удалось убедить большинство делегатов в необходимости заменить ряд программных установок, отражавших взгляды на социализм, сложившиеся в начале ХХ века.

Правда, потерпев поражение на теоретическом поле брани, сторонники социал-демократизации партии одержали организационную победу, вытеснив более радикальных деятелей из руководящих органов и проведя поправки к уставу, сделавшие руководство более независимым от членов партии. Это в значительной степени развязало ему руки при проведении практического политического курса. Так был разрешен первый острый идейно-политический кризис в современной ИСРП.

После демократизации политического режима самой насущной и приоритетной общенациональной задачей стало преодоление кризиса в экономике и модернизация социально-экономической структуры. Тем более, что на протяжении ряда лет стоявшие у власти либеральные силы, не обладавшие политической волей и не располагавшие необходимыми ресурсами, откладывали ее решение.

В октябре 1982 г., получив на выборах 48% голосов, и, в соответствии с мажоритарной системой, абсолютное большинство мандатов в парламенте, ИСРП стала правящей партией. Приход к власти поставил партию перед принципиально новыми задачами.

Если раньше, находясь в оппозиции, она могла выступать прежде всего в качестве партии трудящихся, то теперь, приняв ответственность за судьбу нации, она дополнительно возложила на себя обязательство руководствоваться в политике интересами самых различных слоев населения. Встав на такую платформу, правительство ИСРП вынуждено было признать, что реальное решение проблем, стоящих перед страной, возможно только на основе законов капитализма.

Необходимость модернизации производства поставила ИСРП еще перед одним принципиальным выбором: между кейнсианской и неолиберальной моделями экономического развития. В конкретных условиях Испании, вынужденной осуществлять модернизацию с заметным опозданием, но имевшей возможность учитывать удачи и неудачи ее проведения в других странах Европы, социалистам пришлось обратиться к неолиберальной модели. Это, в свою очередь, побудило сменить акценты при решении вопроса о соотношении экономических и социальных целей, признав доминирование первых над вторыми.

Общепризнанный лидер партии, ставший после ее победы премьер-министром, Ф.Гонсалес говорил в этой связи: "Без экономической эффективности нет социальной эффективности. Только экономическая политика определяет возможность или невозможность достижения целей в сфере образования, обеспечении пенсионеров, в здравоохранении" ¹.

Следует, правда, отметить, что указанный выше выбор экономической модели дался ИСРП непросто. Против него восставали все привычные установки социалистической партии, зафиксированные в ее идеологических документах и политических лозунгах. Ф.Гонсалесу потребовалось немалое политическое мужество, чтобы заявить, что в сложившейся ситуации испанские социалисты обязаны проводить экономическую политику, по существу не отличающуюся от политики "любого консервативного правительства"².

За годы правления ИСРП Испания достигла многого. Правительства социалистов добились решения проблем, которые были целью испанских демократов на протяжении двух веков. Проведенные ими административные реформы, реформы армии, сил правопорядка и других государственных институтов способствовали тому, что перестали существовать две конфронтирующие между собой Испании - "официальная" и "неофициальная" и начало осуществляться устойчивое и плодотворное взаимодействие между государственными и самоуправляющимися организациями. Были найдены механизмы решения постоянно возникавших противоречий между центром и периферией, клерикалами и антиклерикалами, "красными" и "белыми, предпринимателями и профсоюзами. Был укреплен демократический режим, создано децентрализованное государство автономий, модернизирована экономика. Испания стала полноправным членом Европейского сообщества.

К 1986 г. уже стали заметны положительные результаты проводимой экономической политики. Учитывая это и ориентируясь на благоприятные перспективы, правительство активизировало социальную политику. С 1982 по 1989 гг. затраты на социальное обеспечение увеличились почти в 2 раза. За эти же годы, в связи с изменением законодательства, количество получателей пенсии увеличилось на 2 миллиона. Крупные дополнительные суммы были направлены на совершенствование системы образования и здравоохранения.

Всего за первые 6-7 лет правления социалистов система социального обеспечения была дополнительно распространена на 7-8 миллионов граждан, ранее лишенных социальной защиты.

В то же время четко проявились и издержки модернизации. Наиболее болезненной среди них была безработица. К концу 1995 г. в Испании насчитывалось на 1087160 больше рабочих мест, чем в 1982 г. Вместе с тем к 1995 г. безработица выросла до 22,77%.

Такой высокий уровень безработицы был, разумеется, не столько результатом экономической политики ИСРП, сколько наследием недавней отсталости и авторитаризма. Политика социалистов создала предпосылки для ее изживания. Однако воспользоваться ими удалось лишь консерваторам, пришедшим к власти в марте 1996 г. В результате к 2001 г. безработица в стране снизилась до 14% ^3.

Партия видела неоднозначность последствий деятельности сформированных ею правительств. С одной стороны, общество ощутило, что пик трудностей преодолен, что экономика развивается динамично, что страна широко пользуется благами, связанными с пребыванием в Европейском Союзе. Она стала одной из самых благополучных и стабильных стран Европы. Однако, с другой стороны, именно в этот период, породивший всплеск преждевременных ( а в чем-то вовсе несбыточных) надежд, активно проявило себя, как это часто бывает, недовольство, принявшее форму массовых выступлений трудящихся и учащейся молодежи.

Социальное напряжение было вызвано, в частности, и тем, что, осуществляя текущую политику, правительство социалистов упустило из виду необходимость разработки и обсуждения общественностью перспектив ближайшего будущего, не говоря уже о более дальней перспективе. Чрезмерная прагматичность политики правительств осложнила отношения между ними и партией, между руководством партии и рядовыми членами и привела к деидеологизации самой партийной жизни. Как писал крупный теоретик ИСРП профессор И.Сотело, ИСРП "совершила прыжок от партии, отягощенной идеологическим грузом, к партии, которую характеризует идеологический вакуум"⁴.

Последнее обстоятельство не следует оценивать лишь отрицательно. Деидеологизация привела не только к снижению уровня политической сознательности. Она способствовала также расставанию с ригористическими предрассудками и утопическими иллюзиями. Проблема, однако, состояла в том, что эти предрассудки не были заменены современным идеологическим арсеналом. В итоге в недрах партии стало нарастать беспокойство, грозившее перерасти в очередной внутрипартийный кризис, поскольку и нерешенность ряда насущных социальных проблем и общая направленность экономической политики в равной степени заостряли внимание на вопросе, вынесенным на несколько лет за скобки: продолжает ли партия оставаться социалистической? Или - в еще более острой постановке: необходимо ли вообще в данной исторической ситуации существование социалистической партии?

Попытки преодолеть, говоря словами известного социолога и функционера ИСРП Х.Ф. Тесаноса, "полуопустошенность левой идеологии" были предприняты ИСРП в 1986-1987 гг., когда руководство партии сочло необходимым активизировать идеологическую работу, укрепив на этой основе единство и сохранив электоральное большинство. Ф.Гонсалес стал публично подчеркивать, что всегда располагал "достаточной интеллектуальной свободой", чтобы понимать “недостаточность одного прагматизма”⁵. На заседании Федерального комитета ИСРП 22 июня 1987 года он призвал начать дебаты, которые бы привели к "возобновлению левого проекта"⁶.

Развертыванию этих дебатов способствовали, влияя на их содержание, дискуссии о смысле и судьбах современного социализма, проходившие в других партиях Социалистического Интернационала в связи с крахом “реального социализма” и поисками новых социальных концепций в условиях глобализационных изменений. Вместе с тем дебаты в ИСРП, ориентированные также на поиск новой идентификации и новых парадигм, отличались большим вниманием к проблеме "настоящего и будущего социализма". И объяснялось это тем, что для низовой массы испанских социалистов до сих пор не снят вопрос о социалистической альтернативе капитализму.

До середины 90-ых гг. в рамках партии сосуществовало несколько идейно-политических течений, которые лишь частично могли быть отнесены, соответственно, к "левым", "правым" и "центру", но во многом различались своими представлениями о социализме. При этом, однако, большинство идеологов (кроме крайне левых) подчеркивало настоятельную необходимость “оптического поворота в манере осмысления социализма", в том числе отказа от старых формул, предполагающих национализацию средств производства, политическую власть трудящихся, отождествление судеб социализма с судьбами рабочего класса, представление о последнем, как об единственном субъекте социализма.

Даже революционные реформисты, как часто называли себя сторонники так называемой "Социалистической левой", за исключением отдельных представителей старшего поколения, пришли к признанию невозможности адекватного воплощения в жизнь устаревшей модели социализма. Отсюда их призыв к созданию его "еще неизвестной новой модели", которая бы "отличалась от социал-демократической и технократической моделей, равно как и от советского псевдосоциализма"⁷.

Одновременно в рамках дебатов все настойчивей высказывалось сомнение в том, правомерно ли, вообще, представлять социализм в виде некой конкретной и формализованной общественной системы; быть может социализм следует воспринимать прежде всего как движение к идеалу.

Тем не менее в целом партия все еще сохраняла верность идее социализма, отличаясь этим от ряда других европейских социал-демократий, стремившихся свести содержание социализма к сумме ценностей и требований ⁸.

При этом различные идейные течения в ИСРП продолжали трактовать социализм по разному.

Во-первых, частично сохранилось привычное отождествление социализма с конечной моделью желанного общества, представление о нем как о образцовом социальном строе. Такая позиция была характерна для старшего поколения сторонников "Социалистической левой" и так называемых профсоюзников, оценивавших все конкретные политические шаги правительств ИСРП в зависимости от их соответствия или несоответствия традиционным критериям.

Во-вторых, широкое распространение получил подход к социализму с точки зрения его психологической значимости, как стимулятора социальной энергии. Типичной в этом отношении была позиция И.Сотело, считавшего, что "социализм это феномен ХIХ века, уцелевший в ХХ веке, подобно динамиту или газовому свету, благодаря инерции предрассудков и иллюзий". При всем этом И. Сотело ратовал за "сохранение верности отроческим иллюзиям о свободе и справедливости", поскольку, несмотря на разочарование в конкретных способах достижения социального идеала, его использование целесообразно психологически и плодотворно политически⁹. Наличие этого идеала, по мнению Сотело, помогает социалистам, "не выпуская из рук ариадниной нити", продолжать поиски путей преодоления различных форм эксплуатации и дискриминации¹⁰.

Ту же мысль, хотя и иными словами, высказывал расходящийся с И. Сотело по многим вопросам А.Герра, определявший вековую тягу к социализму, как "сладкий сон столетия" и в то же время призывавший ориентироваться на него, как на "путеводную звезду". Некоторые другие сторонники этой идеи из числа "свободных интеллектуалов" доводили ее до крайности, видя в социализме "лишь моральный или рациональный стимул".

В-третьих, существовало представление о социализме как элементе современной социальной реальности, взятой в ее движении, и о модели социализма как о направленности и форме этого движения. Соответственно, социализм рассматривался не как " сумма теоретических, абстрактных формул", но как "один из фундаментальных элементов человеческого прогресса и социального динамизма"¹¹, не как воплощенный конечный идеал, но как " живой процесс трансформации общества"¹². При таком подходе отчетливо высвечивалось противоречие между идеалом и насущной социальной реальностью, между декларированной целью и конкретными действиями, возможными в рамках этой реальности. Такой подход в испанской социалистической печати нередко обозначался как "рациональный социализм", который, в отличие от "научного социализма", основывается на учете реальных возможностей и поэтому является осуществимым.

Концепция "рационального социализма" покоится на трех основных идеологических установках. Во-первых, это ориентация на последовательное и всестороннее развертывание демократии в противовес тоталитарной теории и практике “реального социализма”. Во-вторых, это установка на создание нового типа экономики, опирающейся на достижения научно-технической революции, понимаемой "как одна из современных основ социализма". В-третьих, это ставка на совершенствование личности, поскольку демократический социализм, солидарная коллективная свобода требуют от индивидуума и общества высокой этической, культурной и профессиональной ответственности.

Этим требованиям, по мнению сторонников “рационального социализма”, наилучшим образом отвечает общество благосостояния, рассматриваемое как практический результат исторического соглашения между капитализмом и социализмом, достигнутого после периода напряженной и разрушительной борьбы, как оптимизация возможного в условиях плюралистической демократии и как " имеющая цивилизационную значимость высшая форма политической организации"¹³.

Отсюда вытекал следующий вывод. Поскольку испанским социалистам во время пребывания у власти удалось создать лишь "бедное общество благосостояния", достижением социализма станет развитое общество благосостояния. Для этого, однако, необходимо противостоять попыткам консерваторов и либералов решать возникшие противоречия, сужая социальные функции государства.

Упомянутый выше Х.Тесанос, говоря о факторах, способствовавших разрыву "социального согласия", на котором зиждется общество благосостояния, относит к числу наиболее значимых отсутствие наднациональных органов политического контроля и регулирования в интернационализированной экономической сфере, что при нынешней конкуренции, с одной стороны, приводит к "обазиачиванию" народного хозяйства и социальных отношений в развитых странах, с другой, тормозит продвижение к демократии и модернизации в странах, недавно покончивших с авторитаризмом, а также отсутствие у левых программ, адекватных глобальным вызовам и альтернативных неолиберализму¹⁴.

Сохраненные на новой основе общество благосостояния и социальное государство, по мнению одних идеологов ИСРП, содержат в себе элементы социализма и являются переходной ступенью к собственно социалистическому государству, а, по мнению других, представляют собой социализм рубежа ХХ и ХXI столетий.

В некоторых материалах, посвященных сотрудничеству левых в интегрированной Европе, испанские социалисты отстаивают тезис о невозможности продвижения к социализму в отдельно взятой стране без участия в общеевропейской экономической, социальной и политической жизни. Насколько сильно среди испанских социалистов стремление перенести рассмотрение проблем социализма за национальные рамки можно судить на основании документа, представленного ХХII Конгрессу Социалистического Интернационала (декабрь 1999 г.) Фелипе Гонсалесом, в качестве председателя Комиссии по глобальному прогрессу¹⁵.

В этом контексте любопытен вывод И. Сотело, который, осмысливая последствия научно-технической революции, пришел к заключению, что солидарный ответ угнетенных, выработанный на основе гуманистического глобального проекта, должен учитывать и совокупность возникающих глобальных угроз, то есть включать в себя задачу не только ликвидации эксплуатации человека, но и ликвидации "эксплуатации природы". Таким образом социализм вводится им в фундамент человеческого существования, а его осуществление становится принципиальным условием самосохранения человечества. Следует ли отсюда, что человеческое общество не имеет иной перспективы кроме социалистической? И идет ли здесь речь именно о социализме? Эти вопросы, заданные самим автором, остались в его книге без ответа¹⁶.

Исходя из повышения роли личности в общественной жизни и из ряда тактических соображений многие социал-демократические партии Европы осуществили дрейф в направлении либерализма. ИСРП, не отвергая общечеловеческих ценностей либерализма, вместе с тем сочла необходимым политически дистанцироваться от него. По мнению, разделяемому большинством ее теоретиков, при всей неоднозначности вариантов воплощения идей социализма даже чисто нравственная ориентация на него помогает осуществлять курс на последовательную гуманизацию общественной жизни.

Польза рассмотренных выше исканий и дискуссий состояла в том, что они способствовали преодолению деидеологизации и ослабления внимания к меняющимся социальным ситуациям и проблемам. Вместе с тем они не оказали серьезного влияния на деятельность правительства и партии. И это, скорее всего, стало одной из причин того, что на новом этапе партия не сумела сформулировать приоритетную общую задачу таких же масштабов, конкретности и реальной значимости, как это удавалось ей прежде.

Винить в этом идеологов партии было бы несправедливо. Во-первых, разнобой в представлениях о социализме и глобализации был предопределен принципом идеологического плюрализма. Во-вторых, страна вышла на такой уровень, на котором объективно не требуется ни монопольной идеи, ни концентрации усилий общества на решении какой-либо одной задачи. В третьих, очевидно, что правительство, поглощенное хозяйственно-административными заботами, не хотело, чтобы в текущую политику были привнесены разногласия, выявившиеся в сфере теории.

Испанская социалистическая рабочая партия правила страной четырнадцать лет. Срок немалый, особенно для Испании, в которой демократическое правление обычно служило прерывом череды авторитарных или полуавторитарными режимов. Видимо, этим отчасти и объясняются поразившие верхушку партии и правительство самоуверенность и беззаботность. Выборы 1982-1991 гг., принесшие победу социалистам, проходили при практическом отсутствии политической альтернативы ИСРП. Однако к 90-ым гг. положение в стране изменилось. Произошли серьезные сдвиги в социальной и политической структурах общества и в настроениях избирательного корпуса. Между тем руководство ИСРП все еще продолжало жить теми представлениями о себе и об обществе, которые сформировались в предшествующие годы.

Испанские социалисты в массе своей шли на выборы 1996 г., будучи уверенными в очередном успехе. Правда, кое -кто из них ощущал и даже выражал тревогу. В целом, однако, надежды на то, что заслуги ИСРП и ее высокая репутация сработают и на этот раз, перевешивали сомнения. Тем большим было потрясение в связи с победой консервативной Народной партии, называвшейся ранее Народным Альянсом. За последнюю было подано 38,79% голосов, в то время как за ИСРП - 37,63%. Соответственно, Народная партия получила 156 депутатских мандатов, а ИСРП - только 141¹⁷.

В рядах ИСРП начался разброд. Вместе с тем большая часть ее активистов склонна была расценивать произошедшее, как случайность, результат минутных заблуждений или каприза части избирателей, как реакцию на частные ошибки правительства. Этому способствовало то, что разрыв в голосах, поданных за ИСРП и Народную партию (НП), составлял всего 300 тыс. Многие надеялась, что на следующих выборах ИСРП возьмет реванш.

Действительно и после этого поражения ИСРП оставалась влиятельной партией. У нее, безусловно, был шанс, серьезно проанализировав состояние испанского общества и основную тенденцию его развития, самокритично оценив свою стратегию, выработать новую конкретную программу, провести организационную перестройку и в обновленном качестве пойти на выборы 2000 г.

Но ИСРП не воспользовалась предоставившейся возможностью. Отчасти в силу непреодоленной самоуверенности той ее части, которая объясняла поражение чисто субъективными факторами, отчасти в силу распространившихся фаталистических настроений. Во всяком случае она не смогла с должной энергией провести очередную предвыборную кампанию. Неплодотворные умонастроения, господствовавшие в партии и приведшие ее к новому поражению, известный историк Хавиер Тусель метко определил, как "катастрофический оптимизм"¹⁸.

Очевидно, что действительные причины поражения ИСРП были более глубокими, чем это представлялось на первый взгляд. Свою роль, конечно, сыграли разнообразные грехи, просчеты и грубые ошибки правительства, В их числе и обюрокрачивание аппарата, и практика принятия важных решений без должных разъяснений и совета с теми , кого они касались, и компрометация правительства, пришедшего к власти под лозунгом "моральной революции", коррумпированностью ряда высших чиновников.

Существенной ошибкой было привыкание к своеобразному разделению ролей между ИСРП, как партией, и ее правительством. Первоначально, прийдя к власти, руководство ИСРП стремилось регулярно снимать противоречия между государственной политикой и традиционными направлениями деятельности партии, поддерживая обмен мнениями по политическим и теоретическим вопросам. Затем, однако, такое взаимодействие перестало казаться необходимыми.

Действуя на макроуровне, правительство стало отводить партии роль помощника, а не посредника между ним и обществом. Вследствие этого возник и стал увеличиваться разрыв между правительством и партией, между партией и гражданами, росло недоверие к политикам и к политике вообще. Как писал теоретический журнал ИСРП "Левиатан", партия, выступая как пособник правительства, "занялась институционными делами и перестала быть антенной, принимающей информацию снизу"¹⁹.

Были основания для недовольства правительством и у рядовых членов ИСРП, и у ее традиционного электората. Среди этих оснований можно назвать недостаточное внимание к потребностям ряда социальных групп - в том числе таких важных, как новые средние слои и молодежь. Правительство не проявляло должного интереса к заключению общих соглашений между профсоюзами и предпринимателями, что привело к трудовым конфликтам. Недовольство вызывала также медленность и недостаточность повышения качества и уровня жизни. Все это порождало ощущение разрыва между обещаниями правительства и ожиданиями граждан. Эти настроения - и даже крупные выступления трудящихся - игнорировались. Не были услышаны и многочисленные сигналы и предупреждения независимых СМИ.

Руководство социалистической партии не проявило интереса к выводам близких к ИСРП социологов и политологов, изучавших изменения в социальной структуре, новую идентификацию различных групп населения, взаимоотношения государства и гражданского общества, глобализационные процессы и т.д. К их трудам обновленное и омоложенное руководство партии всерьез обратилось только лишь после поражения на всеобщих выборах в 2000 г.

Обобщая, можно констатировать следующее. За годы правления ИСРП и во многом благодаря ее политике Испания стала другой страной. В результате произошли сдвиги в общественном сознании. Выросли новые поколения, ориентированные на новые ценности. Между тем в официальных документах ИСРП сохранились термины и понятия из прежней эпохи, несущие ту же идейную нагрузку, что и 30 лет назад.

Партия продолжала настаивать на защите так называемых объективных интересов тех или иных групп населения, в то время как положение вещей требовало исходить из субъективных требований, тех, которые ставятся самими гражданами, учитывая все многообразие идентификации людей. Ранее партия искала опору в профсоюзах и других крупных гражданских организациях и заботилась о сохранении общенациональных и солидарных форм их деятельности. Теперь призывы к единству и солидарности стали наталкиваться на непонимание мелких, раздробленных и отстаивающих свою обособленность сотен и тысяч ассоциаций и гражданских инициатив. Не были выработаны адекватные формы взаимодействия с новыми социальными движениями и низовыми гражданскими организациями.

Большие изменения в самочувствии испанцев принесло приобщение страны к единой Европе и участие в ее интеграционных институтах. Испания не только вступила в Европейский Союз, участвует в работе европейского парламента и в различного рода интеграционных институтах. Она стала членом НАТО и передала ей ряд функций по обороне и перевооружению. Такая передача части суверенитета прошла безболезненно, поскольку испанцы получали то, к чему стремились множество десятилетий: построили правовое, социальное государство и значительно повысили свое благосостояние.

Опираясь на Европейский Союз, используя его технологическую, научную и финансовую помощь, Испания существенно продвинулась вперед в деле реализации масштабных проектов в институциональной, предпринимательской, научной, технологической и образовательной сферах. Эти проекты начали осуществляться еще при социалистах и продолжают оставаться в центре внимания правительства консерваторов.

Серьезные изменения претерпела политическая карта Испании. Прежде всего, изменились общеполитическая ориентация Народной партии и масштабы ее влияния на массы. Пренебрежительное отношение руководства ИСРП к НП, как реакционной партии, обреченной на жалкое существование, помешало ему осуществить серьезный анализ ее эволюции и сказалось на ходе избирательных кампаний. Между тем НП - в прошлом, действительно, самая правая из системных партий - прошла значительный путь, сдвинувшись к центру и вобрав электорат развалившейся центристской партии СДЦ. По многим политическим и социально-экономическим вопросам она приблизилась к позициям правительства ИСРП, что помогло перехватить часть социалистического электората, по тем или иным причинам разочаровавшуюся в ИСРП.

Немалую роль сыграло и то, что НП предстала на выборах как молодая партия, выдвинувшая новых лидеров и избавившаяся от прежних руководителей, связанных с франкистским режимом, что было немаловажно для Испании, страны с большой долей молодежи в структуре населения. В то же время в руководстве ИСРП все еще задавали тон люди, пришедшие в партию в эмиграции или в первые годы ее возрождения.

Неправильная оценка возможностей НП и смысла ее победы в 1996 г. побудила ИСРП избрать тактику жесткой оппозиции новому правительству. Как констатировала даже симпатизирующая ИСРП печать, лидеры социалистов, в том числе Ф. Гонсалес и Х.Альмуния, отнеслись к правым с крайней враждебностью, следуя, с одной стороны, социалистической традиции а, с другой, в силу задетого самолюбия. Их поведение было зачастую истеричным и скандальным.

Еще перед выборами 1996 г. социалисты запугивали избирателей тем, что консерваторы посягнут на демократические и социальные завоевания трудящихся, ограничат деятельность профсоюзов, поведут борьбу с региональными элитами, поставят заслон дальнейшему развитию автономий, поднимут престиж реакционного крыла испанской церкви, сломают отношения с интегрированной Европой, закроют доступ иностранному капиталу. Таким образом искусственно нагнеталась конфликтная атмосфера 70-ых гг. , вроде бы преодоленная в процессе демократизации.

Эта тактика не только не принесла партии успеха, но и нанесла ей дополнительный ущерб. Выборы в марте 2000 г. ИСРП проиграла с треском, потеряв еще 1,5 мил. избирателей. Народная партия получила 44,54% голосов и 183 мандата, а ИСРП - 34,08% и 125 мандатов²⁰.

И опять вместо глубокого анализа ситуации в обществе, она занялась, как отмечала пресса, "копанием в себе".

Не последнюю роль в углублении внутрипартийного кризиса сыграла отставка Фелипе Гонсалеса с поста генерального секретаря ИСРП на XXXIV конгрессе в 1997 г. Она показалась неожиданной и необъяснимой и ввергла партию в состояние глубокого шока. Тем более, что другого кандидата, обладающего аналогичными достоинствами (харизматичность, авторитет, личное обаяние) и проявившего себя как государственный лидер мирового масштаба, в партии не было.

Отвечая на вопросы журналистов о значении XXXIV конгресса, на котором Ф.Гонсалес отказался выставить свою кандидатуру на пост генерального секретаря Исполнительной Комиссии ИСРП, Хоакин Альмуния, выбранный на нем новым генсеком, отмечал: "К сожалению, вполне вероятно, что никто не будет вспоминать о политических и методологических проблемах, которые обсуждались и были решены... Этот конгресс запомнится тем, что на нем Фелипе Гонсалес перестал быть генеральным секретарем..."²¹.

И действительно, Альмуния оказался фигурой значительно меньшего масштаба, чем Гонсалес. Он ушел в отставку после поражения на выборах 2000 г., что еще больше обнажило болевые точки ИСРП и обострило кризис в партии.

Обсуждение кандидатов на пост генерального секретаря Исполкома ИСРП оказались в центре внимания накануне XXXV конгресса (июль 2000 г.). Обмен мнениями по этому вопросу выявил важное противоречие: между старшим и молодым поколениями социалистов. Как писал журнал "Камбио 16", выражая мнение партийной молодежи, суть кризиса, глубинная его причина в "сопротивлении преждевременному выходу на пенсию поколения политиков, которые добились успеха, будучи очень молодыми" ²².

Вскоре, однако, стало ясным, что дело не столько в возрасте, сколько в принадлежности к разным эпохам, в различии идейно-политической идентичности и ментальности. Тридцатилетние, вошедшие в общественную жизнь в условиях стабильной демократии и уже успевшие оценить преимущества " европейской модели", не склонны делать акцент на историческом вкладе старшего поколения. Для них на первый план выступают проблемы так называемой "дефицитности", в том числе в благосостоянии, во внедрении информационных технологий, в развитии науки, предпринимательства и т.д.

Требования, исходившие от молодых, особенно принадлежащих к организации "Молодых социалистов", допустить их к руководству подразумевало и обновление как общего проекта, так и внутрипартийных отношений. Они высказывались за то, чтобы в новом руководстве партии не осталось никого из тех, кто участвовал в социалистических правительствах, и предлагали создать своего рода "Совет мудрецов", чтобы в случае необходимости воспользоваться их опытом. Очевидно, Ф.Гонсалес, которого многие социалисты убеждали вернуться к руководству, правильно оценил бесплодность попыток старшего поколения сохранить рычаги власти в партии, и ответил на уговоры категорическим "нет".

Перед выборами 2000 г. ИСРП совершила, видимо, опрометчивый шаг, заключив пакт с Единством левых, главным ядром которого оставалась КПИ. На протяжении почти 25 лет существования демократического режима ИСРП воздерживалась от общих (на уровне страны) соглашений с КПИ. К тому имелись веские основания: обоюдное недоверие, накопившееся за несколько десятилетий конкурентной борьбы; тот факт, что коммунистическое движение Испании сходило на нет, исчерпав свой исторический ресурс. Многие испанцы, оценивая вклад КПИ в демократизацию, признают ее партией борьбы, сыгравшей ведущую роль в жестких условиях франкизма, но считают ее ненужной в условиях социальных соглашений и компромиссов.

И среди социалистов и среди коммунистов было много противников пакта. Он был слишком поспешен и невнятен по смыслу: цели, которые он ставил, могли быть достигнуты сотрудничеством фракций в парламенте. И справа и слева раздавались голоса, предупреждавшие об опасности обострения политического противостояния левых и правых.

Второе, уже явно не случайное поражение вызвало сильный резонанс в стране. Отмечалось, что отсутствие авторитетного лидера, обезличка в работе парламентской фракции, разброд в автономных организациях не позволили социалистам даже в преддверии XXXV конгресса не только воспрянуть духом, но и просто собрать силы.

Сторонники ИСРП сетовали на то, что 4 года после 1996 г. были потрачены на "переживания". Как отмечала газета "Эль Паис", социалисты занялись внутренними разборками, забыв, что за ними стоят 8 мил. избирателей. Занятые собой, за 4 года пребывания в оппозиции они не вернули себе доверия, а состояние партии не улучшилось, а ухудшилось²³.

Упомянутый выше историк Хавиер Тусель, с горечью отмечая поверхностный, неглубокий характер анализа причин поражения на выборах, который был осуществлен самими социалистами, писал: " 8 миллионам избирателей нельзя предлагать этот мелкий и лишенный значительности спектакль"²⁴.

Благожелатели подбадривали испанских социалистов: 8 мил. голосов, полученных в марте 2000 г., вполне достаточно, чтобы определить, что нужно делать: послушать людей, диагностировать болезнь, осмыслить ошибки, принять во внимание пожелания избирателей и создать программу, способную вызвать доверия.

За пределами социалистической партии обсуждение причин поражения ИСРП на выборах и кризиса ИСРП было глубоким и всесторонним, что свидетельствовало о том, что судьба партии взволновала испанскую общественность. Эта тема заняла первые страницы популярных газет и журналов, ей посвящались редакционные статьи, выступления известных ученых и политиков.

Популярный журнал "Камбио 16" отмечал, что граждане переживают случившееся с ИСРП как итоги первенства по футболу: все обсуждают, все советуют и категорически заявляют, что им все ясно. Такое отношение хороший признак, показатель зрелости и действенности демократии: в обсуждении участвуют обыватели, желающие осознанно принять решение, за какую партию голосовать на следующих выборах. Редакции периодических изданий оказались заваленными письмами читателей, в которых высказываются мнения по поводу происходящего на политической арене в связи с кризисом ИСРП²⁵.

Дискуссии, проходившие за пределами партии уже после второго поражения ИСРП, добавили к сумме причин и ошибок ряд серьезных выводов о "вине партии", проявившей невнимание к изменениям в мире и в стране, произошедших за время правления социалистов и подготовленных направленностью ее политики. Пребывая у власти, социалисты привели общество в движение, используя находившееся в их руках государство как инструмент модернизации. Гарантом их успеха в преобразовании страны оказалась сильная, сохранявшаяся в течение многих лет в стабильном состоянии партия. Вместе с тем, как отмечал журнал "Камбио 16", именно эта стабильность и стала причиной того, что партия оказалась неспособной к обновлению. Стабильность переросла в застой. Партия, породившая изменения в обществе, не учла их в своей политике как раз тогда, когда они стали очевидными ²⁶.

Выводы испанской общественности в результате обсуждения причин поражения ИСРП на двух последних выборах, можно кратко сформулировать следующим образом. Потеря власти и переход социалистов в оппозицию были закономерны и неизбежны. У руководства ИСРП хватило воли и ресурсов, чтобы выполнить роль, возложенную на него обстоятельствами догоняющей модернизации. Для решения новых задач, связанных с переходом к постиндустриальному этапу развития, люди, пришедшие на политическую арену в другое время, с прежними навыками оказались непригодны. Они не сумели адаптироваться к новым, постоянно меняющимся условиям, как это сделали некоторые другие европейские социал-демократические партии, победившие либералов (или консерваторов) в своих странах, как раз в то время, когда испанские социалисты терпели поражение.

В отличие от предыдущих, хорошо организованных конгрессов XXXV плыл, что называется, без руля и ветрил. Среди делегатов не было бесспорного авторитетного лидера. Они не были объединены общей, зовущей к активной деятельности идеей. Перед началом конгресса не были достигнуты предварительные соглашения даже относительно кандидатуры будущего генерального секретаря. Никто не оказывал на делегатов давления.

Тем не менее, несмотря на неподготовленность, конгресс решил свою основную задачу - выбрал лидера и обеспечил ему всеобщую поддержку.

Различными группировками (территориальной, идеолого-политической, кампанейско-клановой и "региональными баронами") были выдвинуты четыре кандидата. Как писала газета "Эль Паис", четыре человека вывалили свой политический багаж на всеобщее обозрение. Однако багаж троих из них не снискал одобрения делегатов. Один опирался на идеологические клише прошлого. Трагически-пессимистический пафос другого не сопрягался с задачами, которые надлежит выполнять генеральному секретарю партии. Третий не смог убедить конгресс в том, что его опыт регионального руководителя - достаточное основание для партийного лидерства на общенациональном уровне. Четвертый - им был Хозе Луис Родригес Сапатеро, генеральный секретарь социалистической партии Леона, - по выражению историка Сантос Хулио, своей речью смыл, подобно майскому дождю, настроения неопределенности, надорванности и пессимизма, утвердившиеся среди делегатов²⁷.

Своей энергичной речью, оптимистической оценкой перспектив Испании и политического потенциала ИСРП, призывом к выходу из глубокой обороны и к решительной активизации работы как в парламенте, так и в гражданском обществе, убежденностью в необходимости разработки нового политического проекта он напомнил заслуженным представителям старой гвардии Ф. Гонсалеса периода возрождения ИСРП²⁸. В то же время сорокалетний Сапатеро находится в завидном для политика возрасте. Соответственно, ему не чужды интересы и устремления партийной молодежи.

К тому же Сапатеро, четыре легислатуры подряд избиравшийся депутатом парламента, успел обрести серьезный политический опыт, как на региональном, так и на общенациональном уровнях, продемонстрировав способность и к решительным действиям и к целесообразным компромиссам.

Эффект появления политика, отличающегося оптимистическим настроем, уверенностью в своих силах и в возможностях партии, был настолько силен, что за него проголосовало более 90 % делегатов - включая представителей групп, выдвинувших других кандидатов.

Конгресс не был готов к тому, чтобы разработать и принять документ, который мог бы восприниматься как новый политический проект ИСРП. Да он и не ставил перед собой такой задачи. Однако им был принят пакет резолюций, которые в совокупности могли бы составить основу для такой разработки.В них отчетливо оценивались как заслуги, так и промахи прежнего руководства, нынешнее состояние партии, анализировались особенности исторического этапа и переживаемого Испанией момента, ставился вопрос о необходимых переменах в партии и ее политике, давались взвешенные оценки деятельности правительства Народной партии и ее места в общественной жизни к середине 2000 г,

На фоне бурных дискуссий в партийной и независимой прессе сами эти резолюции новизной не отличались. Но их почти единодушное принятие свидетельствовало о сделанном выборе, воспринималось как признание новых социальных реалий и демонстрировало готовность (хотя бы на ментально-психологическом уровне) к единению сил и активной целенаправленной работе. Это пробуждало надежды на то, что их значение не будет формально-декларативным.

Так, например, в резолюции "Новый проект" намечалась конкретная перспектива развития Испании и поднималась на высокий уровень планка разработки проекта, предусматривающего превращение Испании из "дефицитного" общества благосостояния в общество благосостояния высшего европейского образца. В резолюции "Новый политический цикл" признается, что ИСРП уступила не просто политическую власть правой партии, но и, говоря словами Грамши, гегемонию в обществе. В связи с этим выводом в резолюции отмечается вина прежнего руководства ИСРП, которое "не заметило наступления нового политического цикла".

Принятая конгрессом резолюция "Новый мир, новое общество" не только фиксирует коренные изменения, произошедшие в экономической и социальной сферах в результате деятельности правительств ИСРП, начиная с 1982 г.. Она, одновременно, подчеркивает, что "нынешнее испанское общество, став “поливариантным", готово жить в новом мире, коренным образом изменившемся в результате революции в сфере информации и “победы над временем и пространством"²⁹.

Тем не менее за пределами внимания конгресса остались многие принципиальные вопросы, касающиеся будущего политического проекта и стратегии его реализации. Этот недостаток компенсируется в процессе практической работы. Судя по тому, как началась заново выстраиваться деятельность социалистической фракции в парламенте, а также по выступлениям нового лидера, можно предположить, что политика ИСРП выйдет за пределы, очерченные резолюциями конгресса.

Год, прошедший после избрания нового лидера, ушел на нормализацию положения в партийных организациях на местах. Преодолевались раздиравшие их склоки, происходили назревшие замены в руководстве местных организаций, было сломлено сопротивление ряда старых лидеров, привыкших к самостийности и ограничивавших деятельность решением текущих, узко локальных проблем.

Одновременно было обращено особое внимание на специфические противоречия между государством и гражданским обществом, возникшие в результате возрастающих внешних воздействий на внутреннюю жизнь Испании, а также изменчивой и неустойчивой деятельности многих общественных движений. В условиях глобализации эти движения потеряли часть прежних функций. Вместе с тем возросла степень их независимости от государства. В одних случаях они поддерживают его начинания, в других саботируют их, в третьих - вступают в открытое противоборство с правительством.

Серьезных решений потребовала от партии реакция общественных ассоциаций и объединений на последствия глобализации, принявшая в ряде случаев форму неконтролируемых эксцессов. Учитывая опасный характер этой реакции и провоцируемых ею действий силовых структур, ряд членов руководства ИСРП поставил вопрос о необходимости выработки международных юридических норм, определяющих легитимные формы протеста и защищающих граждан от полицейского произвола и вооруженного насилия на “пространстве глобальных конфликтов"³⁰.

Общие проблемы глобализации ставятся Сапатеро и его соратниками несколько иначе, чем в резолюциях XXXV конгресса. Во-первых, их постановка лишилась былой абстрактности и обрела конкретное звучание благодаря учету противоречивости и неоднозначности последствий включения страны в глобальные процессы. Во-вторых, в большей степени принимается во внимание то, что слитность внутристрановых и общемировых проблем, с одной стороны, и потеря непосредственной связи между экономикой и политикой, с другой, привели к парадоксальной ситуации, при которой политические кризисы стали возможными и в условиях динамичного развития экономики, а потеря гражданами доверия к публичной власти происходит в обстановке консолидации демократии³¹. В-третьих, в должной мере учитывается, что государство, бывшее в прошлом инструментом реализации суверенности нации, частично теряет эту функцию, особенно в том, что касается защиты прав и свобод граждан. Поэтому оно, как отмечает Сапатеро, должно сейчас делать особый акцент на идее гражданственности, которую следует наполнять новым содержанием, включая принципы плюрализма и терпимости к иным религиям, культурам и т.д., а также "умение адаптироваться, воспринимать чужое, как свое"³².

Как отмечают новые лидеры партии, простого признания объективного характера глобализации ныне недостаточно. Нужно знание конкретных механизмов взаимодействия ее составляющих с реальными, регулирующими функциями государства, с системой ограничения рыночных отношений в социальной сфере, с процессом взаимопроникновения культур и т.д.

Эту точку зрения постоянно пропагандирует и отстаивает Сапатеро. В этом отношении он, несмотря на расхождения, в принципе солидарен с правительством Народной партии и его лидером Аснаром. Поэтому, находясь в оппозиции, ИСРП не отказывается ныне от поддержки ( в случае необходимости и путем критики) выработанных правительством новых программ, отвечающих потребностям компьютерной эры.

Нынешний стиль работы партии в парламенте существенно отличается от поведения социалистической фракции в прежних кортесах. Социалисты не стремятся сейчас ослабить консервативное правительство и в гораздо большей степени, чем Народная партия, демонстрируют склонность к компромиссам, нередко являясь инициаторами заключения так называемых "государственных пактов" ( то есть пактов между правительством и партиями, с привлечением к участию в них других государственных и общественных институтов). Вносимые ими на рассмотрение законопроекты касаются самых разнообразных, но одинаково животрепещущих вопросов, в том числе расширения занятости, регулирования эмиграции, борьбы с баскским терроризмом, укрепления автономий, и т.д.

Из этого, естественно, не следует, что социалисты идут на поводу у консерваторов. Во-первых, правительство Народной партии пока продолжает реализовать многие из намечавшихся (или даже проводившихся в жизнь) положений программы ИСРП. Во-вторых, предложения, вносимые депутатами-социалистами, содержат серьезные поправки к правительственным проектам.

В одной из резолюций XXXV конгресса содержится следующее описание динамики расстановки политических сил в Испании. 1982 - 1991 гг. были годами гегемонии ИСРП. С 1991 по 1996 г. преимущество ИСРП таяло, между тем как авторитет Народной партии возрастал. В итоге сложилось относительное равновесное влияние на общество обеих партий. С 1996 по 2000 г. перевес правых становится все заметнее, однако баланс сил отчетливо не определился. С 2000 г. утверждается гегемония правых. Эта несколько упрощенная, но в основе своей верная схема может послужить основой для некоторых заключительных рассуждений.

Динамика, признаваемая выше, описывается не без чувства сожаления о позициях, утраченных по вине старого руководства. Вместе с тем объективная закономерность произошедшего не вызывает сомнений. Она полностью соответствует логике изменения соотношения политических сил в демократических странах. Более того. Сама легитимная передача власти одной партией другой - факт для Испании более значимый, чем переход ее именно от ИСРП к НП.

Утвердившийся в Испании демократический режим предполагает возможность осуществления нескольких сценариев будущего развития партийно-политический структуры страны. Один из них связан с возможностью достаточно длительного правления НП. Другой предполагает возможность ( при изменившихся обстоятельствах и переменах в самой партии) возвращения ИСРП к рычагам власти. Третий связан с перспективой изменений в самой партийно-политической структуре страны: ослаблением ИСРП и НП и появлением новых влиятельных политических партий. В результате нынешняя, практически двухпартийная система была бы преобразована в многопартийную, что поставило бы задачу формирования коалиционных правительств. Как бы то ни было, совершенно очевидно, что при реализации любого из этих сценариев ИСРП надолго останется существенным - и необходимым - фактором общественно-политической жизни страны.

1.Sistema.1986.N 69-69.р.72.

2.Le Monde. 1983.15 abr.

3.Sistema.1996. N 134, р.54

4.Sotelo I. Los Socialistas en el Poder. Madrid, 1986,

p.10.

5. Sistema. 1987, N 76/77, p.32.

6. El Pais.1987.23 jun.

7. Leviatan. 1989. ¹ 37, p. 64.

8. Sistema. 1986.N 76/77. p.32

9. Sotelo I. Op.cit.15.

10. Ibid. p.111.

11. Ibid. p.107.

12. El Pais, 1988, 15 agosto.

13. El Socialismo del Futuro. 1994, N 9/10, p. 47.

14. Ibid. p. 20.

15. htte//www.psoe./Internacional/Documentos/htm

16. Sotelo I. Op.cit. p.20.

17. El Pais. 2000. 14 marzo.

18. El Pais, 2000, 22 julio.

19. Leviatan. 1997. ¹ 69, p.25.

20.El Pais. 2000. 14 marzo

21. Leviatan, 1997, N 69, р. 9.

22. Cambio 16, 2000, N 1478, р.9

23. El Pais, 2000, 21 julio.

24. El Pais, 2000, 22 julio.

25. См. Cambio 16, 2000, N 1478, p. 17.

26. Ibid. p.9.

27. El Pais, 2000, 22 julio.

28. Ibid. 2000. 24 julio.

29. htte//www.psoe.es./documentos/htm

30.См. El Pais, 2001, 15 entro.

31.Ibid.

32. Leviatan, 2001, Febrero

htte//www.psoe.es./documentos/htm

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.

<%you_hit(27);%>